По Майклу Фармеру, ссылка не проходит.
Дело: «Джеронимо против Джорджа Враттена».
(как Джеронимо хотел уволить Враттена).
Жизнь Джорджа Враттена проходит как непрерывная нить через гобелен, изображающий историю военнопленных апачей чирикауа. В четырнадцать лет, в 1878 году, он работал клерком в агентстве Сан-Карлос. Работая в магазине, Джордж стал свободно говорить на языке апачей, и там впервые встретил Джеронимо. На следующий год он стал погонщиком мулов, в составе войска (солдат и скаутов), генерала Крука, а к 1880 году, в шестнадцать лет, стал одним из самых молодых командиров индейских скаутов. В апреле 1886 года генерал Майлс, думая что он в силах разгромить Джеронимо и без помощи скаутов (разведчики)-апачей, уволил со службы как самого Враттена, так и почти весь состав индейской разведки. Враттен переехал в Альбукерке к своим родителям, где стал заместителем шерифа. Его отец был адвокатом из Сономы, штат Калифорния, который переехал на юго-запад по состоянию здоровья. В сентябре 1886 года генерал Майлс, преследуя Джеронимо и восемнадцать его воинов, всего лишь с четвертью армии США (5000 человек), но без всякого успеха, приказал лейтенанту Гейтвуду взять Кэйита и Мартина, апачей-скаутов, родня которых была в отряде Джеронимо, изыскать беглецов, делавших набеги из северной Мексики, и обсудить с ними условия капитуляции. Гейтвуд попросил Враттена сопровождать его, как в в качестве командира скаутов, так и в качестве переводчика. Это был отличный выбор. Апачи доверяли и уважали Враттена, который в совершенстве понял их язык, точно переводя их слова и сам дух, который в них заключался.
Сдавшись, Джеронимо попросил генерала Майлса забрать Враттена с собой, в качестве переводчика, и дело было сделано. Враттен стал армейским служащим, помогавшим военнопленным апачам в быту, и стал для них чуть ли не главным стабилизирующим фактором. Однако, когда он отправился на восток вместе с апачами, родители отреклись от него. Он оставался с чирикауа почти до конца своей жизни. Он служил переводчиком на важных встречах правительства с чирикауа в плену, и надежным советником для различных командиров, которые отвечали за них.
К июню 1888 года, пленные чирикауа были все вместе в казармах Маунт-Вернон, штат Алабама. В течение следующих двух лет они страдали от ухудшения здоровья из-за высокой влажности и болезней, переносимых комарами. Два года спустя, лейтенанту Уильяму Уотерспуну было поручено взять на себя общее руководство ими. Сначала он создал для апачей импровизированный госпиталь, а затем и полный рабочий день, поручил людям расчищать землю, сажать сады и строить дома гораздо более лучшего качества, чтобы заменить бревенчатые хижины, в которых они жили. Хотя почва была бедной, апачи могли выращивать достаточно овощей для собственного употребления, и даже некоторые из них продавать. Джордж Враттен продолжал исполнять обязанности переводчика, а также был назначен начальником рабочей бригады. В конце 1888 или начале 1889 года, он женился на Нах-Гой-Ях-Кизн (что означает «дети резвятся и пинаются»), молодой женщине-апачке, которая была сиротой и племянницей Lot Eyelash и Binday . Позже ее стали называть Энни Уайт. У них было две дочери: Эми, родившаяся в 1890 году, и Блоссом, родившаяся в 1893 году, но этот брак был не долгим, Энни и Джордж развелись в конце 1893 года.
В мае 1891 года, армия создала полностью индейскую роту «1», от Двенадцатой Пехотной дивизии, в Маунт-Верноне, в которую записались сорок шесть чирикауа. Джордж Враттен оставался главным инспектором у двадцати восьми апачей, оставшихся в лагере. Джеронимо не разрешили идти в армию, вместе со всеми другими его возраста, хотя он и был в лучшей физической форме, чем большинство рядовых, что сильно его оскорбило. В конце лета того же года, лейтенант Уотерспун назначил Джеронимо судьей, или «мировым судьей», для наблюдения за правопорядком и вынесения приговоров, (которые поначалу были неоправданно суровы, но благодаря наставничеству Враттена и Уотерспуна, он быстро выучился, и вскоре стал уважаемым судьей).
Три года спустя Джеронимо, будучи мировым судьей и получив общее представление о методах работы белоглазых в юридическом плане, начал пытаться вновь утвердить свое влияние, среди своего народа. Однако Враттен, бывший кроме переводчика еще и надзирателем над заключенными, не входившими в состав Первой Роты (как и судья Джеронимо), встал вдруг у него на пути. Однажды, лейтенант Уотерспун приказал Враттену арестовать Джеронимо за пьянство, и заставить его отсидеть пять суток, занимаясь тяжелой трудотерапией. Оскорбленный до глубины души, Джеронимо решил отомстить и убрать подрывающего его авторитет Враттена с дороги, заменив его молодым студентом из Карлайла в качестве переводчика. Поднаторев уже (не без помощи того же Враттена), в судебной практике, он решил применить ее в этом деле. Он, без сомнения, был воодушевлен этим стремлением, тем более что бывший лейтенант, а ныне капитан Уотерспун, был к тому времени уже переведен в Нью-Йорк и новый, молоденький лейтенант Чарльз Бэллоу, заменил его на посту. Джеронимо попросил майора Дж. Б. Рассела, коменданта казарм Маунт-Вернон, выслушать его. Рассел велел ему собрать свидетелей, подготовить дело, и привезти на смотрины, из производственной индейской школы Карлайла, того самого молодого претендента-переводчика, которым он мечтал заменить Враттена. Джеронимо пожелал зрелищного процесса, однако Рассел отклонил этот вариант, предположив, что тот собрался показать своим сторонникам все свое великолепие, и сорвать их аплодисменты. Вместо этого, Рассел велел Джеронимо вызывать всех набравшихся свидетелей по одному, и поручить переводчику-кандидату, переводить все показания по делу лично. Все имевшиеся заявления были зарегистрированы.
Джеронимо начал свое «Дело» с того, что Враттен был выбран именно лично им самим, в качестве переводчика, и генерал Майлс согласился с его желанием. Поэтому-то Враттен собственно и служил, и получал зарплату, благодаря ему. Но Враттен отрицал, что ему платили из-за Джеронимо, предположив, что деньги ему платило все-таки Правительство, и что все приказы по службе, он получал исключительно от армейских офицеров. Тогда Джеронимо заявил, что генерал Майлс велел ему уволить переводчика сразу, как только он не захочет больше служить. А теперь, утверждал Джеронимо, когда он сказал Враттену три слова, ему самому велели заткнуться, и уйти. При этом добавил, что его последняя проблема с Враттеном приключилась, когда он и его жена пришли к нему домой, чтобы сообщить ему, что несколько апачей устроили пьянку, и крайне плохо себя ведут. Он хотел, чтобы Враттен приказал капитану Уотерспуну, чтобы тот положил конец этому безобразию. При этом он утверждал, что Враттен ответил ему тогда, что он не может отдавать приказы Уотерспуну что-либо делать, и что вообще, было бы намного лучше, если бы он –Джеронимо – перестал с ним болтать, а просто заткнулся, и ушел. Джеронимо сказал Расселу, что на следующий день он лично пожаловался Уотерспуну на отказ Враттена выслушать его. После того, как Джеронимо произнес свою речь, он начал вызывать свидетелей-апачей. Майор Рассел должен был отметить, что ни один из них не сказал ничего такого, что имело бы отношение к обвинениям Джеронимо. Только лишь один из свидетелей смутно припомнил, что видел когда-то, как Враттен пнул пьяную апачку.
После слушания «Дела», все обвинения были предоставлены Враттену в письменном виде. Он ответил, что все прочитал и считает, что может показать его офицерам, которые лучше знают, как он выполняет свою работу. Он заявил, что это чистая правда, что много раз ему приходилось говорить индейцам, чтобы они заткнулись, ибо для большинства из них было почти невозможным, ограничиться только одним обсуждаемым вопросом, и что если он их не тормознет сразу, то ему придется разговаривать с ними вечно. Но, подчеркнул он, никто не сможет сказать, что он когда-либо отказывался внимательно выслушать что-либо именно разумное, и еще добавил, что обвинение насчет пьяной апачки было ложным, и не может быть подкреплено никакими доказательствами.
Враттен представил свой ответ лейтенанту Бэллоу, который одобрил его и переслал майору Расселу вместе с запиской: «Честность, терпение, верность и другие способности мистера Враттена слишком хорошо известны Вам, чтобы требовать от меня каких-либо комментариев».
Майор Рассел доложил обо всем военному министру Ламонту, который недавно посещал апачей, и имел представление об общей обстановке дел. Доклад начинался так: «Жалоба, поданная Джеронимо, вероятно, была подана в надежде, что г-н Враттен будет заменен переводчиком, одним из апачей, недавно уволенных из Карлайла, штат Пенсильвания. Честность, терпение, верность и другие способности мистера Враттена слишком хорошо известны Вам, чтобы требовать от меня каких-либо комментариев. На мой взгляд, это дело не заслуживает серьезного рассмотрения. Мне кажется, что от старости и неверного понимания положения дел, Джеронимо ошибочно и ложно полагал, что должность правительственного переводчика была (создана) им самим, и что он (Враттен) находится там в качестве (своего) назначенца . . . Надзиратель за таким сборищем дикарей, вряд ли может оставаться всюду популярным; но я полагаю, что правдивость, верность и забота Мистера Враттена в управлении этими людьми, были оценены ими по достоинству. Я думаю, что Джеронимо чувствует, что его собственный авторитет будет увеличен удалением Враттена, и что это является главной причиной его заявления».
Уотерспун получил копию этих обвинений 8 мая. Три дня спустя он переслал отчет со своим мнением, решительно поддерживающим выводы майора Рассела, капитану Джорджу У. Дэвису, в кабинет министра Ламонта. Уотерспун, которому в один прекрасный день предстояло стать генералом армии, сказал, что за всю свою долгую армейскую карьеру, он никогда не встречал более честного и бесстрашного человека, чем Враттен, и не встречал никого, чье суждение в отношении индейцев было бы более здравым. Он был не просто переводчиком, он был и искусным фермером, превосходным механиком, плотником и кузнецом. Его знание характера апачей имело огромное значение, при обучении их выживанию в неволе.
14 мая, генерал-адъютант Хьюз ответил на доклад майора Рассела. Часть письма была адресована Джеронимо. Ему сообщали, что секретарь Ламонт ознакомился с обвинениями, и счел их несерьезными; Враттен должен оставаться на своем нынешнем посту до тех пор, пока он будет действовать удовлетворительно, и что он ни в коем случае не является назначенцем апачей, или подчиняется их воле, либо их контролю . . . [с апачами] будут обращаться справедливо, и каждая их разумная просьба будет удовлетворена, по мере возможностей; и что он не признан правительством в качестве вождя, и поэтому не имеет никаких прав на большее уважение, чем любой другой индеец его племени.
Сообщение Хьюза было тяжелым ударом по самолюбию Джеронимо. Он продолжал делать несправедливые замечания о Враттене. Тем не менее, к чести их обоих было то, что когда они путешествовали на большие мероприятия, в разных городах и выставках в будущем, а Враттен был переводчиком Джеронимо в этих поездках, они отбросили свою враждебность. А ежели и сражались между собой, то не более, чем «острым словом».