Тяжёлой поступью Мария Львовна шла домой, в пустую холодную квартиру. Мимо пробегали дети, даже в эти хмурые ноябрьские сумерки они радовались жизни. А её никто не ждал. Муж умер три года назад от сердечного приступа, единственная дочь погибла два года назад. Могли бы быть внуки, но она семь лет назад сводила дочь на аборт. Рано ей было ещё, надо было выучиться, после института накопить денег и тогда уже родить одного ребёнка (нищету не плодить, время тяжёлое) и дать ему всё: кружки, репетиторов, аниматоров на каждый праздник, отдельную комнату и многое другое. Но это идеальное время не наступило и не наступит уже никогда.
В памяти Марии Львовны проплывали картины. Вот она ведёт за руку свою дочь Алию, а потом сама следит, чтобы ей точно сделали аборт, а то ведь Алия и обмануть, и сбежать может, она такая. Мария Львовна видит, как близнецов разрывают на куски и кидают в мусорное ведро. После хвалит Алию за терпение и послушание, ведь мать только добра желает. Детство дочери спасено, Мария Львовна нанимает репетиторов по математике, чтобы вытянуть с тройки на пятёрку, ведь без пятёрки по профильной математике дорога к успеху закрыта. Алия плачет днём и ночью, начинаются проблемы в школе, но Мария Львовна устанавливает новый порядок: пришла из школы – занятия математикой, уроки, сон. В выходные больше математики. Алия от безысходности, из чувства вины перед своими детьми, которых не защитила, струсив, наказывает себя учёбой и приносит все пятёрки за четверть. Мать сильно радуется этим пятёркам и не замечает, что это агония души её дочери, и вот-вот Алия то ли прыгнет с крыши, то ли окажется в психбольнице. Но вроде ничего, она доучивается до одиннадцатого класса, паинька, тихая домашняя девочка. Алия прыгает с крыши незадолго до выпускного, потому что не может простить себе, что струсила, отдала детей на растерзание, незачем жить дальше. Тем более, зачем жизнь, если в аттестате выходила четвёрка по математике? У неё была настолько переломана психика, что аттестат с отличием был сверхценностью, смыслом жизни.
- Бабушка, доброе утро, - сказала Радмила. Стояло утро первого сентября, и надо было вести Радмилу, Наташу, Васю и Никиту первый раз в первый класс. До чего же страшный сон!
В тот день в школу, где училась Алия, приехали репетиторы из математического кружка рекламировать свои услуги. У Алии не было желания идти в этот кружок, особенно сейчас, в пятом классе, когда успеваемость, как обычно, снизилась, а вот мать требовала пятёрок. Отец же считал воспитание детей чисто женским делом и не интересовался жизнью дочери.
Алия Ильнурова была нетипично крупной для своих одиннадцати лет – метр семьдесят семь; у неё были густые чёрные волосы, смуглая кожа, узкие глаза и низкий голос. У родителей она была единственной, хотели дать ей всё. Матери нравилось считать её маленькой, не выпускать из уютного детства. Алия очень любила читать, интересовалась историей и экономикой, презирала моду и стандарты красоты. В начальной школе была отличницей, а вот в пятом классе начались трудности с математикой.
Алия послушала, как проходят занятия в кружке, в какие вузы поступают ученики этого кружка, сколько стоит в месяц. Программа кружка ей не подходила, да и хотелось отдохнуть хотя бы от огромных домашних заданий. Но мать, Мария Львовна, в курсе о кружке, поэтому заставит ходить. Репетиторы вызвали Наташу Кононову к доске и помогли ей решить задачу, а когда демонстрация закончилась и класс ушёл на другой урок, Алию попросили остаться. В этом кабинете не было урока, поэтому он был пустой. Кабинет математики не помещался на втором этаже и располагался внизу, среди младших классов, была суббота, и вокруг было ни души. Учительница математики обрадовалась, думая, что Алия заинтересована, и ушла на урок к другому классу, оставив Алию наедине с тремя репетиторами.
С этого момента её жизнь разделилась на «до» и «после». Сергей, старший из них троих, спросил, не хочет ли она получить скидку, а вместо ответа на вопрос, как получить, двое других скрутили ей руки и ноги, завязали рот, и Сергей её изнасиловал. Мария Львовна написала заявление в полицию. Алия заразилась, поэтому была в больнице на лечении. В школе сказали, что Алия заболела, но слухи ползли
Вернувшись в школу после выздоровления, Алия заметила, как Снежана демонстративно пересела от неё.
- Не хочу с такой грязной рядом сидеть! – фыркнула Снежана.
- Сама была виновата! – подхватила Дина.
И тут почти весь класс начал шуметь. Все наперебой выражали брезгливость и презрение к Алии. Те, кто прежде пользовался её добротой и доверием. Не участвовали только трое: Наташа, Зита и Гита. Они даже удивились, как неожиданно называвшие себя друзьями Алии отвернулись от неё. Как все затихли, Гита сказала:
- Я не пойму. Что вам Алия сделала? За что вы Алию оскорбляете? Алия пострадала, никому ничего плохого не сделала. За что такая злость?
Дина сказала:
- С хорошими девочками такое не случается, получается, сама спровоцировала. Мне противно общаться с Алиёй, потому что она грязная, а я чистенькая, мне даже мама запрещает с ней разговаривать.
- Я не пойму, почему виновата жертва, не преступник, и почему пострадавший человек автоматически становится каким-то плохим и не достойным дружбы и любви. Почему если кого-то избили, ограбили или убили, все его жалеют, а тут обвиняют и презирают, - сказала Наташа.
И тут Алии стало плохо. Она упала в обморок. В больнице врачи определили, что Алия беременна.
Алия была крещёная и верующая, а назвали её родители в честь героя Советского Союза Алии Молдагуловой. Алия знала, что жизнь начинается с момента зачатия. Услышав о своей беременности, Алия испытала душевный подъём, ей овладели радость и интерес. Она любила детей, сама мечтала о детях в будущем. Понимала, что каждый человек нужен, и нельзя ребёнка отправлять на смерть, какие бы ни были обстоятельства. Но её мама была сторонницей абортов, поэтому обязательно отправила бы Алию на аборт. И Алия стала думать, как спасти ребёнка.
К сожалению, она не ошиблась. Мама сказала: «Конечно, аборт. И всё будет как прежде. Уберём этот позор. Ты ещё совсем ребёнок, тебе одиннадцать лет. У тебя детство. Окончишь школу на одни пятёрки, престижный вуз на одни пятёрки, сделаешь карьеру, выйдешь замуж лет в тридцать и родишь единственного, желанного ребёнка. А сейчас чуть-чуть потерпеть – и свободна. Надо только сдать анализы и взять направление.
Алии была положена встреча с психологом. Ольга Фёдоровна приняла Алию. Алия сразу же изложила проблему.
- Я рада, что у меня будет ребёнок. Я люблю его, если он появился, значит, нужен, это такой же человек, как я, и мне совсем не важно его происхождение. Я такая молодая, а уже будет ребёнок. Если мальчик, назову Вася, девочку – Радмила. С вещами мне помогут в церкви, я буду учиться дома, приходить в школу лишь на аттестацию. От меня отвернулись одноклассники, значит, это были не друзья. Я прошу: спасите меня от мамы. Она заставит меня сделать аборт. А папа безразличен, он, скорее всего, холодно поддержит маму. Маме важен личный комфорт и хорошее мнение о ней других о ней. Очень обидно, что у нас не защищают право на жизнь как следует. Если появился в неудобных для родителей обстоятельствах – на части и в мусорку. А я не имею права родить своего малыша, потому что я не богатая и у меня нет красного диплома о высшем образовании. «Право» на аборт – это не право, а сплошное нарушение прав. Поговорите с ней, пожалуйста. Но если она не передумает – я всё равно не сделаю аборт. Пусть ругается как угодно, я не буду предательницей, я рожу малыша и буду его любить.
- Хорошо. Ты такая молодец на самом деле. Взрослые женщины убивают своих детей из страха перед родителями или мужем, а ты в свои одиннадцать лет не боишься потерять комфорт. Как мудро рассуждаешь! Ты права во всём. Будь собой, и встретишь настоящих друзей. Обращайся за помощью в антиабортные организации. Если мама не смягчится, не бойся репрессий. Она не имеет права выгнать тебя из дома или не содержать, а проблем с законом не захочет.
Ольга Фёдоровна объяснила Марии Львовне, что аборт – это убийство, что именно это сломает жизнь Алии, а не ребёнок, что Алия потеряет покой и радость жизни, что аборт вредит здоровью, что потом будут радоваться малышу. Но Мария Львовна формально выслушала всё это, а в конце сказала: «Если аборт – убийство, то я приношу жертву ради благополучия. Все так делают. Аборт будет сделан». Оставалась надежда только на мужество Алии. Одиннадцать лет в наше инфантильное время – глубокое детство. Устоит ли Алия перед матерью, которая, конечно, желает добра, но обманута пропагандой эгоизма, бездуховностью, потребленчеством мира сего, который во зле лежит? Или же в один день скажет: «Мама, я подумала, я согласна», предаст своего ребёнка, предаст себя, получит от мамы похвалу, корзину печенья и банку варенья и будет дальше жить в комфортном инфантильном болоте, но будет винить себя и плакать, глядя на детей?
В школе было плановое родительское собрание, на котором должны были обсудить успеваемость, поведение, организацию. Неизбежно разговор зашёл об Алии. Классный руководитель, учительница математики, была очень обеспокоена, что после происшествия с Алиёй рейтинг школы упадёт, зарплаты снизятся. И очень боялась пятен на своей репутации. Она не думала об Алии как о человеке, пережившем травму насилия, который не стал каким-то плохим от этого, а рассматривала её как досадную помеху своей карьере. И родители других учеников считали, что Алия безнравственная и от неё надо им и их детям, таким хорошим и благополучным, держаться подальше.
Мать Алии боялась идти на это собрание, ведь она не могла допустить и мысли, что Алию все будут обсуждать в отрицательных чертах. Тем более для себя она всё решила: ведёт её на аборт, загружает учёбой, и всё как прежде. Мария Львовна упрашивала начальника, чтобы он загрузил её работой до восьми вечера, потому что несколькими днями позже ей придётся отпрашиваться (сводить Алию на аборт).
А в школе с шести вечера обстановка накалялась. Мама Снежаны была в бешенстве:
- Эта грязная Алия плохо влияет на наших благовоспитанных детей! Из-за неё они курят, пьют пиво, поют пошлые песни, матерятся через слово. Пусть после аборта переводится в другую школу, здесь ей не место!
- Нет. В школу ходить ей можно, но только после аборта. А то непедагогично ходить беременной в школу, это портит нравственность. Давайте позволим Алии вернуть детство, - поспорила мама Дины.
Тут вступила мама Зиты и Гиты:
- Вы правда думаете, что, убрав Алию из класса, получите воспитанных отличников? Вы не разговариваете с детьми, не читаете книги, не гуляете, а вечерами пьёте пиво на диване перед телевизором, ни один праздник без выпивки, курите. И да, игроманы – не будущие компьютерные гении, не надо обольщаться. Когда плотно подсел на игру, тогда и закончилось развитие. Играет с одиннадцати лет – в двадцать лет ему по уму будет так же одиннадцать. Вы не воспитываете своих детей, но виновата почему-то Алия, несчастная жертва насилия. Кстати, эта самая Алия против алкоголя и курения, против разврата, учится хорошо. Если бы действительно Алия влияла на всех детей, вы были бы рады.
Мама Наташи продолжила:
- Да, вот вы говорили раньше, что ограничились одним ребёнком, сделав упор на качество в ущерб количеству. В итоге те, кто не в плохих компаниях, превращается в зомби из-за постоянных занятий. Вы растите из детей престижный аксессуар, чтобы им хвастаться. Увы.
И тут начался такой шум… Пришли к выводу: Алия должна была сделать аборт или больше не появляться в школе, перейдя на домашнее обучение. Родители учеников отгораживались от Алии из-за своего внутреннего страха, поэтому были убеждены, что с ними такое точно не произойдёт, поскольку они из другого мира, благополучного. Некоторые жалели, что не родили ещё детей, что сами делали аборты.
Позвонила жена Сергея, страшно извинялась и предлагала любые деньги за аборт. Она не хотела позора, а ещё не хотела самой себе признаваться, что её муж оказался способен на такое. Сказала, что заплатит после аборта. Мария Львовна ответила, что обязательно будет аборт, надо только подготовиться. А Алия подумала: «Вину преступника это не загладит. Он отсидит срок, потом выйдет, у него своя жизнь. Но зачем же казнить невинного ребёнка? Говорят, что это поможет забыть о насилии. Но здесь клин клином не вышибешь. Добавится новое насилие – абортивное, и будет мучить ещё и постабортный синдром. Никаких абортов! Пусть лучше эти деньги она потратит на своих детей».
Врач Анна Сергеевна не совершила ни одного аборта за всю свою практику и всем подробно объясняла, что это такое, отговаривала, давала адреса помощи нуждающимся. Обследовав Алию, она обрадовалась, что беременность здоровая, Алия здорова. Но понимала, что ждут направление на аборт, невинного малыша разорвут, а Алию сильно искалечат и она может умереть или с большой вероятностью остаться бесплодной. Но даже если физически всё будет в порядке, психика будет искалечена, и Алия не сможет нормально жить, раскрывая способности, дружить любить, нормально спать по ночам. Убить одного пациента и сделать другого инвалидом – это не лечение, это не достойно врача, разве что концлагерного.
- Направление я дать не могу, потому что аборт делать нельзя, высокий риск смерти или инвалидности. Надо родить, всё будет хорошо.
- То есть отказываете в аборте? Значит, надо ломать маленькой девочке жизнь? Не получить образование, не погулять, не походить на дискотеки? Алия имеет право на аборт!
- Например, операцию по улучшению зрения не делают, если есть опасность для жизни и здоровья, как бы ни требовал пациент. Так и здесь. Будь я платным коновалом, сделала бы, не думая о последствиях, пусть хоть умрёт в страшных муках. А мне не всё равно. Тем более, аборт – это единственная обычная операция, не несущая пользы никому, она убивает одного и калечит другого. Смотрите.
И Анна Сергеевна показала видео, на котором разрываемый ребёнок мечется, пытаясь спрятаться от щипцов, а потом безмолвно кричит, вскоре его окровавленные части выбрасывают в мусорное ведро.
- Вы этого хотите? Кстати, в курсе о высоком риске рака у абортниц? А я знала таких. Потом, в будущем, дети планируются? Девяносто процентов умственно отсталых, аутистов и шизофреников рождается после абортов. Я обязана рассказать всю правду.
- А как же детство? Что люди скажут? От Алии друзья отвернулись из-за этого. Да и ребёнок будет пожизненным напоминанием о насилии. А деньги? Мы небогатые.
- Алия у меня не первая. Уже есть опыт таких рождений. Всё заканчивалось благополучно. Так что не бойтесь, всё будет хорошо. А если будете переживать – вам положен бесплатный психолог, сходите на приём. Держите адреса помощи, список документов на оформление пособия. А детство и так уже прошло, это подросток. Малыш вырастет, будет самостоятельным. Не происхождение важно, а воспитание. Вы его полюбите, по опыту знаю. Итак: перейти на домашнее обучение, приходить только на аттестации в конце четверти, сейчас школьная программа перегружена, эта справка освобождает от домашних заданий. Я бы её выдавала почти всем. Потому что детям и подросткам надо помогать родителям, дружить, гулять и читать. А бесконечные упражнения съедают всё время, отбивают интерес к учёбе, личность не развивают, а только здоровье портят. Сколько школьников болеет постоянно! Гулять каждый день в удобной одежде, спать с девяти вечера и до шести – семи утра. В еде Алию не ограничивать. Лишние килограммы – это жидкость, всё потом уйдёт. Пятёрок в школе не требовать, не мучить занятиями по нелюбимым предметам. Не ругать, волноваться Алии нельзя. Приходить на следующий приём ровно через неделю.
Мама Алии расстроилась, что нельзя бесплатно сделать аборт, но не поверила, что это действительно опасно для жизни Алии, а списала на демографическую политику и пролайферскую пропаганду. Разочаровавшись, Мария Львовна обратилась в платную клинику. Анализы были готовы в государственной, осталось только получить направление, а после аборта заплатить.
Стоял осенний вечер, шёл дождь с ветром. Алия читала учебник истории. Мария Львовна принесла направление.
- Вот, Алия. Сходим, тебе сделают аборт, и всё будет хорошо.
- А ты уже заплатила?
- Нет, оплата после.
- Отлично, деньги не пропадут. Я не пойду.
- Пойдёшь. Побойся матери!
Алия засмеялась.
- Ты чего ещё смеёшься?
- Мама, ты меня назвала в честь героя Советского Союза, чтобы я была трусихой? Алия Молдагулова смерти не боялась, на моём месте она бы точно не поступила так, как ты велишь, не побоялась бы.
- А как же послушание родителям? Без уважения к старшим нельзя.
- Мама, я тебя уважаю и не хочу ссориться, но поддерживать твою ошибку не буду. Ты сама будешь жалеть о том, что отправляла меня на аборт. Я не буду убивать своего ребёнка. И нам в будущем не придётся плакать по ночам.
- Так. Если считаешь, что аборт – убийство, то мы принесём жертву ради твоего будущего.
- Комфорт не стоит человеческой жизни. Аборт не поможет мне, будет только хуже.
- А деньги где возьмём? Дети – дорогое удовольствие.
- Вещи дадут в церкви, мне уже обещали, новое необязательно. Преступники будут платить алименты, государство ещё поможет. Не переживай, мама, всё будет хорошо. Каждый человек нужен, аборты нужно запретить.
- То есть вообще без абортов?! Как без абортов? Ты много семей видела, где по десять – двенадцать детей? Не надо плодить нищету! Эти лишние дети несчастные, нелюбимые, лучше их сразу убрать.
- В странах, где аборты запрещены, намного ниже материнская смертность, преступность, врожденные болезни. Сейчас гениев меньше. Конечно, их же убивают абортами.
- Все ответственные родители планируют семью, чтобы дети были счастливы. Я тоже два аборта сделала, один – на втором курсе, чтобы получить образование и повеселиться, не портить молодость, а второй – когда тебе было пять лет, надо было тебя к школе готовить, репетиторов нанимать, да и любовь пришлось бы делить. А мы с папой хотели тебя одну, дать тебе всё.
- Теперь всё понятно. Мама, мне страшно рядом с тобой. Для тебя убить своего ребёнка – в порядке вещей. Для тебя ребёнок – не близкий человек, а игрушка, растворённая в тебе. Ты и пятёрок требуешь, чтобы мной хвастаться. Ты убила моих сестёр, и меня бы так же, если бы условия другие были. Тебе нельзя доверять. А любовь, которая делится – это не любовь, а ненужная жертва, которая приносится из эгоизма. Почему у родителей Зиты и Гиты хватает любви на восемь детей, а у тебя на одну-то еле-еле? И зачем мне были эти репетиторы перед первым классом? Большинство пошло в школу без них. А вот сестёр мне будет не хватать всю жизнь. Мы бы дружили, помогали друг другу. А так вы оба умрёте, и я буду одна. Кстати, что папа об этом думает?
- Папа не знает. Он зарабатывает деньги, поэтому должен видеть семью красивой картинкой, чтобы дома всё было готово, ребёнок носил одни пятёрки. Семейные заботы – не мужское дело. Я хотела быстренько решить проблему, поэтому ничего не говорила.
- В семьях, где папа не участвует в жизни детей, нет настоящей связи отца с детьми, общих интересов, впечатлений, взаимопонимания, может быть разве что разве что страх наказания в сочетании с тихой ненавистью, и в старости он забыт детьми. У Зиты и Гиты папа часто ходит на родительские собрания, забирает младших из детсада, помогает с уроками, готовит еду, не считая всё это зазорным. И там такое единение! Давай папе расскажем.
Никита Викторович вернулся с работы позже обычного. Мария Львовна оттягивала момент, но рассказать хотела: может, хоть он уговорит Алию на аборт. После ужина собралась с духом и рассказала. Никита Викторович был в бешенстве: «Как?! В образцовой семье! Что люди скажут? Нет, так не годится. Сами решайте проблему, убирайте этот позор. Марш уроки делать! Чтобы не было двоек за домашнее задание и мама не краснела на собраниях».
Аборт был назначен на послезавтра. Только дойдя до комнаты, Алия заплакала. Веками молодые опирались на опыт старшего поколения, поэтому и двигались вперёд. Непочитание старших – разрушение культуры. Алия хотела быть в единстве со своими родителями. Но как? Она не могла сделать, как они хотят, потому что они считают зло добром. Потом сами будут жалеть, но поздно будет. Не будешь же помогать человеку прыгнуть с крыши, например? Так и здесь нельзя поддерживать чужую ошибку, нельзя исполнять пятую заповедь за счёт шестой. Алия думала, не предаёт ли она мать, но твёрдо понимала, что предать ребёнка не может ни в коем случае, иначе потом себе это никогда не простит. Какие же несчастные родители на самом деле! Они не могут любить, разобщены и подменяют любовь и единение гонкой за материальным благополучием и зависимостью от чужого мнения. Какими были бы сёстры, как бы их звали? Старшей был бы двадцать один год, младшей – пять. Как бы они дружили! Может быть, мама потому и защищает аборты так яростно, что хочет себя как-то оправдать, заглушить мучительное чувство вины. Не надо повторять её ошибку, обратной дороги нет. Надо познакомить маму с новыми друзьями. Большая часть одноклассников отвернулась, но взамен пришли те, кто поддерживает. Зита и Гита, Вася, Констанция, Никита и их родители, Наташа, второкурсницы Марина и Таня, каждая с малышом. Пусть мама поймёт правду и раскается, проживёт свою боль, вылечит постабортный синдром. А с папой вообще не сложились родственные отношения, видимо, потому он и ругается, что не может высказаться спокойно, получить поддержку, не привык, не смирился с тем, что мир не идеален, поэтому и загоняет все переживания внутрь. Надо больше разговаривать, сближаться и вырастить любовь в семье, как сад в пустыне. Сейчас девять часов. Никаких заданий, по рекомендации Анны Сергеевны пора спать. Алия разделась и улеглась, закуталась в одеяло. Погладила живот и сказала: «Не бойся, Вася или Радмила, не отдам я тебя на растерзание. Спокойной ночи».
На следующий день, в семь утра, Алия сидела за столом и чертила наброски для одной интересной задачи. Мать подошла ближе и закричала:
- На чём ты пишешь, Алия?! Это же направление на аборт! Его теперь не примут!
- А зачем оно мне?
- Как тебе теперь аборт сделают?
- Мне же нельзя, Анна Сергеевна объяснила! Я здесь пишу, чтобы бумага не пропадала. Я не пойду.
- Что, не будешь делать аборт? Тебя Анна Сергеевна запугала? Не бойся.
- А в платной клинике работникам нужны только деньги, им не важно, что они убьют малыша, а меня сделают физическим и психическим инвалидом.
- В платной клинике лучшие врачи, они хорошо мотивированы, хорошее – значит дорогое. А Анна Сергеевна, видимо, не уверена в себе и боится брать ответственность. В государственных клиниках работают те, кого не берут в частные.
- Нет, в частных работают те, кого вышибли из государственных.
И тут звонок в дверь: пришла Гита. Звала к себе в гости с родителями. От приглашения отказаться некрасиво, поэтому все пошли. Родители Зиты и Гиты когда-то сами отказались от аборта. Зита и Гита были с соединением вместо ноги, поэтому врач чуть не силой заставлял избавиться от них. Но родители не допускали аборт как вариант даже в мыслях. У них было восемь детей: Вася учился в десятом классе, Констанция в восьмом, Зита и Гита вместе с Алиёй в пятом, Никита в третьем, Настя и Петя ходили в детский сад, Стёпа только родился. В их семье всем хватало любви. Никогда не было грубого крика, ненависти, зависти. Дети учились для себя, им не надо было удовлетворять тщеславие и нереализованные мечты родителей, ни на ком не висел тяжкий груз репетиторов. Малодетное потребительское общество осуждало эту семью, считая какими-то недалёкими или даже опасными из-за отсутствия декоративной косметики, отдельной комнаты у каждого ребёнка, репетиторов и тому подобного. Люди не понимали, что можно жить без излишеств, и жить счастливее. В квартире было очень уютно: много растений, чердак (днём – игровая зона, ночью – кровать, одна половина для мальчиков, другая для девочек). И нигде в обстановке не чувствовалось напряжения и строгости.
Марина и Таня тоже пришли. Пили чай, разговаривали. Мария Львовна и Никита Викторович словно попали на другую планету. Они пытались понять и принять новое для них мировоззрение. После, придя домой, Мария Львовна сказала: «Твоих друзей я принимаю. Ладно, если уж так не хочешь делать аборт, так и быть, можешь не делать. Ты наша дочь, поэтому будешь жить с нами, но за репетиторов платить не будем. А пятёрки обязательно. И новую одежду не проси, если только нечего будет, купим одно небрендовое, и всё. Ты захочешь краситься и тоже не получишь деньги и косметику. Учиться придётся дома, потому что в школе задразнят. И пойдёшь ты не в институт, а в заборостроительное ПТУ, будешь получать потом три копейки. Детство кончилось, хотела быть взрослой – будь. Всё, я больше не вмешиваюсь. Хочешь портить себе жизнь – порть. Но у тебя есть ещё время передумать – до двадцати двух недель».
Пережить бы Алии этот срок, не сломаться бы! Ей стало спокойнее. Мама приняла её выбор, значит, больше нет ощущения предательства. Алия отвергала излишества и стандарты красоты, понимала, что человек не должен себя доделывать, тратя на это драгоценное время и деньги. Столько мировых ресурсов уходит на индустрию красоты! Отказ от женских штучек – микровойна корпорациям. Нет красивых и некрасивых людей, есть только здоровые и больные. Больным нужно лечение, здоровым – принятие себя. Репетиторы тоже не нужны, они либо утомляют, либо пляшут как перед недорослем Митрофанушкой. Лучше учиться самой, жили же как-то без них. Поэтому Алию не пугали лишения.
На следующий день, в воскресенье, Алия после воскресной школы пришла домой, поучила историю и ушла гулять по рекомендации Анны Сергеевны. Шёл мелкий осенний дождь, небо было серое, унылое, но в душе Алии жила тихая радость. У неё будет ребёнок! Новая жизнь, человек, который будет её любить, из которого она вырастит настоящего гражданина своей страны. Главное – пережить черту: двадцать две недели, срок, до которого можно делать аборт после изнасилования. Потому что, как говорится, не зарекайся.
Алия стала учиться дома. С утра учила уроки, днём гуляла, а вечером читала. Ей не надо было делать огромные и нудные домашние задания, поэтому было время на жизнь. Алия читала много о воспитании детей, разговаривала с родителями Зиты и Гиты, Мариной и Таней. Ей ставили в упрёк, что ничего не даст ребёнку, а она хотела опровергнуть этот миф: даст ему любовь и правильное воспитание, вырастит не хуже обеспеченных и благополучных. Она уже нашла б/у принадлежности для малыша в бесплатное временное пользование. Только по-прежнему грустила, что мама не разделит её радость. Убрав неугодную Алию из школы, учителя и родители не получили отличников с хорошим моральным обликом. Алию одноклассники по-прежнему презирали, она перестала с ними общаться. У неё было высокое призвание – материнство, особый путь. Мама водила её на медосмотры.
Кончилась дождливая осень, прошла зима. Алия любила зиму с её блестящим снегом, длинными сумерками и ранней темнотой. Прошёл срок двадцать две недели – точка невозврата. На УЗИ выяснилось, что не один ребёнок, а четверо близнецов – два мальчика и две девочки. Мария Львовна чуть в обморок не упала, а Алия обрадовалась и придумала ещё два имени. Живот рос, ноги отекали, Алия больше сидела и лежала. Какая уж тут школа: таскать на себе тридцать килограмм плюс ещё рюкзак шесть кило! В школу приходила только сдавать все предметы в конце четверти. Алия шла по программе с опережением, поэтому четвёртую четверть решила сдать в конце апреля, чтобы потом спокойно подготовиться к родам. Идти в школу не могла и имела право сдавать всё дома. Почти всё было сдано на «5», кроме математики. Математичка сказала: «Шалаве и позору школы я больше тройки не поставлю» и влепила «3». Мама была в ярости: «В пятом-то классе тройка по математике! А до этого четвёрки были. А в начальной школе – пятёрки. Ой скатилась! Какие тебе дети, двоечница! Надо было аборт и за учёбу. Кого ты вырастишь, что ты дашь им, если у тебя три по математике! Теперь всё лето будешь заниматься. Репетиторов не оплачу, ты помнишь». И шлёпнула Алию дневником.
Тридцать первого мая Алия родила. Сама, без кесарева сечения. Радмила, Наташа, Вася и Никита родились здоровые, крепкие. Алия прижала малышей к себе, а затем проспала сутки. Мария Львовна сухо исполняла функции законного представителя. А мама Зиты и Гиты обняла проснувшуюся Алию. Вася, Констанция, Зита и Гита тоже были в группе поддержки. Марина и Таня тоже были.
Тем временем прошёл судебный процесс по делу насильников. Они работали в тюрьме, и их зарплаты государство переводило матери Алии. Также были положены льготы по многодетности и материнский капитал. Опасения Марии Львовны по поводу нищеты не оправдались. Началось лето. Алия растила малышей, читала книги, общалась с новыми друзьями, которые пришли к ней по убеждениям. Каждый вечер они собирались – Алия, Марина, Таня, Вася, Констанция, Зита и Гита, Никита с Настей и Петей – и шли гулять с малышами. Мария Львовна пыталась засадить дочь за математику, но потом бросила попытки.
Так прошёл год, другой, ещё… В два года дети получили детский сад, но в школу Алия не вернулась, училась по-прежнему дома, помогала Тане в работе и получала свою часть. Репетиторы, кстати, так и не понадобились. Алия заинтересовалась математикой ещё тогда, поэтому всё учила на «5». Учительнице математики за ту тройку сделали внушение, поэтому Алия стала отличницей. Одноклассники попросили у Алии прощения. Теперь они уже себя чувствовали какими-то не такими. Аттестат за девять классом был с отличием.
Ещё во время беременности Алия заинтересовалась, почему в России семьи в основном малодетные, почему жизнь не защищается законом с момента зачатия, как должно быть. Почитала про феминисток. Узнала, что настоящий феминизм исторически был против абортов как против нарушения права на жизнь и насилия над женщиной. А лжефеминистки идут от Маргарет Зангер – фашистки, соратницы Гитлера, придумавшей планирование семьи и научившей считать его благом. А к ним примыкают глупые, которые не понимают, что поддерживают не права женщин, а их нарушение. «Право» на разврат и извращения, «право» не иметь детей, «право» на аборт, «право» не вступать в брак, «право» на алкогольную и табачную наркоманию, «право» прожигать жизнь. Если подумать, это «право» на болезни, «право» убивать и быть убитым, «право» жалеть о прошлом и плакать по ночам, «право» жить без близких людей, «право» народа и государства вымереть. К сожалению, слово «феминистка», ассоциируется именно с такими, глупыми или человеконенавистницами. И Алия стала бороться за настоящие права женщин, бороться с абортами. Она писала письма в поддержку беременным в трудном положении, комментарии в соцсетях, отговаривала от абортов и столько людей смогла отговорить. Радость материнства и помощи другим людям полностью излечила травму насилия. Алия рассказывала свою историю как опыт, без боли. Своим примером она показывала людям, что не надо бояться беременности даже в результате изнасилования, что убийством ребёнка не добиться счастья. Это, конечно, не всем нравилось, Алию оскорбляли. Но она была непреклонна. Алия Молдагулова боролась против фашизма середины двадцатого века, Алия Ильнурова боролась против абортивного фашизма двадцать первого века. Алия любила напевать: «;обда, Нева суларын с;йіп ;скен ;сем г;лін ;;ша;;а жиып ;скен А;;у ;;сты;бейнебір баласындай С;лу сазды, жасты;ты;к;йін кешкен...»
Мама попросила прощения у Алии, когда близнецам было полгода. Мария Львовна оплакивала своих убитых дочерей и была счастлива, что Алия сделала правильный выбор, с любовью занималась внуками. А папа увидел, как Алия мужественно отстаивает свои права, занимается детьми, заинтересовался и наладил с дочерью тёплые, доверительные отношения, а в малышах души не чаял.
Алия начала встречаться с парнем, они собирались пожениться и ещё иметь детей. Она не гламурилась, по-прежнему презирая все стандарты красоты: его привлекла её смелость и верность, не предавшая своих детей, не предаст и его.
Пережившая насилие и открыто об этом говорящая, Алия привлекла внимание и получила приглашение на международный форум феминисток в Европе. В мае досрочно сдала аттестацию за десятый класс (на одни пятёрки, она уверенно шла на медаль) и отправилась в путь.
На форуме высказывались разные люди, известные и не очень. Тут пришло время Алии говорить. Перед ней женщина солидного вида рассуждала, почему у каждой должно быть право на аборт, причём бесплатный. Для доказательства она приводила в пример изнасилованную одиннадцатилетнюю девочку, часто упоминаемую в группах феминисток. Алия вступила:
"Я та самая девочка. Мне как раз было одиннадцать лет, когда я пережила изнасилование. Тогда я поняла, что с правами женщин очень плачевная ситуация. Мне пришлось пережить унижения и в школе, и дома. Ко мне относились предвзято, занизили оценку однажды, вместо пятёрки поставили тройку. Меня заставляли делать аборт: в школе, дома, жена насильника. Я поссорилась с родителями. Столько всего мне пришлось пережить! Я смогла отстоять право своих детей на жизнь. Но, простите, что это вообще такое? Почему у нас даже с правом на жизнь такие проблемы? Человек не имеет права на жизнь, если не удобен родителям. Сколько женщин в слезах идут калечиться и убивать своих детей, потому что их ставят в безысходность мужья или родители.
Даже феминизм и тот ненастоящий. Что предлагает эта подделка под защиту прав женщин? До рождения права на жизнь нет. Всё. Миллионы девочек не родятся и уж точно никогда не воспользуются образовательным и избирательным правами. Не говоря уже о том, что не родятся их потомки. Человека родная мать ненавидит, относится как к мусору. Людей разрывают на части и выбрасывают в мусор. Где здесь права человека, права женщин? Вернёмся к одиннадцатилетней девочке. Мне повезло, я оказалась сильной. А вот более слабые, с мягким характером поддались. А потом поняли, что произошло. Тогда и депрессия, и суициды… В лучшем случае – просто проблемы со здоровьем и слёзы по ночам, бесплодие или больные желанные дети. Изнасилованные делают аборт реже, всего в двадцати процентах случаев. Я не хотела нового насилия над собой. Убийство ребёнка не только не решит проблему, но и усугубит. Обычно психотравмы лечат радость и любовь. Я буду лучше насильника. Он обманул доверие, а я не предам. Он не любил, а я буду любить. Он хотел отнять жизнь, а я подарю. Когда родились мои близнецы, рана на душе стала заживать.
Сейчас я отличница, иду на медаль, собираюсь получать высшее образование. У меня есть настоящие друзья, которые пришли в трудную минуту. Замуж собираюсь. Чем я себе жизнь сломала? Да ничем. Зато у меня никаких сожалений. Ведь, как известно, нет дыма без огня. Никто не сожалеет спустя много лет об операции на сердце, удалённом зубе, остриженных волосах, не считает, сколько бы им было лет. Поэтому про обычную операцию – неправда. Сейчас столько доступной достоверной информации об абортах, что верить в миф о сгустке клеток просто стыдно. Аборт считается благом для самих детей, если те нездоровы или появились в неблагоприятных условиях. Но если спросить у тех, кто родился, хотели бы они быть абортированными или нет, они ответят: «Нет». Они сами против абортов. Ребекка Кисслинг, Джиана Джессен, Мелисса Оден, сёстры Резахановы, сёстры Хенсел против абортов, рады, что живут. Мои подруги – сиамские близнецы, у них по одной ноге не хватает. А их мать так настойчиво врач гнал на аборт. К счастью, в этой семье аборт неприемлем, любви хватает всем. Моих подруг назвали Зита и Гита, они радуются жизни. Они против абортов. По соседству живёт парень с синдромом Дауна. Учится в коррекционной школе, добрый, всем помогает. Он тоже против абортов.
Илья, мой парень, из детского дома. Учится в техникуме. Тоже благодарен матери, что та не стала делать аборт. А если моих близнецов спросить, было бы им лучше, если бы их убрали, или нет, они решат, что автор вопроса сошёл с ума. По Интернету гуляет история про мою ровесницу, которая покончила с собой из-за того, что ей не сделали аборт. Но эта девочка лечилась от психического расстройства, за ней не уследили, недосмотрели. Так произошло из-за халатности, некачественного оказания медицинской помощи. Если другой сумасшедший убьёт себя из-за того, что ему не дали возможности убить медсестру, это означает только недосмотр санитаров, но никак не прецедент разрешить убивать медсестёр. Бред сумасшедшего – не основание для принятия закона.
Вы спросите про религию. Да, я православная христианка. Но начало жизни с момента зачатия – это научный факт. Учения разных религий могут совпадать с ним или не совпадать. У нас по сорок шесть хромосом – это какая религия? Может, по-христиански сорок шесть, по-индуистски пятьдесят, а у атеистов вообще семьдесят? Убеждённые врачи, сделавшие много абортов, вдруг приходят к выводу, что больше не могут убивать, при этом они всегда понимали, что это убийство, как можно много лет сознательно воровать, а потом решить прекратить эту сделку с совестью.
Я феминистка, но мне трудно называть себя таковой, поскольку феминизм от того, чем был – защита права на равную оплату труда, участие в выборах, свободу от стандартов красоты и насилия – ушёл совсем не туда. Феминизм испортили, опошлили: теперь это «права» на разврат, одиночество, разобщённость, наркоманию, право убивать и быть убитой. Феминистки называют право на аборт одним из главных прав женщин. А на самом деле они либо не понимают, что такое права женщин, либо фашистки. Да, я не оговорилась. Планирование семьи изобрела соратница Гитлера Маргарет Зангер для уничтожения неполноценных, и если знать эту историю, рассеются все иллюзии о доброте сторонников планирования семьи. Именно от этого корня пошли лжефеминистки, позорящие настоящий феминизм, который исторически против абортов. «Право» на аборт сильно меняет общество, причём исключительно в худшую сторону.
Моя мать крайне сожалеет, что сделала два аборта, убила моих сестёр. Мне с детства их не хватает, я чувствовала, что что-то не так. И я чувствовала отличие её характера от характера матери Зиты и Гиты: более жестокая, более требовательная, любит, когда её боятся. Она специально просила рассказать об этом всем, чтобы люди не повторяли её ошибки. И я уважаю это решение, ведь обычно люди, совершив ошибку, стараются скрыть её, чтобы избежать насмешек, а здесь решение признать и предупредить остальных. Она жалеет, что никто тогда не сказал ей правду, не остановил, и она испортила себе жизнь. Помочь сделать аборт – всё равно, что помочь прыгнуть с крыши или сесть пьяным за руль.
Допустимость и законность аборта позволяет не уважать человеческое достоинство, относиться к людям как к вещам. Бросать беременных, насиловать, не лечить как должно будущих матерей. Зачем, если можно отправить на аборт? Сделавшие аборт по-другому относятся к своим желанным детям: чувство вины борется с гордыней, хочется оправдать себя, такие матери жестоки, именно они бьют детей, издеваются, унижают грубым криком и обидными словами. А дети в свою очередь, даже если не знают, то чувствуют, что их любят, пока они угодны родителям, а если будут трудности в учёбе или поведении – их разлюбят и выбросят если на реальную, то на эмоциональную помойку.
Именно допустимость аборта ставит перед женщиной унизительный выбор: семья или карьера. Если бы аборты были запрещены, то работодатели не могли бы увольнять беременных. А что растить детей сложно – это страшилки, я на своём опыте убедилась. Детям не надо давать «всё», это даже вредно, поскольку человек вырастает неприспособленный к жизни, а как известно, больших успехов добиваются те, кто не избалован, не пресыщен, в богатых семьях родители специально ограничивают детей, чтобы выработать терпение. Сначала дети – потом карьера. В молодости проще растить детей, сил больше, есть помощники, а когда подрастут, можно и карьеру, чтобы не выпадать потом. С каждым ребёнком всё легче, по опыту семьи Зиты и Гиты знаю. А потом дети вырастут и всегда будут любить родителей, упокоят старость.
И вообще, если абстрагироваться от темы родительства: кто сделал что-то полезное для общества, тот и получает награды и привилегии. Кто воевал, получает льготы, изобретатель будет получать академическую пенсию, ликвидаторы Чернобыля вышли досрочно на повышенную пенсию. Люди, которые растят детей, вносят вклад в общество, выращивая изобретателей, защитников, учителей, врачей и так далее – молодое поколение, которое будет содержать стариков. А чем больше трудоспособного населения – тем выше пенсии и ниже пенсионный возраст, тем больше бюджет, следовательно, будет больше льгот семьям с детьми. Старики смогут спокойно принимать участие в воспитание внуков, что ещё сильнее укрепит общество. Страна будет устойчивее.
Кстати, дети из многодетных семей растут более выносливые, приспособленные к жизни, не боятся рабочих и военных профессий – на таких будет держаться страна. А единственного ребёнка слишком заботливые родители не отпустят работать пожарным, полицейским, военным, производственная профессия в их философии позор, да и сами единственные дети так изнеженны, что боятся трудностей и ответственности. И будет перепроизводство недоспециалистов, которые не выучились как следует. А если основа населения – выросшие избалованные дети (впрочем, выросшие лишь физически), близка катастрофа.
Если все кругом вечные дети, им нужны взрослые, чтобы жить. И такая страна пойдёт под власть государства-паразита, которое будет организовывать инфантилов, но превратит страну в жалкую колонию, где будет нещадная эксплуатация и даже издевательства ради развлечения, колониальная администрация известна в истории. Вот мы говорим о правах человека. Право на эгоизм, культуру бездетности, безответственность, детоубийства, разврат и извращения уничтожает общество, немало примеров в истории, те же самые спартанцы и Византия. Если государство рухнет, кто будет обеспечивать эти права? Поэтому если кто-то пропагандирует свободы, подрывающие жизнеспособность общества – это диверсанты. Надо эти инициативы уничтожать в зародыше.
Как пример, сейчас популярны группы в соцсетях «Яжемать», публикующие вымышленные истории о наглости матерей и расписывающие прелести бездетности. Администраторы этих групп так старательно возбуждают ненависть к людям с детьми, что уже возникает настоящая травля. Когда я гуляла с детьми, слышала много оскорблений в свой адрес, да таких, что пересказывать стыдно, причём от подростков – основной аудитории этих сообществ. Уже недалеко до физических нападений такой осатаневшей молодежи на малышей и их матерей, вплоть до убийства. Кто из них вырастет, если ничего не изменится? Разобщённые эгоисты. Страшно думать, каким будет поколение детей тех, кто родился в этом столетии. Наверное, будет крайне малочисленным…Я за запрет абортов. Я настоящая феминистка. Я против абортивного насилия, я за право на жизнь и человеческое счастье".
В зале стояла тишина. Казалось, что была минута молчания по жертвам абортов. Речь Алии тронула всех до глубины души. Крепкие атеисты и номинально верующие, погружённые в суету погони за богатством и престижем, с удивлением чувствовали, как ломается их мировоззрение. Оказывается, в жизни всё не так, как они думали. Они шли совсем не туда, а точнее, бежали, как белка в колесе. Мир не такой примитивный, и каждый человек не случайный, всё имеет смысл, идти по головам – тупиковый путь. Теперь, когда сама пережившая насилие рассказала всю правду, о которой могли даже не догадываться, оставаться при старых убеждениях было трудно. Старая картина мира рухнула, и надо было создавать новую.
Но были и другие, которые прекрасно понимали, что к чему – те, кто просто делает деньги на абортах, кто хочет сократить численность населения, чтобы легко порабощать людей разных стран, и, наконец, лютые человеконенавистники, у которых жестокая казнь родителями своих детей и выкидывание в помойку вызывает демоническую эйфорию. Эти были разозлены. Ведь их разоблачили, и теперь за маской благодетелей спрятаться уже не получится: приёмы раскрыты. Даже начали подумывать, как бы убить Алию. (Да, абортники именно такие, для них все люди – это мусор, просто открыто издеваться опасно, можно получить отпор, ведь окно Овертона ещё не дошло до убийства родившихся людей; поэтому милые мужчины и женщины, мило рассказывающие о пользе и необходимости абортов – страшные волки в овечьей шкуре).
Алия выступала последней, но было ещё время на обсуждение. Люди из первой группы раскаивались в своих прежних взглядах, признавали правоту Алии и убеждали всех не делать аборты. А вот вторая группа была в замешательстве. Их, конечно, так и тянуло наговорить гадостей про Алию, грубо оскорбить её, но ведь это выдало бы их бессилие. И они попытались притянуть, что, мол, все люди разные, ситуации разные, но люди из первой группы им ответили, что есть закономерности, общие для всех, и аборты – страшное их нарушение, едущие только к беде, как законы физики едины для всех, и адекватный человек не будет, допустим, прыгать из окна, говоря, что все люди разные. Алия чувствовала победу, но без малейшей гордыни.
В самолёт Алия села усталая и очень голодная. За едой она размышляла о свершившемся. Надеялась, что её выступление помогло людям узнать правду, что теперь люди изменят взгляд на аборты и, возможно, их запретят. Никаких сожалений, светлый мир был в её душе. Солнце сверху золотило плотно сомкнутые дождевые облака. Она съела одну порцию и хотела попросить ещё, как вдруг объявили тревогу…
Самолёт упал через час после взлёта. Позже причинами катастрофы назовут перегруз (хотели сэкономить на грузоперевозке и положить деньги в карман, добавив в пассажирский самолёт неподобающий груз) и наркотическое опьянение пилота. Спасатели обнаружили Алию мёртвой. Она сильно ударилась головой и получила сильные ожоги на спине и животе. В этой катастрофе выживших не было.
Мария Львовна и Никита Викторович безутешно плакали. Мария Львовна размышляла вслух: «В преступлении, безусловно, виноват преступник, а не жертва. Но я построила судьбу так, я сама себе жизнь испортила, и не только себе. Мне были дарованы свыше три дочери, я приняла только одну, остальных в помойку швырнула. Моя мама одобряла аборты, я её даже провожала на убийство и встречала пару раз, выросла озлобленной, раздражительной, с болезненной тягой к материальному. Как мама шла напролом к своим порой мелочным целям, уничтожая своих детей, отвергая с ненавистью дары судьбы, так и я, впитав её установки… Чем те две отличались от Алии? Как мне после смерти смотреть им в глаза? Интересно, они завидуют Алии или нет?»
Тут она задремала. И приснились ей красивая молодая женщина с детьми и милая девочка. Женщина стала изобретателем и совершила научное открытие. Девочка тоже умная, с широким кругозором, помогает старшей с малышами, тоже очень любит детей. Это были дочери Марии Львовны; это сон, на самом деле они в помойке. Вернуться бы в прошлое, перемотать время назад! Она продолжила разговор с мужем:
- Возможно, Алия бы не погибла, если бы не мои преступления перед другими детьми. Мои бабушка и мама делали аборты, я делала; Алия прервала эту порочную династию. От осинки не родятся апельсинки, Алия – это чудо в некоторой степени. Но она выросла в бездуховной атмосфере вроде бы обычной, хорошей семьи, где за красивой оболочкой совершались беззакония. Она переживала, что ссорится со мной, когда заявляла об отказе предать малышей. Как Алия нас любила! Её убило зло, которое копилось.
- Да, высшему разуму надоело смотреть, как ты его подарки выбрасываешь, он решил, что и Алия-то не нужна нам, и забрал её обратно. С таким грузом родительского зла она бы не прожила жизнь без боли, без муки. Экзамен на совесть Алия выдержала. А теперь нам надо отпустить её, как бы ни было больно. Не обвинять её, не отказываться от нормальной жизни с обязательствами. Чтобы Алия не чувствовала вину за свою смерть. Я не знал о твоём первом аборте, но почувствовал какую-то трещину в отношениях, неуютно стало рядом с тобой, ты стала какая-то циничная, грубая; я нашёл любовницу, но потом женился на тебе, ведь привык к комфорту, а она бы меня не обслуживала, как ты меня. На второй аборт уже я дал согласие, сам жалею, что оказался таким трусом. А потом любовница забеременела, и я изо всех сил уговаривал её оставить малыша. Но она была непреклонна: «Моё тело – моё дело». (Хотя это чужое тело – ребёнка – и чужое право на жизнь). Хорошо, её мать отговорила. Мне стыдно стало за предательство семьи, мы расстались, я ей мужа нашёл, она замужем сейчас, растит этого мальчика и других детей. Прости меня.
- Хорошо, что есть внуки. Если бы я своими кривыми руками не сломала себе будущее, у меня было бы три дочери и много внуков. А так одна Алия была и должна была погибнуть. Единственный шанс подарить мне внуков – через неё. Алия погибла в семнадцать лет, до правильной семьи не дожила бы, поэтому и пережила насилие. Бедная наша Алиюшка! Последний наш шанс – правильно воспитать близнецов. Но как? Чтобы не в духе материализма, как росла я и перенесла на Алию, что ей не нравилось. Алия воспитывала очень мудро. Правильно она говорила, главное – желание вырастить детей, а средств нужно не так уж и много. Надо убрать родительское тщеславие, чтобы не мучить детей ради красивой картинки. Да пропади пропадом эта красивая картинка! Из-за чужого мнения я чуть внуков не убила. Надо поучиться у родителей Зиты и Гиты, пойти в воскресную школу на старшее отделение, близнецов в младшую группу записать. Алия была права, что люди разобщены, и так легко пропасть каждому по отдельности. Надо общаться с людьми, искать друзей, а не сидеть в уютной норке. Азиаты и цыгане потому и не боятся иметь много детей, что всегда помогают друг другу, семьи большие. А мы, городские жители, сидим каждый в своей норе, все единственные у родителей, наши дети, которым дают «всё», лишены поддержки братьев и сестёр, дядь и тёть, двоюродных, не мотивированы достигать чего-либо, напичканы мёртвыми знаниями для эрудиции, не общались, не играли в детстве, инфантильные… Надо заново учиться воспитанию. Я много слышала и читала, что женщины, сделавшие аборт для достижения какой-то цели, либо не достигают её, либо не рады ей, потому что вспоминают, как убивали ребёнка, считают, сколько бы ему было лет. Ну и где мои цели? Молодость я загубила именно абортом: так бы ребёнка растила, а то скакала по ночным клубам, транжирила деньги на модные вещи, подорвала здоровье сигаретами и спиртным; пожертвовала дочерью ради учёбы – у однокурсниц с детьми красные дипломы, а я вылетела от безделья и разгула, пришлось заново поступать в новое место. И где репетиторы, оплаченные кровью младшей? Родители отличницы Насти ни копейки не потратили на допзанятия, она ходит в школу в одежде от сестёр, сможет сама поступить, куда захочет. Если бы не катастрофа, Алия бы тоже смогла пойти на высшее образование без платных занятий. А кого тянут десять репетиторов, тому в вузе явно делать нечего. Сидят такие митрофанушки на уроках, ловят ворон, всем мешают, а потом репетиторы перед ними пляшут, уговаривают их величество выучить уроки.
- Да уж… У родителей Зиты и Гиты будет много внуков, будут праздновать многочисленные дни рождения, несколько выпускных, свадьбы, а у нас в одном поколении – один выпускной, дни рождения скучные – дома перед телевизором. Они даже шутили: «Придётся ещё малыша родить, этого Зита с Гитой забрали». И ведь родят! В семье все помогают друг другу, поэтому девятый ребёнок не ляжет тяжким грузом, когда есть старшие. Все делят нагрузку, и никто не лишён детства, как боятся малодетные; зато знают, что дети – это не страшно, и сами не бояться большой семьи. Старшие двое уже семейные, другие их малышей из рук не выпускают.
- К Алиюшке мы хоть приходить будем, а к двум другим… у них даже имён нет, - сказала Мария Львовна и громко зарыдала.
Близнецам объяснили, что мама умерла, не держали их в розовом мире. Да и свою историю рождения они знали, Алия им правильно объяснила, поэтому не чувствовали какой-то своей второсортности, ведь происхождение – это не достижение, в нём нельзя обвинять, им нельзя гордиться. А про аборты надо рассказать чуть позже, лет в семь. Обязательно рассказать, чтобы они, как и Алия, даже в мыслях не допускали такие поступки.
По иронии судьбы прощание с Алиёй совпало с последним звонком. Руководство школы не могло оставить это незамеченным, поэтому в этом году в этой школе последний звонок был серьёзнее, чем в остальные, не простые поздравления с результатами ученического труда и после безумное разгульное веселье в выбранном месте, а тишина, заставляющая задуматься после окончания детства, как строить взрослую жизнь. В этом году было лучшее напутствие выпускникам: если обычно эта речь была наполнена общими местами и даже взрослые порой ждали, когда закончится, то в этот раз касалась каждого, брала за душу, ведь Алия такая, как они, и её судьба никого не оставляет равнодушным. После выступления местной администрации директор школы вступила:
- Дорогие выпускники и родители! К сожалению, из школьной программы убрали замечательное произведение Фадеева «Молодая гвардия». Казалось бы, какое отношение это имеет к сегодняшнему дню? В недавней авиакатастрофе погибла ученица нашей школы Алия Ильнурова, окончившая десятый класс. С ней мы прощаемся сегодня. Неприятно об этом говорить, в пятом классе она стала жертвой насилия. А к чему я вспомнила «Молодую гвардию»? Алия забеременела, и родители, и учителя, к сожалению, требовали от неё сделать аборт. Но она твёрдо решила не предавать своих детей. Ей грозили лишениями, бедностью, загубленным будущим, потерей комфорта, всеобщим презрением; она вытерпела унижения и угрозы до конца, от неё отвернулись друзья и даже родители. Алия приняла это и мужественно родила четырёх прекрасных близнецов – Радмилу, Наташу, Васю и Никиту – которым тридцать первого мая исполнится пять лет. Алия не стала предательницей, о чём впоследствии никогда не жалела. Евгений Стахович, герой романа, как все предатели, получил краткосрочное удобство, а потом погиб. В книге этого нет, но, вероятнее всего, он умирал в страшных угрызениях совести. Да и если бы остался жив – с проданной душой так тяжело жить, что хочется умереть. Алия не пошла на убийство своих детей. Она стала учиться дома сама, в школу – только на аттестации. Отличница, шла на медаль, читала много, смогла бы поступить бесплатно, куда хотела. И, заметьте, ни одного репетитора! А то есть родители, которые нанимают несколько репетиторов, а дети на уроках ворон ловят или домашние задания от репетиторов делают. Если бы на уроках слушали внимательнее и были бы чуть усидчивее – и репетиторы бы не понадобились. Алия сама воспитывала детей, не сваливала на родителей. И где загубленное детство, загубленная молодость Алии? Пришли новые друзья, настоящие, даже те, кто презирал, начали уважать. Встречалась, собиралась замуж, кстати, его привлекла в ней именно верность и стойкость. А как она любила своих близнецов! Говорят, что такие дети напоминают о насилии, поэтому надо от них избавляться. Но сама Алия понимала, что убийство детей не поможет забыть травму насилия, а лишь усугубит. Если в насилии была не виновата, то убить абортом согласилась сама, и чувство вины будет мучить, даже в самые радостные моменты жизни будут всплывать в душе горькие сожаления. Убийство не исправишь. Если украденное можно вернуть, компенсировать, то после аборта сколько других детей ни роди, сколько сирот ни воспитай, этих не вернуть уже никогда. Психотравму надо не вытеснить, а прожить. Как горькое заедают сладким, так и от зла избавляет добро. Алию предали, а она не предала, к ней применили насилие – она дала детям любовь и хорошее воспитание. А что бы её ждало, сделай она аборт? Инфантильность, вечное чувство вины. Инфантильность – это страшное болото на самом деле. Инфантильный – это потребитель, легко предающий ради комфорта, паразит, раковая клетка общества, не может по-настоящему ни дружить, ни любить, поскольку привык только брать. Такие часто вырастают у родителей, которые ограничились одним ребёнком, чтобы дать ему всё. Родители, детям «всё» не нужно и даже вредно! Избалованные ни о чём не мечтают, ни к чему не стремятся, не стараются, единственные друзья - родители. А потом – утраченный рай: ведь родители не вечны. Алия преподала педагогический урок всем. Близкие рядом и верность – это главное. Главное – любить. Деньги сегодня есть, завтра нет, послезавтра снова есть. Эти бумажки и электронные счета разве стоят жизни родного сына или дочери? Алия оказалась мудрее некоторых взрослых, не испугалась осуждения меркантильного и лицемерного общества. Кстати, её дети воспитаннее и развитее детей из «правильных» семей. Алия выступала на форуме феминисток незадолго до гибели, посмотрите запись. Это надо знать всем. Алия, судя по всему, и умирала без сожалений. Всем бы прожить так жизнь. Не делайте аборты. Не портите жизнь сами себе, потом себе не простите, будете считать, сколько было бы лет. Не убивайте. Если что-то узаконено – не значит, что это хорошо, стоит обратиться к истории, и мы увидим, какие ужасные вещи были разрешены в прошлом. Нравственность сохраняет общество, аморальные народы всегда рано или поздно прекращают своё существование, поскольку съедают себя изнутри. Почему от Спарты не осталось памятников культуры? Спартанцы сбросили со скалы будущих учёных и деятелей искусства. Мы говорим о повышении пенсионного возраста, а ведь недостающие работники – это сделанные аборты. И уцелевшие дети, которым повезло с условиями рождения, будут работать за убитых братьев и сестёр. Дорогие выпускники и десятиклассники! Сейчас у вас юность, возраст бесстрашия и силы. Сейчас вам легко тянуть все сферы жизни – и учёбу, и работу, и семью. Не тратьте это золотое время на компьютерные игры, вредные привычки, на «погулять». Тридцать – это не новые двадцать, а сорок – не новые тридцать. Не смотрите на известных богатых людей, не обольщайтесь: даже большие деньги не вернут время. Всему своё время, ребята. Жизнь похожа на день: если утро и день пролениться, вечером будет усталость, а делать-то надо. Так и в жизни: если третье десятилетие жизни порхать как бабочка, в четвёртое десятилетие будет куда тяжелее. Самые хорошие семьи создаются до тридцати лет: ещё не сформировались многолетние привычки, из-за которых позже так трудно привыкнуть друг к другу, много сил, легко переносятся бытовые хлопоты, нет ещё той тревожности, от которой страдают поздние дети, родители ещё могут помочь. Поверьте моему многолетнему опыту работы в школе, самые здоровые морально ученики из многодетных семей, созданных в молодом возрасте. Как, например, у родителей Зиты и Гиты. Там дети не избалованные, приспособленные к жизни, выносливые, не одинокие, а как дружат между собой! Такие вырастают и становятся опорой государства, на них всё держится, а не на избалованных, которым родители посвятили жизнь. Сначала дети – потом карьера. Сейчас у родителей Зиты и Гиты намечается повышение в работе, с каждым ребёнком всё легче и легче, дома все делят обязанности и нет тяжкого груза быта. А если сначала делать карьеру, а потом родить в сорок лет, тогда как раз-таки и будет выпадение из карьеры, ребёнок один, старших нет, помочь некому. Сейчас так запугивают сложностями с детьми, но никто не говорит о том, что в душе у успешных людей, которым некого любить, кто отказался близких ради карьеры. Как они плачут по ночам, как разгульным весельем пытаются заглушить тоску. Не будьте эгоистами – вот моё главное напутствие. Дружите, любите, растите детей, трудитесь на пользу России. Если достойно проживёте жизнь, вас не будут мучить сожаления, как не мучат Алию. Алия всегда будет с нами, навсегда останется любимой подругой, дочерью родителям, матерью своим детям.
Родители Зиты и Гиты немного засмущались от такой похвалы. Одноклассники слушали, затаив дыхание. А они бы так смогли, как Алия? Хорошо, что поумнели и помирились. Они пересмотрели свои мечты: так ли важно на самом деле купить крутую машину или победить в конкурсе красоты? Стоит ли следовать моде? Старость – это только потеря физической привлекательности? Нет, всё-таки это шелуха, в жизни есть другое, действительно важное. Дружба и любовь, поступки, совершаемые ради этого – вот действительно несгораемое, чего человека не лишат ни катастрофы, ни даже смерть. Алия заставила взглянуть на всё по-новому. Каждый год будет годом принесённой пользы, приобретённого опыта, встречи с новыми людьми. Когда пройдёт много лет, эти нынешние подростки будут растить внуков, подводить итоги жизни. И помнить про встречу с Алиёй, которая будет всё ближе. Тогда их не будут пугать ни кризисы, ни возрастные изменения. Только очень жаль тех, кто этого не понимает.
Концерт был отменён, номера записали на видео, чтобы подготовка не пропала зря. Алию похоронили. Светило солнце, шумела листва. Мария Львовна смотрела вдаль. Да, Алия не будет жить в мире, не будет в живых до конца времён, Алия умерла. Но их ждёт встреча! Мария Львовна и Никита Викторович раскаялись за так бесцельно прожитую жизнь, как евангельский разбойник на кресте. Прошлое уже не исправить, можно только строить будущее, осознав свои ошибки. А если бы не было никаких выбивающихся из плана успешной жизни событий, ничто бы не перевернуло их жизнь, они бы так и состарились с гнилью в душе, остались бы в своём примитивном, чисто материальном мире без радостей выше финансовых, после старости, возможно, обеспеченной пришла бы страшная тьма. Как больно видеть разницу между тем, кем мог бы стать и кем стал! Другой, высокий мир, мир настоящей, несгораемой радости так бы и не открылся. Алия своим примером не только помогла родителям, но и многих людей убережёт от беды, она на том форуме на весь мир рассказала, что нет трудных положений, из которых нельзя выйти без предательства. Какое счастье, что им свыше на целых семнадцать лет была подарена прекрасная дочь Алия.
Мария Львовна взяла близнецов под опеку и воспитывала по системе Алии: читала им книги, отвечала на вопросы, не сажала к телевизору, водила на прогулки, не заваливала игрушками, не нагружала тревогой и гиперопекой, не унижала, не мучила бесконечными развивающими занятиями, учила самостоятельности и доброте, прививала семейные ценности и ответственность. Дети росли здоровые, не разнеженные, жизнерадостные, дружные, самостоятельные и очень развитые, не перекормленные игрушками и занятиями с репетиторами, уже имели чёткую систему ценностей в голове. Резко отличались от единственных детей, задушенных заботой, бледных, одиноких, зависающих в играх в перерывах между бесконечными кружками,беспомощных.
Илья прогуливался. И вдруг увидел девушку цыганской внешности, плачущую, с каким-то листом бумаги в руках. Подошёл и спросил:
- Что плачешь? Что произошло?
- Боюсь аборт делать. Парень бросил, как только узнал. А я сирота, детдомовская, учусь в училище, да и позору будет.
Лист оказался направлением на аборт.
- Я на завтра записана, на два часа дня.
- А у меня любимая погибла не так давно. Мы собирались пожениться.
- Как её звали?
- Алия.
И он показал её фото с телефона.
- Какая красивая. Жаль её. Сколько ей было лет?
- Семнадцать. Она погибла в той авиакатастрофе в мае. И чудесные близнецы остались без матери.
- У неё что, есть дети?
- Да, её изнасиловали в одиннадцать лет.
- Ты так спокойно об этом говоришь.
- Она сама так спокойно говорила. Она пережила травму насилия, и рана зажила. Дети помогли. А ведь и в школе, и дома её гнали на аборт, все от неё отвернулись, но она твёрдо решила ни за что на свете не убивать малышей. Я встретил её во дворе с колясками. И знаешь, что мне в ней понравилось? Её стойкость. Она ни за что не согласилась променять жизни детей на комфорт. Кстати, у неё всё сложилось благополучно – в школе шла на медаль, подрабатывать стала, все, кто унижал, попросили прошения. Если она не позволила себе в таких трудных условиях предать малышей, то ей можно доверять как себе. Ну, я так и не узнал, как тебя зовут?
- Настя.
- А меня Илья. Настя, приходи завтра в два часа сюда же, погуляем вместе.
- Давай после аборта.
- А давай откажемся от аборта? Зачем убивать малыша? Он такой же человек, как и мы.
- А кому я буду нужна с тройней?
- Мне нужна. Я, конечно, не принц на белом коне, я не подарю тебе шубу, украшения, дорогую машину… Я простой работяга. Но я смогу вместе с тобой вырастить малышей. Если не хочешь за меня замуж, давай просто дружить, как брат с сестрой, я тебе буду помогать.
Настя сложила направление пополам, прогладила сгиб и аккуратно разорвала.
В октябре Илья и Настя поженились, а первого декабря родились Алия, Аня и Юля. Вскоре получили квартиру от государства. Когда близнецам был год, наступила новая беременность, но Илья и Настя даже не допускали мысль об аборте. Так появился Паша.
Стояло утро первого сентября. У Ильи на работе отключили свет, и вся семья пошла на прогулку. Девочки шли, Паша был в коляске. Стояла солнечная погода. Женщина в строгой блузке, строгой юбке и туфлях на каблуках, с дорогой сумкой зло прошипела: «Плодят нищету, у самих сопли по колено». Настя сказала:
- Что-то много близнецов вокруг, в моём детстве было меньше.
- Да, я тоже обратил внимание.
- Я думаю, это не случайно. Сейчас рождается всё меньше детей, в мире пандемия эгоизма. Всё больше генетических поломок, всё хуже здоровье, всё меньше настоящих семей. Поэтому для сохранения человечества приходится впихивать нужное количество детей в число рождений, а последнее всё время уменьшается. Когда-нибудь один ребёнок при рождении станет редкостью. Знаешь, мне стыдно перед девочками. Если бы ты меня тогда не остановил, я бы их убила.
- Но ты же не убила!
- Но допускала же. То есть, я могла предать их, если бы не пришла помощь. А если человек решает по ситуации, предать близкого или не предать, он скользкий, на такого нельзя положиться. Алия понимала, что ни в коем случае не сделает аборт.
- Хорошо, что ты вовремя это поняла.
- Я смотрела форум феминисток с выступлением Алии. Может, катастрофу подстроили? Алия мировой мафии спутала карты. Разбила стереотипы, теперь больше людей не верят, что аборт – это благо. Алия раскрыла правду всему миру. Аргумент одиннадцатилетней девочки уже не работает, ведь такая девочка заявила, что она против абортов. После этого в нескольких странах жизнь стали защищать с момента зачатия.
- Алия мне рассказывала, как умирала её бабушка. Постоянно кричала по ночам, просыпалась, очень мучилась. Она тридцать два аборта сделала, причём понимала, что это были дети, просто не хотела их. Пригласили священника, она исповедалась, потом долго плакала. А на следующий день умерла. Надеемся, она обрела покой перед смертью. А прабабушка родила троих, а как узаконили, стала избавляться. Вот такое гнилое семейное древо! Алия сделала всё, чтобы последним поколением, где делались аборты, стали её родители, дальше эта зараза не пошла. И у нас с тобой родители будут последними, кто не принимал незапланированных детей. Нам не хватило ласки в детстве, но мы учимся любить. У нас здоровая семья, и детей вырастим так же.
Илья и Настя пришли на детскую площадку, где играли малыши. Солнце ярко светило. Школьники шли в школу. А на них на всех сверху смотрела Алия.