Перед тем, как взяться за перо, я долго думала, в какой форме излагать то, что узнала об истории двух своих родовых кланов по отцовской и материнской линии.
Их слияние в день моего зачатия дало ту богатую почву, на которой выросло древо моей собственной жизни.
Поэтому, чтобы разобраться в себе, я решила попытаться сложить мозаику исторических фактов и событий происходивших с моими предками и проанализировать их.
Передо мной стояла задача понять, КТО из них и в какой момент взаимодействия стал скульптором моей детской, тогда еще пластилиновой души. Кто из родственников старшего поколения привнёс в нее свою частичку и стал участником формирования уникального и непостижимого явления во Вселенной-моей личности.
Логично было бы начать повествование со своего первого проблеска осознанности. Однако нет в этом эпизоде ничего особенного и грандиозного.
… Мне точно около года. Я лежу в одной ситцевой распашонке голой спиной на весах. Идет ежемесячный осмотр у детского врача и учет прироста веса. Мне не комфортно, мерзнет спина. Весы с металлическим кюветом, именно в таких в те времена, взвешивали младенцев. Сейчас совсем другое дело, весы делают из пластика, некоторые даже с теплым матрасиком.
… Мне не страшно, только не нравится яркий свет электрической лампочки, верчу головой. Вскоре меня туго пеленают, выпрямляя ровно как солдатику руки и ноги. Мне неприятно, сопротивляюсь, но потом становится спокойно и уютно. Это всё что помню.
Справедливо думать, что история жизни человека начинается с зачатия. В моем случае этот момент наступил в результате череды неожиданных совпадений и незапланированных событий.
Более, чем просто невероятных. Этого не должно было произойти вовсе. Я имею ввиду мистически случайную встречу моих родителей и возникновение между ними чувства любви. Почему?
Вряд ли можно привести в пример пару более в ту пору “не подходящих” друг другу людей.
Они были из разных государств, воспитаны в чуждой друг другу идеологии- советской и буржуазной. Говорили на разных языках. Она религиозного воспитания, он атеистического. Она из обеспеченной семьи землевладельцев, “эксплуатировавших” наемный труд и прислугу. Он из крестьян-колхозников, предки которых были из крепостных.
Знаменательная для меня встреча произошла в одном из городов западной Украины. Отец приехал из глухого села, затерянного в степях Приазовья, а мама против воли была переселенкой в Украину из небольшого польского городка (после “Соглашения об обмене территорий и изменении границ УССР и Польши” в 1951 году).
По удивительному стечению обстоятельств отец приехал именно в этот город получать высшее образование. Ничего бы подобного не произошло,если бы его мать -моя любимая бабушка Ксенья- была “как все “ и подчинилась неизбежному ходу событий.
Заканчивались сороковые года, отец давно вернулся с войны и первое время трудился на колхозных полях трактористом. Средняя сестра работала дояркой, а младшая- на свиноферме и уже в 18 лет думала о замужестве.
Что сталось бы с ними дальше, одному Богу известно, если бы не сильный характер и железная воля бабушки. Она обладала даром предвидеть судьбы, могла оценивать возможности людей и видела в своих уже повзрослевших детях большой потенциал. Она хотела для них иного будущего.
Однажды вечером под низкими сводами хаты из саманного кирпича она собрала семейный совет. Горела керосиновая лампа, в печи потрескивали сухие бадылки (стебли подсолнуха) …
Баба Ксенья положила правую ладонь на стол и изрекла с силой в голосе: “ Мои дети будут иметь высшее образование!”
Это прозвучало как мистическая директива, спущенная свыше.
В тот момент семье эта задача казалась невыполнимой. Учиться хотели все, но отец и сестры закончили только восемь классов средней школы. Да и выехать из села казалось нереальным. Паспорта в ту пору колхозникам не выдавали-сиди на одном месте и работай в колхозе! Денег тоже не платили. Учитывались трудодни и на них выдавали продукты.
Не знаю какими аргументами воспользовалась баба Ксенья, но выбила- таки из колхозного председателя пять паспортов и разрешение выехать на учебу. Она умела убеждать…
Распродали они всю скотину, забили окна досками, увязали самое необходимое в узлы и подались в большой город за знаниями. Сначала была вечерняя школа рабочей молодежи и аттестат. Через несколько лет все трое в один год поступили кто-куда в вузы. Средняя сестра- в финансово- экономический, а отец с младшей за компанию-в Медицинский институт. Однако, продержался он там только пару месяцев, пока дело не дошло до анатомички. Вовремя понял,что “это не его” и быстренько перевелся в технический вуз.
Он не мог себе позволить учиться на дневном отделении, семье из пяти человек нужно было как-то выживать в послевоенном городе.
Отец перевелся на заочный факультет и где только мог старался подработать. Деда Александра, тогда еще крепкого красавца с военной выправкой, взяли дворником. Семья получила прописку и бесплатную комнату при домоуправлении. Каким-то непостижимым образом в ней поместилась вся семья. Жили дружно и весело. Всем стелили спать на полу, кроме деда. Он раскладывал свою постель на плите, иногда не дождавшись,когда чугун полностью остынет. Когда припекало,он в шутку называл себя “ Иовом, спящим на углях”.
Дед еще в детстве обучался швейному делу и они с бабушкой придумали “бизнес -план”. Дед после работы шил бурки-такие суконные сапоги, которые одевались в галоши, а баба Ксенья продавала их на рынке. Решение было правильным, после войны обувная промышленность только развивалась и дедовы бурки раскупались быстро. С этого кормились. Однако в семье были еще две девушки-студентки, которых родители считали своим долгом прилично одевать,поэтому денег часто не хватало…
Моя мама работала в то время на складе стройматериалов в должности отдела кадров. Именно там молодой красавец Петро, так его звали на западноукраинский манер, впервые увидел свою будущую жену.
Он искал подработку грузчиком и вполне соответствовал этой должности. Под два метра ростом, более ста килограмм веса детина, гора мышц без единой капли жира. Одетый в какие-то обноски и бурки в галошах, усатый, с длинными вьющимися волосами, он по праву носил звучную кличку “Тарзан”. Так его окрестили завсегдатаи Краковского рынка, где он подрабатывал всё тем же грузчиком, помогая местным спекулянтам таскать с телег мешки с картошкой .В общем, тот еще “имидж” !
Не могу пропустить маленькое уточнение. Обе галоши были на одну ногу-правую . И не случайно, у отца был сорок шестой размер ноги, на тонкий носок. Прибавьте бурки и станет понятно, что найти нормальную пару галош сорок восьмого размера было нереально…
Так вот, явился данный живописный ”персонаж” в отдел кадров, увидел девушку, сидящую за столом и дал себе слово:” Если она не замужем, то будет моей женой”.
Историю эту нам, детям, рассказывали оба действующих лица и каждый по своему. Я излагаю ее с их слов ничего от себя не прибавляя.
...Вот такая мысль промелькнула в голове бравого Петра, пока он шел к столу отдела кадров.
Девушка улыбнулась, она была так воспитана. Вежливо всем улыбаться, мило разговаривать, не перебивать, не терять душевного равновесия. Интеллигентность в крови, одним словом. Кроме того, она была необыкновенно красивой. Белокожая, жгучая брюнетка с блестящими темно-карими глазами под смоляными дугами бровей. Лицо-славянкой красоты, но тонкий нос имел нехарактерную для жителей восточной Европы легкую горбинку, что в совокупности придавало ее облику некую царственную аристократичность…
Когда я смотрю на ее фотографию тех времен, то всегда удивляюсь, насколько она внешне похожа на героиню полотна художника И.Н. Крамского “ Неизвестная”. Одно время эта репродукция висела у нас дома и мы шутили: “Мамин портрет”.
Как ваше имя?”- спросил Петро.
“Олимпиада, проше пана” -ответила девушка мягким голосом.
Молодой “мачо” небрежно оперся локтем на стол и, глядя ей в глаза, сказал: “Если у вы не замужем, то я хочу чтобы вы стали моей женой!”
Такое поведение было совершенно нехарактерно для моего отца, в ту пору он старательно избегал женское общество. На двадцать восьмом году бабушка уже начала беспокоиться о том, что сын так и останется холостяком. Ему пытались сватать дочерей из обеспеченных семей, студентки оказывали ему знаки внимания. Еще бы-такая “фактура” !
Но Петро был неприступен ! Ему претили всякие “шуры-муры”, он на дух не переносил женского кокетства , всяких заигрываний и ухаживаний.
Поэтому, влюбившись с первого взгляда, ничто же сумняшеся, честно объявил избраннице свое намерение.
Надо было знать мою маму в те годы. Я говорила , что до окончания войны она жила и воспитывалась в буржуазной Польше. Училась в женской школе, где преподавали монахини. Её семья принадлежала к классу зажиточных горожан, имела дом, прислугу и свои земли. Поневоле попав в “другое измерение”, в СССР-государство с другим политическим строем, языком и бытом, ей пришлось учиться жить по-новому. Все для нее было чуждым и не похожим на ту действительность, к которой она привыкла.
Итак, каков же был ответ Олимпиады ?
Мама рассказывала, что это самоуверенное заявление сильно ее возмутило. Так с ней еще никто не обращался. Она с удивлением посмотрела на странного человека и холодным тоном ответила: “ Вас даже не интересует хочу ли я этого?!…Пане Петро, этого не будет никогда...” И занялась оформлением бумаг.
Думаете папа расстроился? Ничуть. Он рассмеялся и сказал “ Ну, это мы еще посмотрим!” Ну, вправду ведь нахал...
Рисковое заявление! Чуть бы пошло “не туда” и все…не было бы меня.
Но молодой Петро был сильный духом, честный и добрый малый. Все пошло в нужном направлении и Олимпиада , хоть и имела твердое намерение не выходить замуж за “москаля”, со временем изменила свое мнение. Долго к нему присматривалась и испытывала прежде чем согласилась на замужество.
Говорила мне, что полюбила отца по настоящему гораздо позже, а тогда ей достаточно было уважения и доверия к нему. Она нуждалась в мужской защите и опеке. Надо понимать, что ее красота, речь и поведение “паненки”привлекали повышенное мужское внимание. Она вынуждена была постоянно отказываться от назойливых ухаживаний, подарков и приглашений на свидания, при этом извиняться и оправдываться, что ей было морально тяжело.
Она говорила мне:” Папа был особенный”.
Он не делал комплиментов, не говорил о любви, не целовал ручек и не кланялся ей. Он общался с ней на равных, искренне и честно.
Как-то раз она решилась на последнее испытание. Позвала его в подвал, якобы нужно было что-то переставить. Там было темно и тесно. Передвигаясь, они невольно касались друг друга и мама подумала: “Если он до меня “и пальцем не дотронется”, то выйду за него замуж”.
Так и произошло, папа не посмел себе ничего позволить. Он уже хорошо понимал, что перед ним “пани” и вести себя с ней следует сдержанно.
Когда они вышли из подвала, мама сказала ему без всяких ужимок “Пане Петро, я буду вашей женой!”
Аллилуйя ! Так у меня появился шанс произвестись на свет.
После работы отец повел невесту знакомиться с семьей. Баба Ксенья сразу обняла её и заплакала от радости. Дед, пожав Олимпиаде руку, отвел отца в сторонку и многозначительно изрек: “ Имей ввиду сын, что от всяких ворот есть поворот!”
Оригинально! Ничего не скажешь…
Второй серией “марлезонского балета” было знакомство Петра с мамой Олимпиады, моей будущей бабушкой Касей. Она была вдова. Мамин отец умер еще до войны в Польше. Старший брат был увезен немцами на работы в Германию и о его судьбе ничего не было известно. Среднего удалось отправить к родственникам в Канаду. В Украину попали бабушка Кася, мама и её младший брат, в ту пору совсем еще молодой юноша.
Мама очень переживала о том, какое впечатление произведет ее жених. Она сказала отцу, что не сможет оставить маму и брата. Её брак был возможен только, если они оба примут ее выбор и согласятся жить вместе.
Таким образом Петру предстояло стать главой семьи из четырех человек. Все зависело от того, как его воспримет пани Кася.
По дороге мама давала ему “инструкции”, как надо вести себя в обществе почтенной дамы и надеялась только на милость Божию…Однако папа был не так прост! Первое, что он сделал при знакомстве -это поклонился и поцеловал руку. Представился. Бабушка пригласила его сесть, он поблагодарил и серьезным тоном сказал о своих намерениях. В том числе, попросил ее, согласиться жить с ними одной семьей. И опять поцеловал руку.
Мама не верила своим ушам и глазам. “Тарзан” с Краковского рынка, неотесаный грузчик, “москаль” преобразился в воспитанного джентльмена. Вел шутливую светскую беседу, правильно пользовался столовыми приборами, пил Касино вино из одуванчиков и буквальным образом строил глазки будущей теще. Когда он, прощаясь назвал ее “мамой”, баба Кася обняла его как сына. Но не удержалась и сказала:” Пане Петро, какой же вы огромный, как “bizon”! ( зубр по-польски).
После визита мама устроила ему допрос. “Что все это значит ? Вы изображали передо мной “грузчика”. А оказывается вы образованны и умеете себя вести как интеллигентный человек”...
Папа ответил: “Я не хотел быть таким, как все ваши ухажеры и поклонники. Мне было важно, чтобы вы смогли понять и оценить меня не только по внешним признакам. Я хотел иметь умную, с чуткой душой жену, а не просто красивую куклу. Вначале я подумал, что вы испорчены избытком внимания и не сможете удовлетворить моих запросов (вот нахал!), поэтому мои манеры и поведение были для вас испытанием. Я должен был понять, способны ли вы на настоящее чувство”…
На этом закончился этот невероятный период выборов и колебаний. Все было решено. До слияния генетического кода двух родов оставались считанные дни…