Photograph of Apaches in Company I, Twelfth Infantry, March 1892, Near the Time of the March to Mobile, Photograph Courtesy National Archives.
Марш апачей в Мобил, и обратно.
По Майклу Фармеру (из книги «The Apache Rock Crumbles» by Woodward B. Skinner).
Большинство правительственных чиновников полагали, что индейская племенная жизнь исчезнет, и они станут частью общего населения страны. Идея Военного Министра, Редфилда Проктора, состояла в том, чтобы завербовать их в армию, и он начал с апачей. Здоровые апачи в казармах Маунт-Вернон охотно откликнулись. Сорок шесть человек были зачислены в армию в мае 1891 года, в результате чего в лагере осталось двадцать восемь человек. Несколько студентов из Карлайла присоединились к ним, и еще тридцать один из различных групп Сан-Карлос завербовались, и были привезены из Аризоны. Апачи сформировали Первую роту, при Двенадцатом Пехотном. Это было самое крупное индейское воинское подразделение в Армии. К октябрю я смог присоединиться к подразделениям, для проведения учений и парадов. Командиром Первой роты был лейтенант Уильям Уотерспун, который также отвечал за весь лагерь Маунт-Вернон. Вторым командиром был младший лейтенант Дэвид Дж. Бейкер. Особенно не хватало мне в компании Джеронимо, но Уотерспун не хотел видеть его в своей команде, потому что собирался обучать новых лидеров - новым концепциям. Хотя, если брать по армейским меркам, то возраст Джеронимо и так не позволил бы ему попасть в роту, но физически он был даже более здоров, чем многие белые рядовые, уже служившие в армии; поэтому сильно обиделся, когда ему отказали. Однако, когда Уотерспун назначил его судьей, вместо солдата, он был удовлетворен, и если не считать того, что позже он бросил вызов авторитету Джорджа Враттена, Джеронимо оказал хорошее влияние на своих людей. Рядовые апачи жили в тех же условиях, что и рядовые солдаты, получали то же жалованье, и подчинялись тем же правилам. Они регулярно тренировались, и каждый день проводили по часу занятий по математике, и англ. языку. Полевая работа этих солдат включала в себя строительство мостов, разведку, выслеживание, стрельбища, и строительство домов. Кроме того, они обучались кузнечному делу и другим ремеслам, а также играли в бейсбол и футбол. Они становились обычными солдатами с короткими стрижками, в форме, даже придумывали себе имена, под которыми их впоследствии знали, и у них были свои собственные унтер-офицеры. Среди сержантов были Бардетт Цисна, и капрал Ларри Фан. На пике своей вербовки рота «1» насчитывала 76 апачей из разных отрядов. В это время при них были три белых сержанта, и четыре капрала-апача (три военнопленных чирикауа, и один из Сан-Карлос). Некоторые апачи недолго служили сержантами, ибо им не нравилась эта ответственная должность, и они просили понизить их. Например Найче, наследственный вождь чирикауа, некоторое время служил капралом, но попросился уйти в отставку, а Мангас, вождь мимбреньо, отказался взять на себя руководящую роль сержанта, и остался рядовым.
К 1892 году подразделения Армии штата Миссури совершали 100-мильные марши в рамках спортивной программы, по общефизической подготовке. Лейтенант Уотерспун, очень гордый успехами роты, обратился 7 марта 1892 года к генералу Шофилду, командующему Департаментом Миссури, с просьбой разрешить роте совершить десятидневный тренировочный марш в Мобил, с продолжительным пребыванием там на выходных. Уотерспун стремился показать министру Проктору, Ассоциации защиты прав индейцев, и другим армейским офицерам и всем прочим на Западе, что солдаты-апачи так же надежны и дружелюбны, как и любая другая воинская часть в армии. Трагическое самоубийство капрала Фана произошло 8 Марта, но Уотерспун не сразу сообщил об этом. Генерал Шофилд телеграфировал о своем согласии на учебный марш 9 марта. Попытка Фана убить свою жену, и последующее его самоубийство, легко могли бы привести к отмене марша, если бы апачи не проявили дисциплину и сдержанность. Никаких отрицательных последствий самоубийства не было, Мобил дал добро, и колонна апачей из 77 человек покинула деревню чирикауа, в девятом часу утра в пятницу, 11 марта. Колонна состояла из трех белых офицеров, трех белых сержантов, четырех капралов-апачей, двух музыкантов-апачей (горнистов), и 65-ти рядовых-апачей. Палатки и провизия были погружены в большой крытый фургон, запряженный четверкой мулов. Солдаты маршировали с постельными принадлежностями, флягами, ранцами, полевыми ремнями, окопными инструментами и винтовками. Они были полностью экипированы, как будто выходили на поле боя во время войны, за исключением лишь того, что их патроны были холостыми. Кроме того, им только что выдали жалованье, и у них было более 2000 долларов. Фургон, управляемый солдатом, одолженным квартирмейстером гарнизона Маунт-Вернон, следовал по дороге, которая проходила рядом с железнодорожными путями Мобил и Бирмингем. Солдаты зигзагами пробирались по лесам и болотам, взад и вперед петляли по рельсам. В первую ночь они разбили лагерь у Gunnison’s Creek, где к 4.30 были разбиты палатки, и выставлена охрана. Они прошли уже 17,5 миль. На второй день, в субботу 11 марта 1892 года, в 5 часов утра был сыгран подъем, и к 6.35 рота уже пересекала мост через Ганнисон-Крик. Они так хорошо провели время, что Уотерспун решил снова трижды сделать зигзаг через железнодорожные пути, и пройти через несколько болот, идя гуськом по бревнам, уложенным одно за другим, что было отличной тренировкой.
Ближе к полудню колонна вошла в Мобил, в конце Сент-Джозеф стрит. Они шли через город, пока не достигли Frascati Park, в трех милях к югу от города, у Мобил-Бэй. По дороге к ним присоединялись повозки, а люди просто шли и наблюдали. Солдаты-апачи устроили настоящее шоу, кружась и разворачиваясь, а сержанты выкрикивали команды, из руководства по обращению с оружием. Это было не менее зрелищно, чем цирковое представление. Когда фургон с припасами прибыл в парк, была дана команда разбить палатки. Шестнадцать минут спустя палатки были установлены, и солдаты ждали получения пайков. Это был единственный военный лагерь, когда-либо принадлежавший апачам в восточной части Соединенных Штатов. Лейтенант Уотерспун поставил большую командирскую палатку, и устроил званый обед для гостей из числа офицеров, и прочих городских сановников. В одном из интервью Уотерспун объяснил, что этот марш устроили для проверки походной силы солдат, а также для того, что бы апачи привыкли ходить пешком, а не ездить верхом (Примечание издательства: традиционно воины апачей, хотя и отличные всадники, были не кавалерийскими бойцами, а конной пехотой – то есть, они обычно спешивались, чтобы сражаться), и это оказалось легкой задачей; что они смогут свободно прогуляться до центра города, и он «искренне просил», чтобы никто не давал им опьяняющих напитков, поскольку продажа индейцам алкоголя любого вида, является нарушением Федерального Закона. С увольнительными до 11 часов вечера и деньгами в карманах, солдаты отправились на экскурсию в Мобил. Все кроме двоих, которых полиция нашла пьяными и посадила в тюрьму, вернулись вовремя. Трое возвращавшихся были пьяны, но сумели вернуться в лагерь на своих двоих, и вовремя. На следующий день все, кроме тех кто нес караульную службу, снова получили выходной, до девяти вечера, и вернулись в лагерь вовремя, и трезвыми. Они покупали подарки своим близким, осматривали достопримечательности, ходили на спектакли и говорили, что прекрасно провели время. На следующий день, в понедельник 14 марта, Уотерспун решил дать апачам возможность продемонстрировать свою боевую подготовку. Это было главное событие, и в 5 часов вечера собрало такую большую толпу, что она хлынула на тренировочное поле (плац), и помешала некоторым запланированным маневрам. Тем не менее, Mobile Register сообщал: «. . .Обучение этих людей было очень хорошим, и они, казалось, очень гордились своей индивидуальной работой в строю…».
По команде лагерь свернули, и были готовы выйти в 7.30 утра вторника, но пришлось ждать булочника, доставившего хлеб и другие продукты. Они снова промаршировали через Мобил, прежде чем свернуть на St. Stephens Road, к Three Mile Creek. После одного-двух ошибочных поворотов, они направились в Oak Grove, в 21 миле, где были к трем часам дня, и разбили там лагерь. Они снова отправились в поход на следующий день в 6: 30 утра и несмотря на то, что снова заблудились, прошли 23 мили к 14:15, и добрались до места своего очередного лагеря в Citronelle. 17 марта сильные дожди вынудили их остаться в своих палатках. 18 марта они прошли 6 миль, прежде чем достигли северного притока Cedar Creek. Они разбили лагерь на гребне холма, а затем провели весь день, сооружая бревенчатый мост через Сидар-Крик в месте, где глубина достигала пяти футов. Мост с подходами из бревен был длиной 66 футов, и был закончен чуть более, чем за три часа. Они испытали его маршем, и проведя по нему фургон с припасами. На следующее утро, стомильный марш был завершен, и гордый командир отпустил своих людей в 10.30 утра.
Лейтенант Уотерспун представил подробный отчет своему начальству в форте Ливенворт, и в Вашингтоне. Он заключил, что провел время с удовольствием: «. . . я сообщаю, что все обучение прошло с самым хорошим результатом. Индейцы быстро и охотно усваивали то, чему их учили, вели себя с большей благопристойностью, чем все белые войска, с которыми я когда-либо был на марше, и я не колеблясь двинул бы их куда угодно, после моего опыта. Тест на кемпинг вблизи большого города, проведенный этими индейцами, был, безусловно, наиболее удовлетворительным».
Командный состав армии признал, что марш прошел с большим успехом.