В отличие от земных дорог, переполненных тысячами машин, человеческие пути имеют только одного путника. Эти дороги, длиною в жизнь, содержат множество перекрёстков, больших и маленьких, бесчисленное количество остановок и стоянок. И ни одна из этих дорог, непохожа на другую. Кто и как их строит перед нашими ногами? И почему одним достаётся прекрасное шоссе, с тенистыми аллеями, а другим сплошные дебри - этого никто не знает.
Нашему герою, досталась дорога, глядя на которую бывалый путник смог бы только безнадёжно махнуть рукой.
Николай был не из робкого десятка. А если быть более откровенным в изложении нашего маленького рассказа, то молодой человек просто не знал, что за жизнь была ему уготована свыше. Он был молод, здоров, и в его взгляде сияла надежда на признание и славу. Именно поэтому сердце юноши билось словно колокол на башне монастыря - радостно и восторженно.
Он родился художником. И это было удивительно. Его родители, не обладали ни малейшими задатками творческого наследия. Мать и отец, были простыми тружениками, о которых слагали гимны на просторах необъятной страны под кодовым названием СССР.
Решение маленького Николая стать творческой личностью, и написать самую прекрасную картину на земле, привело отца в изумление. Его крылатая фраза запомнилась ребёнку на всю жизнь.
- Кисточка не кисть, - сказал отец и добавил. - Подрастёшь — узнаёшь разницу.
На что мать ответила,
- Не хлебом единым...
Это маленькое несогласие родителей не изменило планы мальчишки. Благо, в стране, где главенствовала идея всеобщего равенства, любой ребёнок мог выбрать сферу своей деятельности бесплатно. Было бы желание, упорство и талант. А вот что там будет впереди, какие подъёмы и провалы уготованы идущему, останется великой тайной до тех пор, пока бо;льшая часть пути не останется за спиной.
Наш герой был в меру тщеславен, и не в меру стеснителен. Невысокого роста, с непропорциональными чертами лица, Николай с больши;м усердием стремился к совершенству в искусстве, мечтая растворить физический недостаток, в произведениях своего творчества. Его юношеский ум давно осознал скрытую тайну женских мечтаний: гениальный урод - самый желанный мужчина для семейных уз.
Его художественные произведения ценили, что давало ему право продвигаться по пьедесталу городской славы.
Графическое отделение педагогического университета, в котором ему предоставили должность преподавателя живописи, славилось традиционными историческими корнями, и знаменитыми выпускниками. Николай Ефимович, пока ещё к ним не был причислен. Но это не умаляло тщеславия нашего героя. Он ясно осознавал - все великие получали свои регалии, как правило, посмертно. Он, и на этот подарок судьбы, был согласен. Но...
Непредсказуемая дама в осеннем наряде, сыграла с ним всего лишь одну партию в свою пользу. И этим неожиданным выпадом, разгромила жизненное кредо художника, и ввергла его в пучину духовных мук.
Как ни прискорбно, у творческих личностей не бывает лёгких путей. Даже простой дворник, не согласился бы поменять свой надёжный веник, на маленькую кисть художника. Выписывая неимоверные зигзаги орудием труда по земле, изменяя окружающий мир согласно собственному сценарию, работяга без художественного образования, знал наверняка - завтрашний хлеб ему обеспечен. Такой уверенности, у Николая и в помине не было. Именно поэтому он часто озирался по сторонам. То ли ища приключений, или вдохновения, а может подстерегающей опасности.
Они не заставили себя долго ждать.
Однажды воскресным утром, Николай Ефимович совершал очередной художественный тренинг в маленьком городском парке. Осенний этюд вышел на славу, но настроение от этого у нашего героя не прибавилось из-за вчерашнего события в университете. Во время занятий ученики обратили внимание на специфический запах в аудитории. Он исходил из портфеля, лежащего на подоконнике в лучах дневного светила. В нем покоилась тушка курицы, купленная Николаем Ефимовичем месяц назад. Студентам стало ясно, что кожаный портфель, не использовался по назначению, и весь этот фарс преподавательского атрибута оказался фейком. Молва о курице, мгновенно заполнила коридоры университета, не щадя репутацию виновника. Этот инцидент несказанно расстроил нашего героя.
- Не с авоськой же посещать серьезное заведение, - бурчал учитель в туалетной комнате, очищая портфель от следов своей забывчивости.
- Чтоб она сдохла, - в который раз повторял Николай Ефимович, вспоминая тухлую тушку, между мазками рождающегося шедевра на холсте. Заключительный мазок, роспись.
Над головой каркнул ворон. Грязный шлепок мгновенно изменил ландшафт его творения.
- Да что это такое!? - вскричал человек, грозя кулаком пернатой твари. - Не птица, а...! Полхолста загадила одним мазком!
Его справедливое негодование прервало разочарованное "Ох!". Николай оглянулся...
Сердце ёкнуло и замерло. Это была Она! Женщина его мечты!
Осенний наряд незнакомки, стройный стан и утонченные черты бледного лица, с едва заметным румянцем, вспыхнувшего под округленным взглядом изумрудных глаз, привел преподавателя искусств в трепет. Ее ушки имели классическую форму, каплевидная родинка, словно маленькая мушка, осторожно присела на изгиб брови, а слегка вздёрнутый кончик носика, придавал девушке озорной вид.
- Ах, - мелодично произнесла она, - Как это не уважительно с ее стороны, - нежный пальчик указал на злополучную птицу.
Незнакомка звонко рассмеялась. Впервые наш ошарашенный герой осознал, что обладает музыкальным слухом. В смехе девушки звенели серебряные колокольчики, играла флейта и нежные аккорды цимбальных струн.
Продолжая неудержимо смеяться, она развернулась на каблучках, намереваясь покинуть место происшествия.
- Постойте! - остановил ее художник, - Постойте...
Одно единственное слово... Один случайно брошенный взгляд... Звук... И жизнь человека меняется навсегда. А возможно, в круговороте людских судеб, вплетаются и судьбы тех, кто ещё не родился... Кому это знать? Не нам...
Он попросил оказать ему честь написать ее портрет. Она согласилась.
О, это были незабываемые часы блаженства! Николай Ефимович угощал гостью чаем, с изумительно вкусным тортом. Подолгу настраивал свет. Прикасался к ее шелковистым прядям волос, поправляя их. Внимательно всматривался в каждую черту девичьего лица, наслаждаясь его совершенством... пытаясь спрятать фейерверк сердечных чувств за ширмой профессионализма. А она, дерзновенно смотрела на хозяина дома изумрудным взглядом, посмеиваясь над его неуклюжей игрой.
И если бы, искушённый в искусстве прохожий, соизволил из любопытства заглянуть в окно маленького домика, то, скорее всего, у него возникло бы недоумение. Модель не вполне соответствовала классическим образцам живописи. Глупец. Для каждого короля рождается на земле его принцесса.
Странно. Вот уже битых три часа, наш герой не мог поймать ее волшебный образ. Первый набросок разочаровал его. Второй - был не лучше прежнего. И это после стольких лет творчества? Десятки достойных портретов вышли из-под его кисти. Что это с ним? Третья попытка испугала художника. Он вдруг осознал : "совершенство нельзя повторить"! А если и удастся сотворить чудо, то оно будет лишь жалкой копией работы Творца! Он стоял пораженный этим простым открытием. Как? Как такое могло произойти? Где, и в каких дебрях его ума, родилась эта мысль? В воспалённой мозгу начали рушиться каменные строения его жизненных постулатов, снесенные мощной волной осознания своего бессилия.
Она ушла. Без слов. Женское чутье подсказало ей - произошло нечто ужасное...
А жаль. Очень... Ее кошачьи глаза, прикрытые нежными пальчиками, уронили слезу.
После долгих раздумий бессонными ночами, Николай Ефимович решил в корне изменить свое отношение к окружающему миру. Его педагогический талант и жажда творческой карьеры, были без сожаления выброшены им на свалку фамильной истории. Все награды, дипломы, вместе с десятками готовых полотен, способных просветить спящие людские души, были безжалостно брошены в костер личной инквизиции. В яркое, пылающее пламя летели этюды и рисунки, мольберты и пеналы, холсты, кисти и... краски. Ничего не осталось. Все сгорело. Все превратилось в прах. В адские недра костра был брошен и паспорт владельца.
- Меня больше нет, - прошептал инквизитор, - Нигде...
В распахнутое окно маленького домика влетели огненные пчелы догорающего костра. Они радостно разлетелись по углам, обволакивая жаром и дымом новую жертву сердечных смятений.
- Вот и все - сказал человек.
***
Прошло тридцать лет. Солнечный диск беспощадно жёг лысину Николая.
Лопата усердно ровняла песочное дно свежевыкопанной ямы.
- Хватит художничать, - напарник протянул трудяге руку. - Скоро квартирант приедет, а мы ещё не обедали.
Николай с трудом выполз на насыпь.
- Вечно ты, Никола, роешь сверх нормы. Боишься, что покойники сбегут? - загоготал Иваныч, довольный новой шутке, - Скорее водка подешевеет в нашем сельпо.
Николай промолчал. Аккуратно присел на гребень холма. Вытряс песок из сапог.
- Странный ты человек, - продолжил разговор Иваныч. - Грамотный, а дурак. Шатаешься по окрестным местам как неприкаянный, вместо того, чтобы к бабе пристроится. Вот у нас в селе Петровна живёт. Баба класс! Вдова, дом, корова, огород, Все при ней. Хочешь - сосватаю. Жалеть не будешь. Баба огонь. Это я говорю тебе. По молодости баловался с ней. Даже замуж предлагал. Отказала. Променяла на другого. Вот теперь и мучается одна. Ни детей, ни мужика.
Иваныч аккуратно разложил завтрак.
- Присоединяйся. Жёнка моя на двоих приготовила.
Он осторожно вытащил из-за пазухи четвертушку.
- А это, чтоб горло не пересохло, - уважительно погладил бутылку напарник и продолжил. - Может, присоединишься? Брось ты эту свою секту. Что это за вера такая? Не выпить. Не закусить. Одним словом — староверы.
Он вылил содержимое бутылки в рот и радостно улыбнулся.
- Вот это жизнь. Настоящая. Православная. Не то что твоя. Не зря наши предки перекрестились тремя перстами.
Он жадно жевал свежую луковицу.
- Ты, Никола, неправ. Это я тебе говорю, как истинный верующий. Брось свое староверство. Иди в церковь. Покайся. Батюшка простит. Крестится научит. Он у нас свой человек. Понимающий.
Иваныч опрокинул пустой сосуд в рот, надеясь сглотнуть ещё пару капель.
- Мы с ним не раз вместе за упокой и за здравие пили. Настоящий мужик. А ты почему не ешь? Брезгуешь? А зря. Моя чистюля ещё та. В кровать не пустит, если не умоюсь. Умора. Говорит, покойниками пахну.
Он зычно загоготал.
Николай молча слушал напарника. Есть не хотелось.
Сегодня снова снилась она. Столько лет прошло. В какие земные края занесло ее? Наверное, уже внуков нянчит. А он...
- Никола, - помешал размышлениям Иваныч,
- Лучше расскажи, как жить думаешь? Мне не безразлична твоя судьба. Почитай, с десяток лет вместе работаем. Может, ты обижаешься на меня, что мало плачу? Так я не от жадности. Двадцать пять процентов от всей души. Ты же один. А у меня семья. Это надо учесть. Да и кто тебя возьмёт без документов на работу. Это покойникам все равно. И мне тоже.
Иваныч совсем разошелся.
- И где этот усопший? Пора бы ему прийти. А то сельпо закроют. Как я потом смогу отпеть бедолагу? А?
Он вопросительно уставился на Николая пьяным взглядом.
Вдали показалась процессия.
- О! - обрадовался Иваныч,
- Пришел всё-таки. Не забыл.
Люди, в траурных одеждах, приближались к могиле. Впереди шел священник.
Иваныч призывно замахал рукой.
- Сюда несите! - прокричал он, - Все готово к отходу на небеса! Пусть не волнуется! - и уже потише, - Прости меня Господи.
Над головой провожающих жалобно прокричала птица.
Священник перекрестился.
Гроб поставили на землю.
- Прощаться будете? - обратился служитель к женщинам, стоя;щих рядом.
Они кивнули.
- Столько лет по соседству жили. Кому, как не нам, одинокую в последний путь проводить, - сказала та, что постарше.
Крышку гроба сдвинули в сторону.
Николай побледнел...
Закружилась земля под ногами. Зашаталась. Качнулся он. Зажал мозолистыми ладонями голову. Опустился на скользкий песок.
- Ты чего, Никола? - возбуждённо спрашивал его напарник, - Плохо? Воды может?
Николай отстранил его руку. С трудом оторвался от земли...
Ушел. Куда ноги повели...
К утру возвратился в избу. В этом старом, осиротевшем доме на краю села, свил постоялец свое холостяцкое гнездо. Много ли надо ему? Крыша над головой, миска, кружка, да скрипучая кровать. А на днях...
В старом чулане, случайно обнаружил краски, кисти и кусок пожелтевшего холста. Видно, обитала в этих стенах когда-то муза. Знает Бог - не пытался он больше писать картины, после того рукотворного пожарища. Пришел в дом с пустыми руками. Защемило душу давняя боль от нежданной находки. Хотел выбросить найденное. Передумал. Решил не гневить судьбу, идущую по пятам. Кто знает, неспроста видно все это. Неспроста...
Рано утром в окно постучал Иваныч.
- Никола! - окликнул он хозяина, - Как здоровье? Тут, у нас сегодня, ещё один представился. Поможешь? Или Петруху взять? Давно проситься подзаработать. Говорит, опохмелиться нечем.
Николай согласно махнул товарищу,
- Бери его. Я сегодня занят.
- Договорились, - Иваныч дружелюбно улыбнулся, - А насчёт Петровны, подумай. Баба необыкновенная. Огонь, - он заговорщически подмигнул. - Не пожалеешь.
***
Николай работал. Впервые за тридцать лет. Его жилистые пальцы снова держали долгожданную кисть. Нежную, тонкую, пахнущую краской... Цепкий взгляд профессионала, и художественное чутье, воплощали на холсте то, что не смогла совершить молодость.
Он писал. Самозабвенно! Радостно! На пожелтевшем холсте рождался разноцветный танец творческого чуда. Тело и разум больше не принадлежали художнику. Им владела Вечность. Это ее рука направляла кисть. Ее краски изливались из чарующих муз. И ею было наполнена старая деревенская изба!
Последний мазок... Критический взгляд... Волнительный глоток в пересохшем горле...
Солнечный, полуденный луч прикоснулся к свежим мазкам шедевра. Освятил их. Наполнил сказочным сиянием. И... о чудо! Картина ожила! В глубине ее пространства высветились знакомые предметы человеческого бытия. Стол.
Кухонная утварь. Ваза с цветами и... красивая, молодая кошечка с изумрудными глазами. Гибкий стан... игривый взгляд... молодость и верность...
- Вот портрет моей любимой! Это она! Она! Она! Я нашел тебя - единственную и неповторимую! - кричал человек в бредовом экстазе.
Он метался в маленьком пространстве полусгнившей деревенской избы, вознося руки над головой. Хваля Творца за его помощь и не угасающую с годами смутную надежду на чудо.
- Нашел! Нашел!
Художник устало опустился на кровать. Пискнули ржавые пружины.
- Нашёл, - повторили скривлённые болью губы. - Я писал тебя тридцать лет в сердце своём...
***
Через три дня могильщик Иваныч обнаружил своего пропавшего напарника на кладбище. Его застывшие руки обнимали свежий холмик. А рядом с ним сидела маленькая зеленоглазая кошечка. Голодная и несчастная...