"Не говоря ничего по существу романа, он спрашивал меня о том, кто я таков и откуда я взялся, давно ли пишу и почему обо мне ничего не было слышно раньше..."
М. Булгаков "Мастер и Маргарита"
1972-й год. Первая встреча на льду "красной машины" с канадскими профессионалами. За "железным занавесом" о них, об этих "проффи" не было известно почти ничего.
И их увидели на экранах телевизоров, этих профессионалов, какими они были на самом деле. Всегда лучше один раз увидеть, чем слышать об этом сто или тысячу раз.
Они вышли на игру так, как привыкли играть на своих североамериканских ледовых площадках и так, как не играли в Европе, и наверное, нигде в мире, а спустя несколько лет не играли уже и в самой Северной Америке, на площадках Национальной Хоккейной Лиги. Они вышли с непокрытой головой, без защитных шлемов и играли в непривычном советскому и европейскому зрителю стиле. Почти все игроки НХЛ в то время играли без шлемов. Обычно их надевали лишь те, кто уже получил серьезную травму. Голкипер играл в защитной маске с прорезью для глаз, но которая никак не защищала голову вратаря от ударов сзади и сверху. Что представляло большую опасность: удар сзади клюшкой или летящий спереди с огромной скоростью маленький черный диск, называемый шайбой? В том, что опасность была немалой, сомневаться не приходилось. Об этом говорили шрамы на их лицах. Та команда-72 была сборной лучших игроков, командой "звезд" и лишь трое из того состава играли в шлемах. "Show must go on!", представление должно продолжаться, а шоу тем красочнее и приковывает внимание, когда "звезда" выходит с открытым забралом, как рыцарь в древние времена, не зная страха и упрека. Если хоккеист выходил на игру в шлеме, его могли посчитать трусом и освистать.
Про них говорили, что они играют грязно и жестко. Они с разбега "припечатывали" своих соперников из "красной машины" к борту, вызывая одобрительный рев тысяч болельщиков. Люди любят зрелища! Они играли зрелищно, хотя, как считалось, и примитивно. Это "красная машина" играла выверенно, с непривычной североамериканскому зрителю распасовкой. Они же не играли между собою в пас, а действовали действительно примитивно: бросок шайбы из средней зоны в сторону ворот противника и там уже силовая борьба за эту шайбу, и "припечатывание" игрока "красной машины" к борту. Силовая борьба - это было основой их стиля, от нее "тащился" в восторге зритель. Они шли в эту борьбу и не боялись ее, несмотря на то, что играли без шлемов. Другой основой их стиля, принципиально отличавшегося от стиля "красной машины", стиля коллективизма, был расчет на индивидуальное мастерство. Каждый игрок брал на себя ответственность за взятие ворот, даже если партнер находился в более выгодной позиции и ему можно было отдать шайбу для решающего броска по воротам.
Когда Он вышел на площадку своей литературной деятельности с открытым лицом и под своим настоящим именем, туда, где почти все играли в "шлемах", то есть являлись безликими, безымянными и бесфамильными, с псевдонимом вместо имени и фамилии, Он смутно представлял себе, какие это может иметь последствия для него...
Пишущие люди, как бы писатели, они же, наверняка - такие интеллигентные, добропорядочные, толерантные? Но оказалось, что любые встречающиеся на пути прохожие едва ли не доброжелательнее и толерантнее, чем эти пишущие люди, как бы писатели, часто пенсионеры, часто учителя и люди других благородных профессий.
Век нынешний благодаря доступности интернета открыл дорогу в литературу буквально всем, способным и не способным к литературному труду. Если же вспомнить века прошлые? В России литературой занимались люди обеспеченные, дворянского звания или же мещанского, во всяком случае не холопы, не крестьяне. Нелепо представить себе крепостного крестьянина, при свете лучины занимающегося литературным трудом.
Век же нынешний всем открыл дорогу в литературу благодаря всеобщему среднему образованию и теперь уже доступности интернета.
Впрочем, нынешнюю литературу уместнее и правильнее называть не литературой, а сетературой. Литература же в том исконном понимании, какою развивалась - на бумажном носителе, и ныне по-прежнему удел обеспеченных людей. Как и прежде, книги печатные издают и читают лишь избранные. Избирательность зависит от толщины кошелька. Сохранились для чтения еще библиотеки, общедоступные и практически бесплатные, но это наследие уже другого времени - того, что называлось социализм.
В век не нынешний, а прошлый, в век благородства и дворян, всегда ли отношения литераторов были благожелательнотерпимодобропорядочными? По воспоминаниям современников, И.С.Тургенев обладал весьма непокладистым характером и был склонен к ссорам со своими собратьями по перу, а с Л.Н.Толстым они едва избежали дуэли. И про Л.Н.Толстого известно, что он обладал непростым характером.
Век нынешний благодаря доступности интернета и вседозволенности действий в оном пространстве интернета открыл шлюзы потокам свободомыслия, бесстрашия, безнаказанности. И бессовестности тоже. И лжи. Однако? Стоит ли лишь только к веку нынешнему и к интернету примерять понятия безнравственности и лжи? Чудовищное изобретение доктора Геббельса по внедрению в сознание лжи ("чем чудовищнее ложь, тем скорее обыватель в нее поверит") вошло в обиход задолго до изобретения интернета. Пороки человеческой породы проявлялись задолго до эры телевидения и интернета. И интернет лишь открыл шлюзы тем потокам, что ждали своего часа в тишине и готовности...
Начиная свой очередной рассказ, Он чувствовал себя похожим на канадского "проффи", с развевающейся не на ветру, а от скорости движения шевелюрой волос. Он имел в голове составленный план этого рассказа с примерными его контурами, но все же план этот был лишь наброском будущей картины, и начиная писать этот рассказ, Он был подобен канадским профессионалам, вбрасывавшим шайбу в зону "красной машины" и там уже начинавшим борьбу. Главное - ввязаться в драку, а там посмотрим! И там, по ходу развития действий в рассказе, сюжетные линии часто меняли свои запланированные направления. Он уповал на свое индивидуальное мастерство и интуицию, которая должна будет подсказать выход из запутанной ситуации.Рассказ заканчивался не всегда так, как было примерно запланировано, иногда совершенно иначе. Это в игре цель предельно ясна - забросить шайбу в ворота противника, хотя бы на одну больше, чем игроки соперничающей команды забросят в твои. В писательской же деятельности все совсем не так просто и однозначно.
В современной литературе и новоявленной сетературе добивается успеха вовсе не тот, кто сейчас, в данной игре забьет больше шайб, то есть пишет лучше и талантливо, а по-другому: у кого есть деньги, есть бот-программа, есть льстящие тебе рецензенты, есть "продвижение", то есть пиар и раскрутка.
Во времена Тургенева и Толстого пишущих было на порядки меньше. Но все же они были, и наверняка в не таком уж малом количестве. Почему же память стерла о них всякие упоминания? Потому ли, что не было интернета? Интернет и сейчас оставляет в забвении тех авторов, кто не проявляет ежедневной активности и не участвует ежечасно в суетливой возне литературных пигмеев. На пьедесталы мнимого литературного успеха возносятся зачастую не мастера изящной словесности, а мастера корявого слога с их вечным двигателем успеха - бот-программой и поддакивающими рецензентами.Но успех сиюминутен... и не значит ничего. Пребывания, кратковременные или постоянные, на вершинах рейтинга сулят какую-то материальную выгоду лишь на сайтах с коммерческой направленностью. Выгоду эти сайты сулят ничтожнейшему количеству авторов из числа пишущих. Остальным же остается мечта о несбыточном, самоудовлетворение или иллюзия успешности, создаваемая в виде пребывания в этих рейтингах лести, фальши и извращенных читательских вкусов.
Писатель нынче не глашатай, не оракул, и не ремесленник, он просто чудак, занимающийся своим хобби - писательством-графоманией. Если он хочет удовлетворить свое тщеславие и увидеть свое имя на бумаге, он должен перечислить энное количество денежных знаков издательству. Всего лишь! Кто платит - тот и заказывает музыку (литературу). В зависимости от количества денежных знаков будет и тираж, большим, небольшим или ничтожно малым. Большой тираж не нужен никому. Интернет обесценил, обнулил все тщеславные помыслы писателей-графоманов о каком-либо заработке. Не писателю платят за его труды, а писатель платит за труды тех, кто напечатает его на бумаге. Ради показного приличия оставят несколько имен, поддерживающих как бы вес литературы, обозначения того, что она жива, эти имена пропиарят как нужно, и книги их выставят на полках книжных магазинов, которые, однако, мало кто будет покупать. Уже и паспорта заменены на электронные, стоит ли ожидать того, что будут покупаться бумажные книги при отсутствии денег...
Сетература же полна разнообразием и обилием авторов. Но интернет дешев, почти бесплатен, и следовательно, писатель ныне не профессия, а лишь хобби. Функционируют бесплатные сайты для писателей-профанов и нищих писателей, но с целью замаскированной: пользуясь тщеславием этих чудаков, вытянуть с них деньжат поболее - на издание книг, на продвижение, на путь к славе. Востребованы ли сейчас писатели? Для себя самих, в своей собственной тусовке, а для читателей требуются писатели - сценаристы сериалов, писатели фэнтези, литРПГ, любовных романов. Но не требуются властители человеческих душ, врачеватели их. Не нужны сатирики, пейзажисты, баталисты и даже юмористы. Требуются кому-то, но никто ни копейки не заплатит за их труд. От каждого по способностям - каждому по труду? В новоявленной рыночной экономике в области литературы оплата не по труду. Писатель трудится и сам оплачивает свой труд, сам себя, так сказать, самообслуживание. Попросят оплатить и редакторов, корректоров, даже если текст идеальный. Кто им заплатит? Писатель, а не читатель.
Зазывают в писатели везде, "продвигаться", лишь только автор проявил малейшую авторскую активность. Издательства и всякие писательские союзы должны оправдывать свое существование, зарабатывать себе на хлебушек. И зарабатывать им на хлебушек должен не читатель, а ... писатель. Благодаря интернету писателей стало очень много! А читателей мало.
Считается, что писатель в интернете это как бы еще не писатель, вот на бумаге это да!... и вот они на бумаге, эти писатели, чьи книги красуются на полках книжных магазинов, эти прилепины, улицкие, донцовы... Так и Гоголь и Пушкин и Чехов и Тургенев больше красуются , а не покупаются и читаются, а эти новые просто заняли пустующую нишу, чтобы показать, что литература как будто бы жива, хотя на самом деле, по большому счету ее давно и нет... Но готовьте ваши денежки, господа писатели! Редакторов еще много, как и издателей, и они хотят кушать.
Графоман это просто одержимый человек, как наркоман. Наркоман, употребляя наркотики, меньше всего думает о том, что когда-то разбогатеет на своих наркотиках. Если только он не наркодилер. Интересное сравнение: издатель (редактор) - наркодилер? Как наркоторговец живет за счет своих клиентов, потребителей наркотиков, так и издатели живут за счет писателей, зазывая их печататься на каждом шагу. Но и у тех и у других разговор один, короткий - деньги вперед!
Уяснив это парадоксальное положение дел, осознав то, что писатели были профессиональными писателями в другое время, не рыночное, Он не стал суетиться и вынашивать планы. Это раньше, и в рыночное время Джек Лондон мог купить себе шикарный дом на свои гонорары, а в не рыночное даже советский третьесортный писатель Ж. мог позволить себе на них питаться, при этом не оставляя голодными редакторов, корректоров и печатников. Сейчас же даже на продаже электронных версий своих книжек далеко не уедешь, поскольку почти все электронное бесплатно. Почти коммунизм, и денег нет, но вы держитесь как-нибудь без них...
И осмыслив это состояние, это современное житие-бытие, стремиться участвовать в различных многочисленных конкурсах, получать фальшивые премии "Писатель года", "Поэт года" и прочая, и прочая, Он не собирался ввиду полного абсурда происходящего. Понятно, что если бы подобные конкурсы проводились в 19-м веке, то в них бы не участвовали крепостные или даже не крепостные, а вольные, но все равно люди простых званий. Они не могли быть приобщены к литературному труду. Тогда это был удел избранных. Но и сейчас, в век как бы равенства... равенства-то и нет.
Сетература это не музей, в ней творятся произведения и творится же малопотребное. Сюда приходят опорожняться люди, заблудившиеся в поисках туалета. Выходя на арену представления литературных (сетературных)произведений, Он чувствовал себя абсолютно схоже с профессионалами 1972-го года. Как и им, ему противостояла отлаженная машина, игравшая в пас между своими; ему не раз задавали вопросы "а кто ты таков и откуда ты взялся?", ему прямо намекали, что в этом мире Он - никто и звать его никак; подвизавшиеся на этом поприще тусовщики, перепутавшие сайт, где пишутся произведения с социальной сетью, испражнялись на него, лишь только Он заявлял о себе, о разумности и справедливости... Литературносетературное сообщество отнюдь не напоминало собою ангелов во плоти, а сам Он был подобен Тургеневу, и Он вбрасывал шайбу в зону этой машины и шел в борьбу за нее, и получал удовольствие, "припечатывая" тролля к борту, врезаясь в него с разбега, и в писателя Ж., писавшего еще с советских времен и предавшего в своей душе все советское...
Они играли зрелищно. Примитивно, но очень зрелищно. В них был образ того манящего Запада, притягивавшего к себе загадочностью, показным богатством, индивидуализмом. Несмотря на равный счет в серии матчей, они победили. Уже тогда. Это было предвестием будущего краха "красной машины"...