К этому фрагменту на моем канале на Ютуб ( ссылка на моей страничке) есть видео-аудио иллюстрация для тех, кто хочет увидеть как выглядят архитектурные сооружения, описанные в повести.
Слова, произнесенные на Семимостье.
Белая ночь в Петербурге светла и прекрасна.
Прекрасен и призрачен в туманном серебряном небе силуэт бело-голубой колокольни Никольского собора у перекрестья Пикалова, Старо-Никольского и Красногвардейского мостов над Крюковым каналом и каналом Грибоедова.
Одинокий молодой человек, стоящий на Пикаловом мосту, засмотрелся на колокольню, потом решительно повернулся, чтобы объять взглядом все знаменитое петербургское Семимостье, когда к трем ближним мостам добавляется и перспектива более дальних –
Ново-Никольского, Могилевского, Смежного и Кашина. Пытаясь вглядеться в туманные силуэты мостов над сумеречными реками, он сбился со счета, махнул рукой, но все же загадал желание – ведь всем известно, что желания, сказанные на Семимостье сбываются очень скоро – до 7 июля, а до этого оставалось все-то четыре недели!
О том, что молодой человек загадал желание, стало ясно потому, что свое желание он вольно или невольно высказал вслух: «Хочу обрести любимое дело, чтобы послужить людям и Отечеству!»
Должно быть, Семимостье давно не слышало подобных возвышенных и благородных желаний.
Но все же оно не ответило юноше никаким знаком.
Проделав этот ритуал, молодой человек решительно направился по Садовой в сторону Вознесенского проспекта.
Одинокий юноша уже миновал Вознесенский проспект, как в ночном воздухе, и без того полном загадочных звуков, раздалось уханье совы.
Молодой человек с удивлением поднял голову, но ничего не увидел.
Только на вершине фронтона здания Центра городских учреждений, построенного архитектором Александром Лишневским в 1904-1906 годах в модном в ту пору смешении стилей – главным образом, модерна и псевдоготики, словно в насмешку, пялились на прохожих два больших каменных филина.
Юноша в недоумении обернулся.
В туманной перспективе Садовой улицы виднелась неясная фигура человека в просторном плаще. Человек взмахнул руками, и на мгновение повернувшись в профиль, неожиданно явил огромный вороний клюв, каким в старину защищали себя от страшной болезни «чумные доктора», и каким позднее стали украшать пугающие одним своим видом праздных весельчаков карнавальные маски.
В тот же миг какое-то движение и резкий щелчок впереди заставили юношу повернуть голову в другую сторону и нагнуться, чтобы рассмотреть находку на тротуаре.
Перед ним на асфальте лежал обычный кусок старой штукатурки, отвалившийся от здания.
Молодой человек с досадой поддал обломок штукатурки ногой. Снова обернулся, чтобы рассмотреть удаляющуюся фигуру, очертания которой были размыты туманом. Но вместо загадочного силуэта увидел огромного ворона, который, взмахнув крыльями, воспарил в небо и тут же растворился в его глубине.
Юноша вгляделся в светло-серебристое небо, которое было и пустынно, и в то же время, казалось, полнилось неясным движением.
Вдруг что-то ужасающее в своей стремительной неотвратимости со свистом и клекотом пронеслось в воздухе и закрыло свет.