До некоторых пор я общалась с Оксаной Сергеевной с нескрываемым удовольствием. До чего приятная женщина! Не беда, что она старше меня лет на десять, я никогда не испытывала комплексов по поводу возраста, своего собственного или того, с кем общаюсь. У меня есть подруги на десять лет младше и на пятнадцать старше. Ничего. Главное, чтобы человек был хороший, и нам было комфортно вместе.
Оксана Сергеевна не стала моей подругой. Не успела. Нет, не подумайте, она жива по сей день и, должно быть, продолжает всё так же ходить по организации, легко приятельствовать со всеми, ни с кем особо не сближаясь, и рассказывать свои бесконечные истории.
- Мы здесь недавно, - просвещала меня солидная дама Оксана, когда я только устроилась на работу. - Переехали из другого областного центра.
- Зачем? - Вырвался у меня нелепый и не особо дружелюбный вопрос.
Всю жизнь себя за это ругаю, но вопросы задавать не перестаю. Нет, вы не подумайте, я не устраиваю каждому собеседнику при любой встрече допрос с пристрастием. Я спрашиваю редко, но метко.
Почему я задала свой странный вопрос даме Оксане? А вы сами подумайте: есть два очень похожих областных центра, расположенных на расстоянии пятисот километров друг от друга. Тот, в котором происходит наш с Оксаной Сергеевной разговор, немножко поменьше. Климат посуше и попридурочнее. В остальном всё то же самое.
- У меня здесь трёхкомнатная квартира и частный дом в черте города, - важно объявляет дама Оксана.
Даже химические кудри на её коротко остриженной голове затопорщились в тот момент по-особенному. Даже полное отсутствие фигуры при наличии мощных запасов во всех мыслимых и немыслимых "проблемных местах" начало выглядеть в моих глазах совсем иначе.
- О! - Восклицаю я. - Какие вы с мужем молодцы!
- Мой муж - золото, - с чувством произносит габаритная мадам. - Всё наше благополучие держится на нём. - Я-то что? Я копейки зарабатываю, как и все мы, - мы обе тяжко вздыхаем, ибо первую зарплату в этой организации я уже получила и успела почувствовать себя обитателем церковной паперти, коему швырнули с размаху в лицо горсть медных грошей. - Мой муж - такой пример для наших мальчиков! Это он приучил их заниматься спортом. Они оба учатся в кадетской школе и занимаются самбо.
- Моя дочь тоже занимается самбо! - Обрадовалась я. - Мне так хотелось, чтобы она занялась танцами или художественной гимнастикой, но нет. Живопись и борьба, и, хоть ты тресни!
- Она участвовала в последних соревнованиях клуба?
Я растерялась. Какого ещё клуба? Верка посещает обычную школьную секцию, да и занимается совсем недавно.
- Нет. Кажется, такую сопляжню на соревнования не берут. Может быть, в будущем...
- А мои участвовали. Оба взяли кубки, - с гордостью сообщила счастливая мать, жена, хозяйка и, чёрт её разбери, кто там ещё.
Чёрт скоро всё разберёт, а пока этого не произошло, Оксана Сергеевна с удовольствием наведывается в наш холодный, мрачный методический кабинет и вдохновенно плетёт про дачу в черте города, положительного, с какой стороны ни плюнь, мужа, вундеркиндски развитых и спортивно одарённых сыновей-погодок. Я слушаю и думаю о том, что у меня всё ещё впереди. Возможно, через десять лет у нас с мужем тоже будет пара объектов недвижимости и ещё один ребёнок. Верка обязательно привезёт вороха грамот, а, возможно, и медалей с живописных выставок, математических и не только Олимпиад, спортивных соревнований.
Верку не приняли в художественную школу, и я вынуждена была определить её полуофициальную студию. Дочь бросила самбо, едва отзанимавшись год. Наша миниатюрная двухкомнатная квартирка постоянно огорчает меня кривыми стенами, перепадистыми потолками, маломощной, идиотически спроектированной проводкой. Из-за последней я не могу стирать бельё в автоматической машинке на шестидесяти градусах - рубильник вылетает.
Ещё вода не доходит днём до нашего пятого этажа, а ночью течёт тонюсенькой струечкой. Что набралось в ванну, то и твоё: днём кран сухой. Получить горячую воду тоже не выходит, потому что слишком слабый напор не позволяет включиться газовой нагревательной колонке. Мы моемся либо в тазике, либо ездим на выходные к моим родителям, у которых тоже вечно отключается горячая вода. Поставили насос, призванный подтягивать воду с нижних уровней, и соседи по подъезду окрысились на нас. Им начало казаться, что мы воруем воду у них, и звук насоса им тоже не понравился. А мне, вот, жить без воды не нравится! Это кого-нибудь волнует? Вопрос, конечно, риторический.
Однажды подачу воды в нашу затерянную во всех смыслах пятиэтажку всё же наладят. Помогут пробивные качества и полезные знакомства моего мужа. Мы с ним обзаведёмся ещё одним ребёнком и переедем в четырёхкомнатную квартиру, а двушку, где было столько всего вынесено, сдадим квартирантам. Пока мы расплачиваемся с набившей оскомину ипотекой, ездим на взятом в кредит автомобиле и наслаждаемся рассказами Оксаны Сергеевны об её идеально устроенной жизни, надеясь на лучшее и для себя тоже.
- В общежитие! Куда же ещё?
- ...негде жить...
- ...выгнали с квартиры...
- ...съёмные ужасно дороги...
Однажды я, придя на работу, услышала, как буквально весь колледж гудит этими фразами и их обрывками. Я долго не могла взять в толк, что речь идёт об Оксане Сергеевне и её семье. Оксана Сергеевна и общежитие... Н-да...
- Ну, вы уже, должно быть, слышали, - говорит несчастная женщина, пряча глаза. - В общежитие для сотрудников, вот, переезжаем.
- Угу, - произносит Ольга Николаевна, утыкая своё хорошенькое личико в компьютер.
Ей всё до лампочки. Нет, она не делает вид. Ей правда всё до лампочки. То ли считает собственную жизнь идеальной, то ли своего дерьма хватает, не разберёшь. Однако таких работников ещё поискать: красивая, умная, отличается фанатичным трудолюбием и не интересуется не то, что сплетнями, даже последними новостями, и почти всегда молчит. Идеальный придаток к компьютеру.
- Почему? - Недоумеваю я, вытаращив свои и без того немаленькие глаза. - Что случилось?
Честно сказать, я подумала, что рухнула почти новая девятиэтажка в центре города, где располагается квартира нашей дорогой сотрудницы. Я лихорадочно перебираю новости города, слышанные утром по радио в маршрутке, но не вспоминаю ни о каких архитектурно-строительных катастрофах.
- Тётка выгнала с квартиры. Сказала, чтобы уходили к чёртовой матери, надоели мы ей. Живём, оплачивая только коммунальные услуги, уже два года, а она могла бы давно уже пустить квартирантов за приличную сумму.
Становится понятно, что трёхкомнатная квартира в центре города семье Оксаны Сергеевны никаким боком не принадлежит.
- Ничего, - утешаю я. - Достанется вам когда-нибудь в наследство. Никто не вечен.
Почему-то я решила, основываясь на предыдущих рассказах Оксаны Сергеевны, что тётка её бездетная. Очень уж она цацкалась с племянницей и их семьёй. Кажется, дама Оксана даже говорила что-то вроде того, что, мол, с кем тётке ещё цацкаться. Мол, больше не с кем.
- Не достанется, - грустно возражает несчастная беженка. - Она уже двоюродному брату всё отписала. У него и так всего полно, а она ему ещё и квартиру трёхкомнатную!
Забегая вперёд, скажу: вскоре выяснилось, что двоюродный брат не просто какой-то левый брат, и всё. Он тёткин сын, так-то. Почему тётка должна была завещать квартиру Оксане, непонятно. Кузен отличный работник, нормальный семьянин с двумя детьми, трезвенник. Просто кому-то показалось, что с него достаточно имущества. Господь велел делиться.
Оксана Сергеевна собралась уже выходить из нашего кабинета, когда меня осенила гениальная мысль.
- Оксана Сергеевна! - Закричала я истошно. Та вернулась. - Зачем вам переезжать в какое-то проваленное общежитие с крысами? У вас же частный дом есть!
Оксана посмотрела на меня, как на выпускницу школы для умственно отсталых, и изрекла грустно:
- Мы не можем туда переехать. Там тётка живёт.
- Здорово, - оценила я. - Живёт в вашем доме, квартиру свою сдаёт, а вас в общагу с мужем и детьми выгоняет.
- Это другая тётка, - убито сообщила Оксана. - Она как раз обещала оставить нам дом, но завещания пока нет.
Позднее выяснилось, что завещания на Оксану Сергеевну действительно нет, зато есть двое сыновей и стадо внуков с правнуками. Конечно, при таком раскладе кому ещё наследовать дом, как не двоюродной внучатой племяннице! У тётки из частного дома именно такая степень родства с нашей дорогой сотрудницей. Оксана называла тот дом своим на том лишь основании, что её пускали туда возделывать огород. Самим хозяевам это было уже не под силу: тётке с дядькой по девяносто с лишним лет, старшему сыну, живущему с ними, за семьдесят перевалило. Самое время огородничать. Они сдавали свои три сотки дальней родственнице за половину урожая. В старину такие люди назывались половниками. С итого дня я окрестила половницей Оксану Сергеевну. Дама сделалась мне неприятна, но это было ещё не всё.
Теперь, приходя в наш с Олечкой кабинет, Оксана Сергеевна уже по большей части не хвасталась, а ныла. Нет, она по-прежнему рассказывала, какой у неё замечательный супруг и дети ангелы Света. Нытьё теперь нанизывалось вокруг имущественного вопроса.
- Марина Алексеевна, - обратилась ко мне однажды мадам половница, - сколько комнат в вашей с мужем квартире?
- Две, - отозвалась я. - Одна Веркина, другая наша.
- Хорошо, - одобрила она с тоскливым вздохом. - У нас тоже была в том городе двухкомнатная квартира. Хорошая, большая. В элитном доме. С окнами в парк.
- Зачем же вы переехали оттуда? - Моему недоумению не было предела. - Надеюсь, вы её ещё не продали и сможете вернуться, когда захотите.
- Нам нет пути назад, - произнесла наша несчастная сотрудница с пафосом. - Я потеряла там хорошую работу, связи. Муж тоже. А квартиру нашу мой папа продал.
- Как продал? - Не поняла я.
- Коттеджик себе купил! - В этой фразе прозвучало столько обиды на неразумного родителя и яда в его адрес, что состояние моментально передалось мне. Только объектом обиды и яда сделалась почему-то ни в чём не повинная Оксана Сергеевна.
- Как так? - Вытаращила я на неё глазищи в своём фирменном удивлении. - У нас с мужем тоже есть двухкомнатная квартира, а папа мой, знаете, тоже тот ещё фрукт. Ему дай волю, он всё продаст, и душу свою в ломбард заложит. Но мы с Андреем не разрешаем ему продавать нашу квартиру! Мы никогда не дадим ему доверенность на её продажу, и ни один нормальный человек не даст. Зачем вы с Ильёй дали вашему отцу доверенность? Вы что, маленькие дети? Сами своё жильё продать не могли, чтобы здесь купить другое?
Ольга Николаевна смотрела на меня с ужасом. Оксана Сергеевна стояла, опустив голову, в позе обвиняемой.
- Ну, вот, так, - изрекла, наконец, она. - Квартира на него была оформлена. Мы не успели перео...
- В таком случае, получается, что у вас ничего не было на старом месте жительства, и на новом тоже ничего нет. Вы приехали сюда голые и босые тётке на шею. Как так можно было? Солидные, взрослые люди! Почему вы не взяли ипотеку, как мы с мужем? Почему не снимаете нормальное жильё? Вы говорили, что Илья хорошо зарабатывает.
- Нам не дают ипотеку, - поспешно произнесла фантазёрка. - У нас прописки нет.
- Теперь есть, - возразила я. - Вас в общаге прописали.
- Ну, теперь можно о ней подумать, - согласилась Оксана Сергеевна. - До свиданья, девочки. Мне пора.
Она испарилась из кабинетика с быстротой Джинна.
- Что ты к ней прицепилась? - Спросила Ольга бесцветным голосом.
- Да, надоела хуже горькой редьки! Врёт и врёт! - Досадливо отмахнулась я. - Хоть бы цель какая была, а так...
Скоро мне стало ясно, что никакую ипотеку семейство непонятных мигрантов не возьмёт. Однажды я стояла на остановке, любимую маршрутку ждала. Наше замечательное место жительство в то время было отшиблено от основных транспортных маршрутов, а не основные, сами знаете, как ходят.
В толпе ожидающих взгляд мой выхватил знакомый зашарушенный красный свитер. Раньше я думала, что мадам Оксана просто равнодушна к тряпкам, что, в общем-то, в её возрасте простительно, а теперь...
Я заметила, что на полной руке Оксаны Сергеевны буквально виснет какой-то синерылый субъект. Его алкоголизм был настолько несомненным, что даже воздух вокруг него пропитался перегаром. "Вот, сейчас она его швырнёт! - Подумала я с восторгом, оглядывая формы дорогой сотрудницы со спины. - Только бы под автобус не угодил пьянчуга. Пусть лучше в мусорную урну летит. Самое ему там место". Я увлечённо принялась ждать шоу, и оно последовало.
- Илюша, хочешь водички? - Спросила Оксана Сергеевна заботливо.
В ответ раздалось невнятное мычание. Тёмно-карий взгляд Оксаны натолкнулся на мой серовато-голубоватый.
- Здравствуйте! - Бодро поприветствовала я.
Что дальше принято говорить в таких случаях, я не знала.
- Здравствуйте, - скорбно откликнулась Оксана Сергеевна. - Вот, из больницы едем.
"Интересно,из какой, - подумала я. - Поблизости нет не то, что больниц, завалящей поликлиники не припасено".
- Что-то долго нет маршрутки, - сказала я. - Пойду пешком. Выздоравливайте.
- Спасибо.
"Выздоравливайте, мадам Оксана, от мифомании. И вы, Илья Батькович, от алкоголизма выздоравливайте тоже", - подумала я мрачно и пошагала пешком. Ничего. Всё хорошо. Стройнее буду. Мне сделалось в тот день по-настоящему жаль отчаянную брехунью.
На следующее утро шефиня плюхнула передо мной объёмистую папку.
- Нужно срочно заняться аттестацией сотрудников, Марина Алексеевна, - произнесла она напряжённо.
Кажется, её только что напряг директор, и расслабиться главная по бумажечкам ещё не успела. "Ух! Напряжёметр зашкалит, если приложить!" - Подумалось мне весело. Я открыла папку, а там...
В папке лежали документы для аттестации сотрудников. Посреди прочего бумажного хозяйства нудно шелестели ксерокопии паспортов. Хотя, погодите, не так уж и нудно. Среди всех прочих должна была аттестовываться в том году и Оксана Сергеевна. Увидев ксерокопию её паспорта, я испытала небывалый по своей силе шок. Слова рассыпались трухой, и прохладный сквозняк радостно унёс её в окно. Я молча сунула ксерокопию паспорта Оксаны Сергеевны Ольге под нос.
- Ух, ты ж, йоксель-моксель! - Воскликнула она.
Таких больших глаз я не видела даже у совы в зоопарке. Ольга Николаевна ещё долго разорялась на тему возраста и того, кто как выглядит. Думаю, на весь этот словесный каскад нашу трудягу-молчунью сподвиг тот факт, что сама она выглядит очень младшей сестрой Оксане Сергеевне, и это при том, что Ольга старше меня на три года. Дама Оксана оказалась на три года младше меня.
Почему-то теперь мне не было жаль великую фантазёрку. "Даже в этом умудрилась обмануть!" - Думала я с досадой.