Перчатки пахли левкоем,
И, кажется, смерть сама
Их пропитала покоем,
Который сводит с ума.
Когда я перчатки надела,
То сердце заныло в груди:
«Как тесно на свете белом,
Иная жизнь впереди!».
Мой сын рыдал надо мною,
И целую жизнь потом
Ненавидел запах левкоев,
Смертным дышавший сном.
Но я его охраняла
От ненависти и зла.
На трон французской державы
Его судьба возвела.
Никто над судьбой не волен,
Пока ее не узнал.
Будь ты хоть монах, хоть воин,
Тебе уготован кинжал.
Фанатик удар наметил,
И Генрих подставил грудь.
Мой мальчик был прост и светел,
Земной завершая путь.
И я ему прошептала:
«Не бойся, мой дорогой!
Все можно начать сначала,
Родиться в жизни другой».
И снова зардеют страстью
Земли веселой цветы,
И будет в несчастье – счастье,
И будет миг красоты!