Может показаться, что после такой серьезной и напряженной работы мы достигли серьезного понимания многих тайн мироздания и достаточно ясно представляем себе устройство «тонких» миров, суть «жизни после смерти» и все возможности духовной эволюции.
Однако это тоже определенная иллюзия: мы по-прежнему говорим себе: все есть отражение; «все, что внизу, то и вверху», все есть порождение и отражение нашей психики в себе самой, а «различные формы идеального не зависят от индивидуального сознания и вне деятельности человека, способного их воспринимать и созерцать, существовать не могут». А потом в нашем разуме появляется следующее предположение:
«Там (т.е в пространстве тонких миров) сама мысль является силой, которая удовлетворяет любую потребность или желание; то, о чем думаешь, превращается в основу собственных поступков, возникающих событий и твоего места в этой обширной действительности».
Мысль эта, появившись хотя бы раз, быстро становится одним из краеугольных камней новой картины мира и воспринимается как некое «откровение свыше». На самом же деле все обстоит куда сложнее. Мало просто провозгласить реальность (или высокую вероятность) «жизни после смерти», надо понять законы, по которым эта жизнь там существует.
Далее мы должны задуматься над тем, ЗАЧЕМ ОНА СУЩЕСТВУЕТ, каков ее эволюционный смысл, каково место в общем порядке мироздания, т.е. однозначны ли понятия «жизнь после смерти» и «жизнь после жизни». Надеяться здесь на помощь религии не стоит. Тем более что каждая из них придерживается собственной версии рождения, поддержания и возможного разрушения всего проявленного мира. Следовательно, либо права лишь одна из них, либо правы все, либо религиозное восприятие мира есть эволюционный постоянно развивающийся процесс познания от низшего к высшему.
То же самое и с наукой. Ее пределы компетенции ограничены физическим и «тонкофизическим», т.е. квантовым и полевым. Введение информационных подходов не привело к решению проблемы, однако послужило узловой точкой, после прохождения которой базовая реальность разделилась на основную, дополненную и альтернативную. А может быть, она не делилась, а всегда была таковой; просто мы как-то научились видеть «множество в едином и единое во множестве».
И вот тут стремительный рост и научно-технический прогресс были если не остановлены, то существенно замедлены. Ибо перед цивилизованным человечеством во весь рост стала ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА, без решения которой у эволюции (а, следовательно, и у задачи сохранения и продления рода человеческого) не остается ни единого шанса. Ибо сам человек как комический феномен оказался НЕ СВОДИМЫМ НИ К ОДНОМУ ИЗ ИЗВЕСТНЫХ НАМ СПОСОБОВ СУЩЕСТВОВАНИЯ, НИ К ОДНОЙ РЕАЛЬНОСТИ, НИ К ОДНОЙ ИСТИНЕ И НИ К ОДНОМУ ТИПУ ЭВОЛЮЦИИ.
Постулат о признании человека диалектическим единством объекта и субъекта познания, тезис о творческой природе его сознания и разума, учение о множественности миров и разнообразии форм существования всего живого и разумного вкупе с осознанием им всех возможностей сознательной и управляемой эволюции существенно нарушило равновесие Мировых Весов.
Однако вместо перевеса идеального, психического и духовного, как это уже было тысячи лет назад, возник чудовищный перекос, началась кристаллизация и еще более выраженная степень разделения. Формирование сегодняшней цивилизации стало закономерным эпизодом роста человеческого сознания, в котором каждая фаза имеет место и значение. Вот что писал об этом Шри Ауробиндо:
«Нынешняя материалистическая,интеллектуальная и научная стадия имеет и еще одну важную цель: проверить, насколько далеко может пойти человечество только через собственные разумные усилия и без вмешательства более высокого Сознания и Силы.
Второе - может ли достигнутый сегодня уровень привлечь более высокое духовное сознание для управления жизнью, материей и энергией. Все действительно может сложиться удачно, а может закончиться хаосом и распадом, как уже неоднократно бывало».
Тем не менее, создается впечатление проведения масштабного эксперимента, в ходе которого жесткие ограничения вышестоящих уровней мироздания существенно ослабли, а человеческий разум и сознание вошли в пространство со значительно более широкими степенями свободы. Одним из таких пространств как раз и оказался «срединным мир», о котором так много писал Дж. Г. Беннет и множество других авторов.
Р.Монро и М. Ньютон пошли по другому пути: главным объектом их внимания стало не пространство и время, а ЧЕЛОВЕК В ПРОСТРАНСТВЕ И ВРЕМЕНИ. «ПУТЬ ДУШИ» И «ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ДУШИ» СТАЛИ ЭКВИВАЛЕНТОМ ПУТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА И ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Первым открытием человека в этих мирах стала возможность управления пространством-временем и вероятностными событийными рядами через волевое усилие; вторым - иные и непривычные возможности восприятия; третьим - творческий потенциал личности, полностью обусловленный устроением и развитием всех ее составляющих.
Все это не могло не привести с серьезным трудностям с интерпретацией опыта существования вне тела, посмертного существования, ясновидения, астральных путешествий и множества других паранормальных феноменов. В конце концов была принята следующая полунаучная (или наукообразная) формулировка:
«Многочисленные свидетельства о возможности существования человека (человеческого сознания, ядра личности, информационного отражения) в мирах с иной мерностью, в том числе и опыт «жизни после смерти», есть субъективное отражение в измененном сознании человека неких альтернативных реальностей, источником и творцом которых является сам человек».
И в то же самое время основные знаковые обозначения - «свидетельства», «опыт», «жизнь-смерть-реальность», «отражение», «человек-творец» остаются неизменными и никакому сомнению не подвергаются. Именно благодаря такой трактовке вся концепция буквально повисает в воздухе; она вроде и есть и в то же время ее нет. Ее трудно отрицать, ибо она опирается на ряд весьма сильных доказательств, и в то же время непонятно, что с ней делать в реальной жизни.
Поэтому и понятие многомерности в приложении к человеческой психике, и возможность существования сознания вне тела, и все эти «тонкие миры» с их особыми формами жизни, и путешествия сознания, и вероятность духовной эволюции, и жизнь после смерти, и многое, многое другое СЧИТАЕТСЯ УМОЗРИТЕЛЬНЫМ И БЕЗДОКАЗАТЕЛЬНЫМ.
Другим серьезным козырем противников концепции тонкого мира является следующее. Человеческое сознание либо в состоянии транса, либо в ситуации его потери, либо при клинической смерти любой продолжительности ВСЕ РАВНО ОСТАЕТСЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬЮ ИМЕННО ЭТОЙ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ ИЛИ СОСТАВЛЯЕТ ЯДРО ЭТОЙ ЛИЧНОСТИ. ВСЕ ТРАНСПЕРСОНАЛЬНОЕ НЕИЗБЕЖНО БУДЕТ ВОСПРИНИМАТЬСЯ, ПЕРЕРАБАТЫВАТЬСЯ И ИНТЕРПРЕТИРОВАТЬСЯ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ЭТО ЛИЧНОЕ.
Отсюда и все разнообразие в свидетельствах о «путешествии в иные миры».
А как тогда быть со всем «схожим» и почти обязательным? Очень просто. Оно служит доказательством существования неких универсальных состояний нашей психики. Это некая переходная зона, через которую проходит наша нематериальная составляющая на пути между бытием, измененным бытием и полным небытием. То есть «посмертного опыта» как такового не существует, а «живое» можно получить только от живого, но никак не от мертвого.
Огромное значение имеет и исторический контекст. Один известный ученый сказал по этому поводу следующее: «Ни одна теория не может быть понята без учета времени, ее породившего». Отсюда абсолютно ясно, что работы Э. Баркер начала ХХ века, Р. Монро, М. Ньютона, Р. Моуди 70-80-х и свидетельства, полученные уже в веке ХХ1 просто не могут не отличаться. То же самое происходит и без учете «эффекта наблюдателя», в нашем случае - роли самого посредника, без которого сеанс, например, регрессивного гипноза, происходить просто не может.
А что происходит при астральных путешествиях, при которых этого посредника нет? Здесь мы можем предложить следующую гипотезу: неведомым образом наше сознание раздваивается, образуя пару «участник-наблюдатель». И мы снова не можем добиться полной объективности опыта. Не можем ни повторить его, ни однозначно интерпретировать, ни доказать, ни подвергнуть каким-либо инструментальным исследованиям. Как не можем уже более ста лет научно объяснить феномен субличностей или, того более, одновременного существования в одном человеке двух и более самостоятельных личностей.
Круг замкнулся. Отправляясь от человека, мы к нему и вернулись; не доверяя его опыту, мы не можем опровергнуть сам опыт. Мы не можем определить что это - вопрос веры, вопрос знания, вопрос предзнания или что-то принципиально иное.
Конечно, ортодоксальную науку такое положение дел не может не раздражать. Поэтому ей гораздо проще считать все «запредельное» мракобесием, лженаукой, поповщиной, союзом невежества и суеверия, сознательной мистификацией и способом отвлечения человека от решения действительно важных вопросов его реального существования.
Отсюда и такие обороты речи: «Наука считает», «Наукой не доказано», «Наука опровергла». «Наука никогда не согласится…» и т.д. При этом никому не приходит в голову, что НЕТ ТАКОЙ СУЩНОСТИ КАК НАУКА и ТАКОЙ ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕЙ ИСТИНЫ КАК НАУЧНОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО.
Конечно, главным врагом науки всегда было и есть невежество, особенно невежество наступательное, агрессивное и по своему бескомпромиссное. Универсальное невежество есть противник любого познания вообще, любого изменения и любой эволюции, ибо оно еще есть колоссальный аккумулятор всех видов инерции. Вполне можно говорить о невежестве образовательном, культурном, политическом, экономическом, даже религиозном. Однако существует ли такая вещь как НЕВЕЖЕНСТВО НАУЧНОЕ?
ДА. Однако не следует понимать его как присущий самой природе познания элемент. Позволительно говорить лишь об ограниченности, узкой специализации либо недостатках общей образованности. Можно критиковать принцип функционального соответствия, но невозможно отрицать того, что в своей собственной области специалист всегда будет выше неспециалиста и тем более представителя иной научной дисциплины. То есть позволительно говорить лишь о МЕТОДЕ, но никак не о некой абстрактной «науке» и ее отдельных представителях.
Поэтому и обвинение в научном невежестве стоит адресовать не самим людям, а государству и обществу, целеустремленно и сознательно возводящих его в ранг государственной политики. Эту тему активно разрабатывал Р. Проктор, проф. истории науки из США.
«Я разбирался в том, как влиятельные отрасли распространяют заблуждения, чтобы добиться своих целей. Невежество — сила; агнотология как раз и занимается намеренным формированием невежества, — пишет амер. ученый — Приглядевшись, я обнаружил целую секретную науку и подумал, что историкам стоит обратить на это внимание.
Невежество — это не только отсутствие знаний о чем-то, это также и политический прием, сознательно применяемый влиятельными игроками, которые хотят, чтобы вы чего-то не знали».
Социологические исследования последних лет убедительно показали колоссальный рост невежества в мире; не избежала этого и Россия. В целом россияне показали удручающие результаты по сравнению с показателями жителей 40 других стран. Так, в знании генетики человека они заняли предпоследнее, 39-е место. По знанию действия антибиотиков россияне оказались на 24-м месте, радиоактивности — на 28-м, общих представлениях об устройстве мироздания - на 34, об основных этапах мировой и национальной истории - на 31–м.
Такая ситуация является следствием доведенного до абсурда принципа функционального соответствия. И действительно, зачем маленькому винтику огромной машины знания научные, исторические, зачем ему философия, искусство, культура? Зачем умение правильно говорить, думать, чувствовать?
Вот что сказал по этому поводу мин. образования России А. Фурсенко: «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других».
А ведь говорится об этом уже многие тысячелетия. Не зря еще Будда считал невежество (авидью) причиной всех страданий человека. Именно оно заставляет нас ценить то, что недостойно быть ценимым, страдать там, где не должно быть страдания, и, принимая иллюзии за реальность, проводить нашу жизнь в погоне за ничтожными ценностями, пренебрегая тем, что в действительности является наиболее важным — знанием тайны мира, человеческого бытия и всеобщей судьбы.
Кроме того, есть наука как область человеческой деятельности, направленная на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности, и есть люди, занимающиеся этой деятельностью. Не боги, не демиурги, не представители сверхчеловечества. Просто ЛЮДИ, такие же, как и все прочие в этом мире.
Главным догматом любого ученого является глубочайшая убеждённость во всемогуществе науки и уверенность в том, что в силу непрерывности процесса накопления научного знания непознанное остаётся таковым лишь временно. А символом веры - искренняя вера в то, что научный прогресс и только он является гарантом устойчивого развития и обретением «счастья для всех».
Именно эта концепция легла в основу сциентизма - идейной позиции, представляющей научное знание наивысшей культурной ценностью и основополагающим фактором взаимодействия человека и мира. Между тем этот постулат не может в рамках научного метода ни быть опровергнутым, ни доказанным.
Однако имеется возможность отделить область, в которой наука компетентна в отношении познания объективно существующей реальности, от знаний о той части этой реальности, которая принципиально не может быть исследована при использовании научного метода. Прекрасно сказал об этом известный философ Л. Лосев:
«Должен сказать, что некоторые ученые марксистского толка боятся употреблять слово «мир» как понятие. Почему? Опасно. Если развить понятие мира, необходимо прийти к понятию Бога. Потому что нужно прийти к такому целому, которое выше отдельных частей и выше их совокупности. А это же и есть Бог, который выше всего, всем управляет, всем движет и все включает в себя. Не Луна всем движет, а какое-то высшее начало всем движет, в том числе и Луной.
Поэтому мне кажется, что такое простое, понятное и необходимое понятие о Боге настолько просто, настолько вещественно, настолько необходимо для понимания самого же мира, что, я думаю, тут разговаривать не о чем. Материалисты прекрасно это понимают, однако их бог - материя.
Поэтому я бы говорил о личности, но только не в человечески абсолютизированном смысле, а о самой личности в абсолютном смысле. Конечно, это только часть учения о Всеобщем, но оно далеко и от церкви, и от традиционного богословия.
Наши ученые, занимающиеся естественными науками, думают приобрести из наблюдения природы истинное представление об устройстве мира. Действительно, природа свидетельствует о совершенстве, мудрости и величии ее Творца и в самом деле способна сделать всякого непредубежденного человека истинно верующим. Но все дело в том, что многие ученые не имеют способности, дающей им возможность если не познать, то ощутить Бога в природе. Они являются людьми с предрассудками, как это и ни странно звучит.
Да, эти ученые, провозглашающие объективность в научном исследовании, не поступают так сами. Они приступают к изучению явлений природы с тем предубеждением, что Бога нет. А другие, "осмотрев все небо и не найдя там следов Бога", как выразился астроном Лаланд, обращаются к другим наукам, наукам метафизическим и, не находя возможности употреблять при изучении их те же средства, что и в науках экспериментальных, начинают отрицать их вообще.
Вот вам еще одна причина появления в человеке атеизма. Похоже, что он покоится на почве нравственной испорченности, на почве одностороннего изучения науки (например, только наук естественных) и принципиального нежелания веровать в Бога и Его установления на земле.
Известно изречение английского мыслителя Бэкона, что недостаточное знакомство с естественными науками склоняет людей к безбожию, основательное изучение их - приводит к Богу. Да это и понятно. Нахватавшись верхушек из естественных наук, нельзя судить о всей природе; только глубокое и основательное их изучение, дающее возможность иметь связное представление о том, что такое окружающий нас мир, может иметь положительные результаты».
Остается лишь привести мнение проф. Т.Черниговской:
«Самая большая проблема современного ученого - недостаток или полное отсутствие философской подготовки и способности к концептуальному мышлению. Им до сих пор кажется, что творчество, искусство и наука - это принципиально разные вещи. Нет, они не разные. Открытия не совершаются по правилам, то же и в художественном творчестве. Я часто повторяю фразу: искусство — не десерт. Это не приложение и не дополнение к науке, и то, и другое — очень серьезно. Совершенно неочевидно, что из этого важнее. Логическое описание мира может быть препятствием для науки, поскольку мир текуч, его явления сложно рассортировать по «коробкам».
Как сказал Эйнштейн, интуиция — священный дар, а рациональное мышление — не более, чем верный слуга. В этом плане интуиция поэт, а скорее художник, который совершает некие действия, которые мы тщетно пытаемся превратить в понятные всем таблицы, описания и алгоритмы. Природа бережёт свои ресурсы и пользуется принципом оптимальности, т.е. наименьшими затратами при максимальном эффекте действия.
Возможно, наш мозг умеет в счастливый момент творческого акта внезапно, минуя тщательные шаги и сложные алгоритмы, приходить к озарению и пониманию нерешаемой до того проблемы именно в таких размерностях — и совершенно неважно, наука это или искусство».
Однако вернемся к нашей основной теме. Попытка примирения «научного» и «ненаучного» стал ТРАНСГУМАНИЗМ - радикально новый подход к размышлениям о будущем, основанный на предположении, что человеческий вид не является концом нашей эволюции, но скорее, ее началом. Трансгуманизм можно описать как продолжение гуманизма, от которого он частично и происходит.
Трансгуманисты придают особую важность тому, кем мы потенциально можем стать. Мы можем использовать технологические способы, чтобы улучшить себя, человеческий организм, и в итоге даже выйти за пределы того, что большинство считает человеческим. Принципы трансгуманизма включают уважение прав личности, стремление к тому, чтобы технологии были доступны всем людям, а также заботу обо всех высокоразвитых существах, в том числе о животных.
Трансгуманизм вовсе не видит главной целью превращение человека в робота. В его намерения входит совершенствование нашего тела и разума, избавление от ограничений и страданий, расширение границ возможного. Научные достижения и технические разработки становятся инструментом достижения данной цели, а не целью как таковой. В рамках же разных направлений способы достижения конечных целей весьма разнятся.
Например, некоторые последователи не отрицают возможность перехода человеческого разума в полностью виртуальное пространство, слияние человеческого разума и компьютера. Личность в определенной степени становится похожа на искусственный интеллект, и физическое тело ей уже не нужно, благодаря чему ее не ограничивают ни время (такая сущность бессмертна), ни пространство..
Менее радикальные течения скорее придерживаются того, что тело у нас все же останется – по крайней мере на первых этапах. Перспективы развития человечества в принципе выглядят весьма неплохо: мы сможем контролировать свой внешний вид, регулировать настроение, мыслительные функции, задавать собственные социальные характеристики, постигать и чувствовать намного больше, чем сейчас, у нас появятся принципиально новые возможности. Также будут решены многие проблемы современного мира, в том числе нехватка продовольствия, метеоритная угроза из космоса или возникновение опасной пандемии.
Конечно же, у этого направления немало как сторонников, так и противников. Поэтому и картина мира окрашена у них в разные цвета - от радужного и радостного до мрачного и безысходного. Нельзя не заметить и иного - большой схожести в некоторых аспектах с принципами духовной эволюции и резкое расхождение с религиозными представлениями о будущем.
Итак, ни ортодоксальная наука, ни современная философия, ни футурология не имеют никакого желания погружаться в глубины мистического, метафизического и трансперсонального. Это отдано на откуп психологии. Однако истинная психология по-настоящему еще даже не родилась. Она по-прежнему остается "служанкой трех господ" - науки, философии и религии.
Подобное пребывание в «сфере услуг» не проходит даром; взяв, например, взаймы у философии термин «понятие» и признав его неопределимость с возможностью подмены, она сама начинает эти подмены совершать. Порой очень и очень неуклюже. Например, когда психические реалии с их собственным пространством-временем, системами поиска, оперативной памятью и всей информационной системой целиком пытается считать «вещью в себе» или целиком переносить на принципиально иной план существования - те же «тонкие миры».
Отсюда и следующий шаг: аналогично тому, как мы внутри самих себя можем творить все, что угодно, и быть кем угодно, так же и в тонких мирах (в том числе и жизни после смерти) мы вольны поступать точно так же! Ведь здесь «сама мысль является силой, которая удовлетворяет любую потребность или желание».
Возникает вопрос: откуда вообще могло появиться подобное представление? Ведь в ставшими классическими исследованиях ХХ века «Письма живого усопшего» Э. Баркер, «Странствия души» и «Предназначение души» М. Ньютона, «Путешествия вне тела», «Далекие путешествия» и «Окончательное путешествие» Р. Монро речь идет только об УПРАВЛЕНИИ пространством и временем, осуществляемым через мысленное усилие, но никак не о "мысли как силе, удовлетворяющей любую потребность или желание".
Нет и не может быть этой идеи ни в системе религиозных ценностей, ни в одной из духовных практик; нет и не может быть и в теории духовной эволюции человека. Не присутствует она ни в современной аксиологии, ни в акмеологии - важнейших разделах философии развития, изучающих ценности и смыслы человеческого существования.
Однако смыслы и ценности - не столько психологические, сколько философские и духовные реалии. Они имеют прямое отношение к определению конечной цели существования, предназначению человечества как расы разумных существ, человека как биологического вида и человека как индивидуума.
Это также субъективная оценка прожитой жизни и соответствия достигнутых результатов первоначальным намерениям, понимание человеком содержания и направленности своей жизни, своего места в мире, это проблема воздействия человека на окружающую действительность и определение целей, выходящих за рамки его короткого земного существования.
Но главное, чему учит акмеология - это понятию Восхождения и Вершины. Вот чему должен посвятить себя человек. Это вечный бесконечный труд, ведущий человека в Вечное и Бесконечное. Это сиддхи ведантизма; это «Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный» христианства, это «совершенство настолько совершенное, насколько это вообще возможно» супраментальной йоги.
Это одна из главных заповедей и важнейший урок жизни, это правда о творческом предназначении человека: "Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду."
Сегодня много говорят о будущем человечества, о хрупкости и незащищенности его дома, о дефиците времени и вполне вероятном конце человеческой истории. Опасность продолжения существования в прежнем Законе, Форме и Сути осознается все больше, а упования на межзвездные путешествия и освоение новых «Домов» - все меньше.
Сама природа упорно выталкивает нас из колыбели земного бытия, подбрасывая идеи клонирования, бесполого размножения, киборгизации, компьютеризации сознания и прочих искушений машинной техносферы. Однако даже самый простой учет реальных возможностей убедительно свидетельствует: осуществить все это мы пока не в силах.
Подсчитано, что терраформирование Марса куда более фантастическая идея, чем трансформация самого человека и приспособление его к жизни в неземных условиях. Точно так же абсолютно закономерным и вполне логичным итогом этой «борьбы за выживание» представляется освоение человечеством систем тонких миров, к которому мы только приступили.
И уж если мы действительно собираемся идти «к Отцу нашему», то не лучше ли делать это осознанно, без спешки и риска, с умом и пониманием?
Многие до сих пор не осознают, что все заповеданное нам в жизни земной - лишь начало; что не может прерваться то, что не имеет конца, а правда нашего нынешнего существования есть та правда, которую мы сами для себя выбираем. Есть прекрасное толкование св. Иоанном Златоустом слов Христа: «Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то не войти вам в Царство Небесное».
«Речь здесь идет о праведности как добродетели, но не только. Отметим еще и то, как Спаситель подтверждает существование древней правды, сравнивая ее с новою; а это показывает, что та и другая сродны между собою, так как большая или меньшая правда все-таки остается правдой. Итак, Христос не хулит древней правды, а хочет возвысить ее. В самом деле, если бы она была худа, то Он не стал бы требовать высшей, не стал бы усовершенствовать прежней, он просто отверг бы ее.
Все это показывает, что та или иная правда не потому не вводит в Царствие Небесное что она худа, но потому, что настало время Правды Высшей. И если старая была и ниже новой, то и отсюда не следует, чтобы она была худа; иначе на том же основании можно было бы сказать то же самое и о новой правде. Ведь и ее знание — в сравнении с будущим — есть знание частичное, несовершенное, и когда наступит совершенное, упразднится».
Все это имеет самое непосредственное отношение к такому динамичному и непредсказуемому процессу как духовная эволюция человека. В нашем сегодняшнем понимании «старая» и «новая» правда есть осознанная разница между прежним - двухмерным и трехмерным сознанием и нарождающимся - многомерным, надразумным, надличностностным и надсоциальным.
Именно ПРАВДА этого «надразумного, надличностного и надсоциального»
и есть следующая ступень нашего роста, а тонкие Миры - всего лишь новая многообещающая реальность, школа будущего, способ реализации скрытых и уже проявленных возможностей.
Иначе существование предыдущих миров теряет не только эволюционный, но и вообще всяческий смысл, превращаясь в «игру расширенного эго», привыкшего все брать, ничего не отдавая взамен.
***