Полнота во Христе достигается полнотою жизни в Нём, состоящей в постоянном пребывании в страхе Божием – стремлении делать угодное Иисусу Христу (Флп.2;21); в учении, в общении святых, в хлебопреломлении и в молитвах (Деян.2;42); в поклонении, в преклонении, в славословии, в песнопении, в благодарении (Еф.5;18-20), в хвале, в благотворении и общительности (Евр.13;15,16). Бог суверен, дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рождённым от Духа (Ин.3;8). Бог приходит, но Он приходит неожиданно, не так, это мы себе представляли, и во время, в которое не думали. Он не медлит, не спешит и успевает повсюду. Нам нет нужды вызывать Его, как язычники вызывают духов. Бог приходит не по нашей, а по Своей воле. Однако непрестанное пребывании в страхе Божием, в учении, в общении святых, в хлебопреломлении, в молитвах, в поклонении, в преклонении, в славословии, в песнопении, в благодарении, в хвале, в благотворении и общительности обладает сверхъестественным свойством приводить нас ко Христу, живущему в нашем духе Духом Святым, данным нам (Рим.5;5 / 8; 16), не потому, что ЭТИМ мы призываем Христа к себе, а потому, что ЭТИМ приготавливаем наши души к Его приходу, спрямляем Ему пути, смиряемся, укрощаемся, умаляемся пред Ним, познаём Его.
Тогда я не знал ЭТОГО. В семье я был воспитан в любви. Я умел любить. Потому я пришёл в церковь как подарок для неё. В церкви любящие люди. Они любили меня, и я их; они улыбались мне, и я им. Бог наблюдал это зрелище и в один из вторников 1999 года мой сын, Володя, сдав зачёт по скульптуре, часа в три дня позвонил мне по телефону:
- Папа, я сдал зачёт. Можно я задержусь с друзьями?
- Ну, конечно же.
Володя задержался. В семь часов вечера мне стало неспокойно. Я позвонил володиному другу Косте:
- Ты не знаешь где Володя?
- Володя скоро приедет. Мы только что расстались с ним на Соборной площади.
От площади домой двадцать минут езды. Значит скоро вернётся.
Двадцать минут, час, два. Володи нет. Ростов-на-Дону. Перестройка, демократия, криминал. С ним зачем-то 400 рублей денег. Когда нормальные родители волнуются, они звонят в больницу, в милицию, в морг. Я молился. Потом позвонил своему наставнику, Высочину:
- Володя не вернулся домой.
- Будем молиться. Ты молись, я и ещё у нас в доме гостит Кен. Он вчера приехал из Америки. Он тоже будет молиться...
Десять, одиннадцать часов. Я молюсь, Лора, жена, смотрит телевизор – отвлекается от волнений. В двенадцать часов я ощутил совершенный покой и внутреннее понимание: с Володей ничего не случилось. Он вернётся живой и невредимый. Я тотчас доложил об этом Лоре. Лора спросила:
- Тебе кто это сказал? Бог?
- Бог.
Мы легли спать и спокойно проспали до семи утра. Утром я встал, оделся и поехал на Соборную площадь. Это площадь перед кафедральным собором с центральным городским рынком, с торговыми рядами, главный узел общественного транспорта города – миллионника. Искать человека на Соборной площади всё равно, что иголку в стоге сена. Я вышел из автобуса, прошёл несколько шагов и увидел Володю:
- Моя радость от того, что я тебя вижу, перекрывает все волнения этой ночи
- А что, разве вы волновались?
Володя тогда был молодым.
В этот день, в среду февраля 1999 года, в семь часов вечера мы с дочкой Леной тринадцати лет пришли на собрание домашней группы, которую вёл Высочин. Мы рассуждали над словом, молились. Зазвонил телефон. Звонила жена Высочина:
- Кен не вернулся.
Стали молиться за Кена. Молился и я. Молюсь, а в голову лезут глупые мысли:
- Вот я молюсь, а Бог мне не ответит, и мне будет неудобно.
Но Бог милостивый – дал мне покой и понимание того, что Кен вернётся. Лене Бог тоже дал покой. Олег Хасмутдинов сказал, что Кен вернётся, но, возможно, утром, потому что он, Олег Хасмутдинов, видел свет. Мы продолжили собрание и после девяти часов разошлись.
Вот иду я с Леной домой. Я слева, Лена справа. Февраль. Смерклось. На улице мокрый чёрный асфальт. На чёрных газонах пятна подтаявшего снега. И вдруг «громкий» властный голос внутри меня:
- Ну что? Ты так молился за Кена, как ты молился за своего сына?
Лицо запылало. Любовь, которой я так гордился, увиделась мне чёрной, маслянистой, мерзкой трясиной, в темноте простирающейся озером слева у моих ног. Но я уже был не в ней. Волна неведомой мне доселе любви и нежности захлестнула меня:
- Кен, миленький. Прилетел из Америки. Молился за моего сына. Господи, что с Кеном? Господи верни Кена!.
- Иди, Кен вернулся.
Здесь же, по дороге я рассказал обо всём Лене. Мы пришли домой. Позвонили Высочиным. Кен вернулся. Мне вспомнились места Священного Писания о том, как Бог искушал Авраама на любви к Исааку (Быт.22;1,2), как любовь Бога Отца к Сыну стала мерой Его любви к заблудшему человечеству, «Ибо» - (Ин.3;16) – «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». Появилось новое, не бывшее до сих пор, побуждение впредь внимательно читать Библию. В тот миг я ещё только ощутил Божию любовь, но совсем не знал её. Божия любовь, агапе, безусловная, жертвенная, беззащитная. Она может быть отвергнута и очень страдает, когда отвергают её. Прошло девятнадцать лет. Я написал стихотворение.
КЕН
О том, что грех у нас в крови,
Что это мёртво всё и тленно,
Я знаю, ибо без любви
И слёз молился я за Кена.
Тогда в невидимом огне
Неслышным громом в оба уха
Иисус Христос явился мне
В явлении Святого Духа.
Меня любовью озарив,
Во прах поверг меня мгновенно,
Со властью мне проговорив:
«Ну, как молился ты за Кена?
Так за него молился ты,
Как ты вчера просил за сына?».
И посреди меня... цветы,
А слева от меня трясина,
А предо мной Благословен.
Стою я пред Благословенным:
«Любимый, добрый, милый Кен!
О, Боже! Что случилось с Кеном?
Господь! Дай Кену долги дни
(Мой Кен мне сделался любимым),
Спаси его и сохрани,
Верни живым и невредимым».
Всесильный сердце мне пронзил,
Вложив в него любовь и трезвость,
И то, что я в себе любил,
Я ощутил как грязь и мерзость.
Мы абсолютные не те.
Всё то, что в нас, темно и сухо
Без знания о красоте
И милости Святого Духа...