ИСПОВЕДЬ. Книга 2, часть 2. Любить? Или… Ненавидеть? / Виталий Иванов. – СПб.: Серебряная Нить, 2019. – 174 с.
http://russolit.ru/books/download/item/3961/
Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/yjws/
__________________________________________
06-07.1979 Малошуйка 2
ФОТО в книге:
Сергей Соловьёв (Жестокий), Сергей Евгеньич Самойлов, Юра Абакумов, Оля (повариха), Валера Каминский, Шура Изотов,
Николай, Виталий Иванов, Юра Иванов
--------------#
Медведь.
(Теперь вот так вспоминается. Через 40 лет! Записывал, пока не перечел текст в письмах. Какова разница!
Привожу из любопытства сравнить.)
Как-то однажды, работая на дороге в нескольких километрах от базы, один из бойцов разглядел у кромки редкого, полу заболоченного леса медведя. Метрах в трехстах от нас. Крупный, больше двух метров, не коричневого, скорее темно бежевого цвета, не спеша, шел медведь по открытому пространству, на нас не обращая внимания.
Пространство в леспромхозе почти везде было открытое, лес вырублен напрочь, разве что кустарник да в заболоченных местах хилые отдельные деревца. И повсюду валяющиеся остатки деревьев, впечатление полного хаоса.
Встреча наша с медведем состоялась где-то в середине нашей шабашки, все были постоянно голодные. Работа физически тяжелая, с утра и до позднего вечера. А кормили нас макаронами, зараз 2 банки тушенки на 15 крепких бойцов и повариху.
Короче, решили мы медведя забить. Понятно, по дурости. Вооружились чем было – ломами, лопатами, топорами. И начали выдвигаться к медведю. Путь весьма неудобный, то яма, то канава, коряга, вперемешку брошенный лес. В общем, далеко мы не продвинулись.
Медведь вначале не обращал на нас внимания. Но потом все-таки повернулся, покрутил головой, встал на задние лапы, чтобы лучше нас разглядеть. Опустился и… затрусил чуть быстрее, не то, чтобы от нас, но в сторону, параллельно, куда шел. Видимо, не очень голодный был и не захотел связываться.
Мы, конечно, расстроились. Но некоторые вздохнули с облегчением.
Был еще случай прелюбопытный.
Шли затяжные дожди, мы почти не работали, отсиживались в вагончике. Однажды с утра дождя не было, и мы все-таки вышли к дороге. Но только дошли до места работы, опять полилось, как из ведра. Бойцы как могли прятались практически на голой местности, под грудами шпал. А я решил пройти на разведку. У меня была полиэтиленовая накидка.
Узкоколейка в этом месте делала широкий зигзаг, и скоро я потерял нашу рабочую точку из вида. Пути были сильно подмыты, рельсы перекошены, я видел как много работы. Не очень-то для нас выгодной. Прошел уже, видимо, два километра, дождь не переставал, только усиливался.
Несмотря на накидку, всё равно промок я насквозь. Очки залиты, запотевали, ничего почти не было видно… И вдруг я услышал голос, будто с небес: «Куда ты идешь?»
Я оторопел. Можно сказать, подумал о вечном – первая мысль. Действительно, куда я иду по… жизненной узкоколейке, изрядно запутавшись? В семейных делах, денежных, поэтических... Шагая по проложенной кем-то дороге, сильно разбитой, наблюдая кругом разор и разруху… милой моей Родины, всего дорогого.
Было совершенно голое место, невысокая, пол метра насыпь, вдоль дороги валяющийся гнилой лес, никого… И опять: «Куда ты идёшь?» Рядом совсем.
А ведь до ближайшего человеческого жилья, не считая нашей базы – десятки километров.
Под капюшоном полиэтиленовым понять, откуда голос было нельзя. Я скинул его с головы, снял очки, посмотрел вверх, ничего не увидел, конечно, кроме сплошных серых туч. И третий раз раздалось: «Куда ты идёшь?» - громовой голос. Лишь тогда заметил некоторое шевеление неподалёку, в хаотической куче бревен. Буквально из неё вылез небольшой мужичок, прикрывавшийся плащ палаткой защитного цвета. Я вздохнул с облегчением.
Как выяснилось, он так представился, это обходчик. Ни до того, ни после ни о каких «обходчиках» на узкоколейке я ничего не слышал. Тем не менее, казалось, живой человек.
Мы обменялись коротко информацией. И он снова полез куда-то под бревна. Исчезнув через минуту. А я решил вернуться обратно. Идти дальше не захотелось.
Дождь так и шёл…
Эта шабашка оказалась для нас неудачной.
Первый наряд, как понятно по письмам, закрыли нам плохо. Шли сплошные дожди, мы были вынуждены ждать хорошей погоды. А её всё не было.
Ребята волновались. Наконец, Валера Каминский собрался уезжать. Ему было жаль пропадающего ни за что отпуска. И другие бойцы с ним засобирались. Не дождавшись даже закрытия второго наряда. А и закрывать было нечего.
Мы с командиром, Жестоким, как могли, уговаривали остаться, надеясь, что погода изменится, и мы еще заработаем. Но… не сложилось. Валера твердо стоял за отъезд, а с ним и большинство нашей команды.
Нам с Сергеем, в любом случае, надо было остаться. Закрыть то, что мы сделали, чтобы получить хоть какие-то деньги. С нами остались еще два человека, но и они вскоре уехали. Мы подготовили наряды и ждали оформления документов. Но они всё не приходили из каких-то вышестоящих инстанций. Буквально на последние деньги купили билеты на поезд домой. И не прямо, а с пересадками.
Последние несколько дней было нечего есть. Кроме тушенки, которую не доели в шабашке – рассчитывали то мы на большее количество дней. Не на что было купить даже хлеб. Давились тушенкой, запивая водой из-под крана. В том числе, в поезде.
В общем, добирался до дома я долго… приехал злой, голодный и грязный. Горячей воды не было. Залез под душ, час стоял под холодной, не замечая.
Финансами всегда занимался Сергей. Я только готовил наряды, указывал количество замененных шпал, насколько подняты рельсы (15-20 см), общий метраж и т.д., знал примерные расценки. Но получаемые нами суммы могли варьироваться. Тем более в данном случае нашего отъезда с разрывом договора. Об этом обо всем договаривался Жестокий.
Надо было уезжать по билетам, сдавать мы их не могли и жить было не на что совершенно, а денег всё не было…
Мы сели в поезд. И я спросил Сергея, сколько же все-таки мы должны получить? Он назвал сумму, выходило рублей по сто на бойца. И до того мы получили рублей по 50.
Это не радовало.
Причем надо было еще возвращаться в Малошуйку, чтобы получить деньги.
Мы ехали с пересадками, наговорились уже обо всем, протрезвели, было время подумать. И я прикинул, зная цифры наших работ в закрываемых нарядах и расценки, сколько мы должны получить по минимуму. Не сходилось с объявленным мне командиром. Совсем.
И вот, во время пересадки, ожидая нашего поезда, прохаживаясь по платформе, я изложил Жестокому сделанные расчеты. Командир молчал. Как раз подходил поезд, и я сказал.
- Ты можешь попробовать меня сейчас столкнуть под него, но не уверен, что это удастся.
Сергей всё понял и решил, лучше делиться, чем брать на себя статью. Мы договорились.
Через несколько дней после приезда в Ленинград, получив сведения из Малошуйки, Сергей выехал за деньгами. По возвращению через неделю, показал мне два чека телеграфных переводов. Один для всех, второй нам. Я получил по нему рублей 700, Сергей тысячи полторы. Меня это устроило, командира, вроде бы, тоже.
Сожалений, мук совести не испытывал, потому что не я и не мы с командиром решили прекратить все работы. Наоборот, как могли уговаривали остаться. Уехать до срока был не наш выбор. Нас подвели. Больше всех подвел, наверное, Валера Каминский, решительно собравшийся уезжать, а за ним потянулись и остальные.
А мы с Жестоким вернулись на 16 дней позже других, практически отработав положенное. Сергей Соловьев ездил еще на неделю. Один. За немаленькими деньгами. В том числе, общими. Сильно рискуя.
Ребята в результате получили рублей по 160. А это, кстати, 4 стипендии. Почти не работав.
С Валерой с тех пор наша дружба стала сходить на нет. Он, получив красный диплом ЛПИ, уже несколько лет работал в закрытом КБ Кировского завода, прочнистом расчетчиком, получал хорошую по тем временам зарплату. Я учился во ВТУЗе, общался в основном со своей группой. У нас были семьи, дети, но мы и семьями стали встречаться всё реже.
Последний раз хорошо посидели, поговорили вдвоем как раз в этой шабашке, Малошуйке 2. У меня была с собой спиртовая настойка, на калгане. И мы её выпили… как-то вечером, на берегу озера, в редком перерыве между дождями. Пока еще не было слов об отъезде.