Введение
Данная статья описывает всю историю 12-й танковой бригады и, как я надеюсь, послужит хорошим дополнением к книге «Танковый марш» Ф.М. Жаркого и одноименному сайту («http://tankm.ru/»). Текст составлялся мной на основе архивных советских и немецких документов с последующим дополнением материала с сайта и книги Жаркого. Насколько хватило материала, осветил боевой путь 12-й танковой бригады под Красноградом, который совершенно не описан в «Танковом марше», и детализировал все последующие боевые действия бригады, которые описаны в книге где подробно, где нет. Также дополнил выписанный с сайта «http://tankfront.ru/» командный состав 12-й ТБр сведениями из наградных листов и боевых донесений штаба 12-й ТБр. В целом изрядно утрамбовал текст самой различной и местами противоречивой информацией, а потому большей частью текст неудобочитаем и для развлекательного чтива никак не предназначен.
Командный состав
Командиры бригады:
(2 сентября 1941 г. – 16 марта 1942 г.) полковник, (с 27 декабря 1941 г.) генерал-майор Василий Михайлович Баданов [1];
(16 марта – 23 сентября 1942 г.) полковник Авраам Соломонович Кирнос (контужен) [1];
(ид) (с 23 сентября 1942 г.) майор, (с 26 сентября) подполковник Михаил Георгиевич Фомичев [1].
Заместители командира бригады по строевой части:
(сентябрь 1941 г. – 16 марта 1942 г.) полковник Авраам Соломонович Кирнос [1]; [70, л. 47]; [71];
(на 19 сентября 1942 г.) подполковник Михаил Григорьевич Хлюпин [111, л. 4].
Помощник командира бригады по хозяйственной части:
(? – 21 сентября 1941 г.) техник-интендант 1-го ранга Николай Иванович Измайлов (ранен) [2].
Военные комиссары (с 9 октября 1942 г. – заместители командира бригады по политической части):
(2 сентября 1941 г. – февраль 1942 г.) полковой комиссар Петр Матвеевич Латышев [1];
(врид) (февраль – май 1942 г.) старший батальонный комиссар Валентин Федорович Гончаров [1]; [77, л. 202];
(с 30 мая 1942 г.) старший батальонный комиссар, (с 15 ноября 1942 г.) подполковник Валентин Федорович Гончаров [1].
Начальники штаба:
(сентябрь 1941 г. - январь? 1942 г.) подполковник, полковник Григорий Сергеевич Рудченко [1]; [4];
(1 января – 31? марта 1942 г.) подполковник Александр Васильевич Цинченко [1];
(с 31 марта 1942 г.) майор Михаил Георгиевич Фомичев [1];
(врио) (с 23? сентября 1942 г.) старший лейтенант Александр Калинович Масленников [110, л. 24].
Начальники политотдела:
(2 сентября 1941 г. – 30 мая 1942 г.) батальонный комиссар Валентин Федорович Гончаров [1];
(с 30 мая 1942 г.) батальонный комиссар, (с 26 октября 1942 г.) майор Василий Иванович Бурмистров [1].
Начальник инженерной службы:
(врид) (на начало октября 1941 г.) старший лейтенант Андрей Андреевич Денисенко [78, л. 287].
Начальник химической службы:
(на начало октября 1941 г.) старший лейтенант Андрей Андреевич Денисенко [78, л. 287].
Начальники продовольственной службы:
(? – 25 сентября 1941 г.) техник-интендант 1-го ранга Григорий Яковлевич Гольдман (погиб) [2];
(пропал без вести 26 сентября 1941 г.) интендант 3-го ранга Василий Федорович Цымбалюк [2].
Начальник связи:
(на 23 сентября 141 г.) капитан Ковалев [5, л. 478].
Начальник Особого Отдела НКВД:
(на 20 сентября 1941 г.) младший лейтенант Шая Кивович Гохман [76].
12-й танковый полк
(расформирован в конце декабря 1941 г.).
Командир полка:
(с сентября 1941 г.) майор Василий Тимофеевич Мурашов [70, л. 338].
Помощник командира полка по технической части:
(на 23 сентября 1941 г.) воентехник 1-го ранга Александр Михайлович Кручинин [73, л. 473].
Военный комиссар:
(с сентября 1941 г.) батальонный комиссар Сергей Миронович Зотов [70, л. 247].
Начальник штаба:
(на 1 октября 1941 г.) капитан Феопемт Яковлевич Журавский [70, л. 23; 73, л. 432].
Начальник связи:
(с сентября 1941 г.) лейтенант Николай Сергеевич Широкий [73, л. 561].
Начальник химической службы:
(на 5 октября 1941 г.) старший лейтенант Василий Александрович Алексеев [70, л. 400].
Начальник санитарной службы:
(на 23 октября 1941 г.) военврач 3-го ранга Марина Михайловна Глоцкая [73, л. 404].
1-й танковый батальон
(с января 1942 г. - 531-й ТБ, с июля 1942 г. – 477-й ТБ)
Командиры батальона:
(на 22 сентября 1941 г.) капитан Максим Петрович Хроменков [70, л. 377];
(январь – конец мая? 1942 г.) капитан, майор Михаил Селиванович Королев [3, с. 74, 77]; [77, л. 202];
(на 1 июля 1942 г.) майор Глеб Михайлович Перовский [69, л. 534];
(на 22 сентября 1942 г.) капитан Василий Семенович Трошин [66, л. 430].
Заместители командира батальона по строевой части:
(на 2 марта 1942 г.) старший лейтенант Василий Семенович Трошин [77, л. 210];
(? – 23? сентября 1942 г.) капитан Файвиш Менделеевич Жаркой [3, с. 85, 100].
Помощник командира батальона по технической части:
(на 2 марта 1942 г.) воентехник 1-го ранга Сергей Иосифович Калинин [81, л. 315].
Военные комиссары:
(сентябрь 1941 г. – январь? 1942 г.) старший политрук Василий Николаевич Осипов [70, л. 32];
(январь? – февраль? 1942 г.) старший политрук, батальонный комиссар Иван Федорович Фомкин [78, л. 281];
(на 2 марта – 2 апреля 1942 г.) старший политрук Павел Игнатьевич Кемстач (погиб) [39, л. 66];
(2? апреля 1942 г. - ?) старший политрук Григорий Андреевич Очкур [39, л. 66];
(на 1 июля 1942 г.) батальонный комиссар Павел Кондратьевич Зимин [69, л. 534].
Старшие адъютанты (начальники штаба):
(сентябрь 1941 г. - ?) старший лейтенант Иван Васильевич Молчанов [70, л. 81];
(на 2 марта 1942 г.) старший лейтенант Алексей Михайлович Ямщиков [77, л. 213];
(на 22 июня 1942 г.) старший лейтенант Семен Михайлович Луговых [66, л. 430].
2-й танковый батальон
(с января 1942 г. - 215-й ТБ, с июля 1942 г. – 483-й ТБ)
Командиры батальона:
(сентябрь 1941 г. – не ранее 28 мая 1942 г.) капитан, (на 8 марта 1942 г.) майор Глеб Михайлович Перовский [60, F. 1058, 1059]; [73, л. 500]; [79, л. 253];
(20 июня – 18 сентября 1942 г.) капитан Иван Карпович Падалко (погиб) [2];
(врид) (18? – 23 сентября 1942 г.) капитан Николай Степанович Коваль (погиб) [2]; [65, л. 474];
(с 23? сентября 1942 г.) капитан Файвиш Менделеевич Жаркой [3, с. 100]; [65, л. 488].
Заместитель командира батальона по строевой части:
(на 23 августа – 23 сентября 1942 г.) капитан Николай Степанович Коваль (погиб) [2].
Помощник командира батальона по технической части:
(? – 2 октября 1942 г.) старший техник-лейтенант Василий Васильевич Егоров (погиб) [65, л. 488].
Военные комиссары:
(на 22 сентября 1941 г.) старший политрук Иван Федорович Фомкин [73, л. 546];
(январь – март или апрель 1942 г.) старший политрук, (на 8 марта 1942 г.) батальонный комиссар Василий Николаевич Осипов [39, л. 66]; [79, л. 253)];
(на апрель 1942 г.) старший политрук Корасев [39, л. 66];
(? – 18 сентября 1942 г.) старший политрук Александр Викторович Постников (пропал без вести) [2];
(18? сентября – конец сентября? 1942 г.) старший политрук Иосиф Абрамович Косой (контужен) [65, л. 474]; [129].
12-й мотострелково-пулеметный батальон
Командиры батальона:
(сентябрь 1941 г. – ?) старший лейтенант, капитан Лука Григорьевич Евтушенко [70, л. 11];
(на начало февраля 1942 г.) лейтенант, (на 2 марта) старший лейтенант, (на конец марта) капитан, (на сентябрь 1942 г.) майор Александр Петрович Бабенко [2]; [66, л. 423]; [77, л. 193, 243].
Заместитель командира батальона по строевой части:
(на 18 сентября 1942 г.) лейтенант Василий Корнеевич Юдицкий [65, л. 484].
Военные комиссары:
(? - 28 сентября 1941 г.) батальонный комиссар Андрей Иванович Комаров (ранен) [70, л. 44];
(28 сентября 1941 г. - ?) политрук Михаил Петрович Абрамов [70, л. 352];
(на начало февраля – 23 марта 1942 г.) политрук Владимир Николаевич Климовский (погиб) [2]; [39, л. 67]; [77, л. 217];
(на апрель 1942 г.) старший политрук, (на сентябрь 1942 г.) батальонный комиссар Тит Яковлевич Лошак [39, л. 67]; [66, л. 423].
Формирование и боевое крещение под Красноградом 21 сентября 1941 г.
12-я танковая бригада была сформирована в сентябре 1941 г. в городе Змиев (Харьковская область) в Харьковском военном округе на основании директивы заместителя НКО № 725239сс от 2 сентября 1941 г. Формировалась, возможно, на базе 43-й танковой дивизии по штатам № 010/75-010/83, 010/87 от 13 сентября 1941 г. в составе:
управление бригады (штат № 010/75);
рота управления (штат № 010/76);
разведывательная рота (штат № 010/77);
12-й танковый полк 2-батальонного состава (штат № 010/87);
12-й моторизованный стрелково-пулеметный батальон (штат № 010/79);
12-й зенитно-артиллерийский дивизион (штат № 010/80);
автотранспортная рота (штат № 010/81);
ремонтно-восстановительная рота (штат № 010/82);
медико-санитарный взвод (штат № 010/83) [1].
Полевая почтовая станция № 897.
По состоянию на 20 сентября 12-я танковая бригада насчитывала 1855 человек личного состава и 70 танков (1 КВ-1, 28 Т-34, 20 Т-37/38, 12 Т-26, 9 БТ), что на 9 танков превосходило полагавшееся бригаде по штату № 010/87 количество танков [1]. По показаниям захваченных немцами пленных танкистов 12-й ТБр, танки Т-34 на укомплектование 1-го танкового батальона были получены 10 сентября в Харькове [50, F. 190].
В мотострелковый батальон вместо штатных противотанковых орудий поступило 5 бронетракторов ХТЗ-16 (Т-16), которые в разных документах то считаются за танки, то нет. Помимо этих 5 бронетракторов по состоянию на 25 сентября мотострелковый батальон насчитывал 2 76-мм орудия на конной тяге, 6 82-мм минометов; зенитный дивизион – 8 37-мм зенитных орудий [4].
К 20 сентября осложнилось положение на стыке 6-й армии Южного фронта и 38-й армии Юго-Западного фронта, где образовался разрыв линии фронта, в который устремилась немецкая 295-я пехотная дивизия (группа Шведлера, 17-я армия). В 17.00 20 сентября ее передовой отряд ворвался в город Красноград и в 17.45 полностью занял его, вбив глубокий клин на стыке 2 советских армий [8]; [50, F. 54]. Для прикрытия образовавшегося разрыва линии фронта из резерва 6-й армии было спешно переброшено Днепропетровское артиллерийское училище, которое к 12.00 21 сентября заняло оборону по левому берегу речки Берестовенька напротив Краснограда, перекрыв немцам пути движения на восток, а в ночь на 21 сентября к Краснограду штабом Юго-Западного направления была выдвинута 12-я танковая бригада, имевшая задачу уничтожить прорвавшегося в город противника. Следом за ней из резерва 6-й и 12-й армий должны были прибыть 270-я и 275-я стрелковые дивизии, но пока что бригада должна была действовать против немецкой пехотной дивизии лишь собственными силами [8]; [10, л. 14].
При убытии бригады на фронт 20 сентября пропал без вести военфельдшер Григорий Пирог. Судя по всему, он дезертировал и вернулся в родной город Прилуки (Черниговская область), откуда уже в сентябре 1943 г. был призван вновь в армию в качестве санинструктора и даже был несколько раз награжден за эвакуацию раненых [2]; [72].
После перехода из-под Змиева к 14.00 21 сентября бригада сосредоточилась в районе Новой Водолаги, откуда сначала выслала разведку на станцию Берестовенька и далее на Красноград, а следом за ней направила передовой отряд (командир – зам. ком. бригады полковник Авраам Кирнос) – усиленный танками 12-й мотострелковый батальон. Для поддержки действий мотострелков к станции Берестовенька был выдвинут подчиненный штабу бригады бронепоезд [5, л. 467, 469]; [70, л. 47]. Ранее высланная на Красноград разведка в 18.45 донесла, что на северо-восточной окраине города обнаружила несколько орудий ПТО и небольшую группу пехоты противника, а также путем опроса местных жителей установила, что в Краснограде сосредоточилось 200-300 немецких пехотинцев [5, л. 470].
Действовавший впереди передовой отряд 12-й ТБр к вечеру, выйдя несколько южнее балки Полтавская в 4 километрах к северо-востоку от Краснограда, столкнулся здесь с выдвинувшимся из Краснограда передовым отрядом 295-й пехотной дивизии. Штаб 12-й ТБр отчитался, что немецкую пехоту поддерживал помимо минометчиков и бронемашин 1 средний танк. В действительности, 295-ю пехотную дивизию поддерживали не танки, а StuG III 245-го дивизиона штурморудий, но об их участии в том бою ничего не известно [5, л. 468]. С советской стороны в районе Вербовки (ныне южная часть с. Ивановское) действовал, вероятно, 1 танковый взвод и несколько бронемашин [73, л. 363, 634]. В ходе отражения последовавших затем контратак мотострелков, по подсчетам немцев, немцами было подбито и захвачено 2 танка и 2 броневика 12-й ТБр, после чего мотострелковый батальон перешел к обороне к северо-востоку от Краснограда на рубеже высота 171,5 – казарма в 1,5 км восточнее железнодорожного моста через речку Берестовая [5, л. 468]; [50, F. 55, 183].
Потери с немецкой стороны неизвестны. В наградном листе на командира танка старшего сержанта Андрея Федичкина сказано, что в ходе атаки его танк раздавил 2 пулемета и расстрелял их расчеты [73, л. 634].
Одним из подбитых советских танков немцы, вполне возможно, сочли танк старшего сержанта Александра Юрченко, который, согласно наградному листу на Юрченко, во время атаки на немецкую артиллерийскую батарею застрял в противотанковом рву, после чего Юрченко вместе с башенным стрелком занял оборону возле танка и в течение суток оборонял танк до подхода главных сил 12-й ТБр [73, л. 363]. В наградном листе на красноармейца 12-го МСПБ Якова Мельника также говорится о танке Т-34, засевшем в бочаге, который был обнаружен Мельником в ходе разведки 22 сентября. Вероятно, это и был танк Юрченко [79, л. 242].
Общие потери 12-й танковой бригады в личном составе 21 сентября пока что не известны. Из наградных листов следует, что в полном составе сгорел вместе со своей бронемашиной экипаж младшего сержанта Ивана Захарова (механик-водитель красноармеец Иван Скокодуб, пулеметчик красноармеец Иван Колотухин). Ни в каких именных списках потерь и «Книгах памяти» имена этих 3 погибших не значатся, как и имена всего остального рядового и младшего командного состава 12-й ТБр, погибшего или пропавшего без вести осенью 1941 г. [70, л. 5, 14, 36]. Среди прочих 21 сентября был ранен пом. ком. 12-й ТБр по хоз. части техник-интендант 1-го ранга Николай Измайлов [2].
Атаки на Красноград 22-23 сентября 1941 г.
С утра 22 сентября 1941 г. 12-я танковая бригада получила задачу овладеть Красноградом, после чего в 6.00 штабом бригады был направлен в войска соответствующий боевой приказ. 12-й танковый полк должен был с главными силами зенитного дивизиона с 8.00 до 10.00 перейти из Новой Водолаги в Чапаевку (ныне в восточной части с. Вишневое) и атаковать на Красноград с севера через Песчанку навстречу усиленному танками 12-му мотострелковому батальону. Штаб бригады с одной зенитной батареей переходил в Крестище [5, л. 468, 471, 472].
Боевые действия под Красноградом 22 сентября возобновились еще до подхода главных сил танковой бригады. Утром, выйдя в заросли кустарника к северу от села Натальино, поддерживавшие мотострелков танки 12-й ТБр с дистанции примерно 1000 метров взяли под обстрел мост через Берестовую, перед которым немцы заняли небольшой плацдарм. Всего немцы наблюдали 1 или 2 танка. Из-за понесенных накануне потерь в этот раз танкисты действовали осторожно, время от времени появлялись из кустарника, обстреливали мост с дальней дистанции, после чего меняли позиции, в итоге немцам так и не удалось их уничтожить [50, F. 56].
Первые атаки основных сил 12-го танкового полка на Красноград с севера состоялись уже после обеда. Всего немцы насчитали перед собой примерно 10 танков, из них 2 танка в 15.00 были подбиты передовым отрядом 295-й ПД. В 17.00 немцами была отбита атака 12-го мотострелкового батальона, который силами до 2 рот пехоты атаковал из балки Полтавская вдоль железной дороги на Красноград с северо-восточного направления. Понеся большие потери под минометным огнем противника, батальон был вынужден отойти обратно на исходные позиции. Одновременно с этим в 17.00 с севера на Красноград атаковало 8 танков 12-й ТБр, 2 из них немцы опознали как 52-тонные, т.е. КВ-1. Попав под обстрел немецкой артиллерии, танки в 17.15 развернулись и отошли на исходные позиции. До наступления темноты 12-я танковая бригада предприняла еще несколько атак на Красноград силами мотострелков с несколькими танками, но все они были отбиты немцами [50, F. 56, 57, 185].
В ходе наступления, согласно боевому донесению штаба 12-й ТБр, к 16.00 12-й танковый полк, встречая перед собой лишь мелкие группы пехоты противника, достиг хутора Фатиев (ныне с. Новоселовка), выйдя в 8 км к северу от Краснограда, а к 18.00 достиг деревень Чапаевка и Петровка в 6-7 км северо-западнее Краснограда. 12-й мотострелковый батальон к этому же времени вышел в 2-2,5 км юго-западнее Вербовки. В сам Красноград ни танкам, ни мотострелками ворваться так и не удалось [5, л. 478].
По итогу боевых действий 22 сентября штаб 295-й ПД отчитался о 7 подбитых и захваченных немцами средних советских танках [50, F. 186]. Согласно донесению штаба 12-й ТБр, 12-я танковая бригада действительно потеряла 22 сентября 7 танков (5 Т-34, 2 Т-26): 3 Т-34 – по техпричинам при атаках на Красноград с севера, а остальные 4 танка – при поддержке атак мотострелков [5, л. 271]. Как минимум 1 танк (старшего сержанта Александра Юрченко) был сожжен артогнем в районе Вербовки [73, л. 363]. Уже ночью сломавшиеся в районе Песчанки 2 танка Т-34 были эвакуированы с поля боя в ремонт трактористом красноармейцем Михаилом Барановым [70, л. 7].
12-й мотострелковый батальон 22 сентября потерял до 250 человек личного состава [5, л. 271]. Согласно показаниям захваченного к утру 23 сентября передовым отрядом 295-й ПД военнопленного мотострелка, большая часть потерь мотострелкового батальона (до 200 человек) пришлась на минометный огонь противника [50, F. 57]. Также артиллерией и авиацией противника были подбиты 2 бронепоезда, которые своим огнем поддерживали наступление мотострелков [5, л. 271].
Среди прочих 22 сентября пропал без вести пом. нач. штаба 12-й ТБр по разведке лейтенант Петр Назаренко, погиб командир танка старший сержант Александр Юрченко, выстрелом из ППШ сам себя убил взводный лейтенант Сергей Загородний, были ранены пом. ком. роты по тех. части младший воентехник Георгий Соколов, взводные 1-й стрелковой роты лейтенант Николай Биткич, младший лейтенант Кирилл Целик [2].
Штаб 12-й ТБр отчитался, что в ходе наступления танковый полк разбил подразделения прикрытия противника силою до роты пехоты, захватил 9 пленных, 3 ручных пулемета и несколько винтовок [5, л. 271]. В наградном листе на командира 1-го танкового батальона капитана Максима Хроменкова его батальону приписали также захват деревни Песчанка, уничтожение до батальона пехоты и 15 орудий ПТО, захват 12 пленных и 1 автомашины, однако все это явно завышенные цифры, да и сведений о прорыве танков 12-й ТБр в Песчанку 22 сентября пока что нет [70, л. 377].
Согласно своим наградным листам, наиболее отличились в бою 22 сентября экипажи танков:
ротного лейтенанта Петра Егорова (уничтожил 1 миномет и 2 пулеметные точки с их расчетами) [70, л. 23];
взводного младшего лейтенанта Евдокима Полещука (уничтожил 1 орудие ПТО с расчетом) [70, л. 173];
старшего сержанта Александра Трифоненко (уничтожил 3 пулемета с их расчетами) [73, л. 347];
старшего сержанта Александра Юрченко (раздавил 1 пулемет с его расчетом) [73, л. 363].
К утру 23 сентября 12-й танковый полк занял исходные позиции в занятой им накануне Чапаевке, а усиленный танками и бронепоездами мотострелковый батальон – на участке: (иск.) Липянка – высота 171,5. Штаб бригады перешел на новый командный пункт в хутор Фатиев поближе к своим войскам. К этому времени из-за отсутствия запасов на станции снабжения – станции Водолага – для 76-мм пушек танков КВ-1 и Т-34 осталось крайне мало осколочных снарядов и совершенно отсутствовали бронебойные снаряды, что делало танковую поддержку не слишком эффективной. Направлявшиеся из Харькова бронетракторы ХТЗ-16 также задержались с прибытием в мотострелковый батальон [5, л. 271, 272].
Тем не менее, приказа отбить своими силами Красноград с танковой бригады никто не снимал. По немецким данным, атаки танков 12-й ТБр начались уже между 4.00 и 5.00 23 сентября. Отдельные танки смогли ворваться в Песчанку, но удержаться здесь не смогли. В 16.45 разведотдел 295-й ПД отчитался наверх, что за день было подбито от 12 до 15 советских танков. После отражения еще нескольких атак разведотдел 295-й ПД отчитался о 2 уничтоженных и 4 подбитых танках 12-й ТБр, отметив, что подбитые легкие танки были отбуксированы более тяжелыми танками 12-й ТБр [50, F. 57, 187, 188].
В наградном листе на тракториста красноармейца Михаила Баранова сказано, что он той ночью в районе Чапаевки эвакуировал с поля боя как раз 4 легких танка Т-37 [70, л. 7]. Танк, где находился пом. ком. роты по тех. части 12-го ТП старшина Василий Егоров, был направлен на эвакуацию 5-го танка, который сломался на поле боя (лопнула КПП). При движении к сломавшемуся танку танк Егорова получил 2 прямых попадания снарядов, которыми были выведены из строя орудие и оптика танка. Тем не менее, экипаж танка продолжил выполнение поставленной задачи, по пути раздавил орудие ПТО, после чего подцепил сломавшийся танк и отбуксировал его в расположение бригады, за что Егоров позднее был награжден орденом Красной Звезды [70, л. 17].
Конкретные потери 12-й танковой бригады в танках и личном составе 23 сентября пока что не известны. Среди прочих в тот день погибли комиссары рот политрук Иван Кирилин и младший политрук Сергей Григорьев, были ранены взводные лейтенанты Михаил Аверьянов, Иван Ганжа, Григорий Татаров, младший лейтенант Виктор Дмитренко [2].
Согласно наградным листам, наиболее отличились в бою 23 сентября экипажи танков:
ротного лейтенанта Петра Егорова (в районе Чапаевки при отражении контратаки противника уничтожил 1 автомашину, 1 мотоцикл, 1 орудие ПТО) [70, л. 23];
взводного старшины Алексея Фофанова (в ходе разведки в районе Марьяновки уничтожил 14 велосипедистов и 1 легковую машину с радиостанцией и обслуживающим персоналом) [70, л. 297];
замполитрука Ивана Коваленко (в ходе разведки уничтожил 1 автомашину, 2 орудия ПТО, 1 мотоциклиста) [73, л. 454].
Атаки на Красноград 24 сентября 1941 г.
Утром 23 сентября 1941 г. к югу от Краснограда вышел 1-й батальон 988-го стрелкового полка 230-й стрелковой дивизии, который получил от штаба Днепропетровского артиллерийского училища задачу совместно с 2 батальонами этого училища атаковать на город с юга через переправу у Натальино [9]; [50, F. 57]. А во 2-й половине дня 23 сентября на восточный берег Берестовой наконец-то вышла 270-я стрелковая дивизия: 977-й стрелковый полк – в район деревень Поповка и Ульяновка к востоку от Краснограда, 975-й стрелковый полк – в район Натальино к югу от города. Почти до самого вечера 24 сентября в дивизии шла подготовка к наступлению и разведка бродов через Берестовую, а в 13.00-14.00 оба стрелковых полка приступили к форсированию Берестовой для выхода на исходные позиции и последующего наступления на Красноград [10, л. 22, 27].
Дожидаясь выхода 270-й стрелковой дивизии на исходные позиции, 12-я танковая бригада до вечера 24 сентября, по всей видимости, ограничивалась лишь разведкой местности к северо-западу от Чапаевки. В 7.00 24 сентября 2 танка 12-й ТБр были отмечены немцами южнее деревни Тишиновка (ныне Тишенковка), что в 6 км северо-западнее Чапаевки [50, F. 58]. Позже штаб 12-й ТБр отчитался, что 24 сентября «под ударом бригады батальон противника, занимавший Тишеньковка, поспешно отошел на Марьяновка», но из документов разведотдела 295-й ПД не подтверждены какие-либо активные боевые действия в этом районе, кроме вышеупомянутой танковой разведки [6].
Также в ночь на 24 сентября во время транспортировки боеприпасов в мотострелковый батальон на передовых позициях столкнулись 2 автомашины: пустая машина и машина с боеприпасами. Машина с боеприпасами при столкновении загорелась, однако бросившийся к ней начальник ОО НКВД 12-й ТБр младший лейтенант Шая Гохман лично успел ее разгрузить, предотвратив тем самым взрыв и уничтожение автомашины, за что позже был награжден медалью «За отвагу» [76].
В 17.00 24 сентября 270-я стрелковая дивизия и одновременно с ней 12-я танковая бригада перешли в решительное наступление на Красноград [11, л. 348]; [50, F. 59, 190]. Танки 12-й ТБр атаковали из Петровки и Чапаевки с севера через Песчанку на северо-западную окраину Краснограда. В атаке на Песчанку с севера немцами также была отмечена советская кавалерия неизвестно какой части. С северо-востока от Вербовки атаковал 12-й мотострелковый батальон, рядом с ним действовал 977-й стрелковый полк, с юго-востока и юго-запада атаковал 975-й стрелковый полк, а также, вероятно, усиленное стрелковым батальоном 988-го СП Днепропетровское училище [6]; [10, л. 31]; [50, F. 59, 190].
Позже по документам убитых немецких солдат советской разведкой было установлено, что к этому времени советским войскам в Краснограде противостоял в основном 516-й пехотный полк и частично 518-й пехотный полк. Огневые средства: 3 батареи полевой артиллерии, 1 зенитная и 6 минометных батарей, 20-25 пулеметов, 5-6 танков [11, л. 349]. За танки, как водится, были приняты StuG III 245-го дивизиона штурморудий.
В свою очередь немцы 24 сентября насчитали перед собой около 25 танков 12-й ТБр. В ходе атаки танки через Песчанку прорвались на северную окраину Краснограда, откуда дошли до центра города, раздавив по пути несколько полевых и противотанковых орудий 295-й ПД [6]; [50, F. 59].
Атаковавший с северо-востока 977-й стрелковый полк достиг высоты 171,5 в 2 км к северо-востоку от Краснограда и, согласно отчету штаба 6-й армии, отдельными передовыми подразделениями ворвался на северо-восточную окраину города, однако соединиться с танкистами так и не смог. До 19.00 все советские атаки на Красноград были отбиты 295-й пехотной дивизией [11, л. 349]; [50, F. 59]. Все прорвавшиеся на северную окраину города танки 12-й ТБр оказались без пехотной поддержки и в условиях окружения, т.к. пройденная ими Песчанка все еще оставалась в руках у немцев. К ночи у прорвавшихся танков кончились боеприпасы и горючее, и лишь малая часть танков смогла в итоге прорваться обратно на исходные позиции [11, л. 349].
По подсчетам разведотдела 295-й ПД, за день 24 сентября немцами было подбито 15 танков, захвачены исправный броневик и 43 пленных, в т.ч. 1 офицер и, вероятно, несколько красноармейцев из состава 12-й танковой бригады. Пленные указали на слабую боеспособность мотострелкового батальона, который все эти дни атаковал на Красноград без какой-либо артиллерийской поддержки. Также пленные показали, что участвовавшие в том бою танки входили в состав 1-го танкового батальона, штаб которого находился в роще к западу от Вербовки. Отсюда следует, что все подбитые и захваченные немцами в тот день танки были танками Т-34 [50, F. 59, 190]. Из оперативной сводки штаба 12-й ТБр от 24 сентября следует, что также был подбит единственный имевшийся в бригаде танк КВ-1, однако в отличие от танков Т-34 он в расположении противника не оставался и продолжал воевать в составе танковой бригады до конца октября 1941 г. [6].
Из наградных листов следует, что часть подбитых у Песчанки танков позже смогли эвакуировать с поля боя. Так, экипаж замполитрука Петра Зайца при атаке Песчанки успел уничтожить 12 немцев, а на ее южной окраине уничтожил 1 орудие ПТО, но в противоборстве со 2-м орудием ПТО танк был подбит. Экипаж остался внутри своей машины и вел огонь с места, пока через 6 часов его машину не эвакуировал в ремонт другой танк 12-й ТБр [70, л. 140].
Экипаж замполитрука Ивана Коваленко уничтожил до взвода пехоты и 3 орудия ПТО с расчетами, однако его танк был подбит и остался на поле боя. Только расстреляв все боеприпасы, Коваленко оставил свой танк и вернулся в расположение бригады, чтобы позже привести с собой помощь и эвакуировать танк с поля боя в ремонт [73, л. 454].
Экипаж командира взвода лейтенанта Степана Мазура уничтожил 6 пехотинцев и 1 орудие ПТО. В Песчанке танк был подбит и загорелся, однако экипаж потушил пожар и своим ходом вывел танк с поля боя [70, л. 78];
Экипаж командира взвода старшины Алексея Фофанова в районе Песчанки уничтожил 5 орудий ПТО с расчетами. На окраине Краснограда у танка снарядом были разбиты башня и все оптические приборы, однако экипаж продолжал подавлять огневые точки противника, после чего успешно вывел танк с поля боя [70, л. 297].
Экипаж Т-34 командира взвода лейтенанта Николая Коваля в районе Песчанки уничтожил 2 орудия ПТО с расчетами и 3 пулеметные точки. Танк был подбит, однако механик-водитель сержант Николай Ярин смог вывести его с поля боя, а позже сам лично и отремнтировал [73, л. 452, 567];
Также в бою 24 сентября отличились:
экипаж танка командира роты лейтенанта Петра Егорова (уничтожил до взвода пехоты и 1 орудие ПТО с расчетом) [70, л. 23];
экипаж танка командира роты лейтенанта Петра Костина (уничтожил до взвода пехоты и 1 орудие ПТО) [70, л. 165];
экипаж танка, в составе которого находился пом. ком. роты по тех. части 12-го ТП старшина Василий Егоров (находясь в обороне в районе Чапаевки, огнем с места разбил 1 мотоцикл и орудие ПТО с расчетом) [70, л. 17];
командир отделения 12-го МСПБ старший сержант Михаил Яхновский (в районе Вербовки лично убил свыше 15 немцев) [73, л. 699];
заведующий складом ГСМ 12-го ТП сержант Василий Петров (при доставке горючего в полк под обстрелом цистерна была пробита в нескольких местах, а шофер Пушкаренко тяжело ранен. Тогда Петров оказал помощь раненому, закрыл пробоины в цистерне и лично доставил горючее к танкам) [73, л. 502].
Как и точное количество потерянных в бою 24 сентября танков, не известны и потери 12-й танковой бригады в личном составе. Среди прочих пропали без вести командиры рот старший лейтенант Сергей Смирнов, лейтенант Павел Крылов, комиссары рот политрук Михаил Василевский, младший политрук Алексей Жижев, взводные лейтенанты Геннадий Пирогов, Павел Хаценюк, попал в плен танкист старшина Трифон Исупов, были ранены командир танкового взвода лейтенант Степан Мазур, командир пулеметного взвода 1-й роты 12-го МСПБ лейтенант Виктор Гвоздков, командир взвода 3-й роты 12-го МСПБ лейтенант Валентин Артюшенко. Пропавший без вести лейтенант Хаценюк (или Хоценко), как позже выяснилось, выжил, вернулся в родную Винницкую область, где был вновь призван в Красную Армию в апреле 1944 г [2].
270-я стрелковая дивизия в бою 24 сентября, согласно отчету штаба 6-й армии, потеряла всего 40 человек личного состава убитыми и ранеными, что косвенно свидетельствует о весьма посредственном участии этой дивизии в наступлении 24 сентября на Красноград [11, л. 349].
Последние атаки на Красноград, 25-26 сентября 1941 г.
После понесенных за 4 предыдущих дня тяжелых потерь в танках и личном составе к 25 сентября 1941 г. 12-й танковый полк сократился с 70 до 20 танков (7 Т-34, 13 Т-26/37/38), а мотострелковый батальон – до 342 человек личного состава – 48 % своей штатной численности. Тогда же на пополнение бригады прибыло 305 человек личного состава, что позволило повысить боеспособность мотострелкового батальона [4].
По немецким данным, советское наступление на Красноград возобновилось с 6.30 25 сентября одновременно с северного, северо-восточного, восточного и юго-восточного направлений. Танки 12-й ТБр атаковали с севера только с 8.00. В этот раз танкам даже не удалось ворваться в Красноград, а атаковавший на северо-восточную окраину Краснограда в районе МТС батальон 977-го стрелкового полка в 3 атаках потерял до 70 % личного состава. После провала утреннего наступления 270-я стрелковая дивизия и Днепропетровское артиллерийское училище предприняли ряд локальных атак на разных участках, в т.ч. при поддержке 1 танка 12-й ТБр советская пехота атаковала на мост через Берестовую, но и эта атака была отбита немцами в 18.30. Всего за день, по немецким данным, севернее Песчанки немцами был подбит 1 танк 12-й ТБр, а 2-й танк подорвался на мине [11, л. 351]; [50, F. 60, 61, 191].
Из наградных листов на танкистов 12-й ТБр выходит, что 25 сентября при атаке высоты 171,5, что к востоку от Песчанки, было подбито как минимум 2 танка 12-й ТБр. В 2 подбитых танках уцелели только их механики-водители старшина Федор Гарескуль и младший сержант Сергей Ломако, все остальные танкисты погибли. Выживший младший сержант Ломако вел огонь из танка (прим. – судя по количеству человек в экипаже, вероятно, Т-26), пока тот не загорелся, после чего, оставив свою машину, Ломако помог отремонтировать стоявший недалеко от него соседний танк. Вполне возможно, это был танк старшины Гарескуля [73, л. 259, 479].
Уже в ночь на 26 сентября на Песчанку атаковали с севера и в 22.45 ворвались в Песчанку 4 танка 12-й ТБр. Пробыв там некоторое время, все 4 танка благополучно отошли из Песчанки обратно в северном направлении [50, F. 62, 191]. Вполне возможно, что это была разведка боем местонахождения подбитых танков 12-й ТБр, о чем говорится в наградном листе на командира танкового взвода старшину Алексея Фофанова [70, л. 297].
В дневном или ночном бою за Песчанку наиболее отличился экипаж танка, который, вероятно, из-за больших потерь в личном составе танкового полка возглавил начальник связи 12-го ТП лейтенант Николай Широкий. Согласно наградному листу на Широкого, его экипаж уничтожил 1 миномет с расчетом [73, л. 561].
Точные потери 12-й танковой бригады в технике и личном составе 25 сентября пока что не известны. В бою 25 сентября при несчастном случае погиб нач. прод. снабжения 12-й ТБр техник-интендант 1-го ранга Григорий Гольдман, среди прочих были ранены взводные 2-й роты 12-го МСПБ лейтенанты Шота Лобженидзе и Иван Никонов [2].
Утром 26 сентября 12-я танковая бригада в составе 10 танков (4 Т-34, 6 легких танков) и 350 активных штыков в мотострелковом батальоне вновь атаковала через высоту 171,5 и МТС на Красноград, однако снова была остановлена сильным огнем противника, потеряла 2 танка Т-34 и перешла к обороне в районе высоты 171,5 [11, л. 352]. Наиболее отличился в этом бою красноармеец 12-го МСПБ Азария Грибенчиков, который под Вербовкой убил больше 10 немцев [73, л. 655].
Сами немцы при отражении танковой атаки на Песчанку насчитали 4 подбитых ими танка 12-й ТБр [50, F. 62]. Один из подбитых танков – взводного младшего лейтенанта Евдокима Полещука – сгорел, сам Полещук при этом погиб [70, л. 173]. 2-м подбитым танком был танк механика-водителя старшины Федора Гарескуля. С поврежденными масляной и водяной системами танк начал отходить с поля боя на сборный пункт, но через 5 километров пути отказал мотор; чуть позже танк все же был эвакуирован в ремонт [73, л. 259].
Согласно наградным листам, всего за день 26 сентября с поля боя было эвакуировано не менее 5 неисправных танков 12-й ТБр, в т.ч. тракторист красноармеец Михаил Баранов эвакуировал с поля боя 2 танка Т-26, а механик-водитель танка красноармеец Василий Брагинец эвакуировал еще 3 подбитых танка [70, л. 7]; [73, л. 384].
Из потерь 12-й танковой бригады в личном составе 26 сентября известно, что в тот день помимо младшего лейтенанта Полещука погибли командир танка лейтенант Иван Малый, пропали без вести новый начальник прод. снабжения 12-й ТБр интендант 3-го ранга Василий Цымбалюк, командир взвода лейтенант Григорий Кобзаренко, были ранены командир 3-й роты 12-го МСПБ старший лейтенант Семен Струков, командир минометной роты младший лейтенант Михаил Сиренко [2].
Бои 27-28 сентября 1941 г.
Утром 27 сентября 1941 г. перешедший в наступление 3-й батальон 516-го пехотного полка (295-я ПД) отбросил 270-ю стрелковую дивизию на левый берег Берестовой. Под ударом 97-й легкопехотной дивизии отошла и соседняя слева 275-я стрелковая дивизия, после чего на правом берегу реки из всех частей 6-й армии осталась одна только 12-я танковая бригада. Вслед за этим в 14.30 последовал боевой приказ № 38 штаба 6-й армии, согласно которому 270-я и 275-я дивизии должны были перейти к прочной обороне на южном берегу Берестовой, а 12-я танковая бригада с подчиненным ей бронепоездом № 3 – прикрывать правый фланг армии на рубеже балок Полтавская и Гнилая (прим. – северо-западный отрог балки Полтавская) и иметь резерв в районе хутора Фатиев и высоты 170,7 [10, л. 36, 42]; [50, F. 65].
О возможных боевых действиях 12-й танковой бригады 27 сентября пока что ничего не известно. В наградном листе на командира танка старшего сержанта Александра Трифоненко говорится, что он 27 сентября «огнем своего танка уничтожил до взвода пехоты противника, чем обеспечил продвижение взаимодействующим стрелковым частям». Впрочем, вполне возможно, что в наградном листе ошибка, и бой происходил накануне, 26 сентября, когда 270-я стрелковая дивизия еще имела хоть какое-то продвижение под Красноградом [73, л. 347].
27 сентября среди прочих погибли комиссар роты 12-го МСПБ лейтенант Михаил Адясов, командир взвода 3-й роты 12-го МСПБ лейтенант Александр Водопьянов, были ранены новый командир 3-й роты 12-го МСПБ лейтенант Марк Брокетгольд и его командир взвода лейтенант Феоктист Рябчич [2].
В тот же день к северо-западу от Краснограда начала выходить немецкая 68-я пехотная дивизия (LII.AK, 17.Armee), которая передовыми частями заняла Марьяновку и Тишинковку, что в 8 километрах от хутора Фатиев, подойдя вплотную к расположению 12-й танковой бригады [51, F. 639]. Однако вместо удара по танкистам в восточном направлении 28 сентября 68-я дивизия главными силами продолжала продвигаться в северном и северо-восточном направлениях в образовавшийся между 6-й и 38-й армиями разрыв линии фронта, тем самым обходя 12-ю танковую бригаду с тыла. Высланная бригадой разведгруппа во главе с комиссаром разведроты политруком Павлом Зиминым была обнаружена немецким 168-м разведывательным батальоном в 11.15 в районе высоты 183,1, что в 2,4 км северо-западнее совхоза Шевченковский (ныне пос. Шевченко). Всего немцы насчитали 3 бронемашины и от 45 до 50 пехотинцев [51, F. 646, 647].
Данная разведгруппа выяснила, что немцы заняли совхоз Шевченковский [7]. Во время этой разведки одна из бронемашин, согласно наградному листу на ее шофера Ивана Сахно, ворвалась в расположение противника, прошла мимо его орудий ПТО и смогла вернуться из расположения противника, несмотря на то, что Сахно был тяжело ранен [70, л. 82]. У хутора Высокий (ныне с. Высокое) к востоку от Шеченковского разведгруппа столкнулась с боевым охранением противника, уничтожила 8 немецких солдат и захватила у них документы [73, л. 276].
Заняв Шевченковский, 168-й разведывательный батальон вышел в 9 км от деревни Берестовенька, где располагался штаб 12-й ТБр, после чего ударом в северо-восточном направлении в 18.50 достиг села Крестище [7]; [51, F. 648]. Выброшенная к Крестище на бронемашине (шофер красноармеец Игнатий Грунин, пулеметчик ефрейтор Михаил Алябьев) разведгруппа во главе с командирами взводов разведроты младшими лейтенантами Николаем Парушевым и Виктором Черновым обнаружила здесь разведку противника в составе 1 машины с рацией и 20 велосипедистов. Подпустив немецкую разведку на близкую дистанцию, советские разведчики уничтожили, по разным данным, 15-20 немцев, легковую автомашину, захватили 10-12 велосипедов, 2 пулемета (прим. – по другим данным, крупнокалиберный пулемет и автомат) и ценные документы [70, л. 33, 36, 428]; [73, л. 353].
Отход на восточный берег Берестовеньки
После подхода 68-й пехотной дивизии в 6.00 28 сентября 1941 г. 295-я пехотная дивизия перешла в наступление из Краснограда вдоль железной дороги в северо-восточном направлении. Около 7.30 немцы вышли к балке Полтавская, где были остановлены 12-м мотострелковым батальоном, который на левом фланге огнем из-за Берестовой поддерживали также пехота и артиллерия 270-й СД, а на правом фланге в балке Гнилая поддерживали танки 12-й ТБр. Позже, в 13.40, танки 12-й ТБр были обнаружены немецкой разведкой и у хутора Фатиев [50, F. 66, 196].
Все попытки немецкой пехоты прорвать оборону мотострелков на рубеже балок Полтавская и Гнилая оказались безуспешными. В 9.30 танки 12-й ТБр предприняли вылазку на Песчанку, которая была немцами отбита. Всего за день 295-я пехотная дивизия, по собственным данным, подбила 2 танка 12-й ТБр [50, F. 66, 67, 196]. В одном из подбитых танков был тяжело ранен разорвавшимся снарядом в правую ногу и правую руку, госпитализирован и позже комиссован по инвалидности командир танковой роты лейтенант Александр Шилов [74].
Согласно наградному листу на командира танка старшего сержанта Александра Трифоненко, оба подбитых танка в тот же день были эвакуированы с поля боя его танком [73, л. 347]. Однако на следующий день 29 сентября оба подбитых танка была найдены немцами сгоревшими в балке Полтавская. Вероятно, что танки были сожжены уже при последовавшем ночью отходе бригады [50, F. 68].
Помимо лейтенанта Шилова 28 сентября были ранены и госпитализированы комиссар 12-го МСПБ батальонный комиссар Андрей Комаров, командир 1-й стрелковой роты лейтенант Александр Червоный, командир танковой роты лейтенант Шафик Хайрулин, комиссар 3-й стрелковой роты политрук Израиль Украина, командир батареи ПТО лейтенант Аркадий Айвазов, командир взвода связи роты управления лейтенант Виктор Царичанский, командир взводв 2-й стрелковой роты лейтенант Павел Бачковский, завделопроизводством 12-го МСПБ техник-интендант 2-го ранга Вересовский [2]; [70, л. 44].
С наступлением темноты 12-я танковая бригада, насчитывавшая примерно 10 танков и крайне малочисленный мотострелковый батальон, ввиду недостатка сил для удержания ее обширной территории почти в полном составе отошла на восточный берег реки Берестовенька [12, л. 50]; [50, F. 67]. На западном берегу в деревнях Берестовенька, Ворошилово (ныне с. Ивановское) и Вербовка остались 2 взвода мотострелков и 3 танка, остальные танки 12-го ТП встали в Берестовеньке на восточном берегу. 12-й мотострелковый батальон занял оборону по западным скатам высоты 178,4 к востоку от Берестовеньки. На никем не занятой местности между высотой 178,4 и Петровкой было организовано патрулирование, а на открытый правый фланг, где между 6-й и 38-й армиями оставался большой разрыв линии фронта, были высланы разведгруппы. Штаб бригады расположился в Циглеровке (ныне с. Сосновка) [12, л. 83].
Из боевых действий 29 сентября известно лишь, что в тот день в бою в районе Берестовеньки командир отделения 12-го МСПБ сержант Павел Савченко лично убил 16 немцев; погиб врио командира минометной роты лейтенант Константин Краюшкин. Хотя вполне возможно, что в наградном листе на Савченко ошибка, и на самом деле его бой происходил уже 30 сентября [2]; [73, л. 683].
Всего по состоянию на 29 сентября 12-я танковая бригада все еще имела в строю 13 танков (1 Т-34, 8 Т-37/38, 1 Т-26 и 3 огнеметных танка, вероятно, ХТ-26) [39, л. 67].
В 14.00 30 сентября после артподготовки 295-я пехотная дивизия силами до роты пехоты атаковала Берестовеньку и заминированный железнодорожный мост через одноименную речку, который прикрывался небольшими силами мотострелков и 1 танком 12-й ТБр. Сбив пехотное прикрытие и уничтожив танк, немцы захватили так и не взорванный мост и заняли восточную часть Берестовеньки, образовав плацдарм на восточном берегу. Сразу после оставления Берестовеньки на восточный берег реки был отведен и небольшой гарнизон Кирилловки, где немецкая разведка в тот день насчитала до роты советской пехоты. Тогда же, вероятно, были оставлены Ворошилово и Вербовка, после чего 12-я танковая бригада целиком сосредоточилась на восточном берегу Берестовеньки [10, л. 51]; [50, F. 71, 201].
Прорыв немцев к Циглеровке и Березовке
1 октября 1941 г. 12-я танковая бригада оставалась в обороне на рубеже западных скатов высот 174,3 и 178,4 к востоку и юго-востоку от Берестовеньки. С 16.00 огнем артиллерии бригада отбила в районе Берестовеньки разведку боем со стороны 295-й пехотной дивизии, отчитавшись, что ее атаковало до батальона пехоты с артиллерией [10, л. 57]; [50, F. 72].
В 18.30 2 октября 295-я пехотная дивизия силами до роты пехоты вновь произвела разведку боем со стороны Берестовеньки в восточном направлении. Высланный со стороны 12-й танковой бригады отряд уничтожил 30 пехотинцев, остальные в беспорядке отошли в Берестовеньку [10, л. 90]; [12, л. 172]; [50, F. 72].
К утру 3 октября 12-я танковая бригада имела в наличии 18 танков (6 Т-34, 9 Т-37/38, 3 Т-26) и несколько бронемашин, которые были сосредоточены в ударной группе на восточных скатах высоты 178,4 [12, л. 182]. Из их числа 3 или 4 танка в течение дня отмечались немецкой разведкой в 3-4 км восточнее Кирилловки, где они препятствовали действиям немецкой разведки [50, F. 73, 207]. В наградном листе на командира танкового взвода лейтенанта Николая Коваля сказано, что в тот день, будучи в разведке, он огнем своего танка расстрелял разведку противника силою до взвода пехоты и подавил огонь 1 миномета. Правда, в наградном листе сказано, что действовал танк в районе крепости Иван Город, т.е. не на правом, а на левом фланге 12-й ТБр [73, л. 452]. Понесли потери и танкисты: 3 октября был тяжело ранен осколками в ногу командир взвода танков Т-34 лейтенант Николай Шестак [2]; [75].
В тот же день бригадой была получена задача атаковать через Берестовеньку на Крестище навстречу наступающим с севера левофланговым частям 38-й армии [12, л. 187]. В ночь на 4 октября была произведена разведка на Берестовеньку, в ходе которой разведгруппа 12-й ТБр во главе со старшим сержантом Аромвисом Косояном уничтожила в полном составе караул 295-й ПД из 13 человек в Берестовеньке, захватив при этом крупнокалиберный зенитный пулемет. Наиболее отличились в этой операции командир бронемашины сержант Владимир Коваленко (убил 6 немцев и захватил 2 винтовки) и старший сержант Анатолий Кольцов (убил 4 немцев) [10, л. 93]; [73, л. 226, 288, 456].
По состоянию на 4 октября в строю оставалось 15 танков (6 Т-34, 6 Т-37, 3 Т-26) [143, л. 143]. Для наступления из состава 12-й танковой бригады была выделена ударная группа из 6 танков (3 Т-34, 3 Т-26) и до 150 стрелков, однако 4 и 5 октября она так и не была введена в бой и осталась стоять на месте [12, л. 199]. Вероятно, в ночь на 5 октября разведгруппа 12-й ТБр во главе с заместителем командира разведроты лейтенантом Яковом Осьмаковым пробралась в расположение противника в районе Кирилловки, гранатами забросала находившихся в доме немцев, затем напала на обоз противника, уничтожила 10 немцев и 3 повозки, 5 повозок вывела из строя. Наиболее отличился старший сержант Анатолий Кольцов, который уничтожил 4 часовых и 5 повозок [73, л. 288, 310]. В свою очередь 5 октября к востоку от Вербовки 295-й пехотной дивизией был захвачен пленный из состава 12-й танковой бригады, который на допросе показал, что в бригаде осталось всего 8 танков [50, F. 210].
Вечером 5 октября 270-я стрелковая дивизия – левый сосед 12-й ТБр – перешла в наступление, форсировала Берестовую и за ночь вышла на восточную окраину Краснограда. Обнаружив, что противник перед ней отошел на западный берег Берестовой, 12-я танковая бригада также выступила в западном направлении и к 3.00 6 октября танками вышла на северо-восточную окраину Берестовеньки, а мотострелками – к восточному берегу одноименной речки [10, л. 95, 97]. Согласно наградному листу на командира 2-го ТБ капитана Глеба Перовского, его танки ночью также заняли мост через Берестовеньку, после чего удерживали его в течение суток, но эта информация опровергается документами 295-й ПД [73, л. 500].
По разным данным, с 6.30-7.30 6 октября теперь уже 295-я пехотная дивизия перешла в наступление, атаковав 2-м батальоном 516-го пехотного полка пехоту 270-й СД, а 3 другими батальонами атаковав 12-ю танковую бригаду. 1-й и 2-й батальоны 518-го пехотного полка атаковали через деревню Берестовенька. Атака явно оказалась для танковой бригады неожиданной, и немцы отметили сопротивление лишь со стороны отдельных огневых точек. Пройдя от Берестовеньки 7 километров на юг и форсировав реку Берестовая, в 9.00 батальоны 518-го ПП достигли северо-западной окраины Петровки, которой овладели в 12.00. В 10.40 из Петровки несколько грузовиков с пехотой 295-й ПД прорвались на запад на Каменный Брод [12, л. 415]; [50, F. 76, 77].
2-й батальон 517-го пехотного полка ударил из Кирилловки в южном направлении. Противостоявшие ему небольшие силы 12-й ТБр (прим. – немцы насчитали всего 1 взвод пехоты и 3 танка) отошли в восточном направлении, после чего немецкий батальон вышел западнее высоты 178,4, где в 8.30 был контратакован от высоты 178,4 танками 12-й ТБр, насчитав перед собой 10 танков. При отражении этой танковой контратаки батальон уничтожил до 8 танков, опознав их как 2 Т-34, 2 Т-37/38, 4 Т-26 [50, F. 76, 77].
При прорыве в Петровку немцы захватили мост через Берестовую к северо-западу от Циглеровки. Мост был поврежден при его подрыве советскими войсками, после чего немцы сразу же организовали его ремонт, однако вскоре были контратакованы 3 танками 12-й ТБр, опознанными немцами как Т-34. Выйдя на ближнюю дистанцию к немецкому плацдарму, танки принудили немцев приостановить восстановление моста. Примененные против них 3 37-мм орудия ПТО даже сосредоточенным огнем не смогли пробить броню танков Т-34. Тем не менее, немцы с боем перешли Берестовую, атаковали и, по немецким данным, заняли Циглеровку, уничтожив при этом, по собственным подсчетам, 5 танков 12-й ТБр. Советскими документами взятие немцами Циглеровки не подтверждено [50, F. 77, 78].
Заняв Петровку и Циглеровку, немецкие батальоны затем с боем заняли высоты 171,8 и 181,4 восточнее Петровки и Циглеровки и вышли на ближние подступы к Березовке, что к северо-востоку от Циглеровки. Неоднократно высылаемая в Березовку немецкая разведка утром была остановлена перед этой деревней огнем нескольких танков 12-й ТБр. К обеду гарнизон Березовки усилился, немцы насчитали здесь уже 13 танков 12-й ТБр [50, F. 78].
После прорыва 1-го батальона 518-го ПП и 2-го батальона 517-го ПП на южный берег Берестовой в Петровку и Циглеровку между этими батальонами в восточной части оврага юго-восточнее Берестовеньки и в поле севернее этого оврага оказались в окружении небольшие силы мотострелков 12-й ТБр, против которых была брошена в бой одна из пехотных рот немцев. В 15.00 под ударом этой роты мотострелки отошли из оврага в юго-восточном направлении и, выйдя на открытую местность, подверглись удару артиллерии 295-й ПД, понеся потери [50, F. 78].
К востоку от крепости Иван Город оборонялась 3-я стрелковая рота 12-го МСПБ. Согласно наградному листу на своего командира младшего лейтенанта Якова Житника, рота смогла продержаться 2 часа, вывела из строя свыше роты пехоты, но в конце концов оказалась в окружении и была вынуждена отойти [73, л. 274].
К 16.00 6 октября 12-я танковая бригада отошла на рубеж: высота 178,4 – западная окраина Березовки – северо-западная окраина Циглеровки. Под угрозой окружения 270-я стрелковая дивизия отвела свои силы от Краснограда и выдвинула 2 своих стрелковых батальона в направлении занятой немцами Петровки. К исходу дня в районе Циглеровки вступили в бой переброшенные из армейского резерва 2 батальона 984-го стрелкового полка 275-й стрелковой дивизии. Перед ними, по данным советской разведки, к 16.00 действовало: батальон пехоты – у 4 курганов в 2 км к северу от высоты 178,4, пехотная рота – восточнее Берестовеньки, пехотная рота с 8 танками – восточнее крепости Иван Город, пехотная рота – западнее Березовки, пехотная рота – северо-западнее Циглеровки [10, л. 107]. За танки советской разведкой, вероятно, были принятые самоходки 525-го противотанкового батальона, т.к. именно этот батальон (без 1 роты) по состоянию на 5 октября находился на усилении 295-й пехотной дивизии [52, F. 460].
В общей сложности за день 6 октября 295-я пехотная дивизия, по подсчетам ее разведотдела, подбила 13 танков и захватила 450 пленных, заняв обширную местность в излучине Берестовеньки и Берестовой [50, F. 78].
Одним из подбитых у Циглеровки танков был танк Т-34 командира взвода лейтенанта Николая Коваля. Согласно наградному листу на механика-водителя танка сержанта Николая Ярина, экипаж вел бой 8 часов, и только к исходу дня танк был подбит артогнем. Весь экипаж танка был ранен, однако тяжелораненый Ярин смог вывести подбитый танк из-под артогня противника [73, л. 452, 567].
В районе станции Берестовенька, прикрывая отход стрелковых рот 12-го МСПБ, был подбит 1 бронетрактор ХТЗ-16, командир танка погиб, заряжающий был ранен. Оставшийся в строю механик-водитель красноармеец Виктор Филинков продолжал в одиночку вести огонь из подбитого танка, пока тот не был сожжен немцами. Сам Филинков при этом выжил, пересел на другую машину и продолжил воевать [73, л. 692].
Из потерь 12-й танковой бригады в личном составе известно, что 6 октября в районе Циглеровки умер от ран старший адъютант батальона (предположительно, 2-го ТБ) лейтенант Игорь Горшков, попал в плен санитар красноармеец Захар Бойко, были ранены командир танковой роты лейтенант Петр Костин, комиссар танковой роты младший политрук Евгений Трацевский, комиссар батареи ПТО политрук Павел Святковский, командир взвода 1-го ТБ лейтенант Иван Комков, командиры взводов батареи ПТО лейтенанты Шакир Вагидулин, Семен Рубан, командир взвода 2-й стрелковой роты младший лейтенант Никита Гудзенко, танковый техник 12-го ТП воентехник 2-го ранга Виктор Буров (прим. – ранен при эвакуации подбитого танка из района Циглеровки) [2]; [73, л. 382].
Отход
В 00.30 7 октября 1941 г. штаб 6-й армии своим боевым приказом № 48 поставил 12-й танковой бригаде, усиленной 2 батальонами 984-го СП, задачу: с утра 7 октября, прочно удерживая рубеж Березовка – Циглеровка, перейти в наступление, отбросить противника за Берестовую, а затем при первой возможности при продвижении соседней справа 14-й танковой бригады 38-й армии на Кирилловку овладеть высотой 174,3 и крепостью Иван Город на северном берегу реки. 270-й стрелковой дивизии тем же приказом была поставлена задача отбить обратно Петровку [10, л. 98].
Однако наступление 12-й танковой бригады 7 октября так и не состоялось. По свидетельству немцев, в ночь на 7 октября оборонявшаяся перед Петровкой советская пехота (прим. – надо полагать, правофланговые подразделения 270-й СД) отошла со своих позиций на несколько километров, после чего 516-й и 518-й пехотные полки 295-й пехотной дивизии из Петровки устремились в образовавшуюся на линии фронта брешь в южном направлении, обходя 270-ю стрелковую дивизию с правого фланга. Ранее занявшие Поповку 2 стрелковых батальона 270-й СД, по всей видимости, остались обороняться в этом селе и в 6.00 безуспешно атаковали из Поповки на Петровку, понеся при этом большие потери [50, F. 79, 213].
С 5.30 в наступление через Поповку перешла 257-я пехотная дивизия – сосед 295-й ПД справа. Форсировав Берестовую, ее 457-й пехотный полк в 14.00 занял Поповку и стал развивать наступление в южном направлении, а вслед за ним в наступление включились 2 других полка 257-й ПД. Противостоявшие им 973-й и 975-й стрелковые полки 270-й СД оказали упорное сопротивление и к исходу дня продолжали удерживаться на рубеже: село Добренька – хутор Ильинский (ныне с. Дружба) – высоты юго-восточнее и восточнее Поповки [53, F. 968]; [148, F. 508]. Наступление 257-й ПД полностью сковало 270-ю дивизию с фронта, а в это время пехота 295-й ПД продолжала обходить ее с правого фланга и вышла к селу Крутояровка, где в бой с нею с 11.00 вступило переброшенное из резерва командующего армией из-под Кегичевки Днепропетровское артиллерийское училище [10, л. 109]; [50, F. 79].
12-я танковая бригада с оставшимися танками в 1-й половине дня оставалась обороняться в Березовке, на западной окраине которой немцами был подбит 1 танк [50, F. 79, 213]. Чуть позже бригада перебросила свои танки на юг, и во 2-й половине дня у артели Червоный Господарь (ныне с. Рассоховатая), что в 10 км южнее Березовки, несколько раз неудачно контратаковала вышедший сюда передовой отряд 295-й ПД [50, F. 79, 213].
В ходе своего наступления к 16.00 295-я пехотная дивизия передовыми частями вышла на рубеж: высота 185,0 в 6 км к западу от Крутояровки – деревня Софиевка (3 км западнее Крутояровки) – высота 181,6 у юго-западной окраины Крутояровки – артель Червоный Господарь [50, F. 213]. Отбив контратаки танков 12-й ТБр у артели, передовой отряд 295-й ПД вышел затем с севера к станции Кегичевка, где насчитал помимо пехоты Днепропетровского училища около 10 танков 12-й ТБр и 2 бронепоезда. Бой за эту станцию длился несколько часов, но в конце концов немцы овладели ею [50, F. 79, 213]. Главные силы Днепропетровского училища остались обороняться в районе Крутояровки в условиях полного окружения в тылу наступавших немецких частей [10, л. 111].
Не все было гладко и на левом фланге 6-й армии, где в боях 6-7 октября оборонявшаяся на реке Орель 255-я стрелковая дивизия была разгромлена, а противостоявшая ей 94-я пехотная дивизия вышла к деревне Забаринская (ныне с. Забарино), обойдя левый фланг 275-й СД. Т.к. положение имеющимися силами было уже не восстановить, а боевые порядки 6-й армии растянулись, в 17.00 7 октября штаб 6-й армии отдал войскам боевой приказ № 49 на отход в ночь на 8 октября на новый оборонительный рубеж. Все также усиленная 2 батальонами 984-го СП 12-я танковая бригада должна была оставить Березовку и занять оборону на новом рубеже: Власовка – высота 186,5 – Артемовка (ныне с. Высокое), что в 2,8 км северо-восточнее артели Червоный Господарь. К юго-западу от нее на рубеж: Россоховатый – Крутояровка – Гутыровка – Червоная балка – должна была отойти 270-я стрелковая дивизия [10, л. 99].
Согласно оперативной сводке штаба 6-й армии, отход начался с 23.00, однако немцы уже около 17.00 отметили отход оставшейся в Березовке советской пехоты (прим. – всего немцы насчитали здесь около 200 человек), а в 18.30 – отход по дороге со стороны Циглеровки на село Казачий Майдан большой колонны советской пехоты – по всей видимости, 984-го стрелкового полка [10, л. 111]; [50, F. 79, 213, 214].
По данным штаба 6-й армии, после произведенного за ночь отхода по состоянию на 8 октября 12-я танковая бригада с подчиненным ей 984-м стрелковым полком оборонялась на рубеже: артель им. 17-го Партсъезда (ныне в составе с. Рассоховатая) – высота 200,7 (чуть южнее с. Казачий Майдан); штаб бригады сосредоточился в Чапаевке (ныне с. Слобожанское) [10, л. 113]; [12, л. 330, 331]. Собственно 984-й стрелковый полк, по всей видимости, занимал оборону в районе деревни Шляхова (ныне с. Шляховое), что к юго-востоку от высоты 200,7; в самой деревне расположился штаб этого полка [146, л. 113]. Проведенная немцами 8 октября воздушная разведка также обнаружила в Шляхове от 8 до 10 танков 12-й ТБр [50, F. 81].
Согласно наградному листу на уполномоченного ОО НКВД 12-й ТБр старшего политрука Михаила Субачева, 8 октября немецкая пехота просочилась к штабу бригады, однако Субачев проявил инициативу и с группой бойцов уничтожил просочившихся к штабу 6 немецких пехотинцев [73, л. 531]. Если дата в наградном листе правильная, эти 6 немцев могли быть разве что из состава разведгруппы 295-й ПД. Сама 295-я пехотная дивизия 8 октября всеми силами развивала наступление в юго-восточном направлении на разъезд Вольный и село Чернолозки, оставив 12-ю танковую бригаду в стороне за своим левым флангом.
Разгром немецкой разведгруппы
Под натиском 295-й дивизии войска 6-й армии 8 октября 1941 г. оставили и разъезд Вольный, и село Чернолозки и отошли за речку Богатая. В этой связи штаб 6-й армии решил оттянуть назад и 12-ю танковую бригаду, и в ночь на 9 октября на основании поступившего приказа штаба армии она с обоими батальонами 984-го СП отошла на новый рубеж обороны: Котляревский (4,5 км восточнее с. Власовка) – Чапаевка – Коммунарка (ныне с. Козацкое); штаб бригады перешел из Чапаевки в Софиевку (ныне в западной части с. Парасковия) [10, л. 114]. Судя по оперативной сводке штаба 984-го СП от 10 октября, подчиненные бригаде 2 батальона 984-го СП 9 октября заняли оборону на участке: поселок Красный (2,2 км севернее д. Ульяновка) – деревня Ульяновка (ныне с. Александровское) – южный берег речки Шляховое к югу от Ульяновки [146, л. 112]. Правее 984-го полка оборонялся 12-й мотострелковый батальон [149]. К утру 9 октября 13-я танковая бригада – новый сосед 12-й ТБр слева – заняла оборону в районе деревни Скотоватая (ныне с. Новая Парафиевка) в 10 км к югу от Коммунарки, и между обеими бригадами оставался никем не занятый 10-километровый разрыв линии фронта.
Тем временем еще 8 октября в Софиевку через Белуховку (ныне с. Кохановка) и Павловку прибыла группа из 5 танков Т-34 13-й ТБр вместе со штабом 13-го танкового полка, которая днем провела танковый рейд из Чернолозков через разъезд Вольный и станцию Кегичевка. Связавшись со штабом 12-й ТБр, штаб 13-го ТП остановился на ночь в Павловке. На следующий день штаб 13-го ТП выслал на разведку в 3 разных направлениях 3 мотоциклистов. Один из них – лейтенант Павел Пинчук (пом. нач. штаба 13-го ТП по разведке) действовал вместе с разведгруппой 12-й ТБр. Группу возглавлял командир взвода разведроты 12-й ТБр младший лейтенант Виктор Чернов. Помимо собственно разведчиков и лейтенанта Пинчука в состав группы входила как минимум одна бронемашина разведроты 12-й ТБр – сержанта Владимира Коваленко [73, л. 353, 456]; [147, л. 69, 70].
Так совпало, что выступившая утром 9 октября в направлении Белуховки немецкая 257-я пехотная дивизия, введенная в бой левее 295-й пехотной дивизии для осуществления прикрытия левого фланга 44-го армейского корпуса, около 14.00 также выслала разведгруппу – к деревне Шляхова [53, F. 986]. В районе деревень Антоновка, Очеретовата к югу от Шляховы она столкнулась с разведгруппой 12-й ТБр. Согласно наградному листу на Чернова, разведчики атаковали немцев из засады, уничтожили головную машину, убили 8 немцев (в т.ч. 1 офицера), захватили 1 пленного (в звании ефрейтора), 1 легковую машину, 2 пулемета, 8 винтовок [73, л. 353]. Согласно наградному листу на Пинчука, он лично убил офицера и 4 солдат, подбил «пикап», разбил 2 велосипеда, захватил пленного, а у убитого офицера забрал документы, топографические карты и фотоаппарат [73, л. 619]. Пленный был отправлен в штаб 12-й ТБр, разведчики 12-й ТБр, вероятно, также забрали себе трофейное вооружение и автомашину, а Пинчуку достались вещи убитого офицера. Трофейные немецко-русский словарь и очки офицера забрал себе начальник штаба 13-го ТП капитан Поздняков, фотоаппарат забрал комиссар 13-го ТП батальонный комиссар Жильцов, а остальные вещи убитого были направлены в штаб 6-й армии [147, л. 70, 71]. Особенно ценной оказалась трофейная карта, на которой была показана вся немецкая группировка перед фронтом 6-й армии [12, л. 353, 354].
В ходе этого боестолкновения немецкая разведгруппа не была полностью уничтожена, но потеряла 50 % личного состава. Выжившие немецкие разведчики доложили наверх, что группа была ополовинена, столкнувшись с советскими танками, за которые немцами были приняты бронемашины разведроты. Высланная впоследствии новая разведгруппа 257-й ПД, ни с кем не встретившись в пути, в 19.00 достигла Шляховы, обнаружила, что она уже оставлена 12-й танковой бригадой и вернулась обратно к главным силам 257-й ПД. Другая немецкая разведгруппа в это же время достигла Павловки и обнаружила, что в ней никого нет [53, F. 983, 986]. Ранее находившийся здесь штаб 13-го ТП во 2-й половине дня вернулся в расположение главных сил своей бригады, куда ранее уже отошла танковая группа 13-й ТБр, после чего 12-я танковая бригада вновь осталась действовать в одиночестве в отрыве от главных сил 6-й армии [147, л. 71].
Завершение боевых действий в октябре 1941 г.
10 октября 1941 г. 257-я пехотная дивизия перешла в наступление, обрушив свой удар главным образом на 13-ю танковую бригаду, которую она в тот день выбила из Скотоватой и отбросила за реку Орель. Левофланговый 457-й пехотный полк вышел к Павловке, в коротком бою в 14.15 занял ее и перешел здесь к обороне, прикрыв левый фланг 257-й ПД. Находившиеся в Павловке 2 советских танка (прим. – во всяком случае танками они названы в немецких документах) отошли оттуда в северо-восточном направлении. По всей видимости, это были либо танки, либо бронемашины 12-й ТБр [53, F. 994]; [148, F. 512]. После потери Павловки 12-я танковая бригада отвела свой левый фланг. 984-й стрелковый полк на основании ранее полученного приказа оставил Ульяновку и отошел на рубеж: поселок Красный – высота в 2 км северо-восточнее Ульяновки – высота с отметкой 160 – северо-западная окраина Софиевки. 12-й мотострелковый батальон оставался оборонять рубеж: Красный – Котляревский; штаб бригады перешел в Новоселовку (ныне в юго-восточной части с. Лозовая) [10, л. 120]; [149].
Заняв Павловку, 257-я пехотная дивизия выслала к северу от нее разведгруппу, которая в 18.00 обнаружила, что Софиевка к этому времени еще не была занята пехотой 984-го СП. Однако захваченные немцами пленные показали, что Софиевке должно быть примерно 500 человек личного состава и 12 танков [148, F. 512].
В ночь на 11 октября левофланговый 457-й пехотный полк вновь выслал разведгруппу к Софиевке, которая теперь уже обнаружила там советские войска, в 8.00 обнаружила в 2 км севернее Павловки 1 танк 12-й ТБр, а в 10.00 - что высоты в 3 км севернее и северо-восточнее Павловки также заняты советскими войсками [53, F. 999-1001]. Главные силы 457-го пехотного полка, перейдя в Павловку и район села Калюжное (ныне Калюжино), наступления в северном направлении не предпринимали, а перешли здесь к обороне, прикрыв левый фланг 257-й дивизии [53, F. 1006].
В тот день 11 октября линия фронта 6-й армии откатилась еще дальше на восток, и только находящаяся на крайнем правом фланге 12-я танковая бригада продолжала удерживать свои позиции, находясь в отрыве от каких-либо других частей и, по сути, не имея соприкосновения с противником. В этой связи штабом 6-й армии было решено вывести бригаду в Ново-Ивановку в армейский резерв. Со своих позиций бригада снялась около 12.00 12 октября [13, л. 75]. К вечеру она вышла в совхоз Красный (ныне с. Красное), где сделала привал, после чего продолжила движение в Ново-Ивановку [10, л. 130]. В 15.50 14 октября бригада сосредоточилась в селе Михайловка, что в 12 км к северу Ново-Ивановки, откуда к исходу дня 15 октября перешла в Гороховку, что в 4,5 км к востоку от Ново-Ивановки. Штаб бригады расположился в Крутоярке [10, л. 139, 142].
Выведенная в армейский резерв, к утру 16 октября 12-я танковая бригада насчитывала 7 танков (4 Т-34, 1 Т-38, 2 ХТЗ-16), а также 261 активный штык, 8 минометов и 4 станковых пулемета в мотострелковом батальоне [10, л. 144].
С 16.00 16 октября до 7.00 17 октября 1941 г. в составе 5 исправных танков (4 Т-34, 1 Т-38) 12-я танковая бригада перешла в район Большой Андреевки (ныне с. Великая Андреевка); штаб бригады расположился в Новониколаевке (ныне с. Новая Николаевка). К западу от расположения 12-й ТБр в районе села Беспальцево в тот же день сосредоточилась также выведенная в армейский резерв 13-я танковая бригада [10, л. 148, 149]; [143, л. 401]. В 13.15 18 октября 1941 г. штаб 6-й армии своим боевым приказом № 54 поставил обеим танковым бригадам задачу: к исходу дня 21 октября отойти в район села Малая Камышеваху, где передать свою матчасть прибывающей в состав армии 142-й танковой бригады, после чего убыть в район города Острогожска на доукомплектование. Тем же приказом всем дивизиям 6-й армии ставились задачи: к исходу дня 23 октября отойти на новый рубеж обороны: (иск.) Андреевка – Балаклея – Петровская – Беззаботовка [10, л. 157, 158].
Однако запланированная на 19 октября передислокация танковых бригад в тот день так и не состоялась. Утром 19 октября, согласно оперативной сводке штаба 6-й армии, немецкая 295-я пехотная дивизия частью сил атаковала из села Семеновка (11,5 км юго-западнее с. Большая Андреевка) в северном, северо-восточном и восточном направлениях позиции 28-й кавалерийской дивизии и 699-го стрелкового полка 393-й стрелковой дивизии. Все эти атаки удалось отбить, но после их отражения на усиление находящихся к северу и северо-востоку от Семеновки 28-й и 49-й кавалерийских дивизий поступили 12-я и 13-я танковые бригады соответственно [10, л. 168, 169]. Примечательно, что в документах разведотдела штаба 295-й ПД нет ни слова ни о каких попытках 295-й дивизии перейти в наступление 19 октября. Возможно, это была разведка боем.
Об участии 12-й танковой бригады в последовавших во 2-й половине дня 19 октября 2 контратаках танков и мотострелков 13-й ТБр на Семеновку ничего не известно. 20 октября 12-я танковая бригада оставалась в боевых порядках 28-й кавалерийской дивизии, где в районе села Рыжово к северу от Семеновки разведкой 295-й ПД было обнаружено 7 ее танков [50, F. 238].
Всего по состоянию на 20 октября 12-я танковая бригада насчитывала 1468 человек личного состава, 14 танков (1 КВ-1, 9 Т-34, 4 БТ), 1 бронемашину, 23 трактора, 215 автомашин, 45 мотоциклов, 9 орудий (1 45-мм и 8 37-мм), 6 минометов (4 82-мм и 2 50-мм), 32 пулемета (4 станковых, 28 ручных), 113 ППД, 852 винтовки (475 обычных, 377 автоматических), 8 радиостанций [14].
Согласно оперативным сводкам штаба 6-й армии, к исходу дня 20 октября 28-я кавалерийская дивизия начала отходить на новый оборонительный рубеж, после чего к утру 21 октября выведенная с ее полосы 12-я танковая бригада вместе с 13-й танковой бригадой расположилась в резерве 6-й армии в деревнях Ясная Поляна и Павловка (ныне обе в составе с. Ивановка) [10, л. 172, 175]. Впрочем, разведка 516-го пехотного полка 21 октября все еще отмечала в Рыжово советскую пехоту и танки 12-й ТБр. Вероятно, это были арьергарды 28-й КД, отошедшие из Рыжово только в ночь на 22 октября [50, F. 100].
Тем временем в 18.10 20 октября штаб 6-й армии своим боевым приказом № 55 поставил 12-й и 13-й танковым бригадам задачу: днем 21 октября поддержать 49-ю кавалерийскую дивизию, а в ночь на 22 октября выступить по маршруту: Ставкова Балка – Великая Камышеваха – Изюм - и 22 октября сосредоточиться на восточной окраине города Изюм [10, л. 158]. На восточной окраине Изюма 12-я танковая бригада после ночного перехода сосредоточилась к утру 22 октября [10, л. 178].
23-24 октября согласно боевому приказу № 56 штаба 6-й армии от 24 октября и ранее полученных указаний прибывшие в Изюм 12-я и 13-я танковые бригады передали свою матчасть 142-й танковой бригаде и к исходу дня 24 октября убыли в Ново-Аннинский на переформирование. К моменту сдачи 12-я танковая бригада имела 5 исправных танков (4 Т-34, 1 Т-38) [143, л. 395, 396]. Неисправная матчасть танковых бригад была погружена на станции Изюм для отправки ее на завод 23 октября. Занятая на погрузке команда из 10 человек подорвалась на мине, приготовленной на случай отхода, при этом погибло 7 человек и 3 человека было ранено [143, л. 397].
В общей сложности только что сформированная 12-я танковая бригада пробыла в боях ровно месяц, с 21 сентября по 21 октября. За время боевых действий с 21 сентября по 17 октября 1941 г. бригада, согласно наградному листу на ее командира полковника Василия Баданова, уничтожила около 1000 немцев, 11 танков, до 70 орудий ПТО, 10 минометов [80].
С 20 сентября до 20 октября 12-я танковая бригада с учетом полученного в конце сентября пополнения (305 человек) сократилась на 692 человека личного состава и 56 танков (19 Т-34, 20 Т-37/38, 12 Т-26, 5 БТ). Вероятно, также были потеряны все 5 бронетракторов ХТЗ-16 (Т-16), 2 76-мм орудия, 2 82-мм миномета. Но пока что это ориентировочные потери бригады на основе разницы между ее численностью на 20-25 сентября и численностью на 20 октября.
По данным штаба 6-й армии, конкретно за сентябрь бригадой было потеряно 366 человек личного состава: 85 – убитыми, 20 – пропавшими без вести, 253 – ранеными, 4 – по другим причинам [144]. Точные ее потери за октябрь пока что не известны.
Начало зимнего наступления
К концу декабря 1941 г. в Ново-Анненском 12-я танковая бригада была переформирована по штатам № 010/303-010/310 от 9 декабря 1941 г., танковый полк и зенитный дивизион расформированы, после чего бригада имела следующий состав:
управление бригады (штат № 010/303);
рота управления (штат № 010/304);
разведывательная рота (штат № 010/305);
1-й и 2-й танковые батальоны (штат № 010/306);
12-й моторизованный стрелково-пулеметный батальон (штат № 010/307);
ремонтно-восстановительная рота (штат № 010/308);
автотранспортная рота (штат № 010/309);
медико-санитарный взвод (штат № 010/310).
Танковые батальоны в январе 1942 г. были переименованы в 215-й и 531-й танковые батальоны, но в документах штаба 12-й ТБр оба они в основном по-прежнему назывались: 531-й – 1-м, а 215-й – 2-м танковым батальоном [1].
В конце декабря на основании боевого распоряжения № 0465/оп штаба Юго-Западного фронта от 24 декабря бригада была 3 железнодорожными эшелонами (№ 560-562) переброшена из Ново-Анненского в состав 38-й армии, 28-29 декабря выгрузилась на станции Тополи (Харьковская область), после чего сосредоточилась в районе Каменки, что в 35 км северо-восточнее Купянска, где получила пополнение в 202 человека личного состава [15]; [16, л. 81, 87, 101].
8-10 января согласно боевому распоряжению № 04/оп штаба фронта от 3 января бригада вновь погрузилась в эшелоны и убыла из состава 38-й армии в резерв Главкома Юго-Западного направления. Начиная с 9 января она выгрузилась на станции Радьковские Пески и сосредоточилась у села Крымки в 25 километрах к востоку от Изюма [17]; [19, л. 38, 39]; [20, л. 17, 20]. 11 января директивой № 0045/оп штаба Южного фронта бригада была включена в состав 57-й армии [23, л. 51].
Для предстоящего наступления на Барвенково 57-я армия получила в общей сложности 3 танковые бригады. Из них 6-я танковая бригада поступила на усиление правофланговой 341-й стрелковой дивизии, а 12-я и 130-я танковые бригады боевым приказом № 01 от 12 января штаба 57-й армии были первоначально объединены в танковую группу полковника Пушкина (командир 130-й ТБр) и должны были развивать успех 255-й и 351-й стрелковых дивизий после прорыва этими дивизиями обороны противника [23, л. 54-56]. Согласно этому же боевому приказу в ночь на 18 января 12-я танковая бригада перешла на выжидательные позиции на восточном берегу Северского Донца в Малой Еремовке (ныне с. Студенок), где и пробыла весь день 18 января позади боевых порядков 255-й стрелковой дивизии [22, л. 4, 7].
Всего к началу боевых действий 12-я танковая бригада насчитывала 1613 человек личного состава (т.е. 110 % от штатной численности), 41 исправный танк (7 КВ-1, 14 Т-34, 20 Т-60), 2 орудия ПТО, 8 минометов, 2 станковых, 134 ручных пулеметов, ППД и ППШ, 857 винтовок [18; 21]. Впрочем, к началу наступления орудия ПТО в расположение мотострелкового батальона еще не прибыли, также батальон недополучил положенные по штату минометы, противотанковые ружья и пулеметы. Танковые батальоны недополучили до штатного состава 5 танков (3 КВ-1, 2 Т-34) [24, л. 2]. Все прибывшие в бригаду танки были новыми. Танки КВ-1 прибыли из Челябинска, Т-34 – из Сталинграда, Т-60 – из Горького [55, F. 753].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 17 января числится 2 погибших танкиста (комиссар роты средних танков замполитрука Данил Мацко и командир Т-34 младший лейтенант Петр Голубчиков), каждый из которых «был раздавлен танком при аварии Т-34 17.1.42 г. в р-не Лозовая» (ныне с. Лозовое, 6,5 км севернее д. Крымки), - это были первые потери 12-й танковой бригады как в танках, так и в личном составе еще до ее ввода в наступление [2]. Вследствие этих аварий к 18 января бригада сократилась с 41 до 35 исправных танков [24, л. 3].
Наступление 57-й армии началось с утра 18 января. Ударившая от Малой Еремовки 255-я стрелковая дивизия за утро прорвала позиции 457-го пехотного полка 257-й пехотной дивизии (прим. – полк с 18 января перешел в подчинение штаба 68-й пехотной дивизии, XXXXIV.AK, 17.Armee), за день продвинулась до 10 километров в юго-западном направлении, овладела населенными пунктами Тихоцкий (ныне с. Тихоцкое) и Пасека и к исходу дня вышла на северо-восточную окраину деревни Сисинки и высоту 185,9 в 3,5-4 км северо-восточнее села Долгенькая (ныне с. Долгенькое), заодно обойдя с запада и блокировав опорный пункт 457-го полка в Красном Яре (2,5 км южнее с. Студенок) [25]; [27, с. 147, 148]. Вечером того же дня советская пехота (вероятно, из состава 970-го стрелкового полка) силою в 300-400 человек прорвалась на северную окраину Долгенькой, откуда затем была выбита немцами обратно в северном направлении. К исходу дня командир 457-го ПП полковник Драббе отдал приказ об оставлении Красного Яра и стягивании всех сил для обороны Долгенькой [54, F. 14, 545]; [55, F. 627, 628]. В конце концов, в общей сложности немцы стянули в Долгенькую 3 пехотных батальона (1-й и 3-й батальоны 457-го ПП, 1-й батальон 169-го ПП), 2 артиллерийских дивизиона (2-й дивизион 168-го АП и 1-й дивизион 257-го АП) и 2-ю роту 257-го саперного батальона, которые были объединены в боевую группу Драббе [54, F. 450].
На поддержку действий пехоты 255-й СД 12-я танковая бригада во 2-й половине дня выслала 2 взвода легких танков, однако они засели в снегу на западной окраине Пасеки и в бой так и не вступили. В 16.00 автотранспортная и ремонтная роты бригады в Коровин Яре (ныне с. Коровий Яр) подверглись авиабомбардировке, в результате которой были разбиты 4 автомашины (1 ЗИС-5, 3 ГАЗ-АА) и ранено 4 красноармейца [25]. Также в тот день во время разведки погиб сапер красноармеец Петр Фанин [2].
В 21.15 18 января штаб 57-й армии своим боевым распоряжением № 14/оп поставил танковой группе Пушкина задачу: «с утра 19.1.42 содействуя 351 и 255 СД в уничтожении пр-ка в районе Бражовка, Сулиговка, Долгенькая, выйти в район Сулиговка. В дальнейшем быть готовым для наступления в направлении Приволье» [26, л. 27].
Весь день 19 января 255-я стрелковая дивизия своим 980-м стрелковым полком атаковала на Красный Яр, которым овладела к исходу дня, а 968-м и 970-м стрелковыми полками во 2-й половине дня атаковала на Долгенькую [27, с. 152]. Следом за пехотой 12-я танковая бригада с 14.00 начала выдвижение в Тихоцкий и в рощу в 1,5 км юго-западнее Тихоцкого [22, л. 8]. Уже с 21.00 255-я стрелковая дивизия при поддержке 2 танков Т-60 1-го ТБ 12-й ТБр атаковала на Долгенькую сразу с северо-восточного, северного и северо-западного направлений, однако немцам удалось отбить эту атаку. 1 танк немцы сочли поврежденным [54, F. 530]; [55, F. 629].
В действительности, судя по всему, получили повреждения оба танка Т-60, а их механики-водители сержант Ипполит Пронин и ефрейтор Георгий Одинцов были ранены, после чего они своим ходом вывели танки обратно на сборный пункт. Согласно их наградным листам, экипаж Пронина (командир танка – командир роты малых танков лейтенант Иван Крушинский) за день уничтожил до 2 взводов пехоты, 2 орудия ПТО, 2 миномета, 2 станковых пулемета, а экипаж Одинцова уничтожил еще до 2 взводов пехоты и 2 станковых пулемета [78, л. 290, 291].
За день 12-я танковая бригада потеряла под ударами немецкой авиации 26 человек личного состава: 11 – убитыми (командир взвода связи младший лейтенант Федор Карпенко, старшие сержанты Егор Дмитриев, Сергей Лучаников, Михаил Приходька, красноармейцы Дмитрий Горелов, Всеволод Гробовский, Иван Дубров, Евгений Павлюченко, Петр Серый, Иван Смочаников, Александр Чайковский), 15 – ранеными [2]; [28, л. 98]. Помимо этих 11 человек 19 января погиб стрелок красноармеец Иван Муригин. В именном списке безвозвратных потерь сказано, что он погиб в бою, однако ни о каких боевых действиях мотострелкового батальона 19 января ничего не известно [2]. В общей сложности 19 января 12-я танковая бригада потеряла как минимум 29 человек личного состава: 12 – убитыми и не менее 17 человек ранеными.
После всех передислокаций и 2 дней наступления к 20 января 12-я танковая бригада сократилась до 33 исправных танков (6 КВ-1, 9 Т-34, 18 Т-60), потеряв вышедшими из строя 8 танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 2 Т-60) [24, л. 1].
Атаки на Долгенькую 20-21 января 1942 г.
Заняв Красный Яр, 255-я стрелковая дивизия перебросила оттуда свой 980-й стрелковый полк и 20 января 1942 г. ударила им в обход Долгенькой с востока, заняв Моросевку и Мазановку к юго-востоку от Долгенькой. Обошедшие Долгенькую с запада 968-й и 972-й стрелковые полки за ночь выбили 2 роты 168-го саперного батальона из Сулиговки в Степановку, что в 3 км к юго-западу от Долгенькой, а еще западнее под напором 351-й стрелковой дивизии остатки 2-го батальона 169-го пехотного полка и 168-го разведывательного батальона отошли в Ново-Дмитровку, после чего оборонявший Долгенькую усиленный 457-й пехотный полк оказался в полуокружении [22, л. 9]; [27, с. 153, 154]; [54, F. 18, 526].
Однако вместо дальнейшего развития прорыва в обход Долгенькой с флангов 255-я стрелковая дивизия 20 января продолжила свои безуспешные атаки этого села с фронта. С 16.00 457-й пехотный полк отбил несколько атак на Долгенькую с запада и северо-запада. При этом немцы насчитали в районе Долгенькой 16 танков 12-й ТБр. Для отражения советских атак на Долгенькую туда в 16.20 в распоряжение штаба 457-го ПП прибыла 3-я батарея 245-го дивизиона штурморудий в составе 3 StuG III. При ее поддержке к вечеру немцами было отбито еще несколько атак пехоты 255-й СД и танков 12-й ТБр с северного и восточного направлений, при этом немцы насчитали 3 подбитых танка 12-й ТБр [54, F. 523, 526]; [55, F. 616]. По сведениям автора книги «Танковый марш» Ф. Жаркого, всего в бою 20 января 12-я танковая бригада действительно потеряла 3 танка (1 Т-34, 2 Т-60) [3, с. 54].
После провала атак на Долгенькую с северо-западного и западного направлений к исходу дня 20 января 12-я танковая бригада сосредоточилась в Сулиговке к западу от Долгенькой [28, л. 98]. Ранее оборонявшийся в Степановке 168-й саперный батальон оставил это село и отошел на юго-запад в Дубровку. Между саперами и 457-м пехотным полком образовался разрыв линии фронта, что позволило 255-й стрелковой дивизии и 12-й танковой бригаде обойти Долгенькую с юга. С 14.00 до 18.30 21 января 457-й пехотный полк отбил еще несколько атак на Долгенькую пехоты 255-й СД с северного и западного направлений и танков 12-й ТБр с южного и юго-западного направлений, насчитав 2 подбитых танка, а с 20.00 отбил новую атаку на юго-западную окраину Долгенькой [54, F. 513, 515, 517, 524, 525].
В атаках на Долгенькую 21 января участвовали оба танковых батальона 12-й ТБр и 972-й стрелковый полк. 2-й танковый батальон атаковал в составе 11 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 8 Т-60), при этом батальон, по советским данным, уничтожил до роты пехоты, 1 средний танк и 4 орудия [39, л. 66]. В действительности немцы 21 января потеряли сразу 2 StuG III, которые, по свидетельству штаба 457-го ПП, застряли в снегу и были оставлены своими экипажами [54, F. 20].
Собственно 12-я танковая бригада 21 января в бою за Долгенькую потеряла 6 танков (1 Т-34, 5 Т-60): 2 Т-60 – сгоревшими (прим. – восстановлению не подлежали), 1 Т-34 и 3 Т-60 – подбитыми артогнем [24, л. 2]. 3 танка (1 Т-34, 2 Т-60) подбитыми и 4 человека личного состава (1 – убитым, 3 – ранеными) потерял 2-й танковый батальон, остальные 3 танка – 1-й танковый батальон [39, л. 66]. Одним из сгоревших танков был Т-60 взводного 1-го ТБ лейтенанта Николая Яновского (механик-водитель сержант Николай Каделев), который в поединке со штурморудием на окраине Долгенькой получил прямое попадание снаряда и сгорел со всем своим экипажем [78, л. 294]. 2-м сгоревшим танком был, возможно, Т-60 старшего сержанта Николая Ястребова, который также погиб в этом бою [2].
Из наградного листа на комиссара роты 1-го ТБ политрука Петра Ляхова следует, что подбитый танк Т-34 принадлежал ротному 1-го ТБ старшему лейтенанту Ивану Шерстобитову. Тяжелым артиллерийским снарядом танк был подожжен, сам Шерстобитов и командир башни сержант Александр Торбин при этом погибли. Находившийся в танке Ляхов потушил пожар и вывел танк с поля боя, однако и сам он получил сильные ожоги [2]; [77, л. 241]. В общей сложности в этом бою погибло 5 танкистов [2].
Согласно наградным листам наиболее отличились в бою 21 января за Долгенькую экипажи танков 1-го ТБ:
Т-34 взводного лейтенанта Афанасия Калкатина (уничтожил до взвода пехоты, 1 полевое и 2 орудия ПТО, 1 миномет) [78, л. 289];
Т-34 лейтенанта Леонида Андрющенко (уничтожил до взвода пехоты, 1 StuG III, 2 орудия ПТО) [78, л. 284];
Т-60 взводного лейтенанта Николая Яновского (механик-водитель сержант Николай Каделев) (уничтожил до взвода пехоты, 1 орудие ПТО, 2 миномета, 1 станковый пулемет) [78, л. 294].
Одновременно с атаками на Долгенькую 255-я стрелковая дивизия атаковала из Сулиговки в южном направлении, заняла село Бобров, откуда с 15 часов силами до 2 рот пехоты атаковала на обороняемую 168-м саперным батальоном Дубровку. Согласно оперативной сводке штаба 57-й армии, к 17.00 Дубровка была освобождена, однако, согласно донесению штаба 68-й ПД, около 18.00 немецким саперам удалось отбить эту атаку и удержать Дубровку [22, л. 9]; [54, F. 515, 517]. Судя по всему, в этом бою участвовал и 12-й мотострелковый батальон, атаковавший на Дубровку из Боброва, где в итоге и захоронили погибших в том бою 5 мотострелков (красноармейцы Иван Купонко, Василий Недобор, Василий Писанов, Александр Рожанский, Григорий Толмачев) [2]. Поддерживая действия пехоты, 21 января взвод 82-мм минометов младшего лейтенанта Ивана Саченка (12-й МСПБ) в Дубровке уничтожил 8 пехотинцев и ручной пулемет с прислугой, а минометный расчет сержанта Алексея Луценко вывел из строя 2 минометных расчета [77, л. 243]; [79, л. 254].
Также, согласно наградному листу на комиссара зенитной батареи старшего политрука Николая Лобанова, остававшаяся в районе хутора Тихоцкий зенитная батарея бригады за день отбила 4 авиаудара и уничтожила 2 Ju.88 [69, л. 481].
Бои за Ново-Дмитровку, Ново-Александровку, Гусаровку и Донзасс
После 4 дней наступления к утру 22 января 1942 г., продвинувшись от Большой Еремовки до 20 километров в юго-западном направлении, 255-я стрелковая дивизия вышла на рубеж: Долгий Яр – Бобров – Степановка – Мазановка, обойдя с обеих сторон 457-й пехотный полк в Долгенькой. Правый сосед 255-й СД – 351-я стрелковая дивизия вышла к северу от Барвенково, а между флангами этих дивизий на участке Бобров – Ново-Ивановка образовался 8-километровый разрыв линии фронта, в который штаб Южного фронта решил ввести в прорыв на Барвенково из своего резерва 1-й и 5-й кавалерийские корпуса [22, л. 10]. В 5.00 22 января штаб фронта своим боевым приказом № 3/ВПУ «на период преодоления рубежа Барвенково, Ново-Павловка» подчинил 255-ю стрелковую дивизию с 12-й танковой бригадой командиру 1-го кавалерийского корпуса генерал-майору Пархоменко [30]. В 18.00 штаб 1-го КК приказал дивизии ударить 972-м стрелковым полком с 12-й танковой бригадой через Ново-Дмитровку (ныне с. Новая Дмитровка) и Краснозоровку, к утру 23 января овладеть районом деревень Ивановка (ныне с. Маяк), Ново-Павловка (ныне с. Новопавловка), Ново-Александровка (ныне с. Александровка) и обеспечить коннице проход через позиции противника [31].
Оставив часть сил для блокировки Долгенькой с юго-запада, 255-я стрелковая дивизия главными силами двинулась на Барвенково. Впереди в направлении Ново-Дмитровки действовал 972-й стрелковый полк с 12-й танковой бригадой. Левее него на Дубровку и Новоселовку атаковал 968-й стрелковый полк, завершая окружение Долгенькой. Следом за ним во 2-м эшелоне действовал переброшенный из-под Мазановки 970-й стрелковый полк [29, л. 47].
Согласно донесению штаба 68-й ПД, с 12.45 Ново-Дмитровка была атакована с севера и северо-запада советской пехотой с 2 танками. Позже атаки усилились, всего немцы насчитали перед Ново-Дмитровкой 7 танков, 3 батальона пехоты и эскадрон конницы (прим. – вероятно, из состава 60-й кавалерийской дивизии). С наступлением темноты по приказу штаба дивизии остатки 2-го батальона 169-го пехотного полка и 168-го разведывательного батальона оставили Ново-Дмитровку и отошли на новый рубеж обороны Ново-Александровка – Донзасс (ныне с. Васильевка Первая), где они были объединены в боевую группу подполковника Клайне-Бенне (командир 168-го артполка) [54, F. 494, 503]. Следом за отступившими немцами в 21.50 22 января 972-й стрелковый полк с 12-й танковой бригадой занял Ново-Дмитровку [29, л. 49]. Наиболее отличился в бою за это село экипаж Т-60 ротного 2-го ТБ старшего лейтенанта Дмитрия Будкова: поддерживая атаку спешенной конницы, он уничтожил 2 минометные батареи и несколько пулеметов [79, л. 248].
В 8.30 23 января южной окраины Ново-Дмитровки достиг передовой 191-й кавалерийский полк 68-й кавалерийской дивизии (1-й КК), откуда полк двинулся на Ново-Александровку [33, л. 40]. К 9.30 полк занял Краснозоревку, а к 11.30 – северо-западную часть Ново-Александровки и северную окраину Ново-Павловки [34, л. 10]. Следом за ним 972-й стрелковый полк к 13.00 23 января занял Краснозоровку, а к 17.00 вышел в Ивановку (ныне с. Маяк) и на северную окраину Ново-Александровки [22, л. 11]; [23, л. 123]; [29, л. 49].
К 23.00 23 января 1-й эскадрон 191-го КП вновь с боем занял северную окраину Ново-Павловки, после чего в 23.00 командир 68-й КД запросил у штаба корпуса поддержать наступление дивизии на Ново-Павловку со стороны соседних 255-й стрелковой дивизии и 12-й танковой бригады [34, л. 7]. В ту же ночь в бой за Ново-Павловку были введены 12-й мотострелковый батальон и рота лыжников отдельного лыжного батальона, совместно с которыми за ночь 191-й кавалерийский полк овладел Ново-Павловкой, северной окраиной Гусаровки и станцией Гусаровка [34, л. 10].
С утра 24 января 12-й мотострелковый батальон при поддержке танков атаковал на восточную окраину Ново-Александровки, однако успеха в продвижении не имел. 1-й эскадрон 191-го КП атаковал и в 13.00 занял северо-восточную окраину Гусаровки, где и перешел к обороне вместе с лыжниками вдоль железной дороги [33, л. 23].
Штаб 68-й пехотной дивизии отчитался наверх, что в 5.00 24 января дивизией была отражена 1-я атака на Гусаровку, а с 6.15 отбита 2-я атака, в которой участвовало 3 танка 12-й ТБр [54, F. 457]. Еще позже количество танков к северу и северо-западу от Гусаровки выросло до 4 штук, которых немцы опознали как 2 тяжелых (т.е. в данном случае Т-34) и 2 легких (т.е. Т-60) [54, F. 450].
В 13.20 штаб 57-й армии своим боевым распоряжением № 0018/ОП поставил 12-й танковой бригаде задачу: перейти в Новую Николаевку (ныне с. Новониколаевка, 16,5 км восточнее с. Новопавловка) в распоряжение командира 335-й стрелковой дивизии, который этим же боевым распоряжением получил задачу ударом через Красноармейск (ныне с. Новоселовка) и Былбасовку 25 января овладеть Славянском [26, л. 42]. Однако, по свидетельству бывшего командующего 57-й армии генерал-лейтенанта Рябышева, на это распоряжение командир 12-й ТБр генерал-майор Баданов доложил, что из-за отсутствия горючего бригада остается стоять в Ивановке (северо-западнее с. Ново-Павловка) [27, с. 160].
В 14.30-15.00 24 января немцами была отбита атака советской пехоты (вероятно, 12-й МСПБ) с несколькими танками со станции Гусаровка на Донзасс, при этом 1 танк был подожжен 105-мм гаубицей 2-го дивизиона 168-го артполка [54, F. 446, 447]; [55, F. 635]. Это был Т-60 старшего сержанта Михаила Литвинова, который за один этот бой был награжден сразу орденом Красного Знамени и орденом Славы 3-й степени. Согласно одному наградному листу на Литвинова, в этом бою экипаж уничтожил до 2 взводов пехоты, 2 орудия ПТО, 2 миномета, 3 станковых пулемета. В другом наградном листе говорится только об уничтожении экипажем 1 миномета и 1 станкового пулемета. Танк был подбит прямым попаданием снаряда рядом со станцией Гусаровка, а сам Литвинов был легко ранен. Отправив механика-водителя за тягачом для эвакуации танка, Литвинов в одиночку продолжал вести огонь по противнику, пока танк не получил 2-е прямое попадание в бортовую броню и не загорелся, сам Литвинов при этом был тяжело ранен и получил ожог [78, л. 283]; [82].
В ходе этой же атаки перед Донзассом немцами был захвачен в плен один из мотострелков 12-й ТБр [55, F. 635]. Скорее всего, это был один из 4 мотострелков 12-й ТБр, числящихся в ее именном списке безвозвратных потерь пропавшими без вести 25 января.
По данным штаба 68-й КД, в 18.00 24 января 191-й кавалерийский полк совместно с мотострелками и 5 танками 12-й ТБр возобновил наступление и к 20.00 полностью овладел Гусаровкой [32]. Согласно донесениям штаба 68-й ПД, атака со стороны станции Гусаровка на Донзасс была отбита уже в 18.00 [54, F. 447]; [55, F. 636].
24 января в районе кладбища Донзасса командир пулеметного взвода 12-го МСПБ младший лейтенант Павел Резников лично захватил немецкий пулемет и из него же убил 7 немцев, а взвод 82-мм минометов младшего лейтенанта Ивана Саченка уничтожил 10 пехотинцев и подавил огонь 2 минометов, в т.ч. наводчик миномета красноармеец Иван Гнида вывел из строя 1 миномет с прислугой [77, л. 208, 243]; [79, л. 238].
Также 24 января при разведке Донзасса отличились разведчики 12-й ТБр:
разведчик красноармеец Григорий Олейниченко (огнем из СВТ убил 2 немцев, обнаружил минометные точки и навел на них огонь артиллерии) [79, л. 215];
пулеметчик красноармеец Алексей Мишин (огнем из автомата уничтожил 5 немцев) [79, л. 199].
Взятие Ново-Александровки
В ночь на 25 января 1942 г. приказом штаба 68-й ПД противостоявшая 12-й танковой бригаде боевая группа Клайне-Бенне была сокращена до 1 пехотного батальона (2-й батальон 169-го ПП), на усилении которого помимо тыловиков и 2 20-мм зенитных орудий находились теперь 2-я рота 168-го противотанкового батальона, 1 StuG III 3-й батареи 245-го дивизиона штурморудий и 1 105-мм гаубица 2-го дивизиона 168-го артполка. Штурмовое орудие, гаубица, 2 зенитки, а также 1 тяжелый миномет и 4 пулемета (2 станковых, 2 ручных) располагались в Донзассе, 2 37-мм орудия ПТО и 2 пулемета (1 станковый, 1 ручной) – в Ново-Александровке. Собственно 2-й батальон 169-го ПП насчитывал лишь 200 активных штыков, значительно уступая противостоявшим ему советским войскам [54, F. 435-437, 443, 444].
По состоянию на 25 января 12-я танковая бригада насчитывала 1522 человека личного состава, 198 автомашин, 20 пулеметов (2 станковых, 18 ручных), 112 ППД, 839 винтовок [37, л. 11].
По сведениям штаба 68-й КД, 12-й мотострелковый батальон вновь перешел в наступление на Ново-Александровку в 12.00 25 января. Поддерживавшие мотострелков танки 12-й ТБр атаковали на Донзасс, однако огнем расположенного на южной окраине Донзасса орудия 2 танка были подбиты, после чего 12-я танковая бригада приостановила свои атаки на Донзасс [34, л. 13].
Из немецких документов следует, что около 11.00 25 января немцами была отбита разведка боем из Ново-Павловки на Донзасс, при этом подбит и подожжен 1 танк 12-й ТБр [54, F. 434]; [55, F. 637]. В реальности огнем 105-мм гаубицы с южной окраины Донзаса было подбито все же 2 танка 1-го ТБ 12-й ТБр: Т-34 и Т-60. У танка Т-34, где радистом-пулеметчиком был красноармеец Петр Бондаренко, снарядом разворотило бортовую броню [78, л. 296]. Т-60 лейтенанта Владимира Подъяблонского успел уничтожить (согласно наградному листу) до взвода пехоты, 1 орудие ПТО и 2 станковых пулемета, когда был подбит. Сам Подъяблонский погиб. Оставшийся в живых механик-водитель сержант Иван Чашин снял с танка пулемет и продолжал вести бой вместе с пехотой [78, л. 293].
Собственно наступление мотострелкового батальона при поддержке 2 оставшихся танков 12-й ТБр на Ново-Александровку началось около 13.30-13.45. Встретив сильное сопротивление со стороны немцев, мотострелки попытались обойти Ново-Александровку с севера через высоту 168,8, ударив на стыке боевой группы Клайне-Бенне с боевой группой Шмидт-Круземарка [54, F. 434]; [55, F. 637]. Данный удар, а также наступление 349-й стрелковой дивизии с северного направления привели сначала к отходу боевой группы Шмидт-Круземарка в село Приволье, после чего в ночь на 26 января, оставив Ново-Александровку и Донзасс, отошла за речку Сухой Торец в деревню Петровка (ныне с. Майдан) и боевая группа Клайне-Бенне [54, F. 423, 431]. В ходе этого наступления во 2-й половине дня 25 января 12-я танковая бригада потеряла 1 танк – Т-60 старшего сержанта Кузьмы Гаврилова (1-й ТБ) – подорвавшимся на мине [54, F. 418]; [78, л. 300].
В общей сложности в бою 25 января приняло участие примерно 5 танков (2 Т-34, 3 Т-60) 1-го танкового батальона, из них 1 Т-34 был разбит, 1 Т-60 сожжен, 1 Т-60 подорвался на мине. Т.к. в целом бой закончился победой, многие экипажи танков были награждены. Согласно этим наградным листам, экипаж уцелевшего в этом бою танка Т-34 взводного лейтенанта Афанасия Калкатина (командир башни красноармеец Андрей Бондарь) уничтожил около 70 немцев, 2-3 тяжелых и 2 орудия ПТО, 1 станковый пулемет, а экипаж Т-60 ротного 1-го ТБ лейтенанта Ивана Крушинского уничтожил еще до 2 взводов пехоты, 2 орудия ПТО, 2 миномета [78, л. 281, 285, 289].
В целом в наградных листах на счет 3 из 5 танковых экипажей командование 1-го танкового батальона записало уничтожение до 200 немцев, 7-8 орудий, 2 минометов и 3 станковых пулеметов.
Среди мотострелков, согласно наградным листам, 25 января наиболее отличились:
расчет 82-мм миномета, где наводчиком был красноармеец Иван Гнида (обстреливая западную окраину Ново-Александровки, вывел из строя 5 пехотинцев и 1 станковый пулемет с прислугой) [79, л. 238];
врио взводного 1-й стреловой роты сержант Егор Еремин (убил 6 немцев) [79, л. 249].
Общие потери 12-й танковой бригады в личном составе 25 января неизвестны. В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 25 января числится 11 убитых (зам. ком. роты малых танков лейтенант Владимир Подъяблонский, механик-водитель Т-60 сержант Владимир Большухин, лейтенант Анатолий Птичкин, политрук Василий Мороз, младший политрук Петр Белов, красноармейцы Петр Герасимов, Владимир Клименко, Владимир Малоземов, Тиосон Очкуров, Иван Паньков, Гана Холивов) и 4 пропавших без вести (стрелки красноармейцы Николай Дреер, Дмитрий Никольский, Андрей и Федот Рудяшко). Судя по всему, часть из них в реальности выбыла из строя еще накануне, 24 января, когда в плен к немцам попало несколько мотострелков 12-й ТБр [2].
26 января во взаимодействии с подошедшей 349-й стрелковой дивизией 12-я танковая бригада овладела Ново-Александровкой. Всего в бою за нее, по советским данным, было уничтожено до 200 немцев, 2 орудия ПТО, 2 миномета и несколько пулеметных точек, захвачено 30 лошадей, 5 орудий (в т.ч. 2 противотанковых), 3 миномета, 9 пулеметов [28, л. 155]. В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 26 января числится всего 1 убитый (красноармеец Василий Паньков) [2].
Согласно наградному листу, в тот день в атаке на Ново-Александровку экипаж Т-60 комиссара роты малых танков 2-го ТБ младшего политрука Николая Кондратенко уничтожил до 50 немцев, 1 орудие ПТО и минометную батарею [77, л. 200]. В районе Гусаровки отличился пулеметчик 12-й разведроты красноармеец Алексей Мишин, который при разведке окраины села обнаружил и связками гранат уничтожил наблюдательный пункт и пулеметную точку противника [79, л. 199].
Завершив бои за Ново-Александровку, днем 26 января 12-я танковая бригада выдвинулась из Ново-Павловки в Новую Николаевку, где к 27 января временно поступила на усиление 349-й стрелковой дивизии [22, л. 15]; [28, л. 139]. Захваченные 28 января 68-й пехотной дивизией пленные из состава 349-й стрелковой дивизии показали, что к этому времени в Новой Николаевке сосредоточилось от 8 до 15 танков 12-й ТБр [55, F. 642].
До конца января ни в каких боевых действиях 12-я танковая бригада уже не участвовала. По некоторым данным, всего по состоянию на 1 февраля бригада насчитывала 55 танков (в т.ч. 14 танков – в строю). Количество личного состава указано как 1522 человека, но это цифры количества личного состава бригады по состоянию на 25 января. Реальное количество личного состава бригады по состоянию на 1 февраля не известно [38, л. 47].
В общей сложности за 9 дней наступления (18-26 января 1942 г.) 12-я танковая бригада вместе с 255-й стрелковой дивизией продвинулась от Большой Еремовки чуть более чем на 30 километров в юго-западном направлении и непосредственно участвовала в освобождении 5 населенных пунктов (Ново-Дмитровка, Ново-Павловка, Гусаровка, Ново-Александровка, Донзасс). С 18 по 25 января бригада сократилась на 91 человек личного состава. В ее именных списках безвозвратных потерь за 18-26 января числится 42 убитых и 4 пропавших без вести. Также за 2-ю половину января бригадой было явно получено пополнение в 14 танков Т-34 и Т-60. Общие потери бригады в танках за 18-26 января пока что не известны, только за 20, 21, 24 и 25 января было потеряно 13 танков (3 Т-34, 10 Т-60) подбитыми и сгоревшими.
Начало боев за Знаменку
В ночь на 28 января 1942 г. боевым распоряжением № 070/оп штаб Южного фронта поставил задачу с утра 30 января ввести в бой на стыке 37-й и 57-й армий в обход Славянска и Краматорской с запада резервную 9-ю армию. Согласно этому же распоряжению с 10.00 29 января в подчинение штаба 9-й армии из 57-й армии переходили левофланговые 333-я и 335-я стрелковые дивизии, 12-я танковая бригада, а также ряд артиллерийских частей [35].
В ночь на 29 января штаб 9-й армии боевым приказом № 004 поставил своим войскам задачу на переход в наступление. Главный удар должна была нанести на правом фланге армии от Новой Николаевки в южном направлении 317-я стрелковая дивизия, которая для этого усиливалась 12-й танковой бригадой и большим количеством переданной из состава 57-й армии артиллерии (4-й Гв.ТАП, 186-й ИПТАП, 1-й дивизион 116-го ГАП, 1-й и 3-й дивизионы 2-го Гв.МП). Развивать ее наступление должна была 51-я стрелковая дивизия со 131-й танковой бригадой [38, л. 45, 49].
После январских боев по состоянию на 1 февраля 317-я стрелковая дивизия насчитывала лишь 5351 человека личного состава [38, л. 47]. Выделенная на ее поддержку 12-я танковая бригада на 1 февраля располагала лишь 10 исправными танками Т-60, все остальные танки, подбитые или сломавшиеся, были разбросаны на пути январского наступления бригады [39, л. 141]. 8 из 10 исправных танков Т-60 в начале февраля оставались стоять в Новой Николаевке и в боевых действиях не участвовали, а мотострелковый батальон в пешем строю был выдвинут к селу Знаменка (ныне в западной части с. Черкасское) для поддержки боевых действий 317-й стрелковой дивизии. Штаб бригады и весь автотранспорт к 4 февраля находились в Пашково в 11 км к северо-западу от Новой Николаевки [37, л. 41]; [54, F. 727].
Знаменку и соседнюю Черкасскую обороняла боевая группа Драббе – усиленный 457-й пехотный полк 257-й пехотной дивизии, подчинявшийся штабу 68-й пехотной дивизии (XXXXIV.АК, 17. Armee), с которым 12-я танковая бригада уже имела дело под Долгенькой. После ранее понесенных при отступлении потерь к утру 31 января боевая группа Драббе имела 1600 человек боевого состава [54, F. 793]. К утру 30 января 761-й стрелковый полк 317-й стрелковой дивизии сосредоточился в Новой Николаевке, откуда перешел в наступление в южном направлении, вечером того же дня с боем занял Знаменку и перешел здесь к обороне [40, л. 5, 6]. В ходе последовавшей затем ночной контратаки немцы отбили юго-восточную часть Знаменки, отбросив 761-й стрелковый полк в юго-западную часть села [54, F. 36].
Спешно брошенный в наступление 761-й полк пошел в бой без артиллерии, 120-мм минометов и пулеметов, которые отстали на марше. К 1 февраля положение с тяжелым вооружением не изменилось. Не лучше было положение и в 2 других стрелковых полках. В 6.30 1 февраля 761-й полк вновь атаковал на Знаменку, к 10.00 с боем занял ее восточную окраину, однако очистить от противника юго-восточную окраину Знаменки без тяжелого вооружения полку не удалось [40, л. 42]. По немецким данным, 761-й полк к утру 2 февраля занимал лишь юго-западную часть Знаменки [54, F. 694].
За день 1 февраля в бою за Знаменку 761-й стрелковый полк уничтожил до 100 немцев, захватил 3 автомашины и 1 автомат, потеряв 42 человека личного состава убитыми и ранеными [40, л. 42, 43].
Со стороны 12-й танковой бригады силами ее разведроты в тот день была произведена разведка занятой противником части Знаменки, где было обнаружено до батальона пехоты, 3 минометных расчета и несколько пулеметных точек [79, л. 207].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 1 февраля числится 10 убитых (командир отделения сержант Николай Баринов, стрелки красноармейцы Виктор Горелов, Афанасий Коржиков, Алахверды Кульмамедов, Павел Курилка, Иосиф Михалюченко, Николай Пономарев, Иван Савинов, Касим Саидов, Вартанис Хатламеджаев) и 2 пропавших без вести (взводный 12-го МСПБ младший лейтенант Стефан Красинков, стрелок красноармеец Никифор Гайдабура). Убитые захоронены на западной окраине Знаменки. Подробности участия 12-го мотострелкового батальона в бою за это село 1 февраля пока что не известны [2].
Сдача Знаменки
Дни 2 и 3 февраля 1942 г. 761-й стрелковый полк провел, укрепляя оборону в занятой им части Знаменки, и наступления не проводил [40, л. 43, 44]. Со стороны 12-й танковой бригады 2 февраля была выслана разведка из 3 человек, которая обнаружила в районе Черкасской наблюдательный пункт противника, на который навела поддерживающую артиллерию, в результате чего наблюдательный пункт был уничтожен. После этого группа столкнулась с разведкой противника, при этом столкновении мотоциклист ефрейтор Михаил Есипенко огнем с автомата убил 3 и ранил 4 немцев, остальные бежали [79, л. 207]. Также в тот день отличился расчет 82-мм миномета 12-го МСПБ, где наводчиком был красноармеец Иван Гнида, который в Знаменке уничтожил 7 пехотинцев, 1 ручной пулемет с прислугой и полевую кухню [79, л. 238]. В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 2 февраля числится 1 убитый (стрелок красноармеец Петр Андриевский), который, судя по месту захоронения, погиб в Знаменке [2].
Получив на усиление 2-ю роту 2-го танкового полка 16-й танковой дивизии, в 11.00 4 февраля при поддержке танков 457-й пехотный полк контратаковал позиции 761-го полка в Знаменке, до 11.30 с боем занял западную часть села, однако юго-западную часть, куда немецкие танки из-за сугробов проникнуть не смогли, занять не смог [40, л. 44]; [54, F. 45, 624, 630]. Согласно журналу боевых действий штаба 317-й СД, в атаке участвовало 4 немецких танка, однако в донесениях штабов 9-й армии и 12-й танковой бригады говорится о 7 танках (1 тяжелый, 4 средних и 2 легких). Оба легких танка были в самом начале боя подбиты бронебойщиками 12-го МСПБ, а 1 средний танк подорвался на мине. Остальные танки бронебойщикам повредить не удалось, хотя огонь велся на расстоянии вплоть до 20 метров [37, л. 44]; [39, л. 58]; [40, л. 44].
Согласно наградным листам, один из легких танков с дистанции 60 метров подбил командир взвода ПТР батареи ПТО 12-го МСПБ лейтенант Василий Беспалый. Вслед за этим Беспалый огнем из автомата убил экипаж подбитого им танка и не дал немцам эвакуировать танк с поля боя [79, л. 232]. 2-й танк подбил из ПТР командир стрелковой роты 12-го МСПБ лейтенант Александр Лапсин. Также в этом бою Лапсин убил 17 немцев [77, л. 204].
Для восстановления положения в Знаменке в бой был введен ранее находившийся во 2-м эшелоне 317-й стрелковой дивизии 606-й стрелковый полк. В 2.00 5 февраля 606-й и 761-й стрелковые полки контратаковали противника в Знаменке и вновь заняли северо-западную и западную части села [37, л. 44]; [40, л. 45]. Перейдя в контрнаступление, до 12.00-12.30 457-й пехотный полк завершил зачистку северо-западной части Знаменки, а с 11.00 при поддержке танков контратаковал юго-западную часть села [54, F. 615]; [55, F. 676]. По версии штаба 317-й СД, контратака началась в 12.00 со стороны Черкасской силами до батальона пехоты и 10 танков. Атаковавшие впереди своей пехоты танки подходили к домам на 30-50 метров, зажигательными снарядами поджигали их, после чего продвигались к следующим домам. Ситуация осложнялась недостатком артиллерии, а также нехваткой снарядов к оставшимся орудиям и недостатком мин к минометам [37, л. 44]; [40, л. 45].
Под нажимом противника к 14.00 606-й и 761-й стрелковые полки полностью оставили Знаменку и отступили в западном направлении. Вышедшие на западную окраину немецкие танки открыли по отступающим огонь из своих пушек и пулеметов, дополнительные потери советским пехотинцам нанесли немецкие минометчики [40, л. 45].
Отойдя от Знаменки, к 16.00 оба стрелковых полка заняли оборону между Знаменкой и поселком Воровского (ныне северо-восточная часть с. Прелестное), откуда затем ночью по приказу командования 606-й полк был отведен в поселок Воровского, а 761-й полк отошел к железнодорожным будкам к северо-западу от поселка Воровского [40, л. 45]. Занявшие Знаменку немцы насчитали здесь 225 убитых советских солдат [55, F. 678].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 4 февраля числится:
11 убитых (комиссар роты 12-го МСПБ младший политрук Петр Чиж, взводные 12-го МСПБ младшие лейтенанты Иван Королев, Павел Резников, старшина 12-го МСПБ старшина Николай Неговский, заполитрука Николай Рябчиков, стрелки красноармейцы Газис Ахмедзянов, Иван Кириченко, Иван Оболонский, Александр Пимченко, Дмитрий Поров, Николай Чепурков);
18 пропавших без вести (командиры отделений младшие сержанты Иван Бережной, Дмитрий Науменко, стрелки красноармейцы Иван Арбузов, Федор Бешан, Филипп Волощук, Семен Гарбуз, Сергей Зеленин, Алексей Котин, Иван Крынин, Федор Куций, Сергей Овсянников, Иван Пронин, Иван Рачковский, Василий Сергиенко, Петр Сизов, Владимир Черновин, Виктор Шитиков, Василий Шулика);
за 5 февраля – 18 убитых (взводный 12-го МСПБ лейтенант Василий Корнилов, старший военфельдшер Алексей Васин, командир отделения младший сержант Доланов Борихатов, стрелки красноармейцы Анатолий Бешлик, Иван Буток, Иван Голяк, Караил Дорушаев, Иосиф Знайдюк, Константин Загоруйко, Роман Крохмалюк, Михаил Кукин, Алексей Лысенко, Иван Оболонский, Александр Рожков, Николай Сордунич, Кирилл Трофименко, Григорий Фосалко, Петр Черкашин);
14 пропавших без вести (нач. сан. службы 12-го МСПБ военврач 3-го ранга Михаил Заварзин, старшина Николай Демченко, стрелки красноармейцы Рустан Алиев, Григорий Ариничев, Иван Архипов, Александр Довгалев, Павел Карпенко, Федор Кориков, Гавриил Левченко, Дмитрий Мироненко, Алексей Мокрицкий, Филипп Руденко, Шокар Хаджиев, Степан Хохлов).
Общие безвозвратные потери 12-й танковой бригады за 4-5 февраля составили 61 человек личного состава (29 – убитыми, 32 – пропавшими без вести) [2].
Из числа пропавших без вести мотострелков красноармеец Руденко позже нашелся и продолжал воевать в составе части [2]. Также в северо-западной части Знаменки немцами до 13.30 5 февраля было захвачено в плен 6 мотострелков. Судя по следующему донесению разведотдела штаба 68-й ПД, чуть позже был пленен и некий сержант из состава 12-го МСПБ. Вероятно, им был либо младший сержант Иван Бережной, либо младший сержант Дмитрий Науменко. Захваченные пленные показали, что в Новой Николаевке к этому времени стояло уже 35 танков (6 КВ-1, 9 Т-34, 20 Т-60) 12-й ТБр. Все танки оставались на месте из-за нехватки горючего [55, F. 676, 678].
Несмотря на оставление Знаменки и понесенные большие потери, многие мотострелки были за эти бои награждены. Согласно этим наградным листам, в боях 4-5 февраля в батальоне наиболее отличились:
командир пулеметного взвода 12-го МСПБ младший лейтенант Павел Резников (4 февраля пулеметным огнем отрезал от танков пехоту и уничтожил 35 немцев) [77, л. 208];
командир отделения 12-го МСПБ сержант Михаил Лях (4 февраля убил 15 немцев) [79, л. 256];
командир отделения 12-го МСПБ сержант Василий Майборода (убил 10 немцев) [79, л. 240];
командир пулеметного взвода младший лейтенант Степан Артеменко (лично убил 9 немцев) [77, л. 236];
врио командира 2-й стрелковой роты 12-го МСПБ младший лейтенант Илларион Степаненко (4 февраля лично убил 7 немцев) [77, л. 245];
ручной пулеметчик красноармеец Иван Полевко (убил 7 немцев) [79, л. 246].
В общей сложности в боях за Знаменку 12-й мотострелковый батальон 1-5 февраля 1942 г., согласно наградному листу на его командира старшего лейтенанта Бабенко, уничтожил до 400 немцев, что явно весьма завышенные данные [77, л. 193]. С 1 января по 28 февраля 457-й пехотный полк потерял безвозвратно лишь 244 человека личного состава (156 – убитыми, 88 – пропавшими без вести), и бои за Знаменку были для него далеко не самыми кровопролитными [56, F. 367]. Безвозвратные потери самих мотострелков за 1-5 февраля составили 74 человека личного состава (40 – убитыми, 34 – пропавшими без вести) [2].
По состоянию на 10 февраля 12-я танковая бригада насчитывала 1370 человек личного состава, 54 танка (в т.ч. 18 танков в строю), 198 автомашин, 4 зенитных орудия, 8 минометов (5 82-мм, 3 50-мм), 18 ПТР, 20 пулеметов (2 станковых, 18 ручных), 112 ППД, 838 винтовок, т.е. с 25 января по 10 февраля численность бригады «просела» на 152 человека личного состава [38, л. 48].
Атаки на Черкасскую
После провала своего наступления 317-я стрелковая дивизия была сменена в 1-м эшелоне 51-й стрелковой дивизией, а 12-я танковая бригада поступила на усиление соседней слева 335-й стрелковой дивизии. 6 февраля 1942 г. штаб 335-й СД своим боевым распоряжением № 9 подчинил бригаду своему 1125-му стрелковому полку для наступления с севера на Черкасскую [36, л. 60].
Как и раньше, Черкасскую обороняла боевая группа Драббе, по состоянию на 8 февраля имевшая в Черкасской и Знаменке в общей сложности 14 орудий: 5 150-мм гаубиц, 7 противотанковых (1 50-мм, 6 37-мм) и 2 20-мм зенитных орудий, в т.ч. 1 37-мм орудие ПТО прикрывало въезд в Черкасскую с северного направления, а 1 зенитное орудие прикрывало въезд в Черкасскую с северо-восточного направления [54, F. 1119].
Наступление 335-й дивизии, согласно версии штаба 335-й СД, началось в 12.00 8 февраля, непосредственно 1125-й стрелковый полк поддерживало лишь 3 танка 12-й ТБр. Навстречу полку через Знаменку и Александровку атаковали поддерживаемые танками 131-й танковой бригады 1121-й стрелковый полк 335-й СД и 51-я стрелковая дивизия [39, л. 47].
Согласно донесению разведотдела 68-й ПД, с 7.05 9 февраля началась артподготовка, которой подверглись северная окраина и центральная часть Черкасской, с 7.15 в садах севернее Черкасской немцами было замечено занятие пехотой 1125-го СП исходных позиций для наступления, а с 7.45 началось наступление пехоты 51-й СД с танками 131-й ТБр на Знаменку и Александровку [55, F. 687].
Собственно танки 12-й ТБр вместе с пехотой 1125-го СП атаковали на Черкасскую с севера в 9.00. В ходе атаки 1 танк 12-й ТБр с десантом пехоты ворвался в северную часть Черкасской, где был остановлен огнем орудий ПТО, и около 10.25 отошел из Черкасской, после чего контратакой немцы отбросили прорвавшуюся вместе с танком на северную окраину пехоту 1125-го СП. До 10.00 огнем немецкой артиллерии были остановлены и все остальные наступавшие на Черкасскую советские войска [54, F. 1131]; [55, F. 687].
По версии штаба 335-й СД, при поддержке 3 танков 12-й ТБр 1125-й стрелковый полк к исходу дня захватил на северной окраине Черкасской в общей сложности до 50 домов и смог удержать свои захваченные в селе позиции. В ночь на 10 февраля на северо-восточную окраину Черкасской ворвался 1123-й стрелковый полк, однако 10 февраля он был выбит оттуда контратаками немцев, после чего 1125-й стрелковый полк 11 февраля был также оттеснен немцами на северную окраину Черкасской [37, л. 54]; [39, л. 47, 48].
Танки 12-й ТБр в этих уличных боях 10 и 11 февраля немцами отмечены не были. Из потерь 12-й танковой бригады известно лишь, что 10 февраля осколками авиабомбы был убит шофер красноармеец Валентин Ткач [2].
11 февраля в Пашково при бомбежке загорелся склад военного имущества 12-й ТБр, однако пом. нач. штаба 12-й ТБр по учету личного состава интендант 3-го ранга Василий Дмитриев мобилизовал местное население на тушение пожара и спас военное имущество, за что позже был награжден медалью «За боевые заслуги» [81, л. 61].
Утром 12 февраля 335-я стрелковая дивизия отразила контратаку до 2 рот пехоты противника на северную окраину Черкасской, после чего с 12.00 возобновила собственное наступление, но далее северной части села продвижения не имела [37, л. 56, 57]. Штаб 257-й пехотной дивизии, в подчинение которого перешел теперь 457-й пехотный полк, отчитался 12 февраля, что во 2-й половине дня в атаках на Черкасскую с севера участвовали и 2 советских танка, которые могли быть разве что танками 12-й ТБр [56, F. 237].
Судя по всему, день 12 февраля был последним днем участия 12-й танковой бригады в наступлении 335-й стрелковой дивизии на Черкасскую, более ее танки немцами здесь не фиксировались. 13 февраля отличилась находившаяся в районе села Голая Долина зенитная батарея бригады, которая при отражении авиаударов противника, согласно наградному листу на комиссара зенитной батареи старшего политрука Николая Лобанова, сбила 1 Ju.88 [69, л. 481]. Данная информация отчасти подтверждена разведсводками УПВО Южного фронта, согласно которым 13 февраля в районе села Богородичное, что к северо-востоку от Голой Долины, зенитной артиллерией было сбито 2 одиночных немецких самолета (1 Ju.88, 1 He 111), которые производили воздушную разведку на высотах от 100 до 200 метров, из них 1 самолет упал в районе Богородичного, а 2-й самолет – в районе Александровки [101, л. 270, 271].
С 14 февраля вся 9-я армия перешла к упорной обороне на достигнутом ее рубеже, после чего здесь временно наступило затишье.
В резерве
К 15 февраля 1942 г. 12-я танковая бригада главными силами находилась в Новой Николаевке, а своим мотострелковым батальоном обороняла хутор Ивановский. К этому времени бригада насчитывала по списку 66 танков (12 КВ-1, 24 Т-34, 30 Т-60): 34 танка (2 КВ-1, 10 Т-34, 22 Т-60) – в строю, 16 танков (7 КВ-1, 7 Т-34, 2 Т-60) – в войсковом ремонте, еще 16 танков (3 КВ-1, 7 Т-34, 6 Т-60) требовали капремонта [83, л. 33].
Начиная с начала январского наступления численность танкового парка 12-й танковой бригады выросла в общей сложности в 1,6 раз – на 25 танков (5 КВ-1, 10 Т-34, 10 Т-60), в т.ч. 14 танков Т-34 и Т-60 было принято бригадой между 25 января и 1 февраля. Маршевая рота из 5 новых танков КВ-1 из Челябинска, по воспоминаниям бывшего командира взвода этой роты лейтенанта Файвиша Жаркого, прибыла в состав 12-й танковой бригады только в середине февраля. По воспоминаниям Жаркого, рота выгрузилась глубоко в тылу на станции Радьковские Пески, откуда перешла в расположение бригады своим ходом. Во время перехода, по воспоминаниям Жаркого, его танк КВ-1 (старший механик-водитель сержант Евгений Бондаренко) засел в снегу, после чего еще сутки экипаж откапывал свой танк. Вероятно, что вышли из строя на марше и другие танки роты, чем и объяснилось столь низкое число исправных танков КВ-1 по состоянию на 15 февраля [3, с. 52, 58].
К исходу дня 20 февраля согласно боевому распоряжению № 0042 штаба армии 12-я танковая бригада вышла из распоряжения командира 335-й СД и сосредоточилась в армейском резерве в районе деревень Адамовка, Никольское и роще западнее Адамовки, расставив свои 16 исправных танков на южной опушке рощи западнее Адамовки, на южной окраине Адамовки и на северо-восточной окраине Хрестище [37, л. 93]. Вероятно, во время этой передислокации 20 февраля погиб танкист красноармеец Александр Матяшов [2].
22 февраля Адамовка подверглась авиабомбардировке. Прямым попаданием бомбы был подожжен сарай, в котором лежало 700 снарядов для 1-го танкового батальона, которые при этом начали взрываться, однако бросившиеся к сараю 4 бойца во главе со старшим адъютантом 1-го ТБ старшим лейтенантом Алексеем Ямщиковым, невзирая на продолжающую бомбежку и взрывы снарядов, вынесли уцелевшие снаряды из зоны огня и предотвратили их подрыв [77, л. 213]. Также в тот день погиб стрелок красноармеец Константин Муханов. Захоронен он был в хуторе Ивановский, что к северо-западу от Новой Николаевки, а причина смерти указана как «по неосторожности», т.е. Муханов погиб не под бомбежкой в Адамовке, и безвозвратных потерь от этого авиаудара бригада не имела [2].
27 февраля при неизвестных обстоятельствах погиб взводный 12-го МСПБ младший лейтенант Илларион Степаненко, а 28 февраля пропал без вести стрелок красноармеец Михаил Прокопенко (прим. – как позже выяснилось, дожил до конца войны) [2]. Это все известные потери 12-й танковой бригады в конце февраля.
Прорыв немецкой обороны на Маячке. 2 марта 1942 г.
25 февраля 1942 г. штаб Южного фронта отдал войскам боевое распоряжение (№ 0118/оп) с утра 27 февраля возобновить наступление. Главный удар наносила правофланговая 57-я армия, собственно 9-я армия получила вспомогательную задачу атаковать силами 2 стрелковых дивизий от села Троицкое (юго-западнее с. Черкасское) на Индиковку. В тот же день, 25 февраля, штаб 9-й армии своим боевым приказом № 009 выделил для наступления объединенные в группу войск генерал-майора Филиппова 51-ю и 335-ю стрелковые дивизии, усилив их тяжелой артиллерией и установками РС (1-й дивизион 116-го ГАП, 3-й дивизион 269-го ТАП, 2-й дивизион 4-го Гв.ТАП, 1-й и 3-й дивизионы 2-го Гв.МП). Группе Филиппова было приказано, оставив в обороне Александровки и западной окраины Знаменки 2 стрелковых батальона, остальными силами 27 февраля перейти в наступление в южном направлении, к исходу дня 28 февраля овладеть населенными пунктами Октябрьский, Знаменка, Николаевка (ныне все 3 деревни в составе села Маячка), 1 марта занять Львовку, Варваровку и Дмитриевку (ныне с. Дмитровка), а 2 марта занять Кантемирову и Индиковку. Один стрелковый полк должен был нанести вспомогательный удар с северо-запада на Михайловку, чтобы сковать противника в районе Михайловки и Лавровки. 12-я танковая бригада получила задачу перейти из района Адамовки в район села Приволье, где находиться в готовности развивать успех этих 2 дивизий [38, л. 83, 85]. В общей сложности к 1 марта 51-я и 335-я стрелковые дивизии насчитывали 12452 человека личного состава, в т.ч. 3140 активных штыков. На их усилении находилось 41 тяжелое орудие (122 и 152 мм) [38, л. 82, 86].
Собственно 12-я танковая бригада по состоянию на 1 марта, по некоторым данным, насчитывала 1531 человек личного состава, 50 танков (9 КВ-1, 17 Т-34, 24 Т-60, в т.ч. 41 танк в строю), 199 автомашин, 4 зенитных орудия, 8 минометов (5 82-мм, 3 50-мм), 7 ПТР, 13 ручных пулеметов, 142 ППД, 745 винтовок. Требующие капремонта 16 танков (3 КВ-1, 7 Т-34, 6 Т-60) уже не учитывались. Возможно, они во 2-й половине февраля уже были отправлены в капремонт. Также во 2-й половине февраля бригадой было явно получено пополнение личного состава, в результате чего 12-й мотострелковый батальон был полностью укомплектован личным составом, а общая численность личного состава бригады на 4 % превысила штатную численность [38, л. 82]; [39, л. 141].
Есть также данные, что по состоянию на 1 марта бригада имела не 41, а лишь 32 исправных танка, а собственно к 2 марта – 37 исправных танков (5 КВ-1, 12 Т-34, 20 Т-60). Судя по тому, что в документах штаба 9-й армии говорится лишь об одном ее танковом батальоне, все танки КВ-1 и Т-34 1-го и 2-го танковых батальонов были временно сведены в 1-й танковый батальон, а во 2-й танковый батальон сведены танки Т-60. Формально экипажи танков Т-34 продолжали числиться в составе разных танковых батальонов, и представления на награждение выписывали командиры обоих танковых батальонов [39, л. 141]; [42, л. 7].
Всем этим силам противостояла боевая группа Клайне-Бенне 68-й пехотной дивизии (XXXXIV.AK, 17.Armee): в Львовке – 2-й батальон 169-го пехотного полка, на участке Октябрьский – Знаменка – Николаевка – 1-й батальон 169-го ПП, на участке Александровка 2-я – Индиковка – Семеновка – (иск.) Александровка 3-я – 168-й разведывательный батальон [54, F. 1437]. По состоянию на 28 февраля 169-й пехотный полк насчитывал 801 человек боевого состава, а 168-й разведывательный батальон – 103 человека боевого состава, всего в общей сложности 904 человека боевого состава. Таким образом, соотношение активных штыков 2 советских стрелковых дивизий и противостоявших им немецких частей было примерно 4 к 1, однако не стоит забывать, что первые 2 дня 51-я и 335-я стрелковые дивизии наступали лишь силами 2 стрелковых полков, а потому не имели особого превосходства над противником [54, F. 1441].
Все населенные пункты были превращены немцами в узлы сопротивления и опорные пункты с развитой системой блиндажей, пулеметных и орудийных окопов, соединенных ходами сообщений. Все постройки на их окраинах и часть зданий в глубине были приспособлены к обороне и соединены ходами сообщений, внутри многих зданий устроены блиндажи. Улицы, как на окраинах, так и в глубине населенных пунктов, были перекрыты снежными противотанковыми валами. Местность перед этими снежными валами и на подступах к населенным пунктам была заминирована и перегорожена колючей проволокой. На высоты к северу от Октябрьского и Индиковки немцы выдвинули свое боевое охранение, укрепив его позиции блиндажами и несколькими ДЗОТами [41, л. 2].
В 6.00 28 февраля 51-я и 335-я стрелковые дивизии 3 передовыми отрядами перешли в наступление и за день овладели высотами 151,6 и 170,8 к северу от населенных пунктов Октябрьский и Индиковка. Атаки на высоту 165,5, что в 2 км к северу от Львовки, были немцами отбиты, и на высоте осталось обороняться боевое охранение 169-го пехотного полка, откуда оно было выбито уже к утру 1 марта [37, л. 107]; [54, F. 862, 1438, 1440].
Собственно 12-я танковая бригада в этих атаках не участвовала. К утру 28 февраля для отражения возможного контрудара противника со стороны совхоза № 5 (ныне в северной части с. Шабельковка) 5 танков 12-й ТБр были переброшены из-под Адамовки на позиции у южной окраины Приволье, а уже во 2-й половине дня были выдвинуты на позиции южнее села Прелестное, при этом их выдвижение было отмечено немецкой разведкой. В ночь на 1 марта в район Приволье были переведены и главные силы 12-й ТБр [37, л. 108, 111]; [41, л. 5]; [54, F. 862]. По всей видимости, 1 марта они присоединились к 1-му танковому батальону в Прелестном [55, F. 753].
В 6.30 1 марта 51-я и 335-я стрелковые дивизии теперь уже главными силами перешли в наступление, однако особого успеха в продвижении не добились, кроме занятия 23-м стрелковым полком (51-я СД) западной половины деревни Знаменка (ныне в восточной части с. Маячка). Атаковавший с севера на Октябрьский 348-й стрелковый полк (51-я СД) передовым отрядом вышел в 400 метрах к северу от этого хутора [37, л. 110, 111]; [39, л. 30]. Обеспокоенное советским наступлением командование 44-го армейского корпуса начало спешно усиливать 68-ю пехотную дивизию. В тот же день на ее усиление прибыла 1-я батарея 245-го дивизиона штурморудий, которая в ночь на 2 марта перешла в Индиковку. В Шабельковку прибыло 2 88-мм зенитных орудия 2-й батареи 279-го зенитного дивизиона, откуда одно из орудий 2 марта перешло в Индиковку. К утру 2 марта прибыли 2 105-мм гаубицы от 257-й пехотной дивизии, а уже днем в распоряжение штаба дивизии была направлена 2-я рота 2-го танкового полка 16-й танковой дивизии [54, F. 1414, 1415, 1438].
С советской стороны для развития наступления к утру 2 марта в бой из 2-х эшелонов дивизий были введены 23-й и 1125-й стрелковые полки, а также собственно 12-я танковая бригада [36, л. 56]; [39, л. 31]. Приказ на прорыв оборонительной линии противника был получен бригадой в 2.00 2 марта. Еще до получения приказа, начиная с 28 февраля, бригадой была проведена рекогносцировка района предстоящих действий и разведка огневых точек противника, отработаны вопросы взаимодействия танков с пехотой и артиллерией [85, л. 46, 51].
Согласно личному приказу командующего армией часть танков Т-34 и КВ-1 поддерживала пехоту 335-й СД, остальные же танки Т-34 и КВ-1 были приданы 51-й стрелковой дивизии. Танки Т-60 в бою не участвовали из-за непроходимых для них заснеженных дорог [41, л. 5, 6]; [42, л. 7].
По данным штаба 12-й ТБр, к 7.00 2 марта исходный рубеж высот 165,5 и 151,6 под прикрытием ночи и рельефа местности занял 12-й мотострелковый батальон [39, л. 68]. Движение танков с десантом мотострелков из Прелестного в южном направлении было замечено со стороны соседей 68-й ПД – 97-й легкопехотной и 257-й пехотной дивизий – между 7.25 и 7.45, всего немцы насчитали 16 танков. Информацией о них оборонявшийся в Черкасской 457-й пехотный полк в 7.32 поделился со штабом 68-й ПД, а потому неожиданностью наступление советских танков для 68-й пехотной дивизии не стало [54, F. 81, 82, 1436]; [57, F. 421].
Согласно отчетам советских штабов, 12-я танковая бригада ввела в бой 14 танков (4 КВ-1, 10 Т-34), на броне которых находилась 1-я стрелковая рота 12-го МСПБ, а 2 другие стрелковые роты 12-го МСПБ атаковали непосредственно за танками [39, л. 143]. По свидетельству плененного на следующий день немцами экипажа КВ-1 лейтенанта Ругаева, впереди действовали 9 танков (3 КВ-1, 6 Т-34), на броне каждого танка сидело по 9 человек. Остальные танки действовали во 2-м эшелоне [55, F. 751, 754]. Согласно одному из отчетов, десантники имели на вооружении помимо автоматов станковые и ручные пулеметы и ротные минометы, среди мотострелков находилось и 5 саперов 12-й ТБр [85, л. 46].
По данным штаба 12-й ТБр, уже в 9.00 танки с десантной ротой, используя рельеф местности, прорвали оборону противника и в течение 15 минут подавили его огневую систему, однако в действительности атака началась гораздо позднее [39, л. 66]. В 9.42 штаб 169-го ПП отчитался наверх о замеченных на высоте 151,6 3 средних советских танках, а само наступление 51-й и 335-й стрелковых дивизий со стороны высот 151,6 и 165,5 на Октябрьский и Знаменку, согласно донесению штаба 68-й ПД, состоялось примерно в 10 часов. Всего немцы насчитали перед собой до 2 полков пехоты и 17 танков [54, F. 1414, 1432].
В ходе артподготовки Октябрьский был почти полностью сожжен. Проведенное после его освобождения обследование местности показало, что 60 % убитых немцев погибли от осколков снарядов, т.е. в основном во время артподготовки [42, л. 9]. Тем не менее, несмотря на столь эффективную артподготовку, по свидетельству разведотдела штаба 68-й ПД, атаковавшая следом за танками советская пехота залегла уже на исходных позициях на высотах. Исход боя решили танки с десантом мотострелков 12-й ТБр, которые, пройдя без потерь через минное поле, достигли позиций немецкой пехоты, подавили их огнем с места, в 10.15 прорвали немецкую оборону, после чего, по свидетельству штаба 68-й ПД, уже к 10.25 оборонявший Октябрьский и Знаменку 1-й батальон 169-го ПП приступил к отходу из этих населенных пунктов на южный берег Маячки [54, F. 82]; [55, F. 723]; [57, F. 430]; [77, л. 211].
За успешный проход танков через минное поле все 5 сопровождавших танкистов саперов 12-й ТБр (сержант Григорий Кравченко, красноармейцы Артем Бабякин, Иван Зенцов, Алексей Хорошилов, Василий Черней) были награждены. Согласно своим наградным листам они за день обнаружили в общей сложности 2 минных поля и извлекли 11 мин, обеспечив свободный проход танкам, при этом разрывом снаряда сапер Иван Зенцов был легко контужен, но остался выполнять поставленную задачу [93, л. 56, 128, 274, 407].
Ворвавшись в Октябрьский, танки высадили здесь десантную роту, которая все это время оставалась на танках, откуда вела огонь из автоматов и пулеметов. Высадив десант, танки затем вышли к переправе через речку Маячка перед Варваровкой, однако саму речку, по свидетельству немцев, поначалу пересекать не стали [39, л. 143]; [55, F. 723]; [85, л. 46]. Следом за 1-й стрелковой ротой в Октябрьский ворвались главные силы мотострелкового батальона, 348-й стрелковый полк 51-й СД, 1121-й и 1125-й стрелковые полки 335-й СД, совместными силами которых к 11.00 Октябрьский и соседняя Знаменка были освобождены. По некоторым данным, бой за Октябрьский длился всего 20 минут [37, л. 114]; [39, л. 143]; [85, л. 46].
Под огневым прикрытием танков в 11.00 советская пехота форсировала Маячку, вошла в Варваровку и Дмитриевку [39, л. 143]. Под огнем советской артиллерии и танков 1-му батальону 169-го ПП не удалось удержаться в Варваровке. Потеряв 6 станковых пулеметов разбитыми (прямыми попаданиями снарядов), батальон сдал Варваровку и Дмитриевку и откатился на юг на высоту 157,3 к штабу своего полка. О сдаче Варваровки в штаб 68-й ПД сообщили в 11.45. К 12.30 советские войска полностью заняли Варваровку, где танковая группа 12-й ТБр до 15.00 оставалась для пополнения боеприпасами [39, л. 143]; [54, F. 82, 83]; [55, F. 723].
Заняв Варваровку, 335-я стрелковая дивизия с востока и северо-запада ударила на соседнюю Львовку и к 14.00 ворвалась туда, после чего оборонявшийся здесь 2-й батальон 169-го пехотного полка с разрешения штаба 44-го армейского корпуса оставил Львовку и перешел к обороне в 2 км к юго-востоку от этого села. Тогда же, в 14.00-14.30, немецкие пикирующие бомбардировщики произвели 4 налета на Варваровку, разбомбив расположение танкистов [37, л. 114; 54, F. 83; 57, F. 427].
Фактически уже после оставления немцами Львовки в 15.00 танки 12-й ТБр с мотострелками ударили с юго-востока на это село, вышли на его южную окраину и содействовали пехоте 335-й СД в зачистке Львовки от остатков противника, которая была завершена лишь к исходу дня [37, л. 114]; [39, л. 143, 144]. В боях за Львовку 2-й батальон 169-го ПП понес большие потери и по состоянию на 18.00 2 марта насчитывал всего 80 человек боевого состава, 2 легких миномета и 11 пулеметов (3 станковых, 8 ручных), на усилении которых находилось 20-мм зенитное орудие [57, F. 433].
К 15.30 танки 12-й ТБр вместе с пехотой 51-й СД вышли на подступы к Александровке 2-й и Индиковке [37, л. 114]. В 17.30 немцы отметили атаку с запада со стороны Дмитриевки на деревню Кантемирова, насчитав 3-4 роты пехоты и 4 танка. Для противодействия им немцы перебросили из Индиковки в Кантемирову 1-ю батарею 245-го дивизиона штурморудий, благодаря которой 1-ю атаку им удалось отбить. Около 20.30 состоялась новая атака на Индиковку, на этот раз к северу от речки Маячка. Немцы насчитали 1-2 роты пехоты и все те же 4 танка. Несколько танков прорвались в северную часть Индиковки, однако, введя в бой все свои силы, 168-му разведывательному батальону в 22.30 также удалось отбить эту атаку, после чего атакующие с 3 оставшимся танками отошли в совхоз Большевик к северу от Знаменки [54, F. 84, 1413].
4-й танк – КВ-1 ротного 2-го ТБ лейтенанта Василия Ругаева – был подбит то ли к северу от Николаевки, то ли к северу от Индиковки 105-мм гаубицей, расчет которой возглавлял командир штабной батареи 168-го артполка обер-лейтенант Пашке. По собственной инициативе он наскоро скомплектовал расчет переброшенного в Индиковку орудия простыми телефонистами, добавив к ним ветеринара штаба полка, выдвинул орудие на открытую позицию и с него открыл по стоявшему на месте танку Ругаева огонь кумулятивными снарядами с дистанции 1000 метров. В ходе последовавшей затем огневой дуэли экипажа Ругаева и расчета Пашке ветеринар погиб, а несколько телефонистов было ранено, однако подбит был и танк Ругаева [54, F. 1399, 1402]; [55, F. 751, 753].
Позже корреспондент армейской газеты «Защитник Родины» Вадим Собко написал статью «Песня о герое», где привел радиограммы оказавшегося в расположении противника экипажа Ругаева. Согласно этим радиограммам первоначально у танка была лишь подбита гусеница, после чего экипаж открыл огонь с места, а также по радио вызвал артиллерийский огонь по скопившей в лощине слева от танка немецкой пехоте. Стоявший на месте танк получил еще несколько прямых попаданий снарядов, обошлось без пробитий, однако, возможно, что танкисты были контужены, т.к. в одной из радиограмм Ругаев передал, что «экипаж выбыл из строя» [145].
Далее немцы окружили танк, и Ругаев вызвал огонь артиллерии на себя. Последними его радиограммами были: «Патроны вышли. Прощайте товарищи!», «Немцы ходят по танку», «Кажется, закладывают мину. Отомстите за меня», после чего радиосвязь с ним прервалась [145].
Неизвестно, пытались ли подорвать немцы танк Ругаева в действительности или нет, но немецких в донесениях о попытках подрыва танка не говорится. Уже утром 3 марта экипаж Ругаева попытался оставить танк и вернуться к своим, при этой попытке лейтенант Ругаев погиб, а остальные 4 танкиста (старший механик-водитель старшина Никита Лесников, командир орудия старшина Сергей Кочкин, младший механик-водитель старший сержант Иван Ивженко, радист старший сержант Алексей Карапота) были пленены и дали немцам ценные показания относительно боевого состава 12-й танковой бригады [54, F. 1402]; [55, F. 723, 751, 753].
При осмотре захваченного ими подбитого танка немцы выяснили, что 1 снаряд сделал вмятину в башне глубиной в 6,5 см, а 2-й снаряд пробил бортовую броню, все остальные снаряды даже не смогли сделать вмятины на танковой броне. У танка оказались повреждены двигатель и гусеница, разбиты смотровые щели. В танке же немцами был захвачен ряд важных документов, в т.ч. карта местности с пометками относительно целей наступления и расположения минных полей, а также донесение о рекогносцировке местности до высоты 185,4 (северо-западнее совхоза № 5) [55, F. 753].
В общей сложности, по данным штаба 68-й ПД, в бою 2 марта был подбит 1 танк КВ-1 и 2 танка серьезно повреждены, но ночью отбуксированы танкистами с поля боя на ремонт [54, F. 1399]. По данным штаба 12-й ТБр, всего в бою 2 марта 1-й танковый батальон уничтожил до 200 немцев, 2 артиллерийские батареи, 3 орудия ПТО и 8 минометов, потеряв 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) и 5 человек убитыми [39, л. 66]. В убитые был, скорее всего, записан экипаж лейтенанта Ругаева, числящийся в именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр пропавшим без вести. Также в тот день погибли пом. ком. роты средних танков 1-го ТБ по тех. части воентехник 1-го ранга Ефим Трунов (убит во время бомбежки) и командир башни красноармеец Михаил Спивак. Т.е. фактические потери танкистов 2 марта составили не менее 7 человек личного состава (3 – убитыми, 4 – попавшими в плен) [2].
12-й мотострелковый батальон 2 марта, по подсчетам штаба 12-й ТБр, уничтожил 250 немцев, 3 орудия ПТО, 8 минометов, захватил 30 подвод, 6 кухонь, 2 орудия ПТО, 1 миномет, 3 автомата, 57 винтовок, 3000 мин, 1500 снарядов, 20 тысяч винтовочных патронов, 10 тысяч сигнальных патронов, потеряв 42 человека личного состава (6 – убитыми, 4 – пропавшими без вести, 32 – ранеными) [39, л. 68]. Из именных списков безвозвратных потерь 12-й ТБр за 2 марта известны имена 5 из 6 погибших 2 марта мотострелков: командир взвода младший лейтенант Николай Кузмичев, стрелки красноармейцы Кузьма Афанасьев, Александр Вдовенко, Бектаж Табалды, Рузвель Шекиров [2].
Общие потери 12-й танковой бригады в бою 2 марта составили 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) и не менее 49 человек личного состава (9 – убитыми, 4 – пропавшими без вести, 4 – попавшими в плен, 32 – ранеными). В то же время за день благодаря 12-й танковой бригаде было разгромлено 2 батальона 169-го пехотного полка, форсирована речка Маячка и освобождено 6 населенных пунктов (Октябрьский, Знаменка, Варваровка, Дмитриевка, Николаевка, Львовка). После этого боя к исходу дня 2 марта остатки 169-го пехотного полка, которые со 2-й половины дня перешли под управление штаба 97-й легкопехотной дивизии, по данным штаба этой дивизии, насчитывали лишь примерно 250 человек, из них половина людей поступила на пополнение из тылов полка. В общей сложности с 28 февраля боевой состав полка сократился примерно на 550 человек [57, F. 420].
Согласно наградным листам в боях 2 марта особенно отличились:
экипаж КВ-1 взводного 1-го ТБ лейтенанта Файвиша Жаркого (в Октябрьском уничтожил 15 немцев, 1 орудие ПТО, 1 миномет, 2 ручных пулемета) [77, л. 195];
экипаж Т-34 комиссара роты 1-го ТБ старшего политрука Павла Петрова (в Октябрьском уничтожил 37-мм зенитное и 2 противотанковых орудия, станковый пулемет) [77, л. 88];
экипаж Т-34 старшего сержанта Александра Гоши (1-й ТБ) (в Октябрьском и Знаменке уничтожил 25 немцев, 1 орудие ПТО, 1 миномет, 2 станковых пулемета) [77, л. 191];
экипаж Т-34 заместителя командира 1-го ТБ старшего лейтенанта Василия Трошина (в Октябрьском уничтожил до 20 немцев, 2 орудия ПТО, 2 миномета, 2 станковых пулемета) [77, л. 210];
стрелок 12-го МСПБ красноармеец Степан Милованов (в Варваровке убил из винтовки расчет немецкого автоматического орудия, после чего огнем из этого орудия убил свыше 25 немцев) [77, л. 220];
пулеметчик 12-го МСПБ красноармеец Кузьма Афанасьев (в Октябрьском и Варваровке убил 11 немцев) [79, л. 230];
пулеметчик 12-го МСПБ красноармеец Леонтий Сут (в Октябрьском огнем из ручного пулемета убил 8 немцев и захватил в плен унтер-офицера) [79, л. 230];
командир взвода ПТР батареи ПТО лейтенант Василий Беспалый (огнем из автомата убил 6 немцев) [79, л. 232].
Бои за Лавровку, Михайловку и Индиковку 3 марта 1942 г.
Наступление ударной группы 9-й армии возобновилось в 12.30 3 марта 1942 г., в т.ч. 335-я стрелковая дивизия при поддержке 10 танков (3 КВ-1, 7 Т-34) 1-го ТБ и 12-го мотострелкового батальона атаковала с северо-запада и с востока на Михайловку [39, л. 144]. Здесь, в Михайловке и Лавровке, ей противостоял 97-й разведывательный батальон 97-й легкопехотной дивизии, имевший на усилении сводную пехотную роту (из отставших от своих частей солдат), 105-мм гаубицу 9-й батареи 81-го артполка и 6 легких зенитных орудий [57, F. 416]. На усиление 97-й легкопехотной дивизии в совхоз Правда, что в 4 км к юго-востоку от Лавровки, к 10.00 3 марта прибыло 3 танка 2-й роты 2-го танкового полка 16-й танковой дивизии, еще 2 танка этой роты в пути вышло из строя по техпричинам [57, F. 444, 445].
В 12.50 в штаб 68-й ПД донесли о выдвижении советских войск из Львовки в южном направлении вдоль балки Соловяна, а с 13.30 начались собственно советские атаки на Михайловку. Судя по всему, танки 12-й ТБр были разделены на 2 танковые группы. 1-я танковая группа с пехотой атаковала на Михайловку с северо-запада, а 2-я танковая группа с пехотой атаковала из Львовки на юг, отбросила к совхозу Правда оборонявшийся южнее Львовки малочисленный 2-й батальон 169-го ПП, после чего с юго-востока ударила на Михайловку [57, F. 447-449].
Как и накануне в атаке на Октябрьский, танки сопровождала группа из 3 саперов (сержант Григорий Кравченко, красноармейцы Артем Бабякин, Иван Зенцов), которая обнаружила минное поле и под огнем противника извлекла 12 мин, обеспечив свободный проход танкам [93, л. 56, 128, 407].
По данным штаба 68-й ПД, танки 12-й ТБр вместе с пехотой 335-й СД ворвались в северную часть Лавровки и Михайловки в 14.45. Три танка наехали на мины, но остались на ходу. Уже в Лавровке, по немецким данным, огнем одного из немецких орудий 3 танка было уничтожено, однако остальные танки перекрыли все выходы из Лавровки и Михайловки, блокировав немецкий гарнизон (97-й разведывательный батальон). Всего к 15.12 немцы насчитали 6 танков к северо-западу от Михайловки и 9 танков в тылу немецкого гарнизона. Из-за прорыва танков в тыл отдельные немецкие подразделения начали спешно отходить из Михайловки и Лавровки, однако этот отход был сразу же пресечен немецкими офицерами [57, F. 448, 449].
По советским данным, к 16.00 12-я танковая бригада овладела Лавровкой и атаковала на Михайловку, однако в 16.00-16.10 была контратакована со стороны совхоза Правда 3 танками 2-й роты 2-го танкового полка. Оставив часть танков для поддержки атаки мотострелкового батальона на Михайловку, танковая группа 12-й ТБр главными силами вышла на юго-восточную окраину Лавровки, откуда огнем с места, по советским данным, подбила 1 средний танк, а 2 других танка отошли обратно в направлении Правды [39, л. 67, 144]. В действительности, по состоянию на 21.50 оказались поврежденными 2 из 3 немецких танков, после чего немецкая танковая рота временно лишилась боеспособности [57, F. 455].
После отражения танковой контратаки немцев к 21.00 335-я стрелковая дивизия совместно с мотострелками и танками 12-й ТБр овладела Михайловкой, а к 3.00 4 марта завершила зачистку Михайловки и Лавровки и закрепилась в этих деревнях, где затем пробыла в обороне весь день 4 марта [39, л. 67, 144]; [42, л. 14].
Согласно наградным листам при взятии Лавровки и Михайловки наиболее отличились:
экипаж КВ-1 взводного 1-го ТБ лейтенанта Файвиша Жаркого (уничтожил 80 немцев, 1 зенитное, 2 75-мм, 1 37-мм орудие ПТО, 2 ручных пулемета) [77, л. 195];
экипаж КВ-1 младшего лейтенанта Александра Кононова (уничтожил 60 немцев, 1 средний танк, 2 37-мм орудия ПТО, станковый пулемет) [79, л. 196];
экипаж Т-34 лейтенанта Сергея Евдокимова (уничтожил 30 немцев, 2 37-мм орудия ПТО, 1 миномет) [79, л. 193];
экипаж Т-34 старшего сержанта Александра Гоши (уничтожил 120 немцев, 3 автомашины, 3 пушки, 1 станковый пулемет; покинув танк с целью эвакуации раненых пехотинцев, Гоша подорвался на мине и погиб вместе со своим радистом-пулеметчиком) [77, л. 191];
отсекр ВЛКСМ 1-го ТБ замполитрука Анатолий Колесниченко (во главе пехоты ворвался в Михайловку, где лично убил 14 немцев и эвакуировал с поля боя 2 раненых танкистов) [77, л. 114];
командир стрелковой роты лейтенант Василий Юдицкий (убил до 10 немцев) [65, л. 484];
стрелок красноармеец Джумобек Бузаев (убил 5 немцев) [79, л. 236];
взводный 12-го МСПБ младший лейтенант Абиль Боймуконов (в одном из домов убил 4 немцев и захватил штабные документы) [79, л. 234].
3 танка 2-го танкового батальона 3 марта поддерживали наступление 51-й стрелковой дивизии на Индиковку. Вероятно, это были все те же танки, что атаковали на Индиковку и накануне, 2 марта. По немецким данным, атака 2-3 рот пехоты 51-й СД с танками 12-й ТБр с северо-запада на северо-западную часть Индиковки началась в 16.00. Артогнем пехота была отсечена от танков, а все 3 танка были подбиты огнем зенитных орудий. Атака была отбита немцами в 18.00-19.00, после чего атакующие отошли в западном направлении. В дальнейшем немецкие позиции подверглись сильному артобстрелу, в котором приняли участие еще несколько танков 12-й ТБр, стрелявшие с восточной окраины Варваровки с дистанции примерно 2 км [39, л. 144]; [54, F. 1399, 1401]; [55, F. 724, 753].
Несмотря на то, что все 3 танка 2-го ТБ в этой атаке на Индиковку были разбиты, а атака провалилась, командира КВ-1 лейтенанта Григория Циненко и командира Т-34 лейтенанта Ивана Лузана за этот бой все равно наградили. На счет каждого записали уничтожение до взвода пехоты и до 2 артиллерийских и минометных батарей [79, л. 253, 260].
Всего в бою 3 марта, по подсчетам штаба 12-й ТБр, 1-й танковый батальон уничтожил 700 немцев, 1 средний танк, 3 автомашины, 12 орудий (2 зенитных и 10 ПТО), 2 миномета, 7 пулеметов, потеряв 5 танков (1 КВ-1, 4 Т-34) и 6 человек личного состава: 3 – убитыми (командир танка сержант Андрей Гоша, командиры башен сержант Иван Свинтак, красноармеец Петр Гевко), 3 – ранеными (в т.ч. был ранен командир танка 1-го ТБ лейтенант Александр Никоноров) [2]; [39, л. 67]; [79, л. 214].
В наградном листе на старшего адъютанта 1-го ТБ старшего лейтенанта Алексея Ямщикова цифры потерь противника несколько другие: 10, а не 12 пушек, 5 минометов, 3 станковых пулемета [77, л. 213].
Также, согласно наградному листу на командира стрелковой роты лейтенанта Василия Юдицкого, его рота в Лавровке в тот день уничтожила до 100 немцев, захватила 10 лошадей, 3 повозки, 5 орудий (1 зенитное, 4 ПТО), склад с боеприпасами [65, л. 484].
Из потерь мотострелков известно лишь о 6 убитых (замполитрука Кузьма Сердюк, стрелки красноармейцы Астан Гапуров, Тимербек Иметов, Андрей Лиман, Ворубай Рабаев, Макота Успанов) и 1 пропавшем без вести (стрелок красноармеец Ипит Ачилов) [2].
Бои за деревню Кантемирова (Кантемировка) 4 марта 1942 г.
После перехода к обороне 335-й стрелковой дивизии 4 марта 1942 г. ранее поддерживавшие дивизию танки и мотострелки 12-й ТБр были отправлены на поддержку 51-й стрелковой дивизии, которая все так же была нацелена на взятие Индиковки. За ночь немцы перебросили сюда из Краматорской 2-й батальон 228-го пехотного полка 101-й легкопехотной дивизии, после чего командир 228-го ПП объединил под своим командованием все немецкие войска в районе Индиковки (2-й батальон 228-го ПП, 168-й разведывательный батальон). На 15.00 было запланировано немецкое контрнаступление из Индиковки в западном направлении, но оно оказалось сорвано возобновившимся наступлением 51-й стрелковой дивизии [54, F. 88, 1391].
Согласно донесению штаба 9-й армии, 51-я дивизия возобновила наступление на Александровку 2-ю и Индиковку с 13.00 4 марта силами 4 стрелковых батальонов (2-й и 3-й батальоны 23-го СП, 1-й и 3-й батальоны 263-го СП) при поддержке 2 дивизионов тяжелой артиллерии (1-й дивизион 116-го ГАП, 2-й дивизион 269-го ТАП) и 12-й танковой бригады [39, л. 32]; [42, л. 14]. По данным штаба 68-й ПД, с 15.00 сначала с северо-запада на Индиковку атаковало до 2 рот советской пехоты (263-й СП), но они были остановлены огнем немцев в 600 метрах от немецких позиций. Около 15.30-16.00 немцами был замечен подход подкреплений силою до 2 рот пехоты из Варваровки в сады южнее Дмитриевки, а с 16.30 немцами наблюдались на исходных позициях в Дмитриевке 4 танка 1-го ТБ 12-й ТБр, откуда они затем вместе с пехотой 23-го СП и 12-го МСПБ атаковали с запада на деревню Кантемирова. Одновременно усилился огонь артиллерии по расположению немецких частей в районе Индиковки. Для отражения этого наступления 68-я пехотная дивизия задействовала всю имеющуюся артиллерию, при этом из-за интенсивности стрельбы к 18.15 у одной 105-мм гаубицы разорвало ствол орудия [54, F. 88, 89, 1391]; [55, F. 759].
В 18.10 немцами в Дмитриевке было замечено уже 8 танков 12-й ТБр, происходило усиление атакующих. В 18.20 командир 2-го батальона 228-го ПП доложил, что 168-й разведывательный батальон, потеряв 16 человек убитыми и ранеными – крайне большие потери для этого малочисленного батальона, отошел. Для удержания Кантемировы в бой была введена одна рота 2-го батальона 228-го ПП, который все еще оставался во 2-м эшелоне в Индиковке и не был введен в бой [54, F. 89, 1391]. Выйдя на западную окраину Кантемировы, танки 12-й ТБр обеспечили своей пехоте взятие западной половины деревни, однако на подступах к восточной половине Кантемировы пехота 23-го стрелкового полка была остановлена из-за усилившегося сопротивления немцев [39, л. 32]; [79, л. 193, 196]. Всего по состоянию на 19.20, по подсчетам немцев, вместе с 4 танками по южному берегу Маячки атаковало 150 советских солдат, а по северному берегу – еще 300 солдат, что явно было недостаточно для преодоления обороны немецкого разведывательного батальона и свежей пехотной роты. Все советские атаки были отбиты немцами в 19.30 [54, F. 89]; [55, F. 758].
Всего в течение 2-й половины дня 68-я пехотная дивизия, по данным своего штаба, подбила 1 танк Т-34 и повредила еще 2 танка 12-й ТБр, однако и сама потеряла 1 StuG III (поврежден механизм сцепления), 2 орудия (прим. – у 88-мм зенитного орудия был поврежден механизм наводки, а у 105-мм гаубицы разорвало ствол) и 20 человек личного состава: 5 – убитыми, 15 – ранеными, в т.ч. 16 человек (4 – убитыми, 12 – ранеными) потерял 168-й разведывательный батальон [54, F. 1389]; [55, F. 763].
Противостоявшая ей 51-я стрелковая дивизия 4 марта потеряла 75 человек личного состава: 18 – убитыми, 57 – ранеными [42, л. 14].
Общие потери 12-й танковой бригады в бою 4 марта неизвестны. Известно, что застряли во льду речки Маячки 2 танка Т-34 1-го ТБ, но оба они были своевременно эвакуированы из ловушки [81, л. 315]. Также были подбиты танки КВ-1 врио командира 1-й роты 1-го ТБ лейтенанта Файвиша Жаркого и Т-34 лейтенанта Сергея Евдокимова (1-й ТБ), у танков заклинило башни, однако оба они остались на ходу [77, л. 195]; [79, л. 193].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 4 марта числится:
11 убитых (ротный 12-го МСПБ лейтенант Абака Алиев, механик-водитель танка старшина Петр Рыжев, стрелки красноармейцы Волвобек Алмурзаев, Кузьма Афанасьев, Николай Борисенко, Абель Буранов, Алексей Горбань, Иван Городецкий, Дмитрий Лукьянов, Анатолий Парубец, Садык Рашаков);
10 пропавших без вести (командир отделения младший сержант Михаил Данильченко, стрелки красноармейцы Тумбой Ахметкереев, Кушкар Ахметов, Акинбек Джулдашов, Петр Костоглодов, Носиель Рахимов, Алексей Станиславчук, Калмамат Уикитаев, Камас Худжанов, Валентин Шверов) [2].
Т.е. общее соотношение безвозвратных потерь личного состава 68-й пехотной дивизии и противостоявших ей советских войск составило 1 к 7,8.
Согласно наградным листам, наиболее отличились в бою 4 марта за Кантемирову экипажи танков 1-го ТБ:
КВ-1 взводного лейтенанта Файвиша Жаркого (уничтожил 15 немцев, 1 орудие ПТО, 2 станковых пулемета) [77, л. 195];
КВ-1 младшего лейтенанта Александра Кононова (уничтожил 20 немцев, 1 орудие ПТО, 2 миномета и станковый пулемет) [79, л. 196];
Т-34 лейтенанта Сергея Евдокимова (уничтожил 20 немцев, 1 миномет, 2 станковых пулемета) [79, л. 193].
С учетом того, что немцы потеряли лишь 5 человек убитыми, а о безвозвратных потерях орудий ПТО с их стороны заявлено не было, вышеуказанные цифры немецких потерь в наградных листах явно крайне завышенные.
Отход из Кантемировы
После проведенного 4 марта 1942 г. боя 12-я танковая бригада сократилась до 3 исправных танков [45, л. 66]. В ночь на 5 марта штаб 9-й армии своим боевым распоряжением № 07 приказал 51-й стрелковой дивизии к рассвету закрепиться на достигнутом дивизией рубеже и перейти к прочной обороне. 12-я танковая бригада получила задачу к рассвету 6 марта сосредоточиться в районе Петровки для восстановления матчасти. 12-й мотострелковый батальон должен был выйти из района Кантемировы в ночь на 6 марта [44, л. 113]. Танки же были отведены от Кантемировы уже в ночь на 5 марта, что было замечено немцами. Вероятно, танки отошли в район Дмитриевки. С 11.30 до 12.00 5 марта немцы отмечали обстрел танков по Индиковке [54, F. 1380, 1382]; [55, F. 762].
После перехода 51-й стрелковой дивизии к обороне 2 батальона 23-го стрелкового полка расположились во 2-м эшелоне в Дмитриевке, а непосредственно в западной половине Кантемировы рядом с мотострелками встал 1-й батальон 23-го СП, который, согласно показаниям захваченных немцами пленных, все еще имел в ротах по 60 человек и был сравнительно боеспособен [55, F. 763]. Находившийся рядом с ним 12-й мотострелковый батальон в 17.00 5 марта приступил к запланированному отходу из Кантемировы, когда деревня подверглась массированному удару немецких пикирующих бомбардировщиков. Всего штаб 51-й СД насчитал 15 самолетов. Бомбежка привела к беспорядочному отходу мотострелков в северо-западном направлении, после чего к отходу частью присоединился 1-й батальон 23-го СП [39, л. 32]; [45, л. 65].
Воспользовавшись результатами авиаудара, 2-й батальон 228-го пехотного полка около 17.30 бросил в бой свою резервную роту (прим. – советские войска насчитали лишь около 50 пехотинцев), которая при поддержке 2 или 3 StuG III заняла западную половину Кантемировы, а затем продвинулась к восточной окраине Дмитриевки, откуда контратакой пехоты 51-й СД была отброшена обратно на западную окраину Кантемировы. 23-й стрелковый полк прочно перешел к обороне на восточной окраине Дмитриевки [39, л. 32]; [45, л. 65]; [54, F. 90, 1378]; [55, F. 763].
В ходе атаки немцами были обнаружены оставшиеся на южном берегу Маячки 5 танков 12-й ТБр, которые сначала выступили в контратаку, но затем развернулись и отошли обратно в тыл. Разведотдел штаба 68-й ПД предположил, что танки отошли при виде штурморудий. Еще 5 танков 12-й ТБр были замечены немецкой разведкой в районе высоты 165,5, откуда они вели огонь с дальней дистанции. Вероятно, эти танки были не на ходу [54, F. 1378]; [55, F. 763].
Уже в ночь на 6 марта 23-й стрелковый полк вновь занял западную половину Кантемировы, продвинувшись до балки Водяная. О восстановлении прежнего положения полка из штаба 9-й армии доложили уже в 22.30 5 марта. В связи с крайне неустойчивым положением в районе Кантемировы 12-й мотострелковый батальон временно остался на месте в распоряжении штаба 51-й СД [39, л. 33]; [45, л. 65].
Всего в ходе боев 5 марта 68-я пехотная дивизия с подчиненными ей частями потеряла 40 человек личного состава (12 – убитыми, 28 – ранеными), из числа раненых 26 человек получили ранения от артминометного огня и только 2 человека – от пехотного вооружения. Вечером 1 StuG III заехало в воронку от снаряда, где застряло, но в течение ночи оно оттуда было вытащено. Сами немцы захватили 61 пленного и насчитали 80 убитых советских солдат в захваченной ими местности в районе Кантемировы [54, F. 91, 1361, 1363].
Собственно 51-я стрелковая дивизия 5 марта потеряла 65 человек личного состава: 16 – убитыми, 49 – ранеными [42, л. 18]. Сколько еще человек пропало без вести, неизвестно.
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 5 марта числится:
10 убитых (ротный 12-го МСПБ лейтенант Авнил Абрамов, командир отделения сержант Михаил Лях, разведчик красноармеец Сергей Шкуригин (погиб в разведке), сапер красноармеец Петр Ткачев (погиб при разминировании минных полей), стрелки красноармейцы Асмин Абрамов, Якуб Ахматов, Алексей Гладков, Данил Гуцал, Ибрагим Исмаилов, Шамши Халиков);
24 пропавших без вести (командир отделения младший сержант Николай Крюков, стрелки красноармейцы Ташполот Абдурахманов, Дура Алауханов, Абдуказ Артыков, Егор Бавыкин, Кирилл Байрамов, Куан Болгенов, Кемшигар Даулбаев, Джамбой Дунаев, Габайдула Жанклишов, Кадир Жильдабаев, Садык Ибрагимов, Бекназар Игамбердиев, Лехкан Исмаилов, Апаш Куталиев, Садали Музанаров, Джура Рахманов, Юлбарс Сайдахмедов, Газиз Салимов, Шариф Санаев, Ширь Султанов, Перим Тураков, Калип Утигенов, Шарим Шайкулов).
Всего в общей сложности 34 человека. Примечательно, но разведотдел 68-й ПД о захваченных в плен мотострелках 12-й ТБр в своих донесениях не упоминает, а отсюда можно сделать предположение, что пропавшие без вести мотострелки 12-й ТБр либо погибли, либо дезертировали с поля боя и бежали в тыл [2].
Между 5 и 8 марта 12-я танковая бригада в боевых действиях уже не участвовала и потерь практически не имела. В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 6 марта числится лишь 1 умерший от ран танкист (командир танка старший сержант Александр Трифаненко [2].
Всего по состоянию на 8 марта 12-я танковая бригада насчитывала 1334 человека личного состава, 37 танков (в т.ч. 33 танка в строю), 4 зенитных орудия, 12 минометов (6 82-мм и 6 50-мм), 16 ПТР, 21 пулемет (1 станковый, 20 ручных), 83 ППД, 761 винтовку [38, л. 212].
В общей сложности с 1 до 8 марта численность личного состава бригады «просела» на 197 человек, из них, согласно именным спискам безвозвратных потерь 12-й ТБр, 78 человек составили безвозвратные потери (37 – убитыми, 1 – умерший от ран, 40 – пропавших без вести) [2]. Танковый парк бригады с 1 марта уменьшился на 13 танков, большая часть которых, вероятно, убыла на капремонт.
Освобождение Черкасской и Знаменки
Согласно боевому распоряжению № 0134/ОП штаба Южного фронта от 4 марта 1942 г. в 14.30 5 марта штаб 9-й армии отдал войскам боевой приказ № 011, согласно которому с утра 7 марта 51-я и 333-я стрелковые дивизии частью сил должны были перейти в наступление, овладеть Знаменкой и Черкасской и тем самым выпрямить линию фронта [41, л. 36]. Позже наступление было перенесено на 8 марта.
Всего по состоянию на 8 марта 51-я и 333-я стрелковые дивизии насчитывали в общей сложности 13534 человека личного состава, в т.ч. 2336 активных штыков [38, л. 212]. В Черкасской им противостоял 457-й пехотный полк 257-й пехотной дивизии, который с подразделениями усиления к 8 марта имел более 1300 человек личного состава и примерно 17 орудий (2 150-мм и 3 105-мм гаубицы, 2 75-мм и 2 150-мм пехотных орудия, 3 50-мм и 5 37-мм орудия ПТО) [56, F. 512, 516]. По данным советской разведки, в Черкасской противник имел в общей сложности до 1200 активных штыков, на усилении которых находились 2-3 тяжелые артиллерийские батареи и 2 150-мм орудия, т.е. в целом данные разведки о численности противника соответствовали истине [41, л. 10].
Как и населенные пункты на рубеже Львовка – Индиковка, Черкасская и соседняя с ней Знаменка были превращены немцами в узлы сопротивления с развитой системой блиндажей, пулеметных и орудийных окопов, соединенных ходами сообщений. Все постройки на их окраинах и часть зданий в глубине были приспособлены к обороне и соединены ходами сообщений, внутри многих зданий устроены блиндажи. Улицы, как на окраинах, так и в глубине, были перекрыты снежными противотанковыми валами. Местность перед этими валами и на подступах к населенным пунктам минирована и перегорожена колючей проволокой [41, л. 2].
Наступление 51-й и 333-й стрелковых дивизий на Черкасскую началось с 6.00 8 марта одновременно со всех направлений, однако поначалу имело весьма ограниченный успех. Атаковавшая 2 батальонами на Черкасскую с юга и восточную часть Знаменки с запада, 51-я стрелковая дивизия к 15.00 лишь заняла южную часть Черкасского южнее железной дороги. Чуть восточнее нее подчиненный штабу 51-й СД 1116-й стрелковый полк к 15.00 вышел к реке Сухой Торец южнее станции Черкасская, где затем оставался следующие 2 дня. Атаковавший на Черкасскую с севера батальон 1120-го стрелкового полка 333-й стрелковой дивизии занял 26 домов в северной части Черкасской к северу от ветряной мельницы, вклинившись на 300 метров в глубину обороны противника [37, л. 130]; [41, л. 10]; [42, л. 24]; [46, л. 126]; [56, F. 442].
Танки 12-й ТБр к утру 8 марта сосредоточились в Троицком к юго-западу от Знаменки, откуда 2 танка Т-34 были выведены в район Александровки в полосу наступления 51-й СД для действий на Черкасскую с юга. Согласно донесению штаба 9-й армии, оба танка с 12.00 завязали бой на улицах в южной части Черкасской, однако более достоверны сведения, что весь день оба танка пробыли в районе Александровки и в боевых действиях не участвовали. В 11.30 оба танка были отмечены разведкой 68-й ПД на высоте 150,3, что в 2 км юго-западнее Александровки [37, л. 130]; [39, л. 145]; [55, F. 773].
Для наращивания наступления на Черкасскую и Знаменку командующий армией решил ввести в бой из армейского резерва спешенный кавалерийский полк 66-й кавалерийской дивизии, часть сил 277-го лыжного батальона, а также собственно 12-ю танковую бригаду, которая была направлена для развития успеха 333-й стрелковой дивизии в северной части Черкасской [41, л. 11].
К утру 9 марта согласно боевому приказу № 0012 штаба 9-й армии от 8 марта 12-я танковая бригада вышла на исходные позиции в сады к северу от Черкасской, откуда в 8.30 танками и мотострелками совместно с 1-м и 2-м батальонами 1120-го стрелкового полка атаковала на Черкасскую с севера. Всего немцы насчитали 8 танков. Еще 2 танка Т-34 вели огонь со стороны Александровки. Продвижение проходило медленно, т.к. противник оборонял каждое строение. Для подавления пехотного огня противника в тот день был применен метод последовательного сосредоточения артиллерийского огня по квадратам, но после переноса артогня на следующий квадрат огневые точки вновь оживали. Танкам приходилось разбивать своим огнем, а затем таранить буквально каждый дом, аналогичным образом они уничтожали снежные валы противника. В результате плотного взаимодействия пехоты, танков и артиллерии до вечера немцы в северной части Черкасской были отброшены на 2 километра к югу. К 16.00 танки 12-й ТБр в сопровождении своих мотострелков вышли к центру Черкасского. Навстречу им с юга к железной дороге в Черкасской с боем вышел батальон 51-й СД, после чего все еще оборонявшиеся в Знаменке подразделения 457-го ПП оказались под угрозой полного окружения [37, л. 133]; [39, л. 68, 145]; [41, л. 11]; [46, л. 128]; [56, F. 468].
В ходе ночного боя 1120-й стрелковый полк при поддержке танков 12-й ТБр к 5.00 10 марта занял центр села, а затем – станцию Черкасская. Противостоявший ему 457-й пехотный полк, потеряв все свое тяжелое противотанковое вооружение, сдал Знаменку и большую часть Черкасской и утром отошел в восточную часть этого села [46, л. 129]; [56, F. 492].
Пока спешенный кавалерийский полк 66-й КД зачищал Знаменку, для развития успеха батальонов 1120-го СП был частью сил введен в бой 277-й лыжный батальон, который вместе с танкистами вышел в центр Черкасской [41, л. 11]. В 7.30 10 марта 12-я танковая бригада возобновила наступление на восточную часть Черкасской, утром вышла туда своими танками, а затем, прорвав новый передний край противника, к 14.00 достигла восточной окраины села, отбросив остатки 457-го пехотного полка в соседний Красноармейск. К 15.00 при поддержке танков 1120-й стрелковый полк занял Черкасскую и Знаменку, после чего совместно с 51-й стрелковой и 66-й кавалерийской дивизиями продолжил их зачистку от мелких групп противника, а 12-я танковая бригада в 16.00 сосредоточилась в центре Черкасской [39, л. 145]; [46, л. 130]; [56, F. 492].
Всего в ходе наступления 9-10 марта 12-й мотострелковый батальон, по подсчетам штаба 12-й ТБр, уничтожил 365 немцев, 8 орудий ПТО, 5 минометов, 10 пулеметов, склад боеприпасов, захватил 36 пленных, потеряв 44 человека личного состава убитыми и ранеными [39, л. 68]. Успехи танкистов 12-й ТБр в бою за Черкасскую неизвестны.
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 9 марта числится:
2 убитых (стрелки красноармейцы Шабан Муминов, Анарбай Чумуринов);
2 пропавших без вести (стрелки красноармейцы Василий Губанов, Филипп Лугин);
за 10 марта – еще 3 убитых (ротный 12-го МСПБ лейтенант Павел Ранний, командир отделения сержант Саид Кудаяров, стрелки красноармейцы Иван Голик) [2].
Исходя из именного списка потерь, можно предположить, что мотострелковый батальон потерял за эти 2 дня не 44, а 46 человек: 5 – убитыми, 2 – пропавшими без вести, 39 – ранеными. Из числа пропавших без вести Филипп Лугин позже нашелся, воевал в составе разных пехотных частей (53-й УР, 161-я СД, 61-я Гв.СД) и погиб только в 1944 году.
Согласно отчету штаба 9-й армии, в Черкаской и Знаменке частями 9-й армии было захвачено 79 автомашин, 15 мотоциклов, 1 велосипед, 110 лошадей, 20 орудий, 2 миномета, 150 пулеметов, 85 автоматов, 789 винтовок, 1 автомобильная радиостанция, 5 походных кухонь, 2 продуктовых, 1 медицинский и 2 склада с боеприпасами, а также масса мин, снарядов, гранат и патронов [41, л. 12].
По подсчетам самих немцев, в боях за Черкасскую и Знаменку 8-10 марта усиленный 457-й пехотный полк потерял 494 человека личного состава (60 – убитыми, 187 – пропавшими без вести, 170 – ранеными, 77 – заболевшими), в т.ч. 291 человека потерял собственно сам 457-й пехотный полк, сократившись к 11 марта до 827 человек личного состава, в т.ч. 506 человек боевого состава. Некоторые немецкие подразделения были просто уничтожены в этих боях. Так, 1-я рота 457-го ПП сократилась до 2 человек, и оба они были ранены, а из 2-й роты 257-го разведывательного батальона из 75 человек к 11 марта из Черкасской и Знаменки не вернулся ни один человек. Также в этих боях немцами было потеряно 10 орудий (2 150-мм и 1 105-мм гаубицы, 2 50-мм и 5 37-мм орудия ПТО), 7 минометов (3 тяжелых и 4 легких) и 45 пулеметов (9 станковых и 36 ручных). Из Черкасской на руках немцам удалось вытянуть лишь 7 орудий (2 105-мм гаубицы, 2 150-мм и 2 75-мм пехотных орудия, 1 50-мм орудие ПТО) [56, F. 512, 516].
В районе высоты 176,2
После освобождения Черкасской 12-я танковая бригада была отведена в район Петровки, где весь день 11 марта 1942 г. приводила в порядок матчасть. К исходу того же дня приостановили свое наступление и главные силы 9-й армии [42, л. 35, 36].
К утру 13 марта согласно боевому приказу № 0014 штаба армии от 12 марта бригада выдвинула свой танковый батальон на юго-восточную окраину села Троицкое, а 3 танка Т-34 выдвинула в район высоты 176,2, что в 6,5 км юго-восточнее Троицкого, для отражения возможных контратак противника на участке 51-й стрелковой дивизии [42, л. 39].
51-й стрелковой дивизии на рубеже высота 185,4 – сады к западу от совхоза № 5 противостоял 1-й батальон 267-го пехотного полка 94-й пехотной дивизии, по состоянию на 13 марта имевший лишь 234 человека личного состава и 1 50-мм орудие ПТО. Позади него в совхозе № 5 оборонялась 2-я рота 658-го саперного батальона – еще 55 человек личного состава. Всего в общей сложности 289 человек. Обе эти части прикрывали левый фланг 68-й пехотной дивизии и находились в подчинении штаба этой дивизии [54, F. 1242, 1250]. С 6.00 13 марта 51-я стрелковая дивизия 2 своими стрелковыми полками перешла в наступление против 1-го батальона 267-го ПП, около 16.00 ворвалась на немецкие позиции на высоте 185,4, но затем до 19.06 была отброшена оттуда контратакой с применением 3 StuG III 1-й батареи 245-го дивизиона штурморудий. Уже после отражения советского наступления в 20.30 к западу от высоты 185,4 появились переброшенные от высоты 176,2 3 танка Т-34 12-й ТБр, которые обстреляли расположение противника [42, л. 38]; [54, F. 107]; [55, F. 813].
В 8.20 14 марта переброшенный в совхоз № 5 из Шабельковки 3-й батальон 228-го пехотного полка (по состоянию на 14 марта – 400 человек боевого состава) совместно с усиленной ротой 257-й пехотной дивизии при поддержке 3 StuG III контратаковал с западной окраины садов к западу от совхоза № 5 в западном направлении. Сильная метель снизила видимость до 300-500 метров, что позволило немцам незамеченными в 8.40 достигнуть высот к западу от садов, откуда они в 8.45 вступили в бой против оборонявшей рощу к югу от высоты 176,2 пехоты 51-й СД. Всего, по советским данным, в 8.50 позиции 51-й СД были атакованы силами до батальона пехоты с 3 «танками». Благодаря хорошей поддержке штурморудий уже к 9.00 сопротивление советской пехоты в роще было сломлено. Последовавшая затем контратака 3 танков Т-34 12-й ТБр от высоты 176,2 была встречена огнем все тех же 3 StuG III, при этом, по предположению немцев, у одного из танков от прямого попадания снаряда штурморудия был разбит прицел, после чего все 3 танка развернулись и вышли из боя. В 10.40 немцы завершили зачистку рощи от пехоты 51-й СД, остатки которой отошли на высоты 170,8 и 178,2. При этом немцами было захвачено 104 пленных, несколько орудий и другое вооружение. Потери самого 3-го батальона 228-го ПП составили лишь примерно 30 человек. Успешно завершив операцию, около 11.20 немецкий батальон оставил захваченную им рощу и вместе со штурмовыми орудиями отошел обратно в Шабельковку, после чего к вечеру пехота 51-й СД вновь заняла эту рощу [37, л. 147]; [54, F. 1254, 1268, 1270]; [55, F. 814, 815].
С 6.00 15 марта 9-я армия возобновила наступление. С 7.00 немцы наблюдали выдвижение 51-й стрелковой дивизии от высоты 176,2 в восточном направлении и занятие ею своих прежних, потерянных накануне позиций в 800 метрах к западу от садов, а в 7.50 к западу от высоты 176,2 немцами были замечены 2 танка Т-34 12-й ТБр. Собственно атаки пехоты 51-й СД на сады начались с 9.00, но все они были отбиты немцами. Танки 12-й ТБр в них участия не принимали, оставаясь в резерве к западу от высоты 176,2 [37, л. 147]; [54, F. 1246]; [55, F. 816].
Провал атак 17 марта 1942 г.
Весь день 16 марта 1942 г. войска 9-й армии приводили себя в порядок, готовясь к возобновлению наступления, которое было запланировано начать в ночь на 17 марта [37, л. 153]. Всего по состоянию на 16 марта 51-я стрелковая дивизия насчитывала 5794 человека личного состава, в т.ч. 696 активных штыков [38, л. 93]. Находившаяся позади нее 12-я танковая бригада по состоянию на 16 марта главными силами с 2 танками КВ-1, 4 Т-34 и танками Т-60 оставалась в Троицком, а 3 танками Т-34 – на высоте 176,2 [42, л. 50]. Ранее противостоявший 51-й стрелковой дивизии малочисленный 1-й батальон 267-го пехотного полка в ночь на 16 марта был сменен 3-м батальоном 228-го пехотного полка (усиленный взводом 111-го противотанкового батальона) и выведен в Шабельковку. 2-я рота 658-го саперного батальона осталась в совхозе № 5 [54, F. 1227, 1242].
В 13.20 16 марта штаб 9-й армии своим боевым распоряжением № 0012 поставил 51-й стрелковой дивизии, усиленной 2-м дивизионом 116-го гаубичного полка и батальоном 78-й стрелковой бригады, задачу: в 3.00 17 марта при поддержке 12-й танковой бригады атаковать и уничтожить противника в районе совхоза № 5, овладеть совхозом, после чего наступать на село Александровка 3-я (ныне с. Александровка) навстречу атакующей вдоль речки Маячка 335-й стрелковой дивизии [42, л. 51].
Согласно донесению штаба 9-й армии, в ночь на 17 марта 12-я танковая бригада вышла на исходные позиции в районе квадратной рощи, что в 1 км северо-западнее высоты 185,4, в 6.00 началось наступление 51-й стрелковой дивизии, а с 7.30 – атака собственно 12-й танковой бригады [37, л. 156]. Согласно донесениям штаба 68-й ПД, атака 51-й СД началась в направлении высоты 185,4 с запада с 6.30. Около 200 пехотинцев атаковало высоту 185,4 с фронта. С дистанции в 1000 метров от немецких позиций огнем с места их поддерживали 7 танков 12-й ТБр. Эта атака пехоты была отбита немцами, но под прикрытием данной атаки еще примерно 400 пехотинцев около 7.00 прорвались в квадратную рощу. Около 200 пехотинцев атаковали сады к западу от совхоза № 5, однако были остановлены огнем немцев в 500-800 метрах к западу от садов. Пытаясь их поддержать, 2 танка 12-й ТБр сблизились на 500 метров до северо-западной окраины садов, где их дальнейшее продвижение вперед было остановлено минным полем. Согласно донесению штаба 68-й ПД, попытка снять мины силами советской пехоты была отбита немецкой артиллерией [54, F. 1219]; [55, F. 821].
Минное поле преодолеть так и не удалось, тем не менее, в наградных листах на саперов 12-й ТБр сказано, что в тот день в районе совхоза № 5 сопровождавшая танки группа из 5 саперов разминировала 2 минных поля и извлекла 67 мин. Примечательно, но об участии в этом разминировании говорится в наградных листах на 6 саперов (сержант Григорий Кравченко, красноармейцы Артем Бабякин, Иван Зенцов, Никита Макарцов, Алексей Хорошилов, Василий Черней), а не на 5. Во время разминирования красноармеец Хорошилов был контужен разрывом снаряда, но остался в строю, других потерь саперы не имели [93, л. 56, 128, 217, 274, 303, 407].
Согласно донесению разведотдела штаба 68-й ПД, в 8.30 наступление 51-й СД было отбито немцами, с 9.00 до 9.30 отбита повторная атака на высоту 185,4. Согласно донесению оперотдела штаба 68-й ПД, последняя атака здесь была отбита около 10.15, после чего остававшиеся на поле боя танки 12-й ТБр отошли на исходные позиции в западном направлении [54, F. 1219]; [55, F. 821].
В ходе неудачного наступления 17 марта 51-я стрелковая дивизия потеряла 95 человек личного состава, а 12-я танковая бригада – все 7 участвовавших в атаке танков подбитыми. Разведотдел штаба 68-й ПД отчитался о 3 подбитых танках 12-й ТБр, в т.ч. 1 танк был подбит и сожжен 88-мм зенитным орудием, а еще 2 танка подбиты, но позже отбуксированы в тыл на ремонт. Остальные 4 подбитых танка, скорее всего, отошли с поля боя своим ходом, а потому немцы не включили их в число подбитых танков. Согласно журналу боевых действий штаба 9-й армии, при попытке отбуксировать оставшиеся на поле боя подбитые танки танк-буксировщик подорвался на мине. В немецких документах подрыв на мине танка-буксировщика не отмечен [42, л. 53]; [55, F. 822].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 17 марта числится 5 убитых (командир Т-34 1-го ТБ лейтенант Сергей Евдокимов, командир башни Т-34 1-го ТБ младший сержант Георгий Герасимов (прим. – в наградном листе значится как Григорий Герасимов), радист Т-34 1-го ТБ красноармеец Тарас Магрюк, стрелки красноармейцы Николай Науменко, Виктор Ходос). Числившийся пропавшим без вести в том бою стрелок красноармеец Кувандык Утаев позже нашелся и даже дожил до конца войны [2]; [3, с. 62].
Согласно наградным листам помимо саперов наиболее отличился в бою 17 марта лишь корреспондент армейской газеты «Защитник Родины» интендант 2-го ранга Вадим Собко. В этом бою он заменил выбывшего из строя стрелка-радиста на танке КВ-1 взводного 1-го ТБ лейтенанта Файвиша Жаркого, огнем своего пулемета вывел из строя огневую точку противника, убил 2 немцев и еще нескольких ранил [140].
Атаки на Славянск 20-25 марта 1942 г.
Лишившись за один бой своей ударной силы – танков КВ-1 и Т-34, 12-я танковая бригада 18 марта 1942 г. была отведена обратно в армейский резерв в район Троицкого, где в течение 2 дней (18-19 марта) приводила себя в порядок [42, л. 55, 61]. После провала наступления и понесенных частями потерь штаб 9-й армии принял решение ввести в бой из армейского резерва 99-ю и 150-ю стрелковые дивизии, а 18 марта боевым приказом № 016 поставил 12-й танковой бригаде задачу: главными силами развивать наступление 150-й СД через Красноармейск и Былбасовку на юго-западную часть Славянска, а группой танков Т-60 развивать успех 99-й СД через деревню Переплетки на северо-западную часть Славянска [42, л. 57]. Всего по состоянию на 20 марта 99-я и 150-я стрелковые дивизии насчитывали 6594 и 6079 человек личного состава соответственно, в т.ч. 1406 и 1985 активных штыков соответственно. На их усилении находилось 2 дивизиона 116-го и 375-го гаубичных артполков, а на участке 150-й СД вдобавок действовали 8-й и 437-й тяжелые артиллерийские полки (34 122 и 152 мм гаубиц). Выделенная на поддержку этих дивизий 12-я танковая бригада насчитывала 1520 человек личного состава, 35 танков (в т.ч. 24 танка в строю), 6 орудий (4 37-мм, 2 45-мм), 16 минометов (7 82-мм, 9 50-мм), 16 ПТР, 21 пулемет (1 станковый, 20 ручных), 83 ППД, 761 винтовку [41, л. 45]. Между 8 и 20 марта бригада явно получила пополнение личным составом, а 2 танка либо были списаны в безвозвратные потери, либо были отправлены в капремонт.
99-й и 150-й стрелковым дивизиям противостояла немецкая 257-я пехотная дивизия (XXXXIV.AK, 17.Armee) – сосед 68-й пехотной дивизии справа. Непосредственно 99-й стрелковой дивизии к северо-западу от Славянска противостоял 3-й батальон 477-го пехотного полка, в т.ч. на высоте 166,0 по состоянию на 11 марта оборонялся один пехотный взвод с 5 пулеметами (2 станковых, 3 ручных) и 37-мм орудием ПТО [56, F. 513]. До 20 марта этот небольшой опорный пункт вполне мог быть усилен подкреплениями. Всего к 20 марта советская разведка выявила на этой высоте до роты пехоты с минометной батареей и 6 станковыми пулеметами. Опорный пункт имел 5 блиндажей, на подступах к нему были выставлены проволочные заграждения и минные поля [41, л. 17].
В Красноармейске 150-й стрелковой дивизии противостояли 2-й батальон 477-го ПП, 257-й разведывательный батальон и подразделения 101-й противотанковой роты, имевшие по состоянию на 11 марта 8 орудий (1 88-мм зенитное, 1 75-мм пехотное, 3 50-мм, 3 37-мм орудия ПТО), 4 тяжелых миномета и 46 пулеметов. В Былбасовке оборонялись 500-й батальон особого назначения, подразделения 257-го и 444-го батальонов связи, 257-го противотанкового батальона и 101-й противотанковой роты, имевшие по состоянию на 11 марта 10 орудий (2 105-мм гаубицы, 8 37-мм орудий ПТО), 6 тяжелых минометов и 48 пулеметов. Из Славянска им осуществляли поддержку 3 артиллерийские группы – всего 12 батарей 52-го, 53-го, 213-го, 257-го и 295-го артполков – по состоянию на 11 марта в общей сложности 42 орудия (21 105-мм и 14 150-мм гаубиц, 7 105-мм тяжелых орудий) [56, F. 513].
Наступление 9-й армии началось в ночь на 20 марта. Атаковавшие с 3.00 из западной части на восточную часть Красноармейска 469-й и 756-й стрелковые полки 150-й стрелковой дивизии за день овладели центральной частью села до западной опушки сада (у южной окраины Красноармейска), где их дальнейшее продвижение было остановлено огнем противника в 300 метрах от немецких позиций [41, л. 19]; [56, F. 588]. Всего 20 марта 150-я стрелковая дивизия, по одним данным, потеряла 151 человек личного состава, а по другим данным – 185 человек личного состава [42, л. 64]; [83, л. 124].
Из-за нехватки боеспособных танков 12-й ТБр, по всей видимости, вместе с этой дивизией действовал один только 12-й мотострелковый батальон, который вместе с пехотой 150-й СД к 20.00 20 марта также достиг садов южнее Красноармейска [84, л. 61]. Обеспечивая действия пехоты, группа из 5 саперов (красноармейцы Артем Бабякин, Никита Макарцов, Василий Черней и 2 неизвестных) 12-й ТБр в районе Красноармейска обнаружила 3 минных поля и под огнем противника извлекла 183 мины [93, л. 128, 217, 303].
Всего в бою 20 марта 12-я танковая бригада потеряла 9 человек личного состава: 2 – убитыми, 7 – ранеными [83, л. 126]. Оба погибших – стрелки красноармейцы Евгений Кравченко и Георгий Кузнецов – захоронены в Красноармейске. Вероятно, все раненые также из состава мотострелкового батальона и выбыли из строя именно в боях у Красноармейска [2].
Танки Т-60 12-й ТБр 20 марта действовали вместе с 99-й стрелковой дивизией в районе Рыбхоза [84, л. 61]. По данным штаба 9-й армии, 99-я стрелковая дивизия, как и соседняя 11-я стрелковая бригада, перешла в наступление с 4.00 20 марта, однако, согласно журналу боевых действий штаба 11-й СБр, дивизия опоздала с началом наступления на 4 часа, т.е. она перешла в атаку только в 8 часов. К этому времени ударом из садов к юго-востоку от Переплеток 2 усиленных батальона 11-й СБр успешно ворвались на северо-западную окраину Славянска, где в ходе последовавших затем контратак немецкой пехотой со штурморудиями были почти полностью уничтожены и остатками отошли на исходные позиции. За один день 11-я стрелковая бригада потеряла 526 человек личного состава, в т.ч. около 330 человек попало в плен. Опоздавшая с тем, чтобы вовремя следом за стрелковой бригадой войти в Славянск, 99-я стрелковая дивизия за день лишь достигла высоты 166,0 к западу от Славянска и была остановлена огнем противника с вершины этой высоты, потеряв 84 человека личного состава. Танки Т-60 12-й ТБр в атаках не участвовали и наблюдались немцами в районе Переплеток, Рыбхоза и к западу от него, где подвергались обстрелу немецкой артиллерией [41, л. 20]; [42, л. 64, 65]; [48, л. 45]; [56, F. 588, 589].
С утра 21 марта 99-я стрелковая дивизия 2 своими полками попыталась обойти высоту 166,0 с севера и прорваться через высоту с отметкой + 2,0, но была остановлена сильным огнем артиллерии, после чего атаковала в обход высоты 166,0 с юга, но также практически без какого-либо существенного продвижения [37, л. 170]. По свидетельству немцев, танки 12-й ТБр утром 21 марта осуществляли огневую поддержку своей пехоты в атаках на высоту 166,0, действуя позади боевых порядков пехоты, вперед пехоты не выдвигались и по этой причине потерь от огня противника не имели [56, F. 596].
В ночь на 22 марта, оставив 2 танка Т-34 для поддержки наступления 150-й стрелковой дивизии на Красноармейск, 12-я танковая бригада сосредоточила свой танковый батальон в районе Переплеток и Рыбхоза, а мотострелковый батальон – в районе высоты с отметкой + 1,5, где они пробыли весь последующий день. Все атаки 99-й и 150-й стрелковых дивизий 22 марта на высоту 166,0 и восточную окраину Красноармейска были отбиты немцами, при этом дивизии потеряли еще 349 человек личного состава [37, л. 174]; [42, л. 69]. Штаб 257-й ПД отчитался, что немцами в районе Переплеток был поврежден 1 танк 12-й ТБр, а другой танк перед северной окраиной Былбасовки был разбит прямым попаданием артиллерийского снаряда. Участие танков 12-й ТБр в атаках 150-й СД на Красноармейск донесения штаба 257-й ПД не фиксируют. Вероятно, что оба танка Т-34 были все же переброшены на участок 99-й СД, где, собственно, и были подбиты немцами [56, F. 608].
По данным штаба 9-й армии, 23-24 марта из-за отсутствия исправных средних и тяжелых танков 12-я танковая бригада активного участия в боевых действиях не принимала, а ее мотострелковый батальон 23 марта был выведен в армейский резерв на южную окраину Хрестище [37, л. 180]; [42, л. 73]. В то же время известно, что за день 23 марта 12-я танковая бригада потеряла сразу 73 человека личного состава (17 – убитыми, 55 – ранеными, 1 – обмороженным), а 24 марта – еще 1 человека заболевшим [83, л. 126].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 23 марта числится 14 убитых (ротный 12-го МСПБ лейтенант Василий Пониматченко, командир отделения сержант Александр Мартыненко, стрелки красноармейцы Александр Аникуев, Дмитрий Афанасьев, Измагаль Бекимов, Иван Белов, Иван Двойкин, Семен Кондрашов, Николай Крошка, Федор Кудерский, Леонид Мешков, Георгий Митичкин, Захар Панин, Михаил Панков). Все убитые захоронены в Хрестище и в Переплетках [2]. Такие большие потери мотострелков нельзя объяснить воздействием артиллерии и авиации противника. Вероятно, все же все они выбыли из строя 23 марта при участии в атаках либо 99-й стрелковой, либо 30-й кавалерийской дивизии (прим. – введена в бой с утра 23 марта из-за левого фланга 99-й СД как раз в районе высоты с отметкой + 1,5, где оборонялись мотострелки) к северо-западу от Славянска [42, л. 73].
К 25 марта было восстановлено 4 танка КВ-1, после чего 25 марта, оставив роту легких танков во 2-м эшелоне 99-й стрелковой дивизии в районе Переплеток, 12-я танковая бригада выделила 4 КВ-1 для поддержки наступления пехоты этой дивизии [42, л. 78]. По данным штаба 9-й армии, наступление 99-й дивизии с 11-й стрелковой бригадой началось с 21.00 24 марта и за ночь дивизия подошла вплотную к северной и северо-западной окраинам Славянска. Согласно донесению штаба 257-й ПД, наступление началось лишь утром 25 марта. Атакующие были остановлены перед немецкими позициями у северо-западной окраины Славянска, после чего в 11.30-13.00 были контратакованы силами до 200 человек пехоты и 2 танков 2-й роты 2-го танкового полка 16-й танковой дивизии и отброшены от Славянска на южные скаты высоты с отметкой + 2,5 и к западу от отметки + 2,0. Вслед за этим в районе шоссе Славянск – Изюм ударили танки 12-й ТБр. Всего немцы насчитали 5 танков. Плотным огнем артиллерии танки были остановлены, при этом немцы наблюдали прямое попадание снаряда в один из танков, после чего танки развернулись и отошли обратно на исходные позиции; на этом их участие в наступлении 99-й СД закончилось [37, л. 187]; [42, л. 78]; [56, F. 661, 662].
В общей сложности 99-я стрелковая дивизия 25 марта, по одним данным, потеряла 124 человека личного состава, по другим данным – 281 человека. Поддерживавшая ее 12-я танковая бригада 25 марта потеряла 19 человек: 4 – убитыми, 14 – ранеными, 1 обмороженным [42, л. 78]; [83, л. 124, 126]. В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 25 марта числится лишь 1 убитый – стрелок красноармеец Василий Коваленко, который был похоронен в Хрестище. 2 из 3 других погибших – это, возможно, командир взвода 12-го МСПБ младший лейтенант Анатолий Кулибакин и стрелок красноармеец Матвей Гешель, которые в именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр записаны погибшими 24 марта. Имя 4-го погибшего неизвестно [2]. Уже вечером 25 марта штаб 257-й ПД отчитался об уничтожении 1 танка 12-й ТБр к северо-западу от Переплеток, который был сожжен, по всей видимости, огнем артиллерии [56, F. 662].
Понеся большие потери в минувшем наступлении, в ночь на 26 марта 9-я армия согласно боевому распоряжению № 0066 штаба армии от 25 марта произвела перегруппировку, вывела половину своих дивизий в резерв и перешла к обороне. 12-я танковая бригада сосредоточилась в армейском резерве в северной части Хрестище [42, л. 79-83]. В резерве бригада оставалась до 30 марта. За это время 27 марта, вероятно, под огнем немецкой артиллерии бригада потеряла 7 человек личного состава: 6 – убитыми, 1 раненым [83, л. 126].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 27 марта числится 7 убитых (командир отделения старший сержант Александр Чугунов, санинструкторы Федор Середина и Михаил Скульбеда, мотоциклист красноармеец Федор Маслинников, повар красноармеец Кирилл Кононенко, стрелки красноармейцы Петр Землянухин, Иван Романенко). Все они захоронены в Хрестище. Возможно, что 1 из 7 погибших в действительности погиб еще 25 марта и был задним числом списан штабом 12-й ТБр как погибший 27 марта [2].
Всего по состоянию на 30 марта 12-я танковая бригада насчитывала 1356 человек личного состава, 26 танков, 176 автомашин, 6 орудий (4 37-мм, 2 45-мм), 13 минометов (7 82-мм, 6 50-мм), 16 ПТР, 20 пулеметов (1 станковый, 19 ручных), 81 ППД, 746 винтовок [47, л. 7]. Между 20 и 30 марта численность бригады «просела» на 164 человека личного состава и 9 танков. В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 20-27 марта числится в общей сложности 27 убитых [2].
Начало боев за Глубокую Макатыху.
После недолгой оперативной паузы в 7.35 29 марта 1942 г. штаб 9-й армии отдал войскам боевой приказ №0017 о переходе с утра 30 марта в новое наступление на Славянск. Как и ранее, 12-я танковая бригада получила задачу содействовать 99-й стрелковой дивизии в овладении высотой 166,0 и дальнейшей атаке на Славянск. Всего по состоянию на 30 марта 99-я стрелковая дивизия насчитывала 6991 человек личного состава, в т.ч. 1249 активных штыков. На ее усилении, как и раньше, находился 2-й дивизион 375-го ГАП, также дивизию поддерживали 2 тяжелых артполка (4-й Гв.ТАП, 437-й ТАП) в составе 42 тяжелых орудий [42, л. 88-90]; [47, л. 7].
По данным штаба 9-й армии, 99-я стрелковая дивизия атаковала на высоту 166,0 силами своего усиленного стрелкового батальона с 24.00 29 марта. 12-я танковая бригада поддержала батальон 4 танками, которые атаковали с запада, со стороны Рыбхоза [37, л. 223]; [84, л. 61]. Огнем артиллерии все танковые атаки на высоту 166,0 были отбиты, после чего штаб 257-й ПД отчитался, что за день 30 марта 1 танк Т-34 был уничтожен (прим. – в действительности, это был КВ-1), а другой танк поврежден. Собственно 99-я стрелковая дивизия потеряла, по одним данным, 274 человека личного состава, по другим данным, 138 человек [42, л. 92]; [56, F. 692, 693]; [83, л. 124].
После провала атак на высоту 166,0 в тот же день 30 марта танки 12-й ТБр были брошены в бой за село Глубокая Макатыха (ныне с. Глубокая Макатиха), что в 4,5 км к северо-западу от Славянска. Начиная с 26 марта это село обороняла усиленная 2-я рота 196-го пехотного полка 68-й пехотной дивизии (прим. - рота находилась в подчинении штаба 257-й ПД) – всего в общей сложности 130 человек, 1 ПТР, 3 миномета (1 тяжелый, 2 легких), 13 пулеметов (1 станковый, 12 ручных), вместе с которыми находились 2 радиста с ранцевой рацией и корректировщик 150-мм гаубичной батареи [56, F. 663, 665].
По данным советской разведки, село обороняло до 2 рот пехоты с 10 станковыми пулеметами. Все дома были приспособлены к обороне, внутри домов оборудованы блиндажи и окопы, подступы к селу прикрыты проволочными заграждениями и минами. С высоты 198,0 (1 км восточнее с. Глубокая Макатыха) село прикрывалось огнем станковых пулеметов и минометным огнем с западной опушки рощи, что в 2 км к востоку от Глубокой Макатыхи [41, л. 17].
По данным штаба 9-й армии, весь день 30 марта на южной и западной окраинах Глубокой Макатыхи вели бой 2 спешенных эскадрона 30-й кавалерийской дивизии, а у западной окраины села была задействована одна рота 11-й стрелковой бригады [37, л. 223]. За день 2-я рота 196-го ПП отбила несколько атак на Глубокую Макатыху со стороны оврага с речкой Макатиха. Около 18.45 впереди пехоты атаковали теперь уже 3 танка КВ-1 12-й ТБр, ошибочно опознанные немцами как Т-34, позже к ним присоединились еще 2 танка, вероятно, Т-60. В общей сложности, согласно разным немецким документам, около 19.00 Глубокую Макатыху с юга и юго-запада атаковали 5-6 танков 12-й ТБр и примерно 400-500 советских пехотинцев [56, F. 664, 694].
Согласно отчету командира 2-й роты 196-го ПП, 2 танка в 19.15 вошли в село, где остановились в ожидании подхода остальных танков, однако эти танки оказались остановлены огнем немецкой артиллерии, а немецкой пехоте удалось своим огнем отрезать от танков советскую пехоту, после чего та около 19.50 отошла в овраг в русле речки Макатиха. С наступлением темноты на исходные позиции отошли и все танки [56, F. 664, 694].
Всего за день 30 марта 12-я танковая бригада, по данным штаба 9-й армии, потеряла 14 человек личного состава: 6 – убитыми, 8 – ранеными. В именном списке безвозвратных потерь бригады информация о погибших в тот день отсутствует [83, л. 126].
Описание: [Нажмите и перетащите, чтобы переместить]
В 5.30 31 марта 99-я стрелковая дивизия при поддержке оставшихся исправными танков 12-й ТБр возобновила наступление, атаковав одним полком с запада на высоту 166,0, а 2 полками – в обход этой высоты с северо-востока на северо-западную окраину Славянска. По данным штаба 9-й армии, в атаке участвовало лишь 2 исправных танка 12-й ТБр, однако сами немцы насчитали примерно 1000 пехотинцев и 3 танка КВ-1, неверно опознав их как Т-34. О 3 танках КВ-1 говорится и в журнале боевых действий 51-й стрелковой дивизии, которая с утра была введена в бой левее 99-й стрелковой дивизии [37, л. 227, 228]; [39, л. 77]; [42, л. 93, 94]; [56, F. 694].
При поддержке танков КВ-1 к 11.00 31 марта 99-я дивизия заняла северо-западные и северные скаты высоты 166,0 до ее гребня и продвинулась к северо-западной окраине Славянска, откуда в 15.00 была контратакована силами до 1,5 батальонов пехоты противника и отброшена от окраины города назад к северным скатам высоты 166,0. Потери дивизии за день в общей сложности составили 168 человек личного состава [37, л. 227]; [42, л. 93]; [83, л. 124].
Уже во 2-й половине дня 31 марта танки 12-й ТБр приняли участие в атаке 11-й стрелковой бригады с запада на Глубокую Макатыху. В разных немецких документах говорится о 3-4 танках. Надо полагать, это были те же танки, что ранее атаковали на высоту 166,0. За ночь немецкие саперы успели выставить перед селом минное поле, в результате чего один из танков (вероятно, КВ-1) подорвался на мине и загорелся [56, F. 664, 695].
В целом 31 марта 12-я танковая бригада потеряла 7 человек личного состава: 1 – убитым, 6 – ранеными. В именном списке безвозвратных потерь бригады информация о погибшем в тот день отсутствует. Ничего не известно и о потерях бригады в танках [83, л. 126].
В общей сложности с 16 по 31 марта 12-я танковая бригада уничтожила до 50 немцев, 1 артиллерийскую батарею, 4 орудия ПТО и несколько пулеметов, потеряв безвозвратно 2 танка Т-34. Еще 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) за это же время были восстановлены [84, л. 61, 62]. С 20 по 31 марта бригада потеряла 130 человек личного состава: 36 – убитыми, 91 – раненым, 1 – заболевшим, 2 – обмороженными [83, л. 126]. В ее именном списке безвозвратных потерь за 20-27 марта числится в общей сложности 27 убитых, имена остальных 9 убитых неизвестны [2].
1 апреля 12-я танковая бригада 2 танками КВ-1 продолжала поддерживать наступление 99-й стрелковой дивизии к северо-западу от Славянска. Никаких успехов в продвижении дивизия не имела и лишь потеряла 242 человека убитыми и ранеными [43, л. 3, 4]. В донесениях штаба 257-й ПД подробности участия танков 12-й ТБр в атаках пехоты не упоминаются и лишь кратко говорится, что 1 танк КВ-1, ошибочно опознанный немцами как Т-34, наехал на мину и загорелся [56, F. 706].
Освобождение Глубокой Макатыхи
По состоянию на 2 апреля 1942 г. 12-я танковая бригада насчитывала 1281 человека личного состава, 25 танков (2 КВ-1, 16 Т-60, 1 Т-26, 1 БТ – в строю, 5 Т-60 – в войсковом ремонте), 176 автомашин, 6 орудий (4 37-мм, 2 45-мм), 13 минометов (7 82-мм, 6 50-мм), 8 ПТР, 20 пулеметов (1 станковый, 19 ручных), 81 ППД, 746 винтовок [83, л. 122]. У танков КВ-1 ходовая часть требовала ремонта, а потому главной ударной силой 12-й танковой бригады оказались ее легкие танки [45, л. 245].
В ночь на 2 апреля согласно боевому распоряжению № 0077 штаба 9-й армии от 1 апреля 51-я стрелковая дивизия сдала свой боевой участок 150-й стрелковой дивизии и к утру 2 батальонами 263-го стрелкового полка приняла участок обороны 11-й стрелковой бригады в 1 км западнее Глубокой Макатыхи. Один батальон дивизии остался в обороне к юго-западу от Соболевки [39, л. 78]. Для взятия Глубокой Макатыхи было выделено 2 батальона 263-го СП, 12-й мотострелковый батальон в 200 штыков и до 8 исправных танков 12-й ТБр. Возможно, что в наступлении принял участие и эскадрон 30-й кавалерийской дивизии, который фиксируется журналом боевым действий штаба 51-й СД в обороне освобожденной Глубокой Макатыхи 3 апреля. Артиллерийскую поддержку осуществлял 4-й гвардейский артиллерийский полк (24 152-мм гаубицы) [37, л. 238; 39, л. 78, 79; 43, л. 10]. Вдобавок к этому для стрельбы прямой наводкой на южную окраину отрога леса в 1 км к юго-востоку от Шарабанов были выдвинуты для стрельбы прямой наводкой 2 152-мм гаубицы 2-го дивизиона 375-го гаубичного артполка [49].
В Глубокой Макатыхе с 26 марта по-прежнему оборонялась усиленная 2-я рота 196-го пехотного полка. Первоначально здесь у немцев имелось 133 человека, 1 ПТР, 3 миномета (1 тяжелый, 2 легких), 13 пулеметов (1 станковый, 12 ручных), вдобавок 2 апреля к ним присоединился корректировщик 105-мм гаубичной батареи. Однако штаб 257-й ПД вечером 2 апреля отчитался, что гарнизон села после 6 дней боевых действий насчитывал уже только 64 человека. Возможно, что в это число включены только «активные штыки». Как бы то ни было, малочисленность немецкого гарнизона Глубокой Макатыхи по состоянию на 2 апреля не вызывает никаких сомнений [56, F. 663, 665, 713].
Согласно отчету АБТО 9-й армии, в 7.20 2 апреля Глубокую Макатыху атаковали с рубежа Шарабаны – Коломийцы, что в 2 км к северо-западу от Глубокой Макатыхи, 2 танка КВ-1 и взвод танков Т-60 12-й ТБр во взаимодействии с 2 батальонами 263-го СП и 12-м мотострелковым батальоном. Согласно отчету командира 2-й роты 196-го ПП, непосредственно на саму Глубокую Макатыху до батальона советской пехоты с 4 танками атаковали после часовой артподготовки с северного направления в 9.00. Выйдя в 500 метрах от села, атакующие были встречены сосредоточенным артминометным и пулеметным огнем противника, вдобавок овраг с речкой Макатиха оказался серьезным противотанковым препятствием, из-за чего 1-я атака была отбита немцами в 10.20 [39, л. 146]; [56, F. 664].
В 10.45 после сильной артподготовки примерно 300 советских пехотинцев атаковали на Глубокую Макатыху из оврага с речкой, но были отражены. В это время танки 12-й ТБр были перегруппированы с северного направления и в 11.25 под прикрытием артподготовки атаковали село с юга. Всего немцы насчитали 3 танка, атаку которых поддержало в общей сложности до 700 пехотинцев [56, F. 665].
К этому времени оборонявшая Глубокую Макатыху 2-я рота 196-го ПП за утро потеряла около 30 человек, а у поддерживавшей роту гаубичной артиллерии возникла нехватка снарядов, из-за чего артиллерия снизила интенсивность своего огня, вдобавок пехотой было отмечено большое количество неразорвавшихся снарядов собственной артиллерии. Также в большинстве своем было уничтожено в ходе обстрела советской артиллерией минное поле у южной окраины села. Воспользовавшись сложившимися для них благоприятными обстоятельствами, в 12.38 все те же 3 танка заехали в Глубокую Макатыху и открыли огонь с близкой дистанции по немецким позициям. Одновременно еще 3 танка заехали на высоту к северо-западу от Глубокой Макатыхи в районе деревни Шарабаны и также открыли огонь по передвигающимся по селу немцам. Вслед за этим в 14.15 до батальона пехоты в сопровождении 5 танков и при огневой поддержке 3 танков внутри села попытались прорваться в Глубокую Макатыху с запада из оврага с речкой, но были отбиты огнем немецкой пехоты [56, F. 665].
Наконец, в 15.15 последовала 5-я по счету атака на Глубокую Макатыху, в которой, по подсчетам немцев, приняло участие уже 17 танков 12-й ТБр и до 3 батальонов пехоты: 1 батальон – со стороны оврага, 1 батальон – с северо-запада от Шарабанов и 1 батальон – севера из леса. В целом количество советских батальонов немцами было подсчитано верно, однако количество танков, скорее всего, завышено раза в 2, ведь, по данным штаба 9-й армии, в общей сложности 12-я танковая бригада смогла выставить для участия в этой операции лишь до 8 исправных танков [43, л. 10]; [56, F. 665].
Ворвавшиеся на немецкие позиции танки своим огнем разбили ходы сообщения между бункерами и завершили уничтожение немецкого тяжелого вооружения. В общей сложности 2-я рота 196-го ПП потеряла 1 ПТР, оба своих миномета и 8 пулеметов (1 станковый, 7 ручных). Т.к. роте была обещана помощь в виде немецких танков, командир роты, несмотря на большие потери, попытался удержать Глубокую Макатыху и приказал отходить в центр села, где немцы оказались бы в менее просматриваемой, чем на окраинах, территории. Некоторое время немцы еще удерживались в центре села, при том, что немецкая артиллерия из-за нехватки снарядов окончательно прекратила вести огонь, 12 танков 12-й ТБр свободно разъезжали по всему селу и стреляли буквально по каждому замеченному ими немцу, а все линии связи между подразделениями оказались перерваны, в результате чего немецкие подразделения и отдельные солдаты вели бой разобщенно друг от друга [56, F. 665].
Произведенная находившимися в распоряжении штаба 257-й ПД танками контратака на Глубокую Макатыху этого села так и не достигла и была отбита огнем бронебойщиков 263-го стрелкового полка [39, л. 78]. Разуверившись в обещанной помощи, командир 2-й роты 196-го ПП отдал приказ с боем отходить на высоту 198,0, что в 1 км к востоку от Глубокой Макатыхи, где с 26 марта оборонялось 12 человек 3-й роты 196-го ПП с 2 ручными пулеметами, находившиеся в подчинении командира 2-й роты [56, F. 663, 665]. Согласно журналу боевых действий штаба 51-й СД, отход противника мелкими группами в восточном направлении начался с 14.00, а к 17.00 советские войска овладели Глубокой Макатыхой [39, л. 78]; [43, л. 10]. По другим данным, только к 18.00 2 мотострелковые роты и 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-60) достигли восточной окраины Глубокой Макатыхи, а зачистка этого села от остатков противника затянулась еще до 20.00 [39, л. 146]
Пока продолжалась зачистка села, несколько танков 12-й ТБр совместно с пехотинцами преследовали отступающих немцев и вместе с советской артиллерией и ударившими с неба штурмовиками буквально расстреливали каждого из них по отдельности. После отхода на высоту 198,0 остатки 2-й роты 196-го ПП вместе с присоединившимся к ним гарнизоном опорного пункта на этой высоте по инициативе командира 2-й роты оставили высоту и отступили в лес к востоку. В общей сложности из ранее оборонявшихся в Глубокой Макатыхе и на высоте 198,0 146 человек в Соболевку и опорный пункт в 2 км к северо-западу от Соболевки смогло отойти чуть больше 25 человек, т.е. общие немецкие потери составили примерно 120 человек личного состава [56, F. 665].
По подсчетам штаба 51-й СД, в Глубокой Макатыхе противник потерял более 100 человек убитыми и 8 – пленными, что вполне соотносится с реально понесенными немцами потерями. Штаб 9-й армии отчитался о захвате 9 пленных и 5 станковых пулеметов. Сама 51-я стрелковая дивизия при этом потеряла 98 человек (38 – убитыми, 60 – ранеными), а 12-я танковая бригада – 1 танк подбитым и 70 человек личного состава (14 – убитыми, 56 – ранеными). В общей сложности обе части потеряли 168 человек личного состава, в т.ч. 52 – убитыми [39, л. 78]; [43, л. 10, 11].
Примечательно, но в именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 2 апреля числится всего 3 убитых (комиссар 1-го ТБ старший политрук Павел Кемстач, командир танкового взвода младший лейтенант Иван Шаповалов, механик-водитель танка младший сержант Алексей Мочалкин). Отсюда можно предположить, что остальные 11 убитых военнослужащих 12-й ТБр были из состава мотострелкового батальона. Неизвестна причина, почему их имена не внесены в именной список безвозвратных потерь [2]. Среди прочих был тяжело ранен командир стрелковой роты 12-го МСПБ лейтенант Василий Юдицкий [65, л. 484].
Завершение боевых действий в апреле 1942 г.
После завершения зачистки Глубокой Макатыхи от остатков противника в 3.50 3 апреля 1942 г. штаб 9-й армии своим боевым приказом № 0018 поставил 51-й стрелковой дивизии задачу: к утру того же дня прочно закрепить за собой Глубокую Макатыху, сделав ее недоступной для пехоты и танков противника, а с наступлением темноты возобновить наступление, 4 апреля во взаимодействии с 30-й кавалерийской дивизией овладеть высотой 198,0, 5 апреля вместе со 150-й стрелковой дивизией овладеть Соболевкой и далее наступать через высоту 189,0 на северную окраину Карповки, тем самым обходя с юга опорный пункт противника в Маяках. На усиление дивизии помимо гаубичного дивизиона переходили 12-я танковая бригада и рота 1-го армейского саперного батальона. Артиллерийскую поддержку должен был оказывать 8-й тяжелый артиллерийский полк [43, л. 13].
Согласно этому приказу весь день 3 апреля 263-й стрелковый полк вместе с 12-м мотострелковым батальоном и эскадроном 30-й кавалерийской дивизии укреплял Глубокую Макатыху и активных боевых действий не вел [39, л. 78, 79]. За день группа из 3 саперов 12-й ТБр в районе этого села обезвредила 4 обычные мины и 11 мин-сюрпризов [93, л. 274].
С рассвета 4 апреля 51-я стрелковая дивизия ударила на высоту 198,0 усиленным батальоном 348-го стрелкового полка, а чуть севернее этой высоты атаковал кавалерийский полк 30-й КД. Согласно донесению штаба 257-й ПД, с 6.00 немецкие опорные пункты к югу от лесничества атаковало в общей сложности примерно 300 пехотинцев при поддержке 3 танков 12-й ТБр. Огнем артиллерии эта атака была отбита, после чего потерявшая 128 человек убитыми и ранеными 51-я стрелковая дивизия отошла на исходные позиции и более атак в тот день не предпринимала [37, л. 244]; [39, л. 79]; [56, F. 730].
В 1.00 5 апреля 51-я стрелковая дивизия своими 23-м и 348-м стрелковыми полками вновь атаковала в восточном направлении. Немцы отметили участие в этой ночной атаке 5 танков 12-й ТБр, при поддержке которых за ночь полки заняли высоту 198,0 и опорный пункт в 600 метрах к северу от этой высоты и к 6.30 вышли на восточную опушку рощи к северо-западу от Соболевки. Следом за 348-м стрелковым полком 263-й стрелковый полк (2-й эшелон 51-й СД) вышел в западную часть рощи [39, л. 79]; [56, F. 732].
К 16.00 51-я стрелковая дивизия с частью сил 30-й КД полностью завершила зачистку рощи, после чего с 16.45 при поддержке танков 12-й ТБр атаковала на Соболевку, а по соседству с ней 30-я кавалерийская дивизия атаковала с севера и с запада на лесничество. Всего немцы насчитали в этих атаках 400-600 пехотинцев и 6 танков. Все атаки немцами были отбиты, после чего штаб 257-й ПД отчитался об уничтожении 1 танка 12-й ТБр [37, л. 247]; [56, F. 732, 743].
В 20.20 немецкая пехота при поддержке 7 танков контратаковала с северной окраины Славянска 51-ю стрелковую дивизию и вновь заняла рощу и высоту 198,0, при этом в роще остались в окружении несколько мелких групп бойцов 23-го стрелкового полка, которые смогли пробиться из «кольца» только к вечеру 6 апреля. Ночной отход сразу 3 своих стрелковых полков штаб 51-й СД объяснил тем, что пехота еще не успела закрепиться на захваченном рубеже [39, л. 80].
С 5.30 6 апреля 51-я стрелковая дивизия попыталась отбить обратно высоту 198,0, однако особого продвижения не имела, потеряв за день 141 человека личного состава. Немцы отметили участие в утренней атаке примерно 200 пехотинцев и 3 танков 12-й ТБр, из них 2 танка были подбиты у высоты 198,0 расчетом 50-мм орудия ПТО противотанковой роты 466-го пехотного полка. Вероятно, это были танки Т-60 [43, л. 21]; [56, F. 743, 744].
После понесенных потерь всю оставшуюся часть дня 6 апреля 12-я танковая бригада находилась в районе Шарабан и Глубокой Макатыхи, приводя в порядок оставшуюся матчасть (7 Т-60), готовясь к возобновлению совместного с 51-й стрелковой дивизией наступления [43, л. 22].
В 4.50 7 апреля штаб 9-й армии боевым распоряжением № 06/оп приказал 51-й стрелковой дивизии закрепиться на достигнутом рубеже и перейти к обороне [43, л. 24]. Но до того как это распоряжение дошло непосредственно в войска, около 5.30 дивизия силами примерно 250 человек пехоты при поддержке 1 танка 12-й ТБр атаковала немецкий опорный пункт в психиатрической больнице, что к северу от отметки 198,0, однако сосредоточенным огнем немцы отбили эту атаку [56, F. 749]. День 7 апреля был последним днем участия танков 12-й ТБр в апрельских боевых действиях 9-й армии.
В тот же день, согласно наградным листам на комиссара зенитной батареи старшего политрука Николая Лобанова и командира огневого взвода зенитной батареи старшего лейтенанта Александра Баровского, находившаяся в районе села Хрестище зенитная батарея бригады при отражении удара 27-30 Ju.87 сбила один из этих самолетов [67, л. 255]; [69, л. 481].
В ночь на 14 апреля согласно боевому распоряжению штаба 9-й армии от 10 апреля 12-я танковая бригада вышла как из подчинения командира 51-й СД в частности, так и из состава 9-й армии в целом и, по данным штаба 9-й армии, уже к утру 14 апреля сосредоточилась в районе сел Краснополье 2-е (ныне с. Краснополье), Голая Долина (ныне с. Долина) в подчинении командира 5-го кавалерийского корпуса генерал-майора Гречко в резерве Южного фронта [37, л. 283]; [43, л. 31, 33].
По данным АБТО штаба Южного фронта, передислокация растянулась с 15 по 17 апреля. После сосредоточения в заданном районе бригада до конца мая занималась боевой подготовкой и получала матчасть [84, л. 306].
Всего по состоянию на 15 апреля 12-я танковая бригада насчитывала по списку 74 танка (14 КВ-1, 29 Т-34, 29 Т-60, 1 Т-26, 1 БТ): 3 танка Т-60 – в строю, 5 танков Т-60 – в войсковом ремонте, 43 танка (13 КВ-1, 11 Т-34, 18 Т-60, 1 БТ) требовали капремонта, а 23 танка (1 КВ-1, 18 Т-34, 3 Т-60, 1 Т-26) к этому времени были уже отправлены на капремонт [83, л. 174].
Также по состоянию на 14 апреля бригада насчитывала 1062 человека личного состава, 171 автомашину, 2 45-мм орудия ПТО, 8 минометов (5 82-мм, 3 50-мм), 8 ПТР, 21 пулемет (2 зенитных, 19 ручных), 67 ППД, 859 винтовок [47, л. 79].
В общей сложности за время боевых действий с 1 по 15 апреля 12-я танковая бригада потеряла 7 танков (3 КВ-1, 4 Т-60) и 76 человек личного состава: 15 – убитыми, 61 – ранеными [47, л. 98]; [84, л. 56]. В именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр за это же время числится лишь 3 убитых за 2 апреля, имена остальных 12 убитых неизвестны [2].
В целом за время боевых действий в составе 9-й армии с 28 января по 15 апреля 1942 г., 12-я танковая бригада участвовала в освобождении 11 населенных пунктов (Октябрьский, Знаменка (северная), Знаменка (южная), Варваровка, Дмитриевка, Николаевка, Львовка, Михайловка, Лавровка, Черкасская, Глубокая Макатыха). За это время бригада, по подсчетам АБТО 9-й армии, уничтожила 2815 немцев, 2 самолета Ju.88, 7 танков (3 средних, 4 легких), 4 автомашины, 6 мотоциклов, 61 орудие (6 тяжелых, 2 зенитных, 53 ПТО), 40 минометов, 34 пулемета, 1 склад боеприпасов.
Бригада захватила до 40 автомашин, 1 мотоцикл, 10 повозок, 7 кухонь, 1 передвижную электростанцию, 150 велосипедов, 30 лошадей, 19 орудий, 8 минометов, 20 пулеметов, 65 винтовок и автоматов, 5 различных складов, до 15 км телефонного кабеля, 25 тысяч винтовочных патронов, 10 тысяч патронов к ракетницам.
Потери бригады в технике составили 23 танка (6 КВ-1, 10 Т-34, 7 Т-60) [39, л. 149]. Общие потери бригады в личном составе неизвестны, но только безвозвратно, согласно своим именным спискам безвозвратных потерь, бригада за это время потеряла 200 человек: 131 – убитым, 1 – умершим от ран, 68 – пропавшими без вести [2].
В общей сложности с января по апрель 1942 г. 12-я танковая бригада, первоначально насчитывавшая в своем составе 41 танк (7 КВ-1, 14 Т-34, 20 Т-60), получила на пополнение ориентировочно 33 танка (7 КВ-1, 15 Т-34, 9 Т-60, 1 Т-26, 1 БТ). Потери танкового парка по боевым и техническим причинам с отправкой танков в капремонт составили 66 танков (14 КВ-1, 29 Т-34, 21 Т-60, 1 Т-26, 1 БТ) - 89 % танкового парка. Общие безвозвратные потери личного состава за январь – апрель 1942 г. составили как минимум 246 человек: 173 – убитыми, 1 – умершим от ран, 72 – пропавшими без вести [2].
Начало немецкого наступления
До 17 мая 1942 г. 12-я танковая бригада оставалась стоять в подчинении командира 5-го кавалерийского корпуса генерал-майора Гречко в резерве Южного фронта. Доукомплектование бригады проходило весьма медленно, всего до 1 мая ею было получено 10 исправных танков (2 КВ-1, 8 Т-34), и более танков бригада уже не получала, а численность личного состава за месяц выросла лишь на 89 человек [83, л. 182]; [86, л. 64]. По состоянию на 15 мая бригада начитывала по списку 26 танков (9 КВ-1, 10 Т-34, 6 Т-60, 1 Т-26): 10 танков (2 КВ-1, 8 Т-34) – в строю, 1 танк Т-60 – в войсковом ремонте, а остальные 15 танков (7 КВ-1, 2 Т-34, 5 Т-60, 1 Т-26) – в капремонте [88, л. 1].
Также к 15 мая 12-я танковая бригада имела 1151 человек личного состава, 137 автомашин, 8 орудий (4 37-мм, 4 45-мм), 15 минометов (6 82-мм, 9 50-мм), 22 ПТР, 17 ручных пулеметов, 74 ППД, 801 винтовку [86, л. 64]. По другим данным, к утру 17 мая бригада насчитывала лишь 140 активных штыков в мотострелковом батальоне, 2 45-мм орудия ПТО, 2 82-мм миномета, 3 ПТР, 5 пулеметов [89, с. 69].
К началу немецкого наступления бригада располагалась в районе Голой Долины и лесу в 3 км северо-западнее Голой Долины. Штаб бригады находился непосредственно в Голой Долине. Рядом с бригадой в том же лесу в 2 км северо-западнее Голой Долины находился один из кавалерийских полков 34-й кавалерийской дивизии (5-й КК) [44, л. 238].
В 4.05 17 мая с сильной артподготовки началось наступление в полосе 51-й стрелковой дивизии немецких 97-й пехотной и 101-й легкопехотной дивизий. Оборона 51-й дивизии была прорвана немцами в первые же часы, после чего в образовавшийся прорыв от Былбасовки в северо-западном направлении ударила немецкая 16-я танковая дивизия, которая к вечеру 16 мая имела в строю 78 танков (15 Pz.IV, 63 Pz.III) [61, F. 7261741]; [90, с. 84].
Немецкое наступление сопровождалось массированными авиаударами, которые обрушились в том числе на 12-ю танковую бригаду. При отражении этих авиаударов находившаяся в районе Краснополье 2-е зенитная батарея 12-й ТБр, согласно донесению АБТО штаба Южного фронта, сбила 1 самолет Ju.87 [88, л. 2], однако в наградных листах на расчет 37-мм зенитного орудия сержанта Александра Копнова (наводчик младший сержант Василий Карпов, заряжающий красноармеец Георгий Созонов, прицельный красноармеец Леонид Маленкин) командование зенитной батареи записало 2 сбитых Ju.87 [69, л. 182, 196, 220, 275]. Из потерь самих зенитчиков при этих авиаударах известно, что был тяжело ранен командир зенитной батареи, после чего батарею временно возглавил ее комиссар старший политрук Николай Лобанов [69, л. 481].
Ударом через лес 16-я танковая дивизия вышла к деревням Моросовка и Мазановка в 2-3 км к западу от села Краснополье 2-е. В 12.00 штаб 5-го КК передал 12-й танковой бригаде распоряжение о приведении бригады в боеготовность, а в 13.00 было получено распоряжение об атаке прорвавшегося противника в направлении Долгенькой совместно со стрелковым полком 9-й армии, однако бригада не нашла этого полка. Вдобавок в ходе бомбежки была прервана связь с соседями, попытка связаться с ними не увенчалась успехом. Не зная обстановки и пользуясь лишь донесениями отдельных командиров, командир бригады полковник Кирнос в итоге не решился контратаковать противника в районе Долгенькой [89, с. 69, 70, 80].
В 14.00 с запада, со стороны Моросовки появилось 15 танков 16-й ТД. Замаскированная на опушке леса у Краснополье 2-е зенитная батарея с дистанции в 800 метров открыла огонь по танкам и подбила 2 танка, еще 2 танка подбили танкисты 12-й ТБр. Оставшиеся 11 немецких танков повернули обратно [69, л. 481]; [88, л. 1]. Примечательно, но в наградных листах на расчеты зенитчиков командование зенитной батареи приписало им уничтожение не 2, а 3 танков: 1 танка – расчетом сержанта Копнова и 2 танков - расчетом 37-мм орудия сержанта Степана Кизина (зам. ком. орудия младший сержант Николай Раташнок, наводчик красноармеец Алексей Овчинников, заряжающие красноармейцы Петр Бутов, Иван Ермаков) [69, л. 161, 186, 196, 236, 248, 329].
Одновременно с атакой на Краснополье 2-е 8 танками 16-й ТД был атакован занимавший оборону на высотах южнее Голой Долины 12-й мотострелковый батальон. Танки раздавили 2 45-мм орудия ПТО, к 14 часам ворвались в Голую Долину, однако сами мотострелки своих позиций не оставили [58, F. 1210]; [84, л. 338]; [88, л. 1].
Захватив, по немецким данным, Краснополье 2-е, лес и высоты к юго-востоку от Долгенькой, 16-я танковая дивизия временно перешла здесь к обороне [90, с. 84]. К исходу дня положение на этом участке стабилизировалось. В район Краснополье 2-е, Голая Долина в расположение 12-й танковой бригады отступила от Адамовки 30-я кавалерийская дивизия, чуть правее нее в район Краснополье 2-е отступил с юга 178-й кавалерийский полк 60-й кавалерийской дивизии. Начиная от Голой Долины и далее к востоку пролегла новая линия обороны 51-й СД [39, л. 250]; [91, л. 49].
В общей сложности за день 17 мая 12-я танковая бригада сожгла 4 танка 16-й ТД и сбила 1 самолет Ju.87, потеряв 2 45-мм орудия ПТО уничтоженными и неизвестное количество личного состава [88, л. 1, 2]; [91, л. 49]. По немецким данным, 16-я танковая дивизия 17 мая действительно потеряла 4 танка Pz.III вышедшими из строя [61, F. 7261832, 7261996].
Отход к Северскому Донцу
В 10.00 18 мая 1942 г. 16-я танковая дивизия, которая за минувший день не растеряла своей ударной силы и к вечеру 17 мая все еще имела 79 исправных танков (16 Pz.IV, 63 Pz.III), силами до 40 танков с 10 орудиями ПТО на прицепе со стороны Долгенькой атаковала позиции 12-й танковой бригады, однако была встречена огнем танков 12-й ТБр с места и потеряла 5 танков подбитыми, причем один из них был опознан как КВ-1. После этого 16-я дивизия выставила напротив танковой бригады заслон из 10 танков с 10 орудиями ПТО, а остальными силами ударила в северном направлении в обход расположения 12-й ТБр [61, F. 7261770]; [88, л. 1]. За день 16-я танковая дивизия вышла к Изюму, заняла его, после чего ударила вдоль Северского Донца в западном направлении [90, с. 85]. Уже в 17.15 разведгруппа 101-й ЛПД обнаружила в районе высоты 218,1, что в 6 км к северо-западу от Голой Долины, 4 подбитых немецких танка, что подтверждает заявленные советской стороной потери 16-й танковой дивизии в танках [59, F. 882].
После прорыва немецких танков к Изюму 51-я стрелковая, 30-я и 60-я кавалерийские дивизии и поддерживавшие их 12-я, 15-я и 121-я танковые бригады оказались отрезаны от остальных сил 9-й армии и приступили к отходу в район села Студенок (ныне с. Яремовка) для переправы на северный берег Северского Донца. Отход главных сил прикрывали остатки танковых бригад, в т.ч., судя по донесению штаба 101-й ЛПД, все 10 танков 12-й ТБр с мотострелками примерно до 17 часов оставались в районе высоты 218,1. Ударивший от Голой Долины примерно в 9.00 левофланговый 228-й пехотный полк 101-й легкопехотной дивизии, усиленный 3-й ротой 101-го саперного батальона и 8-й батареей 85-го артполка, почти не встречая перед собой сопротивления, к 16 часам прорвался в рощу, что в 1 км к северу от высоты 215,6 (2,5 км северо-восточнее высоты 218,1) и в 2,5 км юго-западнее Студенка, где его дальнейшее продвижение к переправе было приостановлено 6 танками, вероятно, из состава 121-й танковой бригады [58, F. 1214]; [59, F. 217, 882].
По соседству с 228-м полком правофланговый 229-й пехотный полк 101-й легкопехотной дивизии, усиленный 1-й батареей 245-го дивизиона штурморудий, 2-й ротой 101-го саперного батальона и 9-й батареей 85-го артполка, вышел к югу и к западу от Красного Яра, где его дальнейшее продвижение к переправе также было остановлено советскими танками, по всей видимости, из состава все той же 121-й танковой бригады [59, F. 217].
После прорыва немецкой пехоты к юго-западу от Студенка и в район Красного Яра для все еще находившейся в районе высоты 218,1 12-й танковой бригады возник риск оказаться отрезанной от переправы, после чего ее командование приняло решение пробиваться к переправе [88, л. 1]. В 17.15 вышедшая к высоте 218,1 разведгруппа 101-й ЛПД обнаружила здесь в лесу 4 танка 12-й ТБр с десантом мотострелков, а также наблюдала начавшийся отход еще 6 танков через высоту 218,1 в северо-восточном направлении [59, F. 217, 882]. В 19.17 из 229-го пехотного полка сообщили в штаб 101-й ЛПД о 9 танках и 4 буксируемых орудиях, которые отходили из леса в 2 км юго-западнее Студенка на Студенок. Одновременно немцами наблюдался отход советских танков от высоты 199,7 в северо-западном направлении в лес северо-западнее Большой Еремовки, где 12-я танковая бригада в итоге и заняла оборону [58, F. 1215]; [59, F. 882].
Вечером же немецкая авиация произвела массированный удар по переправе у Студенка и сожгла большое количество скопившегося здесь советского моторизованного и гужевого транспорта, который затем на следующий день был захвачен 101-й легкопехотной дивизией [58, F. 1214]; [59, F. 219].
Продолжив наступление в северо-западном направлении, около 22.00 229-й пехотный полк вышел на рубеж высот 199,7 и 190,9 и отметки + 1,0, выйдя непосредственно к лесу, где укрылась 12-я танковая бригада. При выходе на этот рубеж немецкими зенитчиками были подбиты 2 танка, но они были, вероятно, из состава 121-й танковой бригады, т.к. немцы опознали их как КВ-1 и Pz.IV. Около 24.00 1-й батальон 229-го ПП занял деревню Сеничено (ныне с. Синичено), выйдя к западной опушке леса, где и занял оборону, а 2 других батальона полка ударили на Большую Еремовку [59, F. 223, 224].
Переправа
Пока танковые бригады сдерживали продвижение 101-й легкопехотной дивизии, 51-я стрелковая дивизия за день 18 мая 1942 г. переправилась на северный берег Северского Донца и к исходу дня заняла там оборону [39, л. 250]. Переправа 30-й и 60-й кавалерийских дивизий затянулась до 19 мая [91, л. 52, 53]. Согласно донесению АБТО Южного фронта, имеющийся понтонный мост был неисправен, понтонеры сбежали, а паром сел на мель и оказался под обстрелом противника, после чего командование 12-й ТБр приняло решение поджечь свои танки [88, л. 1].
В докладе комиссии ГАБТУ КА, проведенной для расследования уничтожения танков 12-й ТБр, данные события изложены более подробно. Согласно этому докладу в 23.00 18 мая командир и комиссар 12-й танковой бригады произвели разведку понтонного моста у Студенка, но он был к тому времени уничтожен немецкой авиацией. Переправившись на северный берег Северского Донца, они договорились с командирами 9-го и 57-го понтонных батальонов о постройке парома к 1.00 19 мая. В ночь на 19 мая 30-тонный паром сделал один рейс с трактором С-60 и затонул на левом берегу реки. После того как выяснилось, что паромы не смогут выдержать веса танков Т-34 и КВ-1, командование бригады отдало приказ командиру 1-го ТБ майору Королеву обороняться до последней возможности, а при отсутствии переправы и при невозможности удержать оборонительный рубеж – уничтожить танки [89, с. 78, 79].
Высланная со стороны танкистов разведка в 6.00 19 мая обнаружила на высотах 190,9 и 199,7 до батальона пехоты противника (прим. – из состава 229-го пехотного полка), который производил там окопные работы. Командиры танковых рот доложили об этом Королеву и попросили разрешения атаковать танками, однако Королев им этого не разрешил с целью не обнаруживать себя. Через 20-30 минут противник выслал в лес до 100 пехотинцев. 2 танка Т-34 во главе с командиром 2-й роты 1-го ТБ атаковали их и рассеяли [89, с. 79, 80].
В 7.00 немцы заняли Большую Еремовку и отдельными группами пехоты стали просачиваться в расположение 12-й танковой бригады, приблизившись непосредственно к танкам, после чего командир 1-го ТБ майор Королев приказал командирам рот сжечь танки. Оптика, замки орудий и пулеметы были сняты и выброшены в Северский Донец, все 9 оставшихся танков (2 КВ-1, 7 Т-34) вместе с оставшимся в них боекомплектом уничтожены, а личный состав вплавь переправился на северный берег [88, л. 2]; [89, с. 80]. В 9.00 12-я, 15-я и 121-я танковые бригады отошли на левый берег Северского Донца [84, л. 342].
Согласно донесению своего штаба, 228-й пехотный полк перешел в наступление на Студенок с южного и юго-западного направлений в 4.30 19 мая. Пробиваясь к Студенку, он подвергся фланговому обстрелу из-за противоположного берега реки и вынужден был вести бой против нескольких советских танков, опознав один из них как огнеметный танк (прим. – отсюда следует, что этот танк из состава 121-й танковой бригады). При этом, по предварительным данным, немцами было уничтожено 4 танка. В 6.35 228-й полк достиг Студенка и в 7.30 полностью овладел им, захватив здесь большое количество сожженного накануне немецкой авиацией гужевого и моторизованного транспорта [58, F. 1214]; [59, F. 219, 883].
Часть личного состава 12-й ТБр затонуло при переправе, что явствует из именных списков безвозвратных потерь 12-й ТБр. В общей сложности в этих списках потерь бригады за 17-20 мая числится 16 убитых и 55 пропавших без вести:
за 17 мая – 5 убитых (помощник командира по тех. части воентехник 1-го ранга Михаил Васильев, отсекр ВЛКСМ младший политрук Борис Шадюков, комиссар младший политрук Кирилл Екименко, разведчик красноармеец Гаврил Оленнеченко, шофер красноармеец Павел Козак);
за 18 мая – 6 убитых (командир взвода младший лейтенант Николай Честноков, стрелки красноармейцы Ислан Адельгазиев, Иван Бородин, Василий Объедко, Сергей Хмедубцев, Федор Цибезов) и 13 пропавших без вести (командир взвода младший лейтенант Леонид Яковлев, шоферы красноармейцы Иван Коваленко, Иван Дурнев, Семен Жигаев, Иван Церцвадзе, Иван Чепец, стрелки красноармейцы Иван Баула, Иван Бережной, Полит Бочаров, Иван Духота, Артем Коваль, Николай Мулик, Михаил Троянов) [2];
за 19 мая – 1 убитый (командир взвода младший лейтенант Андрей Романенко (утонул) и 30 пропавших без вести (зам. ком. роты младший лейтенант Петр Ковалев, командир взвода младший лейтенант Михаил Пономарев, командиры отделений старшие сержанты Николай Романенко, Федор Савчук, сержант Илья Кандейкин, младший сержант Иван Коровников, орудийный номер красноармеец Дмитрий Макрый, повар красноармеец Павел Герман, автоматчик сержант Иван Фомичев, стрелки красноармейцы Петр Бульбаха, Николай Буряк, Азик Бутылкин, Станислав Горбатюк, Абди Дускобелов, Алексей Коробкин, Николай Крикуленко, Николай Левченко, Георгий Лосев, Алексей Мансуров, Федор Маслов, Файдула Мухамедзянов, Федор Неживой, Константин Постников, Владимир Рудыка, Амир Сапугаров, Василий Суботин, Иван Хохлачев, Виктор Цирков, Сергей Чемеросовский, Кирилл Юрченко) [2];
за 20 мая – 4 убитых (пом. ком. батальона по хоз. части интендант 3-го ранга Иван Сыровацкий, командир взвода обеспечения старший техник-лейтенант Иван Мурашко (утонул), командир танка лейтенант Иван Соколов, командир башни красноармеец Петр Кирушин) и 12 пропавших без вести (старший адъютант батальона капитан Василий Алексеев, отсекр партбюро старший сержант Владимир Соколов, командир танка старшина Иван Волков, механик-водитель Т-60 сержант Василий Кеуш, командир башни ефрейтор Михаил Колпаков, пулеметчик танка сержант Федор Хрищук, радист танка красноармеец Лука Загурный, мотоциклист сержант Николай Исаев, писарь сержант Иван Цацин, шоферы младший сержант Иван Галактионов, красноармейцы Иван Мануило, Константин Стрелец) [2].
Только за 18 мая в районе Каменки 101-й легкопехотной дивизией было захвачено 10 пленных из состава 12-го мотострелкового батальона, еще больше пленных, скорее всего, было захвачено немцами при зачистке лесов и района переправы 19-20 мая [59, F. 882]. Достоверно известно, что попали в плен 18 мая красноармейцы Мансуров, Хохлачев и Юрченко. Собственно Мансуров и Юрченко погибли в плену [2].
Старший сержант Николай Романенко был контужен 18 мая. После излечения он продолжил воевать [68]. Числящийся пропавшим без вести красноармеец Полит Бочаров был вновь призван в армию в родной Ворошиловградской области в 1943 году и погиб уже в 1944 году в составе стрелковой дивизии. Красноармеец Коваль также погиб в 1943 году в составе стрелковой дивизии. Продолжили воевать в пехоте сержант Цацин и младший сержант Коровников, в танковых частях воевал сержант Исаев. Пережили войну младший лейтенант Михаил Пономарев, сержант Кеуш, красноармейцы Баула, Жигаев, Крикуленко, Левченко, Цирков [2].
В общей сложности известна судьба 16 из 55 пропавших без вести в тех боях военнослужащих 12-й ТБр.
Всего с 17 по 19 мая 1942 г. 12-я танковая бригада, по советским данным, сбила 1 Ju.87, уничтожила 9 танков, несколько автомашин и неизвестное количество пехоты. Потери бригады составили 10 танков (по разным данным, 1-2 Т-34 – подбитыми артогнем, 2 КВ-1, 6-7 Т-34 – сожженными у переправы), 5 тракторов, 110 автомашин (8 легковых, 88 грузовых, 14 специальных), 5 мотоциклов и 4 орудия (2 45-мм, 2 37-мм) [88, л. 2]; [92, л. 3]. Общие потери бригады в личном составе неизвестны.
Согласно книге «Танковый марш» Ф. Жаркого, за приказ утопить танки командир 1-го ТБ майор Королев был осужден военным трибуналом к 10 годам тюрьмы с заменой на штрафной батальон. Однако уже к началу июня Королев в «Списке командиров, комиссаров и начальников штабов соединений 9 армии» числится начальником штаба 12-й ТБр. Позже он довольно успешно командовал самоходными артиллерийскими полками и был еще неоднократно награжден. Отсюда можно предположить, что, в конце концов, разобравшись в сложившейся ситуации, командование решило никак не наказывать майора Королева за потерю всех его танков и даже направило на повышение [3, с. 74]; [102, л. 171].
Возвращение на южный берег Северского Донца
К утру 20 мая 1942 г. согласно боевому распоряжению № 19/К штаба Южного фронта 3-я, 12-я, 15-я и 121-я танковые бригады 9-й армии были временно объединены в танковую группу под командованием генерал-лейтенанта Штевнева (зам. ком. Южного фронта по танковым войскам), после чего к 21.00 20 мая согласно боевому приказу № 001 Штевнева 12-я танковая бригада сосредоточилась в лесу в районе перекрестка дорог, что в 4 км западнее села Крымки, в готовности к форсированию Северского Донца в районе Студенка следом за 3-й танковой бригадой [92, л. 3]; [94, л. 172]. Для нового наступления 12-я танковая бригада в срочном порядке получила на станции Святогорская новую технику и по состоянию на 9.00 21 мая начитывала 35 танков (22 Т-34, 13 Т-60), из них 5 Т-60 находились в обороне Красного Оскола, а 2 Т-34 – в пути из района Изюма [92, л. 3]. Возможно, что именно при разгрузке техники 21 мая задавило автомашиной командира орудия танка старшину Григория Кострубова [2].
Согласно показаниям перебежавшего 28 мая на сторону немцев механика-водителя старшего сержанта Виктора Семенова, полученные 30 танков были сведены во 2-й танковый батальон: 20 Т-34 – в 1-ю и 2-ю роты, 10 Т-60 – в 3-ю роту. По словам Семенова, 12-й мотострелковый батальон начитывал всего около 70 человек и из-за отсутствия автомашин, потерянных 19 мая, передвигался пешком [60, F. 1058].
Т.к. попытки захватить плацдарм и навести новый понтонный мост через Северский Донец провалились, в ночь на 23 мая 3-я, 15-я и 121-я танковые бригады вышли из состава 9-й армии и убыли на другое направление, а 12-я танковая бригада перешла в непосредственное подчинение штаба 9-й армии [98, л. 65]. Штаб 9-й армии принял решение задействовать бригаду в районе города Изюм. Здесь в ночь на 20 мая 343-я стрелковая дивизия форсировала Северский Донец, в 1-й же день наступления освободила южную часть города Изюм и преодолела оборону немецкой 97-й легкопехотной дивизии у отметки 77,8 у южной окраины города, однако дальнейшее продвижение дивизии было приостановлено упорным сопротивлением немцев на 2-й линии обороны к северу от высоты 185,1 (2 км северо-западнее с. Каменка) [60, F. 1041, 1042]; [87, л. 323]. К 17.00 21 мая дивизия занимала следующий рубеж: отметка 77,8 – кирпичный завод – отметка 62,5 – роща в 1 км юго-восточнее МТС [96]. Поздно вечером на плацдарм переправилась рота танков 92-го отдельного танкового батальона, который поступил на усиление этой дивизии. С 15.25 до 17.00 22 мая немцами было отбито 3 атаки с 7 танками 92-го ОТБ, при этом 1 танк им удалось уничтожить [60, F. 1043].
В 19.40 22 мая штаб 9-й армии своим боевым приказом № 0022 поставил 12-й танковой бригаде следующие задачи: форсировать Северский Донец в районе Изюма, совместно с подчиненной бригаде ротой 92-го ОТБ и совместно с 343-й стрелковой дивизией с утра 23 мая атаковать по маршруту: высота 185,1 – Каменка – Сухая Каменка, уничтожить противника в районе высоты 185,1, Каменки и Донецкого и далее атаковать на Долгенькую. Собственно 343-я стрелковая дивизия должна была к исходу дня овладеть рубежом: Бурханово (ныне в северной части с. Топольское) – высота 178,6 – Каменка [93, л. 129, 130]. Артиллерийскую поддержку в наступлении должны были оказать 68-й и 69-й гвардейские тяжелые артиллерийские полки, имевшие по состоянию на 23 мая 21 орудие 122-мм и 152-мм калибров [97].
С 24.00 22 мая 12-я танковая бригада совершила переход из района Малой Еремовки в район Изюма в распоряжение командира 343-й стрелковой дивизии, прибыв туда 23 мая в составе 27 танков (20 Т-34, 7 Т-60) 2-го ТБ [87, л. 340]; [88, л. 2]; [98, л. 65]. Движение 9 танков и 80 автомашин с северо-западного направления по дороге Чугуев – Изюм в северную часть Изюма немцы наблюдали в 10.00 23 мая [60, F. 1044]. Главные силы 92-го танкового батальона, остававшиеся в районе села Пески (ныне в западной части г. Изюм), в 23.30 22 мая убыли оттуда из состава 9-й армии в распоряжение командира 242-й стрелковой дивизии в район Чепеля, однако рота средних танков этого батальона так и осталась на плацдарме 343-й СД в районе Изюма [98, л. 65].
Через Северский Донец танки 2-го ТБ 12-й ТБр, по словам старшего сержанта Семенова, переправлялись на пароме. Вероятно, переправа происходила в ночь на 24 мая. Переправившиеся танки 2-го ТБ, по словам Семенова, были замаскированы под деревьями у восточной стороны кирпичного завода в южной части Изюма. Штаб бригады вместе с 1-м танковым батальоном остался на противоположном берегу Северского Донца [60, F. 1058].
Согласно оперативным сводкам АБТУ Южного фронта, 12-я танковая бригада перешла в наступление на высоту 185,1 с южной окраины Изюма в 8.00 24 мая в составе своих 16 танков Т-34 и 5 танков Т-34 92-го ОТБ совместно с 1153-м стрелковым полком (343-я СД). Из-за сильного артминометного огня, бомбежки с воздуха и отсутствия поддержки пехоты 343-й СД наступление успеха не имело [88, л. 2]; [92, л. 9].
Согласно донесению разведотдела 97-й ЛПД, сначала в 6.45 8 советских танков в сопровождении 100 пехотинцев атаковали от отметки 77,8 в южном направлении, однако под огнем немецкой артиллерии вынуждены были вернуться на исходные позиции. В 9.30 южнее отметки 77,8 атаковали теперь уже только 4 танка Т-34, которые открыли с места огонь по немецким позициям, а одновременно с этим началась артподготовка с участием 1-го дивизиона 2-го Гв.МП [60, F. 1046].
В ходе артподготовки к 4 танкам Т-34 присоединились 2 других танка, которые огнем с места стали прикрывать продвижение 4 Т-34, ну а те в 11.00 ударили вдоль дороги в юго-западном направлении и через позиции немецкой пехоты прорвались к западу от отметки 185,1. Одновременно с этим пехота 1155-го стрелкового полка атаковала от отметки 77,8, однако почти сразу же была остановлена массированным огнем немецкой артиллерии. Аналогичным образом огнем артиллерии и немецкой пехоты была остановлена атака пехоты 1151-го стрелкового полка со стороны кирпичного завода [60, F. 1046].
Отбив атаки пехоты, немецкая артиллерия подвергла обстрелу прорвавшиеся к западу от высоты 185,1 4 танка Т-34, после чего те попытались отойти на исходные позиции, однако на обратном пути 2 танка подорвались на минах, после чего группы истребителей танков уничтожили их кумулятивными зарядами. Уже непосредственно перед немецким передним краем на немецком минном поле были подбиты еще 3 танка 12-й ТБр: 2 танка подорвались на минах, а 3-й танк, по предположению немцев, был уничтожен артогнем [60, F. 1046].
Согласно оперативным сводкам АБТО Южного фронта, в 13.00 12-я танковая бригада совместно с пехотой 343-й СД вторично атаковала на высоту 185,1 и к исходу дня достигла ее северных скатов, но из-за больших потерь в танках вынуждена была отойти на исходные позиции [88, л. 2]; [92, л. 9].
Согласно донесению разведотдела 97-й ЛПД, в 15.20 артогнем была отбита атака 5 танков 12-й ТБр на северную часть Донецкого. В этот раз прорваться к немецким позициям танкам 12-й ТБр уже не удалось. В 17.00 после артподготовки 343-я стрелковая дивизия силами одной только своей пехоты возобновила наступление и вклинилась в немецкие позиции в 1 км юго-западнее кирпичного завода, откуда затем была отброшена в ходе немецкой контратаки [60, F. 1046].
Всего бою 24 мая 12-я танковая бригада, по данным АБТО фронта, потеряла 12 танков Т-34 [88, л. 2]; [92, л. 9]. Сами немцы насчитали лишь 7 танков, уничтоженных 23-24 мая. Еще 1 танк остался стоять подбитым перед немецкими позициями. Произведенная немцами попытка его подорвать была отбита выставленным возле танка пехотным боевым охранением. Еще 1 советский танк остался стоять к северо-востоку от Донецкого. Немцы предполагали, что он также был подбит. Все остальные подбитые танки 12-й ТБр, по всей видимости, смогли своим ходом отойти с поля боя на сборный пункт [60, F. 1049].
После понесенных накануне тяжелых потерь в танках 25 мая 12-я танковая бригада лишь проводила разведку боем на Донецкий и высоту 185,1 [88, л. 2]. Танки ее немцы перед собой в тот день не наблюдали.
Всего в боях 24-25 мая 12-я танковая бригада, по советским данным, уничтожила свыше 300 немцев, 2 танка, 11 орудий (1 150-мм, 10 75-мм и 37-мм), 4 миномета, 26 пулеметов (14 станковых, 12 ручных), 8 ДЗОТов. Потери ее составили 12 танков Т-34 и 23 человека личного состава: 1 – убитым, 18 – пропавшими без вести, 4 – ранеными [88, л. 2]; [92, л. 9]. Примечательно, но в именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за эти дни вообще нет сведений об убитых и пропавших без вести, так что имена их неизвестны.
Общие безвозвратные потери 97-й легкопехотной дивизии с 15 мая по 15 июня составили лишь 156 человек убитыми и пропавшими без вести, таким образом, реальное количество уничтоженного 12-й танковой бригадой за 2 дня противника советской стороной было завышено в несколько раз [60, F. 715].
После этих боев по состоянию на 26 мая 12-я танковая бригада имела в строю 11 танков Т-34. Все 13 танков Т-60 к этому времени были переданы в группу Штевнева [92, л. 9]. К 20.00 25 мая бригада все еще имела 1181 человек личного состава, 81 автомашину, 2 45-мм орудия ПТО, 5 82-мм минометов, 6 ПТР, 3 ручных пулемета, 107 ППД и ППШ, 176 винтовок [99, л. 110].
Численность 343-й стрелковой дивизии к этому времени не известна. Перебежчики 6-й стрелковой роты 1115-го СП 26 мая показали немцам, что в роте, в которой ранее имелось свыше 120 человек, после атак 24 мая осталось только 35 человек, еще меньше людей – в соседней 4-й роте. Позади 6-й роты было задействовано 2 танка, вероятно, 12-й ТБр, которые поддерживали пехоту огнем с места. Также и перебежчики из 3-й стрелковой роты 1151-го СП 26 мая показали немцам, что из их роты, ранее имевшей 154 человека, осталось лишь 35 человек [60, F. 1053].
Согласно донесению АБТО Южного фронта, с 26 по 30 мая 12-я танковая бригада оставалась в обороне на участке 343-й СД, вела разведку и укрепляла занимаемые ею позиции. Все подбитые противником танки из-за отсутствия средств для их эвакуации и отсутствия мостов для переправы через Северский Донец были закопаны в землю и использовались как неподвижные огневые точки [88, л. 2].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 26 мая числится 1 умерший от ран (командир орудия старшина Иван Гричанков) и 5 пропавших без вести (командир КВ-1 лейтенант Александр Кононов, командир танка лейтенант Григорий Шапошников, старший механик-водитель сержант Евгений Бондаренко, механик-водитель старший сержант Виктор Семенов, радист младший сержант Николай Бушуев) [2].
Из этого числа числящийся пропавшим без вести 26 мая механик-водитель танка 2-го ТБ старший сержант Виктор Николаевич Семенов в действительности в 4.00 28 мая перебежал на сторону противника и дал разведотделу 97-й ЛПД весьма детальные показания относительно боевого состава танковой бригады и расположения частей [60, F. 1058, 1059]. Дальнейшая судьба этого перебежчика, как и судьба остальных 4 пропавших без вести танкистов, неизвестна.
После провала всех попыток наступления к югу от Изюма в 2.40 28 мая штаб 9-й армии отдал войскам боевое распоряжение №0109/оп о переходе к упорной обороне на всем фронте и отводе главных сил 343-й стрелковой дивизии в армейский резерв. 12-я танковая бригада согласно этому распоряжению в течение 2 ночей переправила на левый берег всю оставшуюся матчасть и к утру 29 мая сосредоточилась в армейском резерве в лесу южнее села Глинское. В строю имелось 10 Т-34, в ремонте – 3 танка (2 Т-34, 1 Т-60), остальные 10 танков Т-34, надо полагать, были списаны в безвозвратные потери либо остались подбитыми в обороне советской пехоты в районе Изюма [44, л. 166; 92, л. 11; 98, л. 71].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 29 мая числится 1 убитый. Им был слесарь-монтажник красноармеец Алексей Коровин. Захоронен он в деревне Купянка (ныне в составе с. Искра) к северу от Изюма сравнительно далеко от линии фронта. Обстоятельства гибели его неизвестны [2].
Всего по состоянию на 1 июня 12-я танковая бригада имела 1088 человек личного состава, 6 82-мм минометов, 8 ПТР, 24 пулемета (4 станковых, 20 ручных), 169 ППД и ППШ, 491 винтовку. С 25 мая количество личного состава в бригаде сократилось на 93 человека [99, л. 62].
В общей сложности за время боевых действий с 17 по 30 мая 1942 г. 12-я танковая бригада, проведя непосредственно в боях всего 4 дня (17-19, 24 мая), по данным АБТУ Южного фронта, сбила 1 Ju.87, уничтожила свыше 300 немцев, 11 танков, несколько автомашин, 11 орудий, 4 миномета, 26 пулеметов, 8 ДЗОТов и неизвестное количество пехоты. Потери бригады составили 21 танк (2 КВ-1, 19 Т-34), 5 тракторов, 110 автомашин, 5 мотоциклов и 4 орудия (2 45-мм, 2 37-мм) [88, л. 2]; [92, л. 3].
В именных списках безвозвратных потерь 12-й танковой бригады за 17-29 мая числится 17 убитых, 1 умерший от ран и 60 пропавших без вести [2].
Начало июньского наступления немцев
До 22 июня 1942 г. 12-я танковая бригада оставалась в резерве 9-й армии, которая с 3 июня вошла в состав Юго-Западного фронта. По состоянию на 10 июня бригада находилась в районе Бригадировки к северо-востоку от Изюма [100]. Здесь же к утру 15 июня сосредоточилась в армейском резерве переданная в состав 9-й армии 81-я стрелковая дивизия, в подчинение которой перешла теперь 12-я танковая бригада. На участке: Бабенково – высота 172,4 (2 км юго-восточнее д. Водорезовка) – балка Печеный Яр – расположился 323-й стрелковый полк, а на участке: высота 168,7 – Холодный Яр (ныне в черте села Комаровка) – высота 170,4 – Голубовка – (иск.) Бригадировка – 202-й стрелковый полк [104, л. 73].
Из потерь 12-й танковой бригады до начала боевых действий известно лишь, что 5 июня умер от ран капитан Наум Виноградов, а 8 июня покончил жизнь самоубийством механик-водитель старший сержант Александр Баранник [2]. За это же время бригада получила некоторое пополнение личным составом, а также получила ориентировочно 17 танков (3 Т-34, 14 Т-60), после чего по состоянию на 20 июня насчитывала 1181 человека личного состава (т.е. 80% от штатной численности), 30 танков (15 Т-34, 15 Т-60, в т.ч. 3 Т-34 требовали капремонта), 81 автомашину, 2 45-мм орудия ПТО, 5 82-мм минометов, 6 ПТР, 3 ручных пулемета, 107 ППД и ППШ, 176 винтовок. 81-я стрелковая дивизия имела 9895 человек личного состава [99, л. 95, 109].
Рано утром 22 июня к юго-востоку от Изюма на участке Каменка – Сеничено в рамках операции "Фридерикус II" по окружению и уничтожению главных сил советских 9-й и 38-й армий перешли в наступление немецкие 97-я и 101-я легкопехотные дивизии, которые форсировали Северский Донец, достаточно быстро прорвали оборону 348-го стрелкового полка 51-й стрелковой дивизии, а около 8.00 передовые части правофлангового 228-го пехотного полка 101-й легкопехотной дивизии достигли Красного Оскола (ныне с. Оскол). До 9.30 228-й полк занял Красный Оскол, после чего перешел к обороне в этом селе и на высоте 162,8 у северо-восточной окраины села. Левофланговый 229-й пехотный полк занял высоту 168,7, что у южной окраины хутора Россоховатый (ныне квартал Рассоховатое с. Оскол), и перешел к обороне на рубеже: 2-й батальон – на высоте 168,7, 1-й батальон – в северной части Красного Оскола, 3-й батальон – на высоте 162,8. Общее продвижение 101-й легкопехотной дивизии в глубину обороны 9-й армии составило примерно 11 километров [59, F. 428, 437, 438].
В ответ на это штаб 9-й армии поставил задачу находившейся в армейском резерве 81-й стрелковой дивизии: оставив один стрелковый полк в обороне, главными силами совместно с подвижной группой 12-й ТБр перейти в район Красного Оскола и Капиталовки и совместно с 51-й стрелковой дивизией отбросить противника на южный берег Северского Донца [105]. В свою очередь в 8.30 штаб 81-й СД своим боевым распоряжением № 0116 поставил 12-й танковой бригаде задачу: во взаимодействии с правофланговым 323-м стрелковым полком атаковать по маршруту: Водорезовка – Россоховатый – Капиталовка, отрезать противнику пути отхода на юг и уничтожить его в районе Капиталовки. Левофланговый 202-й стрелковый полк должен был наступать по маршруту: Зеленая Долина – Николаевка – Красный Оскол - с задачей уничтожения прорвавшегося в Красный Оскол противника [106, л. 67].
По данным штаба 9-й армии, 202-й и 323-й стрелковые полки выдвинулись из занимаемых ими районов в 10.00 [102, л. 35]. Согласно журналу боевых действий штаба 81-й СД, наступление 81-й СД началось с 12.00 [104, л. 73].
Согласно наградному листу на взводного 1-го ТБ 12-й ТБр лейтенанта Степана Молокова, его танковый взвод был послан в разведку впереди главных сил с задачей установить местонахождение противника. Выйдя к Россоховатому, взвод обнаружил здесь превосходящие силы противника и вступил с ними в бой, чтобы задержать противника до подхода главных сил 1-го ТБ, при этом экипаж танка Т-34 самого Молокова уничтожил до 20 немцев, 2 орудия ПТО и 1 пулемет [69, л. 108].
Согласно наградному листу на командира танкодесантной роты 12-го МСПБ старшего лейтенанта Александра Дьячкова, высаженная с танков в Россоховатом рота Дьячкова заняла Россоховатый в 13.00, уничтожив при этом до 150 немцев [65, л. 486]. Также, по данным штаба 9-й армии, при взятии Россоховатого было захвачено несколько автомашин и 20 пулеметов [45, л. 432]
Выбив противника силою до батальона пехоты из Россоховатого, к 15.30 323-й стрелковый полк вышел на рубеж: высота 151,1 – 164,0 – западная окраина Россоховатого, но далее продвижения уже не имел. 202-й стрелковый полк к 15.30 вышел к высоте 157,2, что в 4 км восточнее Россоховатого, где советские войска насчитали до роты пехоты с 5 танками [102, л. 35]; [104, л. 73]; [106, л. 70].
По версии штаба 101-й ЛПД, около 13 часов немцы отметили выдвижение 323-го стрелкового полка в колонном построении с северо-западного направления на Россоховатый. Всего немцы насчитали до батальона пехоты, который при поддержке примерно 10 танков вошел в Россоховатый, где занял исходные позиции для дальнейшего наступления. О каких-либо боевых действиях в самом Россоховатом штаб 101-й ЛПД не упоминает. Между 16.00 и 16.30 по Россоховатому нанесли удар немецкие пикирующие бомбардировщики, при этом, по данным штаба 101-й ЛПД, было уничтожено 2 танка 12-й ТБр [59, F. 438]. По данным штаба 9-й армии, всего в Россоховатом в тот день 12-я танковая бригада действительно потеряла 2 танка Т-34 подбитыми [45, л. 432].
Т.к. пехота 323-го стрелкового полка дальше Россоховатого не пошла, 12-я танковая бригада, согласно оперативной сводке штаба 9-й армии, самостоятельно атаковала на Красный Оскол и к исходу дня 5 танками с автоматчиками 12-го МСПБ овладела северной окраиной Красного Оскола [102, л. 59]. В действительности оборонявшийся в северной части Красного Оскола 1-й батальон 229-го ПП, несмотря на отсутствие у него тяжелого вооружения, успешно отбил все советские атаки, насчитав в них от 5 до 7 танков 12-й ТБр [59, F. 438]. Уже в 19.00 20 июня штаб 101-й ЛПД подтянул из своего резерва в район южнее западной части Красного Оскола 500-й батальон особого назначения, 1-я рота которого до ночи была выдвинута в стыке между 1-м и 2-м батальонами 229-го ПП к юго-востоку от отметки 168,7, а через Северский Донец было переправлено и переброшено к югу от Красного Оскола несколько гаубичных батарей, тем самым усилив к утру 23 июня оборону 101-й ЛПД перед 81-й стрелковой дивизией [58, F. 1264]; [59, F. 428].
Описание: [Нажмите и перетащите, чтобы переместить]
Общие потери и достижения 12-й танковой бригады в бою 22 июня неизвестны. В Россоховатом было потеряно 2 танка Т-34 подбитыми [45, л. 432]. Также известно, что в атаке на высоту 167,8 прямо на поле боя сломался танк Т-34 взводного 1-го ТБ 12-й ТБр лейтенанта Степана Молокова, однако экипаж продолжал вести огонь с места и в этом бою, согласно наградному листу на Молокова, уничтожил до 20 немцев, 1 орудие ПТО и 1 миномет. Покинув танк, Молоков из автомата расстрелял немцев, которые попытались поджечь танк. После того, как радист-пулеметчик доложил командиру роты о состоянии машины, к аварийному танку была выслана помощь, благодаря чему танк был восстановлен, однако сам Молоков в тот день погиб [69, л. 108].
Помимо погибшего Молокова известно, что в том бою было ранено как минимум 2 танкиста (командир Т-34 и командир башни другого танка) [67, л. 269; 69, л. 98].
Кроме экипажа Молокова в бою за Россоховатый 22 июня, согласно своим наградным листам, отличились:
экипаж Т-34, где механиком-водителем был старший сержант Иван Гончаров (ворвавшись на большой скорости в Россоховатый, раздавил до 40 пехотинцев, 2 орудия ПТО, 2 минометных расчета и 3 пулеметные точки) [69, л. 98];
экипаж Т-34 лейтенанта Андрея Строганова (командир башни красноармеец Василий Сатышев) (уничтожил до 30 немцев, 4 орудия ПТО, 2 пулеметных расчета) [69, л. 258, 620];
экипаж Т-34 взводного 1-го ТБ лейтенанта Леонида Артющенко (командир башни старший сержант Петр Гонза) (уничтожил до 30 немцев, 2 миномета, 1 пулемет) [69, л. 18];
экипаж Т-34 младшего лейтенанта Рувима Глушкина (уничтожил 17 немцев) [67, л. 269];
автоматчик старший сержант Анатолий Паламарчук (под огнем противника подполз к пулеметной точке и уничтожил ее гранатами, после чего захватил оставленный немцами станковый пулемет и из него убил 15 отступавших немцев; чуть позже обнаружил и из своего трофейного пулемета уничтожил еще одну пулеметную точку противника) [65, л. 506];
автоматчик сержант Георгий Кузнецов (взяв у раненого танкиста ручной пулемет, во взаимодействии с экипажем соседнего танка уничтожил около 15 немцев) [69, л. 62].
В общей сложности, на счет 5 экипажей танков Т-34 штаб 1-го ТБ записал уничтожение до 157 пехотинцев, 9 орудий ПТО, 3 минометов, 5 пулеметов, а также 2 минометных и 2 пулеметных расчета; еще 30 убитых немцев штаб 12-го МСПБ записал на счет 2 автоматчиков. Реальные потери 101-й легкопехотной дивизии 22 июня составили 176 человек личного состава: 25 – убитыми, 35 – пропавшими без вести, 116 – ранеными [58, F. 1261]. Разумеется, далеко не все из этих 60 погибших и пропавших без вести немцев пришлись на счет танкистов и мотострелков 12-й ТБр.
Бои 23 июня 1942 г.
В 20.00 22 июня 1942 г. боевым распоряжением № 092 штаб 81-й стрелковой дивизии приказал 202-му и 323-му стрелковым полкам через 4 часа возобновить наступление. Штаб 81-й СД принял решение сосредоточить все усилия дивизии к северо-западу от Красного Оскола, для чего 323-й полк получил задачу атаковать через высоту 164,0 на Капиталовку, а 202-й стрелковый полк, усиленный 1-м танковым батальоном 12-й ТБр, – через высоту 161,7 (1 км севернее х. Россоховатый) на Красный Оскол. 2-й эшелон должны были составить 53-й стрелковый полк, главные силы 12-й ТБр и 9-й отдельный батальон ПТР, для чего 12-я бригада и батальон ПТР получили задачу к рассвету 23 июня занять рубеж противотанковой обороны: Ферма (2,7 км северо-западнее х. Россоховатый) – высота 151,8, а 53-й стрелковый полк, усиленный танковой ротой 12-й ТБр, получил задачу к 23.00 2 июня сосредоточиться на участке: огороды северо-восточнее Изюма – Ферма [106, л. 76]. Согласно тому же распоряжению к исходу дня 202-й стрелковый полк выставил в Николаевке в качестве прикрытия один стрелковый взвод с ротой малых танков 12-й ТБр [104, л. 73].
С 7.00 23 июня 202-й и 323-й стрелковые полки при поддержке нескольких танков Т-34 1-го ТБ 12-й ТБр возобновили наступление [58, F. 1266]; [106, л. 82]. Вместе с танками на высоту 168,7 атаковала танкодесантная рота 12-го МСПБ. Выйдя к этой высоте, танки были остановлены сильным артминометным огнем противника и более продвижения вперед не имели [65, л. 486].
В 10.00 штаб 81-й СД отчитался наверх, что полки дивизии вышли на рубеж: высота 151,1 – 164,0 – 168,7 – кирпичный завод севернее Красного Оскола – лощина западнее надписи «родники» северо-восточнее Красного Оскола. Т.е. единственным достижением наступавших было взятие высоты 168,7. Однако занять высоту надолго не получились. В 11.15 сразу после удара пикирующих бомбардировщиков 2-й батальон 229-го ПП контратаковал и вновь продвинулся к северу от этой высоты, захватив при этом 100 пленных [58, F. 1266]; [106, л. 82]. Задействованная в бою у высоты 168,7, танкодесантная рота 12-го МСПБ под угрозой окружения отошла обратно в Россоховатый [65, л. 486]. Танки 12-й ТБр по состоянию на 13.00 находились одной танковой группой в районе Фермы, а другой танковой группой – в роще к северу от Россоховатого [102, л. 153].
Отбив все атаки 81-й СД, в 17.00 204-й и 207-й пехотные полки 97-й легкопехотной дивизии сами перешли в наступление. Согласно донесению штаба 81-й СД, их поддерживало 10 танков, за которые советскими солдатами, скорее всего, были приняты штурмовые орудия, т.к. танковых частей у немцев на этом направлении не действовало [106, л. 87]; [142, с. 184]. Около 18.00 полки 97-й ЛПД заняли леса по обе стороны от Моросовки и высоту 164,0 и продолжали продвигаться дальше в северном направлении, попеременно отражая контратаки пехоты 81-й СД с танками 12-й ТБр, чему особо способствовали удары с воздуха немецкой авиации [142, с. 184, 185].
В 18.30 к наступлению 97-й ЛПД присоединился левофланговый 2-й батальон 229-го пехотного полка, который уже в 19.00 занял Россоховатый, однако дальнейшее его продвижение в северном направлении было сдержано 12-й танковой бригадой, при этом немцы насчитали в общей сложности 12 танков [58, F. 1268]; [59, F. 442].
Попавшая в окружение в Россоховатом танкодесантная рота старшего лейтенанта Александра Дьячкова (12-й МСПБ) вынуждена была прорываться оттуда с боем из «кольца», при этом рота, согласно наградному листу на Дьячкова, уничтожила свыше 100 немцев [65, л. 486].
Наступавшие левее 229-го полка 204-й и 207-й пехотные полки наступали несколько быстрее своего соседа справа и с наступлением темноты достигли рубежа: восточная часть рощи южнее высоты 172,4 – Ферма – высота 151,1 – Подлужный – северная опушка лесов у деревни Диброва [142, с. 185]. Под напором 2 немецких дивизий 81-я стрелковая дивизия отошла назад и по состоянию на 23.00 занимала оборону на рубеже:
323-й СП – юго-восточная окраина огородов Бабенково – южные скаты высоты 142,1 – западная опушка рощи южнее высоты 172,4;
202-й СП – южные скаты высоты 172,4;
53-й СП – Николаевка [106, л. 87].
После отхода советской пехоты до 4.00 24 июня 2-й батальон 229-го ПП смог продвинуться от Россоховатого на 2,5 километра к северу и вышел на северную опушку рощи южнее высоты 172,4. Действовавшие на стыке 51-й и 81-й стрелковых дивизий 2-й и 3-й батальоны 229-го ПП продвинулись несколько дальше 1-го батальона и вышли к северо-востоку от Николаевки и к Комаровке, тем самым обойдя левый фланг 81-й СД [58, F. 1268]; [59, F. 461].
Общие потери 12-й танковой бригады в бою 23 июня неизвестны, но в наградном листе на пом. ком. роты средних танков 1-го ТБ по тех. части техника-лейтенанта Анатолия Носырева говорится, что в тот день немецкой артиллерией и авиацией было повреждено 5 танков Т-34 1-го ТБ 12-й ТБр, однако все танки удалось восстановить в течение 10 часов [69, л. 534]. Одним из подбитых танков Т-34 был танк командира роты; с поля боя его эвакуировал Т-34 младшего лейтенанта Рувима Глушкина [67, л. 269].
В именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр за 23 июня числится:
2 убитых: командир взвода Т-34 1-го ТБ лейтенант Леонид Артющенко (погиб у Фермы), командир танка сержант Дмитрий Кириченко (погиб в Николаевке);
2 пропавших без вести: комиссар танковой роты младший политрук Петр Манилевич, механик-водитель сержант Федор Летута (пропали без вести в Николаевке) [2].
Как минимум 2 танкистов (командир Т-34 лейтенант Андрей Строганов, командир башни Т-34 старший сержант Петр Гонза) были тяжело ранены [69, л. 18, 620]
Сколько именно потерь нанесла противнику 12-я танковая бригада в боях 23 июня, также неизвестно. Согласно наградному листу на командира минометной роты 12-й ТБр лейтенанта Якова Золотарева, в боях в районе Россоховатого 23 июня его минометная рота огнем с открытых позиций уничтожила до 100 немцев [69, л. 412].
Также в бою 23 июня, согласно своим наградным листам, отличились:
экипаж Т-34 лейтенанта Андрея Строганова (командир башни красноармеец Василий Сатышев; 1-й ТБ) (под Фермой и высотой 167,8 уничтожил до 20 немцев, минометный расчет и 2 станковых пулемета с прислугой) [69, л. 258, 620];
экипаж Т-34 зам. ком. роты средних танков 1-го ТБ, где механиком-водителем был старший сержант Иван Гончаров (под Фермой и высотой 167,8, обойдя противника с фланга, уничтожил до 100 немцев, 3 миномета и освободил 18 пленных красноармейцев) [69, л. 98];
экипаж Т-34 взводного 1-го ТБ лейтенанта Леонида Артющенко (командир башни старший сержант Петр Гонза) (под Фермой и высотой 167,8 уничтожил до 50 немцев, 2 орудия ПТО, 2 пулеметные точки) [69, л. 18];
экипаж Т-34 младшего лейтенанта Рувима Глушкина (уничтожил 4 немцев и 1 орудие ПТО, подобрал в расположении противника раненого командира стрелкового батальона) [67, л. 269];
автоматчик старший сержант Анатолий Паламарчук (при отходе из Россоховатого убил не менее 25 немцев) [65, л. 506];
автоматчик танкодесантной роты сержант Георгий Кузнецов (при отходе из Россоховатого огнем из автомата убил около 20 немцев) [69, л. 62];
механик-водитель Т-60 1-го ТБ сержант Петр Штень (из личного оружия убил 7 немцев) [69, л. 679];
пом. ком. роты средних танков 1-го ТБ по тех. части техник-лейтенант Анатолий Носырев (при эвакуации одного из подбитых танков Носырев лично огнем из автомата вывел из строя минометный расчет) [69, л. 534].
Действительные потери 101-й легкопехотной дивизии 23 июня составили 161 человек личного состава: 30 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 130 – ранеными [58, F. 1267]. Потери соседней с ней 97-й легкопехотной дивизии в боях в районе Фермы неизвестны, но в целом цифры потерь противника в наградных листах на военнослужащих 12-й ТБр выглядят крайне завышенно, ведь согласно им только минометная рота 12-й ТБр и один-единственный автоматчик Кузнецов у Россоховатого убили до 120 немцев – в 4 раза больше, чем потеряла убитыми вся 101-я легкопехотная дивизия, которая собственно и брала Россоховатый.
Отход и переправа через Оскол
В связи со сложившейся обстановкой, чреватой окружением и уничтожением многих соединений 9-й и 38-й армий, штабом Юго-Западного фронта было принято решение и отдан приказ об отводе 38-й армии и правофланговых частей 9-й армии на восточный берег реки Оскол. В ночь на 24 июня 1942 г. штабом 9-й армии были даны войскам соответствующие указания. Собственно 12-я танковая бригада должна была выйти в армейский резерв в район сел Шейковка, Верхне-Боровая [45, л. 428]; [98, л. 155]. В 3.50 24 июня штабом 81-й СД была получена шифровка на отход, а сам отход начался около 6.00 [106, л. 98].
12-я танковая бригада отступала вместе с 81-й стрелковой дивизией. Их отход проходил с боями под непрерывными ударами немецкой авиации. Обнаружив, что хутор Пристин (4 км восточнее с. Николаевка) занят противником, а здешний мост через Оскол взорван советскими войсками, дивизия в 7.30 пошла дальше на север на Гороховатку, выделив по одному батальону от каждого полка для прикрытия отхода. Обе переправы у Гороховатки также оказались разбитыми немецкой авиацией. После этого, по данным штаба 9-й армии, оставив один стрелковый полк переправляться у Гороховатки, дивизия главными силами перешла к Васильевке и Великим Базам, где начала переправляться около 13 часов (прим. – однако в донесении штаба 81-й СД говорится только о переправе дивизии у Гороховатки). Переправа проходила безо всяких переправочных средств вплавь, в результате чего дивизия потеряла множество людей, лошадей и матчасти затонувшими. Переправа людского и конского состава завершилась к исходу дня, а артиллерия, автотранспорт, обоз и большое количество вооружения, согласно донесению штаба дивизии, было уничтожено во время бомбежек. Штаб самой 9-й армии докладывал наверх, что дивизия бросила матчасть, мотивируя это тем, что лошадей побила авиация. В ответ на это штаб армии приказал дивизии «переправить на руках всю материальную часть» [45, л. 437]; [106, л. 98].
Собственно 12-я танковая бригада начала переправу лишь в 12.30. Судя по всему, танки бригады остались у Гороховатки, а главные силы ее переправлялись у Васильевки, в районе которой бригада находилась по состоянию на 14.45 [3, с. 82]; [45, л. 437].
Возобновив наступление в северном направлении, 101-я легкопехотная дивизия встретила особенно сильное сопротивление от арьергардов 81-й СД южнее Николаевки, в самой Николаевке и севернее высоты 161,7. При этом в Николаевке 50-мм орудием ПТО был подбит один из танков 12-й ТБр [59, F. 462, 995]. Вероятно, это был танк Т-60 из состава роты легких танков 1-го ТБ, находившейся в Николаевке. Вполне возможно, что экипаж его составляли комиссар роты малых танков младший политрук Петр Манилевич и механик-водитель сержант Федор Летута, которые записаны пропавшими без вести в Николаевке 22 июня [2].
Около 12.00 24 июня 101-я дивизия выслала для преследования отступающих советских войск в направлении Гороховатки группу из 2 батальонов 229-го ПП, усиленных подразделениями противотанкового батальона и взводом легких зенитных орудий. В 14.50 эта группа ворвалась в Гороховатку и до 18.00 заняла ее до пункта 2,0. Тем не менее, вечером советские танки еще появлялись в северной части этого села, также немцы отмечали огонь артиллерии и танков с восточного берега Оскола [59, F. 462, 463]. В одной из атак в районе Гороховатки артогнем был подожжен танк Т-60 1-го ТБ, однако командиру танка и механику-водителю сержанту Петру Штеню удалось потушить пожар и отвести танк на переправу у Гороховатки. Это, по сути, все, что известно о потерях 12-й танковой бригады в танках 24 июня из советских документов [69, л. 679].
Также, согласно наградному листу, в бою в районе Гороховатки 24 июня отличился экипаж Т-34 младшего лейтенанта Рувима Глушкина, который в ходе контратаки против наступавшей пехоты с танками ворвался в расположение противника и уничтожил до 60 немцев, 3 средних танка (поджег), 1 орудие ПТО и пулеметный расчет [67, л. 269].
25 июня к 12-й танковой бригаде присоединилась отошедшая от Чистоводовки вместе с 5-м кавалерийским корпусом 2-я танковая бригада, после чего танки обеих бригад скопились в районе Гороховатки. В общей сложности к 14.30 на западном берегу Оскола осталось 30 танков 2-й и 12-й танковых бригад, не более 2 полков пехоты из состава различных пехотных частей (5-й КК, 81-я, 106-я и 333-я СД), 6 орудий 69-го Гв.ТАП, батарея 1173-го ЛАП и зенитный дивизион полка ПВО [45, л. 440]. В тот день обе танковые бригады продолжили переправлять свою технику через Оскол. Минометная рота 12-й ТБр лейтенанта Якова Золотарева 25 июня со всеми своими минометами в районе Гороховатки была вынуждена переправляться вплавь, однако при этом обошлось без потерь [69, л. 412, 464]. Во время переправы особо отличился подносчик мин минометной роты красноармеец Александр Рубаненко, который, будучи окружен немцами, убил 3 автоматчиков и вместе с 3 трофейными автоматами и 1 карабином благополучно переправился через Оскол [69, л. 254].
25 июня 2-я танковая бригада переправила на левый берег Оскола 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34), еще 9 танков (5 КВ-1, 4 Т-34) остались в Гороховатке на левом берегу [102, л. 218, 236]. О переправе танков 12-й ТБр в документах штаба 9-й армии в тот день не упоминается.
26 июня 12-я танковая бригада проводила сбор и приводила в порядок свой личный состав в районе Свердловки (ныне с. Новоегоровка), что в 28 км к востоку от Гороховатки, куда она сосредоточилась согласно боевому приказу № 0025 штаба 9-й армии от 25 июня. Матчасть оставалась на западном берегу в районе Гороховатки, и 26 июня проводилась работа по выводу матчасти на восточный берег [102, л. 256].
По состоянию на 26 июня 12-я танковая бригада, по одним данным, насчитывала 1041 человека личного состава, 15 танков (в т.ч. 14 танков в строю), 62 автомашины (в т.ч. 35 – на ходу), 2 45-мм орудия ПТО, 4 82-мм миномета, 3 ПТР, 5 ручных пулеметов, 108 ППД и ППШ, 277 винтовок [99, л. 168]. По другим данным, на то же число бригада имела лишь 13 танков: 11 танков (4 Т-34, 7 Т-60) – в строю, 2 Т-34 – в войсковом ремонте [99, л. 112]
Всего в общей сложности с 22 по 26 июня 12-я танковая бригада, по предварительным данным, потеряла 142 человека личного состава, 15 танков (8 Т-34, 7 Т-60), 1 автомашину, 1 82-мм миномет, 4 ПТР [99, л. 170]. 101-я легкопехотная дивизия с 22 по 25 июня захватила 13 советских танков, из них 2 танка были подбиты 50-мм орудиями ПТО, 1 танк – 150-мм полевой гаубицей, остальные взорваны советскими войсками [58, F. 1273].
В именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр за 22-23 июня числится всего 3 убитых и 2 пропавших без вести. Однако, судя по общему количеству потерь, весьма маловероятно, что 5 человек - это все безвозвратные потери 12-й танковой бригады в июне [2].
Поддерживаемая бригадой 81-я стрелковая дивизия 22-26 июня, по предварительным данным, потеряла 4857 человек личного состава, а по подсчетам своего штаба – 3000 человек, в т.ч. 2415 – пропавшими без вести [104, л. 74]. К вечеру 26 июня дивизия сократилась до 4658 человек личного состава [99, л. 170]; [106, л. 119]. Больше нее потеряла только отходившая из местности к западу от Изюма 333-я стрелковая дивизия.
27 июня в связи с контратаками противника и стрельбой 105-мм гаубиц прямой наводкой все работы по переправе матчасти были прекращены, подразделения прикрытия и экипажи танков выведены на восточный берег Оскола, а все оставшиеся на западном берегу танки взорваны [102, л. 277, 284]. Всего в безвозвратные потери были списаны 26 из 30 танков (12 из 15 Т-34, 14 из 15 Т-60) 12-й ТБр. Соседняя 2-я танковая бригада потеряла безвозвратно 37 танков из 42. До начала июля она передала 12-й танковой бригаде свои оставшиеся 4 танка (2 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-60), колесные автомашины и зенитную батарею, после чего по состоянию на 2 июля 12-я танковая бригада имела в строю 8 танков (2 КВ-1, 4 Т-34, 2 Т-60) [103]; [107]. Также к 4 июля 12-я танковая бригада насчитывала 1075 человек личного состава, 51 автомашину (в т.ч. 41 – на ходу), 1 45-мм орудие ПТО, 4 82-мм миномета, 5 ПТР, 11 ручных пулеметов, 138 ППД и ППШ, 275 винтовок [99, л. 174].
В тот же день 4 июля согласно новому приказу АБТУ Юго-Западного фронта от 3 июля 12-я танковая бригада в районе села Дружелюбовка передала обратно во 2-ю танковую бригаду все ее танки, автомашины, зенитную батарею, а также собственные 4 танка (3 Т-34, 1 Т-60) и 20 автомашин (15 грузовых, 5 специальных), после чего убыла в фронтовой резерв в район Меловатки на доукомплектование. Отсюда, по некоторым данным, 16 июля бригада убыла на переформирование в Резерв Ставки ВГК в район Саратова [1]; [107]; [108].
Возвращение на фронт
Выведенная в Резерв Ставки ВГК, 12-я танковая бригада летом 1942 г., по одним данным, была переформирована по штатам № 010/270-010/277 от 31 июля 1942 г. и имела следующий состав:
управление бригады (штат № 010/270);
1-й (477-й) танковый батальон (штат № 010/271);
2-й (483-й) танковый батальон (штат № 010/272);
12-й мотострелково-пулеметный батальон (штат № 010/273);
истребительно-противотанковая батарея (штат № 010/274);
рота управления (штат № 010/275);
рота технического обеспечения (штат № 010/276);
медико-санитарный взвод (штат № 010/277) [1].
Всего по состоянию на 6 сентября бригада насчитывала штатные 53 танка (32 Т-34, 21 Т-70) и 1009 человек личного состава [1].
В то же время, по сведениям автора книги «Танковый марш» Ф. Жаркого, бригада после переформирования в сентябре имела лишь 40 танков (24 Т-34, 16 Т-70): 16 Т-34 – в 477-м ТБ, 8 Т-34 и 16 Т-70 – в 483-м ТБ [3, с. 85]. Эти же сведения подтверждаются данными АБТУ Сталинградского фронта от 11 сентября [134, л. 1]. Таким образом, либо в 12-й танковой бригаде после переформирования был недокомплект танкового парка в 13 танков (8 Т-34, 5 Т-70), либо же она в действительности была переформирована по штатам № 010/280-010/287 от 14 июля 1942 г., согласно которым бригаде полагалось иметь как раз именно 40 танков, не 53 [1].
После переформирования 12-я танковая бригада была отправлена из Саратова на Сталинградский фронт, 9 сентября прибыла по железной дороге на станцию Лог, после чего в 24.00 9 сентября штаб фронта своим боевым распоряжением № 072 поставил бригаде задачу: к утру 11 сентября своим ходом перейти и сосредоточиться в восточных отрогах балки Долгая, где закопать и тщательно замаскировать танки. Переход должен был происходить и днем, и ночью небольшими группами по 3 танка в каждой [3, с. 85]; [109].
Пройдя своим ходом 185 километров, бригада в 7.00 11 сентября сосредоточилась в балке Сухой Каркагон в районе отметки 89,0 (17,8 км северо-восточнее ст. Котлубань). В 17.00 было получено боевое распоряжение № 139/ОП штаба 1-й гвардейской армии от 11 сентября, на основании которого бригада вошла в состав этой армии [110, л. 26].
По данным автора книги «Танковый марш» Ф. Жаркого, во время передислокации отстали из-за поломок 8 танков (2 Т-34, 6 Т-70). Также 10 сентября бригада понесла первые потери в личном составе: был задавлен танком командир Т-34 лейтенант Иван Лазарчук. По свидетельству Жаркого, Лазарчук во время этой переброски находился на крыле своего танка, а когда танк наехал на препятствие на дороге, не удержался и упал под гусеницу [2]; [3, с. 85].
По состоянию на 10 сентября 12-я танковая бригада имела в строю 1004 человека личного состава, 26 танков (20 Т-34, 6 Т-70), 3 бронемашины БА-10, 3 трактора, 94 автомашины (2 легковые, 77 грузовых, 15 специальных), 5 мотоциклов, 24 пулемета (4 станковых, 20 ручных), 169 ППД и ППШ, 450 винтовок [135, л. 227].
С 11 по 15 сентября 12-я танковая бригада занималась восстановлением танков после передислокации и проводила занятия с личным составом по боевой подготовке [110, л. 26]. К 15 сентября в строю имелось, по одним данным, 32 танка (22 Т-34, 10 Т-70) [112, л. 15], по другим данным, уже 39 танков (24 Т-34, 15 Т-70) [134, л. 5]. Количество личного состава, по-прежнему, оставалось 1004 человека [135, л. 656].
15 сентября штаб 1-й гвардейской армии отдал войскам боевой приказ № 0057/ОП на предстоящее наступление, которое первоначально планировалось начать 17 сентября. Усиливаемая 12-й танковой бригадой и большим количеством артиллерии (1162-й ПАП, 391-й ИПТАП, 738-й АП 260-й СД), 292-я стрелковая дивизия должна была ударом через высоту 124,6 с севера выйти на рубеж Подсобное хозяйство (ныне пос. Степной) – высота 108,2 и далее наступать в юго-восточном направлении на хутор Гончара. Слева и справа от 292-й дивизии атаковали усиленные 3-й и 62-й танковыми бригадами и артиллерией 258-я и 308-я стрелковые дивизии. Во 2-м эшелоне армии находилась 260-я стрелковая дивизия в готовности совместно с 16-м танковым корпусом развить успех 292-й и 308-й стрелковых дивизий [112, л. 3, 4]. Каждая из 3 дивизий 1-го эшелона получила 2-километровую полосу наступления [112, л. 15].
Задача на наступление была получена 12-й танковой бригадой в 19.00 15 сентября, а с 24.00 15 сентября до 4.00 16 сентября бригада перешла в выжидательный район: балка Хуторная – северо-западная окраина Самофаловки [110, л. 26]; [136, л. 8]. Впереди бригады в балке Хуторная сосредоточилась в тот день и 292-я стрелковая дивизия, сменив на своих позициях ранее оборонявшуюся здесь 221-ю стрелковую дивизию [116, л. 10]. Сразу после сосредоточения с 9.00 до 19.30 командиры батальонов 12-й ТБр с командирами рот под руководством командира бригады провели рекогносцировку исходных позиций и подступов к ним [110, л. 26].
В 18.00 16 сентября штаб 292-й СД своим боевым приказом № 07 поставил подчиненным ему частям задачи на наступление, которое к этому времени было перенесено с 17 на 18 сентября. В 1-м эшелоне с исходных позиций на северных скатах высоты 124,6 (4 км южнее ст. Котлубань) атаковали усиленные пулеметчиками и саперами 1007-й и 1011-й стрелковые полки: 1007-й полк (справа) должен был овладеть высотой 123,6 (6,4 км южнее ст. Котлубань), а 1011-й полк (слева) при поддержке 12-й танковой бригады – уничтожить противника в районе южных скатов высоты 124,6, восточных отрогов балки Тонкая, кустарника в 1,5 км юго-западнее высоты 133,4 и западных скатов высоты 143,8. Следом за ним во 2-м эшелоне действовал 1009-й стрелковый полк. Собственно 12-я танковая бригада должна была во взаимодействии с обоими полками уничтожить противника на южных скатах высоты 124,6, на высоте 123,6, в кустарнике в 1,5 км юго-западнее отметки 133,4 и далее наступать в направлении отметки 108,2. Сборный пункт танкистам предписывался в восточных отрогах балки Тонкая [115, л. 13].
Данная задача была получена бригадой 17 сентября. С 7.00 того же дня командиры рот 12-й ТБр вместе с командирами взводов и танков производили рекогносцировку исходных позиций и подступов к позициям противника, а в 12.00 командиры частей 12-й ТБр, выслушав предварительное решение командира бригады, приступили к увязке взаимодействия с артиллерийскими и пехотными командирами [110, л. 26]. Всего по состоянию на 17 сентября 12-я танковая бригада имела в строю 37 танков (22 Т-34, 13 Т-70) [136, л. 19]. 292-я стрелковая дивизия по состоянию на 15 сентября насчитывала 9970 человек личного состава [141, с. 185].
292-й дивизии с 12-й танковой бригадой противостояли 2-й (справа) и 3-й (слева) батальоны 230-го пехотного полка 76-й пехотной дивизии (VIII.AK, 6.Armee), а в районе высот 143,8 и 133,4 оборонялся 176-й разведывательный батальон. Все высоты были основательно укреплены немцами, в качестве ДЗОТов немцы приспособили подбитые советские и немецкие танки. Наступать войскам предстояло по голой степной местности, которая, начиная с исходных позиций, прекрасно простреливалась немецкими орудиями ПТО [110, л. 26, 27].
По причине совершенно открытой местности советское наступление не стало для немцев неожиданностью: подход новых советских дивизий и танковых частей 16-17 сентября был своевременно обнаружен немецкой наземной и воздушной разведкой, а 16 сентября благодаря показаниям 2 перебежчиков немцами выявлена нумерация и расположение 292-й стрелковой дивизии [64]. Для отражения предполагаемого советского наступления 8-й армейский корпус 17 сентября был усилен 177-м дивизионом штурморудий (по состоянию на 16 сентября – 14 StuG III в строю, 3 StuG III – в ремонте), а расположение 292-й стрелковой дивизии 16-17 сентября неоднократно подвергалось авиаударам и артобстрелам со стороны немцев, из-за чего дивизия еще до ввода ее в бой понесла большие потери [62, F. 1205, 1208]; [116, л. 10, 11].
Находившаяся рядом с ней 12-я танковая бригада также попала под бомбежку. Всего в ее именном списке безвозвратных потерь за 17 сентября числится 6 убитых (нач. связи батальона старший лейтенант Андрей Шестаков, старший фельдшер батальона старший военфельдшер Григорий Порубайлих, артиллерийский техник старший техник-лейтенант Василий Фомин, сапожник сержант Федор Переточный, радист красноармеец Иван Сергеев, стрелок красноармеец Виль Моисеев) [2]. Ночью перебежчики на участке 230-го пехотного сообщили немцам, что советское наступление начнется в 2.00 18 сентября, а уже к утру 18 сентября очередные перебежчики показали, что наступление начнется в 6.00 [62, F. 1207].
Провал наступления 18 сентября 1942 г.
В 5.30 18 сентября 1942 г. началась 1,5-часовая артподготовка, в которой в полосе наступления 292-й СД приняла участие лишь артиллерия 260-й и 292-й стрелковых дивизий, т.к. 1162-й пушечный артиллерийский полк прибыл лишь уже к концу боя и в наступлении участия не принимал [114, л. 77]; [117, л. 3].
Под прикрытием артподготовки в 6.00 12-я танковая бригада в составе 28 танков (22 Т-34, 6 Т-70) и мотострелкового батальона с подчиненной ей 1-й батареей 361-го противотанкового дивизиона вышла на исходные позиции в балку Лиманная к востоку от пруда (3,3 км юго-западнее ст. Котлубань). Танки с танкодесантной ротой на броне были выстроены в 2 эшелона, 3-й эшелон составляли 2 стрелковые роты 12-го МСПБ, атаковавшие непосредственно за танками [110, л. 27]; [111, л. 12]. Еще 5 танков Т-70, по всей видимости, прямо перед боем вышли из строя по техпричинам [66, л. 405].
Наступление 292-й стрелковой дивизии с 12-й танковой бригадой началось в 7.00, на 15 минут позже остальных соединений армий. При выходе танков с исходных позиций и до выхода танков к балке Воронья (южнее высоты 124,6) артиллерия сопровождала танки огневым валом и одновременно последовательно сосредоточивала свой огонь на высоте 123,6, восточных отрогах балки Тонкая, отметке «Сар.». Управление огнем артиллерии осуществлялось с наблюдательного пункта командира 292-й СД, где находился комиссар бригады, и непосредственно с танка командира бригады по заранее установленным сигналам [110, л. 27].
Для избежания больших потерь танки на больших скоростях ворвались на немецкие позиции, где высадили танкодесантную роту и совместно с ней начали уничтожать противника [111, л. 12]. Согласно журналу боевых действий штаба 76-й ПД, к 7.10 7 танков 12-й ТБр прорвались на левом фланге 176-го разведывательного батальона, после чего штаб 76-й ПД отдал приказ о немедленной отправке в тыл разведывательного батальона роты тяжелых самоходных орудий 521-го противотанкового батальона [62, F. 1208].
К 7.35 в штабе 76-й ПД было уточнено, что левый фланг разведывательного батальона был атакован в общей сложности 15 танками, в т.ч. 3 танкам удалось прорваться, при этом одно немецкое зенитное орудие было потеряно. Еще 10 танков 12-й ТБр с пехотой прорвались на правом фланге 2-го батальона 230-го ПП, в итоге на стыке 2 немецких батальонов образовался разрыв линии фронта, достигший к 10.00 ширины 300 метров. В 7.47 штаб 76-й ПД отдал приказ об отправке батареи 177-го дивизиона штурморудий и взвода саперов 652-го саперного батальона к 176-му разведывательному батальону. Вступив в бой на левом фланге разведывательного батальона с прорвавшимися танками 12-й ТБр, штурмовые орудия к 11.30, по подсчетам самих немцев, подбили в общей сложности 12 танков, однако ликвидировать вбитый 12-й танковой бригадой на стыке двух немецких батальонов клин им так и не удалось [62, F. 1208-1211].
Согласно донесениям штаба самой 12-й танковой бригады, к 11.00-12.00 танки бригады вышли на рубеж: восточные отроги балки Воронья – кусты юго-западнее отметки 133,4, где дальнейшее продвижение бригады было задержано авиацией и артиллерией противника. Удары немецкой авиации продолжались до наступления темноты. Двигавшаяся следом за танками пехота 1011-го стрелкового полка залегла на южных скатах высоты 124,6 и далее продвижения уже не имела. Пытаясь обеспечить путь пехоте, танки стали огнем с места подавлять огневые точки противника, мешающие продвижению пехоты. Находясь на месте, под бомбежкой и артобстрелом, бригада начала нести потери. К 13.15 3 танка было подбито, сильно контужен и на танке Т-34 эвакуирован в тыл командир бригады полковник Кирнос [111, л. 1, 3, 12].
Из-за бомбежки связь с поддерживающей артиллерией была порвана, а передовые артиллерийские корректировщики оказались прижаты к земле, после чего артиллерия сократила огонь до минимума. Несмотря на отсутствие поддержки со стороны пехоты и артиллерии 292-й СД, танки 12-й ТБр с танкодесантной ротой, пытаясь выйти из-под бомбежки, двинулись дальше на юг. К 16.00 передовые танки вышли к высоте 143,8, что в 2,5 км к северу от Подсобного хозяйства [111, л. 3, 12].
Как и 4 часа ранее, танки действовали в отрыве от пехоты 292-й СД. По состоянию на 15.00 1007-й стрелковый полк не имел продвижения дальше северных скатов высоты 123,6, а 1011-й стрелковый полк оставался у высоты 124,6, где один только его 1-й стрелковый батальон к 15 часам потерял 60 % личного состава [116, л. 12]. Правофланговый 339-й стрелковый полк 308-й стрелковой дивизии в безуспешных атаках на высоту 143,8 с севера за утро смог лишь сблизиться с оборонявшимся там противником до 100-200 метров, где и был окончательно остановлен постоянными ударами немецкой авиации [113, л. 9, 10]. Пытаясь преломить сложившуюся ситуацию, уже в 11.00 командование армии выдвинуло из 2-го эшелона в наступление 260-ю стрелковую дивизию, но ее выход на исходные позиции был задержан ударами авиации. Дивизия перешла в наступление на стыке 292-й и 308-й стрелковых дивизий только в 16.00, однако до утра 19 сентября не смогла продвинуться дальше передовых частей 292-й и 308-й дивизий [118, л. 115].
После выхода танков 12-й ТБр к высоте 143,8 несколько танков двинулись еще дальше на юг. По сведениям возвратившихся автоматчиков, отдельные танки достигли Подсобного хозяйства, но, не имея поддержки пехоты и артиллерии, все эти танки были сожжены немецкой артиллерией. Остальные танки 12-й ТБр повернули от высоты 143,8 назад к своей пехоте. Почти все они до 18.00 были подбиты или сожжены. Из боя смогло выйти только 2 танка Т-34, которые эвакуировали сильно контуженного командира бригады полковника Кирноса и тяжелораненого командира роты [110, л. 27, 28]; [111, л. 12].
В 18.00 18 сентября штаб армии отчитался наверх, что к этому времени 292-я стрелковая дивизия вышла на рубеж:
1007-й СП – северные и северо-восточные скаты высоты 123,6;
1009-й СП – северные скаты высоты 143,8;
1011-й СП – севернее высоты 143,8. Продвижение дивизии оказалось минимальным и сопровождалось большими потерями [118, л. 111].
Поддерживавшая ее 12-я танковая бригада в бою 18 сентября, по подсчетам своего штаба, уничтожила до 2 батальонов пехоты, 2 средних танка, 1 бронемашину, 19 автомашин, 29 орудий (в т.ч. 3 зенитных), 7 минометов, 15 пулеметов. Благодаря прорыву 477-го танкового батальона с танкодесантной ротой на захваченных немецких позициях было захвачено 5 автомашин, около 150 велосипедов и до 35 орудий [110, л. 27, 28].
В общей сложности за день 18 сентября задействованные на участке 76-й ПД 177-й дивизион штурморудий и 521-й противотанковый батальон потеряли 9 единиц бронетехники: 4 StuG III, 1 командирский танк и 3 САУ (128-мм, 76-мм и 47-мм) [63, F. 575, 708]. Из этого числа 3 StuG III и 1 САУ были к 18.25 18 сентября потеряны на участке 203-го пехотного полка, так что вполне возможно, что, скажем, 1 подбитое StuG III и 1 командирский танк батальона САУ действительно пришлись на счет танков 12-й ТБр [62, F. 1215].
Общие потери 76-й пехотной дивизии 18 сентября составили 451 человек личного состава: 80 – убитыми, 371 – раненым [130, F. 106]. Ее 176-й противотанковый батальон потерял в общей сложности 8 орудий ПТО (3 75-мм, 4 50-мм, 1 37-мм), в т.ч. 2 75-мм орудия было собственно раздавлено танками. Приданный дивизии зенитный дивизион потерял 2 зенитных орудия (1 – безвозвратно, 1 – поврежденным) и 23 человека личного состава (8 – убитыми, 15 – ранеными), 1 человека раненым – 521-й противотанковый батальон. Потери дивизиона штурморудий в личном составе неизвестны, но представляются незначительными [63, F. 574, 575].
Потери самой 12-й танковой бригады, по предварительным данным, составили 277 человек личного состава (25 – убитыми, 167 – пропавшими без вести, 85 – ранеными) и 24 танка (20 Т-34, 4 Т-70). 13 танков (6 Т-34 477-го ТБ, 5 Т-34 и 2 Т-70 483-го ТБ) были сожжены артогнем, 2 Т-70 483-го ТБ сожжены горючей смесью, 7 Т-34 477-го ТБ пропали без вести, 2 Т-34 483-го ТБ были подбиты артогнем [110, л. 28, 31]. Танкодесантная рота почти полностью погибла в глубине обороны противника вместе с прорвавшимися туда танками, а обе стрелковые роты 12-го МСПБ потеряли 60 % личного состава, в т.ч. почти весь свой комсостав [111, л. 3, 4]. Буксируемая танками 2-я батарея 361-го противотанкового дивизиона потеряла 3 орудия ПТО [114, л. 78].
Впоследствии некоторая часть пропавших без вести танкистов и мотострелков, вероятно, вернулась в расположение бригады, а, судя по всему, 21 человек найден убитым. В итоге в именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр за 18 сентября числится:
46 убитых:
22 танкиста (командир 483-го ТБ капитан Иван Падалко, командир роты средних танков 483-го ТБ старший лейтенант Михаил Трошкин, командир роты малых танков младший лейтенант Анатолий Ефремов, комиссар танковой роты политрук Михаил Нелипа, взводный техник-лейтенант Виктор Пешков, командир танка техник-лейтенант Федор Смолько, механики-водители старшина Митрофан Минаков, старшие сержанты Николай Дмитриев, Сергей Духанин, Николай Терехов, Андрей Тесленко, Федор Тетюк, командиры башен старшины Иван Ротаченко, Иван Столяров, старшие сержанты Кузьма Гаврилов, Василий Шамарин, сержанты Николай Беляев, Кузьма Муравьев, радисты-пулеметчики старшины Николай Косов, Василий Кузнецов, старшие сержанты Алексей Еременко, Николай Яценко);
24 мотострелка (комиссары рот младшие политруки Николай Скачков, Александр Шинулин, командир роты автоматчиков старший лейтенант Александр Дьячков, взводные младшие лейтенанты Павел Коленов, Иван Миронов, командиры отделений старшие сержанты Петр Дорошенко, Сергей Кулялин, Владимир Цыганков, сержанты Иван Митрофанов, Петр Терехин, пулеметчики младший сержант Семен Ловров, красноармейцы Филипп Балбесов, Александр Кожевников, автоматчики старшие сержанты Василий Майборода, Владимир Сансаков, сержанты Алексей Исалимов, Федор Никуличев, Иван Попов, младшие сержанты Максим Гарниев, Александр Голубович, Константин Терехов, стрелки красноармейцы Джурабай Исанов, Валентин Михалкин, Дмитрий Пазюк);
78 пропавших без вести:
49 танкистов (комиссар 483-го ТБ старший политрук Александр Постников, командир роты средних танков старший лейтенант Афанасий Калкатин, взводные старший лейтенант Петр Семенов, лейтенант Борис Глазман, командиры танков лейтенанты Павел Бобров, Петр Гайдамака, Дмитрий Кузнецов, Сергей Левин, Владимир Маслов, Григорий Неделько, Григорий Пашовкин, младшие лейтенанты Петр Волков, Николай Щербаков, старшина Петр Мазеин, механики-водители старшие сержанты Иван Артемчук, Андрей Венидиктов, Николай Витюк, Яков Выдюк, Василий Канценовский, Иван Комаров, Лавр Комиссаренко, Николай Константинов, Василий Копытов, Александр Рогачев, сержанты Петр Бузаев, Александр Гортунов, Михаил Денщиков, командиры башен старшины Иван Мосин, Георгий Нестеров, Александр Рассказов, Федор Хламов, старшие сержанты Григорий Ень, Алексей Ерышев, Александр Соков, сержанты Андрей Бондар, Григорий Уланов, младшие сержанты Тихон Поволоцкий, Яков Южанинов, радисты-пулеметчики старшие сержанты Иван Аброчнев, Анатолий Журавлев, Иван Иванцов, Василий Матков, Михаил Тихомиров, сержанты Иван Борисов, Николай Мартынов, Илья Трусов, младшие сержанты Василий Захарчук, Николай Котов, красноармеец Николай Ларионов);
27 мотострелков (командир отделения старший сержант Павел Стрункин, пулеметчики сержант Иван Васечкин, красноармеец Михаил Крылов, радист сержант Александр Трояшкин, автоматчики старшие сержанты Николай Акименко, Николай Завадский, Анатолий Михайлов, А. Очеров, Никифор Подкопаев, Григорий Степанов, Петр Сычев, сержанты Дмитрий Баландин, Иван Колпаков, Константин Сиренко, Герман Сметанин, Гавриил Стародуб, Петр Федотов, младшие сержанты Ростислав Бобров, Бад Валыкбаев, Федор Живиденко, Иван Земляной, Павел Кудрявцев, Александр Матриченко, Михаил Осьмуха, красноармейцы Александр Леонтьев, Иван Яковин, стрелок красноармеец Наджам Мухамедов) [2].
2 человека из других подразделений (сапер красноармеец Афанасий Медведев, санинструктор красноармеец Александр Щербаков) [2].
В общей сложности в этих списках имена 124 убитых и пропавших без вести. Исходя из этого, можно предположить фактические потери 12-й танковой бригады 18 сентября между 209 и 277 человек личного состава (46 – убитыми, 78 – пропавшими без вести, как минимум 85 – ранеными) [2].
Несмотря на полный провал наступления 18 сентября и потерю 86 % задействованных в атаках танков, за прорыв немецкой обороны на стыке 2-го батальона 230-го ПП и 178-го разведывательного батальона и действия в глубине немецкой обороны достаточно много военнослужащих 12-й ТБр было впоследствии награждено. Согласно этим наградным листам в бою 18 сентября наиболее отличились:
экипаж Т-34 взводного 483-го ТБ лейтенанта Федора Глушкова (прорвавшись в глубину обороны противника, уничтожил 80 немцев, 1 средний танк, 1 бронемашину, 5 автомашин; на обратном пути танк был подбит, заняв оборону возле танка, Глушков из ручного пулемета расстрелял еще 30 немцев, после чего, сняв с танка вооружение, вернулся в часть) [65, л. 474];
экипаж Т-34 лейтенанта Василия Грибанова (483-й ТБ) (прорвавшись в расположение противника, в бою с 3 танками уничтожил 1 танк, кроме того, уничтожил 50 немцев, 1 автомашину и 3 орудия ПТО; когда танк был подожжен, Грибанов вынес из танка и доставил с поля боя в часть 2 раненых членов своего экипажа) [124, л. 31];
экипаж Т-34 техника-лейтенанта Федора Смолько (477-й ТБ) (в районе балки Воронья, несмотря на 2 пробоины танка, уничтожил до 40 немцев, 2 орудия ПТО, 3 миномета с расчетами, подавил несколько пулеметных точек) [65, л. 489];
экипаж Т-34 взводного 477-го ТБ техника-лейтенанта Федора Пешкова (в районе балки Воронья уничтожил до 30 немцев, 3 орудия ПТО, несколько пулеметных точек, 2 ДЗОТа) [95];
экипаж Т-34 комиссара роты средних танков 483-го ТБ политрука Николая Кондратенко (прорвавшись в глубину обороны противника, уничтожил 3 зенитные пушки с прислугой, 2 миномета, 3 велосипедистов-разведчиков, на обратном пути из расположения противника огнем из пулемета убил еще 17 немцев) [65, л. 480];
экипаж Т-34 лейтенанта Александра Бондаренко (477-й ТБ) (в районе балки Воронья уничтожил 15 немцев, 1 орудие ПТО, 1 станковый пулемет) [65, л. 505];
автоматчик старший сержант Анатолий Паламарчук (вместе с замполитом Ахтырским на трофейных велосипедах произвел разведку в тылу противника, обнаружил в балке 3 танка, о чем доложил командиру бригады. В общей сложности за день уничтожил свыше 20 немцев, штабную автомашину, захватил у убитого им солдата автомат и эвакуировал раненого танкиста) [65, л. 506];
автоматчик сержант Владимир Крушенко (при прорыве немецких позиций была обнаружена автомашина с группой пехоты. Крушенко убил шофера и 1 солдата, машина остановилась, после чего находившиеся в ней немцы были полностью уничтожены. В глубине обороны противника Крушенко убил 2 мотоциклистов. В столкновении десантников с крупной автоколонной в составе до 50 автомашин, когда у Крушенко отказал автомат и закончились гранаты, он взял гранаты у убитого старшего сержанта Василия Майбороды и уничтожил 2 автомашины. Всего при разгроме колонны Крушенко уничтожил 8 автомашин и 4 шофера. После разгрома автоколонны зашел с фланга к немецкому блиндажу и убил там 5 немцев, которые вели огонь по десантникам. Сам при этом был легко ранен; при возвращении из расположения противника вывел с собой тяжелораненых комиссара роты младшего политрука Павла Овчарова и автоматчика сержанта Федора Лысенко. Всего в этом бою уничтожил 15 немцев, 8 автомашин, 5 мотоциклов) [120];
автоматчик сержант Федор Лысенко (при прорыве немецких позиций, спешившись с танка, убил 8 немцев, затем в глубине немецкой обороны при разгроме немецкой автоколонны огнем из автомата уничтожил 9 автомашин, 4 мотоцикла и 7 немцев, а когда автомат отказал, гранатами уничтожил еще 2 автомашины с 2 шоферами; в общей сложности уничтожил 17 немцев, 9 автомашин, 4 мотоцикла) [65, л. 502];
командир роты автоматчиков старший лейтенант Александр Дьячков (уничтожил 15 немцев и 2 автомашины) [65, л. 486];
комиссар роты автоматчиков младший политрук Павел Овчаров (убил до 10 немцев) [65, л. 504];
стрелок 1-й стрелковой роты 12-го МСПБ красноармеец Сидор Кабунов (убил 7 немцев; в ходе боя был трижды ранен, но оставался в строю до конца боя) [66, л. 423].
Таким образом, если верить этим наградным листам, 6 экипажей танков Т-34 и 6 мотострелков уничтожили в общей сложности 346 немцев – в 4 раза больше, чем в реальности потеряла убитыми на всем своем фронте вся 76-я пехотная дивизия с подчиненными ей подразделениями.
Продолжение атак на высоту 123,6
Из-за тяжелых потерь 1-го дня наступления к 8.00 19 сентября 1942 г. 12-я танковая бригада сократилась до 2 исправных танков Т-34 и 76 активных штыков в мотострелковом батальоне. Согласно боевому донесению штаба 12-й ТБр от 19 сентября, остатки 2 стрелковых рот к 8.00 занимали оборону на левом фланге 1011-го стрелкового полка, т.е. в районе высоты 143,8. Минометная рота все так же имела 6 82-мм минометов и сохранила свою боеспособность так же, как и противотанковая батарея бригады, находившаяся в резерве начальника артиллерии 292-й СД [111, л. 4]. Вопреки этому донесению в составленном позднее отчете штаба бригады сказано, что 19 сентября мотострелковый батальон и противотанковая батарея занимали оборону на левом фланге 1009-го стрелкового полка [110, л. 28].
Из журнала боевых действий штаба 76-й пехотной дивизии, известно, что с рассвета 19 сентября, введя в бой свой 2-й батальон 178-го пехотного полка, дивизия силами этого батальона, 2-го батальона 230-го ПП и батареи штурморудий ударила с 2 сторон и в 9.15 полностью восстановила свое прежнее положение на правом фланге 2-го батальона 230-го ПП, ликвидировав вбитый туда 12-й танковой бригадой накануне клин [62, F. 1219, 1220]. Подробности этих боевых действий с советской стороны не известны, как и не известны какие-либо возможные потери 12-й танковой бригады 19 сентября. За день 292-я дивизия дважды атаковала противника в направлении высоты 123,6, но успеха в продвижении не имела [118, л. 114].
Утром 20 сентября согласно боевому приказу № 65/ОП штаба армии от 20 сентября 292-я стрелковая дивизия вновь атаковала на высоту 123,6 и вновь безуспешно. По состоянию на 12.00 ее стрелковые полки, потерявшие к этому времени 5245 человек убитыми и ранеными, сократились до 418 активных штыков [116, л. 13]. Противостоявшие им 2-й и 3-й батальоны 230-го пехотного полка к утру насчитывали лишь 357 человек боевого состава [63, F. 585].
Собственно 12-я танковая бригада по состоянию на 20 сентября имела в строю 801 человек личного состава и 5 танков (4 Т-34, 1 Т-70) [135, л. 71, 72]. Первоначально согласно боевому приказу № 09 штаба 292-й СД от 20 сентября сводная мотострелковая рота 12-й ТБр имела задачу вместе с остатками учебного батальона оставаться в резерве дивизии южнее балки Лимонная в готовности к отражению контратак противника [115, л. 19]. После провала попыток 292-й дивизии взять высоту 123,6 своими силами в 20.30 в атаку были брошены остатки 12-го МСПБ и 4 танка (2 Т-34, 2 Т-70) 12-й ТБр. Атака успеха не имела, однако обошлось без потерь в танках [110, л. 28].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 20 сентября числится 1 убитый (командир танка старшина Иван Хороших) и 1 пропавший без вести (командир отделения старший сержант Петр Онищенко). Т.к. в документе сказано, что Хороших сгорел в своем танке, вероятно, он все же погиб не 20-го, а на следующий день, 21 сентября, когда собственно и сгорел один из танков Т-70 12-й ТБр [2].
Сведя остатки 3 своих полков в одну ударную группу и введя в бой все свои резервы (остатки учебного и пулеметного батальонов, заградотряда и разведроты, а также сводная мотострелковая рота в составе 35 активных штыков и 4 танка - 2 Т-34, 2 Т-70 – 12-й ТБр), с 6.00 21 сентября 292-я стрелковая дивизия вновь атаковала на высоту 123,6, но, как и накануне, успеха в продвижении не имела, при этом ударная группа стрелковых полков потеряла до 80 % личного состава [111, л. 5]; [116, л. 14]; [136, л. 92].
Подробности участия танков 12-й ТБр в этих атаках известны только из журнала боевых действий штаба 76-й ПД. Согласно ему уже в 4.00 2 танка 12-й ТБр (вероятно, Т-34) прорвались на позиции 10-й роты 230-го ПП, где оставались стоять еще несколько часов, подбить их немцам так не удалось. Атаковавшие на участке 2-го батальона 230-го ПП 2 танка Т-70 были подбиты к 6.50 [62, F. 1228].
Всего 21 сентября 12-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила 40 немцев, 3 орудия, 2 миномета, 5 пулеметов, потеряв 2 танка Т-70 483-го ТБ: 1 танк – разбитым, 1 танк – сожженным артогнем [110, л. 29]; [111, л. 5]. Реальные безвозвратные потери 76-й пехотной дивизии на всем ее участке фронта 21 сентября составили лишь 32 человека личного состава (24 – убитыми, 8 – пропавшими без вести), а также 130 человек ранеными [130, F. 283].
В именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр за 21 сентября числится:
4 убитых (ком. отделения ПТР старшина Василий Гордеев, зам. ком. отделения младший сержант Александр Артаманов, стрелки красноармейцы Касим Джафаров, Михаил Железняков);
8 пропавших без вести (командир отделения ПТР сержант Коп Тезекбаев, санитар красноармеец Павел Никитин, сапер красноармеец Анатолий Медведев, подносчик патронов красноармеец Семен Жмыхов, пулеметчик красноармеец Михаил Ерутин, стрелки красноармейцы Андрей Асосков, Абдовахан Деканов, Хамракул Султаков) [2].
Атаки 23-25 сентября 1942 г.
С 19 по 21 сентября 1942 г. в 12-й танковой бригаде было отремонтировано в общей сложности 10 танков (2 Т-34, 8 Т-70), после чего по состоянию на 18.00 21 сентября 12-я танковая бригада насчитывала 13 исправных танков (4 Т-34, 9 Т-70), но из них 10 танков (2 Т-34, 8 Т-70) снова требовали ремонта, так что в итоге боеспособность бригады оставалась по-прежнему на низком уровне [111, л. 5]. В этой связи в ночь на 22 сентября 12-я бригада была выведена в тыл в балку Сухой Каркагон, где затем весь день производила ремонт танков. В строю имелось 4 танка (2 Т-34, 2 Т-70) [136, л. 70].
В 14.40 22 сентября штаб армии своим боевым приказом № 0067/ОП переподчинил 12-ю танковую бригаду 258-й стрелковой дивизии, поставив дивизии задачу: с вечера 22 сентября сдать участок от высоты 118,1 до пруда (4,5-3,5 км юго-западнее ст. Котлубань) 292-й стрелковой дивизии и с утра 23 сентября атаковать противника на более узком участке фронта: балка Тонкая – (иск.) высота 118,1 [119, л. 91].
Наступление 1-й гвардейской армии возобновилось в 6.30 23 сентября [118, л. 128]. Собственно 12-я танковая бригада в составе 4 танков (2 Т-34, 2 Т-70) 483-го ТБ, мотострелкового батальона и батареи ПТО в 6.00 сосредоточилась на участке: пруд – балка Хуторная, откуда в 9.00 во взаимодействии с 258-й стрелковой дивизией атаковала в направлении высоты 107,2 [110, л. 29]. Все атаки пехоты дивизии были остановлены немцами перед высотами 107,2 и Белая, выбить немцев с высот так и не удалось. При этом за день 258-я дивизия отбила 7 контратак противника, после чего штаб дивизии отчитался об уничтожении огнем артиллерии и минометов до батальона пехоты и 35 танков [122, л. 28]. В реальности, согласно немецким документам, контратаки здесь велись лишь с участием 177-го дивизиона штурморудий, который за день 23 сентября сократился с 15 до 8 исправных StuG III. Потери самой 258-й стрелковой дивизии 23 сентября составили 604 человека личного состава [63, F. 727]; [130, F. 300, 379].
Собственно 12-я танковая бригада в бою 23 сентября, по подсчетам своего штаба, уничтожила 20 пехотинцев, 2 орудия ПТО и минометную батарею. Потери ее составили 22 человека личного состава (7 – убитыми, 15 – ранеными) и 2 танка Т-34: 1 Т-34 – сгоревшим (сожжен горючей смесью), 1 Т-34 – подбитым [110, л. 29, 31].
В именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр за 23 сентября помимо 7 убитых (врио командира 483-го ТБ капитан Николай Коваль, зам. ком. роты средних танков старший лейтенант Иван Корзун, командир батареи ПТО старший лейтенант Василий Беспалый, механик-водитель старшина Александр Козолетов, командир башни старший сержант Михаил Довгань, радист-пулеметчик старший сержант Владимир Копшев, командир отделения ПТР сержант Василий Шатиков) также числится 2 пропавших без вести (командир отделения сержант Карбек Рахманов, пулеметчик сержант К. Агаев). Отсюда можно предположить, что фактически в бою 23 сентября бригада потеряла не 22, а 24 человека личного состава (7 – убитыми, 2 – пропавшими без вести, 15 – ранеными) [2].
После гибели нового командира 483-го ТБ капитана Коваля (бывший зам. ком. батальона по строевой части) батальон возглавил заместитель командира 477-го ТБ по строевой части капитан Файвиш Жаркой [3, с. 100].
Сократившись до 2 исправных танков Т-70 и 30 мотострелков, 12-я танковая бригада 24 сентября в боевых действиях уже не участвовала [136, л. 114]. Оставшаяся без танковой поддержки 258-я стрелковая дивизия за день в упорном бою заняла высоты 107,2 и Белая и к исходу дня вышла к балке Тонкая на участке: 800 метров юго-восточнее отметки 107,2 – дорога, идущая от отметки 130,4 к пруду. Потери дивизии составили 643 человека личного состава [122, л. 27, 36].
С утра 25 сентября 258-я стрелковая дивизия возобновила наступление. 12-я танковая бригада в составе 3 танков (1 Т-34, 2 Т-70), минометной роты и батареи ПТО получила задачу совместно с пулеметным батальоном 258-й СД уничтожить противника в районе пруда в 1,5 км северо-западнее отметки 123,6. Танки атаковали в 11.30, батарея ПТО вела огонь по противнику согласно указаниями начальника артиллерии 258-й СД. К 11.50 танки вышли в район высоты 107,2, ворвались на позиции 3-го батальона 230-го пехотного полка возле пруда и начали подавлять огневые точки, мешавшие продвижению пехоты. При этом 1 танк Т-70 получил 4 сквозные пробоины в башне, командир танка был ранен, после чего механик-водитель вывел танк с поля боя. 2 других танка (1 Т-34, 1 Т-70) 483-го ТБ вместе со своими экипажами были сожжены немецкой артиллерией на немецких позициях. Все это произошло до 11.50, т.е. в целом танковая атака 12-й танковой бригады не продлилась и 20 минут [62, F. 1247]; [110, л. 29]; [111, л. 5а]; [136, л. 122].
По итогу наступления 25 сентября 258-я стрелковая дивизия вышла на рубеж полевой дороги к западу и северо-западу от высоты 123,6, потеряв за день 463 человека личного состава [122, л. 35].
Собственно 12-я танковая бригада 25 сентября потеряла 3 танка (1 Т-34, 1 Т-70 – сгоревшими, 1 Т-70 – подбитым) и 7 человек личного состава: 6 – убитыми (командир роты малых танков лейтенант Рувим Глушкин, командир Т-70 лейтенант Михаил Шейкин, механики-водители старшие сержанты Иван Зонов, Федор Таранцев, командир башни сержант Константин Грищенко, радист-пулеметчик Т-34 младший сержант Лев Кукаркин) и 1 – раненым [2; 111, л. 5а]. Потери всей 76-й пехотной дивизии 25 сентября составили лишь 41 человек личного состава: 23 – убитыми, 18 – ранеными [130, F. 534].
В общей сложности за время наступления с 18 по 25 сентября 1942 г. 12-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила 2 средних танка, 1 бронемашину, 19 автомашин, 37 орудий, 14 минометов, 24 пулемета, рассеяла и частью уничтожила свыше 2 батальонов пехоты [110, л. 30].
По одним данным, бригада потеряла 29 танков (22 Т-34, 7 Т-70): 17 танков (12 Т-34, 5 Т-70) – сожженными артогнем, 3 танка (1 Т-34, 2 Т-70) – сожженными горючей смесью, 7 Т-34 – пропавшими без вести, 2 Т-34 – подбитыми артогнем [110, л. 31].
По другим данным, бригада потеряла в общей сложности 37 танков (23 Т-34, 14 Т-70): 25 танков (18 Т-34, 7 Т-70) – безвозвратно, 12 танков (5 Т-34, 7 Т-70) – подбитыми [137, л. 64].
В личном составе бригада потеряла 344 человека: 61 – убитым и умершим от ран, 96 – пропавшими без вести, 172 – ранеными, 5 – заболевшими, 10 – по другим причинам [135, л. 166]. В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 18-25 сентября числится 64 убитых и 89 пропавших без вести, а отсюда можно предположить, что 3 из 96 ранее числившихся в пропавших без вести позже были найдены убитыми, а еще 4 человека вернулись живыми и также были исключены из списков пропавших без вести [2].
Эвакуация подбитых танков
Потеряв практически все свои танки, 26 сентября 1942 г. 12-я танковая бригада была отведена в тыл и расположилась:
штаб бригады, рота управления – в 1 км северо-западнее отметки 100,4;
12-й МСПБ в составе 40 активных штыков и минометной роты (4 82-мм миномета), батарея ПТО, 1 танк КВ-1 – в балке Хуторная в 1 км восточнее пруда;
477-й ТБ, рота техобеспечения, медсанвзвод – в балке Сухой Каркагон в 2 км восточнее фермы [111, л. 6].
Откуда именно бригадой к 26 сентября был получен танк КВ-1, пока что не известно.
26 сентября в боевых действиях участвовала только противотанковая батарея 12-й ТБр, которая согласно распоряжению начальника артиллерии 258-й СД вела огонь по южным скатам высоты 123,6, при этом к 16.00 сломались и выбыли на ремонт в оружейную мастерскую бригады 2 орудия ПТО [111, л. 6].
В тот же день в связи с понесенными танковыми частями армии больших потерь в технике своим боевым распоряжением № 0073/ОП командующий армией поставил танковым частям следующие задачи:
1) больше в бой одиночные танки не вводить, а все отремонтированные танки держать в тылу;
2) к исходу дня 27 сентября пополнить мотострелковые батальоны за счет «излишних людей» в тыловых подразделениях;
3) эвакуировать подбитые танки с поля боя для ремонта в тыл и к 1 октября восстановить всю боевую матчасть;
4) все не занятые эвакуацией танков с поля боя тракторы использовать для эвакуации танков, требующих капремонта, с бригадных СПАМов на станции погрузки;
5) для сопровождения танков на заводы промышленности выделить команды сопровождения, а остальной состав экипажей этих танков использовать для ремонта танков и укомплектования их экипажей [94, л. 409].
Для эвакуации подбитых танков 26 сентября в 12-й танковой бригаде были созданы 3 эвакобригады, силами которых с 20.00 26 сентября до 5.30 27 сентября было эвакуировано с поля боя 3 танка Т-34, а с 19.30 27 сентября до рассвета было эвакуировано еще 4 танка (2 Т-34, 2 Т-70) (прим. – требовали капремонта) [111, л. 6, 7, 9]. Согласно наградному листу на пом. ком. 483-го ТБ по тех. части старшего техника-лейтенанта Василия Егорова, эвакуация проводилась оставшимся на ходу танком Т-34. В общей сложности с 23 по 27 сентября было эвакуировано с поля боя 11 танков (8 Т-34, 3 Т-70). При этом обошлось без потерь в личном составе [65, л. 488].
По состоянию на 28 сентября 12-я танковая бригада имела 46 активных штыков и 4 миномета в мотострелковом батальоне и 4 76-мм орудия в батарее ПТО, из них 2 орудия оставались в ремонте. Танковый парк бригады насчитывал 13 танков (2 КВ-1, 4 Т-34, 7 Т-70): 2 Т-34 – на ходу, 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34) – в ремонте в роте техобеспечения, 8 танков (1 Т-34, 7 Т-70) – в ремонте в армейских мастерских [111, л. 12, 13].
30 сентября с поля боя было эвакуировано еще 2 танка Т-34, но восстановлению они не подлежали. За день бригада получила на пополнение 8 человек комначсостава, а в 15.00 под артобстрелом потеряла 6 человек: 1 – убитым, 5 – ранеными [110, л. 11].
В именном списке безвозвратных потерь 12-й ТБр за 30 сентября числится 2 убитых (минометчик красноармеец Александр Овсяников, телефонист красноармеец Василий Шалантаев). Судя по месту захоронения, конкретно под артобстрелом в балке Хуторная погиб минометчик Овсянников, а телефонист Шалантаев – в глубоком тылу, возможно, под бомбежкой [2].
1 октября с поля боя было эвакуировано еще 2 танка Т-70, но они также не подлежали ремонту [110, л. 14]. Всего по состоянию на 1 октября 12-я танковая бригада, по одним данным, имела в строю 522 человека личного состава, 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34), 3 трактора, 94 автомашины (2 легковые, 77 грузовых, 15 специальных), 6 82-мм минометов, 6 ПТР, 26 пулеметов (4 станковых, 22 ручных), 58 ППД и ППШ, 422 винтовки, 6 раций [135, л. 78]. По другим данным, бригада насчитывала 670 человек личного состава, 3 танка, 3 бронемашины, 4 орудия, а в общей сложности в танковых частях армии (4-й и 16-й ТК, 3-я, 12-я и 148-я ТБр - всего 10 танковых бригад) оставалось лишь 37 исправных танков [123, л. 42].
На участке 207-й стрелковой дивизии
Т.к. выполнить боевое распоряжение № 0073/ОП и восстановить все танковые бригады за счет их самих не удалось, к началу октября 1942 г. штаб 1-й гвардейской армии принял решение свести остатки танковых бригад вместе. 2 октября согласно боевому распоряжению № 0073/ОП штаба армии от 1 октября 12-я танковая бригада передала 148-й танковой бригаде 167 человек личного состава, 2 танка Т-34, 2 бронемашины БА-64, 5 автомашин (1 ЗИС-5, 1 ГАЗ-АА, 3 Chevrolet), 2 мотоцикла, 4 76-мм орудия, 45 ППШ [110, л. 14].
Одновременно с передачей людей и техники в ночь на 2 октября 12-я танковая бригада проводила разведку подступов к оставшимся на поле боя подбитым танкам, во время которой погиб помощник командира 483-го ТБ по технической части старший техник-лейтенант Василий Егоров [110, л. 14, 15].
В 9.00 4 октября на основании боевого распоряжения № 0100 штаба АБТУ Донского фронта от 4 октября штаб 1-й гвардейской армии отдал боевой приказ № 0089/ОП: до 18.00 4 октября вернуть 12-й танковой бригаде из 148-й танковой бригады все ранее переданное ей согласно боевому распоряжению от 1 октября [119, л. 134]. Согласно этому приказу до 18.00 6 октября 12-я танковая бригада приняла от 148-й танковой бригады 157 человек личного состава, 3 танка (2 Т-34, 1 Т-70), 2 бронемашины, 8 автомашин (5 ЗИС-5, 3 Chevrolet), 4 76-мм орудия, 3 пулемета (1 станковый, 2 ручных ДТ), 47 ППШ, 38 карабинов и 5 км телефонного кабеля [110, л. 16]. Всего по состоянию на 8-9 октября бригада имела в общей сложности 724 человека личного состава, 7 танков (2 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-70), 82 автомашины (77 грузовых, 5 специальных), 4 76-мм орудия, 6 82-мм минометов, 6 ПТР, 27 пулеметов (4 станковых, 23 ручных), 103 ППШ, 478 винтовок, 103 пистолета [135, л. 146, 381].
По другим данным, по состоянию на 10 октября бригада имела 737 человек личного состава, 3 бронемашины, 95 автомашин [123, л. 18].
К этому времени наступление 1-й гвардейской армии выдохлось, продвижения вперед уже практически не было, а ее стрелковые дивизии в среднем насчитывали 4223 человека личного состава – в 2 с лишним раза меньше своей штатной численности [123, л. 5]. Несмотря на все это, в 23.30 7 октября штаб 1-й гвардейской армии отдал войскам боевой приказ № 00103/ОП о проведении частной операции по ликвидации выступающей линии фронта в районе злосчастной высоты 123,6 для выхода войск на участок полевой дороги между высотами 130,4 и 143,8. Для наступления было выделено 6 стрелковых дивизий (173-я, 207-я, 221-я, 258-я, 260-я, 292-я). С северо-запада на эту высоту мимо пруда должна была атаковать малочисленная 207-я стрелковая дивизия, насчитывавшая на 10 октября всего 3232 человека личного состава. Тем же боевым приказом № 00103/ОП дивизия получила на усиление все 6 танков 12-й ТБр, а также 135-й гаубичный полк (20 12-мм орудий) и 72-й гвардейский минометный полки [119, л. 149]; [123, л. 18]. В тот же день 7 октября штаб армии отдал соответствующее боевое распоряжение (№04) 12-й танковой бригаде [110, л. 18].
Из-за малочисленности танков штаб 207-й СД решил не рисковать ими и действовать из-за боевых порядков пехоты. В 15.00 8 октября своим боевым приказом № 015 штаб дивизии поставил танкистам задачу: за ночь подготовить для танков щели к востоку от высоты 118,1, с началом артподготовки выйти на гребень высоты в готовности, двигаясь за пехотой, отразить возможные контратаки противника и огнем уничтожить огневые точки противника, мешающие продвижению пехоты [125, л. 28].
В 1-й эшелон был выделен 597-й стрелковый полк, насчитывавший к 12.00 9 октября лишь 156 активных штыков [125, л. 30]. Наступление началось после артподготовки в 14.00. Выбив немцев с их позиций, полк с большими потерями до 15.30 продвинулся на 800-1000 метров от исходных позиций и окопался у 2 подбитых танков в 2 км юго-восточнее отметки 118,1, сократившись к вечеру до 7 активных штыков [126, л. 9, 11]. Поддерживавший пехоту в составе 5 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-70), 477-й танковый батальон к 18.00 достиг юго-восточных скатов высоты 118,1 в 1 км севернее пруда [110, л. 18].
Судя по всему, потерь танкисты не имели ни в людях, ни в технике. Поддерживаемая ими 207-я стрелковая дивизия 9 октября потеряла 517 человек личного состава и к исходу дня в 3 стрелковых полках имела лишь 98 активных штыков, сократившись по численности пехоты до неполной стрелковой роты [126, л. 11, 13]. Для сравнения потери противостоявшей 1-й гвардейской армии 113-й пехотной дивизии (VIII.AK) 9 октября составили лишь 28 человек убитыми и ранеными [131, F. 183].
Пополнившись за ночь за счет заградительного батальона и тылов, весь день 10 октября 207-я стрелковая дивизия продолжала вести наступление и ценой потери 221 человека личного состава продвинулась на 100-200 метров вперед. К вечеру 594-й и 598-й стрелковые полки сократились до 3 активных штыков, полностью лишившись боеспособности, после чего наступление дивизии окончательно было прекращено [126, л. 12, 14, 16].
477-й танковый батальон в том бою не участвовал и к вечеру 10 октября в составе все тех же 5 исправных танков располагался в тылу 207-й дивизии на северо-западных скатах высоты 118,1 в готовности к отражению контратак противника [110, л. 19]. Здесь он находился до 13 октября. К 12 октября из списков был исключен 1 танк КВ-1, после чего в бригаде осталось 6 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-70) [135, л. 403].
Провал атак 14 октября 1942 г.
После провала попыток выровнять всю линию фронта в 14.50 12 октября 1942 г. согласно полученным из штаба фронта указаниям штаб 1-й гвардейской армии своим боевым приказом № 00107/ОП поставил войскам более ограниченную задачу: ликвидировать выступ фронта к северу от высоты 123,6. Главный удар с северо-западного направления к северу от пруда должна была нанести 258-я стрелковая дивизия, усиленная стрелковым полком 27-й гвардейской стрелковой дивизии, 12-й танковой бригадой, артиллерией, минометами и установками РС (780-й и 1163-й АП, 576-й Гв.МП, минометный дивизион 207-й СД). Навстречу ей с северо-восточного направления атаковала 292-я стрелковая дивизия, которая к 14 октября была усилена 10-й танковой бригадой (прим. – передана в 1-ю гвардейскую армию из состава 24-й армии) [119, л. 162]. Отдельно штаб армии приказал стрелковым дивизиям: «Любой ценой добиться, чтобы пехота пошла в атаку с танками. В случае, если пехота не будет следовать с танками, принять меры воздействия, расстреливая заградотрядами и танками не выполняющих боевой приказ. Танки одни вперед не пускать, а обязательно с пехотой» [119, л. 165]. В 22.00 штаб армии своим боевым распоряжением № 00108/ОП поставил 12-й танковой бригаде задачу участвовать в наступлении 258-й СД силами своего мотострелкового батальона в составе 150 человек и танковой роты из 6 танков, особо сделав упор на том, что «МСПБ использовать в бою только во взаимодействии с танками» [119, л. 164].
Как и все дивизии 1-й гвардейской армии, 258-я стрелковая дивизия была весьма слабого состава и по состоянию на 10 октября насчитывала лишь 3691 человек личного состава[123, л. 18]. Штаб дивизии принял решение наступать своими 405-м и 991-м стрелковыми полками с 74-м гвардейским стрелковым полком во 2-м эшелоне. Танкам своим боевым приказом № 010 штаб 258-й СД 13 октября поставил задачу: совместно с десантом мотострелков атаковать противника сразу после артподготовки в 8.00 14 октября, подавить систему противотанкового и пулеметного огня в районе пруда и отдельного домика южнее пруда, овладеть домиком и закрепиться на западных скатах балок Воронья и Темная в готовности содействовать пехоте 292-й СД в уничтожении противника в этих балках [122, л. 98, 99]. Противостоял 258-й стрелковой дивизии 260-й пехотный полк 113-й пехотной дивизии.
К утру 14 октября 405-й и 991-й стрелковые полки заняли исходные позиции в 500-800 метрах к северу от пруда, откуда в 8.00 после часовой артподготовки перешли в наступление [122, л. 95]. 12-я танковая бригада атаковала 5 минут спустя, в 8.05, в составе 6 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-70) 477-го ТБ с десантом мотострелков (стрелковые роты в 37 активных штыков и минометная рота) по маршруту: отметка 0,5 – пруд – отдельный домик южнее пруда – высота 123,6. В ходе атаки к 11.00 танки с мотострелками достигли пруда в 400 метрах северо-восточнее отметки 0,5, при этом артогнем 1 Т-34 был сожжен, 2 Т-34 подбиты, танк КВ-1 сломался (отказал бортовой фрикцион), было ранено 3 человека личного состава. Оставшимися 2 танками (1 Т-34, 1 Т-70) 12-я танковая бригада продолжала выполнять задачу, пока оба танки не сломались и не были отведены на южные скаты высоты 118,1 [110, л. 23, 24].
Следовавшая за танками пехота 258-й СД продвинулась всего на 250-300 метров в южном направлении, после чего залегла под огнем противника [122, л. 95]. За день 258-я стрелковая дивизия потеряла 160 человек личного состава [128, л. 78]. Аналогичным образом с большими потерями провалилось и наступление 292-й стрелковой дивизии с 10-й танковой бригадой.
Собственно 12-я танковая бригада 14 октября потеряла все свои 6 танков и 5 человек ранеными (в т.ч. 1 человек в тот же день умер от ран) [110, л. 24]. По уточненным данным штаба 12-й ТБр, сгорели и вышли в безвозвратные потери 2 танка Т-34, 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-34) были подбиты артогнем и требовали среднего ремонта, а танк Т-70 вышел из строя по техпричинам [136, л. 278]. О каких-либо своих достижениях штаб 12-й ТБр отчитываться не стал, в то же время штаб артиллерии 258-й СД отчитался, что танком КВ-1 12-й ТБр в ходе атаки было раздавлено 45-мм орудие 342-го противотанкового дивизиона [127].
В общей сложности с 10 по 15 октября 12-я танковая бригада потеряла 13 человек личного состава: 1 – убитым, 7 – ранеными и контуженными, 5 – по другим причинам [123, л. 37].
В резерве
К утру 15 октября 1942 г. согласно директиве Ставки ВГК управление 1-й гвардейской армии было выведено в Резерв Ставки ВГК, а все ее войска с их боевыми участками (в т.ч. 12-я танковая бригада) переданы в состав 24-й армии. Всего по состоянию на 15 октября 12-я танковая бригада насчитывала 724 человека личного состава, 4 танка, 3 бронемашины, 95 автомашин, 4 76-мм орудия, 6 минометов, 6 ПТР, 27 пулеметов, 103 ППД и ППШ, 479 винтовок [123, л. 32]. В мотострелковом батальоне осталось 36 стрелков, 12 пулеметчиков, 13 автоматчиков и 22 минометчика на 6 минометов [136, л. 278]. Исправных танков поначалу не было вовсе, чуть позже, к 17 октября, был отремонтирован 1 танк Т-70 [134, л. 50].
18 октября штаб АБТУ Донского фронта отдал боевое распоряжение № 00121: вывести 12-ю танковую бригаду в фронтовой резерв и к 22 октября сосредоточить ее в районе деревень Успенка, Каменный Брод, Михайловка (10-15 км юго-западнее с. Ольховка) [133, л. 51]. Из состава 24-й армии 12-я танковая бригада выбыла 19 октября [132, л. 93]. В заданном районе Успенки бригада сосредоточилась к 19.00 20 октября, потеряв в пути 7 автомашин (2 – по техпричинам, 5 – из-за недостатка горючего). Во время сосредоточения из-за неправильного обращения с гранатой смертельно ранило шофера сержанта Непочатенко (прим. – в именных списках безвозвратных потерь 12-й ТБр и «Книгах Памяти» имя его отсутствует вовсе), и был легко ранен в ногу командир бригады подполковник Фомичев [136, л. 312].
Всего по состоянию на 20 октября 12-я танковая бригада имела в строю по-прежнему 1 танк Т-70, 3 бронемашины БА-64, 67 автомашин (64 ГАЗ-АА, 3 Chevrolet) и 7 автомашин ЗИС-5 в ремонте. 4 неисправных танка (2 КВ-1, 2 Т-34) были переданы в ремонтный фонд фронта [134, л. 53]; [138, л. 392, 399]. К 30 октября бригада имела по списку уже только 1 бронемашину, а количество автомашин выросло до 77 штук (64 ГАЗ-АА, 10 ЗИС-5, 3 Chevrolet) – на 3 автомашины ЗИС-5 [138, л. 415].
31 октября согласно боевому распоряжению № 00138 штаба АБТУ Донского фронта от 29 октября 12-я танковая бригада перешла из района Успенки в район северной окраины Александровки (27 км юго-западнее с. Каменный Брод) [133, л. 51]. По состоянию на 5 ноября бригада все еще имела 706 человек личного состава, 1 танк Т-70, 1 бронемашину БА-64, 95 автомашин, 4 76-мм орудия, 6 82-мм минометов, 6 ПТР, 27 пулеметов (4 станковых, 23 ручных), 107 ППД и ППШ, 479 винтовки [135, л. 701, 704].
6 ноября на основании боевого распоряжения № 00154 штаба АБТВ Донского фронта от 6 ноября бригада направила 20 автомашин ГАЗ-АА и 1 ремонтную летучку в распоряжение командующего 65-й армией, а на основании директивы № 1/02735 штаба АБТВ Донского фронта от 28 октября направила 21 человека младшего начсостава в Чкаловское танковое училище [136, л. 414].
9 ноября во исполнение приказа № УФ/2/957 Заместителя НКО генерал-лейтенанта Федоренко штаб Донского фронта своим боевым распоряжениям № 00159/АБТ поставил 12-й танковой бригаде задачу: в полном составе за исключением боевой матчасти с 10 по 12 ноября погрузиться в эшелоны на станции Солодча и убыть в Резерв Ставки ВГК в Приволжский военный округ на станцию Татищево [139]. Вслед за этим штаб фронта 9 и 10 ноября своими боевыми распоряжениями № 00161 и 00162 приказал 12-й танковой бригаде передать свой 12-й мотострелковый батальон в полном составе командиру 16-го танкового корпуса для укомплектования 15-й мотострелковой бригады, танк Т-70 с экипажем – в состав 91-й танковой бригады, бронемашину БА-64 с экипажем – в состав 66-го полка связи. Передача мотострелкового батальона была завершена 12 ноября [133, л. 102, 103]; [134, л. 689]. 12-14 ноября бригада на станции Солодча погрузилась в 2 железнодорожных эшелона (№ 68178 и 68179) и убыла в Татищево [121, л. 113, 117].
Сразу после сосредоточения в Татищево 20 ноября 1942 г. на основании Директивы № УФ 2/1053 ГАБТУ КА от 20 ноября 12-я танковая бригада была переформирована в 51-й и 52-й отдельные танковые полки. На этом история 12-й танковой бригады завершилась [1].
Предварительные выводы по истории 12-й танковой бригады
Сформированная одной из первых, 12-я танковая бригада просуществовала чуть больше одного года. За это время бригада успела несколько раз обновить свой состав, каждый раз получая новую технику и пополнение личного состава. 1-й танковый парк в 75 танков (1 КВ-1, 28 Т-34, 20 Т-37/38, 12 Т-26, 9 БТ, 5 ХТЗ-16) был растрачен в течение 1 месяца боевых действий в сентябре – октябре 1941 г., но главным образом за 6 дней неудачного контрнаступления на Красноград. Было потеряно как минимум 56 танков (19 Т-34, 20 Т-37/38, 12 Т-26, 5 БТ) – 75 % танкового парка. Ценой больших потерь бригада сковала занявшую Красноград 295-ю пехотную дивизию и не дала ей развить свой прорыв в стыке советских 6-й и 38-й армий, а затем длительное время продолжала прикрывать правый фланг 6-й армии, вместе с нею отходя с одного рубежа на другой. Все оставшиеся после этих боев танки были переданы в состав другой танковой части.
В зимнем и весеннем наступлениях 9-й и 57-й армий Южного фронта между Изюмом и Славянском 12-я танковая бригада действовала первоначально в составе 41 танка (7 КВ-1, 14 Т-34, 20 Т-60). Позже ею было получено на пополнение 33 танка (7 КВ-1, 15 Т-34, 9 Т-60, 1 Т-26, 1 БТ). Всего в общей сложности бригада имела 74 танка (14 КВ-1, 29 Т-34, 29 Т-60, 1 Т-26, 1 БТ). Этого количества хватило на 3 месяца боевых действий. За это время бригада участвовала в освобождении 16 населенных пунктов, разгроме 2 батальонов 169-го пехотного полка и 2-й роты 196-го пехотного полка 68-й пехотной дивизии, 457-го пехотного полка 257-й пехотной дивизии. По сути, зима – весна 1942 года – это наиболее славные страницы истории 12-й танковой бригады.
В мае от прежнего танкового парка в составе 12-й танковой бригады оставался только 1 танк Т-60, а на пополнение в мае – июне было получено в общей сложности 49 танков (2 КВ-1, 33 Т-34, 14 Т-60). В составе этих 50 танков 12-я танковая бригада всю 2-ю половину мая и 3 дня в июне участвовала в неудачных оборонительных и наступательных боях 9-й армии в районе города Изюм. Потери бригады составили 46 танков (2 КВ-1, 30 Т-34, 14 Т-60) – 96 % танкового парка. Оставшиеся 4 танка (3 Т-34, 1 Т-60) были переданы другой танковой части.
4-й по счету полученный бригадой танковый парк в 40 танков (24 Т-34, 16 Т-70) вместе с полученными позднее на пополнение 2 другими танками (КВ-1) был растерян менее чем за месяц неудачных наступательных боевых действий в сентябре – октябре 1942 г. в составе 1-й гвардейской и 24-й армий к северу от Сталинграда. Ни одного населенного пункта освободить так и не удалось, как и нанести более-менее существенные потери противостоявшим бригаде 76-й и 113-й пехотным дивизиям. В общей сложности был потерян 41 танк (2 КВ-1, 24 Т-34, 15 Т-70), а оставшийся танк Т-70 передан другой танковой части.
В целом через 12-ю танковую бригаду за год ее существования прошло не менее 240 танков (19 КВ-1, 114 Т-34, 16 Т-70, 43 Т-60, 13 Т-26, 10 БТ, 20 Т-37/38, 5 ХТЗ-16), из них не менее 216 танков (18 КВ-1, 102 Т-34, 15 Т-70, 42 Т-60, 13 Т-26, 6 БТ, 20 Т-37/38) – 90 % танкового парка – было потеряно безвозвратно или отправлено на капремонт. Большая часть боевых действий 12-й танковой бригады прошла в неудачных наступательных и оборонительных операциях советских войск и даже в наиболее успешной для нее Барвенково-Лозовской наступательной операции бригаде не довелось добиться особо выдающихся успехов, в связи с чем она так и не стала гвардейской и в конечном счете была расформирована как боевая часть.
Список источников
1. Сайт «http://tankfront.ru/».
2. Именные списки безвозвратных потерь 12-й танковой бригады (сайт «http://www.obd-memorial.ru»).
3. Жаркой Ф.М. Танковый марш. - изд. 6-е, перераб. и доп. - СПб: Издательство Московской военной артиллерийской академии, 2019.
4. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 18, л. 56. Сведения о боевом и численном боевом составе 12-й танковой бригады по состоянию на 25 сентября 1941 г.
5. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 28. Боевые донесения и другие документы штаба 12-й танковой бригады.
6. ЦАМО, ф. 393, оп. 8973, д. 15, л. 63, 64. Оперативная сводка № 8 штаба 12-й танковой бригады от 24 сентября 1941 г.
7. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 142, л. 5. Донесение штаба 12-й танковой бригады от 28 сентября 1841 г.
8. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 37, л. 266-270. Переговоры штаба Юго-Западного направления со штабом Южного фронта 20 сентября 1941 г.
9. ЦАМО, ф. 60156, оп. 35235, д. 5, л. 53. Боевое распоряжение № 30 штаба Днепропетровского артиллерийского училища от 23 сентября 1941 г.
10. ЦАМО, ф. 1570, оп. 1, д. 3. Оперативные сводки и боевые приказы штаба 6-й армии.
11. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 820, л. 344-357. Красноградская операция (24-26 сентября 1941 г.).
12. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 28. Переговоры штаба 6-й армии со штабом Юго-Западного фронта.
13. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 31. Переговоры штаба 6-й армии со штабом Юго-Западного фронта, оперативные сводки штаба 6-й армии (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
14. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 29-1, л. 115. Сведения о численном и боевом составе соединений 6-й армии на 20 октября 1941 г.
15. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 15, л. 284. Боевое распоряжение № 0465/оп штаба Юго-Западного фронта от 24 декабря 1941 г.
16. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 50. Оперативные сводки штаба 38-й армии.
17. ЦАМО, ф. 346, оп. 5755, д. 2, л. 2. Боевое распоряжение № 04/ОП штаба Юго-Западного фронта от 3 января 1942 г.
18. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 902, л. 95-98. Оперативная сводка № 32/ОП штаба Юго-Западного фронта от 16 января 1942 г.
19. ЦАМО, ф. 229, оп. 157, д. 14. Оперативные сводки АБТО 6-й армии.
20. ЦАМО, ф. 1459, оп. 1, д. 38. Оперативные сводки штаба 38-й армии.
21. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 897, л. 28-31. Сведения о боевом и численном составе боевых частей Юго-Западного фронта по состоянию на 20 января 1942 г.
22. ЦАМО, ф. 425, оп. 10339, д. 51, л. 1-20. Итоговая оперативная сводка № 1 штаба 57-й армии с 18 января по 2 февраля 1942 г.
23. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 1046. Краткое описание Барвенковской операции правого крыла войск Южного фронта с 18 января по 4 февраля 1942 г.
24. ЦАМО, ф. 425, оп. 10353, д. 11. Документы АБТО 57-й армии и танковых частей армии.
25. ЦАМО, ф. 1658, оп. 1, д. 6, л. 43, 44. Оперативная сводка № 66/ОП штаба 57-й армии от 19 января 1942 г.
26. ЦАМО, ф. 425, оп. 10339, д. 15. Боевые распоряжения штаба 57-й армии.
27. Рябышев Д.И. Первый год войны. - М.: Воениздат, 1990.
28. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 1007. Оперативные сводки штаба Южного фронта.
29. ЦАМО, ф. 3464, оп. 1, д. 8. Оперативные сводки штаба 255-й стрелковой дивизии.
30. ЦАМО, ф. 3464, оп. 1, д. 17, л. 20, 21. Боевой приказ № 3/ВПУ штаба Южного фронта от 22 января 1942 г.
31. ЦАМО, ф. 3464, оп. 1, д. 18, л. 21. Боевой приказ № 31 штаба 1-го кавалерийского корпуса от 22 января 1942 г.
32. ЦАМО, ф. 3591, оп. 1, д. 32, л. 35. Оперативная сводка № 28 штаба 68-й кавалерийской дивизии от 25 января 1942 г.
33. ЦАМО, ф. 3591, оп. 1, д. 30. Боевые донесения штаба 191-го кавалерийского полка 68-й кавалерийской дивизии.
34. ЦАМО, ф. 3591, оп. 1, д. 28. Боевые донесения штаба 68-й кавалерийской дивизии.
35. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 942, л. 94-96. Боевое распоряжение № 070/ОП штаба Южного фронта от 27 января 1942 г.
36. ЦАМО, ф. 1649, оп. 1, д. 5. Боевые распоряжения штаба 335-й стрелковой дивизии.
37. ЦАМО, ф. 464, оп. 5689, д. 83. Боевые донесения и другие документы штаба 9-й армии.
38. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 855. Сводные оперативные сводки и сведения о боевом и численном составе частей 9-й армии.
39. ЦАМО, ф. 464, оп. 5689, д. 73. Документы АБТО штаба 9-й армии, журналы боевых действий штабов 51-й и 335-й стрелковых дивизий.
40. ЦАМО, ф. 1627, оп. 1, д. 2. Выписки из журнала боевых действий 317-й стрелковой дивизии.
41. ЦАМО, ф. 464, оп. 5689, д. 95. Описание действий 9-й армии в Славянско-Краматорской операции 25 февраля - 10 апреля 1942 г.
42. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 322. Выписка из журнала боевых действий 9-й армии с 1 по 31 марта 1942 г.
43. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 323. Выписка из журнала боевых действий 9-й армии с 1 по 21 апреля 1942 г.
44. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 824. Боевые приказы, распоряжения, отчеты штаба 9-й армии.
45. ЦАМО, ф. 464, оп. 5689, д. 92. Переговоры штаба 9-й армии со штабом Южного фронта.
46. ЦАМО, ф. 1647, оп. 1, д. 4. Оперативные сводки штаба 333-й стрелковой дивизии.
47. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 1016. Сводные оперативные сводки штаба 9-й армии.
48. ЦАМО, ф. 1791,оп. 1, д.1, л. 8-49. Журнал боевых действий 11-й стрелковой бригады с 1 января по 4 апреля 1942 г.
49. ЦАМО, ф. 228, оп. 703, д. 122, л. 197, 198. Оперативная сводка № 080 штаба артиллерии 9-й армии от 2 апреля 1942 г.
50. NARA, T. 315, R. 1952. Документы разведывательного отдела штаба 295. Infanterie-Division (собственный перевод).
51. NARA, T. 315, R. 1039. Документы штаба 68.Infanterie-Divison (собственный перевод).
52. NARA, T. 315, R. 1173. Документы штаба 94.Infanterie-Divison (собственный перевод).
53. NARA, T. 315, R. 1803. Документы штаба 257.Infanterie-Divison (собственный перевод).
54. NARA, T. 315, R. 1040. Документы штаба 68.Infanterie-Divison (собственный перевод).
55. NARA, T. 315, R. 1041. Документы разведывательного отдела штаба 68.Infanterie-Divison (собственный перевод).
56. NARA, T. 315, R. 1805. Боевые донесения штаба 257.Infanterie-Divison (собственный перевод).
57. NARA, T. 315, R. 1190. Журнал боевых действий штаба 97. leichte Infanterie-Division (собственный перевод).
58. NARA, T. 315, R. 1224. Журнал боевых действий штаба 101. leichte Infanterie-Division (собственный перевод).
59. NARA, T. 315, R. 1225. Донесения оперативного и разведывательного отделов штаба 101. leichte Infanterie-Division (собственный перевод).
60. NARA, T. 315, R. 1192. Документы разведывательного отдела штаба 97. leichte Infanterie-Division (собственный перевод).
61. NARA, T. 313, R. 31. Документы штаба 1. Panzerarmee (собственный перевод).
62. NARA, T. 315, R. 1090. Журнал боевых действий штаба 76. Infanterie-Division (перевод Д. Голубева).
63. NARA, T. 315, R. 1091. Боевые донесения и другие документы штаба 76. Infanterie-Division (перевод Д. Голубева).
64. NARA, T. 312, R. 1685, F. 1192. Промежуточная сводка разведывательного отдела 6. Armee от 16 сентября 1942 г. (перевод Д. Голубева).
65. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 178. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
66. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 342. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
67. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 1006, л. 255, 269. Наградные листы на старшего лейтенанта Александра Никифоровича Баровского и младшего лейтенанта Рувима Израилевича Глушкина (сайт «http://podvignaroda.ru»).
68. ЦАМО, ф. 33, оп. 690306, д. 990, л. 194. Наградной лист на младшего лейтенанта Николая Иосифовича Романенко (сайт «http://podvignaroda.ru»).
69. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 184. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
70. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 418. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
71. ЦАМО, ф. 33, оп. 686046, д. 195, л. 119. Наградной лист на полковника Авраама Соломоновича Кирноса (сайт «http://podvignaroda.ru»).
72. ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 3081, л. 42. Наградной лист на младшего сержанта Григория Филипповича Пирога (сайт «http://podvignaroda.ru»).
73. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 429. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
74. ЦАМО, ф. 33, оп. 744808, д. 576, л. 190. Наградной лист на лейтенанта Александра Григорьевича Шилова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
75. ЦАМО, ф. 33, оп. 744808, д. 1254, л. 47. Наградной лист на старшего лейтенанта Николая Андреевича Шестака (сайт «http://podvignaroda.ru»).
76. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 440, л. 232. Наградной лист на младшего лейтенанта Шаю Кивовича Гохмана (сайт «http://podvignaroda.ru»).
77. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 526. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
78. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 513. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
79. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 630. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
80. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 11, л. 77. Наградной лист на генерал-майора Василия Михайловича Баданова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
81. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 631. Наградные листы на военнослужащих 12-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
82. ЦАМО, ф. 33, оп. 744807, д. 371, л. 160. Наградной лист на старшего сержанта Михаила Семеновича Литвинова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
83. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 842. Документы штаба Южного фронта, сведения о боевом и численном составе частей 9-й армии.
84. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 946. Бронетанковые сводки АБТО штаба Южного фронта.
85. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 1082, л. 43-64. Доклад по опыту боевых действий танковых бригад Южного фронта за март месяц 1942 г.
86. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 841. Сведения о численном и боевом составе частей Южного фронта.
87. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 1009. Оперативные сводки штаба Южного фронта.
88. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 948. Бронетанковые сводки АБТО штаба Южного фронта.
89. Коломиец М.В. Танки в Харьковской катастрофе 1942 года. – М.: Стратегия КМ: Яуза: Эксмо, 2013.
90. Wolfgang Werthen. Geschichte der 16.Panzer-Division 1939-1945. - Bad Nauheim: Verlag Hans-Henning Podzun, 1958.
91. ЦАМО, ф. 3471, оп.1, д. 10, л. 45-58. Итоговая оперативная сводка штаба 5-го кавалерийского корпуса с 17 по 29 мая 1942 г.
92. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 947. Бронетанковые сводки АБТО штаба Южного фронта.
93. ЦАМО, ф. 464, оп. 5689, д. 79. Боевые приказы штаба 9-й армии.
94. ЦАМО, ф. 3065, оп. 1, д. 7. Документы штаба 3-й танковой бригады.
95. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 179, л. 562. Наградной лист на техника-лейтенанта Виктора Федоровича Пешкова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
96. ЦАМО, ф. 1271, оп. 1, д. 73, л. 337. Оперативная сводка № 84 штаба артиллерии 343-й стрелковой дивизии от 22 мая 1942 г.
97. ЦАМО, ф. 1271, оп. 1, д. 72, л. 70. Таблица о наличии материальной части и боеприпасов артиллерии 343-й стрелковой дивизии и приданной на 23 мая 1942 г.
98. ЦАМО, ф. 464, оп. 5689, д. 84. Боевые донесения штаба 9-й армии.
99. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 899. Сведения о боевом и численном составе войсковых частей 9-й армии.
100. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 920, л. 193-195. Бронетанковая сводка № 159 АБТУ Юго-Западного фронта от 10 июня 1942 г.
101. ЦАМО, ф. 228, оп. 701, д. 853. Разведывательные сводки УПВО Южного фронта.
102. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 857. Оперативные сводки и другие документы штаба 9-й армии.
103. ЦАМО, ф. 220, оп. 220, д. 13, л. 1. Сведения о наличии танков в войсках Юго-Западного фронта по состоянию на 2 июля 1942 г.
104. ЦАМО, ф. 1230, оп. 1, д. 23. Журнал боевых действий 81-й стрелковой дивизии с 22 июня 1941 г. по 4 августа 1942 г.
105. ЦАМО, ф. 1230, оп. 1, д. 10, л. 68. Боевое распоряжение штаба 9-й армии от 22 июня 1942 г.
106. ЦАМО, ф. 1230, оп. 1, д. 30. Боевые донесения и распоряжения штаба 81-й стрелковой дивизии.
107. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 793, л. 412. Приказ № 1/01885 заместителя командующего Юго-Западного фронта по автобронетанковым войскам от 3 июля 1942 г.
108. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 922, л. 147-151. Оперативная сводка № 0369/ОП штаба Юго-Западного фронта от 4 июля 1942 г.
109. ЦАМО, ф. 3065, оп. 1, д. 7, л. 357. Боевое распоряжение № 0072 штаба Сталинградского фронта от 9 сентября 1942 г.
110. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 30, л. 24-31. Отчет о боевых действиях 12-й танковой бригады с 17 по 27 сентября 1942 г., сведения о количестве нанесенных противнику потерь и сведения о потерях 12-й танковой бригады с 18 по 27 сентября 1942 г.
111. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 36. Боевые донесения штаба 12-й танковой бригады.
112. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 24. Боевые приказы и другие документы штаба 1-й гвардейской армии.
113. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 19. Боевые донесения штаба 308-й стрелковой дивизии.
114. ЦАМО, ф. 292, оп. 6909, д. 11. Оперативные сводки штаба начальника артиллерии 292-й стрелковой дивизии.
115. ЦАМО, ф. 1591, оп. 1, д. 1. Боевые приказы штаба 292-й стрелковой дивизии.
116. ЦАМО, ф. 1591, оп. 1, д. 3. Оперативные сводки штаба 292-й стрелковой дивизии.
117. ЦАМО, ф. 11802, оп. 1, д. 5. Журнал боевых действий 738-го артиллерийского полка 260-й стрелковой дивизии с 16 сентября по 31 декабря 1942 г.
118. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 38. Оперативные сводки штаба 1-й гвардейской армии.
119. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 3. Боевые приказы и распоряжения штаба 1-й гвардейской армии.
120. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 10, л. 476. Наградной лист на сержанта Владимира Васильевича Крушенко (сайт «http://podvignaroda.ru»).
121. ЦАМО, ф. 206, оп. 262, д. 42. Сводки оперативных эшелонов начальника военных сообщений Донского фронта.
122. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 15. Оперативные сводки, боевые приказы штаба 258-й стрелковой дивизии.
123. ЦАМО, ф. 206, оп. 262, д. 43. Карточки учета численного и боевого состава частей 1-й гвардейской армии.
124. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 4. Описание наступательной операции 1-й гвардейской армии в период с 18 по 30 сентября 1942 г.
125. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 13. Боевые приказы, схемы штаба 207-й стрелковой дивизии.
126. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 16. Оперативные сводки штаба 207-й стрелковой дивизии.
127. ЦАМО, ф. 320, оп. 4536, д. 3а, л. 3. Оперативная сводка № 027 штаба артиллерии 258-й стрелковой дивизии от 14 октября 1942 г.
128. ЦАМО, ф. 292, оп. 6911, д. 17. Оперативные сводки штаба 258-й стрелковой дивизии.
129. ЦАМО, ф. 33, оп. 744808, д. 450, л. 285. Наградной лист на капитана Иосифа Абрамовича Косого (сайт «http://podvignaroda.ru»).
130. NARA, T. 312, R. 1686. Документы штаба 6. Armee (перевод Д. Голубева).
131. NARA, T. 312, R. 1453. Документы штаба 6. Armee (перевод Д. Голубева).
132. ЦАМО, ф. 206, оп. 262, д. 60. Оперативные сводки штаба 24-й армии.
133. ЦАМО, ф. 206, оп. 284, д. 5. Боевые распоряжения АБТУ Донского фронта (сайт "http://tankm.ru/").
134. ЦАМО, ф. 206, оп. 284, д. 8. Документы АБТУ Сталинградского фронта (сайт "http://tankm.ru/").
135. ЦАМО, ф. 206, оп. 284, д. 15. Документы АБТУ Сталинградского фронта (сайт "http://tankm.ru/").
136. ЦАМО, ф. 206, оп. 284, д. 14. Документы штаба УАБТВ 1-й гвардейской армии (сайт "http://tankm.ru/").
137. ЦАМО, ф. 206, оп. 284, д. 9. Документы штаба УАБТВ 1-й гвардейской армии (сайт "http://tankm.ru/").
138. ЦАМО, ф. 206, оп. 284, д. 21. Документы АБТУ Донского фронта (сайт "http://tankm.ru/").
139. ЦАМО, ф. 206, оп. 262, д. 27, л. 79. Боевое распоряжение № 00159/АБТ штаба Донского фронта от 9 ноября 1942 г.
140. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 617, л. 217. Наградной лист на интенданта 2-го ранга Вадима Николаевича Собко (сайт «http://podvignaroda.ru»).
141. Исаев А. В. Сталинград. За Волгой для нас земли нет. - М.: Яуза, Эксмо, 2008.
142. Ernst Ott. J;ger am Feind. Geschichte und Opfergang der 97. J;ger-Division 1940 - 1945. - M;nchen: Verlag der Kameradschaft der Spielhahnj;ger, 1966 (собственный перевод).
143. ЦАМО, ф. 229, оп. 157, д. 5. Оперативные сводки АБТО штаба 6-й армии.
144. NARA, T. 315, R. 656, F. 1664, 1665. Боевой приказ №0014 штаба 6-й армии от 4 октября 1941 г. (собственный перевод с немецкого).
145. Собко В. Песня о герое//Мурзилка. 1942. № 11-12, с. 4-6.
146. ЦАМО, ф. 7643, оп. 4190с, д. 2, л. 112, 113. Оперативные сводки № 41 и 42 штаба 984-го стрелкового полка 275-й стрелковой дивизии от 8 и 10 октября 1941 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").
147. Дневник капитана Александра Андреевича Позднякова за сентябрь – октябрь 1941 г. (сайт «https://goskatalog.ru/»).
148. NARA, T. 315, R. 1804. Донесения разведывательного отдела штаба 257.Infanterie-Divison (собственный перевод).
149. ЦАМО, ф. 7643, оп. 4190с, д. 1, л. 3. Боевое распоряжение № 141 штаба 984-го стрелкового полка 275-й стрелковой дивизии от 10 октября 1941 г. (сайт "https://pamyat-naroda.ru/").