Семь лет подряд каждый февраль мы летали в Тайланд. Муж шутливо называл остров Чанг дальней дачей, где можно нежиться у собственного бассейна на берегу океана под восхищенные взгляды прохожих по ту сторону таблички Privat Area.
Я опишу Сиам как одну большую поездку, собрав в букет все впечатления и воспоминания, упакую в переплет и подарю его вам.
Итак, поехали, вернее, полетели!
Тайскими авиалиниями летать сплошное удовольствие: крутишь каналы, выбираешь фильм, игру или просто музыкальную тему. Девочки-феи снуют вдоль салона, предлагают напитки, интересуются, все ли в порядке, нужно ли дополнительное одеяло, наушники, подушки. Пара часов дикой тряски над Бенгальским заливом, и ты встречаешь рассвет в аэропорту Суварнабуми, вдыхаешь аромат тропиков и погружаешься в иную влажную звенящую реальность.
В самый первый приезд я забронировала номер в частном отеле в нетуристических дебрях Бангкока, мечтая поскорее окунуться в экзотику и совершенно не приняв в расчет тот факт, что местное население может запросто не понимать английской речи. Да, это было настоящее приключение! Мы общались при помощи жестов и даже рисунков. Владелица отеля щурила глаза и заливалась детским смехом, когда мы с сыном устраивали очередную пантомиму, заказывая еду на местной кухне. Лежа на полу, все постояльцы отеля разглядывали нашу карту и тыкали пальцем то в одну точку, то в другую, причмокивали и присвистывали, давая понять, насколько экзотична та или иная достопримечательность. Номера в отеле были настолько крохотные, что мужу пришлось поселиться отдельно от нас, чтобы получить полноценное койко-место и душ. Надо сказать, что в номере этом с ним происходили странные события, которые он описывал по утрам, поглощая тост, омлет с грибами и дежурный круассан. Рассказ его звучал зловеще и неправдоподобно, но увлекательно - занятно: по ночам в его номер входили какие-то люди, а он при этом не мог шевельнуться, над ухом его шептались невидимые тайские духи, вокруг исчезали и появлялись предметы, мебель чудесным образом меняла локацию. Все это было странно и казалось нереальным, но муж божился всеми местными богами, что не придумал ни строчки, и все в реальности происходило именно так.
Утром третьего дня мы вызвали такси, раскланялись с хозяйкой и взяли курс на остров Чанг. Шесть часов путешествия по материку, переправа на гигантском пароме, еще полчаса залихватского серпантина, и вот мы на месте, на собственной вилле стоим и зачарованно смотрим на океан. Ко Чанг – это райский Чунга-Чанга местного розлива, с шестью живописными водопадами, слоновьими фермами, яслями для слонят, роскошными ресторанами в духе нирваны, смотровыми площадками в горах и уникальным храмом среди джунглей. Мы развлекали себя ночной рыбалкой, круизом по пяти островам, нырянием с верхней палубы в хрустальный омут Сиамского залива, плаванием среди рыб и морских ежей, катанием на слонах, кормлением слонят из гигантских молочных бутылей, слонянием по местным населенным пунктам, джунглям, водопадам, питейным заведениям и посещением храмов.
Я расскажу про ночную рыбалку, потому что запомнилась она надолго, можно даже сказать, навсегда. Просто врезалась в память и никак оттуда не вырезается. А дело было так:
CRAZY FISHING
Ближе к восьми за нами заехал тук-тук (местный драндулет, напоминающий корыто для перевозки двуногих лосей). В кузове уже сидела группа хорошо подогретых ребят-москалей и пара очкастых баварских студентов. Народ был настроен решительно, о чем и сообщил нам, предложив стаканчик виски:
- Водила уже выпил! – Объявили земляки и дружно заржали.
- Как выпил? – Изумилась я. – Ему же нас везти по серпантину!
- А он без виски водить не умеет! - Заорал розовощекий гигант и отхлебнул из пузырька.
Водила втопил педаль в пол, и корыто с визгом сорвалось с места. Я схватила сына в охапку, прижала к себе, онемевшей рукой вцепилась в перекладину и залпом прочитала Отче наш.
То справа, то слева открывались живописные виды на океан, мерцающий на дне бездонной пропасти, ветви пальм хлестали обшивку нашего звездолета, испуганные птицы шарахались в кусты. С первой космической скоростью мы приближались к побережью. Минут через пятнадцать показался пирс, и я поверила, что жизнь моя в ближайшие часы не оборвется на дне гигантского оврага, что сын мой тоже поживет, а муж, возможно, хряпнет виски.
Посудина, на которой мы вышли в плавание, носила прекрасное имя Serenity, походила на мыльницу, покрашенную в синий цвет. Команда соответствовала и названию, и цвету. Нам срочно выдали по удочке и снова предложили выпить. Мы с сыном дружно отказались, баварцы презрительно хрюкнули Nein, а земляки приложились к литрухе и продолжили обсуждение предстоящей рыбалки. Барракуда, которую нам полагалось поймать, охотится ночью в компании с луцианом (Snapper) и прочей бессонной мелочевкой, поэтому на свидание с ней нужно выезжать в кромешной темноте и желательно пьяными. Мы прибыли в нужный квадрат, забросили удочки и затаились. Клюнуло, естественно у меня, как у самого бестолкового и безрукого рыбака, которому туземцы нанизали «правильную» наживку и показали, где ловить. Немцы угрюмо уставились на меня. Во взгляде их читалось пожелание газовой камеры. Земляки дружно захлопали в ладоши и запрокинули по стаканчику. Плеснули и водиле. Минут через десять у меня снова случилась поклевка, и немцы в бешенстве хряпнули виски. Когда я поймала третьего луциана, меня отстранили от операции, отобрали удочку и усадили за стол есть питахайю. Немцы на радостях словили по маленькой цветастой рыбке, а полчаса спустя капитан вынул гигантскую барракуду. Команда приняла по стопке, закоптила свежепойманную рыбу и закатила ароматную пирушку. Когда на сцену вынесли арбуз, из машинного отделения повалил дым, матросы соскочили с мест и кинулись за ведрами, а в моей голове поплыли картины бесславной кончины Титаника.
- Ну, барракуда нас не съест, - думала я, - а вот акула запросто, и время для охоты подходящее: классическая ночная кормежка. Мы с мужем километров десять проплывем, а сын осилит пару миль, потому что отпетый лентяй и в бассейн ходит из-под палки. Придется держать его на воде до прихода спасателей. Вопрос: наш капитан оставил в порту координаты рыбалки и есть ли у мыльницы радиосвязь?
Пока я сочиняла сюжеты с участием левиафана и Годзиллы, команда справилась с огнем и приступила к починке движка. Водила тук-тука заглотил кусок арбуза и отлакировался вискарем. Немцы процедили привычное «scheisse» и свалили на корму. Андрюха протестировал мобильник. Связи, естественно, не было.
- Как думаешь, в каком направлении берег? – Спросила я мужа.
- Без разницы, - ответил он, - вплавь не добраться. Будем ждать, пока реанимируют движок.
В конце концов мы завелись, и это было чудом, потому что мыльница коптила, чихала, перхала и дергалась как эпилептик. Со звуком «дрынь-дрынь-дрынь» мы двинулись в обратный путь.
Протрезвевшие было матросы накатили по новой и затянули старинную тайскую песнь о том, что «сея пучина поглотила ее в единый момент. В общем, все умерли».
Водилу дотащили до тук-тука, усадили за руль и, звонко хрюкнув, он объявил начало посадки.
Глаза я открыла только в пункте назначения – сил не было смотреть, как мимо проносятся скалы и деревья, обрывы и откосы, а мы летим на скорости сто км/ч в ночи по серпантину без ремней, подушек безопасности, без стен, дверей в корыте прошлого столетия, на честном слове записного алкаша.
Когда мы ступили на твердую землю, перекрестились, попрощались с земляками, а я громко объявила, что выпью стакан коньяка, водила кинулся ко мне на грудь, был остановлен твердой рукой моего мужа и водворен на водительское кресло.
- Crazy fishing! – Произнес Андрюха вслед сумасшедшему сараю.
- А белый лебедь на пруду-у-у… - донеслось из сумерек.
ХРАМ, ПОТЕРЯВШИЙСЯ В ДЖУНГЛЯХ
Мы все-таки решились взять машину. Левостороннее движение поначалу пугает, но потом привыкаешь и перестаешь мыслить категориями «правых». Пара нелепых разворотов, дерзкий выезд на встречку, первый шок от т-образного перекрестка, и ты – практически местный!
Выезжать в храм Wat Salakphet нужно утром, чтобы отрок, тоскующий по неправильной кухне из разряда «как это можно есть?», как следует перекусил в Burger Station. Это полезно – нырнуть в привычный гастрономический ад, чтобы похрюкать там, виляя хвостиком, измазаться кетчупом, фритюрным маслом, вперемешку с сырным соусом, пару раз уронить на стол корнишон и с чавкающим звуком заглотить гигантскую котлету в булке. И никакого, слышите, никакого риса с крабовым мясом! Все это будет потом, когда «цивилизация» отпустит, и ты вернешься в первобытный рай.
Осоловевшие, с набитыми животами и тоской во взоре (а нафига нам это нужно: тащиться по жаре на другой конец острова, чтобы что? Помолиться? Сделать фото? Отметить галочкой на карте посещение очередного храма? Сражаться два часа с неправильно организованным движением, пару раз заблудиться и окончательно офигеть от мотивчиков местного радио, чтобы увидеть в джунглях нечто, название которого не переводится никак?) мы двинулись навстречу приключениям.
Когда ты не за рулем, у тебя не потеют ладошки, не режет глаз от напряжения, а по спине не стекает противная струйка, ты успеваешь разглядеть деревни, пляжи, местные постройки, домашний скот, астеничных собак и бесконечно жалких котиков на самом солнцепеке, поругаться на байкеров, которые летят на неприличной скорости, пугая трепетных туристов.
Wat Salakphet затерян в джунглях, без карты просто не найти. Сейчас, конечно, он есть в навигаторах, но раньше, на заре открытий, он вырастал внезапно, как награда, за долгие труды, терпение и волю. Мы часто ездили туда, и ни разу не встретили ни одного туриста. Может, просто везло, может, так заслужили. Мы были одни в огромном светлом храме. Ходили босиком, руками трогали фигурки, разглядывали фрески, лежали на полу, смотрели в потолок, теряя мысли, память, собственную идентичность. Нам было хорошо. В этом чудесном месте я переставала думать. Такое было только у Стены Плача, но там струились скорбь и благодарность. Здесь был покой, всепоглощающий, чистый, незамутненный ничем. Покой вселенского масштаба.
- Здесь можно умереть. – Произнесла я вслух.
- Давай немножко поживем! – Услышала из-за спины я голос мужа.
МЕДИЦИНА И СЛОНИК
В последний приезд Андрея сильно лихорадило. Он плохо ел и жаловался на живот, был вял и сонлив, часто болезненно сглатывал и прикладывал руки к вискам. Когда температура доползла до тридцати девяти, я обратилась на ресепшн. Отель мне дал водителя, бесплатный мерседес, созвонился с врачом, записал на прием.
Я собрала бумажки, паспорта, проверила наличие кредиток, посчитала батты, после чего погрузила Андрея в салон мерседеса.
Минут через десять мы были на месте
У входа в клинику нас встретили два санитара. Они усадили Андрея в каталку, отвезли в регистратуру.
- Вы на страховке? – Спросила менеджер. – Позвоните в Москву. Пусть они подтвердят, иначе придется платить полную стоимость, а это дорого.
Мне поднесли телефон, и в течение пяти минут я улаживала формальности со страховой.
- Звонок бесплатный. – Успокоила тетка, хотя об этом я подумать не успела.
К нам вышел англоговорящий врач. Пригласил в кабинет. Уложил Андрея на кушетку.
Последующие пятнадцать минут он снимал анамнез, обсуждал со мной хронические болезни пациента и развлекал заморскими байками из разряда «а был у меня еще случай…». С чувством выполненного долга он дописал последнюю строчку, поставил жирную точку, отвел нас в процедурную, что-то пропел медсестре и со словами «I’ll be back» покинул помещение. Сестра кивнула и немедленно взяла Андрея в оборот: поставила катетер на запястье, накапала скрепной славянской крови во все возможные пробирки, взяла мазок из горла, задумалась:
- Анализ на малярию будем брать?
Я заверила девушку, что русские малярийные комары всей колонией эмигрировали из Москвы, забрав с собой и малярию, и плазмодии. Сестра вздохнула с облегчением, влила Андрею в катетер какие-то препараты, собрала пробирки, стекляшки с мазками и вслед за доктором вышла из комнаты.
Двадцать минут готовились анализы, и с каждой минутой Андрею становилось легче – введенные препараты уверенно и кардинально облегчали парню жизнь. Жар спадал, тошнота уходила, боль в животе утихала.
Когда в дверях появился доктор Тай-болит, Андрей уже был относительно бодр и вовсю собирался домой. Доктор показал мне результаты мазка и анализов, объяснил, чем лечиться и как принимать. Еще раз осмотрел больного. Сестра вручила нам пакетики на целый курс , таблицу почасового описания приема, все уложила в красивый подарочный мешок и повязала бантиком.
С пожеланием скорейшего выздоровления она протянула мне полуторалитровую бутылку воды.
- Зачем? – Спросила я.
- Запивать. – Ответила она.
ДЕСЕРТ: Все посещение, включая воду, мерседес до клиники – обратно, звонок в Москву и курс недельной терапии не стоило мне ни единого батта, но ради интереса я заглянула в квитанцию. Хотелось узнать, на какую сумму «попала» моя страховая. Что значит «дорого» по-тайски, во что они оценивают свой инопланетный курс лечения на острове Слоник в Андаманском море?
Сажу одно: в Семейном Докторе я столько же плачу за маленький пакет анализов на аллергию!
SUGAR HUT
Моя способность находить непростые места не подкачала и на этот раз: в суровых дебрях интернета я отыскала Sugar Hut.
Водитель долго смотрел в навигатор, сверялся с замусоленной бумажной картой, кому-то звонил, таращился на нас в зеркало заднего вида и под конец нырнул в лабиринт тенистых улочек Паттайи.
- Chооggar Hutt ! – Произнес он выспренно и слегка театрально. – С вас триста батт!
Мы высадились у подножья зарослей и направились к остроконечным крышам, торчащим из глубин.
Ресепшн встретила нас безмолвием, потусторонним освещением, духом заброшенности и подросткового пофигизма. Через минуту в дверях показалась заспанная миниатюрная скво.
- Ваши паспорта, пожалуйста!
Мы протянули паспорта и кисло переглянулись.
Девушка пошелестела бумажками, сонно улыбнулась и звякнула в металлический звонок:
- Ваш номер готов, его вчера покрыли лаком.
- Лаком? – Переспросила я.
- Да, древесину отлакировали. Совсем как новая! – Улыбнулась девушка и мечтательно причмокнула.
Молодой человек в штанах и юбке (как водится в местных широтах) подхватил наши вещи и ретиво нырнул в темноту.
То справа, то слева из -за деревьев выплывали пагоды, подсвеченные фонарями, гортанно и противно орал пернатый житель местных кущ.
Носильщик – потаскун остановился у большой избушки на курьих ножках, дождался нас, лихо вскарабкался по длинной лестнице на второй этаж, открыл одну дверь, вторую и третью посередине:
- Right begroom, - промурлыкал он, - left begroom, shitting room and batroom.
Муж удивленно уставился на нас с Андреем.
- Ну, че тут непонятного, - хмыкнул Дрю, - две спальни, два санузла и гостиная посередине.
- Да я про shitting room , - задумчиво произнес муж. – Думал, нужник.
- Ура! Мы будем спать на полу! – Заорал Андрей, заглядывая в спальню. – И питаться будем на полу! – Констатировал он, зайдя в shitting room.
Я распаковала вещи, привела в жилой вид обе спальни, обе ванных комнаты, произвела разведку в мини-баре, на кухне. Осталась довольна -все по высшему разряду. Налила себе чашечку кофе, вышла на веранду, упала в шезлонг.
- Интересно, где тут выключатель? – Поставила чашку на журнальный столик, наклонилась, изучая кнопки под столом.
И тут услышала шаги. Размеренно и осторожно кто-то поднимался по нашей лестнице из самой темноты. Я замерла, вжалась в кресло.
Через секунду на веранде показалась любопытная павлинья морда.
- Ну, раз пришел, заходи! – Пригласила я.
Пернатый появился весь. Неспешно прошел по террасе, заглянул в обе комнаты, одним глазом осмотрел гостиную, другим глазом изучил меня. Что-то крякнул, постоял с полминуты, взмахнул крыльями и выпорхнул во мрак.
- И тебе добрый вечер! – Пропела я вслед.
Перед сном мы посетили местный бар, где получили комплиментарные напитки и выпили их, сидя на татами.
Спать улеглись интуитивно в полночь.
Всю ночь орали попугаи, цикады трещали без умолку, а ноздри терзал запах свежего лака.
Под утро проснулись павлины и начали перекличку, включив на полную «божественный» вокал. Солнце проникло на террасу, придав лако-красочному аромату нюанс изысканной паленой древесины.
- Умываться и завтракать! – Скомандовал муж.
Отель казался сонным и пустынным, похоже, все уже давно поели и занимались важными делами: таскались по городу, по массажным салонам, скупали дуриан и королевские креветки. Мы плюхнулись на пол, открыли меню и хором заказали continental breakfast.
Не буду утомлять вас долгим описанием, на следующее утро мы свалили: от лака разболелась голова, у мужа приключился приступ ностальгии по Вьетнаму, в котором он прожил без малого десять лет, а сын, влюбленный в цивилизованный хаос Синтары, проел нам плешь и вынул мозг.
- Как уезжаете? – Изумилась девочка-ресепшн. – От нас никто не уезжает. У нас лучший повар в Паттайе и уникальный колорит.
Мы что-то наплели про перенос рейса, выразили восхищение местной кухней, которая реально была бесподобна, собрали вещи и уехали в Синтару.
Андрей был счастлив: двадцать четыре часа аквапарка, трехкомнатный номер на клубном этаже с фуршетами и завтраками в постель, горки, водопады и каскады… и бесконечный праздник жизни.
Мы с мужем стояли на балконе восемнадцатого (ах, какого элитного!) этажа, с тоской смотрели на безумие копошащихся внизу людей и тосковали по избушке в Shooggar Hutt.
В тот же день на самом клубном раз-элитном этаже Синтары нас тупо обчистила вечерняя смена уборщиц.
SIAM NIRAMIT
Билеты на это шоу (входящее в рекордный список Гиннесса) нужно заказывать заранее. История Сиама, представленная на сцене во всю недюжинную мощь тайского интеллекта и таланта, является самой выдающейся достопримечательностью Бангкока.
Перед началом представления зрителей ожидает фуршет, равных которому трудно найти. Здесь грандиозно все: от напитков до десерта. Нас как бы готовят к тому, что в этом месте все по высшему разряду: напыщенно и несравненно.
Сорок тысяч костюмов пошито для этого шоу. Массовка – самая большая в мире. По сцене текут настоящие реки, по ним плывут лодки с людьми, с небес льет дождь, грохочет гром, сверкают молнии, слоны проходят величавым караваном. Два часа погружения в историю страны превращают тебя в участника событий. Ты чувствуешь запах костров и прошедшего ливня, аромат благовоний. Тебя окутывает пряный дух веков. Трубный голос слонов, народные танцы и песнопения уносят в даль, из которой не будет возврата и, прикоснувшись к этой дали, ты навсегда потеряешь покой.
Сиам Сиамыч, великий и нежный, бессонный демон ночи, ангел дня! Твоя звенящая энергетика сбивает с ног. Ты есть непознанная сила, загадочный водоворот! Ты стал прекрасной главой моей жизни, большим нетканым полотном, которым занавешиваю окна от сырости и стужи за бортом. Ты стал учителем, смешливым и жестоким, ты научил меня радости встреч и прощанию без сожалений.
В последний наш визит ты разыграл нас радикально: шестнадцать градусов тепла под проливным дождем в разгар сезона, пар изо рта, дрожь в теле, зябкий бриз и местные жители в пуховиках, сандалиях и шапках - ушанках.
Сиам!
Я видела, как ты замерз!