Под конвоем Наталью Ковальчук и всех арестанток с этапа после очередного «шмона» (обыска) привели в медчасть, где они прошли медосмотр и повторный обыск в потаённых дамских местах. После этого выдали арестантскую одежду и заставили переодеться. В этой одежде все стали выглядеть «зечками».
Конвойная («дубачка»), местная бурятка, отвела Наталью в барак номер два. Наталья вошла в барак, поздоровалась и спросила:
– Кто тут будет за старшего?
На кровати сидела женщина средних лет с сигаретой в зубах, она ответила:
– Ну, я буду старшая. А ты кто будешь и за какие грехи к нам прибыла?
Наталья, как её инструктировали, ответила:
– Наталья Ковальчук, статья 105, семь с половиной лет.
– Ох, ты, такая молодая, красивая, и 105-ая статья. Зови меня Тамарой и бросай свои вещички на «шконку», – проговорила старшая по бараку.
Наталья заметила, что Тамара не дала ей место у дверей, которое занимают вновь прибывшие «зечки». Она сложила вещи на «шконку» у стены и присела на стоящий рядом стул.
Старшая барака подозвала Наталью к себе и спросила:
– Ну, красавица, рассказывай, за что ты сюда попала?
Она коротко, без эмоций рассказала, как и за что убила азербайджанца.
«Зечки» одобрительно зашумели:
– Молодец, девка, не сдалась. Хвалим.
Так Наталья тихо и мирно влилась в коллектив осуждённых в бараке номер два. Тамара, старшая по бараку, имела большой авторитет, её избрали сокамерницы, она давно отбывает здесь свой срок.
В женской колонии нет воров в законе, они не живут по понятиям, здесь правила мягче и нет насилия. Все подчиняются старшей по бараку, она имеет связь с администрацией, поэтому все подчиняются ей беспрекословно. Старшая спит на «поляне» – («шконке») кровати, у которой нет верхней койки. Рядом с её «поляной» у неё есть приближённые, они давно отбывают здесь срок, у них привилегия – тоже нет верхнего яруса над «шконкой».
Со временем приходит понимание, что в одиночку сложнее справиться с бытовыми неудобствами, и, чтобы обрести хоть какую-то поддержку, женщины объединяются в «семейки», группки по два или три человека. Внутри семейки принято делиться продуктами и предметами первой необходимости, помогать друг другу, в этом сила «семейки».
«Коблы» (активные лесбиянки, практически мужики в юбках) заводят себе целые гаремы из «ковырялок» (молодых «зечек»), которых потом ревнуют, из-за них выясняют отношения, доходит до драк. Женщинам нужна любовь, чувства и эмоции, нехватку которых таким извращённым образом они пытаются компенсировать.
В женских зонах «зечки» разделяются по категориям: «воровайки» и «блатнячки», «коблы», «помойницы» и «ковырялки». Со временем, пожив в женском бараке колонии, Наталья с этим разобралась. Одна из «кобел» подошла к ней с предложением, чтобы она стала её подругой. Наталья отшила «ухажёра» не совсем ласково. Её восточная кровь по матери и кровь отца хохла дали ей не только красоту, но и вздорный, горячий нрав.
Прошло полгода, в колонию к Наталье приехал муж Руслан с дочкой Катей – из Новосибирска, на большом чёрном автомобиле БМВ. Руслан «правильно» подошёл к ДПНК (дежурному помощнику начальника колонии). Он накрыл ему «поляну» (стол) с угощениями, и ему дали разрешение на свидание с женой на двое суток.
В «гостевом домике», – так в шутку называют «зечки» гостиницу, где проходят длительные свидания, – Наталья с мужем провела двое суток. Катя всё это время не отходила от мамы, она очень соскучилась по ней. Наталья же не могла наглядеться на свою дочурку. За время, что они были в разлуке, Катя подросла. Эти двое суток прошли, как один миг, как сон.
Наталья с тяжёлой сумкой пришла на проходную, где у неё все перерыли, перещупали и только после того, как она оставила им часть продуктов, «дубачки» (охранницы) её пропустили. В бараке, в своём кубрике, Наталья щедро поделилась продуктами со старшей барака и ближним кругом «зечек». После угощения «зечки» её зауважали – за то, что у Натальи есть муж, который о ней заботится.
Прошёл год за высоким забором и колючей проволокой. Наталья за это время не влилась ни в одну «семейку», а «коблы» обходили её стороной за её дерзкий характер, за который она получила кличку Нахалёнок.
В женской колонии есть швейный цех, где «зечки» шьют милицейскую форму или рабочую одежду по заказу администрации колонии. Работа напряжённая, конвейерная: одна пришивает карман, вторая – воротник, третья – молнию. Особенность такой работы в том, что, если одна заключенная медленно шьёт, она задерживает работу всего цеха. А у цеха есть дневной план по объёму продукции, и его надо выполнять.
Женщинам, не способным освоить швейную машинку и выполнять ежедневную норму, грозят серьёзные разборки в отряде. Весь коллектив страдает от такой мастерицы, и при разборках доходит до её избиения. Даже если у «зечки» хороший «подогрев» (передачи или посылки) с воли, но она не умеет шить, избиения ей не избежать. Таков неписаный закон в зоне.
За работу в швейном цехе, которая длится двенадцать часов, заключённым оплачивают «смешные» деньги – в пределах двухсот рублей за смену. На эти деньги они раз в неделю могут сходить в магазин, где выбор небольшой и цены завышены. Главное для женщины – купить предметы личной гигиены, – мыло идёт нарасхват.
В женской зоне для заключённых особенно важно – соблюдать физическую чистоту, что не так просто в имеющихся условиях. «Зечки» – неряхи и грязнули в отряде изгои – с ними не общаются, их презирают.
Наталья Ковальчук, имея регулярный «подогрев» с воли, вошла в хорошие отношения со старшей барака. После того, как Тамара взяла её в свою свиту, Наталья отказалась работать в швейном цехе. Она говорила:
– Верхушка администрации нас в неволе держит, и ещё хотят на нас заработать.
Наталья стала «отрицаловкой». За это её садили в ШИЗО (штрафной изолятор). Там были невыносимые условия, плюс избиения – таким методом администрация заставляла осуждённых работать. Наталья для себя решила: «Если будут заставлять работать, лучше отсижу в ШИЗО, но работать в швейном цехе и зарабатывать себе туберкулёз не буду».
Когда последний раз приезжал муж, Наталья пожаловалась ему, что часто сидит в ШИЗО (штрафной изолятор), так как не хочет работать в швейном цехе. Руслан договорился с нужными людьми в администрации, – так в то время решались подобные вопросы, – и Наталью оставили в покое.
Старшая, узнав, что муж Натальи решил вопрос с людьми из администрации колонии и её освободили от работы в швейном цехе, была за неё рада. Свободного времени теперь у Натальи было много, её статус стал выше – она перешла в «блатнячки» (это те, у кого есть блат в администрации). Находившиеся в свите у Тамары включали магнитофон и слушали популярные песни. Жизнь у Натальи стала лучше, спокойнее, хоть и в неволе.
Продолжение в следующей главе- Любовь в неволе.