Привыкнув постоянно разговаривать с кем-то мысленно, ужасно удивляешься, услышав его вопрос – почему долго не появляешься?
Как? Да мы поминутно болтаем! А все дело в том, что ты уже не в состоянии отличить воображаемое от действительного – так глубоко оно проникло в тебя.
*
Представим себе старое, драное пальто, к тому же рукава разной длины и воротник оторван. Политик или экономист, глядя на такое пальто – если уподобить ему какую-то страну - станут думать, можно ли это пальто в принципе починить, если нет – чем заменить, если невозможно сразу заменить все, как поэтапно это сделать. А гуманитарий сядет, и станет пришивать пуговицу, любуясь ровными стежками.
Вот сидит он, божий одуванчик, и старательно пришивает пуговицу, нянча в воображении образ целого пальто, на котором его пуговица будет так красиво смотреться!
А вокруг бегают тетки, такого же ума, что и этот гуманитарий, другие такие же ботаны, и восхищаются: ах, как красиво легла пуговица!
*
Сейчас модно говорить, что новые технологии, перспектива ИИ, да вот еще вот вирус вкупе с карантином присоединился – толкают людей к виртуальной жизни. Но виртуальность - не будущее, а прошлое.
Первый вариант виртуальной жизни – это религия. Там все воображаемое! Бога никто не видел, но все с ним беседуют, рассказывают, чего у них не так, просят помочь. Доказательств, что он помогает – никаких. Но если беда проходит – победу приписывают богу. Если не проходит – значит, бог не захотел помочь, чем-то ты перед ним провинился.
Бог, у нас выходит, главный виртуал. Его не видно, а он всем руководит. У каждой конфессии, конечно, свой бог. Но и там он, естественно, виртуал. Невидимое лицо, которому все подчиняются. А чтобы не разбрелись, к богу приставили наместников его на земле, и выдали им красивые территории, где они могут встречаться с подследственными подведомственными овцами. Красивые – да, и это не просто так. В некрасивое место фиг этих овец заманишь. А так – высоченно – чтобы сознавали свою малость, и все в золоте.
Единственное, что в церкви не виртуально – эти самые наместники бога на земле. Они точно настоящие и загребущие. А сама религия, сам бог – самые древние и самые заслуженные виртуальности на свете. А вы говорите – вирус, онлайн, оффлайн…:)… Смешно:).
*
Основная краска воспоминаний – стыд.
*
Описание "человека в футляре" у АПЧ – это приключения характера, и не больше. Представлять этот условный футляр как глобальное явление жизни, возводить в понятие - значит, пользоваться формальными признаками для подтверждения собственных, не имеющих отношения к этим признакам, теорий. Не бьется:).
*
В каком-то смысле, писать – нескромность, печататься – наглость.:)
*
Самый большой тормоз в любой деятельности – отсутствие внешних проявлений чувства юмора. Сам-то ты можешь воспринимать юмор, и чуть что радостно хихикать. Но если из тебя самого юмор не прет так же легко, как слова посерьезнее, ты лопух и лузер, и жизнь твоя не стоит копейки, и до свидания тебе от всей публики.
*
«О, ты перегибаешь палку!». Да, но мысль как-то лучше усваивается, обращает на себя внимание, когда палка согнута до упора. «Сломается!». Ну, пусть сломается. Другая мысль придумается. Но и с ней палку придется перегнуть. И так аж пока силу перегиба не получится рассчитать поточней.
*
Правильнее вести разговор не о хороших и плохих странах, а о нишах, которые людям в этих странах удается занять. У страны может быть плохая репутация, а ниша у человека прекрасная. И наоборот - страна прекрасная, а ниша у человека отвратительная.
И потому нет плохих и хороших стран, а есть хорошие и плохие ниши. Их количество так же имеет значение. Ниш мало – плохо, ниш побольше – хорошо. Но такой страны, где хороших ниш хватило бы на всех – нет.
*
Жизнь – тоннель, который ежедневно приходится пробивать собственной головой. Поражает жестоковыйное старание некоторых лобастых проходчиков, которые упорно высверливают свой путь в тоннеле - последовательно, упрямо, безостановочно. Ну, ошибись уже хоть один раз, остановись, не проникни еще и в эту твердь! Не дает ответа:). Пробивает и пробивает свой ровный, неумолимый ход.
*
Хотел что-то записать, забыл, потом вспомнил, и понял - фиксировать уже не стоит, потому что запись получится вялой: мысль, слова ее выражающие, еще можно кое-как, приблизительно воспроизвести, но эмоция, которая эту мысль вызвала - ушла безвозвратно. Выходит, мысль, слова вообще вторичны, первична эмоция!
*
Человек встает утром, что он видит? Свою руку, ногу, знакомые вещи, родственников. Потом приступает к ежедневным занятиям. Привычные мысли начинают бег в голове. И так кругами от него – и до самого конца мира - со всякого утра начинают расходиться понятные человеку вещи. И возникает ошибочное ощущение себя, как центра этого мира.
Но точно так другой человек встал утром, и его мозг проделал ту же работу. Результат – еще один центр мира. И таких центров столько же, сколько людей.
Но, если я центр мира, значит, он группируется вокруг меня. Это заведомо ожидается, и так, в сознании человека, все и должно происходить.
Но вот ужас - в реальности ожидания не оправдываются! Мир не хочет группироваться вокруг тебя. Он перемещается вокруг и мимо - по непонятным маршрутам, быстро и хаотично.
Самое время осознать ошибку: ты – не центр мира. И потому вокруг тебя никто не группируется. Каждый группируется вокруг себя самого. Мир не соглашается с тем, что ты его центр. А ты все никак этого не поймешь...:)
*
Вот в чем дело: секс одинаково унизителен для обоих участников, и потому, чем ближе человек – тем тяжелее его унижать. Хочется наоборот – оградить его от этого. В этом секрет асексуальности брака, к которой рано или поздно, но приходят все участники.
Считается, что джентльмены менее чувствительны, чем дамы, которые, по преимуществу, относятся к сексу очень избирательно, и потому представителям сильной стороны пофиг – свой, чужой, лишь бы выплеснуться. Но это не совсем так.
Может быть, джентльмены даже более чувствительны к тому, с кем имеют дело, потому что предпочитают секс с совершенно посторонними фигурами, и от того бегают к одноразовым жрицам любви, или заводят себе «чужую» пассию на стороне.
Им в идеале хотелось бы справить свою сексуальную надобность с анонимным экземпляром, и никогда больше его не видеть.. Схожее желание - к сожалению, неосуществимое - овладевает ими после вполне добропорядочного секса с дозволенным партнером. Дойти до точки, и, наконец, вздохнуть свободно, отвернуться, отвлечься, забыть, оторваться и не вспоминать больше никогда про этого, только что такого нужного тебе, человека. До следующего унизительного момента надобности:).
*
Если человек причиняет кому-то физическую боль, он прекрасно знает, что испытывает этот несчастный.
Если он причиняет душевную боль, то и в этом случае совершенно точно знает, что другой человек из-за него страдает.
И все-таки он его мучает.
Этим он дает понять, что другой человек в его списке необходимостей далеко не на первом месте. Что он, причиняющий боль, никак от этого человека не зависит, и что исчезни тот хоть сию минуту с лица земли, ничего бы не изменилось.
Плевать он, короче, на вас, дама, хотел. И не надо искать никаких других объяснений, оправданий человеку, причиняющему вам боль. Плевать он хотел. И это все, что вам нужно о нем знать.
*
Археологи восстанавливают физический облик человека по найденной косточке.
Благодаря каким-то волшебным научным программам известно, как выглядел неандерталец. Существуют даже цветные, объемные изображения, похожие на фотоснимки!
Но, помимо косточек, человек оставляет после себя и нематериальные следы – какие-то произведения своего ума.
А вдруг можно создать компьютерные программы, которые будут реконструировать человека по его нематериальным следам? И точно так, как восстанавливают физический облик человека по косточкам, будут воссоздавать его внутренний облик, пропустив сквозь программу, например, что-то, им написанное.
До нас и так дошли воспоминания о таком-то человеке, но интересно ведь, каким его увидит независимая программа. Она может разглядеть в нем такое, чего человек и сам о себе не знал, быть объективной.
Не хочется верить, что такие программы невозможны. Наверное, это вопрос времени. Было бы чрезвычайно интересно:).
*
Есть ум, а есть антиум. И это совсем не глупость, а тоже этот самый ум, только глупый ум. Да, так бывает, и нередко!
*
- Что скажешь? - спрашивает он.
- Это невозможно читать!
В ответ он щурится, отворачивается и молчит. Думает при этом: ну, вот, еще раз подтвердила, что ни в чем не разбирается. Нет уж, подальше от нее, подальше!
Но это в самом деле невозможно читать! И эта гора букв со временем наверняка утонет безвозвратно!
Только он с этим, конечно, ни за что не согласится. В нем сидит суетный вирус временности. Он сейчас весь направлен на доказательство того, что это нечитаемое читать можно, нужно, интересно! Таков политический момент.
Сам, кстати, - не читал, и читать никогда не будет.