Летим мы с Вовой Соловьём где-то в раёне средней Пенжины на левом вертолёте. То ли он икру возит, то ли чего ещё. Но сели мы за протокой возле какого-то посёлка, там видны огоньки какие-то, собаки лают, и узкоколейка откуда-то с паровозиком - чух-чух-чух (не спрашивайте меня откуда, я всё про узкоколейки Дальстроя знаю, это сон).
Пилоты потребовали водку, Вова пошёл за ней в деревню. А там как раз поезд прибыл. Вдруг в деревне дикая суета, стрельбища какая-то, огни, ракеты в воздух. То ли пьянка у местных, то ли бьют кого.
Я про Соловья сразу подумал, вдруг он библиотекаршу местную посреди магазина соблазнил, а коряки ему не простили - случалось такое.
Приходит Вова, принёс рюкзак водки летунам и мне нечто вроде спаниеля, завёрнутое в одеяло. И летунам сразу - кончай бухать, крути турбины, этот у них сбежал, скоро здесь будут.
Я чего-то подумал - а чего Вова к собакам такой любовью проникся?
Развернул одеяло - а там Наполеон.
Как на этой картинке - в мундире, с эполетами, и рожа как у жулика.
Вова говорит - его на узкоколейке этапом привезли, разгружать стали, перекличка, он и порск в стланик. Меня за колени обхватил, говорит, спрячь, я тебя озолочу.
Летуны тут поднялись и с отключенными самописцами полетели. Поругались, конечно, но человека спасать надо, не деревянные, чай, они, а водку можно попить в месте где спокойнее, и рыбалка. Опустились за перевалом, выгрузили нас возле зимовья и дальше упорхнули, где яма кижучовая.
Мы в избу затащились, этот нам говорить стал - можно во Франции Империю вернуть, тогда вы у меня как сыр в масле кататься будете. Могу денег дать, у меня прикопано. Могут сторонники мои верные вас ценными бумагами наградить. А могу я вас назначить верными моими придворными - канцлером и министром полицыи...
И вижу я, как при этих словах Вова императору поленом по балде примеривается.
Тут я и проснулся.