***
Каменное Сердце, настоящее время
Тангорлу не спалось. Снова.
Он измял всё покрывало, сбив его в мерцающий золотыми нитями клубок, повернулся на один бок, потом на другой, отшвырнул в сторону несколько подушек, оставив лишь одну, и в конце концов замер, лёжа на спине и уставившись широко открытыми глазами в потолок. В завитках расписного свода его измученному мозгу грезились, сливаясь и перетекая друг в друга, то очертания молочно-белого космолёта, то холодные голубые горы, то пушистые мордочки в джунглях, то непонятные многоцветные облака. Их хоровод, медленно кружась, затягивал его куда-то вглубь, в тихую тьму. Но вдруг расплывчатые картины сорвались с места, будто подгоняемые неведомой силой, стягиваясь всё ближе. И космолёт стал острым мечом, горящим светом луны; горы покрылись змеящимися трещинами и лопнули, разбросав тысячи льдистых кристаллов; мордочки ощерились многозубыми пастями; а облака дрогнули, слились воедино в вихре цвета – и на Тангорла сверху взглянула Бездна.
Почти расслабившийся в объятьях наконец приближающегося сна, он резко сел на постели. Бисеринки пота собирались в дорожки на его лысом черепе и капали на синие простыни, оставляя на них тёмные пятна. Сердце, казалось, билось прямо в мозгу, распугивая мысли бешеным стуком. Воспалённые глаза никак не хотели закрываться.
Грейл всё же нашёл в себе силы ещё раз глянуть на потолок: конечно, ничего… всегдашний сад с беседками да цветами. Ничего…
Он, морщась, обхватил болезненную голову ладонями, сжал пальцы. Потом вскочил с кровати, обошёл её, потянулся к звонку, думая позвать кого-нибудь из прислуги, передумал, вернулся, подошёл к окну и снова обратно. Его бессонница длилась уже пятый день, но до такого ещё не доходило. Что за чушь ему привиделась?! За что всё это ему? И как же дико болит голова…
Но он знал, почему. Знал, что никакая это не чушь.
Великий Тангорл терял контроль над врученными ему мирами. Исподволь, незаметно и пока совсем незначительно, но его власть утрачивала свою прежнюю силу.
Мятежники, так и не обнаруженные, копили где-то силы, лишь изредка вмешиваясь в дела Совета и нарушая его, Тангорла, планы. И ведь это он когда-то лично взрастил… Грейл скрипнул зубами. Боль шилом пронзила мозг. Да, Совет оказался глуп и недальновиден, позволил повстанцам обрести мощь, о которой кучка дикарей, какими они были, не могла и мечтать.
И Эрму… Как же ему надоело довольствоваться их подачками! Договор, ха! Древнее и давно изжившее себя соглашение. Глупо вообще было принимать эти условия. Не Объединённые Миры, а собачка на привязи… Зависеть от этих мёртвых статуй, от этих ходячих трупов… Тьфу!
В Тангорле неудержимо закипала злость, вытесняя даже боль и усталость.
Ну, ничего, кое-что у Совета в запасе имеется. Грейл вспомнил о пленнике. Упрямый, тварь. Даже ниузы за такой срок толком ничего не добились. А уж Акелод в этот раз чуть ли не превзошёл себя. Тангорл удовлетворённо усмехнулся – последние иллюзии Ментальной комнаты доставили ему удовольствие. И всё же мятежник молчал. Нет, он кричал, конечно, вопил даже, рыдал, но не отступал от своего. Торговец, как же! Зерно, скажите, пожалуйста! Всё ложь!
Грейл задел столик, незамеченный им в метаниях по комнате, и яростно пнул его ногой, сломав одну из трёх витых ножек. Столик отлетел в угол, ударившись о большую вазу и отколов ей ручку.
Хватит миндальничать! Пора брать всё в свои руки! И прямо сейчас.
Он быстро облачился в накидку, обулся и быстрым шагом направился к дверям. Внезапно их изукрашенную камнями поверхность озарил бледный луч очередной из трёх лун, проплывавших за окном. Радужный свет, преломленный на тысячах граней, соткался в смутный силуэт с разведёнными руками, словно готовыми удержать мир на ладонях, и… исчез, так же быстро, как появился. Боль молотом ударила Главу Совета. Во рту пересохло. Мысли разбежались как мыши от чотты.
Огромным усилием воли он стряхнул с себя наваждение. Комната была пуста. Лишь тишина, если не считать привычного гула Великих Каскадов, наполняла её. Тангорл потёр виски, собирая свое сознание как стаю напуганных птиц. А он был напуган, да, определённо…
Кое-что было ему не по силам. Ну, почему сейчас?! – в очередной раз подумал он, - Почему вообще?
Всё это из-за неё, точно. И потерянный сон, и видения… Когда вчера Коспарх вернулся с Земли, Грейл сразу понял, что что-то неладно. Старый гном был один, и уже это было плохо. Не говоря о том, что за эти два дня он похудел на добрый десяток фунтов, постоянно вздрагивал, да и слов из него было не вытянуть. С горем пополам Коспарх всё-таки доложил о произошедшем, почти не паникуя, но в глазах его были страх и беспомощность, непонимание человека, заблудившегося в лесу и уже даже не пытающегося отыскать дорогу.
Тангорл поёжился, припоминая, как встретил гнома после путешествия: тот был слаб и абсолютно потерян, в ужасе и смирении перед судьбой.
Она отказалась прийти. Вернее, не прийти, а следовать их планам.
Явится сама. Если надумает. Жди теперь и гадай, как и когда – завтра или через сотню лет. Где появится? Что сотворит? Только Единая ведает…
О, Тень её забери! Страх и ярость взметнулись в Тангорле удушливой волной. И бессилие… И от этого было ещё страшнее. Беспокойство, неизвестность, невозможность ничего предпринять выматывали его день за днём. Нет! Нельзя позволить этому продолжаться.
Грейл с трудом отбросил мысли об эризингии. Начнем с малого, сосредоточимся на том, что есть.
Он стиснул зубы, кивнул сам себе, поплотнее закутался в накидку, распахнул одну из створок высокой двери и быстро пошёл направо по погружённому в полумрак широкому коридору. Глаза его горели синим хищным огнём.
***
Комнатка была маленькой и тёмной: ночью свет лун почти не заглядывал в длинное и узкое, как зрачок чотты, окно высоко на стене. Да и день не многое менял - шершавые чернильно-синие стены сливались с тенями, прятавшимися в углах, а высокий потолок словно уплывал куда-то в душном мареве.
Мебели здесь было немного, но, как ни странно, довольно добротной: широкая и крепкая кровать, застеленная грубым, но не изношенным бельём, круглый высокий столик под окном с парой не слишком чистых металлических мисок, два прочных деревянных табурета, небольшой стеллаж с брошенной на одной из полок раскрытой книгой. На полу под ним лежала кучка терракотовых черепков, горсть почти высохшей земли да какой-то увядший изломанный кустик.
С кровати раздался глухой стон.
Человек лежал, уткнувшись лицом в подушку, грязные русые волосы рассыпались по светлой ткани, выбившись из узла на макушке. Периодически тело в зеленовато-бурой рубахе пронзала судорога. Слышался стон, и мужчина снова затихал, стискивая руками простыни. На правой кисти недоставало двух пальцев – вместо них была толстая корка запёкшейся крови и гноя. От человека несло потом и рвотой, запах смешивался с вонью от отхожего места в углу комнаты.
Он был здесь несколько дней и хотел бы забыть их все, но был не в силах этого сделать. А ведь когда-то он считал рассказы о пытках Совета ерундой: право же, разве могли кого-то запугать эти разряженные любители комфорта, эти изнеженные властители?! Как все ошибались!
Его детство было нелёгким, а юность настоящим кошмаром, лишь присоединившись к Содружеству он обрел некое подобие благополучия. А теперь он был ввергнут в ужас, которому, казалось, не будет конца. Они мучили его тело, да, и боль была всепоглощающей, но после они же и лечили – и раны затягивались, почти все, плоть заживала быстро, чтобы те могли начать всё заново. Но это было мелочью по сравнению с тем, что они творили с его разумом. В последний раз, перед тем, как погрузиться в беспамятство после очередных измывательств, у него промелькнула мысль, что он не хочет, чтобы его сознание возвращалось в тело. Он захотел умереть, о да. Но они не дали ему – им нужна информация, и они будут продолжать, пока не добьются своего.
Спину снова скрючила дрожь. Человек закашлялся.
За дверью, где-то в глубине коридора, послышались шаги. Через пару секунд тяжёлая створка задрожала и распахнулась, коротко скрипнув. Шаги приблизились.
Он не в силах был оторвать голову от подушки и посмотреть на визитёра, да и не хотел – ему уже было наплевать. Сильная рука вцепилась ему в волосы и резко вздёрнула вверх с постели. Череп пронзила боль, перед глазами всё плыло.
Пришедший оттолкнул его, он неловко упал на кровать, замерев в полусидячем положении, опёршись спиной на стену. Голова свесилась вниз - подбородок почти касался груди, веки не открывались. Он даже не почувствовал пощёчины, хотя резкий звук эхом отразился от потолка. Рука снова схватила его за чёлку, потянула, поворачивая лицом к падающему из окна тонкому бледному лучу. Человек с трудом разлепил глаза и вздрогнул – перед ним были только два ярко-синих глаза в коричневых кругах … и чернота ночи вокруг. Он тряхнул головой, хотя рука не отпускала, постарался сфокусироваться и понял, кто перед ним.
- Ба, неужто сам пресветлый Тангорл пожаловал поприветствовать гостя?! – еле-еле выговорил он пересохшими потрескавшимися губами. - Не стоило, мне не по чину…
Тангорл резко отпустил его, пленник стукнулся затылком о камень стены и лишь огромным усилием сдержал вскрик. Потом поднял на визитера слезящиеся глаза.
Да, перед ним, несомненно, стоял сам глава Совета Семи, владыка Объединённых Миров: этот гладкий череп, почти полностью покрытый черной татуировкой с убегающим на грудь остриём, сворачивающимся в спираль над сердцем – сейчас она была смутно видна в распахнутом вороте искрящейся накидки, этот взгляд, прожигающий и замораживающий одновременно, ладони цвета кофе и высокий рост – тут не ошибёшься.
Грейл брезгливо поморщился, отёр ладонь о платье.
- Я не позволял тебе говорить со мною. Помолчи же и послушай, послушай внимательно, раз даже последние дни не научили тебя смирению. А то мы повторим урок, ясно? Тебе ясно?!
Человек пожал плечами, но промолчал.
- Будем считать, ты понял. Ты знаешь, кто я и зачем я пришёл. Так давай не будем тянуть, каждый получит свое: я – сведения, ты – свободу. Кто ты такой?
Пленник смотрел прямо на Тангорла, но по-прежнему молчал.
- Кто ты такой? Отвечай! Отвечай главе Совета как гражданин Объединённых Миров, слышишь?!
- Да, - хрипло произнёс мужчина, - воды… не могу… горло…
Он снова закашлялся.
Тангорл в досаде закатил глаза. Потом щёлкнул пальцами: стакан на столике до краёв наполнился водой, поднялся в воздух и перелетел к пленнику, забрызгав пол и кровать.
- Пей. И побыстрее…
Трясущиеся руки схватили бокал, мужчина опустошил его в два глотка. Стакан тут же вырвался из его ладоней и унёсся обратно.
- Достаточно. Отвечай же! Кто ты?
- Я… я уже говорил… много раз. Я Ули Пимо. Торгую зерном да овощами.
- Между планетами?
- Да… да. Все хотят есть. Зерно продаётся везде. Вы же знаете? На космолёте… да. Это разрешено.
- Что за корабль? Где взял преобразователь?
- Корабль… э… «Бир». Я купил его… старый. Уже с кристаллом, как иначе-то?
- Где деньги взял? Немало, поди? – Грейл был недоволен.
- Так это… ферму отцовскую продал. Не могу я на земле-то, не растёт ничего толком. Ну так вот… А технику люблю. С детства, это да… - он посмотрел прямо в синие глаза, демонстрируя честность, но едва сдерживая дрожь, стараясь не дать вырваться наружу сжиравшей его ненависти.
Но Тангорл не верил. Не верил сейчас, как не верил раньше всем донесениям тех, кто до него вёл допросы.
- Чушь собачья. Ты врёшь, врёшь мне в лицо, ублюдок Тени, - он сжал кулаки и стакан на столе рассыпался мелкими осколками. - Ну, ничего… ничего… я давал тебе шанс. Но теперь я возьму всё сам, ты мне не помешаешь.
Внезапно он кинулся к пленнику и обхватил горячими ладонями его голову – так сильно, что, казалось, ещё немного и кончики его пальцев просто вдавятся внутрь как в масло. Тот дёрнулся, но вдруг осознал, что не может сопротивляться, тело его стало безвольным и обмякло. Тангорл ворвался в его разум резко, он был слишком обозлён, чтобы делать это как обычно – неспешно, растягивая удовольствие, медленно распутывая клубки мыслей. Нет, сейчас он рвал их, стремясь скорее добраться до скрытых глубин, отнять хранимую пленником информацию. Чужие воспоминания вливались в него многочисленными потоками, чужое сознание кричало, разрываясь от натиска его ийкэ, выплёскивая самые разные картины: пинки старого вонючего мужика, солнце над начинающими зеленеть полями, изжаривающее спину, речка, дарящая прохладу, восторг от впервые увиденного крохотного экранолета, старую техническую свалку, сыпучие груды зерна, несколько людей – неясные образы в тёмной комнате, старенький межпланетный корабль и его потирающего руки жирного хозяина, звёзды в черноте, белые ангары Каритоса – всё вертелось и смешивалось, бежало друг за другом.
Но этого было мало… Мало! Он знал больше. Знал. Однако Тангорл никак не мог пробиться через все барьеры. Пронзённый разум сопротивлялся изо всех сил.
Глава Совета злобно и раздражённо зарычал и швырнул пленника через всю комнату. Тот ударился о дальнюю стену и свалился мешком на пол, зацепив и опрокинув стеллаж, едва не задевший Тангорла. Книга отлетела ему под ноги. «Сказания о Тени». Название почему-то взбесило Грейла окончательно. Он наступил на неё, сминая страницы и корёжа обложку. Потом взглянул на мужчину.
- Не даёшься?! Так ты пожалеешь. Я всё равно получу, что мне нужно, - он схватил его за ворот, тонкие синие ниточки ийкэ поползли вокруг бесчувственного тела, обвили его, и тело приподнялось и повисло в воздухе. Тангорл легко потянул его за собой прочь из темницы, по одному коридору, другому и дальше, в самое дальнее крыло дворца. Человек плыл за ним как воздушный шар, иногда цепляя углы и колонны. Сознание так и не возвратилось к нему.
Грейл остановился перед богато украшенной стеной. Едва заметное движение рукой – и часть преграды будто растворилась, открыв проход в глубокую темноту. Глава Совета вошёл внутрь, не выпуская пленника. Стена бесшумно закрылась за ними. Мягкий свет откуда-то сверху озарил небольшой квадратный холл, переходящий в полукруглый коридор, увешанный экранами. В его правом углу была покрытая датчиками, кнопками и рычагами матовая металлическая панель, несколько ламп горели, перемигиваясь.
Нити ийкэ вспыхнули ярче, послышался сиплый стон, пленник пришёл в себя. Тангорл разжал пальцы и небрежным их движением словно подвесил человека вертикально напротив себя. Тот открыл мутные глаза.
- Что ж. Вот мы и пришли. Ты знаешь, куда, не так ли? – усмехнулся Грейл.
Пленник сильно вздрогнул.
- Итак, Ули Пимо, даю тебе ещё один шанс, на этот раз последний, расскажи мне всё, что знаешь.
Ули открыл рот, но не звука не сорвалось с его губ.
- Не можешь говорить? Тогда просто не сопротивляйся мне, я сам всё увижу, - Тангорл потянулся ладонями к его голове.
Обездвиженный пленник дёрнулся, захрипел, но кое-как смог произнести:
- Тень тебя заберёт… заберёт… обязательно. Луна взойдёт… - и с усилием плюнул в приближающееся чёрное лицо.
Плевок не достиг цели. Грейл медленно опустил руки, ярость кривила его черты.
- Значит так. Ладно, - он повернулся к панели, нажал несколько кнопок – между экранами открылась небольшая дверца, а сами экраны засветились, показывая комнату, сплошь покрытую розами. Неодолимая сила повлекла узника внутрь, дверь захлопнулась за ним. На мониторах Тангорл наблюдал, как тот, подвешенный в сети ийкэ в центре комнаты бьётся в конвульсиях, выпучив глаза и силясь вырваться. Он в ужасе кричал, но в коридоре с экранами стояла абсолютная тишина – мучитель не включил трансляцию звука наружу.
- Ты знаешь, кто это, правда, Ули?
Пленник забился сильнее, услышав голос извне.
- А раз знаешь, то иллюзии нам уже ни к чему. Всё равно уважаемому Акелоду не удалось добиться от тебя правды. Может, он был слишком мягок, как думаешь? Не знаю… впрочем, неважно. Я – не Акелод, миражи не по моей части, реальность порой куда эффективнее, - он нажал ещё пару кнопок.
Стены внутри камеры изменились в считанные секунды: не стало цветов, ни единого бутона, вместо них обозначилась поблёскивающая сетка. Из каждой закрытой ею ячейки выглядывала маленькая любопытная серая мордочка. Белые мохнатые усики топорщились вокруг чёрных носов кнопочкой, по две крохотные лапки с тонкими, как иглы, коготками будто мяли воздух. Тела были скрыты где-то внутри. Со всех сторон до пленника доносилось тихое урчание. Его глаза расширились в узнавании. Ниузы… Одни из самых жутких тварей, что видел свет. И так много. Но как… как они добиваются от них такой слаженной трансформации?!
Его мысли перебил Тангорл:
- Я не собираюсь больше просить тебя. Шансов было слишком много. Хватит. Пришло время попрощаться… с жизнью. Ты будешь умирать медленно, я всё успею взять, ты не хотел никого предавать, но предашь против воли, никуда не денешься, - он захохотал, - да, молить бессмысленно… И… хватит разговоров, начнём.
Он дёрнул рычаг, и ниузы посыпались из своих ячеек как горох из стручка. Их милые мордочки перекосило, развернуло и раскрыло кроваво-красными пастями с сотней зубов в каждой, игольчатые когти заблестели металлом. А потом они накинулись на узника…
Ули так и висел в коконе ийкэ посреди комнаты, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
Они напрыгивали на него со всех сторон и тут же вцеплялись зубами в плоть, вырывая куски, протыкая его когтями. Через несколько секунд экраны показывали огромный меховой шар, плавающий в воздухе. На серый пол из нутра шара ручьями лилась кровь.
Тангорл вонзился в его разум в тот же момент, как ниузы вонзили клыки в тело. Пленник бился в ужасающей агонии, захлебываясь криком. Но даже сейчас часть его воспоминаний была словно за стеной. Грейл крушил её яростно, в такт с визгом обжирающихся ниузов, и всё же не успел. Почти не успел. Сознание пленника разорвалось от непереносимой боли, освободив душу. Бесполезное тело упало на пол, ниузы, шумно толкаясь и огрызаясь друг на друга, принялись обгладывать то, что от него осталось. Лишь в самый последний момент Тангорлу удалось ухватить связный кусочек, и разум Ули перестал существовать.
Но даже этого хватило с лихвой.
«Эрму… Старая Жрица… Повстанцы… Передать кристаллы…» - вот и всё, что он смог разглядеть.
Измена! Измена! Измена! – билось теперь у него внутри. Эрму? Восстание? Зачем? Надо успокоиться, успокоиться и подумать. И тогда…
Он не успел подумать, что тогда – на руке засветился преобразователь связи. Грейл неохотно снял его, покрутил в ладонях… Остановив мысли, он включил связь и ответил как можно спокойнее:
- Да. Кто беспокоит меня в такой час?
Раздался голос Мирриэнаэла:
- Прости, пресветлый, что нарушаю твой сон, но это не терпит отлагательств, - голос его был взволнован.
- Что опять стряслось?
- О, дело в том, что… хм… она… Она здесь…
Преобразователь выпал из рук Тангорла и со звоном покатился по гладким плитам пола. Глава Совета, дрожа, взглянул на экран, где округлившиеся ниузы забирались в свои ячейки. На сером камне белели переломанные кости. Грейл опустил рубильник. Ладони его были мокры от пота.
Здесь… Здесь… - набатом звучало в мозгу…
***
Земля, несколько часов назад
Она неспешно летела сквозь облака. Мелкие капельки оседали на теле, превращаясь в ледяную пудру, и тут же осыпались от движения воздуха вокруг. Здесь было уже по-настоящему холодно, гораздо холоднее, чем в океане, и всё же теплее привычного ей. Она любила холод, в конце концов, именно в нём она родилась, и он помогал ей видеть лучше, чувствовать больше, острее ощущать нити Бездны.
Потому осмотреть планету Аррилия решила отсюда, с высоты, чтобы охватить взором всё до края. И ей нужно было подумать, а где, как ни здесь? Кокон ийкэ прятал её от случайных взглядов, но сама она видела каждую травинку на лугах, каждую мышку в поле, людей, зверей, птиц. Энергия укутывала Землю, превращая её для глаз эризингии в клубок сверкающих нитей. Здесь было всё… и не было ничего…
Ничего не держало её на этом маленьком зелёном шаре. Пора было уходить, возвращаться в родные ей миры… да, пора. Но куда? Куда именно? Выбор был огромен, однако она уже видела тысячи планет, и ни одна из них не казалась сейчас эризингии сколько-нибудь интересной, разве что та… Нет… Аррилия отмахнулась от вспыхнувшего искоркой воспоминания. Это было не так уж давно, но почему-то казалось, что не было вовсе. Она не была тогда собой, но только не для него… нет… не стоит… не сейчас…
Далеко внизу медленно проплывал океан, позади остались открытые равнины, густые леса, касающиеся неба горы. Солнце ярким янтарным глазом смотрело на неё с высоты.
Она могла бы пойти к нему… найти его… она бы смогла, но разве это путь для эризингии?
Её триада – вот что затмевало всё остальное. Почувствовать их, увидеть вновь, стать, наконец, целой. Где же вы, где, братья мои? Бездна молчит. Вас будто нет. Но я знаю… знаю… вы где-то спрятаны, сокрыты, заперты. Ждите, ждите… теперь я знаю выход. Я найду вас, отыщу. Пусть это займет века… отыщу. И когда мы будем вместе, мы всё изменим. Всё!
А начну оттуда, где когда-то всё прервалось.
Перед внутренним взором встала картина: голубой пламенеющий Иррилл, восемь триад и Совет Семи, две далёкие звезды, до которых им оставался лишь шаг – Равновесие… Вспышка! Пустота! Разрыв и нескончаемая тоска…
Равновесие, да. В этот раз она до него доберётся.
Кажется, пришло время принять приглашение…