Перевёрнутый мир. Книга вторая Анжела
Глава I
Меня зовут Анжела. Да-да, не удивляйтесь. Меня, большого, бородатого, седого мужика без ног зовут Анжела. Когда я пришёл в себя в одном из арабских госпиталей и увидел свет, в моей голове не было ничего. Кто я? Неизвестно. Кем я был? Откуда я? Не помню. Где я? Не знаю. Когда смог говорить, то на вопрос переводчика как меня зовут, назвал единственное имя, которое откуда-то помнил - Анжела. Помыкавшись по госпиталям в общей сложности четыре месяца, я так ничего и не вспомнил. Как мне стало известно, четыре месяца назад, в бессознательном состоянии, меня доставил в госпиталь вооружённых сил США военный вертолёт Американских ВВС. Имя Уайт Спенсер, человека, который доставил меня сюда вместе с ещё четырьмя военными, мне ровным счётом ничего не говорило. При мне обнаружили Крест Военно-воздушных сил США и испорченную, затёртую до невосстанавливаемого состояния фотокарточку, на которой совершенно ничего не разобрать. Два размытых пятна. Сзади стёртая надпись. Видно две цифры - 16. Вскоре спец борт увёз меня и ещё несколько человек на Родину, в далёкий и не знакомый мне город Красноярск.
По выданной мне справке, я Иван Иванович Иванов. По факту безымянный человек. Сколько мне лет, я тоже не знал. В голове была дата 1 марта. Долго разбираться не стали, в графе дата рождения записали 1 марта. Год рождения - 1961. На глазок. В зеркале видел совершенно не знакомого мне мужика лет пятидесяти-шестидесяти, с большой седой бородой. На голове копна густых седых волос. Правый глаз был повреждён и из-под покалеченного века выглядывал мутный белый зрачок, которым я мог видеть только свет. Зрение можно восстановить, нужна не очень сложная операция, но у меня небыло денег. От слова совсем... Лицо, шея, грудь, руки, были сильно посечены. Ноги ампутированы, оставляя для меня лишь две культи. Странно, но руки у меня были очень сильными и тело имело атлетическую форму. Провалявшись ещё три месяца в Красноярской больнице, меня выписали, но идти мне было некуда. Хорошо, транспорт выделили. Старенькое инвалидное кресло скрипело под моим весом, но исправно двигало меня туда, куда направлял его сильной рукой. Судя по календарю, на дворе был май 2017 года.
Первая проблема, с которой мне пришлось столкнуться – еда. Мне безумно хотелось есть. Побираться по помойкам брезговал. На второй день, питаясь исключительно водой из-под колонки, сдался. Голод победил брезгливость. Но всё было не так просто. Едва ли мог дотянуться до верхних мешков, а баки во всех дворах, которые мне удалось объехать, были наполнены лишь на половину. С трудом мне удалось нащупать заветный чёрный мешок. С остервенением разорвал. Лихорадочно ворошил руками мусор. Банка из-под сгущённого молока, где на самом донышке виднелась заветная белая сладкая жидкость и огрызки хлеба – мой первый ужин за два дня. От голода и запаха помоев сильно мутило. Желудок сжимался в конвульсиях.
Вторая проблема – сон. В подъездах домофоны, на улице комары. Поехать на вокзал – не знаю, где он. Улицы не знакомы. Я не представлял себе, где можно найти ночлег. Первая ночёвка состоялась в густых кустах у стоянки супермаркета. Комары жрали живьём. Спал плохо, ронял голову на грудь и сразу просыпался. Ну да Бог с ним. На третий день пошёл дождь. Я промок до нитки. Зато исчезли комары. Попытался спрятаться в фойе супермаркета, но охрана попросила меня покинуть помещение. Так я и просидел под большим козырьком на улице до самой ночи. Замёрз безумно! Зубы стучали, тело било крупной дрожью. Наконец одежда на мне высохла. Глядя на мощную струю водостока, мне пришла в голову мысль помыться. Воровато оглянулся. Ни на стоянке, ни в супермаркете людей уже небыло. Стянул свитер и рубашку, сунул руки под тугую, холодную струю воды. Вытерся ещё влажным вафельным полотенцем, которое мне сунула сиделка из больницы, оделся. Дождь под утро прекратился. Наступал новый день. Снова хотелось есть и спать. Ветер гнал по мокрой площади красный бумажный стаканчик. Наклонился, поймал его рукой. Скоро откроется супермаркет. С тоской посмотрел на стакан. Ну что ж. Жить как-то надо. В животе предательски заурчало. Я уверенно двинулся к дверям и занял место неподалёку от них.
Глава II
Пару недель спустя познакомился с парой таких же бездомных, как я. Те не смотрели на меня с брезгливостью и отвращением, как прохожие. Мужик по имени Владимир, похлопал меня по плечу.
- Прорвёмся… - и встав позади меня уверенно покатил меня ему одному известной дорогой. Тётка, семенившая рядом, представилась:
- Меня Катя зовут. Есть хочешь?
- Очень… - энергично закивал я головой.
- Насобирал что-нибудь?
Я подал ей стаканчик, на дне которого лежало несколько монет. Та заглянула в него.
- Не густо… Ну ничего… - улыбнулась, погладила меня по голове и подала стакан обратно. – Ничего…
Парочка прикатила меня в заброшенный дом, скрытый густой листвой. Внутри находилось ещё несколько человек. Первое, что я почувствовал - запах горячей еды. В животе заурчало так, что они обернулись ко мне.
- Привет, брат! Да ты голодный! – встал один из них и засуетился вокруг котелка. Вскоре мне всучили ложку, кусок хлеба и полную чашку каши. Обжигая нёбо, я торопился наесться. За две с лишним недели это была первая горячая еда. Руки тряслись. От благодарности к этим людям подкатил комок к горлу. Выскреб тарелку, вымакал кусочком хлеба. Моя знакомая Катя подала железную кружку с кипятком. Почувствовал запах чая. Прихлебнул кипятка и от удовольствия закрыл глаза. Голова наливалась тяжёлым сном. Глаза слипались. Уже допивая немного остывший чай голова упала на грудь. Кружка выпала из рук. Но я даже не проснулся. Мне было безумно хорошо. Я был в раю.
Глава III
Пару дней я отсыпался и отъедался. В разговоре моих новоявленных знакомых всё чаще и чаще слышалось слово взнос. Владимир и Катерина поглядывали на меня, отворачивались, что-то говорили парню, по имени Геннадий. Этот самый Геннадий кашеварил и похоже был здесь за старшего. Он редко уходил из дома, готовил разную стряпню, в основном это были каши, делил хлеб и еду на всех. Я пытался поговорить со своими друзьями, что за взнос нужен, но те лишь отмахивались, улыбались и говорили, что ничего не надо.
Со взносами долго ждать не пришлось. Вечером второго дня, как я попал к ним, Гена, как обычно, кашеварил на маленькой плите. Близился час ужина. Скоро должны вернуться остальные. Я сидел в сторонке, не мешал ему. Сам Геннадий был малоразговорчивым типом и не обращал на меня никакого внимания. Шум со стороны улицы заставил его насторожиться. Снаружи доносились сильные удары и характерный треск ломающегося дерева. Разговаривало несколько человек. Вскоре одеяло, служившее нам дверью, с треском оторвалось и упало на землю. Вошли трое парней. У первого в руке бита. Он без разговоров пнул ногой кастрюлю с кашей и та, грохнувшись на пол, разметала содержимое по полу. Двое других смачно заржали. Удар битой пришёлся по старенькому шкафу, в котором стояла наша не хитрая посуда. Гена вжался в угол и молчал, вздрагивая после каждого удара наглого молодчика. Внутри меня поднималась ярость. Странная ярость. Она наливала мои руки и грудь жаром, делая тело пружинистым. Сердце стучало ровно. Страха небыло.
- Э! - окликнул я того, с битой, - На хер пошёл отсюда…
- Чё?! Чё ты сказал?! – он повернул ко мне свою скалящуюся, наглую морду, приблизился и замахнулся битой. Замах был хороший. Оценил. Целил аккурат в голову. Дальше всё происходило как в замедленном действии. Левой рукой у себя над головой перехватываю его кисть, гашу остаток удара локтем, выворачиваю молодчику руку, переламывая её через свои культяпки. Парень выворачивается грудью вверх и падает на колени. Правой рукой хватаю его за худую шею и нажимаю большим пальцем на кадык. Парень взвыл от боли, выпустил биту и захрипел. Двое кинулись было к товарищу на помощь.
- Пара шагов и я вырву ему кадык… - ещё сильнее заламывая ему правую руку, заставляя захрипеть от невыносимой боли. Парни встали как вкопанные. Тот, которого я держал на болевом, дико вращал глазами и своей свободной левой рукой пытался освободить горло. – Прибрались тут быстренько…
Парни стояли столбами.
- Живо! – прикрикнул я и снова качнул парню переломленную через культяпки руку, мотивируя тех начать действовать. Тот снова захрипел. Парню было адски больно. Кричать ему не давала моя рука, сжимающая горло. – Гена, руководи, чего встал?
Через пару минут наша скромная утварь была на местах, благо железная, не побилась.
- Одеяло вешайте на место! – скомандовал Гена и неожиданно для меня дал пинка одному из молодчиков. Ну вот! Другой разговор. Нечего с ними рассусоливаться! Парень в моих руках притих, пытался выровнять дыхание, потому как воздуху ему не хватало, а пошевелиться он не мог. Через пару минут вход в наше жилище снова закрыла дверь из старого одеяла. Гена оказался более кровожадным, чем я ожидал. Поднял биту с пола, подошёл к двум замершим по стойке смирно подросткам.
- Деньги…
Те переглянулись. Гена точным ударом биты в самое солнышко, согнул одного парня пополам. Второй встрепенулся и полез в карман. Пара десятков небрежно смятых купюр легли на стол.
- А у тебя деньги есть? – спросил я у скорчившего гримасу страдания парня. Кивать головой тот не мог, замигал глазами, пытаясь что-то сказать на своём хрипунско-шипунском языке. Левая рука парня отпустила мою руку и скользнула в карман брюк.
- Мы друг друга поняли? – спросил я, пристально глядя в глаза молодчику, который протягивал мне толстый бумажник. Тот снова замигал глазами. Я отпустил его горло, продолжая придерживать его за грудь и тот жадно, с хрипом втянул воздух.
- Да, да… мы всё поняли… Простите нас, пожалуйста… - скорчив жалостливую мину затараторил тот. Я отпустил руку бедолаги. Та повисла плетью.
- Ну ка бегом отсюда! – рявкнул наш стряпчий и парни как по команде вылетели из дома.
Геннадий облокотился об стену и сполз по ней, закрыв глаза. Бита выпала у него из рук и было видно, как у него трясутся руки.
- Нам конец… Они вернутся… - проговорил он, закрывая лицо ладонями.
Я подъехал к мужику и положил свою большую ладонь ему на маленькое плечо.
- Геннадий, тут проблемы посерьёзнее, наши скоро придут, а жратвы нет. Тут у нас деньжата завелись… - и я протянул ему увесистый бумажник. – Давай, действуй…
Тот поднял на меня свои глаза.
- Анжела, спасибо тебе… спасибо…
Он поднялся, быстро собрал деньги со стола, выпотрошил бумажник, выхватил оттуда купюру, остальное протянул мне.
- Держи… Это твоё…
- С чего это? – удивился я. – Деньги в общак убери. Это теперь наши, общие!
Тот резко отвернулся, но я успел увидеть, как он заплакал. Сунув пачку денег в нишу, своеобразный сейф, не поворачивая головы выскочил из дома.
Глава IV
Наши вернулись и терпеливо поджидали стряпчего. Я ничего не стал рассказывать про наше небольшое приключение. На вопрос, где Гена, пожал плечами. Не знаю, ушёл куда-то. Тот не заставил себя долго ждать, появился с огромной сумкой в руках.
- Гуляем! – с порога произнёс он.
- Откуда? Откуда это всё?! – воскликнула единственная в нашем кругу женщина, по имени Катя, выуживая из сумки, палку колбасы, несколько жаренных куриц, белый батон, консервы, фрукты, овощи и три бутылки водки. Остальные оторопело смотрели на стол, уставленный деликатесами.
- Это ещё не всё! - Гена отодвинул кирпич в стене, извлёк из ниши пачку денег и бросил её на стол. - Вот!
После третей я захмелел. Алкоголь быстро растекался по телу и проникал в мозг. Обычно молчаливый Геннадий уже наверно в пятый раз рассказывал про наше приключение, с каждым разом приукрашивая свой рассказ всё новыми и новыми подробностями. Катерина сидела по левую руку от меня, прижимаясь лицом к моему плечу и задорно смеясь после каждой новой подробности нашего столкновения с молодчиками. Я заметил, что она не пригубила алкоголь. Справа сидел счастливый и захмелевший Владимир. Он сиял от гордости как начищенный самовар. Это они привели меня сюда. Это они с Катериной уговорили общину оставить меня. Вся заслуга на них и только на них. В разговоре между делом поднял тему вступительного взноса.
- Какой взнос, Анжела?! О чём ты? – загудели мужики.
Вопрос о моём вступлении в их общину был решён и закрыт.
Говор стихал. Расходились по лёжкам. Три пустые бутылки стояли в углу. Съели почти всё. Раз, два три… восемь, посчитал я народ. Занял своё место в углу почти у входа. Вместо худого, соломенного, обнаружил в моём углу хороший, почти новый ватный матрас. Заработал немного авторитета. Кто-то предусмотрительно поставил рядом с моей лежанкой отобранную у молодчиков биту. В изголовье лежал добротный кухонный нож. Я ещё не успел уснуть, как увидел мелькнувшую в полумраке тень. Ко мне подсела Катерина.
- Не спишь? – спросила она, удобно усаживаясь рядом со мной на матрас. Рука женщины легла мне на грудь. Я немного напрягся.
- Не сплю…
- Анжела, ты воевал? Ты офицер?
- Нет… – неуверенно протянул я. - А вообще, не знаю.
Я и вправду не знал. По всему выходило, что имел отношение к армии, в госпиталь меня доставили военные. Но тогда, исходя из этой логики, я Американец. Те, кто доставили меня в госпиталь были Американские военные. А если и дальше придерживаться такой линии, то я Американский пилот ВВС, потому как у меня был Крест ВВС.
- Откуда ты? Семья есть? – её рука спустилась ниже, поглаживая меня по животу.
- Не помню, откуда я. Но не отсюда, это точно. Мне снятся сопки, океан, корабли. А ещё мне снится ангел. – я улыбнулся своим воспоминаниям. Скорее всего это из моей прошлой жизни. -Семью свою не помню. Наверно, уже нет никого. Мне пятьдесят шесть недавно исполнилось. А сколько лет тебе? – вдруг сам не ожидая спросил я её.
- Тридцать четыре будет… в декабре. - как-то тихо, с досадой произнесла она, опуская голову.
Выглядела Катерина лет за сорок. Короткие, тёмные волосы обрамляли худое, одутловатое, смуглое лицо. Глаза карие, с прищуром, ресницы редкие. Брови густые, левая чуть рассечена, видно свежий шрам. Курносый нос, а под ними тонкие, истрескавшиеся губы завершали Катин портрет. Зубы немного кривые, желтоватые, но целые. Руки сбитые, ладони жёсткие, ногти поломанные, но фигурка у девушки была что надо. Тонкая шея, узкие плечи, небольшая грудь, небольшой животик, круглые бёдра. Только сейчас я заметил, что невесть откуда взявшееся, короткое лёгкое платье женщины, обнажает её голые ноги и под ним, увы, ничего больше нет. Заметив мой взгляд, она взяла мою правую руку и положила себе на ногу, легонько направив под платье. Как поступить дальше я не знал. Вокруг нас царил полумрак. В двух метрах, спиной ко мне, лежал ещё один жилец. В соседней комнате Володя. Они всегда были с Катериной, и я считал их парой. По крайней мере за те неполные трое суток, что был у них, те всегда были вдвоём. Если не ошибаюсь на их счёт, то тогда я попал в очень неловкую ситуацию. Мне совершенно не хотелось влезать в их отношения и на третий день пребывания в общине ссориться с Володей из-за бабы. Вступать в половую близость с бомжихой, даже в моём нынешнем положении, было выше моих сил, но из собственного опыта уже знал, что всё в жизни относительно. А женщину хотелось. Моё непострадавшее наследство бессовестно топорщилось в брюках. Возможно, в моей прошлой жизни, которую я не помнил, были женщины. Какими они были? Я убрал руку из-под коротенького платья. Катя глубоко вздохнула. В полумраке я увидел, как она, закусив нижнюю губу, отвернулась.
- Ты не наш… - шёпотом сказала она, после того, как совладала с собой, – Ты не из наших, Анжела, ты должен себя найти! Ты из другой жизни! – немного помолчала. - И я из другой…
Глава V
Жизнь потекла своим чередом. Ребята расчистили дорогу, которая вела к нашему дому. Теперь я мог без посторонней помощи выезжать и заезжать домой в любое время. Катя, сама того не замечая, взяла шефство надо мной. Помогала мне, подстригала бороду и волосы. Уговорила наших парней привинтить две большие металлические ручки в туалете и теперь я мог с комфортом ходить по нужде. Девушка написала для меня несколько табличек, с которыми я целыми днями торчал у входа в облюбованный мною супермаркет. Она нашла для меня подходящую по размеру одежду. Теперь в моём гардеробе было столько вещей, что я имел возможность переодеваться. Как выяснилось, Катерина и Володя работали на одной территории и не были связанными никакими обязательствами. Я вздохнул с облегчением, когда тот сказал мне:
- Анжела, Катька наша рядом с тобой расцвела!!!
Катерина действительно изменилась. Насколько это возможно, старалась следить за собой. К зиме у неё почти до плеч отросли волосы, и она каждое утро аккуратно расчёсывала их. Мне удалось раздобыть для неё маленькую косметичку, которую я нашёл в брошенной кем-то женской сумочке, а парни приволокли для неё и повесили в доме большое зеркало. Мы с Катериной очень сдружились и были почти неразлучны. Благодаря моим стараниям она почти не работала на улице и большую часть времени проводила в доме, помогая по хозяйству стряпчему. Насобирав немного денег, скрыв их от Гены, я купил девушке недорогой витаминно-минеральный комплекс и каждый вечер, в тайне от братьев по несчастью, заставлял её пить по одной таблетке. Со временем лицо девушки приобрело нормальный цвет, морщинки у глаз исчезли, губы стали мягкими, ногти на руках отросли и стали твёрдыми. Надо бы лак для ногтей купить! Из её рассказов я узнал, что она родом из Питера, по профессии врач. По приглашению поехала на заработки, но там у неё что-то не получилось. Денег хватило доехать до Красноярска. Связаться с родственниками, не имея денег, не получилось. Ко всем бедам на вокзале украли документы и все вещи. Так она очутилась здесь. За главного в то время был неадекватный и жестокий тип по кличке Пара. Спас девушку, согрел, накормил, напоил, а за вступление в общину, потребовал близость. В то время девушке едва исполнилось двадцать восемь. Выглядела она потрясающе, чем безумно привлекала и манила к себе жестокого Пару. Катя согласилась. Но старшему показалось этого мало. Тот велел переспать со всеми. А мужиков тогда было без малого двадцать человек. Почти все болели невесть чем. Девушка махнула на себя рукой. Всё равно она больше никому не нужна. Вскоре сожители стали требовать Катерину всякий раз, когда в этом возникала потребность. Так продолжалось полгода. Однажды Пара не вернулся в общину. Его так и не нашли. На радость, старшим стал Геннадий. Он и ещё пара мужиков были единственными, кто не насиловал её. Когда приходила его очередь, он давал бедной девушке возможность выспаться. С его приходом всё изменилось. Многие из старых сразу ушли и их осталось трое. Надругательства закончились и последние два года девушка жила спокойно. Геннадий через каких-то знакомых достал нужные лекарства и помог девушке вылечиться. Со временем приходили новенькие. Стало восемь. Я был девятым.
Мы не питали больших иллюзий по поводу отжатых у молодчиков денег и продолжали работать, разумно решив, что потратить можно всё. А отжали мы с Геной тогда прилично. Нам вполне хватило бы жить всей общиной, не работая целый год. Мы все очень сдружились. С моим появлением в общине стало спокойно. На нас никто не нападал, к нам никто не приходил. Если кому-то из соседей-конкурентов приходила бредовая мысль прессануть наших, приезжал я. Сидя в кресле мне не составляло особого труда уработать пару тройку идиотов. А если сзади меня был кто-нибудь из наших и умело управлял креслом, шансов небыло ни у кого. Дрался я знатно. Вскоре поползли слухи о безногом боевике Анжеле и от наших благоразумно отстали. Днём мы просили милостыню, а по вечерам обустраивали своё жилище. Наступала зима. Артём, так звали одного из нас, умел плотничать. Помогая ему, научился сносно работать молотком и пилой. Однажды Валера притащил в дом небольшой пузырёк шампуня. Тот на четверть был наполнен белой, густой жидкостью с потрясающим ароматом. На улице пошёл первый густой снег. Меня поразило, как красиво падает снег. Ветра небыло. Огромные хлопья попадали на тёплый асфальт и таяли. На земле, местами, снег лежал толстым слоем. Первый раз в жизни я видел такое и восхищался, как ребёнок. Шампунь предназначался для нашей дамы. Та, хоть и была где-то неподалёку, но домой ещё не вернулась. Гена поставил ведро с водой на буржуйку. Наша красавица появилась через час. По ней и не скажешь, что она с общины. Белая шапочка на голове, из-под неё выбиваются кудрявые каштановые волосы. Красный пуховик, длинная юбка и чёрные осенние сапожки с опушкой. Красавица! Зайдя в дом, она увидела наши загадочные лица.
- Раздевайся! – скомандовал Гена.
Девушка растерянно посмотрела на меня. Я кивнул головой. Та покорно сняла шапку, куртку. Стянула серую с начёсом кофту. Снова растерянно посмотрела на меня. Но я снова утвердительно кивнул головой. Девушка знала, что я в обиду её не дам, чего бы мне этого не стоило. Я не раз давал в морду зарвавшимся бомжам за грубости по отношению к девушке. Да и мужики были настроены добродушно. Все лыбятся стоят. Что-то задумали. Девушка неуверенно расстёгивала блузку, оголяя упругую грудь в бюстгальтере. Снова посмотрела на меня. Я сидел обомлев. Скинула блузку. Руки полезли за спину расстегнуть замок, но тут её остановили. Облегчённо вздохнул, потому как моё мужское уже нервно подёргивалось.
- Пошли!
Снег… Потрясающий белый снег! Воздух можно потрогать рукой!
Наши вывалили на прохладный воздух. Девушка ничего не понимала. Валера вышел вперёд и протянул девушке пузырёк с драгоценной жидкостью. Гена поставил возле меня ведро и протянул большую железную кружку.
- Давай… - кивнул я ей, зачерпывая дымящуюся на холоде воду.
От восторга у девушки перехватило дыхание. Я плеснул ей на голову немного воды и та, выдавив шампунь в ладошку, густо намылила волосы. С первой попытки пена стала тёмной. Смыли. Со второй попытки на голове образовалась огромная, белая шапка. Наконец смыли и её. Плескаясь и визжа, девушка окатила водой нас всех. Особенно меня. Вспышка. Ширма, песок, белые волосы… Нет, это просто снег, белый снег.
- Давай в дом!
В доме было хорошо натоплено. Замёрзшая девушка быстро согрелась. Мы собрались за накрытым, большим столом и ждали нашу принцессу. Открылась шторка и мы замерли, открыв рты. Перед нами стояла наша Катерина. На голове пышные волосы, реснички подкрашены тушью, губы подведены помадой. Красивое, лёгкое платье облегало её стройную фигуру. Гена громыхнул выпавшей из рук тарелкой, приводя себя и нас в чувство.
- Ребята, дорогие мои мужчины, спасибо!!!
Она обняла нас всех по очереди. Поцелуй же достался самому достойному из нас – Валерию. Тот зарделся от удовольствия. Наверно, со стороны было странно видеть картину, как в полуразрушенном доме, освещаемым отблесками буржуйки, за старым, огромным столом, сидит восемь грязных бомжей, и молодая, красивая девочка обнимает каждого по очереди… Я тогда подумал, что надо вытягивать её отсюда. Любой ценой.
Поужинав, мы расползлись по своим делам. Я подкатился к Гене, хлопочущего у плиты.
- Гена, поговорить бы…
Тот вытер руки, взял стул и сел рядом.
- Сколько у нас осталось? – спросил я его, кивнув в сторону выемки в стене, намекая на деньги.
- Проблему с документами надо решить, что б билет купить.
У дураков мысли сходятся. Наш старший уже думал, как оправить девочку домой. Вошёл Артём.
- Гена, поговорить бы…
Геннадий с досадой посмотрел на нас как на дебилов.
- Вы сговорились что ли?
Артём был не в курсе, поэтому не понял, чего мы сидим и ржём.
- Ты за Катьку пришёл поговорить?
- Ага… - растерянно кивнул он головой, - Пока не сгинула деваха, надо домой её… Не место ей среди нас, братва.
Сзади раздался истошный крик девушки. Та услышала лишь последнюю фразу Артёма.
- Нееет!!! Куда я от вас?! Нет, дяденьки, не выгоняйте меня!!! – бросившись на шею Геннадию, повисла на нём.
- Нет, пожалуйста, у меня кроме вас никого нет… Вы мои самые родные…
На шум собрались все наши. Мы тут разговариваем, а в соседней комнате своя сходка. Тема та же. Мы все понимали, если есть шанс, надо соскакивать. Пока у нас есть деньги, которых хватит, чтобы оправить девочку домой и дать ей немного на первое время, надо действовать. Гена оторвал ревущую в голос Катерину, посадил на стул.
- Ты должна ехать домой! Это не обсуждается! Ты единственная из нас, у кого есть дом, родные.
Та взвыла в голос. Рывком подкатил своё кресло к девушке. Оторвал руки от заплаканного лица. Заглянул в глаза. Вспышка. Бездонные голубые глаза, бархатные ресницы и рассыпанные по плечам густые белые волосы. Сердце сжалось так, что нечем стало дышать. Маленькие, холодные руки девушки прикоснулись к моим щекам вернув меня в реальность. Открыл глаза. Та с тревогой смотрела на меня. Сглотнул сухой ком, пришёл в себя.
- Помнишь, что ты мне сказала, когда я пришёл к вам?
Та кивнула головой.
- Ты нашла себя. Тебе надо уехать. Мы тебя не выгоняем, не думай. У тебя есть дом в Питере, у тебя есть родные. Они тебя, скорее всего уже оплакивают. А представляешь, сколько у них будет радости, когда ты позвонишь им в дверь?!
Девушка всхлипнула, оглянулась на мужиков, молча стоящих вокруг нас.
- Вы же без денег совсем останетесь… - робко возразила она, глотая слёзы.
- Да Анжела ещё отожмёт, ты ж его знаешь! – наши загалдели, одобрительно кивая головами. Хотя всем было понятно, предстояло поголодать. Ну, нам не привыкать.
- А билет как? Мне никто не продаст… - ещё пыталась возразить наша красавица, продолжая вытирать щёки, по которым предательски катились слёзы.
- Есть одна идея! - Сергей поднял руку. Он был самый молодой из нас. – Мне, как-то пришлось поездами добираться, проводники могут и без билета посадить. В вагоне всегда резервируют место. Заплатит, сядет и поедет. Нет проблем! Поезд на Питер понедельник, среда, пятница ходит.
- Сергей и ты, Анжела, в пятницу утром проводите девушку.
- Нашёл провожатого! – возразил я.
- Именно ты. Сергей и Анжела.
- Блин, Гена, ну куда я?! У меня из документов сраная справка!
- Именно поэтому. Только у тебя и у Сергея есть хоть какие-то документы.
- Блин, Гена…
- Возражения не принимаются…
На том и разошлись. Была среда.
Мысль о том, что Катерина уезжает домой будоражила мозг. За лето девушка восстановила здоровье и свой внешний вид. Мне уже давно захотелось её как женщину. Вот сейчас бы она ко мне подсела, как тогда… Голые ножки, лёгкое платьице… Теперь да. Я бы не стал отдёргивать руку. Но теперь она вряд ли захочет чего-то подобного. Теперь я не в той форме. А тут ещё с наступлением прохладных дней мой сосед переселился в соседнюю комнату. Никто бы нам не мешал. Эх… От таких мыслей бросило в жар. Долго вглядывался в ширму, отделяющую меня от комнаты девушки, в надежде, что она вот-вот распахнётся. Кое-как уснул.
Утром все разошлись, кроме Геннадия, Катерины, меня и Сергея. Мы с Сергеем старались привести себя в порядок. Мой напарник уже раз пятый бегал за водой на колонку, а Гена устал топить буржуйку, нагревая нам воду. Катерина тихонько возилась у себя за ширмочкой. Сегодня мне помогал мыться Серёга. Я не стесняясь снял с себя всю одежду и сидя голой задницей на огромном куске пластика, плескался водой. Сергей помог одеться. Вдвоём с Геной они утащили меня на лежак.
- Какой же ты, сука, тяжёлый… - проговорил задохнувшийся Гена.
- Это у меня ещё ног нету. – пытался пошутить я.
Напарник вызвался помыть коляску.
Глава VI
Наступил вечер четверга. Во главе стола сидит Катерина. Она как яркая звёздочка выделялась в своём светлом платье на фоне мрачной обстановки среди наших грязных и косматых лиц. Глаза девочки блестели от слёз. Мы все понимали, что завтра, скорее всего, она уедет от нас навсегда. Ужин прошёл тихо. Никто не шутил, разговаривали мало. Прятали глаза. Наступила последняя ночь, когда девочка была с нами. Я слышал, как скрипят половицы старого дома под телами ворочающихся братьев по несчастью. Глядя на ширму, сам не заметил, как провалился в сон. Очнулся от того, что почувствовал прикосновение к губам. Открыл глаза. Катерина сидела передо мной на коленях. Как тогда… Облизал свои губы. Клубничный вкус помады. Сердце молотом ударило в грудь. Не сон ли? Тряхнул головой, сбрасывая остатки наваждения. Девушка наклонилась ко мне и снова коснулась моих губ. Не сон. Рука скользнула вниз. Ладошка обхватила моё взведённое мужское начало. Она просунула свою руку мне под голову, прижалась своим лицом к моей бороде и легла вдоль меня, продолжая тихонько мять моего младшего.
- Спасибо тебе, Иван… - назвала она меня по имени.
Спустив руку вниз, обнаружил, что под платьем ничего нет. Провёл рукой по упругой попке. Начал ласкать её своей рукой, ощущая, как она поддаётся ко мне. Катя выпустила мой член из рук и легла мне на живот.
- Не надо, девочка ты моя… - разгадал я её намеренье, - Я старый совсем… Чёрт безногий… Не мучай ты ни меня, ни себя…
Девушка помотала головой, щекоча мне нос, прильнула к губам. Я почувствовал, как её рука нащупывает член. Девушка вправила, застонала и поднялась. Я был внутри неё. Покачивая бёдрами вперёд-назад, она сводила меня с ума. Гладил её ноги, живот, залез под платье и нащупал плотные бугорки грудей. Мой член касался чего-то внутри девушки, и когда я задевал это что-то, девушка постанывала, а моё мужское было готово лопнуть. Перехватив её за бёдра чуть ускорил её. Она поняла моё желание и стала двигаться быстрее. Больше я не смог сдерживаться, сжал зубы и со стоном кончил. Девушка застонала в тон мне, подрагивая остановилась. Легла на меня, гладя моё лицо руками. Я ощущал её близкое дыхание. Вспышка. Голубые глаза, длинные ресницы, запах клубники и белые волосы, падающие мне на лицо… Обнял хрупкое тело девушки, сильнее прижал к себе. Та крепко обняла меня за шею. В этот момент мы оба застонали. Член выскочил из влагалища и на меня полилась моя же сперма, которой было в избытке. Я поправил платье девушки. Уходить она, видимо, не собиралась. Положив голову на грудь тихонько лежала на мне. Моё лицо она не видела. И хорошо. От удовольствия я улыбался самой дурацкой улыбкой. Наверняка это был последний секс в моей жизни.
- Анжела, я давно хотела тебе сказать… Тут какая-то ошибка. Тебе нет и сорока пяти…
- Как это?
- Я врач, поверь мне, тебе не больше сорока пяти. Я тебя мыла и знаю, что говорю. И как мужчина ты… - тут она запнулась, покраснела, - очень даже хорош… Не подумай ничего, у меня два года мужчин небыло. И те… по принуждению…
- Не поверишь, ты у меня первая… - признался я девушке.
Та тихонько засмеялась.
- Не первая, просто ты не помнишь. Но мне всё равно очень приятно! – она поцеловала меня.
- А почему ты решила, что я не из их круга? – немного помолчав, спросил я её.
- Поведение у тебя странное. Я бы назвала его послевоенным синдромом. Ты всегда настороже, сдержан, скрытен. Посмотри, как ты себя ведёшь? – девушка положила мою руку себе под подбородок и глядя в глаза продолжила, - Ты оглядываешься по сторонам, вглядываешься в людей. Никого не подпускаешь к себе за спину. Когда разговариваешь с незнакомыми людьми, руки держишь так, будто готовишься к нападению. И вот этот странный жест кистью во время разговора, замечал? Дерёшься ты здорово. Тебя ещё никому не удалось одолеть. У тебя на лицо военные навыки, скажу больше, это боевые навыки отнюдь не рядового. А шрамы? Тебе кто ни будь говорил об их происхождении? Они же похожи на шрамы от осколков. А на спине ничего нет, ни одной царапинки. На левой руке шрам от пулевого ранения. Правда, видеть таких ранений мне не приходилось, но если сложить два плюс два… А наколка твоя на плече? Если приглядеться, можно разобрать, что там щит и меч, ниже оскаленная пасть то ли волка, то ли медведя. Такие не делают просто так. Ты подтянут, очень развит физически. У тебя руки как у наших мужиков ноги!
Я задумался. Возможно, она и права. Но мне казалось это чем-то невероятным. Голова девушки тяжелела. Засыпает. Сам для себя незаметно уснул.
Проснулся от того, что меня гладят по голове. Открыл глаза. Ещё темно, но на улице светает. На левой руке лежит Катерина, трепет мне волосы, улыбается.
- Встаём?
Скосил глаза вниз. Когда засыпал, на мне была только девушка. Сейчас мы оба были заботливо укрыты одеялом.
- Нас кто-то укрыл ночью… - засмеялся я. – Неудобно как-то…
- Значит, нас кто-то видел. – загадочно продолжила девушка, - Ну и хорошо… - промурлыкала она, одаривая меня поцелуем.
- Так мы с тобой… точнее, ты же голенькая была…
- Ревнуешь? – снова целуя, девушка поднялась, одёрнула своё короткое платьишко.
Моё лицо залила краска. Перед мужиками было не удобно.
- Скажут, красавица с инвалидом безногим тут…
- Вот дурной! – она опустилась передо мной на колени, поцеловала в губы, потом живот, коснулась губами моего моментально вскочившего младшего брата и поцеловала обе культяпки. Неожиданно приподняв своё короткое платьишко села на меня сверху и мой член снова вошёл в неё. Глаза девушки блестели. Повторилась вчерашняя сказка. С той разницей, что теперь я отчётливо видел девушку, а это очень сильно возбуждало. Через несколько минут я застонал, девушка приложила палец к губам, сделала ещё несколько движений бёдрами, и что бы самой на закричать, зарылась лицом мне в шею. Я слышал её частое дыхание. Как вчера, мой младший начал было выскальзывать, но Катерина поднялась, замерла, не давая ему выскочить. Чувствовал, как она сжимает его. Это было невероятное ощущение.
- Как ты так делаешь? – с трудом сдерживая стон, проговорил я.
Вместо ответа девушка закусила нижнюю губу, загадочно покачала головой и её глаза снова заблестели озорным блеском. Вчера вечером, при тех же самых обстоятельствах, я сокрушённо думал, что это последний секс в моей жизни, а сегодня думал о том, что мне хочется быть с этой девушкой до конца жизни.
– Вставай давай! – поднявшись, девушка вернула меня в реальность, заставляя застонать и с лёгкостью упорхнула за занавеску.
Я оделся, забрался в коляску, постоял в нерешительности перед дверью. Мужики видели меня. Да и сейчас наверняка слышали. Сдерживайся, не сдерживайся, всё равно слышно. Стыдно… Катнул кресло. В комнате за столом сидело несколько человек. Заулыбались, тепло поприветствовали меня. Пожали руку. На лице ни ухмылок, ни ужимок. Как будто ничего небыло. Через пару минут впорхнула девушка. Поздоровалась со всеми и при всех поцеловала меня в губы, задержавшись на несколько секунд, чтобы дать мне возможность ощутить вкус её помады. Мужики и глазом не повели. Я был удивлён.
- Деньги у Сергея. Анжела, без обид. Если что, он с девушкой убежит, пока ты будешь иудеев разматывать…
- Мы ждём нападения?
- Бережёного Бог бережёт…
Прощались с Катериной не долго. Обнимать не стали. Девушка одела всё чистое, от неё пахло мылом и шампунем. Парни в последний раз помахали ей рукой, и мы скрылись за поворотом. Серёга быстро катил меня и Катя едва поспевала за нами. У меня в руках была небольшая сумка с вещами девушки, а у той небольшая женская сумочка. Через полчаса быстрого шага Серёга выдохся и к великому облегчению девушки сбавил темп. Прежде, чем я увидел вокзал, почувствовал запах креозота. Катерина схватила меня за руку, едва вокзал замаячил перед нашими глазами. На привокзальной площади людно. Сергей завёз меня на самый верх. Я обернулся. На площади стояло несколько жёлтых такси. Вспышка. Вокзал, темно, жёлтая машина, за рулём круглолицый казах… Перед входом дежурили полицейские. Сергей нервно дёрнулся под их пристальным взором. Но дежурные нас не остановили. Выглядели мы отлично и на бомжей были не похожи. А наша девушка выглядела ещё и получше многих пассажиров. Мы торопились на перрон. Поезд прибывал на первый путь. Стоянка тридцать минут. Моё сердце гулко стучало от волнения. Показался поезд. Нас обдало теплом локомотива. Поспешили к первому вагону. Сергей, чтобы не терять время, отпустил меня. Он был самым молодым в общине. Но если девочка права и мне не больше сорока пяти, то я был младше молодого на пять лет. Серёге с его слов было пятьдесят лет. Мы развернулись у пятого вагона. Проводница никак не могла расчеканить площадку. Безуспешно дёргала ручку, но площадка не поднималась. Я быстро покатил к вагону и стукнул своим кулачищем снизу. Площадка лязгнула и открылась.
- Спасибо, отец!!! – улыбаясь крикнула она мне. В этот момент Сергей подбежал к пятому вагону.
- Мать, местечко не найдётся для девочки?
- Нет, сынок! - с усмешкой ответила та, делая упор на слово сынок, потому как была младше сынка минимум лет на двадцать.
Мы покатили дальше. Через десять минут Сергей пробежал все вагоны. Заветного местечка не нашлось.
- Теперь только в понедельник. – с грустью сказал Сергей.
Девушка вздохнула. Ей не очень хотелось возвращаться в разрушенный дом, служивший нам убежищем. Сергей покатил меня к выходу. Проходя мимо пятого вагона, знакомая мне проводница окликнула меня.
- Отец! Отец!!!
Я обернулся.
- Девочку надо отправить, да?
- Да, дочке в Питер надо.
Я был готов грохнуться этой женщине в колени, лишь бы она помогла.
- Ну, иди сюда, дочка…
Та что-то очень тихо говорила девушке. Судя по расцветающему лицу Катерины вопрос решался в нашу пользу.
- Хорошо, хорошо!!! – воскликнула девушка, подбегая к нам. – Меня берут, берут!!!
Глядя на прыгающую, хлопающую в ладошки восхищённую девушку, проводница заулыбалась. Сергей сунул Катерине пачку денег, сложенных пополам, аккуратно перехваченных резинкой. Та сунула их в карман, застегнула замок и прижалась к Сергею.
- Спасибо тебе!
На глазах моего напарника блеснули слёзы.
- Я отойду… Вам попрощаться надо…
Я с благодарностью посмотрел на него. Похоже, это он заботливо накрыл нас с Катериной одеялом.
Девушка растеряно стояла возле меня. Мы не знали, что нужно говорить друг другу при прощании. Она взяла мою руку в свою, прижала её к лицу и беззвучно плакала, тихонько целуя мои пальцы. Руки девушки дрожали, и сама она тряслась как осиновый лист.
- Как устроюсь, напишу тебе. На то почтовое отделение, помнишь? Помнишь, мы с тобой как-то заходили туда?
Я кивнул головой.
- До востребования… Иванову Ивану Ивановичу… Господи, всё должно было быть не так…
Девушка зарыдала.
- Не плачь, красивая, не надо… а то я сейчас тоже…
- Береги себя…
Вспышка. “Береги себя” - говорит мне белокурая девушка с голубыми глазами…
Объявили отправление. Проводница пригласила девушку в вагон. Выудив из сумочки сложенный в несколько раз листочек сунула мне в руку. Кинулась мне на шею и прильнула к моим губам.
- Мой, мой, мой… - приговаривала она, с трудом отрываясь от моих губ. Снова вспышка. Голубые глаза, светлые волосы. Губы шепчут: Мой, мой, мой…
Лязгнули сцепки вагонов. Девушка забежала на площадку и махала рукой. Слёзы градом лились из её глаз. Поезд тронулся. Не в силах совладать с собой, покатил кресло за ней. Она уезжала… Такая близкая и родная! Мой маленький ангел покидал меня. Та, ради которой я был готов умереть. Та, которая не отвернулась от меня… Поезд набирал ход. Я изо всех сил крутил руками колёса кресла, стараясь поспеть за вагоном и хоть ещё секунду видеть личико Катерины, но стал задыхаться и вскоре выбился из сил.
- Ааааааааааааа!!! – заорал я во всю силу своих лёгких, злясь на своё бессилие, заваливаясь с кресла набок. – Ааааааааааа!!! - свет в глазах потух.
Передо мной спина Сергея. Я сижу на перроне, облокотившись на фонарный столб. Под задницей кусок картона. Кресло лежит рядом. Ось сломана. Серёга что-то пытается сделать с ним. Я шумно вздохнул. Сергей обернулся.
- Ну ты спринтер! Я тебя бегом догнать не мог! Кресло вот… - он показал на переломленную ось левого колеса. – Давно уже на соплях висело. Не выдержало.
В нашу сторону шёл парень в спецовке.
- Ну ты, отец, спринтер! – хлопнул он меня по плечу. - Давай, мужик, тащи кресло к нам, сейчас заварим!
Через двадцать минут Сергей с парнем вернулись. Я уже начал замерзать, но мне было всё равно. Внутри пустота и горечь. Поблагодарив парня, мы двинулись в обратный путь. Серёга молча катил кресло. Через полтора часа мы пришли в дом. Никто на работу не пошёл. Все молча сидели и ждали нас. По нашему виду всё было понятно без слов. С угрюмыми лицами наши разошлись. Я безучастно просидел в кресле, глядя, как тлеют угли в нашей буржуйке. Есть не стал. Голода небыло. И тут я вспомнил про листок, который сунула мне девушка. Лихорадочно выдернул его из кармана и раскрыл. Строчки запрыгали у меня в глазах.
“Дорогой мой Иван!
Ты спишь, а я сижу рядом с тобой и боюсь разбудить тебя. Ты так сладко и безмятежно спишь, мой милый! Сегодня случилось то, о чём я и мечтать не могла – ты стал моим мужчиной. Ты самое лучшее, что было в моей жизни! Наконец я встретила на своём пути того, с кем не задумываясь прожила бы всю жизнь! Как приеду, напишу тебе на почту до востребования. А как освоюсь, сразу вышлю деньги. Обязательно дашь мне телеграмму, каким поездом едешь, что бы я могла встретить тебя. Я чувствую, что в твоей жизни случилось какое-то несчастье. Обещаю, как только мы будем вместе, я приложу все усилия, что бы ты забыл всё плохое! Знаешь, я очень надеюсь, что у нас будет ребёнок. Он будет похож на своего папу и тоже станет военным. Ты будешь самым хорошим мужем и отцом! С нетерпением буду ждать встречи с тобой! Люблю тебя!
Твоя Катерина”
Глава VII
В начале зимы к нам пришёл ещё один мужичок по имени Алёша. Тот почти всегда спал, лёжа у буржуйки, которую исправно топил Геннадий, сильно кашлял и стонал. Зима здесь была адская. Такие морозы мне никогда не приходилось ощущать. На следующий же день после отъезда Катерины я отправился на почту. Понимал, что она ещё не доехала, но всё же.
Так прошёл месяц. Вестей от девушки небыло. Сначала я думал, что она восстанавливает документы и ей некогда писать письма. Прошёл ещё месяц, близился Новый, 2018 год. Я стал думать, что ей некогда, полным ходом идёт подготовка к празднованию. Но писем небыло ни в декабре, ни после длинных выходных в январе. Я начал терять надежду. На почте меня уже знали и как только я появлялся в дверях, кричали:
- Иван Иванович, для Вас ничего нет!
Я послушно закрывал двери и уезжал. Скорее всего, попав в родную стихию и осознав свой опрометчивый поступок отступилась от меня. Она красивая, молодая девушка, а я старый, безногий калека. Наверно, поняла всю бесперспективность своего выбора. Не осуждал её. Она вольна поступить так, как посчитает нужным. Для себя решил: всё. Больше бороться с собой не могу. Питаемый надеждой на будущее, пытался следить за собой, старался не терять твёрдость духа, не выдавать эмоции, но сломался. Сдался. Её больше нет. Я откупорил бутылку водки и припал к горлышку. Через несколько минут тяжёлые мысли отпустили, горечь прошла. Приятное тепло разливалось по телу. Хорошее лекарство. Водочка стоила дорого, а денег почти небыло. Поиски выпивки быстро привели меня к местным, которые свели меня с бабкой, приторговывающей дешёвым самогоном. Напивался в хлам. Глотал вонючую, горькую жидкость, сдерживая рвотный рефлекс и ждал, когда целебная жидкость достигнет головы и жизнь наладится. Иногда совершенно не помнил, где был и как добрался до лежанки. Как не замёрз?
Новый, 2018 год встретили грандиозной попойкой. Плевать на всё. Почта не работала. Ждать было нечего. В середине января прозрел, пришёл в себя и первым делам покатил на почту. Ничего. И снова запой. Не помню, где побывал, где ночевал, что делал и с кем пил. Очнувшись с больной головой принимал новую дозу и снова погружался в тяжёлое полубредовое состояние. В очередной раз очнувшись, попытался добраться до своих. Возвращаясь в общину, издалека увидел, что место выглядит как-то не так. Пустынно и тихо. Лишь в конце улицы разглядел худощавого парня с сумкой через плечо, быстрым шагом скрывшегося за поворотом. Среди заснеженных деревьев я не видел оранжевые стены дома с заколоченными окнами. Тряхнул головой, пытаясь скинуть с себя тяжёлое похмелье. От яркого солнца слезился глаз. Подъехав ближе, дома не обнаружил. Вместо него куча битого кирпича, припорошенного свежим снегом. Дом, служивший нам убежищем, вероятно, снесли. Растерявшись, я понятия не имел, что делать дальше. Где все наши? Куда теперь идти? Покрутившись вокруг да около ещё с пол часа, принял небольшую дозу целительного напитка, двинулся на вокзал, в надежде найти там ночлег. Когда провожали Катерину, дежурные пустили нас без проблем, не взглянув в нашу сторону. Теперь же полицейский остановил меня, уперевшись ногой в колесо кресла. И куда теперь? Оказавшись на площади, остановился в полном непонимании, где искать ночлег. Ночёвка на улице означала смерть. Мороз около пятнадцати градусов исключал возможность спать под открытым небом. Стал колесить по окрестностям в поисках теплого места. Смеркалось. Вдоль забора проходила теплотрасса. Ну вот и решение. Нужно найти открытые трубы и заночевать на них. Долго искать не пришлось. Возле ближайшего теплоузла виднелись заветные трубы. Кое как преодолев пять метров снега, отделяющего натоптанную дорожку от долгожданного тепла, снял голицы и приложил замёрзшие руки к горячей трубе. Слишком горячо. Напялил на себя капюшон куртки, поверх которой была одета фуфайка, облокотился локтями на трубу, положил голову на руки и с удовольствием вдохнул тёплый воздух. Теперь, хотя бы, не замёрзну.
Глава VIII
На почте что-то живо обсуждали. Андрей уже успел разнести почту в несколько домов своего района и сейчас стоял с раскрасневшимся от быстрого шага лицом. Все новогодние праздники почта не работала. Теперь приходилось побегать.
- Как убивается, бедненькая!
- Может он умер?
- Да сбежал он от неё! Все мужики такие!
- Да брось ты, Люба… не может такого быть!
- Где же искать этого Ивана Ивановича? – задумчиво произнесла сухопарая женщина, качая в руках пачку телеграмм.
- Имя то какое странное, Иванов Иван Иванович…
- Ничего странного, - сказала девушка в больших, круглых очках, - Такие имена дают детдомовским.
Бабы закивали головами.
- А вот здесь, смотрите, - откладывая одну телеграмму в сторону и стуча ногтем в строчку, - В скобочках написано Анжеле. Кто такая Анжела? – и снова ткнула пальцем в странную строчку. - Ивану Ивановичу Иванову и в скобках Анжеле. Путаница какая-то?
Уловив имя Анжела в сочетании с мужским именем-отчеством, Андрей навострил слух. Он вспомнил, что не раз видел бомжеватого вида крепкого мужика в инвалидном кресле в окружении таких же бродяг, которые называли его странным женским именем Анжела.
- Я, кажется, знаю, о ком речь… - он сделал шаг в сторону тут же затихших сотрудниц. – Возле универмага есть мужик, как настоящее имя не знаю, но его все называют Анжела. Про него много слухов ходит. Говорят, память потерял. Бомж местный. Живут в брошенном доме. Это на территории соседнего отделения.
Женщины переглянулись. Та, что держала в руке пачку телеграмм подошла к Андрею.
- Сможешь найти его? Тут такое дело… - она растерянно посмотрела вокруг, будто искала поддержки у своих подруг, - Понимаешь, похоже, семья у него нашлась. Ищут его…
Андрей не стал откладывать дела в долгий ящик, сгрёб все телеграммы в сумку, махнул рукой и вышел на мороз. Январское солнце слепило глаза. Лёгкий мороз пощипывал щёки. Андрей бодрым шагом зашагал к оранжевому полуразрушенному дому, где обитали местные бомжи, надеясь найти среди них того самого Анжелу. Через полчаса быстрого шага впереди показалась та самая улица с полуразрушенным домом. Андрей несколько раз прошёлся туда-сюда, крутя головой. Ну точно он был тут! Точно! А теперь, похоже, руины, припорошённые снегом. Никаких следов. И тишина. Андрей поёжился, вздохнул, и придерживая рукой увесистую почтальонскую сумку, накинутую через плечо, быстрым шагом зашагал к универмагу, возле которого не раз видел Анжелу. Но и там приметного мужика в инвалидном кресле не оказалось. Как на зло ни одного бомжа! Вступать с ними в разговоры не очень хотелось, но для дела надо было перешагнуть через себя. Покрутившись вокруг ещё с пол часика, периодически согреваясь внутри, Андрей принял решение, нужно добраться до местного почтового отделения, может, они что ни будь знают. Ещё полчаса быстрого шага и Андрей открыл двери почты. Едва он завёл разговор про Ивана Ивановича, как заведующая отделением сразу поняла о ком речь.
- Люда! Людонька!!! – позвала она кого-то из зала. Через несколько секунд вошла полненькая девушка, поправляя спадающую на глаза непослушную прядку волос.
- Помнишь, к нам Иванов приходил, мужичок безногий на коляске? Крупный такой, седой…
- Ой, да помню, конечно! Всё телеграмму до востребования ждал от Дорофеевой Екатерины. Помню! А что? Что-то случилось? – улыбка сошла с лица девушки.
- Вот они эти телеграммы. Не на то отделение приходили…
- Или он не в то отделение приходил. – задумчиво сказал Андрей. – Нам эти телеграммы через день приходили три месяца подряд. И письма заказные вон, аж пять штук! Нина Васильевна говорит, после Новогодних праздников ещё с десяток телег от неё принесли.
- А он к нам каждый день приезжал. Вежливый такой, заедет на коляске, скромно в очередь встанет… Справка у него была… - Люда смахнула набежавшую слезу, бегло читая телеграммы, - Он в пятницу был, 12-го, потрёпанный весь, лицо опухшее. Сдал сильно. Должен прийти на днях! Может даже сегодня!
- Тогда передайте ему, пожалуйста! – Андрей пододвинул пачку телеграмм вперемешку с заказными письмами ближе к заведующей. – Видать, любит она его сильно, раз столько весточек прислала. – парень тяжело вздохнул.
- Я позвоню Нине Васильевне, как только Иванов появится! Мы ему всё передадим!
Солнце склонилось к горизонту, выпавший на днях снег играл и переливался алмазным блеском под его лучами.
- Не придёт… - тихо прошептал Андрей, вспоминая разрушенный дом, - Больше не придёт…
Глава XIX
От супермаркета меня прогнали. Оно и понятно. Видок у меня был ещё тот. Воняло за километр. Мучали растрескавшиеся губы. Стоило хоть немного пошевелить ими, как они тут же начинали кровоточить. Чуть отмороженные пальцы рук сильно ломило. Очнувшись после пьянки лежащим на асфальте в замёрзшей луже из собственной мочи, почувствовал себя на самом дне. Потерял счёт дням. Оглянулся. Пасмурное небо, идёт небольшой снег. Холодина жуткая. Остановка. Стоят люди. Рядом перевёрнутое кресло. Сил подняться на руках нет. Тело так замёрзло, что не сгибается. Жутко болит голова. Шум в ушах сверлит мозг. Попытался позвать на помощь, но из горла слышалось нечленораздельное мычание. Начал шевелиться, пытаясь размять закоченевшее тело. С трудом удалось подняться и привести себя в вертикальное положение. Оставив кусок засаленной фуфайки на замёрзшем асфальте, я поёжился. Жутко мутило. Забраться в коляску пока не мог. Хотел было ещё раз позвать на помощь, но вовремя сообразил, что помогать никто не придёт. Пришлось выкручиваться самому. Размял руки нехитрыми упражнениями. Каждое движение отдавало острой болью в голове. Поставил кресло на колёса, подпёр к стене и сделал попытку залезть. С третьей попытки удалось взгромоздиться на свою старушку. От накатившей пульсирующей боли в голове зажмурил глаза. Отдышался. Наступило минутное прозрение. Я на самом дне. Ниже некуда. Какой сегодня день? Через боль в руках покатил кресло к вокзалу. Там, на фасаде, висело огромное табло, показывающее время, температуру и расписание поездов. 1 марта 2018 год. -16 градусов. 14:09. Напряг память. Что-то день знакомый. Ах, да! День рождения у меня сегодня! Мне исполнилось 57 лет.
Через полтора месяца беспробудного пьянства, голода и холода, мысль о самоубийстве пришла сама собой. К чему мне такая жизнь? Ото всюду гонят, постоянно хочется жрать и спать. В туалет сходить проблема. Сегодня 20 апреля на дворе, я не мылся уже несколько месяцев! Государству нашему тоже на дух не нужен. Письмо Катерины с истёртой фотографией, которую я бережно хранил в целлофановом пакетике, странным образом исчезли. Выпали, скорее всего, когда валялся пьяный В довесок ко всему потерял истрёпанную справку, по которой я хоть и был недочеловеком, но всё же там было имя, год рождения и круглая, синяя печать. Чудом сохранился только стальной крест. Всё. Это самое дно. Дальше опускаться некуда. Грязный, немытый, голодный, обмороженный, больной, обсосанный, с жутким похмельем в голове, без ног, без памяти, без прошлого, забытый всеми, никому не нужный. Жить дальше нет ни сил, ни смысла. Оживлённая дорога. Правым рядом проносятся огромные грузовики, обдавая меня мелкими брызгами воды. Упёрся колёсами в высокий бордюр. Отвязал ремешок, удерживающий меня в кресле. Яркое, весеннее солнце, появившееся после двухнедельного отпуска, согревало моё лицо своим теплом. Как мало солнечных дней! После позавчерашнего ливня засаленная одежда была мокрой на сквозь, не позволяя мне хоть немного согреться. Закрыл глаза. Вспышка. Лицо бородатого араба закрывает солнечный диск. Дыхание участилось. Сердце бешено стучало в груди.
- Прости… - прошептал я весеннему, апрельскому солнышку и оттолкнувшись руками от кресла упал под мчащийся грузовик. Визг тормозов и сильный удар в левое плечо.
Открыл глаза. Первое ощущение: сильные руки вытаскивают меня из-под переднего бампера огромной машины. Владелец рук посыпал отборным матом.
- Да ты что, очумел?! – крепкий мужик в тельняшке держит меня за шиворот и замахивается огромным кулаком. Я даже не зажмурился. Пусть бьёт. Но тот замер, глядя мне в глаза. – Ты чего удумал?! – уже спокойнее произнёс он, опуская увесистый кулак.
- Жить не хочу… - закусил кровоточащие губы. Из глаз хлынули слёзы. – Жить не хочу, браток… Не могу так больше… - размазывая грязь по щекам скулил я. – Не могу… Христом Богом молю, раздави меня… - схватив его за рукав, с силой тряс его руку, - Сил больше нет… Не могу…
Отпустил руку парня и тут же повалился лицом в жидкую, дорожную грязь, больно ударившись лицом. Беспомощно скрёб руками, ломая ногти, будто пытался выползти из этого ада, который окружал меня, выл во весь голос.
Вокруг собирались люди. Останавливались машины. Снова сильные руки водилы подняли меня, подтащили к бамперу грузовика. Какая-то женщина подняла с земли слетевшую с меня грязную спортивную шапку и пыталась одень её на мою косматую, немытую голову. Я сидел, оперевшись спиной на бампер, ощущая работающий двигатель этой махины и плакал. Сирена ДПСников заставила зевак расступиться.
- Что у нас здесь?
- На дороге лежал, командир! Чуть не сбил его! – чуть приврал дальнобойщик.
- Сейчас наряд вызову, заберут это говно… - проговорил полицейский и равнодушно пошёл в машину.
- Не надо наряд! – вдруг выкрикнул шофёр, - Я его забираю!
Полицейский в недоумении остановился.
- Всё-всё, сейчас погружу его, и мы уедем! – кинулся за грузовик, выудил из ящика сложенный брезент, ловко вскочил в кабину и стал расстилать его на сиденье. – Ну-ка, браток, давай! – это он уже мне. Сильные руки подхватили меня. Схватившись за поручни, подтянулся на руках, помогая водиле закинуть своё тело в кабину. Закинув меня, схватил кресло и ловко закрепил его за кабиной. Полицейский удивлённо смотрел на происходящее. Я не верил своим глазам. В кабине тепло, светло, негромко играет радио. Водитель заскочил за руль, сделал какие-то манипуляции, внизу зашипело и огромный грузовик мягко качнувшись, тронулся.
- Как тебя зовут, браток?
- Анжела.
- Странное имя! – усмехнулся тот, - А меня Олег.
Дальнобойщик оказался очень весёлым и добродушным человеком. Доехав до стоянки тот остановился, достал аптечку, вытряхнул на ладонь несколько таблеток, налил в стакан воды и подал мне. Через пол часа голова стала проходить. Глядя на меня, водитель достал сумку. Потянуло съестным. Я с жадностью употребил всё, что дал мне Олег. Потянуло в сон. Но растянуться спать у него в машине мне было совестно. Из-за жуткого смрада тот открыл окна, но ни слова мне не сказал.
- Куда ты меня? – спросил я его. Сытое брюхо вернуло мне желание жить. Умирать временно расхотелось.
- Есть одно место! – загадочно произнёс он. Вскоре мы свернули с трассы и грузовик мягко переваливался по просёлочной дороге. Ещё издали я увидел верхушку купола с крестом.
- Понял?
Я кивнул. А что ж тут не понятного? В монастырь меня привёз. С корабля на бал. Грузовик остановился перед большими массивными воротами. Олег открыл калитку и скрылся во дворе. Через пару минут он вернулся с худым и высоким, одетым в рясу, священником. Они долго разговаривали о чём-то. Тот тихонько качал головой, глядя на меня, но Олег, размахивая руками, с улыбкой на лице что-то рассказывал ему. В конце концов священник подошёл к открытой двери и пристально посмотрел на меня.
- Веруешь?
Я опустил глаза, не зная, как ответить на этот вопрос. Отвечу да – совру. На лжи сразу поймают. Ни одной молитвы не знаю, обрядов не ведаю, никаких обычаев не соблюдаю. Скажу нет – не возьмут к себе жить. А это, судя по всему, был, возможно, последний шанс начать жизнь заново.
- Не верую… - ответил я. – Но веру уважаю…
Батюшка кивнул головой.
- Хотя бы честно ответил... И то хорошо! Выгружай! – кивнул он водиле. Через пару минут я сидел в кресле на земле.
- Ну, браток, удачи тебе… - и неожиданно для меня Олег протянул мне руку. Я чуть смутился и подавая, попытался вытереть свою грубую, грязную руку об фуфайку. Крепко пожав друг другу руки, весёлый парень ловко вскочил в свою фуру, двигатель заурчал, и оглушив всю округу мощным гудком развернулся в сторону трассы.
Глава X
Отец Иннокентий, так звали батюшку, хоть и нехотя, но принял меня к себе, повелев в первую очередь посетить баню. Но первое, что я посетил, это был туалет. Живот крутило после того, как добродушный Олег скормил мне пол палки колбасы, четыре огромных куска вкуснейшего белого хлеба и дал допить едва начатую бутылку лимонада. Проскакав на руках в баню, бодро дымящую синим дымом, разделся при входе. Молодой парень палкой собрал мою одежду и утащил за угол. Вернувшись, выдал мне вихотку, большой кусок хозяйственного мыла, большие ткацкие ножницы и огромный деревянный гребешок. Соскребая с себя многомесячную грязь жёсткой вихоткой, я мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Из-под тёмного слоя грязи появлялась белая кожа. Немного оттерев тело, взялся за бороду и волосы. В небольшом зеркале отражалось довольнючее лицо. Поправив, как сумел, волосы и бороду, стал намыливать голову. Один раз, второй, третий и о, чудо! На четвёртый раз появилась пена. Подстриг размягчившие ногти на руках. Снова и снова тёр себя вихоткой. С целого куска мыла осталось лишь половина. Грязная пена стояла возле слива, омываясь уже чистой водой. Надо было помыть спину. Позвал парня. Тот без тени брезгливости намылив вихотку начал тереть мне спину. Смывая грязную пену, я повернулся к парню лицом. У того от удивления широко раскрылись глаза.
- Кто вас так, дядя Анжела?
- Да кто его знает? Говорят, медведь подрал… - смеясь ответил я, не вдаваясь в истинное происхождение шрамов. Андрей с недоверием покачал головой.
Между тем баня растопилась. В парилке стало жарко. Я забрался на самый верх и держась руками за стенку, чтобы не потерять равновесие и не свалиться вниз, начал хлестать себя веником. Мутные капли пота капали с моего носа. Хоть и помылся как следует, а в порах оставалась грязь. Нахлеставшись веником, спустился, снова намылился. Пена потемнела от вышедшей наружу грязи. Тело покраснело. Посмотрел на свои руки. Чистые, ровные пальцы, немного синие на фалангах. Пройдёт! Выполз в предбанник. На лавке лежало аккуратно сложенное полотенце и рядом так же сложенная одежда. Сверху одежды лежит Американский крест ВВС. Вытерся. Сделал глубокий вдох. Стал натягивать на себя чистую одежду. С размером угадали. Посмотрел на себя в зеркало. Расчесал волосы. Хорошо гребень с редкими зубьями. А может, девушка была права с моим возрастом? На вид мне уже не шестьдесят, максимум пятьдесят. А если бороду совсем состричь? Оскалил зубы. Жёлтые. Но целые. И не болят! Повезло. Выполз на улицу. Возле входа сидят два мужика.
- О! Анжела! Совсем другой вид! Ну что, принимай транспорт? – и показал рукой на кресло. Не новое, но состояние куда лучше моего. И другое. Колёса толстые, с боку хромированный обруч. Теперь руки будут чистыми. Я уже было собрался соскочить с невысокого крыльца, но мужики ловко подхватили меня и посадили в новое кресло.
- Голодный?
Дар речи у меня отсутствовал. Я мог только кивать головой, мигать глазами и пожимать плечами.
- Андрей! – показался тот худой парнишка, который привёл меня в баню. – Одежда его где?
- Там! – парень кивнул куда-то за спину. Один из них хлопнул себя по карману, извлёк из кармана коробок спичек, потряс его. Кивнул второму, и они не спеша двинулись в ту сторону, куда кивнул Андрей. Проводив мужиков взглядом, парень покатил меня в неизвестном направлении. Оглянувшись, увидел чёрный дым. Горела моя старая одежда. Кресло мягко пружинило, сидеть было очень комфортно. Донёсся запах еды. Меня везли на обед. Я не был голоден, но тарелку горячего супа с кислой капустой умял в два счёта.
- Сегодня отдыхай, сын мой, - проговорил отец Иннокентий, - осваивайся, а завтра к разговору приступим.
Перекрестив меня, удалился. На кухне суетились две полные женщины отнюдь не в монашеском наряде. Поглядывали на меня с любопытством. Одна из них подошла ко мне и подала дымящуюся кружку чая.
- Это травяной отвар. Надо выпить. Хворь выгоняет!
Запах полыни доминировал над остальными. Прихлебнул, ожидая горечь. Нет. Положили сахар. Отвар оказался очень приятным на вкус.
- Женщины, где тут можно волосы подстричь, да бороду подправить? – спросил я, поймав взгляд одной из них. Те звонко засмеялись, оставив меня без ответа. Бабы, что с них взять. Поставил кружку на стол. Наваливался сон. Андрея поблизости небыло, чтобы спросить, где тут можно подстричься, а потом подремать, не оскорбив чувств верующих. Андрей появился как из-под земли.
- Перекусили?
Я кивнул головой и озвучил свои вопросы, заданные пару минут назад странным, но весёлым женщинам.
- Нет проблем! – и тот покатил меня по направлению к низкому, одноэтажному дому, похожему на барак. Внутри сидел одетый, как и отец Иннокентий в рясу, человек, с густой пышной бородой. Повернув меня к большому зеркалу, попросил снять кофту и рубашку. Нацепив на меня простынь, приступил к стрижке. Через пол часа я не узнавал в зеркале человека, который там отражался. Вот теперь мне точно не больше пятидесяти. Голове стало непривычно прохладно, а борода и усы не лезли в нос и рот. От восхищения я даже не нашёл слов, чтобы поблагодарить этого человека. Тот разглядывал мои шрамы на груди. Заметил, как они переглянулись и пожали плечами. Андрей сказал не одеваться и голым торсом покатил меня обратно в баню. Там он смыл остатки состриженных волос и разрешил мне одеться. Мы вернулись к бараку. Рядом с крыльцом пандус. Неужели я тут не один такой? В общей спальне царил полумрак, было тепло и тихо. С порога я увидел двухъярусные кровати.
- Отдыхайте! Вот ваше место. – указал он мне на первую кровать у входа.
Я кивнул. Дождавшись, пока парень выйдет, соскочил с кресла и бухнулся на кровать. Какое это наслаждение! Мягкая кровать качнулась под моим весом. Перевернулся, зарылся лицом в подушку. Втянул носом запах чистого белья. Ком подкатил к горлу.
- Господи, спасибо тебе… - едва слышно прошептал я, первый раз искренне обращаясь к нему.
Глава XI
Так началась моя новая жизнь. Провалявшись по больницам в общей сложности полгода, был выброшен на улицу. Прожив на улице год и опустившись на самое дно, я смог вернулся к нормальной жизни. На дворе конец мая 2018 года. Месяц в монастыре. С бухаловом завязал, хотя выпивать тут и не возбранялось. Постепенно восстановил физическую форму. Начал помогать по хозяйству. Пилил на козле чурки с крепким мужичком по имени Фёдор. Потом тот колол их, на дрова, а я складывал их к себе на остатки ног и отвозил в кухню, в баню, в дом. Стал охранять территорию по мере своих сил и возможностей. Ко мне прибилась огромная, чёрной масти свирепая псина не известной породы. С ней задачи по охране упрощались. Даже сидя в инвалидном кресле-каталке я мог с лёгкостью заломить любого мужика. А в дуэте с огромной, псиной я представлял реальную опасность для разного рода отморозков. Со временем отец Иннокентий проникся ко мне, и в знак благодарности, по моей просьбе, отдал под жильё старый, брошенный хлев на краю монастыря, в котором уже давно не держали поросят, по причине полной обветшалости строения. Мне было привычно находиться в одиночестве. Ещё там, живя на улице общиной, я спал в соседнем помещении один. В одиночку сидел у дверей супермаркета. Единственным близким другом мне была странная девушка Катерина. Я почти перестал вспоминать о ней, убедив себя, что она поступила правильно.
Не без помощи добрых людей мне удалось превратить брошенный хлев в сносное жилище. Всю внутреннюю отделку, докуда мог дотянуться руками, сделал сам. Свежие, сосновые доски потрясающе пахли, когда впервые затопили свежевыложенную печь. Везде и во всём мне помогал тот самый молодой парень по имени Андрей. Тот, взяв с меня слово, под большим секретом поведал мне, что батюшка вызвал из управления электрика и, якобы, хочет провести сюда электричество. А я-то ломал голову, для чего копают глубокую, узкую траншею от кельи до моего дома. Через пару дней приехал молодой парень и по моей указке разметил, где установить розетки, куда повесить лампу и где разместить выключатель. На следующий день я наблюдал, как парни в спецовке быстро прокладывают кабель по вырытой траншее и через пару часов в углу моего дома появился настоящий электрический щиток. Один из парней щёлкнул автомат и приложил лампочку. Та зажглась ярким светом, освещая полумрак моего жилища.
- Готово, отец! – с улыбкой отрапортовал тот.
Вечером того же дня у меня случился праздник. Под аплодисменты собравшихся я торжественно щёлкнул выключателем. Под потолком вспыхнула яркая лапочка. Андрей преподнёс мне коробку с электрическим чайником. Валентина, здешняя пышногрудая кухарка, обняв меня, поцеловала в щёку, стёрла помаду. Её муж подал мне картонную коробку.
- На первое время тебе!
Открыв невзрачную, но тяжёлую коробку обнаружил в ней фарфоровую посуду: кружки, блюдца, тарелки. Сбоку лежала коробка настоящего чёрного чая. Там же, заботливо завёрнутая в бумагу, лежала небольшая эмалированная кастрюля, в ней ложки, вилки, пара ножей и большая поварёшка. Вынув кастрюлю, под слоем бумаги, обнаружил небольшую сковородку.
- Спасибо вам… - дыхание перехватило. На глаза навернулись слёзы.
В течении недели прихожане принесли мне пару тумбочек, комод, мужики прикрутили мне несколько полок для вещей и полку для посуды. Установили эмалированную раковину и умывальник. Кто-то из прихожан принёс старенький телевизор Фотон. Я сидел за собственным столом, пил горячий, ароматный чай и смотрел телевизор! Правда показывал он всего два канала, но мне и этого вполне хватало для счастья. Жизнь казалась мне раем. И самое главное – я чувствовал себя человеком.
Глава XII
14 октября, в воскресенье, как раз на покров святой Богородицы все ждали снег, но с утра поднялось яркое солнце. Ни о каком снеге и речи быть не могло. Держалась плюсовая температура.
В тот день, по поводу праздника, к нам в приход приехали иностранные журналисты. Один из них заговорил со мной на английском языке. Переводчик начал торопливо переводить, но я поднял руку, останавливая его. На своё удивление прекрасно понимал иностранную речь и так же легко смог ответить журналисту на его родном языке. У отца Иннокентия, как и у окружающих, глаза на лоб вылезли от удивления. Объяснить свои знания я не смог. Господи, я ручку в руках полтора года назад, можно сказать, держать учился заново! Журналисты непрерывно щёлкали фотоаппаратами, фотографируя всех и вся. Несколько камер были направлены и на меня.
А по деревне поползли разные слухи. Кто-то говорил, что я охотник из Сибирской тайги, меня подрал медведь. Кто-то считал меня Американским шпионом, потому как у меня был Американский крест ВВС. А потом, как оказалось, владею английским. Другие думали, что я был алкашом, и меня по пьяни обглодали собаки. Слухов было много. Но вскоре добавился ещё один.
Недалеко от нашего прихода охранники местного олигарха ездили тренироваться стрелять. Устроили стрельбище. Я уже давно слышал отзвуки стрельбы и её звук заставлял моё сердце как-то странно биться. От страха? Может быть. Но меня тянуло туда. Туда, где стреляют. Вычислить их приезды мне не удавалось, они были не систематичны. А уж добраться на своей коляске до места и вовсе не представлялось возможным. На помощь пришёл случай, как ни странно в лице местного участкового, звание которого я определил сразу и без особого труда. Увидев у него на поясе пистолет, попросил его подержать. Участковый не стал выпендриваться, выщелкнул магазин и перехватив пистолет за ствол подал мне. Взяв в руки пистолет и ощутив на руках холодную воронённую сталь, почувствовал, как сжалось сердце. Лёгким, ловким, а главное привычным движением рук в два счёта разобрал оружие и потом так же собрал его, при этом пристально глядя в глаза обалдевшего участкового.
- ТТ - хороший пистолет... - произнёс я, протягивая охреневшему участковому его оружие. - Старлей, тут стреляют где-то не далеко. Тир, что ли?
Участковый вышел из оцепенения и рассказал мне, что да как.
- Как бы туда попасть?
Участковый посмотрел на свой пистолет, который так и держал в руках, потом на меня и сказал:
- Сделаем, Анжела.
Через несколько дней тот зашёл ко мне и сказал собираться. Через несколько минут я уже сидел на полу внутри старой буханки. Участковый закинул коляску в салон, сел за руль, и мы поехали. Скоро добрались до стрельбища. Охранники уже были в курсе дела и поджидали нас. Отнеслись они ко мне крайне несерьёзно. Слышались колкости, язвочки. Но мне было всё равно. Безошибочно угадав в одном из парней старшего, я, безо всяких хождений вокруг да около, попросил пострелять. Толпа засмеялась. Снова послышались колкости в мой адрес. Старлей отвёл в сторонку старшего и что-то сказал ему. Я не расслышал. Старший задумался, пристально глядя на меня, кивнул головой. Дал знак своим. Парень рванул на линию стрельбы, отсчитал двадцать пять шагов и повесил там мишень. Два человека встали у меня за спиной, и я увидел, что оба взяли оружие на изготовку. Старший подошёл ко мне и протянул пистолет.
- На, отец. Обращаться умеешь?
Толпа загоготала. Взяв новенький ПМ в руки задумался. Он показался мне более привычным чем ТТ участкового. Я покачал пистолет в руке и сам не знаю почему, сказал:
- А чего один патрон-то, братцы?
Выщелкнул магазин, убедился, что там всего один патрон. Гул стих. Кто-то присвистнул.
- Мне ж не стреляться, а пострелять!
С этими словами я не целясь выстрелил в мишень. Затворная рамка застыла в заднем положении. Ловким движением крутанул пистолет в руке и рукояткой протянул ПМ старшему, который не сводил с меня глаз. Один из парней побежал к мишени.
- Нифига себе! В яблочко! - и он со всех ног бросился к нам с мишенью в руках. В центре круга, в аккурат в девяточке на двенадцать часов красовалась дырочка.
Толпа загудела. Старший и участковый офигевшими глазами смотрели на меня.
- Ну ка, дай ещё... - задумчиво произнёс старший, обращаясь сначала к парню с мишенью, а потом к стоящему рядом мужичку. Тот выщелкнул магазин из своего пистолета и подал старшему. Старший протянул ещё не остывший после выстрела пистолет мне и следом подал полный магазин. Секунда, и магазин встал на место пустого. Рамка щёлкнула, отправляя патрон в патронник. Парень ещё устанавливал мишень. Никто и сообразить не успел, что на линии моего огня человек. Все замерли. Но я держал оружие стволом вниз. Как только парень присоединился к нам, я поднял оружие и восемь раз нажал на спусковой крючок. Выстрелы слились в одну очередь. Две секунды и рамка снова застыла в крайнем положении. Уже никто не хохмил. И отсюда было видно, что яблочка на мишени нет. Я закрыл глаза. Запах пороха кружил голову. Тёплая сталь пистолета давала ощущение полной защищённости. Дрожь в руке после выстрела сладко растекалась по всему телу. Первым пришёл в себя старший, после того, как я толкнул его в живот, протягивая ствол.
- Спасибо вам, братва! - произнёс я, задыхаясь от накатившего на меня волнения.
- Отец, ты кто? - пристально глядя мне в здоровый глаз, тихо спросил меня старший, опускаясь передо мной на корточки.
- Я... Я не знаю... Зовут Анжела. – и по-отечески похлопал парня по плечу.
Вокруг стояла гробовая тишина. Вся бравада парней куда-то улетучилась.
- Поехали... - пробормотал растерянный участковый и покатил меня к таблетке.
Парни провожали нас абсолютной тишиной. Старший, казалось, хотел что-то сказать мне, сделал несколько шагов в мою сторону, но так и остался стоять, глядя нам вслед. Всю дорогу мы ехали молча. Я видел, что участковый очень озабочен. А мне было хорошо. Мне хотелось домой! Растянуться на своей кровати, вдохнуть горький запах свежих сосновых досок и крепкого чая. А пока я лежал на грязном полу старой буханки, схватившись руками за металлические ножки сиденья, чтобы не перекатываться на каждом ухабе. Старлей так же молча докатил меня до моего жилища. Огромная псина скакала вокруг меня радостно повизгивая, бросая недовольный взгляд на катившего меня участкового. Тот молча пожал мне руку и резко развернувшись зашагал в сторону ворот. Когда я наконец растянулся на постели, почувствовал полное удовлетворение от происшедшего. Поднёс руки к лицу. Они до сих пор хранили запах оружейного масла и пороха. Этот запах был мне знаком. Я никак не мог вспомнить, откуда. Да, собственно я много чего не знал и не помнил. Но этот запах разговаривал со мной на уровне инстинктов. Он был рядом. Он был привычным. Он был родным. Так поползли слухи, что я бывший бандит.
Глава XIII
Я начинал привыкать к суровым зимам Красноярского края. Оказалось, что зима не такая уж и суровая, как мне показалось тогда, когда приходилось полуголодным, сутками находится на морозе в засаленной фуфайке и согревать руки о трубы теплотрассы. Зимовать в приходе среди людей, где у меня был свой дом, где я был одет, накормлен и согрет, было несравнимо проще. 3 декабря 2018 года, в понедельник, за мной неожиданно приехала карета скорой помощи. Как я не сопротивлялся, как я не отнекивался, отец Иннокентий убедил меня, что нужно обследоваться. Уж не знаю, как он там договорился с врачами, у меня никакого полиса и в помине небыло. Одна единственная справка, которую мне восстановил участковый. Может, денег заплатили? Но мне об этом было ничего не известно. За десять дней я прошёл полное обследование. Диагноз “Не дождётесь” вселял оптимизм ещё лет на тридцать. Попутно с обследованием добрые врачи прокололи мне кучу уколов и капельниц. И самое главное справили мне очки. Теперь я запросто мог читать газеты и книги. Дважды возили меня в другую больничку. Первый раз сделали замеры культей, а на второй выдали мне два небольших протеза. То, что я смогу встать на ноги и ходить верилось с трудом. Отсутствие коленных суставов сводило практически на нет такую возможность, но врачи загадочно улыбались. Всё возможно. Не мог понять, почему между больницами была такая огромная разница? Там, куда попал после арабского госпиталя, я был никому не нужен. Лежал в коридоре, кормили абы как, ничего не спросить, ни попросить. Выписали, по сути, умирать на улицу. А здесь... Здесь я впервые в жизни помылся под горячим душем. Мужики, лежавшие со мной в одной палате, приговаривали:
- Ну ты как ребёнок, Иван, ей Богу!!!
А я и вправду радовался как ребёнок. Горячая струя воды, бившая из лейки, доводила меня до поросячьего восторга! Я едва сдерживался, чтобы не визжать в голос. Ещё мне безумно нравилось, когда мужики нарушали больничный режим и тихонько курили в окно. Поздновато для себя я открыл маленький спортзал, который находился на втором этаже больнички. Прознав о нём за пару-тройку дней до выписки, всё свободное время пропадал там. Это был не совсем спортзал в привычном для нас понимании, это был зал ЛФК. Здесь восстанавливались после переломов, растяжений.
Пришло время выписки. Карета скорой помощи дожидалась внизу, чтобы увезти домой. Мужики долго прощались со мной, пожимали руки, хлопали по плечам, обнимали, трепали по голове. Не знаю, кто им рассказал про мои мытарства, я молчал как партизан, но, когда один из них многозначительно посмотрел мне в глаза и крепко пожимая руку, сказал: “Удачи тебе, Анжела!”, назвав меня именем, которое в больнице, естественно, никто не знал, я понял, что они в курсе моей жизни. И ведь ни словом никто не обмолвился. По сути я БОМЖ, а как относятся к таким, как я, мне было знакомо не по наслышке. Здесь все относились ко мне, как к равному. За всё время, пожалуй, пару-тройку раз я садился в кресло сам. Мужики подскакивали ко мне всякий раз предлагая помощь. Разговаривали со мной на равных, шутили, рассказывали всякие невероятные истории, подшучивали друг над другом. Рядом с ними я не чувствовал себя человеком, но и не чувствовал другим. Хорошие ребята. Долго махали мне вслед, пока скорая не выехала за ворота.
Близился Новый, 2019 год. Конец декабря выдался суетным. Целыми днями беготня. 30 декабря выпало на воскресенье, а 31 приход опустел. Смеркалось. Недалеко от меня, вдоль забора была высажена длинная еловая алея, по которой мне нравилось гулять. Тишина. Слышен лай собак. За холмом деревня. Медленно перебираю руками. Кресло послушно катится вперёд. Снег приятно хрустит под колёсами. Сзади слышу дыхание своего верного пса.
- Иди ко мне… - похлопал ладошкой по культе. Здоровый пёс, чуть заскулив, положил голову. Глаза умные. Смотрит в душу. Замер. Глажу его по голове. Я выжил. Выжил несмотря ни на что.
- Гуляй!
И пёс, сделав рывок уже в пяти метрах от меня. Далеко не отходит. Уши на стороже. Всегда оглядывается, вслушивается, принюхивается. Он мои глаза и уши. Еду по алее. Тронул широкую лапу ели. Снег соскользнул с неё ударившись о землю тихим хлопком. Пёс, глядя на меня, тыкается носом в другую лапу, и вот на голове горка снега. Фыркнул, мотнул головой, снова рванул вперёд.
Как мне вернуть память? Отец Иннокентий учит меня разбираться в своих снах, в своих мимолётных видениях. Они – ключ к прошлому. Я не отсюда. В своих снах вижу сопки, военные корабли, океан. Север? Мурманск? Нет. Там зима суровая. Не моя. Остаётся Дальний Восток. Хабаровск? Владивосток? Петропавловск-Камчатский? В видениях песок. Песок и бородатое лицо араба, закрывающее диск солнца. Мои навыки, привычки, поведение, ранения, говорят, что я военный. Это для меня понятно, но утверждать этого не буду. Хотя, объясняет песок в моих видениях. Отец Иннокентий рассказывает, что наши помогают Сирии. Возможно я служил там. Кем? Пилот? Не даёт покоя крест ВВС США. Это одна из самых высоких наград Америки. Очень мало людей награждены им. Гравировка с обратной стороны Уайт Спенсер. Надо найти этого человека. Он сможет пролить свет на моё прошлое. Откуда он у меня, если я не пилот? Почему не пилот? Потому что с такими габаритами помещусь разве что в бомболюк. Снял шапку, пригладил волосы. О видении ангела боялся даже думать. Она возникала чаще всего. Всегда одна и та же: светлые, волнистые волосы, голубые, бездонные глаза, длинные ресницы, маленький носик, тонкие, алые губы и клубника. Вкус клубники приходил всегда, когда я видел эту девушку. Иногда видел треклятый песок и её.
- Жена? – как-то спросил меня отец Иннокентий.
- Девочка совсем. Может, дочка?
- Ить не может быть! Ты говорил, целует она тебя, мой, приговаривает… - отец Иннокентий пристально смотрит в глаза. Верно. Не дочь. Но и женой не может быть. Возраст не подходящий. По совету батюшки перелистал большую книгу с фотографиями икон святых.
- Посмотри, может, узнаешь свою…
Кто она, та девушка, возникающая в моём мозгу чаще других? Я не мог удержать её образ. Не мог разглядеть её, чтобы вспомнить. Видения и сны как вспышка.
Пока катился по периметру прихода, стемнело. Сейчас, должно быть, около 19 часов. Как по заказу небо было чистое. Виднелись звёзды и яркий серп убывающей луны. Всю неделю трещали морозы за тридцать, а сегодня с утра по земле стелился туман. К вечеру немного потеплело. И тишина. Пора возвращаться к себе.
Глава XIV
Дома тепло. Снял шапку, повесил аляску на вешалку. Подбросил пару поленьев в печь. Под потолком уже не лампочка. Красивый абажур. С его появлением я переставил большой круглый стол на манер деревенских домов прямо под него. На стенке красовались круглые, стрелочные часы. Половина восьмого. Разделся, включил чайник, нажал кнопку на телевизоре. Новогодний концерт. Переключил канал. Ну куда ж без легендарного советского фильма. Уж лучше пусть концерт идёт. Чайник щёлкнул. Чайной ложечкой зачерпнул ароматную заварку из зелёной пачки Принцесса Нури Эрл Грей. Удивительный чай! Ни с чем не сравненный аромат и вкус. А вот батюшке не нравится. Нос воротит от бергамота. Пара ложек сахара ставят точку на вкусовой гамме. Развалился на кровати. С минуты на минуту начнётся поздравительная речь президента. Кремлёвские куранты пробили полночь. За окном видны отблески салюта. Ловлю себя на мысли, что я совершенно один. Мне не к кому идти, мне некого поздравлять. И ко мне никто не придёт, не поздравит. Стало грустно. Да, смог выжить, но остался один. Помню свой первый новый год в общине. Откуда эти черти столько спиртного приволокли?! Напились тогда знатно. Закуски минимум. Но было очень весело! А вот на утро было очень грустно. Я мог с точностью до сантиметра показать, где у меня печень. С уходом Катерины мы частенько стали увлекаться алкоголем. А в январе наше убежище сравняли с землёй и больше никого из наших я не видел. Искал их по точкам, где они обычно стояли, но никого не встретил. Мне в голову приходят мысли, что их живьём похоронили под руинами.
На улице заворчал пёс. В дверь постучали. От неожиданности я подпрыгнул на кровати. Рывком поднялся. Вслушался. Собака молчит. Полагаю, за дверью свои. На чужих глухо лает, на своих лишь тихонько рычит, больше для того, чтобы предупредить меня. Посмотрел на часы. Половина второго ночи. Те, кто приходит ко мне, как правило, постучав, сразу заходят. А когда я уходил, дверь вовсе не закрывал, ни замка, ни крючка небыло. Прятать мне нечего. Бывало, зайду домой, а на столе гостинец лежит. Валентина забежит, то сахарку подкинет, то варенья баночку, то соленья. А если на кровати лежит газетка или книга, батюшка приходил.
- Кто там? – первый раз в жизни я ощутил себя настоящим хозяином дома. Без моего разрешения стучащий не входил. – Войдите!
За дверью тишина. Скосил глаза на нож, лежащий на тумбочке возле раковины. Сердце забилось в тревоге. Пса убили… Да нет, он к себе никого не подпускает. Да глупость! Если бы убили, то и ко мне не стучали бы. Пересел в кресло, включил свет и распахнул дверь. Морозный, ледяной воздух ворвался в комнату. В темноте сверкнули два глаза моей верной псины. За дверью никого. На пороге лежит пакет. Тихонько потянул за ручки. Лёгкий. Судя по контуру внутри коробка. Выехал на мороз. Вокруг тоже никого.
- Чёрный, кто приходил? – спросил я, не очень-то надеясь на ответ. Следов нет. Дорожка к моему дому укатанная. Обратился в слух, надеясь услышать скрип снега. Да где ж там. Редкие выстрелы петард в соседней деревне и лай собак. Вернулся домой. Пёс уже стоял возле меня, глядел в глаза и помахивал хвостом. Махнул рукой, приглашая его в дом. Всю неделю мой друг ютился на маленьком коврике перед дверью, дожидаясь потепления. Когда случались сильные морозы, я пускал его в дом. Но Чёрный помахав хвостом отправился в будку. Надоело ему спать в доме.
Поставил пакет на стол. На пакете нарисован весёлый дед мороз и год 2019. Тревога сменилась волнением. Дрожащими руками открыл пакет и вынул цветастую коробку с надписью Nokia. На дне конверт с жёлто-чёрной полосатой осой – БиЛайн. Телефон! Коробка была в упаковке, а вот конверт был вскрыт. Рванул к вешалке, накинул куртку и пулей выкатил на улицу.
- Эй! – позвал я, уверенно направляя кресло вокруг дома. Чёрный снова следовал по пятам. – Чёрный, ищи! – приказал я, но умная псина таращилась на меня во все глаза и махала хвостом.
- Ну нет, Чёрный! Только не говори, что это ты принёс, ага? – пёс вильнул хвостом. – Да ну нах… - выругался я и направился домой. Там, на столе, по-прежнему лежала коробка и конверт. Взял нож, аккуратно разрезав упаковку, достал коробку. Открыл. Внутри настоящий сотовый телефон. От охватившего восторга у меня закружилась голова. Руки не слушались. Как им пользоваться знал в теории. Конечно я видел сотовые, знал, что это такое, даже держал в руках, но реально пользоваться не приходилось. Положил на стол полотенце. Сверху положил новый телефон. Что б не поцарапать. Прокатился по комнате. Приоткрыл отдушину. Успокоился, вернулся к столу. Одел очки и погрузился в изучение инструкции. Совладав с задней крышкой телефона, вытащил аккумулятор. Пришла очередь симки. Вытряхнул из конверта маленькую карточку на ладонь. Вставить на место с первого раза не получилось. Наконец задняя крышка защёлкнулась. Ну что, нажать вот эту зелёную кнопочку, и, возможно, я узнаю имя того щедрого незнакомца или незнакомки, что мне хотелось бы больше, который сделал мне такой царский подарок. Экран загорелся. Сеть найдена. Телефон гулял в моих руках. Вдруг тот резко завибрировал и громкий сигнал прорезал тишину моего дома. От неожиданности я чуть не выронил телефон. Пользоваться сотовым оказалось не так уж и сложно. По очереди открывал входящие СМС и внимательно читал их. Тут благодарят за использование, тут предлагают какие-то настройки, тут какая-то погода, тут приветствие от БиЛайн и ни одного сообщения от хозяина подарка. Про настройки потом у Андрея спрошу. Правда, у него телефон большой и без кнопок, но, думаю, в этом тоже разберётся. Время надо выставить. Не правильно показывает. Около часа я баловался этой игрушкой. Третий раз перечитывал СМСки. Порадовало, что в телефоне есть яркий фонарик. Пару раз выключал свет и светил им по углам своей комнаты. Очень понравилось то, что нажав любую клавишу на табло загорались крупные цифры часов. К четырём утра глаза стали слипаться. Я перенёс своё сокровище на прикроватную тумбочку, разделся, погасил свет и едва коснувшись головой подушки провалился в сон.
Глава XV
Прошёл год, как я жил при монастыре. Кто подарил мне сотовый телефон я так и не выяснил. По моей просьбе участковый попытался узнать владельца сим-карты, но и там меня ждала неудача. Участковый то ли не захотел, то ли и правда это было так трудно сделать, помочь ничем мне не смог. Батюшка стал выплачивать мне небольшое жалование, которое мне хватало с лихвой, потому как мои потребности сводились к нулю. Вскоре у меня стали появляться накопления. К своей гордости, с января по апрель мне удалось накопить целую тысячу рублей! Была у меня одна проблемка. Мне очень хотелось иметь настоящий паспорт. Эта мысль не давала мне покоя. В прошлом году участковый восстановил мне справку и меня это совершенно устраивало. Но тут мои запросы возросли. Захотелось. А ещё у меня появились физиологические потребности по мужской части. Здесь дело обстояло глухо. Я был однозначно не молод. В этом году, по справке, мне исполнилось 58 лет. Мои ноги, к сожалению, так и не отрасли, поэтому для женского пола, даже для самых убогих, я был крайне непривлекателен. Тёплое весеннее солнышко делало своё дело, а против природы не попрёшь. Каждое утро было для меня настоящим кошмаром. Член топорщился как палка. А я скрипел зубами от обиды и бессилия, беспомощно шевеля культяпками.
20 марта 2019 года я похоронил Чёрного. Старый пёс умер у меня на руках. Выкатившись утром из дома, обнаружил его лежащим в конуре. Почуяв недоброе я со всего маха шлёпнулся перед будкой в липкую грязь. Пёс положил голову мне на культяпки, часто задышал, с преданностью глядя мне в глаза, потом глубоко вздохнул и затих. Так меня и нашли, тихонько воющего возле конуры, сидящим в грязи с мёртвым псом на руках. Я прижимал ещё тёплого пса к себе, целовал его чёрную голову, его холодеющий нос и не мог унять слёз. Горечь снова выжигала мои внутренности, оставляя пустоту.
- Чёрный, не умирай… не умирай… Прошу тебя! Не оставляй меня… - шептал я ему, теребя его мощную шею, но пёс смотрел мимо меня. Его взгляд остановился.
Похоронил своего пса в еловой алее, где мы с ним любили гулять. В конце забор образовывал угол. Мужики вызвались мне помочь, но я отказался. Забравшись в кресло, схватил пса за лапу и подтянул к себе, уложив на коленях. Пристегнул ремнём его и себя, покатил в дом за лопатой. Копал сам. Ещё мёрзлая земля с талым снегом поддавалась с трудом. Было очень трудно делать замах. Выкопав приличную яму, подполз к своему другу. Пёс окоченел. Я повалился рядом. Обняв его за шею, прижал к себе, поцеловав в ледяную голову.
- Прощай, мой родной, прощай... Встретимся там…
Толкая руками мокрую, ледяную землю, неуклюже барахтаясь в холодной грязи, выл белугой. Когда я закончил, сил залезть в кресло уже не осталось. Положил голову на холодный земляной холм. Сжал руками холодные комья земли.
Вспомнил, как эта псина появилась возле меня. В прошлом году, где-то в первых числах мая, в келью забежал растрёпанный мужичок и с порога закричал:
- Анжела, там твоя помощь нужна! Скорее!!!
Запрыгнув в кресло рванул к выходу. Возле летней столовой стоял огромного размера пёс совершенно чёрной масти. Тот злобно лаял и рычал на людей, боязливо столпившихся у огромного стола. Чем я мог помочь – понятия не имел. Такая псина с лёгкостью порвёт мне мясо одним щелчком своей пасти. Стал потихоньку приближаться. До пса оставалось несколько метров, но тот мельком посмотрел на меня, продолжая глухо рычать. И вот он на расстоянии вытянутой руки. Не уходит. Игнорирует меня. Я для него пустое место. Мяско в коляске. От рычания чувствую вибрацию воздуха. От жути захватывает дух. Толпа с ужасом смотрит на меня. Протягиваю левую руку, ложу на спину пса. Тот чуть дёрнулся и перестал рычать. Глажу его по спине, а сам чувствую, что ещё немного, и мои нервы сдадут. Спина уже похолодела. Всё моё напускное спокойствие вот-вот лопнет как мыльный пузырь, и я пущусь на утёк на своих коротких культях. Сдрисьну с поля боя как заяц. Вот будет позору! Между тем пёс уже не рычал. Я сглотнул сухой ком и провёл ладонью по его голове. На шее бедолаги была туго завязана верёвка. Псина дёрнул головой, заставляя меня замереть. Повернул голову, посмотрел мне в глаза. Хвост слегка шевельнулся. Уже смелее стал гладить его по голове. Внезапно пёс положил свою голову мне на колени. От неожиданности испугался, живот предательски заурчал. Потрогал верёвку. Очень туго. Пальцы едва пролазают. Толпа быстро и тихо расходилась.
- Кто-нибудь! Дайте нож… только острый… - в пол голоса позвал я на помощь.
Валентина, местная повариха, оказалась не робкого десятка. Обошла нас кругом и приблизившись ко мне справой стороны подала тонкий стальной нож.
- Помочь? – шёпотом спросила она. Я отрицательно покачал головой. Женщина погладила меня по плечу и так же тихонько подалась в сторону. Подождав, пока та скроется вместе со всеми за дверью, запустил пальцы под верёвку и стал подносить нож к шее пса. Зверь напрягся и не спускал глаз с моей руки. Потихоньку завёл лезвие под верёвку, стараясь не коснуться его шеи холодным металлом, двумя короткими движениями перерезал верёвку. Та упала на землю. Пёс дёрнул головой, поднялся на задние лапы, сделал несколько энергичных прыжков в сторону и кинулся ко мне, махая хвостом. Из-за двери выглядывала смелая Валентина.
- Ну что, пошли, Чёрный? – спросил я пса. Казалось, тот понял меня, пристроился рядом, и мы двинулись в сторону кухни.
- Валентина, у нас найдётся порция для нашего нового постояльца?
Сквозь зелёные лапы елей я увидел, как в мою сторону бегут двое. Один, крепкого телосложения, Фёдор. Второго мужика я не знал. Глаз застилали слёзы. Тело бил озноб.
- Анжела, дорогой ты мой, так нельзя убиваться… - заговорил задыхающийся от бега Фёдор. Вдвоём они с лёгкостью усадили меня в кресло и бегом покатили в баню.
Отец Иннокентий, прознав про мою беду, строго настрого запретил вмешиваться, но приказал мужикам незаметно следить за мной, чтобы я чего грешного не наделал.
Потеря любимого пса очень сильно ударила по нервам. На людях я не подавал виду, но оставшись один предавался страданиям. Вскоре я попросил мужиков убрать будку. Местные строители, облагораживающие территорию, замерили и отпилили для моего пса четыре мраморных бруска, которыми я украсил могилку. Каково же было моё удивление, когда на следующий день я обнаружил ровный холмик и выложенный по всем правилам мраморный борт. Кто-то в моё отсутствие поправил могилку, облагородил её, избавив меня от работы, которую я делать не умел. И как всегда, таинственный незнакомец или незнакомка пожелали остаться инкогнито. Что это за друг такой был у меня в монастыре, который упорно не хотел выдавать себя, я даже догадаться не мог. Вроде, все на виду. Из друзей Фёдор, Андрей, да Валентина. Но те не стали бы скрываться. Зачем? С виду у нас в монастыре и небыло никого, кто бы мог разыгрывать из себя тайного благодетеля. Нас тут было то, раз два и обчёлся. Лишь с десяток человек постоянно жили при монастыре. Остальные приезжали, уезжали почти каждый день. Монастырь посещало очень много людей.
Глава XVI
На годовщину моего пребывания в монастыре случилось ещё одно событие. В середине апреля, под вечер, территорию монастыря оглушил паровозный гудок, подняв с деревьев стаи птиц. Звук показался мне знакомым. Точно! Так сигналил большегруз того парня, который привёз меня сюда! Олег! Чуть не свалившись с кресла, я со всей мочи погнал его к массивным воротам. Тот ещё издалека увидел меня и замахал рукой. Он не изменился. Такая же широкая улыбка, открытое лицо. На нём светлая куртка и неизменный атрибут – тельняшка. А я был совсем не тот БОМЖ, которого он спас год назад. Аккуратные волосы, аккуратная борода. Руки зажили, лицо приобрело нормальный цвет. Сейчас я походил на одноглазого деда мороза, который сидит на кресле. Олег уже прибавил шагу ко мне на встречу. Поравнявшись, крепко пожал мне руку. Постоял, наклонился и мы обнялись. Обнялись как старые друзья. Хват у парня был медвежий. Вспышка. Огромный парень с широкой улыбкой на лице и медвежьими ручищами дружески обнимает меня…
Мы вышли за ворота. Олег по-прежнему водил огромный красный грузовик. Тот помог мне забраться за руль, а сам развалился на пассажирском сиденье, разложив домашнюю еду.
- Не удержался, думаю, дай заеду, посмотрю, здесь ты нет. Не выходила из головы та наша встреча. Взгляд твой до самой души пробрал. Ты же недавно стал бомжевать?
Я рассказал Олегу свою историю, опустив некоторые события, которые ему знать было ни к чему.
- Может, отдохнёшь с дороги, поспишь нормально? В баньку хочешь? Мы твою фуру загоним на территорию, будет в целости и сохранности. Я всё организую.
Олег улыбался.
- Не верится, что ты это ты! – наверно в пятый раз изумлялся он, хлопая меня по плечу. – Анжел, у меня сейчас срочный груз, на обратном пути пойду порожняком, заскочу. Обязательно заскочу, погощу у тебя, отдохну недельку. Замотался совсем! У вас тут, смотрю, как в санатории. Вот мой номер… - увидев в моём нагрудном кармане телефон, Олег продиктовал свой номер. Я вбил его в записную книжку, сделал обратный вызов.
- Жена не поверит, что это мужик, если увидит в записной книжке имя Анжела! – и громко расхохотался, - Парадокс!!! А как тебя на самом деле зовут? Ну-ка, повернись ко мне! – нажал кнопку на телефоне, сфотографировав меня. – Давай вместе!
Я поднял левую руку и улыбнулся. Олег вытянул руку и нажал на спуск. Получилось классное фото.
- Иваном кличут, но это имя не моё. Сам понимаешь.
- Вспомнишь, всё вспомнишь, Анжела! – Олег пристально посмотрел мне в глаза.
Парень помог мне спуститься. Попрощавшись он заскочил в кабину и через пару секунд округу снова оглушил громкий рёв сигнала.
- Звони в любое время!!! – прокричал я ему, пытаясь перекричать рёв двигателя.
Перед тем, как скрыться за поворотом, Олег нажал на сигнал ещё раз. Я помахал рукой вслед исчезающему грузовику. Оглянувшись, увидел приближающегося отца Иннокентия.
- Друг приезжал? Тот самый, который привёз тебя сюда? – спросил он, улыбнувшись, - Приветствую! Друзья — это всегда хорошо! Друзьями нужно дорожить! А чего на ночлег не позвал? Отдохнул бы друг с дороги! Загнали бы его грузовик на территорию… – развернув моё кресло отец Иннокентий не спеша покатил меня домой. Я улыбнулся. Несколько минут назад те же самые слова я говорил Олегу. А как же всё-таки меня зовут? Мощная вспышка. В памяти возникло имя - Виктор…
Батюшка неторопливо катил меня по гладкому асфальту. На меня внезапно накатила тошнота. Жаркая волна прошла по телу. В голове сильно зашумело. Я схватил своими ручищами колёса кресла и намертво застопорил их. Отец Иннокентий, хоть и толкал меня неторопливо, налетел на меня, ткнувшись мне в спину. Рывком развернулся и поднял глаза на батюшку.
- Меня зовут Воропаев Виктор Степанович, родился 10 марта 1973 года в Петропавловске-Камчатском. - глухим голосом проговорил я, чувствуя, как волнами накатывает тошнота, - Я – капитан третьего ранга, заместитель командира группы специального назначения “Призрак”.
Дальше я без труда назвал номер части, место базирования.
– Моя группа, выполняя задание, погибла. Я единственный, кто остался в живых, но был окружён врагом. Что бы не попасть в плен, подорвал себя гранатой. Это произошло 26 ноября 2016 года, в пять часов две минуты по-местному времени. Женат. Моя жена Анжела, была на пятом месяце беременности…
Желудок сжался в конвульсиях. Батюшка придержал меня, не дав свалиться с кресла. Моё сознание менялось. Ушло ощущение детской наивности и беспомощности, с которым я жил все эти годы. Ко мне вернулась память, уверенность в себе. Я поднял голову и совсем другим взглядом посмотрел вокруг себя.
- Отец Иннокентий, мне нужно побыть одному…
Глава XVII
Оказавшись в доме не мог совладать с дыханием. Мне катастрофически не хватало воздуха. Сильно тошнило и кружилась голова. Я всё вспомнил. Схватил телефон. Номер Анжелы знал наизусть. Набрал одиннадцать заветных цифр, нажал вызов. В трубке слышались длинные гудки, казавшиеся мне вечностью.
- Алло! – услышал я после шестого гудка чуть заспанный родной голос своей любимой девушки и чуть не лишился чувств. Казалось невероятным снова услышать этот переливчатый, нежный голос своего ангела.
- Милая, здравствуй! Здравствуй, моя родная!!! Это я, Виктор… Я живой, девочка моя, живой!!! Я под Красноярском, в монастыре, в селе… – от волнения перехватило дыхание. Слёзы полились градом. Я шумно всхлипнул, глотая ком в горле.
- Это что, шутка такая? – голос на другом конце трубки дрогнул, перебив меня. – Анжела, дорогая, кто там? – услышал я мужской голос в комнате и обомлел. – Это была плохая шутка, неуместная! – услышал я резкий голос своей жены и связь прервалась.
Телефон выпал у меня из рук. Мир перевернулся. В который раз моя душа выгорала огнём… Казалось, поясницу проткнули раскалённой вязальной иглой. Боль была невыносимой, перехватывало дыхание.” Анжела, дорогая, кто там?” – звучал в моей голове голос.
Как же это? Она уже не одна? Вышла замуж? Отстегнул ремень и повалился с кресла на пол. Стукнулся головой о тумбочку. Боли не чувствовал. Взвыл, лёжа на полу, ломая ногти и царапая пол. Родная, как же так? Ты обещала всегда быть со мной! Злая память вернула меня в прошлое. Мои парни погибли, мои друзья… Михаил лежит с пробитой головой и голубые глаза смотрят мимо меня. Николай – поворачивает ко мне своё лицо, превращённое в кашу, отдаёт честь и бросает гранаты в арабов, получая шквальный огонь в грудь. Валера, Алексей и совсем молодой парень Пашка взлетают в воздух, разорванные взрывом гранаты. И я… Я прижался к холодному камню с гранатой в руке. Восходящее солнце и бородатый араб заслоняет его диск. Шепчу имя любимой и разжимаю руку. Граната упала под ноги. Помню, подогнулись колени. Я должен был уйти вместе с ними! Подняться с ними на небеса… Боже, за что мне это? Анжелка, девочка моя, как же так?
В дверь заглянул отец Иннокентий. Увидев меня лежащим на полу с окровавленной головой, скребущего ногтями пол, кинулся ко мне, крепко схватил мою голову и с силой прижал к себе.
- Сын мой, что с тобой? Тебе стало плохо? Упал?
- Отец Иннокентий, - прошептал я, задыхаясь, судорожно глотая воздух и продолжая царапать пол пальцами. - Они все погибли! Погибли мои парни, моя группа! Звонил жене, она с другим… Не узнала меня… Не поверила…
Батюшка сидел передо мной на коленях, поглаживая меня по голове, словно маленького ребёнка.
- На всё воля Божья… На всё, Виктор… - назвал он меня моим именем, пытаясь удержать мою тяжёлую голову на весу. – На всё…
Благодаря хлопотам батюшки я немного пришёл в себя. Попрощавшись, тот взял с меня слова, что я не совершу грех. Я покачал головой. Нет. Это не в моих правилах. Немного полежав на кровати, собрался и поехал в еловую алею, на могилу к своему верному псу. Слез с кресла, лёг, обнял уже тёплый холмик.
- Привет, Чёрный! Как мне тебя не хватает. Меня предала любимая девушка... Чёрный, больно то как… - я снова задохнулся, ощущая тяжесть в груди, - Ко мне память вернулась! Знаю, что ты рад за меня. Эх, Чёрный, лучше бы не она не возвращалась… Правда! Знаешь, как тяжело стало… Хуже, чем было… Как же мне хочется к тебе…на небо… - ткнулся в мягкую землю и снова завыл. Без слёз. Скрипел зубами и выл от боли, выжигающей мне душу. От обиды. От одиночества. От вины за гибель товарищей. От предательства. От того, что Чёрный был там, а я был здесь.
Глава XVIII
Неделя прошла для меня в жутких мучениях. Тело ежеминутно трясло. Засыпая, просыпался в кошмарах, весь в холодном поту. Подолгу сидел на крыльце, глядя в одну точку. Приходил участковый. Старлей записал с моих слов все данные по месту проживания, по месту службы и убыл с обещанием узнать всё, что в его силах. Обретя память, увы, я не обрёл покой. Идти мне по-прежнему было некуда и не к кому. Моя жена, скорее всего, получив на меня похоронку, погоревала пару лет и вышла замуж. 26 ноября 2016 года я подорвал себя гранатой, а сейчас на дворе 30 апреля 2019 года. Прошло два с половиной года. Она молодая, красивая девочка, скорее всего родила двоих детей, те чутка подросли, и та решила устроить свою личную жизнь. Это логично и правильно. Я бы тоже так поступил. С этим надо смириться. И звонить ей не надо было. Это большая ошибка с моей стороны. Не хватало сейчас ей жизнь разрушить, вернувшись к ней безногим инвалидом. Что ж сразу не догадался? Вместе с вернувшейся памятью вернулись насущные проблемы. Надо наладить связь с Дмитриевым. Это первый и главный шаг. Не откладывая в долгий ящик сел за стол, напялил на нос очки и быстро написал письмо Василию Семёновичу, где кратко изложил о том, что со мной произошло и где я сейчас нахожусь. В конце добавил номер своего телефона. Готово. Выгреб все свои накопления, усмехнулся. Не густо… А ещё неделю назад я считал тысячу рублей громадной суммой! Но на заказное письмо хватит. Уверенной рукой двинул кресло-каталку в село, где находилось ближайшее почтовое отделение.
В селе обо мне слышали. Люди с нескрываемым любопытством и жалостью разглядывали меня. Запечатал письмо, твёрдым подчерком крупно написал город и номер войсковой части, старательно вывел Ф И О командира части. Заплатив озвученную сумму двинул в обратный путь. Дело сделано. Почтальон сказала письмо заказное от трёх дней идёт. Дмитриев перезвонит сразу. В этом я не сомневался. Что дальше? Надо позвонить Ксении, жене командира группы. Долго держал телефон в руке, не решаясь набрать номер. Что я ей скажу? Как объясню, что живой? Как объясню, что я это я, если родная жена не признала? Или узнала, но не захотела признавать? Ладно. Руки слегка дрожали. Секунд двадцать в трубке была тишина, потом металлический женский голос сказал: “Номер не существует”. Вот как… Набрал ещё раз. Тоже самое. Набрал городской Михаила, в надежде, что кто-нибудь из его родственников живёт в его квартире. “Номер не существует” – отчеканил всё тот же бездушный голос. К сожалению, сотовые номера его родителей я не знал, а городского у них небыло. Звонить Алексею, Павлу и Николаю смысла нет. Лёха никогда не жил на одном месте, перебираясь от одной женщине к другой, подолгу нигде не задерживаясь, Пашка жил в коммунальной квартире, а у Николая вовсе небыло городского телефона. Снова тупик. Достал из коробочки стальной крест. Уайт Спенсер… Это он привёз меня в американский госпиталь. Значит, он был на поле боя. А вдруг…. У меня сверкнула бредовая мысль, а вдруг кто-то из наших тоже остался жив??? Это могли быть Валера, Паша или Алексей. А вдруг? От этих мыслей меня бросило в жар. Я вышел на свежий воздух и потихоньку переставляя протезы, опираясь на две небольшие тросточки, направился в свою любимую еловую алею. Ходить на протезах было тяжело. Безумно трудно было держать равновесие. По началу любая неровность, любая ямка, любой камушек, попадающий под пластиковый пятак вместо ступни, приводил меня в лучшем случае к судорожному преставлению тросточек, в худшем я валился на землю. Наверно со стороны было смешно смотреть, как я барахтаюсь на дорожке, поднимаясь с земли. Но никто, вроде, не смеялся. Мужики, бывало, помогали мне. К боли я привык. Она стала слабее, чем раньше, когда я обливаясь потом учился ходить на них. Тогда боль была нестерпимой, и я не раз вышвыривал протезы на улицу, давая себе клятву никогда их не одевать. Но боль проходила, я остывал и снова подбирал эти короткие подобия ног, и снова одевал их, и снова учился ходить, пока боль не становилась невыносимой. Протезы вылетали в дверь и всё повторялось снова и снова. Теперь я мог сносно передвигаться на своих двоих. На коляске было гораздо быстрее, но на протезах, безусловно, было удобнее. Одно элементарное посещение туалета стоило того, чтобы превозмогать боль в культях. С каждым днём мне становилось легче ходить, и я уже мог обходиться одной тросточкой, вместо двух, надеясь, что когда-нибудь я обойдусь совсем без них.
Время шло. После отправки письма Дмитриеву прошло две недели. Я не выпускал трубку из рук, боясь пропустить столь важный для себя звонок. В конце апреля ко мне в дверь постучали.
- Водите! – негромко крикнул я.
Дверь открыла полная женщина с сумкой через плечо. Почтальон.
- Здравствуйте! – с порога начала она, - Виктор Степанович? – в руке мелькнул конверт, где я узнал свой крупный подчерк.
Я кивнул головой, ощущая, как холод обволакивает мою спину.
- Вернулось письмо Ваше. Нет такого адресата. – она запнулась, потупила глаза и подавая мне конверт очень тихо сказала, - там… приписка…
Строчки запрыгали в моих глазах. На обратной стороне мелким подчерком было написано: “Умер 12 декабря 2016 года. “
Почтальон протянула мне ещё один конверт.
- И вот ещё Вам…
Взглянув на конверт, прочитал обратный адрес. Писали из войсковой части. На белом листке было несколько строк. Буквы расплывались в глазах. Схватил очки.
“Здравия желаю, товарищ капитан третьего ранга!
Искренне рад, что Вы живы! Вы считались пропавшими без вести! С прискорбием сообщаю Вам, что группа майора Васнецова вышла на задание через несколько дней после вас и тоже пропала безвести. С задания никто из вас не вернулся и после потери двух своих групп (Призрак и Рассвет) капитан первого ранга Дмитриев подал рапорт об отставке. Сердце не выдержало. Умер 12 декабря 2016 года. Я не буду докладать о том, что Вы живы. Надеюсь на скорую встречу.
Старший мичман Гуйко (Голиаф) “
Листок выскользнул из моих рук. Удар за ударом обрушивались на меня. Я отлично помнил того самого мичмана Миколу-голиафа, местного костоправа, которого за свой огромный рост и немыслимую физическую силу мы прозвали Голиафом. Добрейшей души парень.
Всё. Оборвалась ниточка, которая связывала всех нас воедино. Ко всем терзаниям души добавилась боль за наших ребят, за группу Васнецова и за всеми нами горячо любимого капраза Дмитриева. Потерять две группы… Дмитриев всегда был таким. Для него любой рядовой, любой матрос был человек. И мы были для него родными. Светлая память им… Сжал голову руками, пытаясь сдержать пульсирующую боль. Потеря за потерей. Ещё немного и я поврежусь рассудком.
В начале мая раздался телефонный звонок.
- Здравствуйте! – суровый женский голос немного запнулся. – Анжелу я могу услышать?
Ошибки быть не могло. Имели ввиду меня. Под этим именем я жил несколько лет.
- Слушаю!
На том конце провода повисла тишина.
- Слушаю, слушаю, девушка! Меня на самом деле звали Анжела. Жизнь сложная штука. Долго объяснять!
- Значит, правда? Олег говорил мне, что… - голос запнулся, - Что огромного мужчину зовут женским именем, а я не верила… Это Вы с ним на фото в кабине? - голос всхлипнул, а я снова ощутил нехороший холодок, идущий по спине.
- Да… - чуть запнувшись ответил я, - что случилось с Олегом? – мой голос стал хриплым, горло перехватил сухой ком.
- Погиб в автокатастрофе... – голос девушки осёкся и было слышно, как она плачет.
Глава XIX
За прошедший месяц я обрёл память и потерял всех, кого знал и любил. Лежал на кровати и не мог поверить в происходящее. Даже ни о чём не думал. Мозг отказывался принимать происходящее. На всей планете не осталось ни одного родного человека, ни одного друга. Я остался совершенно один во вселенной. Один на один со своей горечью, со своими бедами, с неизмеримым чувством вины за погибших ребят. Оказался в тупике, из которого пока не видел выхода. Мне больше не к кому было идти, некого было искать. Моя жизнь окончательно потеряла всякий смысл. Проворочавшись в постели до рассвета, незаметно для себя задремал.
После празднования дня победы ко мне снова приехал участковый. Поздоровался. У меня и без того кошки душу скребли, а тут ещё Сергей Анатольевич масла в огонь стал подливать.
- Ну что, Виктор Степанович! - начал он, торжественно, не спеша доставая из красной папки несколько листов бумаги, - Всё верно. Я нашёл Вас. Вы действительно числитесь пропавшим без вести с ноября 2016 года. Про Вашу службу на мой запрос пока не ответили, но вот по адресу, который Вы мне указали, проживают Воропаева Елизавета и Елена Викторовна, 2017 года рождения.
Моё сердце сжалось от тоски. Всё-таки две девочки. Мои родные, желанные и любимые.
- Захарова Анжела Александровна, 1993 года рождения и Захаров Михаил Юрьевич, 1990 года рождения. Фамилия до замужества – Воропаева. Девичья фамилия – Свиридова. Верно?
Утвердительно кивнул головой. Сомнений больше небыло. Анжела вышла замуж. Фамилия Захаров крутилась у меня в голове. Но почему живут в моей квартире?
- Всё совпадает с тем, что Вы мне рассказали. Остаётся дождаться результата по службе. Если они подтвердятся, то Вы, на полном законном основании сделаете официальный запрос и поедете домой. Там Вам восстановят документы, назначат пенсию, восстановят в правах собственности, если таковые были утрачены, и Вы будете жить как прежде. Я ничуть не сомневаюсь, что у Вас всё будет хорошо! Поздравляю Вас, Виктор Степанович!
Участковый встал, протянул мне руку и собрался было уходить, как я остановил его.
- Анатолич, погодь… Совет твой нужен. Как мне поступить? Ты ж понимаешь, что я буду всем обузой. Может, не стоит мне волну поднимать?
Участковый снова сел на стул.
- Документы надо справить, Виктор Степанович. Будете пенсию получать. Вы военный, пенсии у вас отличные. Вернётесь домой…
- А можно только документы восстановить, домой не возвращаться? Пусть там живут, как жили. Без меня, а? Зачем людям жизнь ломать? Будут с чувством вины жить… Зря ты запрос делал…
- Не волнуйтесь, я делал не официальный запрос по месту жительства. Но когда нужно будет восстановить документы, придётся делать официальный запрос. Разницу знаете? Придут люди к Вам домой, начнут наводить справки, уточнять информацию. Ваши родные всё равно узнают, что Вы живы. Есть разница числиться пропавшим без вести и считаться мёртвым. Вы числитесь в первом списке. Вот по этим запросам выходит, что Вы до сих пор являетесь собственником квартиры, автомашины марки Мерседес AMG S 63, - тут он кашлянул, покачав головой, - И гаража. Никто у Вас вашу собственность не заберёт, пока Вы не попадёте во второй список, не дай Бог, конечно! Потому как Вы в первом списке, то и документы восстановить не проблема. В любом паспортом столе, в любом военкомате хранятся личные карточки. Зачем Вы усложняете себе жизнь? Вы что, хотите всю жизнь прожить вот здесь, в хлеву? Вы мало намыкались? Пусть Вашего здоровья хватит ещё лет на двадцать, а потом? Кто будет за Вами ухаживать?
- А там? Там кто будет за мной ухаживать? – я сверкнул глазами.
- Там в доме есть газ, есть горячая вода, отопление. Там есть соседи, есть больницы и скорая помощь. Женщину себе найдёте… Не усложняйте себе жизнь. Вы ещё крепкий, не старый мужчина. Даже работать сможете пойти.
- Например? – удивлённо вскинув брови с подковыркой в голосе спросил я.
- Элементарно – инструктором. У Вас есть боевые навыки по стрельбе, по самбо, Вы отлично владеете английским. Таких людей мало. Виктор Степанович, я понял, куда Вы клоните, но мой Вам совет – возвращайтесь домой. Если я не ошибаюсь на счёт Вашей бывшей жены, для неё будет не проблема съехать с Вашей квартиры… Ведь так? – участковый пристально смотрел на меня.
Я опустил глаза. Всё так. Жена из богатой семьи. Не понятно, какого рожна живут вчетвером в моей однушке? Предательство женщин стало входить в привычку моей жизни. Сначала Наталья. Потом Анжела. Потом Катерина. Если первые две явно предали, то с третьей ясности пока небыло. Наверно участковый был прав. Он сам не молодой парень. Повидал в жизни всего, работа у него такая. И почему я должен отказывать себе жить, что бы жили они? Я достаточно пожил жизнью, полную лишений. Решено.
- Сергей Анатольевич, делай официальный запрос! - тяжело вздохнул. - Пошло оно всё...
Участковый похлопал меня по плечу.
- Вот и правильно. Молодец! И ещё. – он остановился в дверях, - Раз уж мы заговорили про работу. Это не с проста. Ко мне обратился некто Афанасьев Вадим…
Я вопросительно посмотрел на него. Имя не знакомо.
- Это управляющий местного олигарха. Я Вас стрелять к нему возил. У них расширяется штат. Новых людей нужно обучать, у старых повышать квалификацию. Он попросил поговорить с Вами. Жалование обещают приличное. Думаю, оно будет ещё выше, когда он узнает, что к Вам вернулась память и Вы бывший заместитель командира группы специального назначения в звании капитан третьего ранга. Документы восстанавливать дело хлопотное и не быстрое. Сами понимаете. Что ему передать?
Я опустил голову, на мгновение задумавшись. Жизнь продолжается. Пусть у меня больше не будет личной жизни, не будет семьи, пусть нет ног и мне больше не к кому идти, но жить надо. Всем назло. Я поднял голову.
- Пусть приезжает, потолкуем…
Анатолич кивнул и вышел из дома.
Глава XX
Вадима долго ждать не пришлось. Он приехал на следующий же день после визита участкового.
- Отец, ты изменился! – широко улыбаясь он протянул мне руку. – Поздравляю! А я давно шефа мариную, что б тебя к делу пристроить. А раз память вернулась, сам Бог велел! Поздравляю!
- С чем?
- С обретением себя!
Я улыбнулся. Лучше бы оставался в неведенье. По словам Вадима, выходило, что они сформировали ещё одну группу охраны. С первого июня группу начнут обучать. Затронув тему жалования, он засмеялся. Для начала немного, тысяч пятьдесят, плюс проживание в их особняке, питание за счёт конторы. От неожиданно “маленькой” суммы я поперхнулся. Если же я хочу проживать тут, то каждое утро за мной будет приезжать спецтранспорт и доставлять меня на работу, с работы. Но Вадим настаивал на проживание в особняке. Там есть пристройка, где живёт обслуга и охрана. Там же есть медицинский персонал, настоящие врачи. Питание первоклассное. Любая комната на мой выбор. Заговорщицки понизил голос и добавил, что меня ждёт очень интересный сюрприз. Выслушав его речь, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Всё, что наговорил мне Вадим, казалось сказочно неправдоподобным. Брать калеку на работу это не серьёзно. Есть ребята гораздо лучше меня, с лучшей подготовкой, с ногами, с глазами. С чего такой интерес к моей особе?
- Не веришь? – положив руку на плечо заглянул он мне в глаза. Я отрицательно покачал головой, – Поехали…
Я кивнул. Хуже точно не будет.
- Поехали.
Меня погрузили в просторный, комфортабельный микроавтобус, за рулём которого сидел здоровенный шкаф в зеркальных очках. Он напомнил мне личного водителя моего бывшего тестя, которого я урезонил в первый же день нашего знакомства. Через двадцать минут тот плавно въезжал во двор огромного особняка, протискиваясь в массивные ворота. По периметру - камеры, у ворот будка с мониторами, два парня возле входа. Оружие скорее всего под пиджаками. Нас, как ни странно, никто не обыскивал. Территория ухоженная. Красиво жить не запретишь. На крыльце, видимо, поджидая нас, стоял крепкий, высокий, но немного нагулявший жирок мужичок лет около пятидесяти в домашней одежде. Меня выгрузили из автобуса и покатили ему на встречу. Тот легко спустился с лестницы, подошёл ко мне и протянул руку.
- Меня Владимир зовут!
- Виктор! – назвал я своё имя, крепко пожимая его широкую ладонь.
Не успел я откинуться на спинку, как краем глаза увидел замах слева. Руки сработали сами собой. Замахнувшийся с воплем перелетел через заскрипевшее кресло и рухнул под ноги Владимиру. Я вывернул парню руку на болевой и бегло осмотрелся по сторонам. Больше никто не нападал. Владимир захлопал в ладоши.
- Браво, Виктор, браво! Вы не потеряли навыки спецназовца.
Я отпустил парня. Тот поднялся и разминал вывернутую кисть.
- Проверку мне устроили? – усмехнулся я.
- Вадим тебя видел в деле, а я нет. Интересно же! Человек в инвалидном кресле, только что, на моих глазах, уработал кого? – Владимир повернулся к сконфуженному парню, - Да ты не стесняйся! Правильно, КМС по рукопашному бою. Браво! – он снова захлопал в ладоши. Вадим стоял в сторонке и улыбался.
- Раз ты здесь, значит, как я пронимаю, в предложение Вадима не поверил. Вадим, а я говорил тебе, что таким ребятам предложение руки и сердца пустыми руками не делают! – хозяин особняка обладал специфическим чувством юмора. Тот опустился передо мной на корточки.
– Подтверждаю всё, что сказал тебе Вадим. Ну как? Согласен?
Я неопределённо пожал плечами.
- Надо подумать…
- Правильно! – похлопал он меня по плечу. – Аванс? – Владимир выудил из кармана халата пачку тысячных купюр и помахал ею перед моим лицом. Я отрицательно покачал головой.
- Не нуждаюсь, спасибо.
- Тогда вот. - и тот протянул мне небольшую визитку с номером телефона. – Надумаешь, звони. Не надумаешь, тоже звони. Ну и вопросы какие будут, не стесняйся.
Владимир махнул рукой. Автобус завёлся.
- Всего хорошего, Виктор!
- До свидания, Владимир! – я пожал протянутую руку. Хозяин пристально посмотрел мне в глаза. Что-то было в его взгляде. Сталь. Глаза цепкие, с прищуром. Смотрит в душу. Тогда я ещё ничего о нём не знал, но то, что он бывший кадровый военный сомнения небыло. В повадках, в движениях, особенно во взгляде угадывалась принадлежность к боевому братству офицеров. А ещё он был похож на кого-то. Я никак не мог уловить эту схожесть. Мощные плечи, квадратная грудь, чуть островатое лицо, взгляд… Вывел из задумчивости голос Вадима.
- Ты молодец! Визиточка шефа дорогого стоит! Если бы сразу согласился или аванс взял, на работу бы не взяли.
Я обернулся, вопросительно и удивлённо глядя на Вадима.
- Да-да! Такой у нас шеф. А так – считай ты наш. Если сам захочешь, конечно.
Ещё не добравшись до дома я уже согласился работать на этого странного человека. Но прежде стоило поговорить с батюшкой и участковым. Что они думают по этому поводу. Вадим докатил меня до дома.
- Бывай, служивый! – в руках парня был пакет, который он положил мне на стол.
- Что там? – спросил я его, мёртвой хваткой перехватывая его руку.
- Тихо-тихо… - Вадим уже понял, что со мной шутки плохи и легонько хлопал ладошкой по моей руке. – Ничего запрещённого. Это сюрприз. Тайны хранить умеешь? – я кивнул, - Тогда изучай!
Изучай… Ага! Там не деньги. Это хорошо. Вадим пожал мне руку и вышел, разминая кисть после моих тисков. Я открыл пакет и достал оттуда толстую книжку. На обложке было написано на нескольких языках: Руководство по эксплуатации. Электронное инвалидное кресло повышенной комфортности. Книга выпала у меня из рук. Вот действительно сюрприз так сюрприз…
В тот день я снова покатил на могилу к своему другу. Не мог не поделиться с ним грядущими изменениями в своей жизни. Поставил кресло на тормоз, одел очки и начал вслух читать руководство на это чудо техники. Мне безумно не хватало этого чёрного, нескладного пса…
Глава XXI
Участковый пару раз возил меня в Красноярск. Первый раз нужно было сфотографироваться на документы. Ради такого случая я красиво подстригся в парикмахерской. В городе было очень много людей. За год в монастыре я отвык от столпотворения, и теперь городская суета меня утомляла. За одно мы встретились с Андреем, главным по юридическим делам в конторе моего будущего шефа, который повёл нас к нотариусу, где мы составили длинный договор, в котором, если не вдаваться в подробности, предъявитель мог представлять мои интересы во всех сферах. Как мне объяснил Анатолич, это нужно для того, чтобы мне самому не лететь в Петропавловск-Камчатский и не бегать там по всем инстанциям.
Второй раз пришлось ехать в конце мая, участковый повёз меня в больничку. Позвонили и сказали, что новые протезы для меня готовы, надо приехать на примерку. Пока добирались до города, представлял, какие они.
Мои новые протезы превзошли все мои даже самые смелые ожидания. Одев их в первый раз и осторожно, с помощью врачей выпрямился, ощутил себя великаном. Голова закружилась от непривычной высоты. Ногам с непривычки было больно. С помощью крепких рук докторов я с трудом смог сделать лишь пару шагов. Снова нужны тренировки. Изматывающие, изнуряющие тренировки. Но этап пройден. Доктор вручил мне две крепкие трости, предварительно отрегулировав их мне по высоте.
- Это, случайно, не тот БОМЖ, которого в декабре к нам на примерку привозили? Анжела, кажется?
- Он! Он, милочка. Только не БОМЖ, а военный, в звании капитан третьего ранга. – поймав вопросительный взгляд медсестры уточнил, - Майор по сухопутному. Представляете, любезные, - обратился доктор к своим коллегам, - С самого низа человек поднялся! После тяжелейшего ранения полная амнезия была. Ампутация ног. Научился ходить на стартах за полгода! Невероятно! А недавно память к нему вернулась. Потрясающая тяга к жизни, коллеги! Потрясающая! – доктор восхищённо смотрел мне в след. – Надо бы… - Тут он замолчал, хитровато поглядывая на медсестру, потом помахал указательным пальцем, будто грозил кому-то. – Точно!
В монастыре на меня с ногами приходили смотреть как на экспонат. В этот же день я прикатил на могилу к своему другу Чёрному.
- У меня теперь ноги есть! – протянул большие протезы в сторону холмика, показывая псу, - Теперь осталось научиться ходить на них. Вот был бы ты, я б опёрся об тебя... А теперь вот самому придётся.
Закусил губу. Боль от потери собаки была так велика, что я на мгновение забыл о своих бедах.
- Я обязательно приду к тебе на своих двоих. Обещаю!
Поговорил с участковым по поводу работы. Он был связующим звеном. Одобрил мой выбор без тени сомнения, а так как я составил нотариальную доверенность на представление всех своих интересов, и мне не нужно было никуда ездить, я мог остаться здесь. Где мне жить, должен решить сам. Везде есть плюсы и минусы. Прикатил к батюшке. Тот сразу сказал, что жить под медицинским присмотром рядом с работой это то, чего только можно просить у Бога. Высказал сожаление по поводу моего переезда в особняк, сетуя на то, что меня здесь будет не хватать, но добавил, что двери монастыря будут открыты для меня в любое время и жилище, которое я себе отремонтировал, всегда будет моим.
Глава XXII
30 мая 2019 года я набрал номер Владимира.
- Слушаю!
- Это Виктор… - растерялся я, не зная, с чего начать разговор. – Безногий из монастыря.
- И? – услышал я удивлённый голос на том конце провода.
- Мы договаривались с Вами созвониться до первого июня, по поводы работы инструктором.
- Когда? С кем?! Мужчина, Вы чего мне голову морочите? – и с той стороны положили трубку.
Я ничего не понял. С полминуты сидел и ошарашенно смотрел на телефон. Раздался звонок. На экране высветилось имя Владимир. Я нажал кнопку ответа.
- Ну что, испугался? – весело засмеялся Владимир на том конце провода. – Вот бы сейчас тебя увидеть! – снова раздался его заливистый смех, - Всё в силе! Ждём! Ты всё правильно сделал! Поздравляю!
Ну, Владимир, ну даёт! У меня чуть сердце не остановилось! Надо быть с ним по осторожнее, у него реально специфическое чувство юмора. Два часа на сборы. Потом за мной придёт спецтранспорт. Собрал свои скромные пожитки в сумку, разложил всё по полочкам, выплеснул воду из умывальника и направился прощаться к Чёрному.
- Ну что, дружище, я уезжаю. Хочу попробовать пожить по-другому. Заново. В который раз, даже не спрашивай! Сам со счёта сбился. – по дороге к могилке, я сорвал несколько майских цветов и сейчас слез с кресла, чтобы положить их ему. – Спи спокойно, мой друг, я помню о тебе. И не забывай моего обещания!
Как ни странно, меня никто не провожал. Слишком скоропалительным был мой уезд. Вышел отец Иннокентий, подошёл Андрей, так как был неподалёку.
- Бог с тобой… - перекрестил меня батюшка и немного неуверенно поднёс крест к моим губам. Впервые в жизни я поцеловал его. Андрей крепко пожал руку. В микроавтобусе опустилась площадка и я без труда заехал в него. Пересев на сиденье, толкнул кресло к выходу. Андрей выкатил его на улицу и помахал мне рукой.
- Спасибо Вам!!! – я поднял сжатый кулак вверх.
Микроавтобус мягко тронулся, увозя меня в новую, неизвестную жизнь.
Глава XXIII
Я поселился на первом этаже пристройки. Точнее, меня поселили. Я попросил небольшую комнатку в конце коридора, но Вадим убедил меня занять первую. Большая комната-студия включала в себя совмещённый душ с туалетом и напоминала мне мою однушку в Петропавловске-Камчатском. Разве что кухни небыло и балкона. Здесь я мог легко передвигаться на новом кресле-каталке. Новое кресло было сродни космическому аппарату. Помнится, такое же чувство я испытал, когда после своей видавшей виды Лады 21099 сел за руль новёхонького Мерседеса AMG S63. Мне и в голову прийти не могло, что кресло может двигаться самостоятельно, стоило лишь нажать кнопку маршрута. Мне приходилось видеть кресло на электрическом ходу. Тогда я с завистью смотрел в след богатому брату по несчастью.
День ушёл на перестановку в комнате и игру с креслом. Ещё поиграл бы, но на ЖК-дисплее замигал разряд батареи и кресло стало противно пищать. Я никак не мог взять в толк одну вещь: с чего такие царские почести? Ежеминутно ожидал подвоха. Теперь мне было что терять. Но окружающие меня люди вели себя спокойно, дружелюбно, были отзывчивы и приветливы. В доме были врачи. По прибытию меня тщательно осмотрели, собрали анализы. Врач – женщина лет около пятидесяти, делала упор на то, чтобы я как можно больше тренировался ходить на протезах и поменьше катался на своей игрушке. Мне казалось это смешным. Зачем? На протезах ходить безумно трудно и мучительно, а тут под задницей такое чудо! Чуть рукоятку тронул и покатился куда тебе надо. Вопреки требованиям врача тренировки откладывал.
Свободного времени, по моим меркам, было много. Здесь был обустроен шикарный спортзал, который позволил мне быстро привести себя в форму. Тренажёры тем и хороши, что дают возможность задействовать и прокачать ту группу мышц, которая не работает в обычной жизни или которую хочется прокачать. Наконец то у меня появилась возможность прокачать спину и убрать тот шар спереди, что прежде был прессом! На следующий день я с трудом поднялся. С непривычки каждая мышца отдавала острой болью. Но местный массажист быстро исправил всё это безобразие, доставив мне адскую боль, жёстко разминая и без того отдающие острой болью мышцы. Через полчаса ощущал себя как молоденький огурчик. Правда, в глазах кружились красные точки. Но скоро и это прошло.
На пятый день, стоящие в углу как живой укор совести протезы всё же пошли в дело. Надел, плотно застегнул ремешки. Превозмогая боль поднялся. Круто. Наверно, мой рост. Или около того. Держась двумя руками за стенку постоял, привыкая к новым посадкам. Сначала надо привыкнуть культям, а уж потом постепенно их нагружать. Вестибулярный аппарат никак не хотел воспринимать высокий рост и как только я опускал голову вниз, она слегка кружилась, заставляя меня судорожно искать опоры. Сел, размял культяпки. А это будет здорово, если когда-нибудь одену брюки… От такой мечты дух захватило.
Два дня тренировок, и я уже потихоньку хожу вдоль стеночки, переваливая по очереди негнущиеся протезы и чем-то напоминая толстого пингвина. Боль отпускала. Быстрее, чем первый раз. То ли эти протезы были сделаны качественнее, то ли ноги привыкли.
В наступившую субботу в центральном коридоре стали делать какой-то мелкий ремонт. С утра визжали дрели, гудели перфораторы. Попытался выглянуть, но дверь стукнулась в стремянку лишь слегка приоткрывшись.
- Извините, извините! – услышал я чей-то мужской голос, - Не могли бы вы пока не выходить? Мы скоро закончим!
Любопытство для меня не являлось пороком, поэтому не задавая лишних вопросов я закрыл дверь. Ноги отдохнули, и я снова занялся тренировкой. Не хватало опоры. Самое лучшее место было возле окна. Подоконник позволял облокотится на него, увеличивая устойчивость и я мог двигаться более уверенно, помогая себе тросточкой. Но постоянно маячить возле окна было неловко. Все три моих окна выходили на центральную площадь дома. Я частенько замечал, как ребята смотрят на меня, сочувственно качая головами. Давно наступила тишина и кроме своего сопения больше ничего не нарушало тишины. Через окно я видел, как парни грузили инструмент в тентованную ГАЗель. Сняв протезы пересел в свой космический корабль. С облегчением вздохнул, когда кресло мягко покатило меня к выходу. Оказавшись в коридоре, я даже не заметил перемен. Моя дверь была в нескольких метрах от бокового входа. На веранде скучали несколько человек. Поднял руку, приветствуя их. Парни закивали головами. Бесцельно убив несколько часов вернулся в комнату. И снова не заметил перемен. На протезы сегодня вставать уже не хотелось. Вечером в дверь постучали.
- Войдите!
Дверь отворилась. Вошёл Вадим.
- Ну как? Осваиваешься?
Я кивнул головой.
- Осваиваюсь.
- С понедельника приступаешь к работе. Готов?
Вот так просто. Готов? Готов!
- Как продвигаются тренировки? – вопросительно взглянув на протезы спросил Вадим.
- Да ничего, осваиваю.
- И как? Успешно?
- Двигаюсь к успеху! – съязвил я, потирая натруженные культяпки.
- Ты это… - он загадочно улыбнулся, - В коридоре можешь тренироваться. Шеф велел тебе подсобить.
Вначале я подумал, что кто-то будет мне помогать, но Вадим открыл дверь, приглашая меня в коридор. Выкатившись открыл рот от удивления. По всей длине коридора на стенах были установлены хромированные поручни. Так вот что тут всё утро городили работяги! Моему восхищению небыло предела. Вот спасибо, ребята! Откладывать в долгий ящик не стал. Быстро нацепил протезы, схватил трость и потихоньку, по стеночке вышел в коридор. Что говорить! Дело пошло быстрее. Поручни были сделаны добротно. Виднелись мощные анкерные болты. Это позволяло облокачиваться на них не боясь, что они вырвутся из стены. На следующий день, в воскресенье, я уже научился переваливаться с ноги на ногу, опираясь на трость, а второй рукой лишь слегка поддерживать равновесие. Пот лил градом. Но остановиться я не мог. Ходил, ходил и ходил, пока не почувствовал, что если постою на протезах ещё десять минут, то упаду без сил. Моему счастью небыло предела, когда вечером, уставший, с натруженными ногами принял горячий душ и завалился на кровать. Сон пришёл моментально. Глаза закрыл и тут же зазвонил будильник, оповещая о первом рабочем дне.
Глава XXIV
В мои обязанности входило… Да ничего необычного и не входило. Все парни были подготовлены по минимуму и знали об оружии не меньше меня. Все как один крепкие, коренастые. Самое захватывающее это тир. Когда мы выезжали на полигон, там я отводил душу. Огнестрельное оружие было основным в деле наёмника. Им мы пользовались в 70 процентах случаях. Ножи использовали тогда, когда требовалась скрытность, а численность врага не превышала несколько человек. Прямые боестолкновения малыми группами с превосходящим по численности противником, велись исключительно с применением огнестрельного оружия. И от того, насколько им эффективно владеешь, зависела твоя жизнь. Можно, конечно, брать противника массой, послав полк вооружённых штык-ножами бойцов на роту хорошо вооружённого противника. Мы одержим победу, но при этом наши потери будут колоссальными. Так как задачи парней в основном сводились к охране объекта, то и упор я делал на умение просчитывать ситуацию, наблюдать и быстро реагировать на любую угрозу на уровне инстинктов. Довести действие ребят до автоматизма. Научить действовать в экстремальной ситуации, не терять самообладания даже при ранениях, испытывая боль. Уметь правильно отойти, прикрыть, вывести из-под огня, оказать первую помощь и ещё много чего. Парни с удовольствием занимались военной наукой. Было забавно видеть, как взрослые мужики бегают с пистолетами в руках, а на каждое ухо прицеплена бельевая прищепка. Так я тренировал их не обращать внимание на боль. Со временем стал замечать, что к моей группе всё чаще и чаще присоединяются свободные от работы обученные охранники, внимательно слушают меня и бегают наравне с молодыми, не кичась своими навыками. Что бы добиться хорошей подготовки, нужна практика. Постоянная практика. Нужны условия, приближенные к боевым. А где их взять? Я нашёл выход. В любом районе города есть места, куда лучше не появляться в вечернее время. Поговорив с парнями, мы выехали в один из таких районов. Там я разбил парней по двое, и мы пошли по улицам. Долго искать приключений не пришлось. Через сотню метров группа молодчиков остановила первую пару наших. Мы приготовились. Шесть человек были готовы по первой команде сорваться и подстраховать своих товарищей, если что-то пойдёт не так. Задача пары была простая. Применить навыки тактического боя на практике. Всё. Зря что ли месяц тренировались? Всё прошло как по маслу. Через пару минут на ногах остались только два наших охранника. Ну вот. Семеро против двух. Отличный результат. Правда и парням досталось, но это тот самый необходимый минимум, который неизбежен. Это не кино, где главный герой без единой царапины весь фильм разматывает противника. В реальном бою противник не будет проявлять благородства, не будет вести с вами диалог, не пойдёт на попятную, пока не получит отпор, не будет позволять себя бить. Хороший охранник не должен бояться получить тумаков. Это не стрёмно. Всё это я втолковывал своим парням на занятиях.
Как-то в один из дней, Владимир Николаевич подошёл ко мне и спросил:
- Слышал, языком владеешь?
- Нуууу… - протянул я, переворачивая ладонь вверх-вниз, - Так себе. С серединки на половинку. Практики мало.
Володя покачал головой.
- Кто мешает практиковаться?
- Где ж я девушек столько возьму?
Володя, двинувший было в сторону ворот, остановился, медленно повернул голову в мою сторону и от души расхохотался, похлопав меня по плечу.
– Будешь английский преподавать! – крикнул он мне через плечо.
Вот так новость!
- А инглиш то бойцам зачем? – искренне удивился я.
- Окно в Европу будем прорубать! Выходить на мировой уровень, так сказать! – усмехнулся шеф.
Махнул рукой. Инглиш так инглиш. Мне тоже не мешало бы попрактиковаться. Вроде не забыл, но стал замечать, что уже не так бегло читаю, как раньше.
5 июля, пятница, день зарплаты. Вадим зашёл вечерком. Я закончил тренироваться ходить, сидел на кровати под прохладной струёй кондиционера, переводя дух и растирал красные, натруженные культи. За прошедшее время достиг больших успехов. Теперь я мог самостоятельно выйти во двор, опираясь на тросточки и ходить, осторожно переставляя ноги. Ходьба по ровному коридору это одно, а во дворе всё вымощено плиткой. Ноги сразу пошли в разнос и мне с трудом удавалось держать равновесие. Стоило на секунду отвести взгляд от земли и мой вестибулярный аппарат сразу давал сбой. Протезы не гнулись, причиняя огромное неудобство при переставлении ног. Очень не хватало подобие коленного сустава!
Вадим положил на тумбочку пачку пятитысячных купюр.
- Это за работу. – положив рядом пачку поменьше добавил, - Это за английский.
Когда управляющий ушёл, я пересчитал деньги. Десять пятитысячных за работу и пять за Английский. Итого семьдесят пять тысяч рублей. Присвистнул. Ого!
Глава XXV
Июль выдался жарким. С утра у ребят пробежка, в вперемешку с теорией. Перерыв, после обеда английский, потом тренировки и практика. Парни уставали, но не жаловались. И я, признаться, выматывался не меньше их. После пяти вечера я отпускал всех отдыхать, а сам с большой неохотой слазил со своего космического корабля, удобнейшего и комфортабельного кресла, какое моет нарисовать в своих мечтах инвалид, надевал протезы и усердно тренировался ходить.
Не покидала мысль: что делать дальше? Какие шаги предпринять? Куда направить свои поиски? Все ниточки, связывающие меня с внешним миром, оборвались в один миг. Как вариант можно было бы позвонить Свиридову, своему бывшему тестю, но первая проблема была в том, что я не помнил на память его телефон, а второе, что ему сказать? Наверняка дочка уже рассказала ему про тот звонок. Интересно, поверил? Или сделал вид, что не поверил, догадавшись, что я жив? Голова шла кругом от вопросов. Что бы мне дал звонок Свиридову? Помня наши с ним отличные отношения, в лучшем случае он бы сразу примчался сюда и вырвал меня из этого кошмара. А если притащит сюда свою дочь с внучками? Та семья рухнет. Дальше что? Кому станет лучше? Ну уж точно не ей и не мне. Возможно, она могла полюбить бравого дядьку старше себя на двадцать лет, который когда-то спас ей жизнь. Но сейчас…
Мало того, что я кардинально изменился внешне и отнюдь не в лучшую сторону, так ещё и превратился в калеку. Глаз не видит, без ног, лицо и тело посечено мелкими осколками. Бродяжничество наверняка не прошло даром для здоровья. Тысячу раз представлял себе нашу с ней встречу. Представлял, как она кидается мне на шею, целует и приговаривает: Мой, мой, мой… Но потом смотрел на свои обезображенные ноги и понимал, что теперь то я точно ей не нужен. Возможно, её отец воспринял бы меня совсем по-другому. Это всё в лучшем случае.
В худшем – Свиридов не будет меня слушать или вовсе не захочет меня видеть. Как ни странно, Владимир Николаевич, мой шеф, знал моего тестя не по наслышке. Даже больше, они со Свиридовым в свою лихую молодость вместе мутили бизнес. Но, признаюсь, по очень удивлённому виду я понял, что он был, мягко сказать, не в восторге от того факта, что мы родственники, обескуражен и показался мне несколько растерявшимся. Он ещё раз переспросил, тот ли это Свиридов, о котором он думает. Выяснив, что мы говорим об одном и том же человеке, он кивнул, хотел мне что-то сказать, но быстро совладав с собой ушёл, оставив меня в полном недоумении.
Июль пролетел незаметно. В группе ощутимо прибавилось народу. Ребята показывали отличные результаты. Мы довольно крепко сдружились. Близилось последнее воскресенье июля, мой профессиональный праздник, день ВМФ. Как я мечтал в то воскресное утро надеть форму капитана третьего ранга, блеснуть медалями на ярком июльском солнце и пройти перед своими пацанами! Всё как обычно. Тишина. В комнате прохладно и свежо. Привычным движением ухватился за ремень, рывком поднялся и сел на кровати. На улице яркое солнце. День будет хорошим. Мой комфортабельный Роллс-ройс, мой космический корабль, моё кресло безнадёжно пылилось в углу комнаты.
Дело в том, что уже шесть дней я ходил исключительно на своих протезах, опираясь на две тросточки. В понедельник, против обыкновения, я не поехал на коляске, а вышел на своих двоих, впервые после ранения надев настоящие брюки, а не два завязанных узлом мешка. Да, выглядело это нелепо, шёл долго, но парни, привычно ожидающие увидеть меня влетающим в большой класс на коляске, встретили меня оглушающим ором и восхищёнными аплодисментами, чем окончательно меня смутили, я растерялся и потеряв равновесие с грохотом растянулся в пороге, разбросав трости в разные стороны. На удивление никто не засмеялся. Крепкие парни, обладавшие молниеносной реакцией, за секунды вернули моё тело в вертикальное положение, наперебой поздравляли меня, восторженно пожимая руки.
День будет хорошим. Я закрыл глаза, представляя себя идущим по мощёному двору в чёрной Военно-Морской форме. Ладно. Сегодня у меня было распрекрасное настроение. Вышел во двор. У ворот привычно два охранника. Увидели меня, подняли руки. В ответ поднял трость. Что-то не так во дворе. Огляделся и не поверил своим глазам. На въезде у ворот, на КПП, на входе, везде красовались огромные Андреевские флаги! Неужто для меня повесили? Да не… Не может быть! Будто отвечая на мои мысли сзади раздался голос Вадима.
- Для Вас повесили, товарищ капитан третьего ранга! – крепко пожимая руку управляющий расплылся в улыбке, - С праздником!!!
- С праздником, Виктор Степанович! – нестройно крикнули два охранника, дежуривших на КПП.
- Спасибо, братцы! – голос немного осёкся.
- Тебя шеф хотел видеть! - заканчивая официальную часть заговорщицки, в пол голоса проговорил Вадим.
Я не сомневался, что шеф без сюрпризов не обойдётся. А сюрпризы у шефа были за гранью моего понимания. Взял меня на работу. Дал в пользование кресло. Устроил меня по-царски. Я всё ещё ждал подвоха.
- А где он?
- Позовёт… - загадочно улыбнувшись Вадим хлопнул меня по плечу и удалился. Бесцельно побродив по двору собрался было пойти к себе в комнату, но зазвонил телефон.
- Привет! Заходи! – прозвучал голос в трубке.
Постучав в гостиную комнату, где обычно обитал хозяин усадьбы, открыл дверь. Шеф никогда не кричал “открыто”. Можно было хоть до вечера стучать. Это я уяснил, поэтому постучав, сразу открыл дверь, осторожно переступая через порог вошёл внутрь. Владимир быстро поднялся, протянул руку.
- С праздником! – сквозь зубы поздравил тот.
- Спасибо! – немного обескураженно ответил я, не ожидая такого сухого поздравления. Значит, флаги не он приказал развесить, Вадим, скорее всего.
- У меня просьба, не покидай усадьбу сегодня…
Я повёл плечами. Будто я всегда сваливаю куда-то и меня приходится искать. Всего то пару-тройку раз покидал дом и то не на долго. Как то ездил за ворота вокруг забора, осматривая недочёты охраны, да в город мотался.
- Всё?
- Всё, иди. – шеф оставил меня приходить в себя, а сам удалился на второй этаж. Ну, как скажешь. Распрекрасное настроение улетучилось в один миг. Добравшись до кровати отстегнул ремни с грохотом швырнул протезы на пол. Настроение окончательно испортилось.
Глава XXVI
Поостыв, поразмыслил. У богатых свои причуды. А у Владимира характер особо специфический. Допрыгал до раскиданных протезов, натянул на левый протез брючину. Закончив подгонку ремешков вздохнул. Как мне не хватало настоящих ног. Иногда мне снилось, что я бегаю на своих двоих, физически ощущая босыми ногами прохладу травы. Бывало, видел себя входящим в прохладную воду. Просыпался в холодном поту, осознавая горькую реальность, огорчаясь, что это всего лишь сладкий сон. Бывало, просыпался от ощущения, будто бы ноги гудят, болят икры как от длительной тренировки. Врачи говорят, что это фантомные боли. У нервных окончаний до сих пор остались связи с мозгом. С этими горькими мыслями проковылял во двор. Там я поставил трости за трубу водоотвода дождевой воды, а сам облокотился на стенку. Стоять подпирая стену было гораздо удобнее, не надо ловить равновесие. У ворот началась непонятная возня. Ребята забегали, что-то говорили по рации. Ворота разъехались, пропуская карету скорой помощи. Я напрягся и оглянулся по сторонам. Причина плохого настроения шефа стала мне понятна. Кому-то плохо, вызвали скорую. Не до меня было. А зачем тогда звал? Да и Вадим не выглядел грустным. Напротив, показался мне веселее, чем обычно. Дальше стало происходить что-то странное. Из скорой высыпало двое молодых парней, сухопарый, седой мужичок, лет семидесяти и последняя вышла полная тётка. Все в белых халатах. Открыв задние двери стали доставать оттуда вёдра, мешки, похожие на мешки с цементом, у одного из парней в руках мелькнула промышленная дрель. Я тряхнул головой, отгоняя дневной кошмар. Экзекуторы, что ли? Ошарашенно смотрел на эту странную компанию, которым точно не хватало синих спецовок. Те, в свою очередь, двинулись прямо ко мне. Я инстинктивно потянулся к пистолету, которого естественно у меня небыло, вовремя спохватился, отдёрнул руку. Вот сила привычки! Женщина уже приближалась ко мне.
- Не подскажете, где нам Виктора Степановича найти? – улыбнулась она, обнажая ряд белоснежных зубов. Сглотнув сухой ком кивнул головой.
- Я Виктор Степанович…
- Спасибо! - тётка усмехнулась, - Шутник! - и вся компания с улыбками прошла мимо меня. Из дома послышались голоса, а я, схватив тросточки, пытался как можно быстрее войти вслед за ними. Один из охранников, проживающий рядом со мной, уже показывал на меня рукой.
- Да вот же он!
Улыбки на лицах странной компании слезли как по команде. Увидев их удивлённые физиономии не сдержался и рассмеялся.
- Простите… - приходя в себя тихо проговорила белозубая тётка.
Видимо, они ожидали увидеть немощного калеку в инвалидном кресле и никак не могли подумать, что пациент встретится им на улице, мирно стоящим, облокотившись на стену.
- Что вы хотели?
- Виктор Степанович… - тётка восхищённо посмотрела туда, где у меня были ноги. – Не ожидали мы таких результатов! Мы на примерку к вам приехали. Вы протезы высокотехнологичные заказывали?
- Высоко-чего? Протезы? – споткнулся я. Настала моя очередь удивляться. – Я ничего не заказывал…
- Где ваша комната? Пройдёмте! – тётка быстро подошла ко мне, протягивая руку, что б обнять меня за пояс и подтолкнуть к двери. Судорожно вцепившись в поручень, ожидал толчок, но она даже не коснулась меня, лишь слегка прикоснувшись к рубашке протянула свободную руку, приглашая пройти в комнату. Оно и понятно. Уж кому кому, а ей ли не знать, что такое равновесие.
Я ничего не понимал. Ребята работали быстро. На столе появился компьютер, ещё какой-то неизвестный мне аппарат. Парни ловко замешивали содержимое мешков в вёдрах. Седой мужичок, который пришёл последним, показался мне знакомым.
- Мне ваше лицо знакомо… - начал я разговор. Тот заулыбался, оторвался от ноутбука, на котором что-то ловко набирал, стуча по клавишам.
- Верно, товарищ капитан третьего ранга, - кивнул головой, - Вас раньше Анжела звали.
У меня внутри всё похолодело. Этот этап своей жизни я вспоминал с ужасом. Это имя мало кто знал, лишь те немногие, кто знал меня ещё в той жизни. Но всё же мне удалось вспомнить этого милого старичка. Хлопнул себя по лбу.
- Я к вам на примерку ездил, так? Эти протезы взамен маленьких Вы мне дали, точно!
- Верно! – старичок снова остановился печатать на клавиатуре и широко улыбнулся. – Решили конкретно над собой поработать? Ваши новые протезы будут единственными в своём роде. Наш отдел в центре реабилитации ведёт кое-какие интересные разработки, и мы решили протестировать наши новые достижения. Вы всё равно сделали заказ новых протезов. Тут сам Бог велел. Думаю, вы не будете против?
Я ничего не понимал по поводу заказа новых протезов, но утвердительно кивнул головой. Против я точно не был. Хуже уж точно не будет, а лучше? Лучше возможно. Иллюзий не питал, но надежду на то, что смогу сносно ходить лелеял. Именно тогда этот врач прозрачно намекнул, что когда ни будь настанет день и я пойду на своих ногах… И ведь начал ходить! Теперь я ему верил.
Снятие мерок продолжалась довольно длительное время. Сначала долго делали трёхмерную модель, учитывая расположение костей. Как ни странно, но ампутацию мне выполнили больше чем грамотно. Прозвучало предположение, что саму операцию, скорее всего, делали в платной клинике и лишь потом перевезли меня в арабский госпиталь. И снова загадки. Их становилось в моей жизни всё больше и больше. Обретённая память отнюдь не заполнила пустующую брешь, напротив, подкинула ещё больше и без того не решённых загадок. Наконец модель моих ног отправили на компьютер и парни, постелив на пол большую непромокаемую пелёнку стали намазывать мои культяпки той самой жидкостью из ведра. Ощутив прохладу на натруженных ногах закрыл глаза от удовольствия. Разве что не замурлыкал, как кот. Вскоре с меня сняли два резиновых колокола, один в один повторяющих рельеф культей. Доктор очень внимательно разглядывал их изнутри, освещая внутреннюю сторону ярким фонариком и трогая пальцами каждый видимый изъян. Вскоре покачал головой и с левой ногой процедуру повторили. Второй колокол доктора удовлетворил. Я не спрашивал, какими будут мои новые протезы, а доктор ничего про них не рассказывал. Мы разговаривали с ними обо всём, кроме того, что касается врачебной тематики. Все процедуры со мной закончили. Тётка, которую звали Люба, научила, как быстро одеть болванчиков, что бы я не трудился каждый раз изматывая себя одеванием одежды. Вскоре мы впятером вышли во двор. Я проводил их до машины. Шли не торопясь, подстраиваясь под мою медленную, переваливающуюся походку. Уже у машины мы пожали друг другу руки, прощаясь.
- На примерку, Виктор, придётся приехать к нам лично. Думаю, через пару-тройку недель. Мы вас оповестим. Там не всё так просто. Одеть и пойти вот так сразу на них не получится, - он заговорщицки подмигнул, - Там нужна высокоточная настройка! Побудете у нас пару дней. И да, кстати, с праздником вас! – он кивнул на развивающийся над головой Андреевский флаг. – У меня сын на флоте служил, на Балтийском! Я в теме!
Мы снова пожали друг другу руки. Люба осторожно обняла, даже не нарушив моего равновесия. А ещё я заметил, что они хоть и крепко пожимали мне руку, но не трясли. Высшая категория врачей, профессионалы, ничего не скажешь. Видимо через них таких как я тысячи прошли. Ворота за машиной закрылись. Я помахал им вслед рукой и двинул в свои апартаменты. День близился к закату.
В голове прочно засела мысль: кто, чёрт возьми, за всем этим стоит? Кто из-под воль помогает мне, оставаясь в тени? Какова мотивация того человека, который постоянно вмешивается в мою жизнь и против моей воли влияет на неё? Всё началось ещё там, в монастыре, и продолжается по сей день. Я был твёрдо убеждён: пока человек сам не пожелает выйти из тени, у меня не получится его найти. Поначалу у меня были подозрения, что это всё проделывает парень, который привёз меня сюда, тот самый Олег, который не так давно погиб в автокатастрофе. Но зачем ему прятаться от меня? Стеснялся бомжа? Не может быть! Через месяц я восстановил свой внешний вид и о моём прошлом знали лишь несколько человек, для остальных я был несчастным калекой, прибившимся к монастырю. Всё было окутано тайной. Олег погиб, а чудеса продолжались. Значит не он. Как сильно мне хотелось отблагодарить того человека, крепко пожать ему руку, если он мужчина или сделать что-нибудь из ряда вон романтическое, если это женщина. С этими мыслями задремал.
Глава XXVII
Наконец то из далёкого и когда-то родного города Петропавловска-Камчатского приехали мои документы. Доверенный в лице Андрея передал мне пухлый, увесистый пакет оранжевого цвета и следом положил на стол еще один, по тоньше, белого цвета.
- Ну как там в Петропавловске?
- Холодно… - засмеялся Андрей.
Оно и понятно. Климат на Дальнем Востоке влажный, сырой. Зимой по температуре не холодно. Минус 10-12. Тихий океан как огромный аккумулятор, всю зиму отдает свое тепло полуострову. А летом наоборот, забирая тепло несет прохладу. И ветра. От сильного до переходящего в очень сильный, заставляя объявлять на кораблях ШГ-3, ШГ-2, а при шквальном, порывистом ветре выше 25 м/с ШГ-1. (ШГ – штормовая готовность) За всю зиму наваливает огромное количество снега. Порой, на улицах видны только головы откопанных светофоров. Дома заметает чуть не по третий этаж, хороня личные авто под метровым пластом снега. От зимнего, пусть не обжигающего, как здесь, на материке, с резко континентальным климатом, сырого и холодного ветра было невозможно укрыться. Сколько не надевай на себя, одежда со временем становилась влажной, и ты начинал замерзать. Вахта юта на кораблях, часовые на вышках, все разодеты в толстенные овечьи тулупы. По-другому нельзя. Особо одаренные подшивали под шинели и бушлаты балонь. Спасало, но не на долго. Коварный ветер находил любую щель в одежде и выдувал драгоценное тепло. Здесь, на материке, в мороз можно было ходить, не рискуя замерзнуть. А если одеться по теплее, то замерзали щеки да нос. Ребятишки в лютый мороз под сорок, когда отменяли занятия в школе, вовсю катались на горках, пользуясь внезапным выходным. Ничего их не останавливало. Это была моя вторая в жизни зимовка на материке, и я начинал привыкать к местному климату.
Мы зашли ко мне в комнату, и я аккуратно разрезал оранжевый пакет, который мне пододвинул Андрей. Ну вот оно! Показалась обложка паспорта. Раскрыв, застыл от изумления. На фотографии тот самый я, который был до выхода на задание. Без бороды и усов, гладковыбритый, рот плотно сжат, переносицу пересекают две глубокие морщины. На лице нет шрамов и… Глаза!!! Оба глаза целы и невредимы, смотрят ровно, чуть из-под лобья. А сейчас второй глаз белым пятном едва виден из-за неправильно сросшегося века. Сердце кольнуло от тоски. Здесь я еще совершенно здоровый, крепкий мужчина на своих ногах. Теперь это все в прошлом. Вздохнул и поднял здоровый глаз на Андрея, который чуть улыбался.
- В архиве нашлись Ваши фотографии, и паспортисты без проблем вклеили её в паспорт.
- Круто! Спасибо им!
Следующим в руки выпало водительское удостоверение. Ещё действует! Вот и военный билет. Военник мой. Мы как раз сдали его перед выходом. Открываю. Ну вот, пожалуйста. Назначение мне внеочередного звания - капитан второго ранга. За два с половиной года на две ступеньки поднялся. Вот и запись о медалях. Вопросительно взглянул на Андрея и вытряхнул содержимое пухлого и увесистого пакета на стол. Андрей славился своей напористостью. Не зря он был главным в конторе шефа по всем юридическим делам. Он умудрился восстановить не только паспорт, но и каким-то невероятным образом раздобыл все причитающиеся мне награды и справил все наградные документы. Парень заворожённо смотрел на мои награды.
- Впечатляет, Виктор Степанович, очень впечатляет! В мирное то время!
Мне предстояло долго разбираться со всеми документами, отследить в хронологическом порядке, что происходило, пока меня считали без вести пропавшим. Андрей мял в руках большой пакет-маечку, которую мне так и не отдал, но не выпускал из рук. Я взялся за белый пакет, но Андрей положил на него свою узкую ладонь.
- Виктор Степанович, я советую, даже нет, я настаиваю, что бы Вы не открывали сейчас этот пакет.
Я удивлённо поднял брови.
- А что такое?
Андрей тяжело вздохнул.
- Это… от…
Но я давно понял, от кого этот пакет. Самый животрепещущий, судьбоносный вопрос, который крутился у меня в голове с той минуты, как мне сообщили о приезде доверенного лица: Видел ли он Анжелу и моих дочерей? Как они там? Всё ли у них хорошо? Не передавали ли мне что-нибудь? Как там тесть? Как восприняли весть о том, что я живой? Лишь огромным усилием воли, напустив на себя маску равнодушия, я молчал и не задавал эти самые главные в моей жизни вопросы.
- Это от неё, да? – мой голос стал тихим, горло перехватило от сильнейшего волнения, - Андрюш, я догадался об этом ещё там. - я кивнул головой в сторону крыльца, где ждал парня, пока он разговаривал с шефом.
Андрей покачал головой пряча глаза.
- Я немного приду в себя и всё Вам расскажу. Расскажу, как меня встретили, расскажу про наш разговор. И потом Вы сами решите, открывать этот пакет или нет.
- А сейчас? Сейчас что мешает??? – я чуть не схватил его за руку, но сдержал свой порыв, пытаясь взять себя в руки.
- Не готов… - он молящими глазами смотрел на меня, – Не готов! Честно Вам скажу, в разные ситуации попадал, но в такую попал впервые!
Мне показалось, что на его глазах навернулись слёзы. Он опустил голову, провел ладонью по лицу. Резко поставил пакет, который держал в другой руке.
- Это наш подарок. Здесь этого ничего не найти, а в Петропавловске всё нашлось и справили всё по первому классу! Сшили на заказ.
Я посмотрел на белый бумажный пакет. В нём скрывалось самое сокровенное. Там письмо от моей жены. Возможно, фотографии. Возможно там есть то, что заставит вернуться меня в семью несмотря ни на что. Возможно, там весточка от тестя. Резко отодвинул пакет в сторону, перевёл взгляд на тот, что минуту назад положил на стол Андрей. По кругляку, выпирающему из пакета я не сомневался, ребята справили мне форму.
Сердечно поблагодарив Андрея, попрощались. Едва за ним закрылась дверь, я без сил повалился на кровать.
Глава XXVIII
Предстояло о многом подумать, много переосмыслить. Но от навалившейся информации голова отказывалась работать, и я отложил всё на следующий день. Не зря говорят, утро вечера мудренее. Сейчас занялся тем, что вешал награды на китель. Закончив, подъехал к зеркалу, прикинул на себя. Понял, чего не хватает. Выехав в коридор постучал к соседу, живущему напротив. Дверь распахнулась. Охранник Дмитрий расплылся в улыбке.
- Здравствуйте, Виктор Степанович! – мы обменялись крепким рукопожатием.
- Даров! Пена для бритья есть?
Через час я стоял перед зеркалом при полном параде. Форма пришлась в пору. Как будто мерки с меня сняли. А может и сняли. Тут ребята такие работают. Ухо в остро с ними надо держать! От волнения не мог унять дрожь, охватившую моё тело. Без бороды и усов, которые носил последние несколько лет, выглядел на свои года. Даже моложе. Провёл ладонями по лицу, прикоснулся к непривычным погонам с двумя большими звёздами. Раздался звонок.
- Ну ты где там? - от неожиданно резкого голоса шефа чуть не выронил телефон из рук. – Не стесняйся, выходи! Битый час тебя ждём!
Отодвинул штору. Ёлки-палки! Сколько народу в беседке! Откуда они все?! Вся охрана, весь персонал собрался! От пристального внимания волнение отнюдь не улеглось, напротив, зубы стучали как от озноба. Ну что ж, пойду.
Во дворе наступила гробовая тишина, когда я, открыв дверь, сделал неуклюжий шаг на крыльцо. Шаг, другой, осторожно переставляя трость, чтобы не дай Бог не потерять равновесие и не грохнуться перед всей этой замершей толпой, не растянуться во весь рост звеня наградами и теряя фуражку, как тогда, в аудитории, когда первый раз пришёл на протезах и грохнулся прям у всех на виду. Три шага, четыре, пять… Остановился. Толпа смотрела на меня с восхищением, не проронив ни звука. Гладковыбритое лицо после густой бороды ощущало прохладный ветерок. Поправил фуражку, одёрнул китель. Медали негромко звякнули. Встал по стойке смирно опираясь левой рукой на трость и отдал честь. Резко опустил руку. Оглушительный свист, ор, грохот аплодисментов, крики. Все бросились ко мне. Обнимали, поздравляли, трясли руки, хлопали по плечам, снова поздравляли. Два парня из моей группы вовремя схватили меня и теперь крепко держали под руки, что бы я не грохнулся в этой толкотне, так как свою трость, единственную свою опору, мне пришлось выпустить из рук. Толпа расступилась, пропуская Владимира Николаевича.
- Виктор Степанович, поздравляю! – сделав поверх окружающей нас толпы кому-то знак рукой. – Поздравляю, товарищ капитан второго ранга! Ура!
- Ура-а-а-а-а!!! – заорала братва. Хлопнуло несколько пробок шампанского. Зазвенели фужеры. Шеф протянул один мне, другой взял себе и вдруг по-простому, звонко стукнув фужером об мой тихо сказал:
- Удачи и счастья тебе, Виктор!
Под гул ребят все, кто держал шампанское, выпили залпом. Управляющий улыбаясь протянул мне белую коробку, обнял, похлопал по плечу.
- Это тебе. От твоих друзей. Удачи, капитан!!!
Мы стукнули кулак в кулак. Хотел посмотреть, что за коробочку подарил мне Вадим, но прежде услышал, как кто-то присвистнул.
- Ого… Айфон последний...
Очень долго не мог уснуть. От пережитого восторга сердце гулко стучало в груди. Вспоминая сегодняшний день, не верилось в происходящее. Уже в третий раз, то садился в своё кресло, нарезая круги по комнате, то умывая разгорячённое лицо ледяной водой, то оттряхивая несуществующие пылинки с висящего на плечиках кителя с золотыми погонами кап два, то бросал взгляд на белеющий новёхонький Айфон на столе, то перелистывал свой новый паспорт. Заветный белый пакет с весточкой от Свиридовых Андрей благоразумно унёс с собой. Всё было реальностью. Мне было нечем дышать. Кондиционер опустил температуру в комнате до восемнадцати градусов, но меня всё равно бросало в жар, лицо горело. Надо на воздух.
Выехав на улицу несколько раз вдохнул полной грудью прохладный, свежий, ночной воздух. Жаль, что рядом со мной нет группы Призрак, потому что их больше нет. Мне безумно их не хватало. Они были неотъемлемой частью моей жизни, моей семьёй, моими дорогими боевыми товарищами. Боль и горечь от их потери со временем не становились меньше, напротив, становилась острее, как и чувство вины за то, что каким-то невероятным чудом остался живым в той мясорубке, не ушёл с ними. Жаль, что меня не видит предавшая меня бывшая жена с тестем. Возможно, увидев меня, Анжела бы пожалела, что так мало меня ждала. Возможно, увидев меня сейчас, она поговорила бы со мной и не стала делать вид, что не узнала меня. И очень жаль, что рядом нет Екатерины. Мы могли бы вместе с ней делить наши радости, наши успехи. Она не захотела отношений с бомжом. Может, всё что случилось, это к лучшему? Останься я с ней, скорее всего, жил бы сейчас в Питере на пенсию по инвалидности и торчал безвылазно дома. Без работы, без друзей. Может и выпивать бы начал от безысходности. Возможно сейчас она бы круто изменила своё мнение обо мне, нежели тогда. Гордилась бы мной. Но если за поступок Анжелы у меня жгло сердце от горечи и обиды, то за Екатерину, напротив. Старался оправдать её любыми доводами. Как-то не вязалось её прощальное письмо, её слова, слёзы на вокзале, её искренняя горечь при расставании с тем, что она вот так запросто про меня забыла. Вдруг у меня прошёл мороз по спине. А вдруг она просто на просто не добралась до места? Вдруг с ней случилось непоправимое? Почему я никогда об этом не думал? Почему никогда не предполагал, что её могла постигнуть самая страшная участь? Я откинул голову на подголовник, стал делать глубокие вдохи, пытаясь успокоиться. Сердце молотило так сильно, будто грозилось выпрыгнуть из груди.
- Не спится, служивый? – услышал я позади себя голос шефа и его рука легла мне на плечо. Теряю бдительность. Даже не услышал, как он подошёл со спины. Будто в ответ на мои мысли тот проговорил:
- Теряешь бздительность!
Я похлопал его руку, лежащую на плече, через силу улыбнулся. Тот прошёл в беседку, сел, закинув ногу на ногу, облокотился затылком на решётку и уставился куда-то в небо. Вглядываясь в лицо шефа поёжился. В свете тусклого светильника он ещё сильнее мне кого-то напоминал. Я поморщил лоб. Что-то близкое, знакомое, привычное. Где я мог видеть это лицо?
- Я в первую Чеченскую воевал, в 94-м. – начал он внезапно, - 131-я Майкопская бригада под командованием полковника Савина. Слышал? Мы обеспечивал прикрытие. А под Новый год подарок наше командование нам сделало, отправили на штурм железнодорожного вокзала. Там мы и попали в окружение. – он тяжело вздохнул.
Я забыл как дышать, и ошарашенно, не мигая, вытаращился на шефа.
- Да-да… - увидев моё изумлённое лицо кивнул он, - И наград у меня не меньше, чем у тебя. Понял? – посмотрев в небо добавил. - Может, по коньячку?
Это откровение прозвучало как гром среди ясного неба.
- Можно… - прошептал я, до сих пор не понимая, шутит шеф, прикалывается как всегда или говорит серьёзно.
Тот безо всяких быстро встал и скрылся у себя в хоромах. Через пару минут вышел с бумажным пакетом, который издавал характерный звон стекла. На столе появилось четыре бутылки коньяка, два бокала, нож, лимон, тарелка. Между делом его рука нырнула в карман халата, и он протянул мне свой военный билет.
- По глазам вижу, не поверил ты мне, капитан… – улыбнулся, - Сейчас шашлыки подвезут!
Задушевная тогда у нас беседа вышла с бывшим капитаном 131-ой мотострелковой. От его рассказов волосы на голове шевелились. С повышением градуса ни он ни я не пьянели. Мы разговаривали так, будто встретились с ним прям после войны. Создавалось впечатление, что мы ещё не отмылись от пороховых газов. В памяти всё свежо, как вчера было. Теперь мне становилось всё более-менее понятно. Понятно, откуда у шефа такое особое отношение ко мне. А уж сколько он в меня вложил – не счесть!
За бокалом коньячка он признался, что по началу не воспринимал в серьёз рассказы о том, что какой-то полоумный калека из монастыря классно стреляет. Но его управляющий Вадим слыл человеком не склонным к преувеличению, и у него возникла мысль немного помочь мне. Чуть-чуть. Ну а когда Анатолич, местный участковый, поведал ему, что ко мне вернулась память и калека вовсе не бомж, а кадровый военный, наёмник, да ещё с боевыми заслугами, решил забрать меня к себе и наладить мою жизнь. Безвозмездно. Всем конечно не помочь, но… И не прогадал. С моим приходом ему, с его слов, даже спокойней стало. Ребята из его охраны нашли себе авторитетного лидера, стали дисциплинированнее, наладилась охрана комплекса. Действия у ребят стали слаженнее. Его это более чем устраивало. Ему нравилось моё упорство, с каким я шёл к цели. Нравилось, что ребята стали интересоваться не только выполнением ежедневной рутины, но и учили что-то новое, постигали военную науку. Причём не теоретическую, а практическую.
- Ты посмотри, к тебе в группу даже старики мои, которые по десять лет на меня работают, пришли! Смотрю, бегают вместе с молодыми, не филонят, жирок нагуляли, а теперь сгоняют. Под твоим руководством, а, капитан? – снова звякнули бокалами. Шашлычок был знатный. Вот и вторая бутылка пустая. – А тир у тебя будет. – глаза шефа как-то странно заблестели, - Обещаю. К концу лета. Всё что нужно, всё будет. Даже больше.
- Если не секрет, откуда такая щедрость? Это всё немалых денег стоит.
- А ты деньги не считай, а требуй, понял? На тебя открыт – безлимит! – проговорил он по слогам, хитро сощурив глаза, - Сколько надо для работы, столько получишь. А воровать ты не будешь, не той ты породы. – предугадал он мои мысли.
Странным был мой шеф. Он смотрел на меня так, будто хотел вырвать из моей души, из моих скрытых уголков сознания какую-то тайну. В свою очередь мне казалось, что он чего-то не договаривает. Что-то скрывает. Третья бутылка гулко хлопнула пробкой.
- Ты ни о чём не жалеешь? – вдруг спросил он меня.
Замер с полным ртом коньяка. Проглотил. Что ему ответить? Выложить всю подноготную? Да не любитель я выносить сор из избы. Под пристальным взглядом отрицательно покачал головой. Шеф встал и ушёл, не сказав ни слова. Ровным счётом ничего не понимая, молча смотрел ему вслед. Просидев минут десять, собрался было уходить, как услышал щелчок замка. Из дверей показался шеф со своей кожаной чёрной папкой под мышкой. Подойдя к столу, небрежно швырнул её на стол. Сел, снова откинулся головой на решётку.
- Расскажи мне про Николая… Как он погиб?
- Шшш…. Шшто, простите? – сказал я шёпотом, потому как в горле моментально пересохло.
В этой ситуации я ожидал услышать всё, что угодно, но вопрос про Николая, моего близкого друга и сослуживца, погибшего в том последнем бою у меня на глазах, заставил меня похолодеть. Голова закружилась.
- Расскажи, как погиб мой брат… Как погиб Николай Мельников, капитан-лейтенант группы специального назначения Призрак, где Вы, товарищ капитан второго ранга, тогда ещё капитан-лейтенант, были заместителем командира… Ты бороду сбрил сегодня, и я тебя признал. - так же тихо прошептал Владимир, переведя взгляд на меня. По его щекам катились крупные слёзы. Он выудил из папки файлик и бережно положил на стол передо мной. Одного короткого взгляда было достаточно, чтобы я узнал в этом листке фотографии из предпоследнего нашего выхода. Дрожащими руками достал драгоценные листы. На первой мы с Валеркой лежим во весь рост головой друг к другу. Анжелка просунула ноги мне под локоть, прижалась ко мне. Её светлые, густые волосы лежат у меня на плече. Позади нас с широкими улыбками, усевшись на корточки разместились Алексей, Николай, Пашка и Михаил. Следующая фотография. Командир и я. Помню, Алексей настоял, чтобы мы с Валерой сфоткались вместе. Вот мы снова всей группой, все вместе, стоя. Вот Николай с Анжелой. Девушка едва достаёт здоровяку Николаю до плеча. Вот мы с Мехом, Анжела посередине. Я бережно перекладывал фотки. Там мои друзья ещё живые. Слёзы застилали глаза. Я почти не видел лиц на этих самых дорогих для меня фотографиях, но я помнил каждую секунду того дня… Слёзы градом хлынули из глаз. Нечто похожее на звериный рык вырвалось из моей растерзанной груди. Владимир ткнулся головой в мою, положив свою широкую ладонь мне на шею.
Мир перевернулся. Я не верил в реальность происходящего. В глазах расплывались красные круги. Сердце сжалось так, что стало больно.
- Как так-то? – глотая слёзы прошептал я.
- Вот так, капитан… Вот так… - в свою очередь глотая свои слёзы ответил Владимир.
Глава XXIX
Вот так в жизни бывает. Мой шеф оказался двоюродным братом Николая Мельникова из моей группы. Это едва уловимое сходство, которое заставляло меня ломать голову, где же я мог видеть Владимира, взрывало мой мозг с первой нашей встречи. Теперь пазл сложился. Всё странное стало понятным. Владимир Николаевич и был тем самым человеком, по приказу которого мне подарили на Новый год телефон, по его указке справили могилку моему псу Чёрному, из его кармана платили жалование в монастыре. Это он организовал для меня стационар и протолкнул протезы. Владимир рассказал, когда впервые увидел меня, решил помочь. Решил помочь коллеге-военному, коим являлся сам и его двоюродный брат, безвести сгинувший в одной из горячих точек. А я, безусловно, был бывшим военным, получившим тяжёлое ранение и потерявшим память где-то в военных действиях, в огромных количествах, происходящих почти во всех точках планеты. А сегодня он с трудом удержался на ногах, чтобы не упасть, когда увидел меня без бороды. Он сразу узнал во мне одного из бойцов группы Призрак, в которой служил его брат, фотографии которого лежали у него в сейфе. Пазл сложился. Наколка на плече хоть и не чёткая, но точно такая же как у Николая. Одинаковые подёргивания рукой, странная речь, постоянная настороженность, всё говорило о невероятном сходстве. А сегодня всё встало на свои места. Осталось выбрать удобный случай и задать главный вопрос, который почти три года мучил его. И вот я перед ним.
Я ответил на его вопрос. Рассказал ему то, о чём никому и никогда раньше не рассказывал, с чем жил все эти годы, сжигая горечью свою душу. Рассказал о последнем бое в этих зловещих треклятых песках. Вдруг звякнуло стекло. В его руке лопнул бокал, но ни один мускул на лице не дрогнул. Мне стоило большого труда вспоминать тот ужас. Это был самый тяжёлый эпизод моей жизни. Владимир слушал меня почти не дыша, боясь пропустить хоть слово. Так прошла ночь. Мне стало легче. Легче от того, что я наконец излил свою душу, поделился своим непомерным горем с человеком, который был не безучастен ко мне. Поделился с тем, кого эта боль касалась не меньше меня самого. Да и Владимиру, по всей видимости, тоже стало легче. Он жил в слепом ожидании. Без вести пропавший это не погибший. Неизвестность хуже всего. Едва тлеющая искорка надежды ещё тлела в его сердце, но мой рассказ поставил точку в почти трёхлетнем мучении и ожидании.
Забрезжил рассвет. На территории началось движение. На столе три пустых бутылки, четвёртая почти пустая.
- А теперь поговорим о делах. – вскидывая часы начал шеф. Потянулся к папке, лежащей на столе. Серебристый замок щёлкнул. Владимир Николаевич извлёк пачку бумаг. Я увидел три крупных буквы VVS.
– Мы посовещались, и я решил, - улыбнулся он, доставая пачку сшитых листов. – С сегодняшнего дня ты основатель и владелец охранного агентства по профессиональной подготовке VVS. Русскую аббревиатуру зарубили, хотел ВВС – Воропаев Виктор Степанович, но английской даже круче получилось!
- Вы серьёзно? – заглянул я поверх очков в глаза Владимиру.
В ответ тот встал, похлопал меня по плечу и молчком ушел в дом. Мне показалось, что он постарел за эту ночь. Ссутулился, походка тяжёлая. Проводив теперь уже бывшего шефа, взялся за чтение документов. По всему выходило, что это не шутка. Документы, которые я держал в руках, были вполне себе настоящими, с печатями, подписями, подсказывали мне, что теперь моя жизнь снова изменится. Владимир был не тем человеком, что бы оставлять меня в непонятках и не ошибся. Вскоре ко мне подошёл Андрей. Добродушно подал руку, сел рядом.
- Хорошо посидели? – кивнул он на стол, побарабанив кончиками пальцев по пустой бутылке, – А по Вам и не видно. – улыбка сияла на его гладковыбритом лице. – Ну что? Сейчас я Вам всё объясню, введу в курс дела.
Мне жутко хотелось спать. Внутри была пустота. Я ещё не принял новую реальность и не вникал в сущность происходящего. Андрей что-то рассказывал мне, листая документы, я что-то подписывал, думая об одном – скорее бы закончить, помыться и завалиться в постель. Но поспать мне по утру не удалось. Закончив с изучением документов и приняв поздравление от Андрея, заметил суету у ворот. Вскоре на территорию заехала воровайка и сгрузила на площадке контейнер, похожий на те, что колесят по дорогам страны, но короче раза в два. Экспедитор направился ко мне. Андрей прикатил кресло и помог мне в него забраться, на протезах сегодня я ходить уже не мог. Ноги горели.
- Проверьте сохранность пломбы, Виктор Степанович и распишитесь! – улыбнулся он мне, махнув планшетом в сторону красного контейнера. Пломба оказалась на месте. Расписался. Парень подал мне огромные ножницы по металлу, которыми я перекусил проволоку. Парень кивнул и быстро удалился. Из сопроводительных документов следовало, что контейнер прибыл из моего родного города. Парни открыли его. Я безошибочно узнал свои вещи. Вроде и было немного, а заняло больше половины пространства внутри контейнера. Ну что ж, не плохо.
- Ну что тут за бардак развели у меня на дворе? – послышался сзади голос хозяина особняка.
Я развернул кресло. Володя подходил ко мне посвежевший и сияющий как начищенный самовар, как будто не пил всю ночь, а спокойно спал у себя в постели. Наши руки громко хлопнули в крепком рукопожатии.
- Ты так и не отдыхал? – усмехнулся он.
- Успею… - махнул рукой я, переводя взгляд на вещи в контейнере.
- Ребята помогут тебе, перенесут вещи к тебе в комнату. Места хватит. Ну, не хватит, в соседнюю сложим, всё равно пустует.
- Спасибо Вам, Владимир Ник…
- Ну-ну-ну!!! – перебил меня бывший шеф и тихо добавил, - Никаких Вы, понял?
Кивнул головой.
- Володя, спасибо…
Мы крепко пожали друг другу руки.
- Володь, - остановил я его, - Я поклялся крепко пожать руку человеку, который творил для меня добро. Но я не знал, кто этот человек. Теперь знаю. – и протянул ему ладонь. Мы снова крепко пожали друг другу руки.
Наконец я добрался до душа. Горячие струи воды приводили меня в чувство, сгоняя напряжение и накатывая на меня приятную истому. Зверски хотелось есть и безумно хотелось спать. Сутки бодрствования, плюс коньяк тянули меня занять горизонтальное положение минуя стадию еды. Ребята уже стаскали вещи и аккуратно разложили их в комнате, заняв ими почти половину. Чёрная багажная сумка стояла на самом виду. Взял. Тяжёлая. Поставил на колени, расстегнул замок и сердце сжалось от невыносимой тоски. Я почувствовал незабываемый аромат духов своей бывшей жены. Тоска моментально вернула меня с небес на землю, заставляя согнуться на пополам. Закусил губу с трудом сдерживая слёзы, сглотнул подкативший к горлу горький ком. До сих пор любил её. Это нельзя было отрицать. Память моментально вернула меня в то время, когда я был счастлив, любил и был любим, она была рядом, друзья были живы, а я здоров. Мне очень не хватало моей прошлой жизни, но вернуть её, к сожалению, было невозможно. Нужно принять жизнь такой, какая она есть. Во дворе привычно собирались ребята. Подходило время обучения. Потёр лицо ладонями. Превозмогая усталость и сон, выехал во двор. Это было моё последнее занятие с парнями здесь, в усадьбе. Дальше надо назначить инструкторов, составить план обучения, разработать методику. Начал как обычно. Как-то странно тихо ведут себя мои парни. Может мне показалось? Несколько раз ловил себя на мысли, что залипаю, глядя на роскошные заросли деревьев, забывая, что нахожусь перед ребятами. Мыслями я был очень-очень далеко. Перед глазами проплывали одни воспоминания за другими. Снова и снова подносил руки к лицу, ощущая аромат духов. В который раз пришёл в себя. Ребята сидят тихо, даже не перешёптываются. С пониманием смотрят на меня. Скорее всего дежурившая смена успела поведать про наши с Володей ночные посиделки. Хоть и говорили мы не громко, в ночной тишине нас было хорошо слышно. А уж смысл сказанного должен был ввергнуть в шок ничего не знающих про такие эпизоды нашей жизни охранников.
- Парни… - я вздохнул и замолчал, не зная, как правильно преподнести им, что занятий в таком формате больше не будет. – Парни… - ребята закивали головами, стали переглядываться. Ясно. Все в курсе. Ждали, когда я начну этот разговор. В кармане звякнул телефон. На счёт сбербанка перечислены деньги. Почти не глядя смахнул сообщение с экрана, а потом замер. Что-то непривычно дерзкая цифра мелькнула перед глазами. Дёрнул плечами.
- Так понимаю, вы в курсе всех дел. Не делайте вид, что не знаете, - улыбнулся я, - Занятий временно не будет. Сейчас будем обживать помещение в городе, которое нам предоставил… - тут я запнулся. Владимир попросил не упоминать его имя. – Которое нам предоставил спонсор. Там у нас будут классы, спортзал, кафешка. Сегодня поеду смотреть, что да как. По сему на сегодня всё. Я вас оповещу о дальнейших действиях.
- Долго нам в академическом гулять? – спросил чернобровый крепыш по имени Дмитрий, у которого не так давно я брал пену для бритья. Он был моим самым близким соседом и общаться нам приходилось часто.
- Не думаю. Сейчас точно сказать не могу, но судя по всему, помещение для нас готово. Нужно набрать кое-какой персонал, уладить небольшие формальности и будем заниматься. Территориально, как я понял, нам будет удобно. Вы всё равно почти все ездите каждый день сюда из города. А теперь наша контора будет прям на выезде. Экономия времени ощутимая.
- Это не то трёхэтажное белое здание слева? Его с трассы видно.
- Оно самое!
Потому, как народ загудел и заулыбался, я понял, что там что-то глобальное.
Мы ещё долго не расходились. Парни задали мне тысячу вопросов. Со стороны казалось, что проходит санкционированный митинг. Военная дисциплина, которую мне удалось наладить в группе, спасла меня от бесполезной траты времени. Парни не мешали друг другу, не толкались, спрашивали, замолкали, я отвечал. Наконец все разъехались, стоянка опустела. Во дворе осталась дежурная смена охраны. После нескольких месяцев было непривычно видеть нашу усадьбу пустой. Вот парни какие! Я оглядел вымощенный плитками двор, где десять минут назад толпились около тридцати человек. Ни одного плевка, ни одной бумажки не валяется. Как будто небыло никого. В группе никто не курил. Ни один человек. Было четверо из тех, кто работал на Володю уже давно, но повыплёвывав свои лёгкие на первом занятии, с курёхой сразу завязали. Нужно было собраться с силами и ехать смотреть то самое помещение, выделенное мне для организации агентства. Да, чуть не забыл! Судорожно полез в боковой карман за телефоном. Перечислено 8 млн. руб. Вот ещё сообщение, не услышал. Ещё 2.2 млн. Итого на счёте 10.3 млн, с учётом моих скромных теперь уже накоплений, в сравнении с той суммой, которая капнула мне на счёт. Ага. Вот и сообщения. Первое – продажа машины, второе, продажа квартиры. Перехватило дух, как будто меня бросило в воздушную яму. Вот это Андрей потрудился! Как у него это всё получается? И ни слова мне не сказал! Заветный пакет от Анжелы он так и унёс с собой. Не дал посмотреть, что внутри. Сон отлетел от глаз. Мотивация бешенная. Я неосмотрительно быстро спрыгнул с кресла, чуть не растянувшись во весь рост. Приладив свои искусственные ноги, встал, переставил трость, осмотрел себя в зеркало. А что? Глаз бы поправить и можно жениться! Впервые за последние несколько лет после трагедии, глядя в зеркало, я не увидел в отражении несчастного калеку. По-настоящему поверил в себя, поверил, что жизнь не закончилась и у меня теперь не может быть будет, а совершенно точно будет будущее. И это будущее совершенно точно зависит только от меня самого. С этими мыслями я уверенно двинулся к выходу, помогая себе тростью.
Глава XXX
Белое трёхэтажное здание за высоким трёхметровым забором было хорошо видно с трассы. Растущие на территории высокие ели лишь частично загораживали фасад здания. Водитель плавно затормозил и микроавтобус, мягко качнувшись, остановился возле высоких ворот. Стоянка большая. Разметка хорошая. Проблем с парковкой не будет. Это огромный плюс. Нажал кнопку брелока, который мне вручил Володя вместе с пакетом документов. Ворота плавно поехали в сторону, открывая проезд. Через пару минут мучений в борьбе с тремя ступеньками я стоял на небольшом крыльце и открывал большие массивные двери. Внутри очень светло. Большие окна беспрепятственно пропускали свет. Приличный вестибюль, огромный коридор, куча дверей. Дёрнул ручку первой, закрыто. Где ключи пока не знаю. Водитель идёт следом, удивлённо крутит головой во все стороны. Даже снял свои очки. А я думал, они у него приклеены к переносице! Даже в пасмурную погоду этот малый был в своих непрозрачных зеркальных очках. Так бы его где увидел – не узнал бы. Набрал Володю.
- Слушаю, дружище! – послышалось на другом конце провода после двух гудков.
- Володя, я на объекте, вопросик, а где ключи от кабинетов?
- Ключи… ключи… А! Ты под стойку загляни, там коробочка должна быть, в ней и найдёшь.
Наклонился, заглянул под стойку. Нет никакой коробки. Прошёл на другую сторону. Точно. Вот она! Коробочка оказалась большой коробкой из-под обуви. Подхватил её одной рукой чуть не выронил. Коробка оказалось очень тяжёлой. Пришлось облокотиться и помочь второй рукой поставить это добро на стол. На каждом ключе бирка с номером. На каждой ручке висит табличка с цифрой. Всё понятно. Кабинеты просторные и светлые. Пощёлкал выключателем. Электроэнергии нет. Где включается – без понятия. Собрался снова звонить Володе, но остановился. Приеду в усадьбу, там всё порасспрошу. Подошёл к лестнице. Нет. Подняться не смогу. Ступени высокие. Заинтересовала стальная, с виду массивная, сейфовая дверь в конце коридора. Ключи от неё самые заметные. Две связки длинных, похожих от Эльборовских замков ключи, сразу бросались в глаза. Открыл и сразу догадался о предназначении помещения. Тир! Побродив ещё с часок засобирался в обратный путь.
Здание было построено квадратной буквой О и внутри этой самой буквы был разбит парк. С противоположной стороны виднелась большая автомобильная арка, под которой без проблем проедет даже фура. Внутренний двор большой. Зелени очень много. Неухоженная, правда. Здесь уже садовник нужен. В общем, персоналу придётся набирать тьма! Электрик, сантехник, уборщик, садовник, дворник, штат охраны, гардеробщица. Есть место под кухню и небольшую столовую. Нужны повара, посудомойка, плюс доставка. Кто-то же должен всё сюда завозить. Я сник. Мало того, что понятия не имел, как это всё должно работать, так и не особо понимал, как эта структура устроена. Обучать группу на всём готовеньком легче лёгкого. А вот всё организовать, запустить. Двигаться надо. Нужна своя машина. Управлять сам не могу, надо брать водителя. Машина нужна большая, протезы не давали возможности согнуть их в коленях. Не будет же Володя выделять мне свой микроавтобус постоянно. Это всё денег стоит. Деньги у меня были, но хватит ли? Показавшаяся неприлично огромной на первый взгляд сумма, теперь, в фоне будущих расходов, казалось слишком маленькой. Классов тьма. Кабинетов тоже валом. В этих помещениях огромные окна. На них нужно шторы. Нет ни одного стола, ни одного шкафа, ни одной парты. Да что парты! Парты — это мелочи. Компьютеры нужны. Тут их точно не с десяток надо будет. Сотня, не меньше. И программист нужен, что б это всё обслуживать. Провёл рукой по лицу, отгоняя тревожные мысли. В первую очередь нужен помощник. Надёжный, грамотный человек. Надежда в этой ситуации была только на Володю. Не мог он вот так взять и подарить мне огромную кучу проблем, заплатив за них такую же огромную кучу денег! Не мог! Он прекрасно знает, что опыта такого рода у меня нет от слова совсем. С этими мыслями я возвращался в усадьбу.
Владимира на месте не оказалось. Уехал по делам в город. Будет под вечер. Заняться мне было нечем, и я бесцельно бродил по усадьбе накручивая в своей голове и без того сложную ситуацию до беспредела. Мысль о машине на ручном управлении плотно засела у меня в голове. В советскую инвалидку не влезу, хотя… Тут мне вспомнился старый советский фильм, где Бывалый в исполнении Моргунова, запросто туда умещался. А я был, наверное, такой же как он. Тут надо подумать. Проблема была и в протезах. Они не сгибались, что делало посадку в любой автомобиль невозможной. В салоне микроавтобуса и то кое как помещался. Вся надежда была на те протезы, про которые мне говорил доктор. Вдруг с ними посадка станет возможной? Двое суток без сна давали о себе знать непривычной тяжестью в голове, мысли путались, перелетая с одной на другую, и я принял единственно верное решение – идти к себе и завалиться спать. Но перед этим нормально поесть. Через час я уже мирно спал. Приняв горизонтальное положение, в полную меру ощутил всю накопившуюся за последние дни усталость.
Вернувшийся под вечер Володя долго трепал меня за плечо, прежде чем я смог проснуться.
- Ну ты поспать!!! – засмеялся он, видя, что я открыл глаза и таращусь на него отсутствующим взглядом. - Поднять подняли, а разбудить забыли? Рассказывай, как съездил? Как впечатление? Что скажешь? – он протянул руку.
Столько вопросов! Рывком поднялся, развернулся и облокотился спиной на стену. Подал руку, поздоровались. Потёр заспанное лицо руками, собираясь с мыслями.
- Уууууу… - протянул я, тряхнув головой. – Вопросов больше чем ответов. Пока я в замешательстве. Даже не знаю, с чего начать.
Володя перебил меня.
- Начинать нужно с подбора помощника, с которым вы будете топать рука об руку, как молодожёны, в горе и в радости.
Я снова вытаращился на него, пытаясь понять, о чём он. Под словом не знаю с чего начать, я имел ввиду с чего начать рассказывать ему о своих впечатлениях, но Володя, как человек с деловой хваткой, понял мои слова по-своему и сразу перешёл к делу.
- А ты как хотел? Да-да! Надёжного человека со стороны. Не друга. И уж ни в коем случае не родственника, боже упаси! Управляющий должен быть твоей правой рукой, твоим вторым я. Должен понимать твои мысли и уметь воплощать их в жизнь. А там дело пойдёт!
Напрашивался один естественный вопрос – где взять такого человека?
- Кто ищет, тот всегда найдёт!
Владимир ещё долго объяснял мне все тонкости и премудрости нового начинания. Мне пришлось взять большой блокнот и делать кое-какие пометки. Запомнить мало, тут нужно понять. Понимание приходит с опытом. А опыт приходит с годами… Закончили мы за полночь. Оба зевали и тёрли лица руками. Было выпито несколько кружек крепкого кофе, но он уже не помогал. Решили разойтись и завалиться спать.
На следующий день, как мы и договаривались, ко мне пришёл Андрей, держа знакомый белый конверт под мышкой. Я налил нам по кружке горячего крепкого кофе.
- Рассказывай! – я легонько стукнул ладонью по столу, удобнее усаживаясь в кресле-каталке. Андрей вздохнул.
- Нашёл Ваш дом без проблем. Дверь открыл некто Михаил Захаров.
Тут меня озарило воспоминание. Я вспомнил показавшуюся такой знакомой фамилию. Точно! Это тот самый скромный малый, который пытался ухаживать за Анжелой. Девушка не принимала его в серьёз, но и посылать в грубой форме его не стала. Тогда ей удалось объяснить влюблённому парню ситуацию и тот пропал из её жизни. Ну, видимо снова объявился. Андрей продолжал.
- Анжелы с его слов дома не оказалось, но выходя из подъезда столкнулся с молодой девушкой, по описанию очень похожей на неё. Не ошибся. Мы поднялись в квартиру. Она сразу поняла, чьи интересы я представляю. Держалась строго. Но когда я рассказал ей, что Вы необычный человек, работаете военным инструктором, преподаёте на личной военной кафедре нашей организации военное дело, обучаете наших сотрудников иностранному языку, что Вы не просто на хорошем счету, что у Вас много друзей, она изменилась в лице. С её слов выходило, что Вы психически больны и Вас держат в камере. – Андрей возбуждённо жестикулировал руками, - Мне пришлось показать ей некоторые видео. Вы уж простите, Виктор Степанович, не удержался я, снимал Ваши тренировки с ребятами, да на стрельбище. Уж больно круто это было!
- Хех, - я ухмыльнулся, - Да я тебе что, камфорная статуя, что меня нельзя снимать?
Андрей засмеялся.
- Амфорная!
- Неважно! - я засмеялся, и немного смутившийся Андрей продолжил.
- Показал видео, отчего Анжеле Александровне стало откровенно плохо. - тут Андрей глубоко вздохнул и опустил голову. Моё сердце больно сжалось. Зная свою бывшую жену, я предполагал, что произошло дальше. Анжелка больше не могла сдерживаться и выплеснула всю горечь из своей души, из своего сердца, расплакавшись до истерики.
Глава XXXI
Через пару месяцев, после того, как Анжела проводила Виктора на последнее задание, в военкомате выдали документ – Пропал безвести. Наличие сего документа не предполагает ничего. Просто нет человека и всё. Факт смерти не установлен. Родила двух дочерей. Отец души не чаял во внучках. Хоть и помогал всем, чем мог, девушке было трудно одной. Трудно во всех смыслах этого слова. Не хватало пропавшего мужа, не хватало ласки, любви, общения, секса. Тут ещё старый поклонник нарисовался. Прознав про все беды, начал ухаживать за ней. Он окружил бедную девушку такой заботой и вниманием, что вскоре они оказались в одной постели. Полюбить Михаила она так и не смогла, но это было лучше, чем ничего. Расписавшись, стали жить вместе. Скоро родился мальчик. Потянулись обычные серые будни. Она привыкала жить без Виктора. Смирилась с тем, что его нет, пока однажды поздно ночью не раздался звонок телефона и голос её родного, пропавшего несколько лет назад мужа не произнёс: “Это я, Виктор… Я живой, девочка моя, живой!!!” В первую секунду она растерялась. Голос был точно его, она никогда в жизни не спутала бы его. Но вместо того, чтобы закричать от счастья, разузнать где он и помчаться к нему, вдруг, сама от себя не ожидая, сухо ответила, что это чья-то шутка и положила трубку. Боясь повторного звонка тут же отключила телефон. А тут ещё муж проснулся не кстати. Стал интересоваться, кто звонит в такое позднее время. Почему струсила? Почему??? Она тысячу, нет сотни тысяч раз придумывала слова, которые скажет, когда муж вернётся. Когда он откроет дверь своими ключами и войдёт в комнату. По этой причине она и не съезжала с квартиры. Ждала и где-то очень глубоко в душе надеялась, что если он когда ни будь вернётся, то вернётся сюда, домой. Так и ютились в однокомнатной квартире, сначала вчетвером, потом впятером. Михаил не возражал. Он вообще никогда не возражал ей, все решения принимала она и его постоянные облизывания с ног до головы очень нервировали девушку. Уснуть в ту ночь Анжела уже не смогла и чуть свет, собрав младшего ребёнка и оставив на Мишу дочерей побежала к своему единственному и родному, самому близкому после Виктора другу, своему отцу. Сказать, что отец был удивлён столь ранним визитом дочери это ничего не сказать. Дочь, едва переведя дыхание, забежала в квартиру, вручила сына Оксане и со словами “Виктор живой…” упала к ногам отца лишившись чувств. Александр Сергеевич сразу поверил дочери и ни на секунду не усомнился в её словах.
- Папа… - стакан с водой в руках дочери ходил ходуном, - Папа, я испугалась! Дура! Испугалась!
- Номер! Номер его дай!!! Я сейчас ему позвоню!
- Да я давно бы сама… Удалила-а-а-а! – завыла белугой Анжела.
Отец выхватил телефон из рук дочери и бросился к компьютеру. Трясущимися от волнения руками зашёл в личный кабинет и через несколько секунд набирал заветный номер. Но на том конце провода молчали. Набрал номер начальника охраны. Довольно бодрый голос для раннего утра с готовностью отозвался в трубке.
- Пробей мне номер, откуда звонили. – и продиктовал заветные цифры.
- Красноярский край, город Красноярск! – раздалось в трубке.
- Да, папа, он так и сказал, я под Красноярском. В селе… в селе… Я трубку положила, дура! – девушка снова впадала в истерику.
Оксане с ребёнком на руках ничего не оставалась, как словами утешать девушку. Насилу успокоившись Анжела попросила разрешения прилечь и едва коснулась головой подушки тут же уснула. Свиридов подсел на край кровати, гладя по голове дочь.
- Я найду его, дочка, обещаю… - проговорил он, вглядываясь в лицо вмиг ставшей на много лет старше дочери. Та ничего не ответила, лишь крупная слеза скатилась по щеке.
Надо отдать честь упорству Свиридова. Через неделю он знал о своём бывшем зяте почти всё, но опасаясь за здоровье дочери и оберегая её от необдуманных поступков, ни словом не обмолвился ей, что поиски увенчались успехом и уже привели его к Виктору. Александр Сергеевич внезапно улетел в командировку. Это небыло ничем неожиданным. Он часто ездил по стране по своим делам. Но тот направился в Красноярск. Один, без охраны, соблюдая осторожность, что бы дочь не дай Бог не узнала, куда он поехал на самом деле. Деньги до Киева доведут, перефразировав знаменитую пословицу можно сказать, что вскоре Свиридов входил в те самые ворота монастыря, где по его данным был Виктор. Найти его оказалась не проблема. Побродив по монастырю, не вызывая ни у кого подозрения, он издалека увидел огромного мужика в инвалидном кресле. Сердце кольнуло. Одев очки и натянув бейсболку пониже на глаза, решительно двинулся в сторону калеки. Подойдя ближе, сомнения развеялись. В обезображенном лице безногого Свиридов без труда узнал Виктора. Волна жара прокатилась по телу. В первую секунду тот чуть не бросился к бывшему зятю. Первым порывом было обнять родного человека, высказать ему слова необычайной радости, что тот живой и Бог с ним, что калека и немедленно увезти его домой. Но слова застряли в пересохшем горле Свиридова, когда одноглазый просверлил его своим хмурым взглядом из-под густых бровей. Кинувшийся к зятю Свиридов сделал вид, что запнулся и услышав знакомый голос:
- Осторожнее! Не убейтесь! – лишь прибавил шаг, боясь быть узнанным. Но калека ничего не заподозрил, а также медленно катил себя куда-то по ему одному ведомому делу по алее, густо засаженной елями. Относительно недалеко от монастыря, в большом, огороженным забором особняке, охраняемый взводом охраны, жил его давний бывший партнёр Владимир, с которым деловые отношения не сложились, но отношения поддерживались. К нему то он и решил заглянуть. Не сказать, что приняли его радушно, да и ему это не надо было, Александр Сергеевич скрыл настоящую причину своего появления в здешних местах, сославшись на внезапно возникший интерес к местному предприятию, которое располагалось неподалёку. Но поведал хозяину усадьбы о своём визите в монастырь. Якобы, решил посетить одно из духовных мест, за одно проведать старого приятеля. В подробности не вдавался, а Владимир этими самыми подробностями не интересовался. Всю дорогу до дома Александр Сергеевич мучился вопросом: как преподнести дочери всё то, что он увидел? Его не радовала перспектива того, что дочь будет жить и мучиться с бомжеватого вида калекой, страдающим поствоенным синдромом. Почему-то Свиридов решил, что теперь бывшему зятю нужна куча таблеток, дорогостоящее лечение и придётся нянькаться со мной ещё хуже, чем с тремя детьми. Но как всё преподнести дочери? Своё решение он принял. Уехав из монастыря, он бросил своего когда-то горячо любимого зятя, которым гордился не меньше, чем своей дочерью, тем самым отказавшись от всякой связи с ним.
Разговор с дочерью был неимоверно тяжёлым. Свиридов, сбросивший со счетов бывшего зятя, теперь боялся потерять дочь, которая могла легко пойти наперекор всем его словам, бросить всё и умчаться за тридевять земель к едва живому калеке. Если такое случиться, то проблем у него будет выше крыши. Свиридов отчётливо осознавал: даже находясь в инвалидном кресле его бывший зять, бывший наёмник, которого учили убивать, представлял для него и его жизни реальную угрозу. И никакой штат охраны его не спасёт! И пока тот не отомстит, больше даже не за себя, а за обманутую дочь, за предательство, не успокоится. А дочка ещё и поможет! Уж она то со своим характером и этой ненормальной, патологической влюблённостью в хладнокровного убийцу, никогда не простит ему того предательства, которое тот совершил, оставив её любимого там, в монастыре, бросив её суженого на произвол судьбы. Поэтому в разговоре с дочерью тот обдумывал каждое слово по нескольку раз, прежде чем произнести его. На удивление дочь вняла его словам. Окрылённый таким невероятным успехом Свиридов ещё сильнее сгущал краски, не стесняясь открытого вранья нарисовал картину в таких чёрных тонах, что в конце концов Анжела сдалась.
- Хорошо, папа… ты прав. Будет лучше, если всё останется как есть. – и снова заплакала.
Теперь её слёзы напоминали отчаянье. Ей нужно свыкнуться с мыслью, что её муж Михаил, а всё прошлое осталось позади. Нужно забыть Виктора и всё, что связано с ним. Бывший муж теперь другой. Это уже не тот добродушный мужик, любящий и нежный ручной медведь, которого она любила и который безумно любил её. Теперь это слетевший с катушек убийца, которого не остановить и не переделать, которого держат в изоляции и подают еду через решётку. Именно таким она представляла себе Виктора со слов отца. А почему ей не доверять родному отцу? А спустя несколько месяцев, входя в подъезд, ей на встречу попадается приятный молодой человек, обращается к ней по имени отчеству и говорит, что он является законным представителем её бывшего мужа. То, что это не шутка, Анжела поняла. Видимо, требовались какие-то данные на её бывшего мужа. Он то ненормальный, буйный. Ей совсем не хотелось говорить на эту тему, но Андрей, так представился молодой человек, поначалу не мог понять, о чём говорит Анжела, а та в свою очередь, не могла понять, о ком говорит Андрей. Тут до девушки стал доходить смысл сказанных слов. Почувствовав недоброе, она отправила своего мужа под предлогом сходить в магазин, тот как всегда безоговорочно выполнил требование и ни сказав ни слова против послушно удалился. Андрею ничего не оставалось, как достать свой телефон и на большом шестидюймовом экране показать несколько видео с участием её бывшего мужа.
- Откуда у Вас такая вопиющая дезинформация? – возмущению Андрея небыло предела, - Кто Вам наплёл, простите, такую ересь?! Психическому здоровью Вашего мужа, его стойкости и упорству не завидует разве что клинический идиот! Я Вам больше скажу, готовятся уставные документы и Виктору Степановичу будет вверено управление собственной компанией, собственным учебным центром, который станет одним из самых крупных в России!
Наконец наступило понимание ситуации. Андрей изложил всё что знал о Викторе с того самого момента, как тот появился в монастыре, рассказал, как к тому вернулась память, как ему предложили работу военным инструктором. Девушка осознала предательство отца. Стало безумно больно, голова закружилась, и она без чувств повалилась на пол, не разбив голову исключительно благодаря реакции Андрея, который успел подхватить её. Приведя девушку в чувство, Андрей не избавился от проблем. Напротив, Анжела впала в истерику. Сидя на полу не хлипкого телосложения Андрей с трудом удерживал хрупкую невесомую девушку, что бы та не дай Бог не сотворила с собой чего плохого. Нужно было вызвать бригаду скорой помощи, но телефон лежал на столе, а руки были заняты тем, что боролись с руками девушки. Ему с трудом удалось усадить на стул растрёпанную Анжелу и наконец вызвать бригаду медиков. Ребёнок во всю ревел в дальнем углу комнаты. Пришлось успокаивать и его. А так как Андрей семьёй обременён не был, то уход за ребёнком был сравним для него с укрощением тигра. Тут тоже помогли медики. Молодая девушка, врач скорой помощи, ловко перепеленала малыша и со словами:
- Держи, папаша! – всучила ребёнка Андрею. Тот начал было оправдываться, но в этой ситуации счёл нужным взять на себя роль отца вплоть до возвращения настоящего, который упылил за продуктами на неопределённое время. Медики уехали, оставив после себя стойкий запах лекарства. Анжела спокойно лежала на кровати, Андрей ходил по комнате с ребёнком на руках, слегка покачивая его.
- Почему Витя трубку не берёт? – задала она первый вопрос. – Я ему каждый день звоню по десять раз. СМСки пишу каждый день. Он молчит. На звонки не отвечает, на СМС тоже. – слабым голосом проговорила девушка.
- Номер какой?
Анжела на память продиктовала одиннадцать цифр. Андрей помнил номер Виктора и сразу уловил ошибку. Вместо двух шестёрок Анжела набирала две восьмёрки. Но в ответ лишь кивнул головой.
- Не знаю. – ушёл он от ответа. Виктор по поводу контактного номера ничего не говорил. А от шефа получено прямое распоряжение – контактных данных не давать!
Анжела поднялась и держась за стеночку пошла на кухню, поднимать перевёрнутые табуретки.
- Спасибо! – принимая из рук Андрея ребёнка проговорила она. – Вы увидите его? И да. Давайте я подпишу все документы. Машина и квартира его. Я не претендую…
Вскоре все документы были подписаны, Андрей засобирался, но девушка остановила его.
- Простите, Вы сильно торопитесь?
Андрей вскинул руку. Он закончил все дела здесь, в Петропавловске, самолёт вылетает из Елизово утром. В запасе десять часов.
- Есть немного. – ему хотелось поскорее уйти и оказаться в своём комфортабельном гостиничном номере. Ему приходилось влипать во всякие ситуации в своей жизни, но тут… Тут он стал свидетелем, как семья рухнула: отец потерял дочь, а дочь в один миг потеряла любимого человека. Наступила расплата за минутную слабость.
- Можно, я напишу ему письмо, и кое-что передам?
Глава XXXII
Андрей закончил свой рассказ. Я потёр лицо ладонями, собрался с мыслями и спросил:
- А что с номером не так? Почему они мне не дозвонились?
- Уточнял номер. – Андрей усмехнулся, - По невнимательности цифры перепутали. У вас 0660 на конце, а они 0880 набирали. Номер тоже Красноярский оказался, но, скорее всего, заведён на какое умное устройство. Всегда на связи, но никогда не отвечает. Ваша бывшая жена звонит туда каждый день, несколько сотен СМС отправила. Наверно, роман можно написать!
- Правильный номер ты не дал? – я сверлил его взглядом.
- Обижаете, Виктор Степанович… - Андрей улыбнулся. Он ни секунды не сомневался в моём ответе.
- Молодчина!
- Теперь со спокойной душой я могу отдать Вам пакет. – с этими словами он легко и непринуждённо пододвинул мне его.
- Спасибо, Андрей! Если бы не ты…
Мы крепко пожали друг другу руки.
Когда дверь за Андреем затворилась, я откинулся на кресле и закрыл глаза. Ну история! Ну Свиридов! Предполагал, конечно, такой расклад, но исключительно в качества бреда. Ан нет! Кинул, значит, а Анжелке напел, что я буйный псих. И как она повелась то? Интересно, этот говнюк правда меня видел, или тоже приврал? Если видел, то где? Почему я его не видел? Ладно. Вооружившись ножницами, отрезал край пакета. Потянуло духами, которые так любила моя бывшая жена. Извлёк листок, сложенный пополам. Внутри, ровным, каллиграфическим подчерком Анжелы написано письмо. На руку выпали фотографии. Вот она. Во всей красе! Я и забыл уже, как она выглядит. В памяти был лишь её образ. А тут! Первая мысль, возникшая вместе с острой болью в груди – вернуться! Ни смотря ни на что! Вернуться! Какой бы я не был, одноглазый, безногий калека, да Бог с ним! Зато живой! И я остался прежним. Анжелка по всему видно любит меня до сих пор! Там мои дочери. На следующей фотографии они втроём. Все белокурые, только у дочерей волосы не вьются. Пока. А как они похожи!!! Все черты лица как под копирку. От меня ничего. И ладно! Точно знаю, мои они! Фотография мелко тряслась в моей руке. А вот они совсем маленькие. Лежат голенькие, личики внимательные. На маму смотрят. Похожи между собой – не отличить! Кто из них кто? Перевернул фотографию. Подчерком Анжелы было написано Елизавета и Елена Воропаевы. Теперь ясно. Слева Лиза, справа Леночка. А вот фотка, где она стоит на крыльце нашего роддома, держит в руках два обвязанных розовой ленточкой пакетика. Видимо, холодно. Март. Анжела одета. Личико замученное. Ну так ещё бы! Двойня! Интересно, сама родила или кесарево делали? На следующей фотке замер. Анжела в очень эротичном виде. Ничего себе… Моё мужское незамедлительно откликнулось, бессовестно выпирая из штанов. Пересмотрев все фотографии, их было около двадцати, я как будто прожил вместе с ней эти несколько лет. Будто и небыло той разлуки, небыло ранения, небыло замужества Анжелы. В командировку уехал и скоро домой. Анжела не положила ни одной фотки, где она с сыном или с новым мужем. Умная девочка, очень умная. На фотографиях даже Свиридов был. Чёт осунулся мужик, постарел. Или это от того, что не видел давно? Козёл! Боль отпускала. Среди всех фотографий не нашёл тех, где мы фотографировались в предпоследнем выходе, когда освободили Анжелу. Странно! А ведь дома были. Контейнер уже разобрали, но там я их тоже не нашёл. И зачем бы они ей? Осталось письмо. Закрыв его своими ладонями долго сидел, не решаясь прочитать. Взял её большую фотографию, видимо, одну из последних и облокотил на пустой стакан из-под кофе. Анжелка фотографировалась как для меня. Голова чуть наклонена, густые волосы крупным локоном спадают с плеча, нижнюю губу чуть закусила, в глазах столько озорного блеска, что казалось, ещё секунда и она сорвётся с фотографии и с визгом мой, мой, мой, кинется мне на шею. Её взгляд зачаровывал меня, заставлял смотреть не мигая. Я даже дышать перестал, ожидая чудесного мгновения. Ещё секунда, и я будто голос её услышал. Ощутил прикосновение её губ со вкусом клубники, тёплые руки обхватили шею. Спина похолодела. Вздрогнул, очнувшись от грёз. Сквозь сложенный листок бумаги я чётко видел выдавленные ровным подчерком своей бывшей жены первую строчку письма. Справа налево прочитал: Дорогой мой Виктор, здравствуй! Накрыл письмо ладонями и закрыл глаза. Это письмо может сильно повлиять на мою жизнь. Может сломать её или напротив, всё изменить к лучшему. Я вернусь в свой дом, вернусь в семью… А Миша? А сын? Да чхать мне на Мишу по большому счёту! Кто он мне? Пусть забирает сына и проваливает из нашей жизни! Так, стоп! Как это забирает сына?! Это их общий сын! Нет. Не прощу я Анжелке. Не смогу жить с тем, что она выносила под сердцем ребёнка от другого мужчины. Припоминать ей буду об этом, не сдержусь! Перевёл контроллер кресла на реверс. Подкатил к комоду. Здесь лежало пять зажигалок и шесть пачек сигарет. Парни курить бросали, отдавали их мне. А я кидал в ящик комода. Так и валялись. Взял зажигалку, чиркнул колёсико. Пламя послушно выскочило из стального окошка. Работает. Схватил письмо, остановился. Не надо ничего оставлять. Зачем? Сгрёб фотографии со стола, подъехал к умывальнику, снова чиркнул колёсиком. Листки письма изгибались, на секунду открывая непрочитанные строчки. Любимый… дорогой… прости… люблю… будем вместе… сможешь… Обугленный уголок упал догорать в раковину. Следом фотки. Пламя плясало в глазах, выжигая моё сердце. Открыл кран. Вода уничтожила остатки пепла дорогих моему сердцу строчек и образов. Полистал записную книжку в телефоне. Нашёл номер бывшей жены и уверенно удалил. Да, знал на память, но не нужна она мне в телефоне. С Анжелой и с моим прошлым покончено навсегда.
Глава XXXIII
Половина августа 2019 года пролетела незаметно. Взвинтившийся до бешенного сумасшествия ритм жизни доводил меня до того, что поздно вечером я добирался до своей комнаты чуть не ползком. С трудом заставляя себя принять душ, я без сил валился на кровать, забывая перекусить. Культяпки и спина гудели как фонарные столбы. В день мне приходилось преодолевать с пяток километров и проводить на протезах от рассвета до заката. Были и плюсы этого сумасшествия. Я потрясающе приловчился ходить. Но ступеньки так и оставались для меня непреодолимой преградой. Если две три ступеньки ещё можно было преодолеть, то лестничный пролёт нет. Не набегаешься.
Тем временем набор персонала шёл полным ходом. В этом, отчасти, мне помогал Володин управляющий Вадим. Этот странный парень вызывал у меня двоякие чувства. Работники усадьбы недолюбливали его, откровенно боялись и старались обходить стороной, рассказывая, какой это жёсткий человек. По мне же это был потрясающий парень. Всегда на позитиве, честный, открытый, доброжелательный. А уж энергии у него хоть отбавляй! В любое время дня и ночи он был свеж, гладко выбрит и в отличном расположении духа.
От навалившейся информации голова шла кругом. На память никогда не жаловался, но тут мне приходилось исписывать кипы бумаг, записывая и делая различные пометки. Володя рассмеялся, когда я посетовал на свою “что-то внезапно ослабевшую” память и, сходив к себе в апартаменты, вернулся с увесистой кипой бумаг. Он тоже делал кучу записей и пометок. Всё запомнить трудно. Особенно на слух. Можно запутаться. Делая пометки, информация усваивается лучше. Да и в случае чего всегда можно полистать, проверить, уточнить, освежить память. По его совету на моём айфоне появилась очень полезная программка, называется “Помнить всё”. Для меня это была даже не палочка-выручалочка, а огромная палка-выручалка! Достаточно нажать кнопку, надиктовать что и во сколько нужно сделать, и в указанное время она напомнит о предстоящем событии.
Львиную долю времени я проводил в учебном центре. Там уже закипала жизнь. На стоянке стояли машины, появлялись новые люди, завозили мебель и оборудование, полным ходом шло обустройство классов. Приходилось работать с огромным количеством документов. На моё счастье все договора пропускал через себя Андрей. За их чистоту и законность я был спокоен. С мебелью я помучился. Такого количества небыло в запасе ни у одной фабрики. Решение пришло само собой - на каждом этаже будет свой стиль. Вадим одобрил проект и вскоре с мебелью вопрос был решён. В кратчайшие сроки удалось запустить столовую. Завезли кучу оборудования и продуктов. Влетело в копеечку, но оно того стоило. 12 августа, в понедельник, столовая пустила первых посетителей. Огромный, просторный и светлый зал вместил в себя десять столов по четыре человека на каждый, обеспечив на первое время питанием всех, кто работал на объекте. Помещение позволяло в случае нехватки мест поставить дополнительно ещё пять столов, увеличив количество людей с сорока до шестидесяти. И что особо приятно, это был первый, хоть и маленький, доход нашего учебного центра. Средний чек за день составил около 200 рублей и общий доход почти 20000 руб. Хотя сумма, затраченная на столовую, была с шестью нулями, доход не мог меня не порадовать. Не обошлось и без огорчений. Выкроив десять минут на перекус не преминул заскочить в свою столовую. Водитель Владимира, тот самый парень в зеркальных очках по имени Илья, который был временно прикреплён за мной, по-дружески помог мне с разносом. Сам уселся рядом и по своей откуда-то непонятно взявшейся привычки делать всё быстро, схватил хлеб и отправил ложку супа в рот. Пожевав, замер на секунду, виновато посмотрел на меня и продолжил трапезу. Каково же было моё разочарование, когда ни суп, ни второе блюдо меня не впечатлили. Кухня была спланирована точь-в-точь как в усадьбе Владимира, но вкус тех блюд, которые ловко готовили его повара, отличались домашним вкусом. Оглянулся. Зал почти полный. Человек тридцать сидит. Все кушают с аппетитом. Мы с Зотовым переглянулись. Привередливые стали на хозяйских харчах. Я набрал номер Вадима. Тот откликнулся сразу.
- Вадим, вопрос на засыпку. Можно ли нам чуть-чуть обойти закон и взять на работу человека без санкнижки и диплома?
- Вы где сейчас, Виктор Степанович?
- В учебном центре, в столовой.
- Аааааа! – протянул Вадим, благодаря моему косноязычию, видимо, не сразу сообразив, о чём идёт речь, засмеялся. – Понятно! Ну, если человек стоящий, то можно.
Я поблагодарил Вадима и дал отбой.
- Илья! – обратился я к водителю, который доедал пирог с картошкой, запивая крепким чаем. – Сейчас поедем в одно место.
- В монастырь? – отставляя пустой стакан на стол спросил он, - К Валентине?
Ребята, которые работали на Владимира были спецами во всём. За долгие годы работы они достигли такого мастерства, что помимо безупречного выполнения своих обязанностей, понимали шефа с полуслова.
Моё сердце бешено стучало, когда перед нами распахнулись ворота монастыря, который принял меня нищего, потерявшего надежду, отчаявшегося и сломленного. Едва завидев отца Иннокентия чуть не на ходу бросился на выход. Илья едва успел схватить меня, потерявшего равновесие. Да. Я изменился. За те два с половиной месяца стал совсем другим. Но не узнать меня было невозможно. Опираясь на трость пошёл на встречу батюшке. Тот издалека помахал рукой. А здесь ничего не изменилось. Разве что деревья стали пышнее. На могилу к Чёрному надо сходить обязательно. Заросла, небось. Мы несколько минут стояли с отцом Иннокентием пожимая друг другу руки, потом медленным шагом пошли по центральной алее, свернув к дому, в котором я жил. Мне было безумно интересно, как там сейчас. В доме так никто и не появился. Дверь снаружи была подпёрта черенком от лопаты. Видимо, при сильном ветре открывалась. Бывало такое. Дрожащей рукой отворил дверь. В комнате прохладно. Запах сосны до сих пор. Полумрак. Окно завешано тёмной шторой. Щёлкнул выключателем. Под потолком ярко вспыхнул абажур. На кровати лежит газета. Это батюшка принёс её мне в тот день, когда я уезжал. Так и лежит. Провёл рукой по столу. Пыль оставила след от моих пальцев. Вся посуда на месте. Никто даже не прикасался. Батюшка стоял в дверях, не входил. Я не стал задерживаться. От нахлынувших воспоминаний бросало в жар. Выключил свет, вышел. Вдохнул полной грудью. Направились к Чёрному. Шли тихонько и молчали. Каждый думал о своём. Едва свернув в еловую алею, я разволновался и стал запинаться, неуклюже переставляя протезы. Батюшка остановился.
- Я не на долго оставлю тебя, Виктор. Ты зайди ко мне, обязательно.
Я кивнул головой. До угла оставалось метров пятьдесят. Сделал глубокий вдох, выдохнул, собрался с мыслями и двинулся в путь. Дрожь от волнения не проходила. Могилку Чёрного летом не видно совсем. Вот и сейчас я не видел её. Вскоре, сквозь стройный ряд елей, показался заветный холмик. Увидел и удивился. За могилкой явно кто-то ухаживал. Невероятно.
- Чёрный, привет! – голос предательски задрожал, - Привет…
Я наклонился, опираясь на тросточку и положил руку на прохладный холмик. Закрыл глаза. Вспомнил, как этот пёс прыгал вокруг меня, радуясь, как маленький щенок, вспомнил, как однажды, зимой, пёс тыкался носом в снежные лапы елей. Вспомнил его потяжелевшую голову у себя на культях, когда в то мартовское утро я обнаружил его умирающим. Вспомнил этот взгляд полный преданности и вины. Прости, хозяин, я ухожу… Сжал веки. Слёзы капнули на холмик. Всё равно я один. В этом мире я остался один. Если вокруг меня масса людей, это не значит, что я не одинок. Одинок. И моя душа никак не может найти покоя.
Валентина была на своём месте, на кухне. Увидев меня выскочила на встречу.
- Ну привет, мой родной! – с этими словами неожиданно крепко обняла меня. – Ты что ж уехал ничего никому не сказал? Мы даже не проводили тебя! Я Андрюхе всё высказала. Знал, стервец, и никому не сказал.
- Не злись, Валюха, это я его попросил никому не распространяться.
Оперевшись о массивный дубовый стол потихоньку опустился на такую же массивную скамью.
- Ну как жизнь?
- А! – Валентина безнадёжно махнула рукой куда-то в сторону ворот. – Живём потихоньку, как видишь. Мой на Севера подался, на заработки, а я здесь. Ах! Да! Мы ж в город перебрались! Домик нам от родственников достался. Мотаюсь теперь туда-сюда каждый день. Иногда у Галки ночую здесь, в деревне. А у неё у самой семеро по лавкам!
- И что думаешь делать? – спросил я у неё насторожившись, начиная подозревать, что Валентина в поисках новой работы.
- Надо поближе к дому работу искать. Близко к Богу это хорошо, но вот каждый день два часа туда и два часа обратно на дорогу тратить, них… - тут она одними губами проговорила в сердцах сорвавшееся бранное слово. – Не хорошо!
Ну я прям в точку попал! Удачно то как.
- Что это мы всё обо мне да обо мне? Ты то чем занимаешься? – спросила она меня, быстро вытирая вымытые руки о фартук. – А то сбежал, ни слуху, ни духу о тебе. И два Бонивура тут, Андрей, да батюшка твой, молчат. Слова не вытянешь!
- Да так… - я решил не вываливать Валентине всю правду разом, потому как для нормального человека это прозвучало бы не совсем правдоподобно, ограничился только, - Нам в новую столовую повариха нужна, пойдёшь?
Уговаривать Валентину не пришлось. Она верила мне безоговорочно и доверяла как себе. Мы сдружились с ней чуть не с первых дней моего пребывания в монастыре при весьма опасных обстоятельствах. Когда мой любимый и ныне покойный пёс, до нашего с ним знакомства, появился у нас в монастыре, он был в весьма скверном расположении духа. Кто-то решил, что я убийца псов или самоубийца, и позвал меня решать эту проблему. Может меня просто не жалко было? Натерпевшись ужаса и страха мне удалось приблизиться к свирепому псу. Я обнаружил на его шее туго завязанную верёвку, которая и была причиной его воинственного настроя. Тугой узел был чуть сбоку. Ну не зубами же его развязывать, в конце концов! Там пасть у псины -- собака Баскирвилей отдыхает! Приближаться лицом к этим лязгающим зубам, даже при всём моём безумии я не рискнул. Тогда-то и позвал людей на помощь, попросил принести тонкий острый нож. Но из всех смельчаков, которых псина разогнал по всем недоступным местам, нашлась лишь одна пухлая, с виду вовсе не воинственная женщина, которая нашла в себе смелость не только подойти с ножом в руках к собаке, но и предложила помощь в такой ситуации, где живым уйти можно было только при наилучшем раскладе. Но расклад вышел в нашу пользу, всё закончилось хорошо и у меня появилось сразу два друга. Точнее друг и подруга.
Как и обещал, на обратном пути зашёл к отцу Иннокентию. Рассказал ему про Валентину, на что тот ответил, что это вполне нормально. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше. Посетовал на то, что женщина переехала в город и вот теперь покидает его. Я в свою очередь не стал рассказывать батюшке о своих успехах. Как водится, батюшка благословил меня, и я поковылял к воротам. Валентина на радостях уже собрала свои вещи и ждала, пока отец Иннокентий проводит меня. Я вышел за ворота. Обернулся, постоял. Прихожане крестились при входе и выходе, а я не верил в Бога. Поэтому стоял молча, отдавая дань уважения тем людям, которые вытащили меня посчитай, с того света. В микроавтобусе никого небыло. Обошёл вокруг и увидел, что Илья время даром не теряет, ожидая меня, расстелил одеяло и лежит на свежем воздухе, держа в зубах соломинку.
Во вторник, 13 августа, Валентина вышла на работу. Через час она с огромным удивлением узнала, что хозяин всей этой конторы я и ещё долго не могла поверить в происходящее. Я же в свою очередь не удержался от соблазна попробовать стряпню Валентины, снова выкроил время, и мы с Ильёй заскочили в столовую. Увидев меня через окно, женщина засмущалась,
- Простите меня, Виктор Степанович… - вдруг залепетала она, - я вела себя… Я не знала…
Мне хотелось запульнуть в неё чем-нибудь тяжёлым. И что теперь? Дружба кончилась?
- Ты это брось! Что б не слышал больше! – и уже громче, чуть не на весь зал прокричал, - Валюха, что у нас вкусненького на обед?
Та заулыбалась и быстро наложила нам полные тарелки. На кухне замерли, открыв рты. Валюха хоть и любила поболтать, но сразу смекнула, что рассказывать о моём прошлом этим людям не надо. И кичиться знакомством со мной тоже не нужно. А получилось вот как… Сам шеф общается с ней как с родной. Ну теперь пусть говорят, что хотят. Но тайну о прошлом ни-ни! Ни одной живой душе!
Ну вот. Вот теперь всё в норме! Оглянулся на уплетающего за обе щёки борщ водителя. Илья поднял большой палец вверх. Ну я-то что? Не знаю, что ль как Валентина готовит? Лучше, чем у Володи. Илья закивал головой. Лучше! Народу был полный зал. Ещё и на раздаче очередь. Слух разнёсся по округе, столовка открылась. А народ то за добавкой прёт! Ну Валюха, ну молодчина!!! С этого дня за кухню я был спокоен.
19 августа раздался звонок. Номер незнакомый.
- Здравствуйте! Виктор Степанович? Это Вас с реабилитационного центра беспокоят. – прощебетал нежный женский голосок, - Отделение протезирования. Ваши протезы готовы. Можете приезжать к нам в любое удобное для Вас время. Вам придётся побыть здесь какое-то время, не долго, несколько дней. Возьмите с собой всё необходимое!
Ну вот и протезы высокотехнологичные готовы. Всё к одному! Тут компы получать, а мне в больничку надо. Ну да ладно. Протезы подождут. Но протезы ждать не стали после того, как прошаренному и дальнозоркому Володе продублировали мой звонок. Умный шеф смекнул, что в больницу меня можно затащить только на аркане, и попросил врача перезвонить ему сразу, как всё будет готово. Зная мой характер он ни минуты не сомневался, что я предпочту отложить посещение стационара на неопределённое время и буду заниматься другими не менее важными делами. А сейчас этих дел нашлось очень кстати и очень много. Поэтому, когда я весело проковылял в ожидающий меня мерседес, то там, помимо водителя, я увидел Володю, Вадима и Андрея. Те вырвали из моих рук портфель с документами, и, пока я не пришёл в себя, сунули в руки пакет с вещами и Володя приказал Илье доставить меня в больницу. Не успел я освободить руки, чтобы схватить кого-нибудь из них за рубашку и остановить, как автоматическая дверь захлопнулась и со словами: “Извините, Виктор Степанович!”, Илья вдавил газ в пол. Мне стало нечем дышать. Полноприводный микроавтобус знаменитой марки Мерседес рванул с места так, что мне показалось, будто я взлетаю на космической ракете. Осталось прохрипеть знаменитое Гагаринское “Поехали!!!”
Глава XXXIV
Отделение протезирования в центре реабилитации, в который с быстротой космической ракеты доставил меня Илья, находилось в пригородной зелёной зоне города. Милая девушка поприветствовала меня при входе, автоматически выдала мне тапочки, но почитав мою карту, извинилась и мигом прикатила кресло. Илья сопровождал меня до палаты, ещё раз извинился за столь варварский метод доставки, сослался на издержки работы, попрощался и ушёл. Я свёл всё на шутку. Он отличный парень. Побольше бы таких. Здесь я увидел, как же много у нас калек. Кого здесь только небыло! От увиденного голова шла кругом. А в обычной жизни нас и не видно. Как-то теряемся среди толпы. Или сидим дома, не высовываемся. Палата на четыре человека. Телевизор, холодильник, душ. Везде поручни. Всё для нас. Везде удобно. А вот здоровому человеку здесь будет крайне неудобно. Либо лоб расшибёт, либо запнётся. Я уже отвык от кресла. Последние три недели передвигался исключительно на протезах. Здесь же у меня забрали мои пластиковые ноги и выдали кресло. Я спустился в сад, разбитый во дворе больницы и удобно расположился в тени огромной ивы. Позвонил Володя, успокоил на счёт компьютеров. Сказал, придержит доставку. Володя придерживался мнения, что я лично должен вникать во все тонкости. Должен знать, что поставляют, откуда. Такие дела нельзя перекладывать на помощника. Я должен знать больше помощника, кем бы он не был. Должен делать лучше, чем он, каким умелым бы он не был. В его словах была правда. Вскоре меня нашла медсестричка и покатила меня на анализы. Процедура не обязательная, но проверить здоровье лишний раз не повредит. Тем более всё бесплатно. Или нет? Оказывается, нет, но за всё “уплочено”. Не знаю, как мне рассчитаться с Володей. По гроб жизни, как говорится.
Утром следующего дня ко мне зашёл Сергей Симонович, тот самый седой мужичок, который занимался мной. Странное отчество при русском имени сразу выдавало принадлежность врача к самой прошаренной нации.
- Ну что ж, анализы в норме. Готовьте его.
Два крепких парня – санитара ловко пересадили моё тело в кресло и покатили в процедурный кабинет. Там немолодая женщина потребовала снять брюки. Вооружившись станком и помазком, тщательно побрила культяпки, потом так же тщательно их помыла и обработала то ли спиртом, то ли ещё чем. Одела на них подобие тканевых мешков.
- Готово! Увозите.
Помещение, куда меня привезли, больше напоминало какую-то биолабораторию из далёкого будущего. Компьютеры, километры проводов, протезы, суставы, руки, ноги. В глазах рябило. Положили на кушетку. Завязанные узлом брюки, что небрежно сунула мне в руки тётка из процедурного, оказались в руках у медбрата, который старательно развязал узлы. Я покосился на него.
- Не понадобиться больше… - сказал он таким зловещим голосом, что у меня кровь в жилах остановилась.
- Что не понадобится? Брюки?
Его лицо расплылось в улыбке, а мне стало не по себе.
- Узлы на брюках!
Лучше бы он не улыбался. Медбратья больше напоминали шифоньеры, а лица напоминали деревянных солдат Урфина Джюса. И когда он улыбнулся, наверно, своей самой добродушной улыбкой, на которую был способен, мне показалось, что ещё секунда и меня бросят в какую-нибудь гигантскую мясорубку или кипящий котёл. Бррр! Жуть!
Принесли две ноги. Если бы я не знал, что нахожусь в протезном отделении, то визуально вряд ли смог отличить их от настоящих ног. От обоих протезов шли провода прямо к компьютеру, за которым сидел Сергей Симонович.
- Будет немного неприятно, будет тошнить, кружиться голова, но это пройдёт! – предупредил меня тот же медбрат и встал в изголовье.
- Ну что ж, начинаем! Готовы?
- Готовы!
- С Богом!
Они стали обрабатывать мои культяпки сильно пахнущей жидкостью, от которой стало действительно неприятно холодно. Второй медбрат, видя, что, постоянно поднимаю голову наблюдать за процессом, улыбнулся и ловким движением поднял изголовье. Стало удобно.
- Спасибо…
Тот лишь учтиво кивнул головой. Остатки моих ног снова отсканировали. Я видел на экране компьютера две яркие красные области. Сергей Симонович постучал по монитору ногтем, и сказал одному из ассистентов:
- Когда замер делали… - дальше я не расслышал, - ...Много ходил на палках в последнее время.
Они кивнули друг другу. Первая пошла левая нога.
- Постарайтесь не шевелиться и не напрягать мышцы! – скомандовал Сергей Симонович.
Я чувствовал, как мою культяпку обволакивает что-то ледяное и склизкое, засасывает внутрь. Будто огромный слизень поглощал остатки моей ноги. Леденящее чувство омерзения и паники охватило меня. Какой-то холодный, щекочущий ком подкатил к горлу. Так бывает, когда ударяешься копчиком или входишь в ледяную воду. Я инстинктивно дёрнулся всем телом. Медбрат моментально положил свою огромную руку мне на паховую область и заметно прижал. Я сжал кулаки. Чувство отвращения и омерзения усиливались. Ещё не прошли ощущения от левой ноги, как уже поднесли правую. Процесс повторился. Только теперь культи плотно пристегнули тонкими ремешками, потому как я не мог сдерживать дёрганье. Но руку медбрат не убирал, в каких-то случаях по команде старичка фиксировал сильнее или чутка ослаблял нажим. Накатила тошнота. Я часто задышал, не в силах сделать полный вдох, едва сдерживая позыв рвоты и судорожно глотая слюни. Медбрат, который стоял в изголовье и пристально наблюдал за мной, быстро поднёс к моему лицу кислородную маску. Я сделал с десяток коротких вздохов и почувствовал, как тошнота начинает отступать. Перед глазами поплыли ярко-красные круги. В ушах слышался звон. Я уже не наблюдал за процессом. Тут по-хорошему не крякнуть бы прям у них на столе. Что там за протезы такие, что мне так поплохело? Но стоит признать, неприятные ощущения стали отступать, уступая место новым. Ощущение культей стало другим. Мне казалось, что я ощущаю вес ног. Потерял границу ощущения культей. Я не мог понять, где они заканчиваются. Это были странные ощущения. Ноги чувствую, но шевелить ими не могу. Ритм сердца вернулся в норму. Дыхание успокоилось. Глубоко вздохнул. Ремни отстегнули. На голову надели небольшую сеточку, закрепив два датчика на висках.
- Теперь внимательно меня слушайте и выполняйте всё в точности, как я Вам говорю.
Я устал. Устал лежать на кушетке и выполнять по двадцать раз эти дурацкие упражнения. Странно, но меня просили пошевелить стопой, согнуть ногу в колене, поочерёдно сжать пальцы ног, вывернуть стопу. Я лежал битый час как полено, не шевелясь, хотя шевелил всеми частями ног. Вскоре доктор откинулся в кресле.
- Ну что ж, первая стадия настройки сделана. Посмотрим, что из этого выйдет. Поднимайтесь!
Я с удовольствием поднялся, сделав привычный рывок. Тело слишком быстро поднялось в вертикальное положение. Протезы имели приличный вес. Сел, разглядывая свои новые ноги. Круто, ничего не скажешь. Для протеза слишком круто. Выглядят как настоящие, лишь в месте соединения небольшое утолщение чуть розоватого цвета сантиметров пять.
- Потрогать можно?
- Конечно!
Ноги оказались довольно приятные и упругие на ощупь. Напоминало холодную кожу. Доктор осторожно отсоединил провода от ног и велел встать, сделав знак медбратьям. Да ладно! И тут же был удивлён так, что потерял дар речи. Свесил ноги с кушетки, и те послушно согнулись в коленях. У меня мороз по спине прошёл. Я огорошено смотрел на них, ничего не понимая.
- Вставайте на пол, вставайте! Смелее! – подбодрил меня доктор. – Но не торопитесь. Всё делайте плавно. Без резких движений.
Парни как-то удобно подхватили меня под руки, не стесняя моих движений, но разгрузив мой собственный вес примерно на половину. Я схватился за край кушетки, намереваясь встать как обычно, рывком, перевалившись на бок.
- Нет, нет! Поднимайтесь как обычно. Ах, да! Вы же забыли, как это делается! – с этими словами он подбежал ко мне и легонько потянул меня вперёд. И тут я почувствовал, как что-то мощное мягко ударило по протезу и ноги стали выпрямляться. И если бы ребята не поддерживали меня, я бы упал лицом вниз. Ноги выпрямились, а я чуть не заорал от удивления. Дыхание участилось, снова подкатила тошнота. Дыхание перехватило. Медбратья переглянулись. Тот, что стоял у изголовья отпустил меня, заставляя меня схватится за воздух, но к своему удивлению я не упал, даже не пошатнулся, лишь почувствовал слабую вибрацию в протезах, протянул мне маску. Я с жадностью сделал несколько вдохов.
- Успокойтесь! Успокойтесь!!! – я оглянулся и с удивлением увидел, что медбрат, державший меня под левую руку, стоит в полуметре от меня, а я один, с маской в руке и меня никто не держит. Ноги подкосились, и я, моментально потеряв равновесие, с грохотом рухнул мимо кушетки переворачивая её. Крепкие ребята быстро привели меня в вертикальное положение. Я схватился рукой за стойку с аппаратурой. Вспомнилось, как в далёком детстве, папа учил меня езде на велосипеде. Он бежал рядом со мной, держась за седушку и я смело крутил педали.
- Папа! У меня получается! – закричал я от восторга и тут заметил, что отец бежит в паре метров от меня. Руль завилял, я потерял равновесие и с грохотом навернулся с велосипеда на горячий асфальт.
- Стоишь? – бегло спросил меня тот, что давал маску. Я судорожно кивнул головой.
Они снова отпустили меня, а сами быстро поставили кушетку на ножки. Стоило мне увидеть, что они не поддерживают меня, как я сразу начинал терять равновесие. Меня посадили на кушетку.
- Ну как ощущения?
- Дух захватывает! – у меня действительно захватывало дух. – Как такое возможно?
- Это бионические протезы. Наша собственная разработка. Вы быстро научитесь ходить на них. Если Вы на палках научились сносно ходить, то на этих… Здесь главное голова. Мозг даёт команды. Бегать на них не получится… пока… - доктор заулыбался. Парни переглянулись и покивали головами. – Но ходить Вы на них сможете довольно сносно. Протезы не съёмные. Можно оторвать только с частью ноги. Да! Сняв их теряется бионическая связь. Использовать их с другим человеком не получится. Ну, в процессе обучения мы Вам всё расскажем. Одевайте брюки, что Вы тут в трусах дефилируете?
Я спохватился. Как надеть брюки то? Угадывая мои мысли, медбрат сказал:
- Этому тоже надо учиться. Обучайте голову. Ключ здесь. – он прикоснулся к моей голове. - А сейчас ладно уж, давайте помогу…
Глава XXXV
Думал, в стационаре будет спокойно, но ошибся. Всё свободное время было занято обучением. Ко всему этому телефон не замолкал. Приходилось на лету решать какие-то вопросы. На утренний осмотр вместе с Сергеем Симоновичем в палату вошла женщина средних лет. Её странные неестественно голубые глаза сразу привлекли моё внимание своей необычностью. Дождавшись окончание осмотра, которое в этот раз свелось к похлопыванию по слечу и словам “Завтра на выписку”, присела рядом со мной.
- Я главврач офтальмологической больницы, можно Вас осмотреть?
А вот это уже интересно! После короткого осмотра та предложила мне лечь к ним в отделение.
- Это не займёт много времени. Мы проведём дополнительное обследование и там будет видно, что к чему. Сейчас говорить рано.
Мне с трудом удалось провести в центре реабилитации три дня. Рвался на работу, рвался к делам. А теперь снова больница. Но мысль о том, что я, возможно, вылечу повреждённый глаз и буду выглядеть не так безобразно, как сейчас, давало мне мощную мотивацию потерпеть ещё. Согласился, на что Сергей Симонович одобрительно кивнул головой. 23 августа за мной приехала карета скорой помощи. Мы долго прощались. Зашёл сюда на двух негнущихся палках, на ходулях, с трудом преодолевая небольшой подъём, а выходил с тросточкой, даже не заметив, что свободно преодолел его. Садясь в скорую немного заволновался. Протезы задёргались, но я постарался взять себя в руки. Ощущения были потрясающие! То, что я самостоятельно сел в машину это дорогого стоило.
Новый стационар. Здесь всё по-другому. Всё кругом белоснежное, у подавляющего числа пациентов марлевые повязки на глазах, очки, забинтованные наискось головы. Здесь и запах был другой. Завтра-послезавтра выходные дни, подумал я, оперировать никто не будет. И каково же было моё удивление, когда после небольшого до обследования врач коротко сказал:
– Готовьте операционную!
В субботу утром я лежал с забинтованной наискось головой. Правый глаз неприятно покалывало. Как будто песку насыпали. Голова немного побаливала. Во рту был неприятный привкус лекарства. Терпимо. Сознание чёткое. Поднял руку, взглянул здоровым глазом на часы. Семь тридцать. Прооперировали вчера, ночью отошёл от наркоза, попил воды и снова уснул. Перекусить бы. Повернул голову. В палате никого. Окно открыто настежь. Поднялся, без рывка, забыв о протезах. Те напомнили о себе едва заметным урчанием сервомоторов, послушно спуская ноги на пол.
В воскресенье сняли бинты. Прежде, чем снять марлевый пятак, врач зашторил яркое окно, погрузив комнату в полумрак. Освободили веко, и я открыл прооперированный глаз. Слегка двоившееся и не резкое изображение тут же сфокусировалась на странных голубых глазах врача. Зрение стало полным и объёмным. Моргнул несколько раз, смахивая слезу с резко наполнившимся ею правого глаза. Взял протянутое главврачом зеркало. Веко немного припухло, не открывалось полностью. Яркий свет сильно раздражал отвыкший от него глаз.
- Чудеса! – только и проговорил я.
26 августа, в понедельник, я получил документы на выписку, и стоял на улице в тёмных очках, ожидая приезда такси. Плодотворная для здоровья неделя у меня получилась. Я попросил таксиста остановить меня задолго до усадьбы и зашагал в сторону родных ворот своим бодрым, протезным шагом, лишь слегка опираясь на трость, осматриваясь по сторонам обоими глазами, наслаждаясь бинокулярным зрением.
Понедельник день тяжёлый, но телефон, как ни странно, молчал. В усадьбе меня никто не ждал, а узнавшие меня издалека охранники от удивления пооткрывали рты и никому о моём прибытии сообщить не успели, так как пребывали в состоянии глубокого шока. Приловчившись к быстрому шагу и поймав равновесие, большую часть пути, я просто нёс трость в руке. Меня обуревало тысяча чувств. Вся необычность ситуации, её сбывшаяся невозможность, нереальность происходящего заставляли моё сердце сжиматься от счастья.
Чёрт возьми, мир снова переворачивался, принимая, наконец своё нормальное положение. Снимались все жёсткие ограничения по передвижению, что открывало для меня такие, казалось бы, простые для нормальных людей перспективы. Предстояло закончить много дел. Теперь можно задуматься о себе, о своём быте, о проживании, о машине и ещё много о том, что раньше мне было недоступно. А ещё я твёрдо решил поставить небольшую стелу внутри учебного центра в память о своих погибших друзьях и написать на ней имена всех ушедших из моей жизни боевых товарищей. Одобрят это другие или нет, мне было всё равно. Володя точно против не будет. А до мнения остальных мне дела нет. Нужно жить с этим, чтобы понять.
Предстояло заняться поисками Американского пилота Уайта Спенсера. Железный крест ВВС с его именем так и лежал у меня в сейфе. Мне каким-то невероятным чудом удалось сохранить его, пронести через все муки ада. Спенсер - это тот самый человек, который предопределил мою судьбу и поучаствовал в ней. Возможно, он узнал меня раненого, мы были с ним довольно хорошо знакомы, помог устроить меня в военный госпиталь, где мне сделали такую хорошую операцию. Если получится, приглашу его к себе, в Россию. Не знаю, кем он видел меня, но я считал его своим другом. Мы, военные, не участвуем в политике, а разруливаем последствия решений политиков. Между собой нам делить нечего. Не думаю, что Спенсер откажется от поездки, если я оплачу ему всю дорогу.
Нужно запланировать поездку и посетить могилу Дмитриева. За одно мне хотелось привезти сюда Миколу, того самого мичмана-костоправа. Медик такого уровня ох как не помешал бы мне здесь! Да и человек он мне не чужой, хоть и служили с ним вместе всего пару месяцев. Предстояло найти жену Олега-дальнобойщика и помочь ей, если она нуждается в чём-то, и вместе с ней посетить могилу своего друга. А ещё меня необъяснимо тянуло к тому разрушенному дому, который стал приютом для меня и ещё десятка таких же бездомных. Мне не давала покоя мысль, куда бесследно исчезли люди, с которыми я делил крышу над головой? Дом снесли, ладно, но они должны были уйти в другое место, неподалёку. Места для заработка это святое! Их не бросают. Почему никого небыло? Мои поиски ни к чему не привели. Расспросы местных бомжей результатов не дали. Никто ничего о них не знал. Все эти мысли роились в моей голове, пока я бодро вышагивал по пустой дороге.
Глава XXXVI
26 ноября 2016 года. На Южной военной базе американских вооружённых сил творился переполох. Уайт Спенсер быстро одевал лётную форму.
- Харисон, Вы со мной? Я не могу Вам приказывать, хоть и Ваш командир, но я в любом случае полечу, с Вами или без Вас! Мой русский друг Виктор в беде, я помогу ему… Мы попытаемся помочь ему, даже если это будет стоить мне пенсии!
Второй пилот перебывал в нерешительности и нервно крутил в руке шлем. Наконец он вскинул голову.
- С Вами, сэр! Ваш друг – мой друг. Неважно, русский или американец. Сделаем это!
Форму подгоняли уже на бегу. Вертолёт стоял готовый к вылету.
- Сэр, - обратился один из механиков, по приказу Спенсера готовивший машину к вылету, - Сэр, Вас лишат всех наград, Вас лишат пенсии, у Вас будут огромные проблемы! Вы точно хотите этого, сэр?
- Мой друг в беде! – прокричал Уайт, разгоняя винты боевого вертолёта. Машина заложила крутой вираж. Пилоты выжимали из своего старенького Апача всё, на что он был способен. Вертолёт летел едва не вперёд винтом, стараясь держать очень высокую скорость.
- Подлётное время?
Вместо ответа второй пилот, сидящий выше Спенсера, закричал:
- Вижу их, сэр, вижу!!!
Но Спенсер уже разглядел поднимающийся с земли столб чёрного дыма и поправил курс. Адреналина было в избытке. Они уже давно не воевали, последний раз в Йемене, и теперь их охватило ожидание боя. Скорее, скорее! Уже чётко различались машины. Ещё один взрыв, тут же, спустя секунду, поодаль, возле первого столба дыма взлетело в воздух каменное строение. Несколько мелких взрывов. Наши бросают гранаты. Спенсер не делил нас на своих и чужих. Тут все были наши, кто воевал против арабов. Нужно подлететь ближе. Из крупнокалиберного пулемёта можно зацепить своих. Вертолёт снова завалился в крутом вираже. Они были совсем близко, ещё немного и можно стрелять! Вон, уже видны бородатые лица. Наших невидно.
- Огонь! – заорал Спенсер, замечая ещё один взрыв, за большим камнем. Загрохотал пулемёт, выбивая из песка фонтаны брызг, разрывая тела бородачей, в панике бегущих к машине. Снова вираж. Подвесная ракета с громким хлопком сорвалась и рванула к машине.
- Есть попадание! – тяжёлый грузовик неуклюже подпрыгнул и в небо взмыл ещё один столб дыма.
- Русских не видно!
- Неужели мы опоздали? – Спенсер снова заложил вираж, пройдя над горящей машиной в нескольких метрах, разметав лопастями столб дыма и поднимая в воздух тонны песка.
Снова хлопок. Вторая ракета рванула в след набирающему скорость джипу. Взрыв. Машина, полыхая огнём переворачивается через капот.
- Где же, где же Виктор?! Где русские?! – Спенсер пытался через тепловизор увидеть хоть кого-то в живых. На экране мелькнул белый силуэт.
- Там раненый, вон за тем камнем! Садимся!
- Но, сэр…
- Садимся, Харисон!
Машина сделала ещё круг, пилоты внимательно осмотрели местность и вскоре шасси мягко коснулись песка. Винты ещё не остановились, а пилоты уже выбирались из кабины, несмотря на тучи песка. Харисон держал автомат водя им из стороны в сторону. Добежав до камня Спенсер кинулся к лежащему на песке наёмнику. В нём он безошибочно узнал своего друга, который когда-то рискуя жизнью, спас его и ещё двух пилотов их транспортного вертолёта.
- Виктор! Виктор!!! – Спенсер пощупал пульс. Наёмник был жив, но ноги. Обе ноги держались лишь на кусках кожи. Рядом виднелась воронка.
- Без сомнения, сэр, его пытались взять в плен. Он подорвал себя и их гранатой. – Харисон говорил это, не сводя глаз с окровавленного тела. – Это вполне по-русски. Сэр, что будем делать? Его срочно нужно в госпиталь.
Спенсер уже затягивал два нейлоновых жгута выше того места, где торчали разломанные кости. Из-под посечённого осколками броника сочилась кровь. Осколки проникли под бронежилет. Оторвав зубами колпачок шприца, сделал укол. Это поможет на первое время. Как доставить его в госпиталь?
- Мы не сможем взять его на борт, сэр, нужно вызывать транспортный вертолёт! Если поторопимся, то через двадцать минут тот будет здесь!
- К нам никто не прилетит. – качая головой тихо сказал Спенсер, сидя на коленях перед смертельно раненным другом, ткнулся головой в грудь. – Прости, друг Виктор, прости… мы опоздали.
- И всё же я попробую, сэр! – с этими словами Харисон вернулся в вертолёт и включил рацию.
- Сэр! – через две минуты второй пилот бежал к Спенсеру. Лицо сияло. – Сэр, они летят на помощь. Через пятнадцать минут придёт транспортник. Вы знаете Ковина? Он мне должен. Пришла пора отдать долг.
У Спенсера появилась надежда. Через пятнадцать минут в небе показался вертолёт. Сделав круг тот приземлился недалеко от камня. К ним бежало три человека. Двое несли носилки.
- Сэр! – Ковин взял под козырёк, - Я в Вашем распоряжении. Мы доставим Вашего… - он осёкся. – Нашего друга в наш военный госпиталь. Вы должны сопроводить нас. Вы знаете, где он находится?
Через пять минут два вертолёта взмыли в воздух, поднимая за собой тучи песка, оставляя позади себя адскую мясорубку.
К городу, где находился военный госпиталь Американских вооружённых сил, вертолёты шли на полном ходу. Если к вертолётам медслужбы здесь привыкли, то военный транспортник в сопровождении Апача в полном боевом снаряжении внёс некий переполох. Без запроса, без разрешения, тяжёлый военный транспортник со всего маха рухнул на площадку и следом, выполнив крутой вираж плюхнулся военный Аппач. Вскоре Виктор лежал в приёмной. Его сопровождали аж пятеро военных. Раненый не приходил в себя. Оно и понятно. Выжил бы.
- В операционную, срочно!!! – крикнул врач, осматривающий раненного.
- Одну минуту… - Спенсер подбежал к своему другу, сжал руку. – Виктор, я сделал всё, что мог. Даст Бог – свидимся! Друг, держи! – с этими словами он вложил в его руку крест ВВС США.
Каталка в сопровождении врачей скрылась за стеклянными дверями.
- Разрешите обратится? – Ковин подошёл к Спенсеру, вытянулся по стойке смирно. – Я восхищён Вашим поступком! На Вашем месте я поступил точно так же. И я на Вашей стороне, знайте это, сэр. Но я вынужден арестовать Вас по приказу полковника… Простите сэр…
Глава XXXVII
Жизнь кардинально изменилась. Она стала превращаться в обычную, но при необычных условиях. Моё внешнее преображение произвело эффект разорвавшейся атомной бомбы. Особенно много шума было на кухне. Моя дорогая Валентина, увидев меня бодро вышагивающего с тросточкой на раздачу, обмерла. А когда я снял очки и кивнул ей головой, мол, “Чего уставилась?” – та с грохотом обронила металлическое корыто с картофельным пюре. Володя, с удивлением уставившийся на меня, был неизменен и остался в своём репертуаре:
- Почему посторонние на объекте? – крикнул он охранникам, резко развернулся ко мне и обнял. Я заметил слёзы в его глазах, но тот быстро наклонился, не давая мне разглядеть его. Ещё бы! Он столько вложил в меня, столько сделал! Как не ему было радостно на душе от моих перемен.
- Чего не позвонил? Илюха тебя ждал! Я его специально не дёргаю никуда. Вот блин!
Володя светился от счастья. Да и я вместе с ним. На гомон и суету прибежал незабвенный Илья.
- Виктор Степанович… - снимая очки он развёл руки в стороны, - Разрешите Вас обнять! – с этими словами здоровенный бугай обнял меня так, что у меня дух перехватило.
Страсти поутихли. Илья подёргал меня за рукав.
- Вы сейчас не заняты? – спросил он меня, а я даже и понятия не имел, что бы это могло значить. – Может, выполните своё обещание?
- Какое? – я искренне удивился.
Володя кивнул.
- Давай, сгоняй до Чёрного…
Слёзы навернулись на глазах. Я абсолютно в серьёз воспринимал своего пса как друга. Но никак не предполагал, что мои друзья так же воспримут это в серьёз. Я сел на переднее сиденье, чем очень порадовал Илью. Я видел, что у него куча вопросов и он сгорает от любопытства посмотреть, что же за чудо такое скрывают под собой мои брюки. Скоро мы приехали в монастырь.
- Я с Вами! Можно?
Пошли! – махнул я рукой неугомонному водиле, приглашая с собой.
Батюшки в монастыре небыло. Отлучился по делам в город, чем расстроил меня. Но судя по лицам я понял, что по приезду ему всё доложат в лучшем виде. Мой спутник в лице Ильи шёл слева от меня и не успел я скомандовать ему свернуть левее, как он ловко нырнул в еловую алею, чем удивил меня. Закралось подозрение, что тот тут не в первые. Проверить это было легко. Я нарочно прошёл мимо, тогда как мой спутник безошибочно нырнул в гущу ветвей. Вот шельмец! Даже не сомневался, что увижу здесь изменения и не ошибся. Моему удивлению, конечно, есть предел, но тут! Большой гранитный камень возвышался вместо земляного холма. С одной стороны он был ровно стёсан, образуя подобие таблички. Там чётко виднелась голова пса и подпись под ним: Чёрный и чуть ниже: Умер 20 марта 2019 года. Большая скамейка и добротный стол стояли рядом. Появилась металлическая ограда из хромированной вязи. Илья открыл низкую калитку, и мы вошли. Весь участок был выложен белой шершавой плиткой.
- Ого! – удивлённо присвистнул Илья, оглядываясь на меня.
Я по-отечески дал ему подзатыльник.
- Когда успели?
Илья не стал отпираться.
- Пока Вы в больничке были, шеф приказал…
И снова шеф. Да, мля!!! Я выругался про себя. Как я буду отдавать ему долги? Эдак мне всей жизни не хватит! Вот человечище, а?! Я опустился на колени и прижался лбом к холодному камню.
- Чёрный, родной, миленький… Как мне тебя не хватает сейчас! Как обещал, пришёл к тебе на своих ногах. Смотри на меня, смотри… мне и глаз починили. А душу только ты мог вылечить… - Я судорожно всхлипнул, не в силах сдерживать ту боль, что накопилась во мне. Снова и снова одни люди меня предавали, тянули на дно, забирая все жизненные соки, а другие, с тем же упорством возвращали меня к жизни, жертвуя собой, вселяя веру в людей и в своё будущее. Опираясь на камень медленно поднялся. Протезы не давали делать быстрых движений. Оглянулся на водителя. Тот размазывал слёзы по щекам. Здоровый детина! А сам то! Вытер слёзы сухой ладонью.
- Домой? – сквозь сдерживаемые слёзы спросил Илья. Я кивнул.
Вернулись поздно. Уже смеркалось. Володи в усадьбе небыло, уехал на пару дней, оставив меня за старшего. Отпустив внезапно ставшего молчаливым Илью, отправился к себе. Горячие струи душа возвращали меня к жизни. Едва доплёлся до кровати и коснулся головой подушки, как отрубился сном праведника.
Дни сменяли один за другим. Показавшийся мне сумасшедшим ритм новой жизни, входил в привычку. Встал ребром вопрос приобретения автомобиля. Даже с такими умными и высокотехнологичными протезами я не мог нормально давить на педали. Если выбор машин был велик, то найти или переоборудовать автомобиль под ручное управление становилось проблемой. Всерьёз задумывался и о покупке жилья. Теперь лестничной проблемы у меня не стояло и стоило подойти к этому вопросу со всей серьёзностью. С открытием учебного центра, как я не торопился, но к первому сентября открыться не удалось. Потерял драгоценное время поправляя здоровье. Теперь я на полную катушку ощутил все преимущества обновлённого тела и понял, что оно того стоило.
Открытие учебного центра перенесли на 16 сентября 2019 года. Но и эту дату пришлось отложить. Городская энергокомпания затеяла замену силового кабеля до распределительного щита. 17 сентября двери моего учебного центра, гордо названного VVS, распахнулись. Открытие изрядно утомило суетой. Почти час ждали прибытие какого-то представителя местной власти, который был обязан присутствовать на открытии. Холодное и туманное утро портило праздничное настроение, но вскоре туман рассеялся и на небе появилось солнце. Торжественная часть прошла быстро. Перерезав ленту, мы дружно направились внутрь. Вечером того же дня я сидел в своём кабинете. За окном шёл дождь. Погода окончательно испортилась. Занятия закончились и кроме меня в здании оставались дежурные охранники. Можно было не ехать в усадьбу, в кабинете была вторая комната, которую оборудовали под отдых. Мысли лениво перетекали от одной к другой. Внутренний двор учебного центра решил до весны не трогать. Предстояла решить, что с ним делать. Устроить спортивную площадку под открытым небом или превратить её в роскошный сад для отдыха. Погода здесь не баловала даже летом. Часто шли дожди. Надо посоветоваться с ребятами. За зиму примем решение. Время будет составить смету и приготовить материалы. Бесцельно щёлкал пультом, переключая каналы. Двести штук, а смотреть нечего. Телефон молчал. Снова наваливалась тоска. Где Катерина? Как найти её в огромном, многомиллионном городе? А стоит ли искать? Если не добралась, помочь я ей всё равно уже не смогу, а если сама не стала мне сообщать о себе? Ну так и не надо тогда появляться в её жизни. Встал, налил кружку кофе. Секретарь нужен. Сегодня полдня дёргали по делу и без. Управляющего тоже надо. Привык, конечно, бегать, но был не прочь взвалить часть обязанностей на надёжного человека. Нужен медик с неординарным методом лечения. Тут нужен Микола. Помимо традиционной медицины мичман знает всякие знахарские рецепты. Говорил, бабка у него то ли ведьма, то ли… Не выговоришь. Пустая кружка звонко стукнула дном о стеклянную крышку журнального столика. Надо контору поискать, что занимается переделкой машин на ручное управление. Заодно, может, посоветуют, какую лучше взять. Зевнул. Как не хотелось, а в усадьбу ехать надо. Там свой угол. Хотя… Угол Володин, а я бессовестно пользуюсь его гостеприимством. Нагло и по-хамски. У меня на счету осталось несколько миллионов наличными. Обстоятельства сложились так, что была необходимость немного вложиться в свой центр. Думаю, оставшейся суммы должно хватить на покупку квартиры. И на мебель. Володя настаивает на строительстве своего собственного дома, но я наотрез отказался. Коттедж - это хорошо. Однажды я увидел, сколько он за него платит, и теперь даже мысли не допускал о подобном приобретении. Уютная квартирка в зелёной части города, комнаты в три, вполне бы меня устроила.
Глава XXXVIII
Прошло два месяца с тех пор, как я разжился огромным количеством забот под аббревиатурой VVS. Объект сдан, персонал за исключением нескольких единиц набран, все явные проблемы улажены. Помощь Андрея и Вадима больше не требовалась. Теперь я мог обойтись без помощи управляющего, а юриста в штат мы нашли. Я назначил ребятам встречу. Не отблагодарить их я не мог. Без их помощи я бы это хозяйство не потянул. Юристу Андрею я заказал кожаную папку ручной работы, а управляющему Вадиму справил позолоченный паркер в красивом футляре. Подарки были почти равнозначные по цене, но выбирал я их от души. Ну и приготовил ребятам по небольшой премии. Мои помощники явились в назначенное время. Поздоровались.
- Хочу поблагодарить вас за работу. Вадим, это тебе! - я протянул ему коробочку и пухлый конверт, - Андрей, это тебе! – папка и такой же конверт перекочевали в руки оторопевшему парню. – Без вас я бы не потянул. Ещё раз спасибо!
Парни сияли. Переглянувшись, оба положили конверты на стол.
- Виктор Степанович, спасибо! Нам очень приятно! Но деньги нам не нужны. Мы не за деньги работали… Таким людям, как Вы, как Владимир Николаевич, доплачивать должны! Если понадобится помощь, обращайтесь! – сказал Вадим.
- В любое время! – добавил Андрей, и оба парня направились на выход.
Квартира нашлась на удивление быстро. Недалеко от учебного центра сдали в эксплуатацию новый микрорайон под названием Кристалл. Крайний дом был обращён к берёзовой роще. Руку протяни и коснёшься веток. Туда я и направился. После коротких переговоров выяснилось, что остались квартиры первого и последнего этажа. А мне в идеале нужен был второй или третий. Услышав утвердительное нет, отправился восвояси. Не успел дойти до ворот, как услышал, что кто-то зовёт меня. Обернулся. Ко мне почти бегом приближался мужчина лет сорока.
- Постойте! Постойте, мил человек! – он изрядно запыхался. – Это Вы квартиру искали на втором этаже?
- Ну, я… - поглядел с недоверием на этого человека. С виду обычный, на кидалу не похож.
- А я отказался от квартиры, как раз на втором этаже, давайте вернёмся! Мне придётся неустойку платить, а так переоформим договор на Вас и всем будет хорошо!
Правдивость его слов стоило проверить, и мы вместе вернулись в контору. По пути незнакомец, глядя на мою прыгающую походку и трость в руке, заботливо спросил:
- Травма? Спортом занимались?
Ничего объяснять не стал. Улыбнулся, пропуская его вперёд. В конторе, которую я посетил пять минут назад, всё подтвердили. Вместе с мужчиной мы отправились смотреть квартиру. Трёшка на втором этаже второго подъезда выходила тремя окнами на зелёную рощу, окно третей комнаты выходило на противоположную сторону. Довольно большой балкон и особенно большая кухня не могли не порадовать. Ремонта в квартире небыло совсем. Голые стены. Сантехника отсутствовала. Но цена на эту квартиру была вполне приемлемая, что предполагало высвобождение средств на ремонт и покупку мебели. Удовлетворённый осмотром вернулся в контору.
- Вы не против, если документы проверит мой юрист?
- Конечно, конечно! Это очень хорошо! И нам спокойней. – не отрываясь от журнала произнёс главный. Он и ухом не повёл, что вопрос был задан с подвохом. Обменявшись контактными данными, мы договорились о следующей встрече. Главный уверенно стёр фамилию мужика и вписал мою, не сомневаясь, что сделка состоится.
- Кем работаете?
- Являюсь учредителем и руководителем учебного центра VVS.
Невозмутимый главный сделал очередную запись, встал и пожал мне руку.
Мы отправились на выход. Мужик остановил меня на улице.
- Я мог бы помочь Вам. У меня есть хороший массажист. Чудеса творит! Знаете, у меня в прошлом году…
Тут я прервал его.
- Спасибо! Всё нормально! У меня два протеза. – и я направился к остановке.
- Вы про протезы серьёзно? – не унимался он. Вместо ответа я задрал левую брючину и постучал тростью по искусственной ноге. Потом поднял вторую и сделал тоже самое.
- Два протеза?! – воскликнул удивлённый мужик. – И на сколько? До колена?
Я показал рукой чуть ниже кармана брюк. Мужик открыл рот и прирос к земле, а я ловко повернувшись пошёл прочь. Не слыша шаги позади себя, обернулся. Тот так и стоял, где мы с ним расстались. Помахал ему рукой и свернул за угол. Странный он, подумал я тогда.
Мой юрист проверил чистоту сделки и дал добро. Так я стал обладателем новой трёшки на втором этаже недавно построенного дома, как и хотел, в зелёной части города. И от работы не далеко. В новостройке жить было невозможно. И дело было совсем не в отсутствии сантехники и мебели. Весь день с утра до ночи почти во всех квартирах дома шёл ремонт. Моя квартира не стала исключением. Наняв бригаду, обговорил с бригадиром все нюансы ремонта, которые диктовала моя никуда не девшаяся инвалидность, оплатил названую сумму. Ремонт шёл очень быстро. Пара недель и квартира приобрела очень презентабельный вид. Далее зашла сантехника, установленная с учётом опять же моих физических возможностей. Сделанная на заказ мебель гармонично вписалась в общий интерьер. 25 октября я тепло попрощался с ребятами из усадьбы, и, наняв пару грузчиков, с трудом погрузивших мои скромные пожитки в тентованную ГАЗель, с некоторым сожалением покинул усадьбу.
Первая ночёвка в новой квартире прошла отвратительно. Запах свежей краски, казалось, пропитал меня насквозь. Спалось на новом месте очень плохо. Постоянно просыпался, ворочался с боку на бок. В три часа утра встал, походил по квартире туда-сюда, снова лёг, но сна уже небыло. В квартире было холодно и не уютно. Я пожалел, что не послушался Володю и не остался ночевать в усадьбе хотя бы ещё недельку, приезжая в новую квартиру по вечерам, постепенно привыкая к новому месту. Не пахло в квартире живым. Небыло уюта. Через пару дней мучения от холода, я набрал номер Сибклимата и заказал установку кондиционеров с подогревом. Три инверторных сплит-системы Midea с лёгкостью решили проблему отопления квартиры. Ноябрь начинался с длинных выходных. 2,3 и 4 ноября я провёл дома, стараясь растолкать и расставить по местам свои вещи. Ходить по квартире было крайне неудобно. Это я понял в первый же день. Одна рука была занята тростью, а её катастрофически не хватало. Смекнув, что небольшое кресло-каталка на электрическом ходу придётся кстати, позвонил нашему общему с Володей знакомому, который занимался продажей этих самых кресел. Космический корабль, на котором я передвигался по Володиной усадьбе, забирать не стал. Что наглеть? Да и слишком оно громоздкое для квартиры. Мой друг начал было упорствовать, но я наотрез отказался принять в дар этот аппарат, а Володя долго спорить не стал. Новое кресло было намного проще, легче и практичнее в использовании. Электрический ход, управление на ручке кресла. Передвигаться по квартире самое оно! Поэтому три выходных я потратил с пользой. За одно стал пользоваться газовой плитой и по квартире пошёл приятный запах еды. А тут и отопление в доме дали. Все удобства!
Пару раз в гости забегал Володя. Обычно сидел не долго. Выпивал пару чашек кофе и уезжал. У него совсем небыло свободного времени. Поэтому услышав звонок в дверь, не сомневался, что это снова он. Распахнул дверь и увидел на пороге двух мужичков, удивительно похожих друг на друга, но разных по возрасту. В одном я сразу признал того странного мужичка, по воле которого я жил в новой квартире. Второй, чуть старше, стоял позади. Его левая рука была согнута в локте и кисть в чёрной перчатке имела неестественное положение.
- Здравствуйте! Узнаёте меня? – смущённо начал он, - Вы простите меня… нас… за вторжение! Я вот… с братом пришёл. – он легонько схватил брата за рукав пальто и подтолкнул мне на встречу. Тот протянул руку.
- Валерий. – представился он мне.
- Виктор! – в свою очередь пожимая протянутую руку. Понятно! У мужика протез вместо левой руки. Выше локтя. – А Вас, простите, как зовут?
Действительно, мы так и не познакомились. Хотя в журнале я успел увидеть его имя, прежде чем главный стёр его.
- Ой, правда, мы с Вами не познакомились! Простите! – тот снова засмущался, протянул руку. – Фёдор.
Держать их в коридоре, где каждое слово разносилось громким эхом по подъезду я не стал и пригласил братьев войти. Опасности для меня они не представляли. Один без руки, второй рыхлый. Но спиной к ним поворачиваться не стал. Дал задний ход, приглашая их войти. Разместились в кухне. Фёдор крутил головой.
- Отлично устроились!
- Что ж Вы от квартиры так внезапно отказались? – спросил я, наливая братьям по кружке кипятка, ставя на стол банку с кофе Якобс-Меликано и пододвигая вазу с сахаром.
- Тут сложная история. Хотя… Для чужих звучит просто. Но на самом деле всё очень сложно!
- Расскажите, я не тороплюсь. Вы же ко мне явно по делу пришли, а не посмотреть, как я устроился?
- Мой брат, - Фёдор махнул в сторону потупившегося Валерия, - Мой брат - бывший директор завода по производству подъёмных машин. Знаете?
Я понятия не имел, о каком заводе идёт речь, но автоматически кивнул.
- В цехе произошла тяжёлая авария. Несколько человек получили травмы, один погиб. Брат сам покалечился, спасая людей. Ему отняли левую руку… Выше локтя. – Фёдор кивнул головой в сторону брата, который по-прежнему смотрел в кружку с кофе, - А потом начались судебные тяжбы. Естественно, во всём обвинили директора и повесили огромный долг, образовавшийся от ущерба, нанесённый заводу, якобы, по вине Валеры. Помимо этого, суд обязал выплатить родственникам компенсацию. Всех накоплений не хватило. Мы потратили всё. Последняя надежда найти деньги – вернуть взнос за квартиру. Это ответ на Ваш вопрос, почему отказался от квартиры. Удалось взять кредит. Сейчас долгов по судам нет, но от этого легче не стало. Валерию постоянно звонят какие-то люди с угрозами, требуют денег. На работу никуда не берут. Кем может работать человек с одной рукой? Пенсия по инвалидности бессовестно мала. Вы должны знать…
Я снова кивнул, хотя сейчас до меня дошло, что никакой пенсии по инвалидности не получаю. Даже не оформлялся нигде. Немного начинал терять суть визита братьев. Что им нужно? Денег? Защиты?
- Простите! – я перебил самозабвенный рассказ Фёдора, - Вы ко мне зачем пришли? Давайте ближе к сути. - прозвучало грубовато, но Фёдора понесло в дебри мелких подробностей, в которые несведущему человеку вникнуть невозможно.
- Мы пришли к Вам за советом!
Вот те на! За советом! Это уже интересно.
- Подскажите, как вернуть Валерию веру в людей? Как вернуть желание жить? Подскажите, как жить дальше? Что нам делать? Вы в похожей ситуации, но Ваша жизнь сложилась совсем по-другому. Если не ошибаюсь, Вы руководитель крупной компании. Как Вам это удалось?
- Удалось что? – от вопросов, сыпавшихся их Фёдора, как из рога изобилия, я уловил последний, хоть и старался очень внимательно его слушать. – Стать руководителем крупной компании? – я откинулся в кресле, сложив замком руки на животе, удивлённо глядя собеседнику в глаза. Валера по-прежнему не проронил ни слова, продолжая пялиться в кружку с остывающим кофе.
- Как Вам удалось добиться такого колоссального жизнелюбия? Какая мотивация заставила Вас добиться таких высот? С Вами тоже произошёл несчастный случай? Расскажите…
Тут я снова перебил его.
- На войне. – отрывисто и резко произнёс я, потому что мне совсем не хотелось вспоминать пережитые ужасы. Я начинал злиться.
- На войне ноги потерял. – сказал я резко, - Мы попали в окружение. Что бы не попасть в плен, взорвал себя гранатой.
В наступившей гробовой тишине стало слышно, как стрелки настенных часов, висевших в самой дальней комнате, отсчитывают секунды. Валера очнулся и уставился на меня.
- Простите, - прошептал осоловевший от удивления Фёдор и посмотрел на своего брата. – Мы, пожалуй, пойдём.
Оба как по команде встали, направляясь на выход. Мне по-своему было жалко Валерия. Рассыпаясь в извинениях, те покидали мой дом, суетливо застёгивая на ходу пуговицы своих стареньких и лёгких для наступающих холодов пальто. Старший шёл позади, по-прежнему не произнося ни слова, лишь кивал головой в знак солидарности. Я остановил его, взяв за рукав и протянул свою визитку.
- Заезжайте завтра с утра, к десяти часам.
Тот кивнул головой, воровато спрятал визитку в карман и дверь за братьями закрылась.
Странные визитёры не выходили из моей головы весь вечер. У каждого своя судьба. Останься я тогда один на один со всем возом своих проблем, не помоги мне в разное время совершенно чужие люди, и где б я сейчас был? Скорее всего там, откуда не возвращаются. Надо признать, что в мою жизнь вмешивалось много людей. Из-под воль каждый из них внёс свою лепту. Благодаря этой помощи мне удалось много раз начать жизнь чуть не с чистого листа. Опускаясь на самое дно, думая, что ниже некуда, благодаря стечению обстоятельств, выкарабкивался наверх, снова срываясь ниже всех разумных границ. И снова поднимался. Почему бы мне не попытаться помочь человеку, попавшему в трудную ситуацию? Ведь спасли же меня от гибели, доставив раненого в госпиталь. А когда меня, говоря простым языком, выгнали из больницы на вольные хлеба и два бомжа, Катерина и Валера приняли живое участие в моей жизни, забрав меня к себе? А когда я дошёл до самого днища, погряз в пьянстве и умудрился спуститься ещё ниже, когда мои душевные силы закончились и я принял решение свести счёты с жизнью, Олег, совершенно чужой человек, не побрезговал, забрал меня вонючего и обгадившегося, привёз в монастырь, где опять же, отец Иннокентий не отказался от меня, приютил, обогрел, накормил? А когда ко мне вернулась память, местный участковый не побоялся, не спустил дело на тормозах, а поверил моим словам и нашёл моих родных и всё, что касалось меня? И Володя. Тот принял самое живое участие в моей жизни и поднял меня так высоко, что упасть с этой высоты означает одно - смерть. Может, стоило задуматься и помочь этому человеку? Я уже постарался помочь людям, которые пришли работать ко мне. Организовав учебный центр, сделал зарплату персоналу значительно выше, что были в других подобных заведениях. Конкуренты пытались наскочить, но и тут без помощи Владимира и его друзей не обошлось. Всё быстро поутихло. Завтра будет день, завтра будет пища. Посмотрел на часы. Двадцать часов доходит. За окном уже стемнело. А что если попробовать Валерия как управляющего? Всё же бывший директор завода. Дураков на такую должность не ставят. Да и тут сидел, не жаловался, молчал. Набрал номер Вадима.
- Не мог бы завтра подскочить ко мне с утра, часикам к десяти?
В трубке было слышно, как Вадим листает блокнот.
- Хорошо! Буду.
И даже не спросил, зачем!
Глава XXXIX
На следующий день я приехал в контору к девяти часам и с удивлением обнаружил сидящего в фойе Валерия.
- Давно здесь?
- Только что пришёл. – как-то странно произнёс он, явно запнувшись. Врать он не умеет. Но голос приятный. Такой своеобразный тембр. Похож на голос актёра Андрея Смолякова. Даже манера говорить такая же. Спокойная.
- Пойдёмте ко мне.
Попросив подождать и указав ему на стул в приёмной, зашёл в кабинет и набрал номер первого поста.
- Во сколько ко мне посетитель пришёл?
- В половину восьмого его заметили. – отрапортовал охранник, дежуривший у главного входа. Ага. Назначено к десяти, а пришёл аж на два с половиной часа раньше. Волнуется мужичок. Значит действительно, надежды у него ни на кого, кроме меня не осталось.
- Не голодны? Позавтракать то успели? – с сарказмом спросил я, открывая дверь, жестом приглашая его войти.
- Нет нет, спасибо, не голоден.
Но в тишине кабинета отчётливо слышалось урчание его пустого желудка. Одет он был не броско. Под большеватым на размер пальто, обнаружился такой же мешковатый костюм. Видимо, раньше он поздоровее был. Сейчас либо здоровье подвело, что в его ситуации объяснимо, либо есть особо нечего, схуднул.
- Какого Вы года рождения? – на вид я бы дал ему лет сорок пять, сорок шесть.
- Тысяча девятьсот семьдесят восьмого. – отчеканил он без уточнения даты рождения.
- На должности директора долго работали?
- С две тысячи третьего по две тысячи восемнадцатый год. – снова чётко, по-военному ответил тот.
Пятнадцать лет - это срок! Опыту должно быть навалом.
- А до этого, кем трудились? – продолжил я маленький допрос, по ходу выуживая из холодильника кусочки нарезанного сервелата, сыр и хлеб. Щёлкнул чайник, возвещая о готовности.
- После окончанию института, согласно распределению, попал на строящийся завод инженером.
Я поставил перед ним тарелку, кружку, поставил банку кофе и присел рядом.
- Давайте позавтракаем! Я, знаете ли, не успел дома перекусить. – пришлось откровенно солгать. Я отлично позавтракал, приготовив себе яичницу с беконом. Валерий отказываться не стал. Он так ловко орудовал одной рукой, что многие и двумя не поспевали бы за ним. Быстро сделал кофе, соорудил нехитрый бутерброд и с удовольствием откусил. Жевал на удивление тщательно и долго. Я успел доесть свой кусок целиком, прежде чем тот проглотил первый откусанный кусочек. По себе знаю, когда наголодаешься, глотаешь почти не пережёвывая. Видимо, к Валерию это не относилось. Часы показывали без пяти минут десять, когда в кабинет постучали.
- Войдите! – крикнул я, прекрасно зная, кто за дверью.
Вадим коротко поприветствовал нас. Введя его в курс дела, я оставил их с глазу на глаз. Мне не хотелось стеснять и без того, как мне казалось, излишне стеснительного Валерия. Через двадцать минут Вадим вышел, помотал своей головой, выставил большой палец вверх.
- Наш человек! – только и сказал он.
Так у меня появился управляющий.
C кадрами особых проблем небыло. Разве что со столовой уволилась та самая девушка, чей обед мне мягко говоря не понравился. Валентину поставили заведующей, но та наотрез отказалась отойти от плиты и продолжала кашеварить. По штату на кухне было четыре человека. Два повара, заведующий и посудомойщица. Но мы решили разделить ставку повара и доплачивать Валентине, так как нареканий по её работе небыло. Она прекрасно справлялась со всеми обязанностями. И стоило ей вступить в должность заведующей, как та сразу потребовала поставить дополнительные столы. Народ кушал стоя. Мы и так планировали эту задачу. Теперь пришлось лишь ускорить её исполнение. Пять столов не решило основную проблему. Мест всё равно не хватало. Вокруг нас было несколько небольших предприятий и хоть у них были свои пункты питания, большинство потянулось к нам. Привлекали низкие цены и по-домашнему вкусные обеды. Расписание тоже пришлось изменить. Вместо обычных часов работы с 12 до 16, нам пришлось раздвинуть рамки и теперь наша столовая работала с 10 до 18.
Забавный случай произошёл в отделе кадров. Мы оборудовали кабинет для трёх сотрудников, положенных по штату. Два бухгалтера и один кадровик. На собеседование пришли две приятных женщины, Галина и Валентина, оказавшиеся давними и близкими подругами. Обе могли выполнять как кадровую работу, так и вести бухгалтерский учёт. Немного подумав, мы разделили ставку между женщинами, оставив их вдвоём. Но случилось так, что обе женщины были чем-то похожи между собой. Одевались и красились почти одинаково. По телефону их голоса невозможно различить. Звонишь в кадры и происходит такой диалог:
- Валя, сделай то-то и то-то!
- Хорошо! Только это не Валя, это Галя.
Звонишь в бухгалтерию, понимая, что коль на кадрах Галя, в бухгалтерии Валя. Но не тут-то было.
- Алло! Валя, сделай пожалуйста то-то и то-то!
Хорошо, поняла! Только это не Валя, это Галя!
- Что? Опять Галя? Я ж только что в кадры звонил! А где Валя?
- Валя кадрами занимается.
Придя на приём к кадровику можно было застать там либо Галю, либо Валю. Тоже самое и с бухгалтерией. За столом сидела то одна, то другая. Вскоре с лёгкой руки наших сотрудников отдел кадров и бухгалтерию окрестили одним именем – Галя-Валя. Было бесполезно гадать, кто из них возьмёт трубку или к кому ты попадёшь на приём. Поэтому если кому-то нужно было в бухгалтерию или в кадры, говорили просто: К Гале-Вале. Женщины не возражали. С юмором у них был полный порядок.
У меня стало появляться свободное время. Уже небыло необходимости с утра до вечера торчать в учебном центре. По иронии судьбы центром рулили безрукие и безногие. Волна иронических ухмылок прокатилась среди персонала, но быстро сошла на нет. Валерий прекрасно справлялся со своими обязанностями и показал себя с хорошей стороны. О чём они разговаривали с Вадимом для меня осталось неизвестным. Любопытство небыло моим пороком, и я довольствовался результатом.
Очень напрягало отсутствие личного автомобиля. Мне приходилось довольствоваться общественным транспортом. Но если к транспорту у меня вопросов небыло, то к погоде вопросы были. Лег снег. Ходить по скользкому стало труднее. Протезы не успевали реагировать на внезапное смещение центра тяжести, и я часто падал, просто поскользнувшись. Владимир настойчиво предлагал мне водителя. Дошло до аренды, только возьми! Но я отказывался. Иногда выручали ребята. Они мотались по всему городу и частенько подбрасывали меня куда мне нужно. Приближающийся Новый год превратил транспортную систему города в одну большую пробку. Весь день заторы. А бесконечные пробки превратил моё передвижение по городу в филиал ада на Земле.
Удивил мой управляющий. Мы никогда не разговаривали с ним о моей проблеме передвижения, но однажды утром, в ничем не примечательный день, незадолго до наступления нового года, тот зашёл ко мне в кабинет и выложил на стол с десяток фотографий современных авто.
- Выбирайте! – сказал он, подталкивая пачку фотографий. – На любую по Вашему желанию установим ручное управление.
Я было собрался признаться ему, что у меня просто на просто нет денег ни на один из этих роскошных автомобилей, и уж тем более нет средств оплатить установку ручного управления, как тот, будто читая мои мысли сказал:
- У нас накопилось достаточное количество средств на приобретение любого из этих автомобилей и его дальнейшее переоборудование по Вашему вкусу.
Тут он приложил палец ко лбу, поморщился, вспоминая что то, потом перебрал фотографии, выудил несколько штук, остальные снова пододвинул ко мне.
- Простите, Виктор Степанович, сегодня выгодно закупили большую партию патронов для тира. – он смутился.
Я перебрал все фотки и ткнул в фотографию чёрного БМВ, салон которого поразил вместительностью.
- BMW 750Li... – задумчиво проговорил управляющий. - Отличный выбор!
С этими словами он одной рукой ловко сгрёб фотки со стола и вышел.
Если бы я чуть внимательнее смотрел на фотки, то увидел бы, что на обратной стороне выбранных мной фотографиях стоят галочки. Так управляющий проверил себя, угадал ли он мой вкус? Угадал…
Посмотреть машину Валерий предложил сегодня. Так же предложил к моим услугам личный автомобиль. Странно было предположить, что бывший директор завода ездит на стареньком оранжевом Москвиче. Но машина заслуживала внимания. Она выделялась на фоне преимущественно чёрных автомобилей на парковке своим чуть не ультрамариновым мандариновым цветом. При ближайшем рассмотрении на машине небыло видно ни одного скола, ни одной вмятины. В лакокрасочное покрытие можно было без труда смотреться как в зеркало. Казалось, машина только-только сошла с конвейера. На переднем и заднем стекле виднелся значок Инвалид. Как бы плохо не было, но машину он сохранил. Видимо, она была очень дорога ему. Я долго не мог втиснуться в небольшой автомобиль со своими габаритами, да ещё в зимней одежде. Наконец поместился, уперевшись коленями протезов в перчаточный ящик. Голова касалась потолка. Ехали не долго. Мой зам ловко крутил руль одной рукой, успевая нажимать на кучу рычагов, расположенных справа на рулевой колонке и так же шустро крутил головой. Водил машину крайне аккуратно, но на удивление быстро.
Нас ожидали. Едва Валерий припарковался, как из дверей вышел мужчина, что называется в народе, кавказской внешности. Не смотря на низкую температуру, он был одет в летние туфли, брюки и рубашку с закатанными до локтя рукавами. Оказалось, зам привёз меня в мастерскую, которая занималась переделкой автомашин на ручное управление. Но работали они преимущественно с иномарками, стараясь не связываться с отечественным автопромом. Нас пригласили зайти. Внутри всё напоминало автосалон. На площадках стояли автомашины, несколько стояли в стороне. Среди них я сразу узнал несколько машин, которые мне показывал на фотографиях Валерий. Той, что мне понравилась, я не видел. Меня повели в соседнее помещение. Здесь стояло несколько автомобилей, огороженных ширмами. Возле каждой работало два человека. Чисто, светло, уютно. И главное тепло. Мы прошли и это помещение, оказавшись в третьем. Здесь царил полумрак, было прохладнее. Под чехлами в два ряда стояло шесть автомобилей. На самой крайней, что стояла у ворот, на чехле был приколот листок с надписью Заказан. А снизу виднелась моя фамилия. С машины убрали чехол, кто-то пощёлкал выключателями и под потолком вспыхнул ослепительный свет. Машина засверкала новизной.
- Саша, дарагой, приготовь Бэху, - с ударением на У и явным кавказским акцентом произнёс он,
- Мы с Виктором Степановичем прокатимся.
- Сделаю! – шустрый паренёк засуетился. Нажал несколько кнопок и огромные ворота поползли вверх, запуская студёный воздух.
- Греть не надо, не остыла ещё! Мы час назад её поставили!
Я без труда сел на пассажирское сиденье. Валера остался в боксе. Тимур, так звали хозяина мастерской, ловко сел за руль, нажал кнопку. Приборы зажглись, завораживая меня своей красотой. Я успел отвыкнуть от такой роскоши. Да, собственно, и привыкнуть то не успел. Тимур переключил небольшой серебристый контроллер в положение D и машина, плавно перескочив порог выехала на снег. В салоне тишина. Чуть слышно работал вентилятор климат-контроля, нагоняя температуру, да похрустывал снег под шипованными колёсами. Мы сделали круг по площадке, и машина остановилась.
- Садитэс за руль, прокатитэс!
- Вы смеётесь? – удивился я. – У меня ж ног нет!
Настала очередь удивляться Тимуру.
- Как нэт? Совсэм?! А по Вам и не скажэш! – он внимательно осмотрел меня. – А всё же давайтэ попробуем! Садитэс!
Спорить не стал. С замирающим сердцем сел на водительское кресло, положил руки на обтянутый чёрной кожей руль. Как в космическом корабле!
- Поставтэ ногу на тормоз! Смелее!
Я заглянул под руль и поставил правый протез на широкую педаль тормоза. Нажалась педаль или нет, я не чувствовал. Тимур перевёл контроллер на D.
- Отпускайтэ тормоз, поехали! Нэ бойтесь! – он не убирал руку с контроллера. Я потянул протез вверх, освобождая тормоза. Колодки скрипнули, и машина мягко покатилась вперёд, но тут же встала как вкопанная, потому что я утопил протез вниз.
- Хорошо, хорошо! Очень хорошо! Давайтэ ещё! – подбадривал меня Тимур, придавая уверенности. Я поднял протез и поставил его на пятку. Машина тронулась. Стал потихоньку давить вниз, пока не почувствовал, что машина начинает останавливаться.
- Получается! – глаза моего спутника светились торжеством. – А тэпер добавим оборотов!
Щёлкнув кнопку круиз-контроля, он потянулся и нажал рукой на педаль акселератора. Машина послушно набрала десять километров в час. Площадка перед ангаром позволяла, при необходимости, даже восьмёрки выписывать, но я ездил по кругу. Да. Попрактиковавшись, можно научиться плавно тормозить. Плохо я не чувствую педаль. Но это дело привычки. Стопы тоже не чувствую, но хожу же! Сносно хожу. Вон, трость больше в руках таскаю, для красоты.
- Установим Вам электронный ручной аксэлератор. Вот сюда! – он похлопал рукой по небольшому месту возле котроллера. – Сдэлаем под интерьер, будет как с завода! Но пидальку убирать не будем. Можэт научитэс и будете протезом управлять! Эту сразу снимэм! – показал он на не существующий рычаг акселератора, который хотел снять ещё не установив. На том и порешили.
- Когда будет готово?
Тимур достал телефон, набрал номер.
- Сможем Бэху семёрку сдэлат быстро? Акселератор поставить. Да, всёоу! Нэт? А когда? Да-да! Понял! – улыбнувшись своей открытой, широкой улыбкой сказал. – Быстро нэ сможем, в понедэльник забирать.
Теперь пришла моя очередь лезть за телефоном. Сегодня пятница, 27 декабря, понедельник 30-е.
- В какой понедельник? – решил уточнить я.
- Ну, тридцатого, конэчно!
Я усмехнулся.
- Это по-Вашему долго?
Машина мне понравилась с первого взгляда. Она не выглядела снаружи как огромный сарай, но поражала огромным внутренним пространством. Если сдвинуть переднее сиденье, то на заднем легко умещался среднего телосложения человек с вытянутыми ногами. Ещё и удобный валик под ноги пожалуйста! Немецкий автопром всегда славился хорошим машинами. И дело не только в комфортабельности их автомобилей. Вывалив не малую сумму денег, ты получал надёжный автомобиль. Моя машине не была новой. Вторичный рынок. Но состояние идеальное. На спидометре 20 тысяч километров доходит. Снаружи чёрный металлик. Внутри чёрная кожа. На каждое место свой климат-контроль. Для задних пассажиров два телевизора. Сзади комфорта больше, чем спереди!
Получив на руки все документы и расплатившись наличными, покатался по территории, примеряясь к машине. С тормозами беда. Не получалось плавной остановки. А наличие всяких вспомогательных систем торможения останавливали эту машину практически мгновенно. Того и гляди, приедут в гости. Ручка акселератора гармонично вписывалась в общий интерьер машины. Как ни странно, но ручное управление было интегрировано в машину на уровне системы, потому как я мог отключить ручной газ в любую минуту и перейти на педаль. Всё это отображалось на большом сенсорном мониторе бортового компьютера, который говорил и писал по-русски. Добрался до учебного центра без приключений. Покрутившись по стоянке, так и не нашёл ни одного свободного места. Пришлось припарковать машину в сотне метров от входа. А меня предупреждали, что нужно сделать специальную стоянку для персонала и выделить для каждого машиноместо. Теперь уяснил.
Не смотря на предпоследний день декабря народу в центре было очень много. Пока добрался до кабинета, подписал кучу бумаг. Валерия, как ни странно, на месте небыло. Его заметная машина тоже отсутствовала на стоянке. Странно. Какие-то дела, видимо нашлись. Завтра вторник, 31 декабря. Я не стал мучить и изводить своих работяг, и заранее объявил 31-е не рабочим днём. Только охрана. Минимум. График работы у нас десятичасовой. С десяти утра до двадцати вечера. Мне совсем не хотелось, чтобы мои со всех ног бежали вечером домой, чтобы успеть накрыть на стол и судорожно привести себя в порядок. Да и выматывались здесь не по-детски. Через наш центр в день проходило больше двухсот человек, не считая шесть полностью укомплектованных групп по двадцать человек в каждой, находящихся на обучении каждый день. Как-то интересно сложилось. На каждом этаже была оборудована курилка. Существовали обязательные нормы по их содержанию, разработанные РосПотребнадзором, но они пустовали. На всех трёх этажах нашего огромного комплекса никто ни разу в них не курил. А мы работали уже почти четыре месяца! Это не могло не радовать и вселяло надежду в крепость нашего будущего поколения.
Закончив все дела, отправился домой. Машина заводилась дистанционно, с телефона, и когда я забрался в неё, в салоне было тепло. Возле дома места на парковке были. Припарковав машину напротив того окна, что выходило во двор, отправился домой. Остаток вечера провёл развалившись перед телевизором, стараясь не думать о делах.
Глава XL
31 декабря 2019 года. Этот Новый год, хоть и встречал я его в другом социальном статусе, особо ничем не отличался от предыдущих. Разве что телефон вечером звонил без умолку. Этот праздник всегда считался семейным. У меня никого из родных не осталось. Мама ушла первой. Отец дал телеграмму. Я был в расположении части. Прилетел и успел увидеть её. Успел поцеловать её в холодный, безжизненный лоб. А отец… Телеграмма пришла от соседей. А нас в это время отправили в командировку. Вернулся через две недели, прочитал телеграмму и полетел домой. Отца даже не видел. Только фотографию на кресте. Хоронили социальные службы, хоронили как попало. Оба теперь на разных кладбищах лежат. Мама хорошо лежит, а отец по колено в болоте. Не проберёшься. Летом, в сухую погоду ещё можно дойти. До сих пор себе простить не могу. Так больно! Сейчас забрал бы их обоих к себе, пусть бы здесь жили, зато рядом. Плюнул бы на предупреждения врачей, что смена климата сильно подорвёт их здоровье. Тогда послушался, и что толку? Год и всё. Вот и остались от родителей две фотографии. Берегите родителей… Как же без них тяжело!!! Квартиру забрали. Какую-то там приватизацию не сделали, или сделали неправильно. Я пободался, пободался с властью и сдался. Ну не выселять же бабу с тремя детьми из квартиры, которую ей выделили соцслужбы! Ну хоть ей квартира досталась. Если б толстосуму какому, то я бы устроил погром на местном уровне. Дури хватало. Родных братьев и сестёр небыло, а с двоюродными мы не общались от слова совсем. Для них, пробивших себе дорогу в безбедную жизнь за счёт небедных родителей, я, на то время бесперспективный вояка, был не интересен.
Володя позвонил ещё днём и пригласил на Новый год к себе. Понятное дело, я отказался. Настаивать тот не стал. Так, поуговаривал для вида и всё. Да кому нужен чужой человек? Вот так! Сидишь, и вроде всё у тебя есть, всё в достатке, всё хорошо. И друзей много, а из родных никого! Две дочери мои, роднульки, да и те мне родные только по крови. А по закону обе Захаровы. Миша подсуетился, на себя переписал, что б на них все права иметь. Наверно это по-мужски. Не каждый возьмёт бабу с ребёнком. А с двумя тем более. Какой у Михаила интерес? Жили в однушке моей, ютились сначала вчетвером, потом впятером. Это на двадцати девяти квадратах общей площади! Да я вас умоляю! У меня сейчас одной жилой семьдесят и то, думаю, можно было бы и поболе. Анжелка девочка не из бедной семьи. Может, Миша поиметь хотел с этого? А вообще нет! Столько лет в однушке ютиться. Любит. Реально любит Анжелку и ребятишек её, что я взъелся на парня? Сейчас наверняка переехали. Или снимают квартиру или купили. Как там Свиридов, свинья, поживает? Вот не ожидал от него подвоха! Психом меня объявил. Интересно, разругались они с дочерью? Разругались! Анжелка переживёт, но не простит.
Не заметно наступил вечер. Я вспомнил новый год среди бомжей. Мы тогда Катерину проводили домой, продержались месяц и начали пьянствовать. На новый год упились всякой сивухой до полуобморочного состояния. Как вспомню… Брррр! Новый год в монастыре разительно отличался от предыдущего. Обошлось без пьянки. И даже подарки получил. Тогда, сидя в восстановленном хлеву, за старым, видавшем виды круглым столом, в старом кресле-каталке, под ярким абажуром старой люстры, пялился в зелёный экран цветного, неисправного телевизора, и чувствовал себя на седьмом небе от счастья! Сейчас я сидел в собственной квартире, за окном стояла дорогущая машина, на стене висел огромный телевизор, а мои протезы мало чем отличаются от настоящих ног. Я счастлив? По-моему, там, в монастыре, по-настоящему был счастлив. Сейчас я жил в достатке. И во всех случаях был одинок. Стрелки настенных часов ещё не дошли до полуночи, а я отправился спать, попутно отключив телефон. Пошло оно всё…
Глава XLI
Наступил 2020 год. Длинные январские выходные прошли в праздном безделии. А потом… Потом работа затянула с головой. Затянула так, что дни полетели с частотой стробоскопа. Я и заметить не успел, как наступил 2022 год и подошло моё сорокадевятилетие. Время неумолимо двигалось вперёд, не щадя никого. Мы старели, а всё, что вокруг нас расцветало. Сад внутри учебного центра, который общим решением было принято оставить, благоухал. Садовники трудились на славу. Теперь моё излюбленное место было именно там, где стояла невысокая, гранитная стела, установленная здесь в память о моих погибших друзьях. Когда мой друг Володя увидел стеллу, долго стоял, преклонив колено. Потом зашёл ко мне, положил листок на стол.
- Витя, впиши моих, пожалуйста…
Сад был таким густым, что в центре небыло видно белых стен здания. Там я и любил проводить время.
Меня несколько лет необъяснимо тянуло к разрушенному дому, который спас меня в первую зиму, когда я по воле судьбы оказался на улице. Сегодня это чувство было как-то по-особенному обострённым. Мне не давала покоя мысль: что же на самом деле случилось с постояльцами этого дома и куда они все подевались. В какой-то момент я перестал бороться с собой, отложил дела, завёл машину и направил колёса в сторону развалин. По-майски тёплая погода благоволила поездке. Мой путь пролегал мимо почтового отделения, в котором я долгое время ждал надежду начать новую жизнь. Не смог отказать себе в удовольствии зайти.
Волнуясь я открыл двери почтового отделения. Здесь всё изменилось с тех пор, как я был здесь последний раз. Вместо обшарпанных стен - евроремонт. Вместо покосившихся деревянных окон современные пластиковые стеклопакеты. В углу терминал электронной очереди. Нашёл нужную строку до востребования. Талончик лихо выехал из аппарата. Отошёл в сторону, разглядывая стеллажи с товаром. Тут тебе и тушёнка, и авторучки и даже лампочки есть! Подошла моя очередь. Окошко номер три.
- Здравствуйте! – улыбаясь, я протянул девушке паспорт, - Простите, тут такая ситуация, не могли бы вы посмотреть корреспонденцию на имя Иванова Ивана Ивановича до востребования?
Девушка странно посмотрела на меня, читая имя и фамилию в паспорте.
- Пусть Иванов Иван Иванович лично придёт, и я посмотрю. У Вас доверенность есть?
Я покачал головой. И зачем пришёл? На что надеялся? Объяснять девушке весь казус с фамилиями не стал.
- Нет…
- Извините, всего доброго!
Уже на выходе встретился глазами с худощавой женщиной, выходящей из хранилища. Наши взгляды задержались на несколько секунд. Я едва заметно кивнул головой. Кажется, заведующая. Помню её. Может с ней поговорить? Да не. Тут всё глухо. Вышел, сел в машину и дал полный газ.
- Что-то мужчина знакомый… - спустя пару минут говорила заведующая полненькой Любе, с которой уже много лет работали вместе, и которая знала историю с калекой. – Похож на того безногого, который к нам несколько лет назад на каталке заезжал. Помнишь?
Люба покивала головой.
- Надо узнать, у кого он был... Что спрашивал... – не отрываясь от компьютера медленно проговорила Люба.
Заведующая встрепенулась и вышла в зал.
- Девочки, седой, широкоплечий мужчина у кого был? Пару минут назад!
- У меня! – новенькая сотрудница Оля подняла руку.
- Что спрашивал?
- Чудной он какой-то! Предъявил паспорт на одно имя, а корреспонденцию до востребования на имя какого-то Иванова Ивана Ивановича спра… - она не успела договорить, как заведующая, переворачивая соседний стул, пулей кинулась к выходу, толкнув заходящего навстречу мужчину.
На улице никого. От досады та закусила губу. Слеза скатилась по щеке. Упустили. Это он, без сомнения он! Узнал, головой кивнул! Он!!! А на ногах, потому что на протезах! Одет прилично. Точно! Нашёл семью. Иначе так бы и бомжевал. А приходил тогда зачем? Заведующая тяжело вздохнула и вернулась в помещение.
- Оля, ну ты хоть паспорт его запомнила?
- Эээээ… Варфоломеев? Нет! Кажется, Варламов! Да! Варламов!
Заведующая быстро записала фамилию на листок.
- Ну хоть что-то… - прошептала она самой себе.
Припарковавшись неподалёку от места, где был разрушенный дом, выбрался из авто и пошёл по знакомой улице. Здесь всё изменилось. Густо разрослись деревья, которые полностью скрыли развалины дома и сделали узкую улицу ещё уже. При въезде положили бетонные блоки, сделав её тупиковой. Раньше, оранжевые стены можно было увидеть едва, свернёшь на узкую улочку. Я неторопливо шагал по дорожке, крутя головой во все стороны. Среди деревьев, я наконец, увидел руины. Всё, как и тогда. Разве что трава буйно разрослась и лезет из-под камней. Сколько лет прошло? Остановился, сложил руки на трость. Тяжело вздохнул, подавив в себе подкатывающий к горлу ком. Воспоминания охватили меня, заставив замереть, отключиться от внешнего мира. Что стало со всеми этими людьми? Где они сейчас? Развалины дома стали братской могилой? Искать их бесполезно. Три года прошло. Да и не узнаю я их сейчас. А они меня тем более. Мальчонка лет трёх-четырёх вывел меня из задумчивости, пробежав мимо меня. Глянул на пацана и обомлел. Помню свои детские фотографии в мамином альбоме. Мне было годика четыре. Мальчик как две капли воды был похож на меня. Я не отрываясь смотрел в след мальчику.
- Простите… – раздался позади меня женский голос, показавшийся мне знакомым, но я не спешил оборачиваться, всё ещё глядя в след мальчонки. Меня взяли под левый локоть. Повернул голову и чуть не упал от внезапно охватившей меня слабости.
- Иван!!! – истошно закричала девушка на всю улицу, в которой я сразу признал Катерину. Кинувшись ко мне на шею, девушка не учла, что я на протезах, а я не успел опереться на трость. Мы грохнулись на пыльный асфальт.
- Катя? – от удивления я перестал соображать.
- Иван!!! – снова истошно закричала она, сжав мою шею так, что я не мог нормально дышать. – Милый, любимый… - девушка, уронив голову на мою грудь, завыла во весь голос.
Катерина выглядела потрясающе. Её фигура, её внешность заворожили мой взгляд. Я помню её очень худой, кожа да кости, а здесь…
Лёжа на асфальте я никак не мог успокоить девушку. Мальчик подбежал к нам и дёргая Катерину за руку, плакал. Хуже, чем вставать с положения “лёжа на спине” на моих протезах не придумать. Дело в том, что умные протезы были запрограммированы отключать часть функций, находясь в горизонтальном положении. Компьютер думал, что я отдыхаю. А когда я засыпал, датчики считывали мой пульс, определяли, что я сплю и полностью переводили протезы в спящий режим. Это было сделано для того, чтобы обезопасить носителя от травм, если вдруг ему приснится сон, где он бегает. Вот и сейчас мои протезы были уверены, что я прилёг отдохнуть. Наконец Катерина успокоилась, поднялась и теперь, стоя на коленях, пыталась поднять меня. Я весил столько, что был непосильной ношей для хрупкой женщины. Перевернулся на живот, поднялся на руках, пробуждая механику. Сервомоторы загудели. Ноги послушно согнулись в коленях. Девушка металась между нами. Целовала мальчика, успокаивая его, не обращая внимания на свои сбитые при падении локти, подбегала ко мне, оттряхивала спину, брюки, гладила по голове, растерянно глядя, как безногий инвалид поднимается на ноги. Наконец я встал, качнулся, поймал равновесие, облокотившись на трость. Девушка в ту же секунду осторожно, уже не толкая, прижалась ко мне, обняв левой рукой, быстро сообразив, что мне не легко держать равновесие, правой рукой прижала к себе сына.
- Ты на ногах, Иван, на ногах… - глотая слёзы девушка всё никак не могла успокоиться, заглядывая мне в глаза снизу-вверх. Провела рукой по когда-то изуродованному глазу, который выглядывал мутным зрачком из-под нахмуренных бровей. – Как такое возможно?! Как?!
Взял её руку в свою, прижал к губам. Холодные, тонкие пальчики девушки мелко тряслись.
- Это твой сын? – по внешнему виду мальчика, я ни секунды не сомневался, кто его отец.
Катя закивала головой.
- Наш… - едва слышно прошептала она. Стараясь не потерять равновесие, поддерживаемый девушкой, поднял парня на руки. Он удивлённо смотрел на меня, не капризничал, затих.
- Как тебя зовут?
- Ваня… - и дёрнувшись, протянул руки к маме, чуть не уронив меня.
- Я его в честь тебя назвала. Иван Иванович. – осторожно беря мальчика из моих рук. Я качнулся, судорожно переставляя трость, чтобы не упасть. От волнения протезы немного дёргались, не совсем точно считывая нервные импульсы. Это была нормальная реакция.
- Катюша, дорогая, ко мне вернулась память. Меня зовут не Иван. Давай, что ли, знакомиться заново? - я выпрямился по стойке смирно и по-военному отрапортовал, - Бывший заместитель командира группы специального назначения Призрак, капитан второго ранга, Воропаев Виктор Степанович… Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! И сын твой… Наш сын… На меня похож… Катя, Катюша, как ты? Как устроилась? Как жизнь сложилась? И вообще, как ты здесь очутилась?!
Девушка, сжимала мою огромную ладонь, глаза светились счастьем.
- Я тебя искала. Приехала в надежде найти здесь, но дома того нет. Смотрю, мужчина стоит. Не признала тебя… на ногах! Ещё и без бороды! Виктор… - чуть запнувшись, девушка назвала меня моим именем, провела рукой по некогда покалеченному глазу и снова прижалась ко мне.
- Ты где остановилась?
- В гостинице. Только что с поезда. Вещи бросили и сразу сюда.
- Пойдём… - я загадочно кивнул, - Пойдём, посидим, поговорим.
Девушка взяла меня под руку. Иван прицепился к маминой руке с другой стороны, выглядывая, улыбался мне. Подходя к машине, нажал кнопку брелока, распахнул дверь своей чёрной, роскошной BMW перед растерянной, оторопевшей девушкой.
- Садитесь…
Привокзальная гостиница не блистала своей чистотой и комфортностью, поэтому я решил предложить Катерине с сыном незамедлительно переселиться ко мне в квартиру, если та не возражает. Мне не пришлось уговаривать её. Девушка безумным взглядом смотрела на меня, ничего не понимая, улыбалась и беспрерывно гладила меня. Забрав вещи и заплатив положенную суточную сумму за пару прожитых часов, мы приехали ко мне домой.
Девушка никак не могла поверить, что это всё происходит в реальности. Я в приличной одежде, вместо ног протезы, на которых можно ходить, смотрю обоими глазами, дорогая машина и хорошо обставленная трёхкомнатная квартира на втором этаже в зелёном районе города – всё это не вязалось с тем, что она видела в последний раз: бездомный, безногий, одноглазый калека в старом, видавшем виды инвалидном кресле…
Иван быстро угомонился, после того, как Катерина искупала его в горячей ванной. Едва коснулся головой подушки на моей огромной кровати, уснул. Катерина никак не хотела отрываться от меня. В конце концов, согласившись на мои уговоры принять душ, перекусить и наконец отдохнуть, выудив из сумки несколько своих вещей нырнула в ванную комнату. Я задумался. Что дальше? Подкатил к кровати, на которой спал маленький я. С ума сойти! Никаких экспертиз не нужно. Поправил одеяло. Протянул руку и погладил сына по голове. Мокрые волосы топорщились ежиком. У него, как и у меня, на том же самом месте был вихор, чёлка не слушалась. Оглянулся. В моей холостяцкой квартире хватало всего, чтобы комфортно проживать в ней нам троим. Я лелеял надежду, что Катерина с Иваном останутся со мной. Покатил готовить обед. Не успел я поставить на стол тарелки, как в ванной закрыли воду. Ещё через минуту в дверях появилась девушка с мокрыми, каштановыми волосами, в моём огромном, на три размера больше, халате. Я протянул руки. Катерина бросилась ко мне, обняла и затихла. Я гладил её по спине, сквозь халат ощущая жар её тела после горячей воды.
- Перекусим? Я тут наготовил… – спросил я её, заглядывая в глаза. Та, поджав губы, отрицательно помотала головой. Глаза девушки блестели озорным блеском. Потянула пояс на халате, обнажая грудь, животик и стройные ножки. Жаркая волна прокатилась по моему телу. Она потихоньку покатила меня задом, пока мы не оказались в соседней с Иваном комнате. Там стоял большой диван. Развернув кресло, повалила меня на него, забралась сверху и прижалась к моим губам. Холодные капли капали с волос Катерины мне на лицо.
- Ни на минуту тебя не отпущу… Никогда… - шептала она, целуя меня снова и снова.
- Я сам тебя больше никуда не отпущу… - замыкая руки у неё на поясе, произнёс я, - Вы с сыном останетесь? – задал я ей самый главный вопрос, почувствовав, как гулко стукнуло в моей груди сердце. Девушка медленно прикрыла глаза в знак согласия. Давно забытое, сладкое чувство наливало мою грудь жаром. Голова кружилась от близости женщины. Последняя была как раз с Катериной. Удивительно! Но это было тогда. С тех пор прошло уже много лет. Я был совсем другим человеком. Моё мужское дёрнулось и стало наливаться жаром. Почувствовав давно забытое желание, потихоньку нырнул руками под халат. Девушка замерла и часто задышала. Я решил действовать первый. Нащупав горячую промежность девушки, нежно погладил, не переставая прижимать её к себе. Катерина напряглась, когда я потихоньку стал входить в неё. Голова кружилась. Не в силах совладать со своим желанием, крепко прижал стонущую девушку к себе и быстрыми движениями стал отправлять нас к пику наслаждения. Девушка застонала, вскрикнула и затихла. Я не выпускал её попку из рук, не давая выскользнуть своему мужскому из её тёплого влагалища.
- Я люблю тебя… - прошептала всхлипывающая девушка.
Слёзы навернулись на глаза. Горячая слеза скатилась по щеке. Как давно я не видел своих собственных слёз! Мир перевернулся. Я ощущал себя полноценным человеком. Сердце гулко стучало в груди. Мне было безумно хорошо…
Глава XLII
Я разглядывал золотое кольцо на правой руке. Широкое, с рубиновыми камнями оно гармонично смотрелось на моей широкой руке. Непривычно ощущать себя женатым человеком. Со свадьбой тянуть не стали. 11 мая я сделал Катерине предложение, на следующий же день после нашей случайной встречи, которая произошла не случайно. Если до сего момента мне помогали только реальные люди, то теперь в нашу жизнь вмешались другие силы. Мы не верили в приметы, что жениться в мае всю жизнь будешь маяться, и 12 мая, во вторник пошли в ЗАГС. На удивление, дураков оказалось много и жениться в мае желающих было мало. Мы сдали паспорта, написали заявление и получили талон на 16 мая. А ну, кто так может? За четыре дня слабо подготовиться к свадьбе? К тому времени я в достаточном количестве оброс новыми знакомствами, и, благодаря им, мы в короткие сроки, куда ж ещё короче, смогли всё приготовить. Ресторан Алые паруса любезно предоставил в наше пользование свой зал и весь персонал. Платье и костюм не стали шить на заказ, купили готовые. Причём всё в одном месте. Самый первый костюм, который я примерил, пришёлся мне в пору. Объяснилось легко. Людей такого телосложения женится мало. Потому что их в природе мало. Кто-то заказал, но не забрал. Так и лежал. Ждал меня. С платьем было сложнее, но не на много. Катерина имела потрясающую фигуру, соответствующую большинству двадцатилетних девочек. Оставался выбор фасона. Через двадцать минут, я даже не успел допить вторую кружку кофе, Катерина вышла в зал в шикарном подвенечном наряде. Стаканчик хрустнул у меня в руках и горячий кофе обжёг руку. Но я не замечал этого и завороженно смотрел на свою подругу. Поцелуй девушки вернул меня в реальность.
- Берём! – взвизгнула она, захлопав в ладоши.
Как ни странно, но я даже цену не знаю, сколько мы тогда заплатили за костюм и платье. Вот чудак-человек! От счастья позабыл всё на свете.
Дома всё пошло кувырком. Кончился мой холостяцкий уклад жизни. Катерина сделала всё по-своему. В первую очередь мы оборудовали дальнюю, солнечную комнату исключительно для ребёнка. В квартире появилось столько игрушек, что они были во всех комнатах и находились в столь неожиданных местах, что оставалось только удивляться.
Пришлось пополнять и гардероб. Катерина не могла привезти в чемодане все нужные вещи и собиралась сюда максимум на пару-тройку дней, не надеясь меня найти. Детские вещи покупали в первую очередь. Сынишка оказался совершенно не избалованным и на удивление никогда ничего не просил, лишь иногда завороженно смотрел на витрину, если там ему что-то нравилось. Отказать мы ему не могли. Катя не отставала от сына и вскоре в доме появились милые женские вещи, атрибуты нижнего белья в виде кружевных трусиков и всякие пахучие флакончики, заполнившие все полочки. Мы здорово вымотались. Родители Катерины, узнав про свадьбу, сразу засобирались к нам. Но Катя, поговорив с ними с глазу на глаз, загрустила.
- Что случилось?
Девушка закусила губу.
- Ну чего молчишь? Что такое? – я поднял подбородок девушки, заглянул в глаза.
- Понимаешь… мама с папой последние деньги мне на дорогу отдали. Хотят кредит взять, чтобы билеты купить… - стыдливо опустила глаза, готовая расплакаться.
Эх, мне бы её проблемы! Пенсию старикам платят через Сбербанк? Через Сбербанк! Я открыл приложение сбербанк онлайн, вбил номер мамы Катерины, удостоверился, что имя совпадает и перевёл нужную сумму. Через пять минут у Кати зазвонил телефон.
- Дочка, откуда деньги? – Галина Сергеевна задохнулась, голос её задрожал, - Ой, как много! Куды ж столько?! Дочка, да вы ж без денег остались, небось! Ну спасибо, миленькие! Мы тогда собираемся за билетами!
Катерина тихонько плакала. Для неё, как и для всех не разжиревших и не одуревших от папиковых денег молодых девочек, количество денег по своей сути ценности не имело. В своё время и мне тысяча рублей, накопленные в монастыре, казались целым состоянием. А вот то, что эти деньги могли сделать, приводило Катерину в такой восторг, что она не могла сдержать слёзы. Привыкшая жить от зарплаты до зарплаты, вытягивая сына, девушка не привыкла, что деньги есть всегда и не надо откладывать на обувь, не надо лишать себя чего-то, чтобы купить что-то более необходимое, не надо думать, хватит ли денег на оплату сумасшедших сумм ЖКХ. Для нас обоих жизнь сделала крутой поворот.
Четыре дня, положенные нам от подачи заявления до дня регистрации, пролетели как один час. Для меня – третья свадьба. Не многовато ли, если учесть мою не падкость на женщин? Сам удивляюсь! Ещё мгновение, и мы едем в чёрном свадебном лимузине, крепко сцепив руки. Я смотрю в глаза своей жене. Они наполнены слезами. Выходим фотографироваться. Здесь всегда останавливаются молодожёны. Такая традиция. Немного не удобно. Я уже в годах, мне сорок девять. Катерине всего тридцать пять. Она выглядит очень молодо и свежо. Я опускаю лицо. Наверно больше по привычке, которую приобрёл в те времена, когда лицо было обезображено кривым веком и бельмом. Фотограф что-то кричит нам. Катя тянет меня за рукав. Наклоняюсь.
- Хочу тебя… - шепчут её губы, обжигая меня горячим дыханием. Глаза блестят озорным блеском. А я-то как тебя хочу! Тем более знаю, что под платьем вместо трусиков едва ли три полоски. Ну что за бесстыдство! Брюки топорщатся в том самом месте, как у подростка. Катерина озорничает. Нас снимают почти непрерывно, а она прижимается ко мне, её рука скользит вниз, крепко сжимает бугорок. Вот. Теперь стой возле меня, закрывай, пока не остыну! Смеётся. Едем в ресторан, гости уже собрались. По предварительным подсчётам около ста человек. Господи, сколько же у нас друзей! А сколько ещё не хватает… Свадьба в самом разгаре. Здесь драк не избежать. Тут весь местный бомонд. Подопьют - начнут пи-письками меряться. Родителям Катерины сказали уже столько лестных слов, что те опьянели от счастья и плачут не переставая. Сегодня можно всё! Мы не пьём. Два бокала с шампанским стоят едва початые. Мы потом выпьем. В зале куча охраны с нашего центра. Они затерялись среди толпы. Трезвый на свадьбе шпион. Ну, с десяток шпионов из моей службы охраны было. Да и Володя паток человек из своей выделил. Бережёного Бог бережёт. Тосты, тосты, тосты. Хочется верить, что говорят искренне. Гости изрядно выпили. Кто-то подходит прощаться. Уже поздно. В зале заиграла музыка. Какая русская душа не требует пляски? Ну, про русских ладно, у нас представители Кавказской диаспоры присутствуют. Тимур и его команда. Думал, они будут держаться костяком. Нет. Разошлись, ведут себя прилично, смеются. Один Тимурчик всегда рядом. Сказал, кто к невесте брата прикоснётся, зарежет. Хороший парень. Свидетели давно оставили нас. Оба с моей стороны. Из Катерининых родственников здесь мама с папой. И тех, уже изрядно пьяненьких увезли к нам домой. Жалко, что сынуля не с нами. Но в такой суматохе ему лучше не присутствовать. Мы с женой подумали, подумали и всё же приняли решение оставить его с няней. За них мы были спокойны, так как Володя, друг мой на все времена, позаботился и приставил к ней одного из своих церберов по имени Ринат. С тем не забалуешь. А на вид тот тюха-матюха. Но видимость реально слишком обманчива. Это был самый опасный и надёжный человек из личной охраны Владимира. Жена взяла меня за руку.
- Пошли! - и потянула меня в сторону кухни. Здесь была небольшая комната для персонала. Мы юркнули туда. Катя захлопнула дверь и повернула защёлку на ручке. В комнате царил полумрак. Мы обнялись и начали целоваться, точь-в-точь как школьники. Одетая в свадебное платье девушка была ещё более привлекательной и вызывала у меня сумасшедшее желание овладеть ею. Вскоре Катя уже стояла на коленях задрав пышное платье вверх, облокотившись локтями на стул, оголив свою попку и ножки в коротких чулочках, а я лихорадочно давил стопорный механизм, освобождая колени. Когда мне наконец удалось совладать с ними и пристроиться сзади, я даже трусики с неё не стал снимать, отодвинул насквозь промокшую полоску в сторону и вошёл в неё. Катя вскрикнула. Как было хорошо! Глаза привыкали к полумраку.
- Милый... милый… милый… - с каждым толчком со стоном повторяла моя жена, - не туда… милый… не туда…
Я не останавливался, не вдумываясь в слова жены. Входил в неё всё глубже и глубже, ощущая, что слишком уж узко и неожиданно горячо у неё стало, распаляясь с каждым толчком всё сильнее и сильнее, пока та не закричала, царапая стул ногтями, а я не кончил. Вот наголодался! Руки тряслись как у нашкодившего школьника. Катя откинулась на меня.
- Виктор… - прошептала она, закусывая губы и хитро улыбаясь, - Не туда… Ты в попочке моей…
Борясь с платьем, я опустил руку вниз и к своему удивлению обнаружил, что влагалище девушки действительно свободно, а мой член по-прежнему находится внутри неё.
Смеясь, Катя с трудом поднялась на ноги и теперь помогала подняться мне, крепко поддерживая меня под руку. Вот отчудили!
Вернулись в зал. Здесь по-прежнему играла музыка. Посидев за столом ещё с полчаса, девушка захотела переодеться. В сопровождении новых подруг двинула на верх. Тимур как тень последовал за ними. Я снял пиджак и на этом моё переодевание было окончено. Вернулась быстро. И десяти минут не прошло. Простенькое платьишко до колен совсем не портили её потрясающий вид. После необычного секса глаза девушки блестели особенно озорно. Стоило бы и мне пройтись, выйти на улицу, проветрится. В свете фонарей заметил группу бомжей. Нормальное явление. Сам, помнится, караулил баки после таких мероприятий. Можно было не плохо поживиться. Направился к ним. Те, увидев меня, бросились в рассыпную.
- Мужики, жрать хотите? Да не убегайте вы! – крикнул вдогонку.
Бомжи испугано выглядывали из темноты.
- Идите сюда!
Те несмело подошли, но держались поодаль.
- Мужики, не обижу. Вы местные?
Те закивали головой.
- А не знаете такого мужика по кличке Анжела?
- Из наших, что ль?
- Из ваших…
Те отрицательно закивали головой, но в годах уже дедуля, стоявший ближе всех, вдруг спросил:
- Эт случайно не безногий громила? Был такой! Глаз у него ещё такой, с бельмом… Боевик-Анжела звали.
- Я сейчас, не уходите! Пять минут.
Вскоре я вернулся в сопровождении Катерины, с большим пакетом в руке. Та крепко вцепилась мне в руку.
- Держите! – оперевшись на трость, протянул пакет. Тот же дедуля подошёл и бережно взял сокровище из моих рук. – Кто старший у вас? Вы общиной живёте?
Те отрицательно замотали головой. Дед, стоявший с пакетом в руках, прищурившись внимательно смотрел на меня.
- Анжела, ты что ли?
Я взял его за руку и вложил в его ладонь пачку денег.
- Я, отец, я…
Вернувшись в ресторан умыл лицо ледяной водой. Воспоминания накрыли меня горячей волной. Мало кто из присутствующих знал о моём прошлом. А о том, что Катерина, моя жена, бомжевала вместе со мной, не знал даже Володя.
- Не верится, что мы вырвались из этого ада. – трясла головой Катя, закрывая глаза ладошками, - И рады бы помочь, да всем же не поможешь.
Это верно. Не поможешь.
- Я ещё хочу… - прошептала она.
От неожиданно перескочившей темы, я не сразу сообразил, о чём она, пока её рука не расстегнула мне молнию на брюках. Мой младшенький семафорил, что он тоже не против.
Мы снова прошли в знакомую нам раздевалку.
- Повторим? – опускаясь на колени девушка расстегнула пряжку ремня. Брюки упали вниз.
Совладав с собой, я повторил с протезами ту же операцию, что произвёл час назад. Катерина замерла. Я откинул на спину лёгкое платье, любуясь круглыми и упругими бёдрами своей подруги. Потянул трусики вниз. Катя вздохнула и подалась на меня. Смазки хватало на троих. Её маленькая рука обхватила мой член и направила себе в попку. Я снова очутился там. Девушка раздвинула ягодицы, позволяя мне погрузиться в неё полностью. Второй раз всё продолжалось куда дольше, чем первый. Катерина уже не стонала, а кричала, распаляя меня до безумия. Стул громко стучал о шкаф, Катерина кричала, я стонал. Думаю, это слышал если не весь ресторан, то та часть, которая сидела ближе всего к нам точно. Мы изрядно запыхались и уселись на голый пол. Девушка плакала и вздрагивала у меня на плече. Нам было очень хорошо.
Первый день свадьбы закончили за полночь. Домой решили не ехать. Неподалёку располагалась не плохая гостиница. В неё мы и направились. Сняв номер на самом последнем этаже, первым делом полезли в душ. Сначала я, потом она. Развалившись на кровати, наслаждался ночной прохладой. Окно распахнули настежь. Вскоре ко мне присоединилась Катя. Примостив свою голову у меня на плече, спросила:
- Всё хорошо?
- Дааа… - протянул я с придыханием. – Всё прошло замечательно!
- Как много у тебя друзей! Не верю, что всё это происходит со мной. Представляешь, ещё неделю назад я ехала в поезде ни на что не надеясь, а сегодня я твоя жена…
- Представляю!
Девушка поднялась на локте, заглянув мне в глаза.
- Ты, наверно, спать хочешь, милый?
- Немного…
Та снова легла мне на плечо.
- Мне очень понравилось… там… в раздевалке… в попку… - её бёдра дёрнулись, а рука опустилась мне на живот.
- А как мне понравилось! – шёпотом произнёс я.
Девушка не шевелилась. Я скосил голову и увидел, что глаза Кати закрыты. Она спала, а на её безмятежном личике сияла лёгкая улыбка.
Мне не спалось. В голове вихрем проносились события последних лет моей жизни. Вспомнил нашу с Анжелкой свадьбу. На ней из моих родственников небыло никого, из друзей одни мои сослуживцы. Зато со стороны невесты гостей было хоть отбавляй. В нынешней ситуации было всё наоборот. Со стороны невесты небыло никого, зато с моей! Катерина говорит, друзей у меня много. Да какие это друзья по сути? Самый старый друг Валентина. Та сидела по большей части в стороне, а потом засобиралась и уехала. Мужиков позвал, Фёдора с Андреем, те не приехали. Постеснялись, наверно, не знаю. Отец Иннокентий приехал, произведя полный фурор, поздравил, вручил подарок и тоже уехал. Володя среди этой публики вписался нормально. Знал почти всех. В основном он то и знакомил меня со всеми этими людьми.
Мне не хватало своих боевых друзей. Я вспоминал, как они скромно сидели за огромным столом, искренне радуясь за меня. А сейчас… Если бы не Володя со своим управляющим Вадимом, да не мой управляющий Валера, завалился бы я со своим бизнесом ещё на первом году. Мыслил я тогда по-военному, прямолинейно и чётко. Небыло во мне той гибкости, присущая всем бизнесменам. Постепенно вник во все тонкости, привык, обтёрся и дело пошло. Володе, ещё раз огромное спасибо. Оригинальный человек. И подарок на свадьбу сделал оригинальный. Поездку в Крым организовал, на празднование дня ВМФ. Ну вот как он договорился с командиром военного корабля, что бы нас пустили на борт? Ума не приложу! До конца июля ещё далеко, а я уже волнуюсь. Можно в Крым на машине поехать, конечно, тачка добрая, вместительная и комфортабельная, но смогу ли так долго сидеть за рулём? А ребёнок выдержит? У жены водительского нет, полагаться придётся исключительно на себя.
В начале июля планируем поехать по местам боевой славы. Как и задумывал, нужно отдать дань памяти своим друзьям. К Дмитриеву поедем. А на обратном пути снова заедем к Светлане, жене Олега. Я каждый год приезжал к ней, и мы вместе сидели у Олега на могиле. Там были небольшие проблемы, но мне удалось быстро решить их.
В интернете мне удалось найти страничку Уайта Спенсера. Отписал ему туда, но судя по всему он туда вряд ли зайдёт. Последнее посещение датировано 2016 годом. На других источниках его небыло. Огорчил мичман Микола. Нам удалось созвониться. Но хоть мичман и был рад меня слышать, судя по голосу очень даже рад, но уговорить его приехать ко мне и работать в центре не удалось. Микола женился, обзавёлся потомством и пустил крепкие корни в Сибири. Зато обещал встретить. Это уже хорошо. А то из окна убитой шохи, в которой мы ехали тогда впятером ночью, ничего толком не разглядел. Могила Дмитриева в аккурат возле части.
А больше мне никого найти не удалось. Многолетние поиски ни к чему не привели. После трагической смерти моих сослуживцев, их родственники разъехались по стране, ищи их теперь. Может это и хорошо. Будь я в Петропавловске-Камчатском, не удержался бы наверно от того, чтобы не поквитаться с бывшим тестем. Да и соблазн увидеть дочерей был слишком велик. Ну и Анжелку тоже. Я скосил глаза на спящую на моём плече Катерину. Эгоист. Буду теперь женщину мучить. Ведь не люблю её. Нет у меня к ней тех чувств, что я испытывал к Анжеле. Нет!
Глава XLIII Заключительная
Жизнь потекла своим размеренным темпом. С Катериной и моим сыном всё шло совсем по-другому. Это была ни на что не похожая жизнь, но она приносила мне одну радость и приятные хлопоты. В семье всё было отлично. Мы прекрасно ладили, а сынуля рос покладистым и довольно тихим ребёнком. Съездили в долгожданное путешествие. Побывали на могиле капитана первого ранга Дмитриева. Микола встретил нас, как и полагается, со всем своим украинским гостеприимством. Погостили пару дней в его замечательном доме и двинули дальше. Пролетев чуть не через всю страну, мы очутились у берегов Чёрного моря. Крымский полуостров встретил нас приятным теплом и отличной погодой. Море тёплое, бархатный сезон. Дом отдыха Ясная поляна добродушно распахнул перед нами свои двери. Две недели безделья. Справили день рождения сына. Три годика мальчишке. Растёт, Иван Викторович! Потом предстоял путь в Керч, на парад, а потом снова сюда. Догуливать, долениваться. Фотографий с Крыма привезли тьму! Там в ходу обычные фотокарточки. Фотографы снуют везде и на каждом шагу. Это очень здорово. Цифровые фотки — это не то. Но и тех мы тоже нащёлкали и наснимали ого-го! Приехали с отдыха и почувствовали, что смертельно устали. Катерина покрутилась возле меня, покрутилась, явно что-то скрывая, заперлась в туалете и через пять минут с визгом выскочила ко мне, размахивая тестом. Две полоски. Ну вот нам и вторая лялька! Распишитесь в получении! А я доволен! Хоть бы девчонка. Жена тоже ходит, девочку хочу, говорит. Отдохнув от отдыха впряглись в серые будни. Катерина на работу просится. Врач, как никак. Пока уговорил дома посидеть. Вместо аргумента притащил домой забавного, пушистого, маленького кота серой масти. Сказал, надо ухаживать. Катя спорить не стала. Она почти никогда не спорила. Уж три месяца живём вместе, а у неё глаза до сих пор от счастья осоловелые. Не привыкла к такой жизни. Видно, что нужда её крепко побила. Меня окружила такой заботой, что я диву давался! Кофе в постель чуть не каждый день. А уж как готовит… Отвык я от такой вкусной пищи. У меня мама так не готовила, как Катюха. Как начнёт колдовать на кухне, мы с сынулей на перегонки несёмся на кухню и за столом едим, кто вперёд. Ну, он всегда первый, разумеется, мне ж куда до него! Такой уклад жизни меня вполне устраивал.
Мой покой нарушил очень поздний звонок Владимира. Было далеко за полночь.
- Что случилось, Володь? – был мой первый вопрос.
- Случилось… Давай, собирайся и ко мне. И ты это… всю волю свою собери в кулак. Пригодится.
- Оружие брать? – задал я естественный вопрос. На том конце Володя усмехнулся.
- Ты сам как оружие, но лучше не бери. Так мне спокойней будет. Всё, вопросы потом! – отчеканил мой друг по-военному и положил трубку. Волнения небыло. За столько лет я изучил все его повадки и по голосу мог определить не только его настроение. Но всё же пистолет сунул за пояс. На всякий случай. Оружием обзавёлся давно. Ещё в первый год существования VVS. Возможно, я получил лицензию и удостоверение не совсем легально, но оно имело законную силу. Больше я не заморачивался. Носить оружие за поясом было для меня привычным и обыденным. Применять его в 99 случаях из ста я бы не стал. Катерина проснулась, услышав возню.
- Всё хорошо, моя хорошая, спи, Володе срочно понадобился.
- Что-то серьёзное? – встревожено спросила сонная девушка, посмотрев на часы.
- Да какое там! Разве у Володи может быть что-нибудь серьёзное? – я деланно засмеялся, стараясь изобразить на лице полную безмятежность, поцеловал жену в уголок губ и вышел из комнаты.
Интуиция молчала. Вариантов небыло. Я ловко крутил руль, выезжая из двора и едва машина вырвалась на пустые, ночные городские улочки, перевёл рычаг акселератора почти до упора. Машина мощно присела, взяв быстрый разгон. Фары разорвали ночной мрак. На педаль акселератора давить через протез не получалось. Не чувствовал. А вот с тормозом получилось лучше некуда. Ещё тогда Тимур, тот самый Тимур, чья мастерская делала для меня эту машину, настоял на том, чтобы я тормозил протезом. Потренировавшись у меня не плохо получалось. Но через пару недель мне позвонил Сергей Симонович и попросил приехать, они разработали какую-то новую программу, да и калибровка протезам не помешает. Там то я и обмолвился, что теперь вожу машину. И если газ у меня ручной, то тормоз давлю через протез.
- Ха, милейший, - усмехнулся врач, - а что ж вы сразу то ко мне не приехали? Сейчас поправим!
Он пощёлкал клавишами на клавиатуре.
- Тормоз правым протезом нажимаете?
Я кивнул. Через пару секунд протез тихонько загудел.
- Так, здесь всё готово! Теперь усыпляем ваши ноги… - он звонко щёлкнул по клавише, - и ставим новую программу! – снова громкий щелчок.
Оказалось, существует некий алгоритм для этого протеза, который позволяет управлять не только педалью тормоза, но и сцеплением. С тех пор ездить на машине стало намного проще. Правда, в машине пришлось положить некую электронную метку, небольшое круглое устройство размером с пятирублёвую монету. Лежала она с правой стороны и когда я садился в машину, протез как-то связывался с ней и понимал, что я нахожусь за рулём. Теперь, при торможении я как будто чувствовал сопротивление педали, что позволяло мне плавно тормозить даже при резком нажатии на тормоз.
Через пол часа притормозил у открывающихся ворот Володиной усадьбы и заскочив во двор резво припарковался у крыльца рядом с хозяйским Геликом. Всё тихо. Разве что все окна первого этажа залиты ярким светом. Охрана при входе обычная. Спокойно поздоровались, подняв руки. Никакой суеты. Поднялся по лестнице настолько быстро, насколько позволяли протезы. Открыл дверь и зашёл в залитое ярким светом фойе. Навстречу шёл Ринат и улыбался своей застенчивой, какой-то странной детской улыбкой. Этого парня я очень хорошо знал и старался с ним пореже контактировать.
- Здравствуйте, Виктор Степанович! – он протянул мне руку для рукопожатия и тут же положил на мою ладонь сверху вторую. Почтительно поклонился, а у меня аж дух захватило. Как же может быть обманчива внешность.
- Хозяин ждёт, пойдёмте! – он снова поклонился, приглашая меня пройти в комнату. До ручки дотянуться я не успел, Ринат услужливо открыл дверь и ловким движением дёрнул мой пистолет из-за пояса. Я резко обернулся, но тот снова поклонился. Улыбка не сходила с его лица. Держа пистолет на вытянутых ладонях, он как бы показал мне, что угрозы нет. Я сделал шаг в комнату и обомлел. Передо мной в трёх метрах стоял сгорбленный, постаревший, похудевший Свиридов. Я уже и думать забыл про эту гниду, и тут на тебе. Первое движение на автомате. Рука дёрнулась туда, где десять секунд назад был пистолет. А через две секунды Володя пулей подлетел ко мне, схватил за руки.
- Тихо, тихо, братан, тихо…
- С-с-сука… - прошипел я сквозь зубы. Хорошо, что Ринат забрал у меня пистолет. Володя бы не успел меня остановить.
Свиридов вдруг грохнулся на колени и опустил голову.
- Прости, зятёк, прости меня… - прогудел его голос под сводом высокого потолка и тут он зарыдал. Плечи крупно тряслись. Лицо закрыл ладонями.
- Ладно, я спокоен. – хлопнул друга по плечу. Ринат одним движением протянул мне пистолет. Я кивнул и вложил его за пояс. Завидую я Володе. Где он этого цербера нарыл? Эх! Мне б такого! Цепной пёс. А с виду то… Ух! Я поёжился. Ринат вышел. Все три года я гадал: где Свиридов видел меня? Или приврал?
- Ну привет, тестюшка, привет… - я похлопал плачущего старика по плечу. – Вставай. А то у меня времени нет, понимаешь, всего на пару минут из клетки выпустили с тобой повидаться.
Володя был в курсе дела, поэтому шутку понял и громко засмеялся. Он налил себе и мне по бокалу лимонада и по-хозяйски завалился на диван. Я последовал его примеру.
- Я завтра с утреца к тебе десяток бойцов отправлю, ты там погоняй их и вот ещё что, мне в командировку надо смотаться, на пару недель, ты порули тут за меня, ага?
- Добро! Что за командировка?
Мы разговаривали за свои дела, как ни в чём не бывало, будто кроме нас в комнате никого не было, и некто Свиридов не поднимался с колен, тяжело дыша и размазывая слёзы по щекам.
Старик стоял перед нами опустив голову. Руки нервно подрагивали.
- Он тебя ещё в монастыре бросил. – указывая бокалом на Свиридова вдруг сказал Володя. – Сашок как-то заявился ко мне ни с того ни с сего. Дела, говорит, да в монастыре был, красотами любовался. Мудак. А когда ты мне сказал, что твой тесть Свиридов, я ушам своим не поверил. Вот гнида! – мой друг сжал кулак так, что костяшки пальцев побелели. – Ты уж прости, я тебе сразу не стал говорить, ты и так нахлебался дерьма за свою жизнь.
- Это правда?
Свиридов покачал головой.
- А я до последнего думал, что ты наврал дочери, наплёл про меня, а оказывается, ты меня в самом деле видел. А где? Почему я тебя не видел? Ты в бинокль что ли на меня смотрел?
Свиридов чуть заикаясь рассказал, при каких обстоятельствах он увидел меня и тут я вспомнил! Вспомнил этого суетного чудака-туриста, в светлой бейсболке и зеркальных очках, который запнулся о корень и чуть не упал на меня.
- Почему… а как… Как ты на ногах? Зятёк, родной… - тут он осёкся, - Простите, Виктор… Степанович…
За меня ответил Володя.
- Пришили зайке ноги! Ты что, Айболита не читал?
Теперь меня действительно было трудно отличить от нормального человека. За три года я целиком овладел управлением протезами, а программу и алгоритм в лаборатории Сергея Симоновича довели практически до совершенства. Старик мигал глазами ничего не понимая.
- Слушай, дружище, а чего он приехал то? – спросил я у развеселившегося Володи.
- Да ты сам у него и спроси!
- Что приехал то? – обратился я к Свиридову.
Тот кинулся к столу, а я дёрнулся и повернулся так, что загородил собой Володю, но тот хлопнул меня по плечу.
- Он чист. – шепнул он мне. – Ну реакция у тебя!
Свиридов семенил ко мне, протягивая листок.
- Письмо от дочери. Прочти, пожалуйста! Ей очень, очень плохо…
Я развернул письмо. Сердце даже не дёрнулось. Боковым зрением я видел, как друг сверлит меня глазами, но потом тот кивнул головой и откинулся на спинку дивана. Видимо, увидел, что хотел. Я был спокоен и равнодушен.
“Дорогой Виктор! Я рада, что ты жив и здоров. Мы с девочками несколько раз видели тебя по телевизору. Ты совсем не изменился, мой дорогой и любимый капитан-лейтенант! Я перестала тебе звонить, ты никогда не берёшь трубку. Злишься на меня? Я испугалась. Пойми. Очень испугалась, когда услышала твой голос. Мы долго оплакивали тебя. Прошу, не осуждай меня! Если можешь, прости. Может это прозвучит странно… мы с девочками очень хотим, чтобы ты вернулся к нам, и мы стали жить как прежде. Я не смогла полюбить Михаила. Я готова сделать всё, что угодно, лишь бы снова быть с тобой! Я… Мы с девочками очень любим тебя. Все мои воспоминания связаны только с тобой. Возвращайся. Мы уедем, куда пожелаешь. Хоть на край света! Я же обещала тебе, что буду счастлива там, где будешь ты. Постарайся понять меня. Не осуждай за Михаила. Я сама не понимаю, как так вышло. Завтра, когда отец уедет к тебе, я скажу, что мы расстаёмся. У меня больше нет ни сил, ни терпения. Мне нужен только ты. Поверь.
Твоя Анжела и твои любящие девочки Лиза и Лена.
P.S. Мой, мой, мой… “
Я поднял глаза.
- И что? – я бросил письмо на диван, оно соскользнуло на пол и мягко приземлилось у ног несчастного старика. – Ты для этого приехал?
- Ей очень тяжело… без тебя… - Свиридов с трудом выдавливал из себя слова. – Она любит тебя до сих пор и не может… не может меня простить… за то… в монастыре.
- А теперь то ты ей рассказал правду?
Тот безнадёжно закивал головой, в отчаянье разведя руками.
- Ну хоть тут смелости хватило! Или снова врёшь? – Володя явно питал к старику некую неприязнь.
- Володь, у тебя всё? – спросил я друга, не обращая внимания на трясущегося Свиридова.
- Дружище, прости что отрываю тебя по пустякам.
Володя вышел меня провожать. Ни слова про Свиридова. Нет его. Прошлого нет и будоражить его не будем. Обнялись как обычно, похлопали друг друга по спине. Ринат подскочил, пожал руку.
Машина с рёвом вылетела из ворот, оглушая округу громким сигналом. Надо быстрее домой. Завтра дел тьма. Хоть поспать ещё не много. Стрелка спидометра послушна замерла на отметке 110, машину плавно покачивало.
Поднялся домой, тихонько открыл тяжёлую, стальную дверь. Старался не шуметь. Поглядел на часы и застонал. Три часа ночи!!! Спать четыре часа осталось! В кармане завибрировал телефон. Звонил Володя.
- Что такое? – я засмеялся, - Возвращайся?
Голос Владимира показался мне каким-то растерянным.
- Тут такое дело, Витёк… - я насторожился, - Понимаю, что козлина он конченый, но… Напиши ответ его дочери. Чёт там серьёзная заваруха у них.
- Ну что там может быть?
- Ну… - Володя запнулся, - говорит, дочка два раза себя пыталась на тот свет отправить. Тяжёлый психоз, расстройство психики.
- Таких диагнозов даже нет! – я засмеялся.
- Ну, за что купил, за то продал! – голос прозвучал один в один как у Николая. Перед последним боем он сказал мне точно такую же фразу. Всё-таки братья — это сила. Разговариваю с ним, а как будто с Николаем. – Виктор… Напиши. У Сашки завтра днём самолёт.
- Точнее уже сегодня. Ладно, Володь, не волнуйся, напишу и завтра закину. Идёт?
- Идёт!
- Спокойной ночи!
- Спокойной!
Ну коль Володю зацепило!? Что-то там ему Свиридов рассказал такое, что тронуло моего друга. Хотя… соврёт не дорого возьмёт! Тем не менее я переоделся, накинул халат, налил чашечку ароматного капучино и сел за стол.
“Привет, Анжела!
Спасибо тебе за тёплые слова. Я рад, что у тебя есть семья. Михаил хороший парень, достоин тебя. Он был с тобой в самую трудную минуту. Цени это.
Не меняй свою жизнь! Я не злюсь на тебя и не осуждаю, но простить тебя не смогу. Ты выносила под своим сердцем ребёнка от другого мужчины. Не смогу забыть, что ты принадлежала другому. Зная себя, зная, что всегда буду напоминать тебе об этом, не делаю шаг в твою сторону. Пусть всё остаётся как есть. Я не хочу висеть над вами укором совести, превращая нашу с тобой жизнь в сплошной кошмар. Поверь, если бы всё было чуточку иначе - я был бы здоров, у тебя бы небыло ребёнка, ты бы не выходила замуж, то я приехал бы к тебе не задумываясь! Неужели ты думаешь, что меня кто-то смог бы остановить? Вспомни, первое, что я сделал в первые минуты, когда ко мне вернулась память? Я набрал твой номер. Теперь понимаю – зря! Именно тогда, услышав в комнате мужской голос, моя жизнь перевернулась. Ты не могла меня не узнать. Мой голос не изменился. Испугалась? Нет. Ты сделала свой выбор, а я лишь подчинился ему. За меня можешь не волноваться. В моей жизни всё сложилось.
Хочу попросить тебя об одном одолжении, забудь меня. Не тревожь. Не строй иллюзий. Мне с большим трудом удалось вернуться к жизни. Я поднялся из такого ада, о котором вы даже и думать не смеете. Больше ничего не хочу менять. Рядом со мной есть женщина, которая родила мне сына. Она не оставила меня в трудную минуту, не предала, а разлучившись со мной, несколько лет искала и ждала меня. Это длинная история, у меня нет желания рассказывать её тебе. Знаешь… Мне кажется, я начинаю её любить…
Прощай.”
Снизу, размашистым подчерком подписал:
“Капитан второго ранга, - ручка на секунду задержалась. Нет, не бывший, я по-прежнему Валеркин зам, и уверенно дописал, - заместитель группы специального назначения Призрак, Воропаев Виктор Степанович”
Я сложил листок, сунул в конверт. Передам завтра с утра Свиридову. А он уж доставит по назначению. Немного подумав, подъехал к книжному шкафу, выудил оттуда альбом. Перелистал. Много фотографий россыпью. Нашёл. Это было на день ВМФ. Мы с Катериной стоим в обнимку, на берегу Чёрного моря, улыбаемся. На заднем плане, на высокой скале видно кафе Ласточкино гнездо. На руках я держу нашего сына. Классно мы с ней вышли. Я при полном параде, звёзды капитана второго ранга сияют на солнце. На груди ряд медалей. Моя Катерина в потрясающем, кружевном белом платье. Сынуля, моя точная копия, улыбается, обнимает меня за шею. Экран компьютера проснулся, осветив комнату тусклым светом. Вернулся к столу. На обратной стороне фотографии написал: “На память”. В нижней строчке мигало уведомление об электронной почте. Навёл курсор. Отправитель: Уайт Спенсер. Уверенной рукой запечатал конверт.
© Copyright:
Игорян Ефремов, 2020
Свидетельство о публикации №220061301433