Катя забралась с ногами на диван и принялась вязать кружевную скатерть, вполглаза поглядывая в телевизор. Котенок Барсик с энтузиазмом гонял клубок по полу. Катя наслаждалась покоем и уютом. Позади три месяца вселенского бедлама под названием "ремонт". Когда они с Сережей в начале лета купили эту квартиру с высокими потолками в доме сталинской постройки, Кате она поначалу напомнила какое-то казённое учреждение. Квартира была очень просторной – хоть в футбол играй, но очень "холодной", неуютной. Стены с грязно-зелеными панелями, выкрашенные масляной краской, потолок с облупившейся побелкой, рассохшиеся дощатые полы. Грустное зрелище. Все лето они с Сережей без конца обдирали краску, клеили обои, красили, перетаскивали туда-сюда мебель и т.д. и т.п. И вот, наконец, квартира из "конторы" превратилась в "дом". Всё было продумано, подобрано со вкусом (хотя, конечно о вкусах можно спорить) и с любовью (а тут не поспоришь): шторы, люстра, обои, картины на стенах. И последний штрих – в углу на тумбочке в хрустальной вазе букет роз, подаренный вчера Сережей в честь окончания титанического труда.
Клубок, нещадно терзаемый Барсиком, закатился под угловую тумбочку. Котенок кинулся было за ним и вдруг пулей выскочил из-под тумбочки.
– Ты там мышь что ли увидел? Так тебе по статусу не положено ее бояться.
Катя подошла к тумбочке и осторожно заглянула под нее. Ничего, кроме клубка. Она залюбовалась букетом и тут заметила, что край салфетки, на которой стоит ваза, оттопыривается. Отогнув уголок, Катя обнаружила несколько мелких монет. Это были копейки советского образца, давным-давно вышедшие из обращения.
"Как они тут оказались? Откуда они вообще у нас дома взялись? Надо будет Сергея спросить. Может, это он вдруг нумизматом стал?"
Вечером Сережа озадаченно вертел в руках монеты.
– Понятия не имею, откуда они взялись. Может, кто-то из гостей их сюда положил. Примета есть такая – оставляют монету там, куда хотят вернуться.
– Ну конечно, за неимением фонтана тумбочкой воспользовались! И потом, гостей вчера не было, а салфетку я только вчера постелила, когда ты розы принес.
– Ну тогда не знаю. Может, не заметила, когда стелила? Ты же в эйфории была от такого букета.
Появление денег осталось загадкой. Но загадки на этом не закончились. Вскоре Катя обнаружила, что у нее пропало зеркальце. Она обыскала всю квартиру. Бесполезно. Зеркальце будто растворилось.
– Знаешь, Сережа – задумчиво сказала Катя, на пятый раз осмотрев все укромные места – я думаю, что это Барабашка.
– Ко такой? Почему не знаю?
– Это полтергейст. То есть домовой, если по-русски.
– Ну у тебя и фантазии! Я скорее поверю, что это Барсик вещи тырит и мелочью расплачивается.
Да, в нечистую силу Катин муж категорически не верил. Он был "железным" материалистом. Даже в приметы не верил. Никогда не стучал по дереву и не плевал через левое плечо. К Катиным шараханьям от черной кошки и переживаниям по поводу разбитого зеркала относился снисходительно. "Женщина, что тут еще скажешь".
Мелкие вещи стали пропадать регулярно – расческа, заколка, щипчики. И так же регулярно Катя находила в разных местах копейки. То в кармане пальто обнаружит, то в кастрюльке, но чаще всего – на угловой тумбочке. Мешочек, куда Катя ссыпала найденные деньги, всё пополнялся.
– И где ты их только берешь? – ворчала Катя, обращаясь к невидимому собеседнику – Клад что ли копеечный нашел? Скоро этот металлолом уже некуда девать будет. И зачем тебе, спрашивается, расческа, зеркало и заколка? Прихорашиваться? Тебя же все равно не видно. Другое дело, если бы ты показался. Хотя, не дай бог, конечно.
С Сережей обсуждать проделки Барабашки Катя уже опасалась ("Еще решит, что у меня с головой не в порядке"). Причем, что характерно, вещи пропадали почему-то только Катины, и мелочь советскую находила тоже только она.
"Может, я и впрямь немного сдвинулась? Во сне попрячу вещи или выкину через форточку, деньги подложу, а потом на Барабашку все сваливаю. Только вот где я, интересно, старые деньги беру?"
Когда у Кати пропала сережка с янтарем, ее терпение лопнуло. Она решила, наконец, разобраться, что происходит. После долгих размышлений Катя решила устроить засаду возле угловой тумбочки и "застукать" Барабашку с поличным. Что она будет делать, если ее план удастся, Катя даже думать боялась.
Поздно вечером, отправляясь в спальню, Сережа вопросительно посмотрел на жену, внимательно изучающую какой-то журнал.
– Я еще посижу немного – беззаботно заявила Катя – Спать что-то совсем не хочется. Тут статья интересная попалась. А ты иди, ложись.
Дождавшись, когда муж уснул, она включила в зале настольную лампу и потушила верхний свет. Комната погрузилась в полумрак. Катя забралась в кресло, стоявшее рядом с тумбочкой, и накрылась с головой пледом, оставив маленькую щель для подсматривания. "Видел бы меня сейчас кто-нибудь, точно бы решил, что у девушки "крыша съехала"".
Чтобы не заснуть, Катя стала вспоминать поэму "Мцыри", которую выучила еще в школьные годы. "Мцыри", как оказалось, усыпляют не хуже колыбельной. Не дойдя и до половины поэмы, она уснула. Проснувшись посреди ночи и сообразив, наконец, что, собственно, она делает ночью в кресле, Катя протянула руку к салфетке на тумбочке. Ничего. Никаких денег. Она потянулась и собралась уже встать, и тут заметила, что вокруг кресла расставлено пять аккуратненьких столбиков из копеек.
– Ну дает! – в полном изумлении только и смогла выдохнуть бедная Катя.
– Слушай, – обратилась она к Барабашке, немного придя в себя – если тебе все равно, может, ты мне бумажками будешь платить? Знаешь, такие зелененькие бумажки есть с цифрами. На них еще дядьки нарисованы. И тебе полегче – железо таскать не надо.
И действительно после этой ночи копейки перестали появляться. Зато Катя стала регулярно находить в самых неподходящих местах бумажки. Нет, не зелененькие. Без дядек и циферок. Бумажки, нарезанные из обычной школьной тетрадки в клеточку.
– Что ж ты бестолковый-то такой! Тебе что доллар, что бумажка в клеточку – никакой разницы.
В конце декабря Сережа уехал в командировку. Катя подхватила где-то простуду и на следующий же день после его отъезда слегла с температурой.
Она лежала на кровати под двумя одеялами и тряслась от озноба. Голова раскалывалась, из носа текло, глаза слезились. Катя пребывала в сомнамбулическом состоянии – в полусне-полуяви. Барсик, пригревшийся у ее ног, вдруг соскочил с кровати и куда-то умчался.
"Вот и Барсик куда-то смылся. И он покинул меня. Как крыса с тонущего корабля. Мне осталось только ко дну идти".
Тут она почувствовала, что в ногах кто-то сидит.
– Ага, вернулся, все-таки!
Катя выглянула из-за краешка одеяла. То, что она увидела у себя в ногах, лишь отдаленно напоминало кота, но таковым точно не являлось. Это было пушистое существо с большой головой и маленькими ручками, которое смотрело на нее своими глазками-бусинками. Катя с минуту смотрела на ЭТО, и, наконец, немного придя в себя, спрятала голову под одеяло.
"Это у меня бред. Обыкновенный бред – белая горячка или как там это называется. Я видела Барсика. Просто он в моем бреду на себя не похож. Главное сейчас – не высовываться из-под одеяла, а то мало ли что еще увижу".
Постепенно Катя успокоилась. Она чувствовала, как сначала согрелись ноги, а потом тепло стало постепенно разливаться по всему телу. Голова перестала болеть. Просто появилось ощущение, будто она набита ватой. Мысли в этой вате стали путаться, вязнуть, пока совсем не погрузились в сон.
Проснулась Катя на следующий день где-то ближе к вечеру и с удивлением обнаружила, что чувствует себя прекрасно. Никакого насморка, температуры и головной боли. Она вылезла из постели и тут увидела рядом с кроватью какую-то кучку из разных вещичек. Катя опустилась на коленки. Расческа, зеркальце, заколка, сережка с янтарем. Все ее потерянные вещи. Значит, всё, что она видела вчера, было не сном и не бредом.
– Барабашечка, милый – от умиления к ее горлу подкатил ком – ты так беспокоился обо мне, что решил всё вернуть? Это так трогательно с твоей стороны!
Немного подумав, Катя добавила:
– Давай договоримся, что ты больше не будешь брать у меня вещи. Я сама тебе буду дарить что-нибудь. Ну, конфетки, например, или пуговицы.
Консенсус, видимо, был достигнут, так как вещи пропадать перестали. Катя периодически под вечер клала на угловую тумбочку что-нибудь, что по ее мнению должно по-нравиться Барабашке, и это что-нибудь за ночь исчезало.
По самый Новый год приехал Сережа. Ввалился в квартиру с елочкой и кучей пакетов, набитых мандаринами, бананами, конфетами. Катя прыгала, как ребенок, от восторга, целовалась и обнималась с мужем, вытаскивала содержимое пакетов, разбрасывая его по всей квартире, и при этом без умолку щебетала. Она рассказала, что пока Сережа был в отъезде, она заболела, но Барабашка ее вылечил, к тому же он вернул всё, что брал, и теперь ничего не тырит, а она сама дарит ему всякие "штучки".
– Ты не поверишь! Я видела его! Он сидел у меня в ногах. Такой маленький и пушистенький. Он мне ноги грел, от этого я и вылечилась.
– Так, что-то мне не нравится, что какой-то пушистенький моей жене ноги грел. А какого он полу?
– Да ну тебя! Какого он может быть полу? Среднего, наверно. Нашел, к кому приревновать! Ты бы еще к Барсику приревновал!
– О! Ты еще не знаешь, какой я Отелло. Сейчас приревную ко всем в мире домовым, котам и прочим представителям фауны – он повалил Катю на диван, изображая "удушение Дездемоны".
Они дурачились, обнимались и смеялись. А из-под тумбочки два глазика-бусинки наблюдали за происходящим. Домовой, которого нынешнее поколение почему-то называет Барабашкой, был доволен: "Кажется, на этот раз мне с хозяевами повезло".
1995