Джо Фелмер, ранее назначенный генералом Круком разведчиком, сейчас вынужден был оставаться дома, потому как его приемник Джон Кэхилл – новый кузнец в Кэмп-Грант ушел в поход вместо него.
До Тусона, расположенного всего в пятидесяти пяти милях к югу, можно было легко добраться за два дня, ибо свободные от вьюков лошади и мулы из Гранта двигались налегке.
Форт-Боуи, расположенный на Перевале Апачей в горах Чирикауа, находился в ста десяти милях к востоку от Тусона и Форт-Лоуэлл.
Чтобы добраться до него, необходимо было совершить настоящий марш-бросок. Обозом из тридцати мулов и сотней кавалерийских лошадей командовал лейтенант Джейкоб Алми.
Вьюки состояли в основном из боеприпасов. Каждый мул нес по триста фунтов.
– Мы еще посмотрим, что можно сделать, ребята, – сказал Джек. – Правила пытаются заставить нас думать, что сто семьдесят фунтов – это все, что может выдержать мул. Но Джин-рал (Резкий звонок) знает больше, чем предписывают правила, изданные этими людьми в Вашингтоне. Я бы не стал оскорблять хорошего крепкого мула, взвалив ему на спину всего сто семьдесят фунтов, если он хорошо упакован. Упакуйте его как следует, чтобы груз был ровным, и мул будет нести свои двести пятьдесят и триста фунтов со скоростью пять миль в час по двадцать пять и тридцать миль в день, неделю за неделей.
Старина Джек был вожатым (старшим фрахтовщиком) в обозе или "патроном" как его называли (pz-trone). Фрэнк Монах считался его помощником, или "каргадором" (cargador). "Коротышка Слим" был куком (обозный повар) или "сенсеро" (cen-vycry-ro). Джон Кэхилл был кузнецом. Фрахтовщиками или арриеро были Джим О'Нил, "Чилено Джон", "Джим Лонг", Чарли Хопкинс, Сэм Вайссер – немец из Пенсильвании, и Лауриано Гомес, тот самый, кто пел испанские песни.
Вьючный обоз назывался атаджо (atajo), вьюки назывались "грузами", а вьючные седла или апареджо и тому подобные вещи составляли "оснастку". Как вскоре выяснил Джимми, в армейском вьючном обозе, созданном при непосредственном участии генерала Крука, существовала не только строгая дисциплина, но и свой специфический язык для общения.
Тропа от Тусона до Боуи считалась главной южной магистралью сухопутных дорог между рекой Рио-Гранде в Нью-Мексико и Сан-Диего на тихоокеанском побережье, поэтому переход вверх по склону и вниз был благоприятным.
В обязанности Джимми входило оказывать помощь обозным пастухам в выпасе мулов по вечерам и ранним утром, пока те трапезничали. Кроме того, он был обязан на рассвете будить повара, приносить ему дрова и воду, если понадобится.
Через полчаса после того, как повар вставал, просыпались и остальные. Пока они складывали вьючные одеяла и снимали брезентовые чехлы с "оснастки" и "груза", Джимми приводил стадо.
Это было нетрудно, потому что, когда он подгонял "колокольчика" (ведущий мул в обозе – И.К.), все остальные мулы следовали за ним. Они хорошо были обучены за исключением нескольких "бритых хвостов", и знали каждый свое место в обозе, становясь мордой напротив своей "оснастки". У каждого мула была своя собственная, индивидуальная "оснастка", идеально подогнанная именно под него.
Фрахтовщики, позавтракав, седлали ездовых мулов, а "оснастку" и "грузы" грузили на вьючных. Они работали парами, каждая пара обслуживала десять мулов, которые были приписаны к отряду или роте солдат. Полный вьючный обоз состоял из пятидесяти мулов.
Джимми помогал повару Коротышке Слиму укладывать кухонные принадлежности. Кроме того, Джимми, повар и кузнец Джон Кэхилл должны были наблюдать за укомплектованными мулами, особенно за "бритыми хвостами", чтобы те не разбрелись или не попытались лечь.
Фрахтовщики работали быстро, подобно молнии, почти не произнося ни слова, кроме сигнальных, потому что говорильня в таком деле, считалась дурным тоном, и была, как говориться, "против правил". Нормативы комплектования обоза были следующими: двадцать минут на работу перед завтраком, пятнадцать минут на завтрак, двадцать минут на укладку "оснастки", двадцать минут на укладку "грузов", итого – один час с четвертью. Но "Чилено Джон" и Джим О'Нил, которые считались в отряде лучшей парой фрахтовщиков, упаковывали своих мулов за десять минут ("оснастка", вьюки и все остальное)!
Как только обоз был готов к движению, патрон Джек, подавал сигнал повару Коротышке Слиму и тот верхом на белой кобыле с колокольчиком на шее выезжал на тропу, после чего все остальные навьюченные мулы – резкие "звонки" "бритые и волочащиеся хвосты" выстраивались за ней и следовали гуськом сами по себе.
Кавалерийский эскорт выступал впереди. Патрон Джек и Коротышка Слим возглавляли вьючный обоз. Вьючные лошади шли рядом с каждым пятым мулом. Фрэнк Монах – помощник фрахтовщика или "каргадор", замыкал шествие вместе с кузнецом Джоном Кэхиллом, чьей обязанностью было следить за сброшенными подковами и поврежденными копытами животных.
Джимми также ехал сзади. Длинная вереница покачивающихся, тяжело шагающих мулов под брезентовыми вьюками, представляла собой завораживающее зрелище. Крепкие фрахтовщики, или "арриерос",
в широкополых шляпах на головах, фланелевых рубашках и штанах на подтяжках, заправленных в тяжелые сапоги, также походили на вереницу мулов.
Джек всегда планировал выступать к восходу солнца, чтобы успеть преодолеть двадцать пять-тридцать миль за один день до полуденной жары. Это считалось нормальным ходом, если, конечно же, идти по довольно ровной местности. В труднопроходимой горной местности обоз проходил до пятнадцати миль в день, что также было не плохо.
Разгрузка обоза и разбивка лагеря называлась "стоянка". "Оснастка" и "грузы" на стоянке раскладывались двумя аккуратными параллельными рядами и накрывались брезентом. Джек и Фрэнк Монах осматривали мулов на предмет "потертости шкуры", которая могла быть вызвана плохо сидящими на спинах животных "апарехосами". Как только "Колокольчик", ковыляя, поворачивал к пастбищу, все остальные мулы сразу же следовали за ним.
"Оснастка" при необходимости ремонтировалась, и очищались от грязи. Вьючные одеяла или вальтрапы, как правило, до наступления ночи просушивались. Так же для проветривания и просушки солдаты перед сном доставали все содержимое своих вещмешков.
Но главной заботой во время стоянки были вьючные мулы. Ничто не могло заменить им проявление ласки со стороны тех, кто за ними ухаживал. У каждого мула было свое имя, на которое он отзывался. Никому не позволялось бить мула или еще каким-либо образом издеваться над ним.
– Ты можешь оскорбить собаку, и она простит тебя, – сказал Старина Джек. – Но если ты плохо обращаешься с мулом, то он никогда этого тебе не забудет. Ты можешь сменить одежду, но не можешь изменить запах, который исходит от тебя. Мул, как и лошадь, всегда по запаху узнает тебя!
Уход за кобылицей с колокольчиком на шее, или "cencero" (сленг на испанском, означает "колокольчик" – И.К.) осуществлялся особым образом. На нее выделялось больше времени, хотя она и не навьючивалась. Все, что нужно было сделать "Колокольчику", так это позвякивать, чтобы ехавший на нем верхом повар, задавал темп всему обозу. "Колокольчик", как правило, должен быть белой кобылицей, потому как мулы особенно предпочитали белое, и кобылиц больше, чем особей мужского рода.
Повар ехал верхом на "Колокольчике", и поэтому его также прозвали "cencero ".
Патрон Джек рассчитывал за пять дней легко добраться до Форт-Боуи, что позволяло вьючному обозу и кавалеристам пройти этот отрезок пути, сохранив хорошую форму. Находясь на марше первые две ночи, обозные люди в основном пасли мулов. На третий день дорога пересекла горы Драгун, и, оказавшись на Перевале Драгун, пришлось привязать мулов к натянутому пикетному канату, поскольку в этих местах сохранялась опасность нападения апачей. Горы Драгун – это территория чирикауа, здесь находился оплот Кочиза.
– Он сейчас вон там (имеется ввиду Кочиз – И.К.), а может быть, видит нас, – объявил "каргадор" Фрэнк Монах. Держу пари с поваром, что холмы к югу просто кишмя кишат этими чирикауа.
– Именно там они убили Боба Уитни, точно там, – задумчиво произнес Джим О'Нил. – Внизу этого оплота, в Драгун-Спрингс. Да, многие оставили там свои скальпы. Этот хребет к Западу - Уэтстоунс (Whetstones – Точильные камни), где погиб Гашинг. А к западу от Точильных камней лежит Каньон Дэвидсона. Там к югу от Тусона на дне каньона лежат тела лейтенанта Стюарта и капрала Блэка. Клянусь, что парень даже не смотрит туда, о чем я говорю!
От Перевала Драгун вдоль низких, но холмистых Драгунских гор проходила неровная дорога, по которой ездили дилижансы. По обе стороны дороги росли кустарники и чахлый лес. Дорога вела на юг, до мексиканской границы, где преобладали пустыни, окруженные с запада, востока и севера низкими хребтами, в которых укрывались свирепые чирикауа.
– Во всяком случае, – заметил Джек Лонг, лукаво подмигнув, – у нас есть молодой чи-кис-н, член семьи Кочиза, чтобы похлопотать за нас у чирикауа, если что. Как только чирикауа появятся, мы пошлем его к ним.
Джимми ухмыльнулся и почесал затылок. Он не оценил шутку Джека, поскольку не был уверен, что Кочиз и Джеронимо будут согласны говорить с ним, и тем более слушать его. Но он скорее хотел бы увидеть Найче и Нах-да-сте и объяснить им, почему он тогда убежал.
Дилижансы и почтовики постоянно подвергались нападению чирикауа именно в этом проходе. Сегодняшней ночью ничего тревожного не произошло. Вероятную причину этого они узнали на следующий день.
Перевал Драгун находился примерно на полпути между Тусоном и Боуи, так что расстояние до Боуи отсюда составляло приблизительно в пятьдесят миль на восток.
В восточном направлении на горизонте виднелись горы Чирикауа и Перевал Апачей. Чирикауа были настолько обозленными, что в течение последних двух месяцев, по "дороге дилижансов" почти никто не ездил.
И когда утром, спускаясь с перевала, все увидели впереди облако пыли, то заметно насторожились.
"Кто это мог быть – гадали все. – Всадники! Индейцы? Нет, кавалерия! Хорошо! Разведывательный отряд из Форт-Боуи, или же нет, из Форт-Криттенден или Лоуэлла?"
Лейтенант Алми выступил навстречу первым. Обе стороны остановились, чтобы объясниться. Патрон Джек, стоявший во главе обоза, развел обе руки, подавая тем самым знак остановки. Потом он побежал вперед, чтобы присоединиться к Алми.
Состоялось долгое совещание.
– Интересно, что там случилось? – протянул Фрэнк Монах. – Пожалуй, мне лучше пойти и посмотреть.
– Пошли мальчика, – предложил кузнец Джон Кэхилл. – Он прямо сгорает от любопытства.
Услышав это, Джимми с некоторой важностью тоже побежал вперед, вдоль длинной вереницы дремлющих вьючных мулов, чтобы принести новости.
Группа всадников, направлявшаяся с востока, состояла из нескольких офицеров, а также из трех или четырех усатых штатских в сапогах, фланелевых рубашках, вооруженных тяжелыми шестизарядными кольтами и винтовками в руках. Да, и еще с ними был какой-то молодой мексиканец, достаточно смуглый, но не апачи. На нем были одеты: широкополая черная шляпа, грязная хлопковая рубаха, старые брюки и мокасины.
Джимми сразу узнал молодого мексиканца по его взгляду. Это был Мария Хильва Грихалва! или Мерехильдо, тот самый, который был пленником в лагере Кочиза и который, как говорил Мики Фри, сбежал от чирикауа после того, как бежал от них Джимми.
Джимми с радостью поскакал прямо к нему.
– Buenos dias, Maria (Добрый день, Мария).
– Buenos dias, amigo (друг), – ответил Мерехильдо, и они сердечно пожали друг другу руки.
– Я слышал, что ты сбежал от апачей. Что ты здесь делаешь? " – спросил Джимми.
– Я приехал из Форт-Боуи вместе с этими офицерами, – ответил Мария.– Теперь я работаю на форт. Я разведчик и переводчик. Мы собираемся поговорить с Кочизом в Драгун-Спрингс.
– Да ну, амиго? – удивился Джимми.
– Да, – кивнул Мария. – Генерал Ховард, великий однорукий человек, уже там, вместе с Кочизом, ждет вас. Он снова приехал из Вашингтона и нашел Кочиза. Ховард находится в лагере Кочиза уже шесть дней. Они заключили мир. Там будет резервация чирикауа, и сейчас генерал Ховард послал за команданте в Боуи, чтобы команданте и Кочиз познакомились, и между ними не возникало недоразумений.
Мерехильдо говорил по-испански, за исключением тех случаев, когда слово на апачском языке казалось более уместным. Ему было удобно говорить сразу на двух языках. Что же касается Джимми, то он знал три языка и прекрасно понимал все, о чем говорит Мария.
– А ты не хочешь пойти? – спросил Мария. – Ты пойдешь со мной, и мы увидим Кочиза, Джеронимо, Найче и всех остальных.
– Я бы с удовольствием пошел, но не думаю, что смогу, – запинаясь, пробормотал Джимми. – Я должен остаться с атаджо.
– Ты что, арриеро? А кто твой патрон? – спросил Мария. – Я спрошу его самого.
Как известно патрон Джек Лонг уже вынашивал эту идею – послать Джимми к чирикауа.
– Этот muchacho (мальчик), вы можете взять его, если хотите, капитан, – говорил Джек, капитану кавалерии, указывая на Джимми. – Он какое-то время жил у старины Кочиза, говорит на его языке. Думаю, мы сможем вытащить его из обоза, если потом, конечно же, вы вернете его в Боуи обратно.
– Он говорит по-английски, – потребовал ответа капитан, – разбирается ли в американо? У меня есть проводник, Мария, он говорит по-мексикански и по-апачски.
– Конечно, он знает английский, если его зовут Джимми Данн, и его оба родителя были американцы, до того, как их убили апачи, и он был воспитан Джо Фелмером в Гранте.
– Говорит по-американски?
– Говорит на нем лучше, чем я, потому что раньше он учился в школе.
– Замечательно. Я возьму его, благодарю вас, – сказал капитан. – Значит, он жил с Кочизом? Как же это было?
– Чирикауа напали на него, когда он пас овец Пита Китчена к югу от Тусона пару лет назад, и привели туда, где уже находился ваш проводник. Он и Мерехильдо вместе были пленниками в одном лагере чирикауа. Он чи-кис-н Найче – сына, сын старины Кочиза. Но теперь он просто американский паренек. Если вы встретитесь с кем-либо из апачей и захотите с ним поговорить, то он вам поможет объясниться, – пояснил Джек.
– Ха! – воскликнул капитан кавалерии, глядя на Джимми, как и все остальные мужчины. – Тогда он прекрасно справится. Пойдем с нами, мальчик. Завтра мы вернем тебя обратно. Ну что же, давайте продолжим, джентльмены.
– Хорошо, я тоже желаю тебе удачи, парень, как и генералу Ховарду, – крикнул вдогонку Джек. – Хотя по мне так мирный чирикауа – это мертвый чирикауа, и ты можешь передать это Кочизу, мол, Джек Лонг так говорит.
Эй, Джимми! – продолжал Джек, – скажи своему чи-кис-н, чтобы он передал своему отцу, что джентльмен в парусиновом костюме из Уиппла, скоро прибудет и гарантирует ему такой "мирный курс", который превратит диких апачей в ручных.
Старина Джек поворчав еще немного, подал сигнал своему вьючному обозу: "Марш!" и небольшой отряд лейтенанта Алми отправился дальше.