7
На следующее утро Катерина проснулась рано, ещё до жидко–серого рассвета. В комнате царил полумрак, стояла мягкая, чуткая тишина. Некоторое время она лежала, прислушиваясь к биению своего сердца, считала удары. Досчитав до ста, откинула одеяло и не без удовольствия подставила тело под холодный воздух комнаты. Кожа мгновенно покрылась мурашками, как бывает, когда в разгар жаркого летнего дня подойдёшь к воде. Несколько секунд акробатка наслаждалась этим простеньким физическим ощущением, которое ей не доводилось испытывать даже там, на высоте. Действительно, очень странно, если подумать, ведь страх нельзя искоренить годами тренировок. Он всё равно живёт где-то глубоко внутри, страх падения, страх гибели. Но когда она идёт по канату, мурашки по спине у неё не бегают. И это вовсе не из–за страховки. Просто привычка – великое дело, даже когда это привычка ходить по лезвию ножа. Вот почему ей всё чаще хочется чего-то нового, чего-то неиспытанного.
Святослав был частичкой этого неиспытанного. Правда, она ещё слишком мало его знала, так что нельзя сказать наверняка. Он красиво ухаживал, в нём был шарм. И ещё какая-то чёрточка, которую ей пока не удавалось определить. Вот, пожалуй, любопытство и играло тут свою роль. В мужчине всегда привлекает то, чего не понимаешь. Загадочная улыбка, разговоры о его работе, в которых... в которых так мало информации. Да, этого у Святослава хватало, по части улыбок он был большой мастер. И, в отличие от большинства мужчин, с которыми ей доводилось встречаться, в его улыбках не было ничего неприятного или искусственного. Он, если выразить это одной фразой, не старался понравиться, он нравился. К тому же его интерес к ней казался вполне искренним. Многие мужчины интересовались тем, что она думала и чувствовала, лишь для галочки. Святослав задавал такие вопросы, которые не придут в голову равнодушному человеку. Он внимательно выслушивал её рассказы о выступлениях, гастролях, о ходьбе по канату. Особенно интересовался именно канатом, в том числе многими техническими нюансами.
Катерину приятно удивляло подобное внимание к подробностям. Ведь обычно мужчины вели себя совсем иначе. Они вовсе не вдавались в тонкости, им было достаточно общей идеи, что она – цирковая артистка, акробатка. Идея нравилась далеко не всем, это приходилось признать. Но ничего странного в том не было, потому как многие мужчины, с которыми ей приходилось сходиться, были совсем из другого социального круга. Связь с канатоходкой была для них необычным, в чём-то даже рискованным экспериментом, не более. Мало кто из тех, с кем она встречалась, был настроен на более длительные отношения. Да и сама Катерина не слишком стремилась ставить себя в подобные рамки. Труппа постоянно переезжала с места на место, и в таких условиях было бы трудно поддерживать постоянную связь. Романы сменяли один другой, и мало что оставалось в сердце от каждого из них. А потом случилось то несчастное падение, и количество поклонников резко поубавилось. Именно тогда она поняла, что мужчины играют в её жизни до смешного незначительную роль. Она не могла отдаваться им полностью, как отдавалась своей работе, канату, высоте. Всегда был какой-то барьер, который никто из них перешагнуть не смог. Ну и потом, этот шрам... Он, конечно, не такой заметный, но всё же... Сделать вид, что его совсем нет, она не могла. Потому что, когда смотришься в зеркало, или красишься, или накладываешь грим... Всё равно заметно, что ни говори. Конечно, его можно замаскировать, но себя ведь не обманешь, да и мужчин, конечно, тоже. Самоощущение решительно не то, начинаешь сомневаться в себе, нервничать. Как результат – Святослав был первым её поклонником за уже весьма продолжительное время. Хотя слово "поклонник" не слишком к нему подходило.
Катерина резким движением встала с постели и подошла к зеркалу. Ей нравилось смотреть вот так на своё обнажённое отражение, потому что это позволяло в очередной раз убедиться, насколько хорошо она сложена. Изящный разворот плеч, крепкая высокая грудь, широкие бёдра правильной сердцевидной формы, красивые сильные ноги... Ничего удивительного, что мужчины обращают на неё внимание, особенно там, на сцене. И если бы не шрам... Странно, но в последнее время она всё больше о нём думает. Вплоть до того, что даже рассматривала вариант с операцией. Ведь сейчас это не такая большая проблема. Всего лишь пара–тройка месяцев реабилитации – и ты уже как новенькая. Но что-то останавливало от поспешного решения. За два года Катерина успела сжиться с мыслью о том, что у неё есть шрам – как постоянное напоминание о недопустимости ошибки. И вот так просто взять и избавиться от него? Нет, это вовсе не так просто...
К тому же, Святослав не обращал никакого внимания на шрам. Другие лишь делали вид и уверяли её, что им всё равно, но на самом деле им не было всё равно, она это хорошо чувствовала. А этот необычный человек как-то сразу принял её такой, какой она была, вместе со шрамом. Пожалуй, впервые за все эти годы Катерина повстречала кого-то, кому был интересен её пресловутый внутренний мир. И если только он не великолепный актёр...
Акробатка накинула халат и прошла в ванную. На этих съёмных квартирах вечно что–нибудь да не так. То кран протекает, то плитка отваливается, а тут вот лампочки в подвесном потолке постоянно перегорают. Ради чего, спрашивается, делать недешёвый ремонт, если потом каждую неделю нужно что–то менять? Впрочем, это, уж конечно, не её забота. Ведь через месяц цирк уедет, и тогда... Но то была неприятная, болезненная мысль. Потому что Святослав... он ведь не из тех, с кем она с лёгким сердцем распрощалась бы. Есть в нём притягательная загадочность, без которой – она знает – ей будет трудно обойтись. Стоп–стоп–стоп! – одёрнула себя Гортензия. Так получается, всё уже решено? Она вместе с труппой уедет из города, и отношения, которые даже не успели начаться, сами собой закончатся? Так было уже много раз, но в этом случае... в этом случае всё было иначе. Катерина не хотела уезжать, по крайней мере сейчас. Впереди ещё месяц, а кто знает, что может случиться за месяц? Но у неё было твёрдое ощущение, что через месяц станет только хуже. Она уже понемногу привыкала к присутствию Святослава в своей жизни. И если придётся от него отказаться... Нет, не надо об этом сейчас думать! Какой смысл? Лучше заняться более насущными проблемами.
Катерина включила воду, и ванна начала быстро заполняться водой. Во сколько там они договорились встретиться – в четыре? Значит, времени ещё более чем достаточно. Конечно, она могла бы пойти сегодня на тренировку, но... Вчерашний разговор с антрепренёром всплыл в памяти, и артистка поморщилась. Нет уж, премного благодарна, но сегодня она в цирке не появится. Достаточно ей и вчерашнего скандала (никакого скандала, разумеется, не было, но Катерина чувствовала потребность в сильных определениях). До очередного выступления ещё шесть суток, и время у неё есть. А сегодняшний день она хочет посвятить себе – и Святославу. Как говорится, пусть весь мир подождёт.
И, утвердившись на этой успокоительной мысли, она погрузилась в горячую ванну.