Аннотация.
Данное произведение состоит из трех частей. Жанр, к которому можно отнести эту повесть, сегодня нелегко определить точно. Вполне возможно, что это просто фантастика, наполненная легким иронично-философским смыслом. Может быть, это больше психологическая, социальная вещь, рассказывающая о судьбе человека, попавшего на далекую чужбину. Первая часть закончилась в тот момент, когда главному герою предстояло сделать выбор, смириться с судьбой или бороться за свое призрачное счастье. Вот только трактовка самого счастья для него было уже расплывчатым. Напомню, вполне образованный узбекский рабочий по имени Руиф, пропал с территории Русского Острова. Что с ним стало? Трудно объяснить, он вроде остался жить, его окружали люди, с которыми он имел шанс найти общий язык, но очень скоро он понял, что этот мир двуличен. Впрочем, ничего страшного, парень мог бы сравнить разность двух данных миров, и убедится, что они имеют много общего. Постепенно Руифу становится ясно, что он попал в настоящее рабство, в постоянную зависимость, где скоро окажется, что его личное мнение ничего не стоит. Там, где он очутился, от него требовались лишь его профессиональные навыки, рабочие качества раба. Две последние части посвящены его побегу и возвращению на Остров Русский, но сможет ли он быть счастливым после всего того, что перенес на чужбине?
http://shop.club-neformat.com/07/ruif/
Глава первая, которая вольно трактует такое понятие, как «попаданец». Заодно читатель сможет познакомиться с Руифом.
Бродяга, судьбу проклиная…
«Попаданец». Это тот человек, которому скажем так, не повезло, он оказался в не то время или в не том месте, где ему было положено быть. Причину своего несвоевременного появления «не там», он сам себе объяснить не в состоянии, то есть не может, а если сможет, то это ему открывает дорогу обратно, в свое время или на свое место.
В нашем случае, таким человеком стал молодой узбек по имени Руиф. Но только не ищите в справочнике, имя Руиф – совершенно не современное, не узбекское, так парня назвала его мама, когда он родился.
Руиф проснулся в поту, надрывно закашлял. Заворочался, перевернулся. С этого самого момента, можно так сказать, все это для него и началось. Что-то сдавило его грудь, ему стало невыносимо плохо, следовало встать и попить воды. Он сел в своей кровати, достал ногами голый пол, нащупал свои тапочки. Потом натянул на тело свою футболку, огляделся. Но вокруг была кромешная тьма, впрочем, обычный домашний полумрак, не больше. Парень не хотел наступить на кого-то в комнате, осторожно поднялся с постели, и вдруг понял, что находится где-то совершенно в другом месте. Постели за спиной больше не было, комнаты не оказалось тоже, более того, его обдало свежим прохладным воздухом, полутьма равномерно распадалась на мелкие белесые области, сверху возникло некое подобие света. Он задрал голову, посмотрел высоко вверх. И тут же в голове возник неуместный вопрос.
- И куда, скажите, пожалуйста, делся потолок комнаты? Где, собственно говоря, я нахожусь?
Над ним было сказочно звездное, пока ночное небо, но скрытое в некоторых местах плотными, в других местах рваными облаками. Вокруг него что-то происходило. Он слегка согнулся, стал шарить руками, но ничего существенного пока не обнаружил. Под ногами еще была некая зыбкая опора, верху оставался свод холодного света звезд. Он голой кожей почувствовал перемены. Вдруг, подобие вязкой кашицы заполнило все пространство. Разглядеть что-либо было трудно, плотное движение частиц хороводом неслось куда-то, неизвестно откуда взявшись. Это было похоже на яркие мелкие капли, которые мгновенно наливались тяжелым внутренним светом, перемещались несколько долей секунды, исчезали в пустоте, так и не осветив ничего вокруг себя. Трогать эту яркую мозаику оказалось совсем небезопасно, пальцы проваливались куда-то, это сразу очень испугало нашего парня, поэтому он просто замер, благоразумно перестал делать резкие движения, полностью положившись на волю случая. Долго ли длился этот процесс? Возможно, что не долго, он и подумать ни о чем не успел, как движение окончательно исчезло с поля его зрения. Плотность материи вокруг стало тягучим. Потом небольшой неровный толчок, окружение словно всосало в себя все лишнее, затем одновременным энергетическим взрывом выдавило из себя все обратно. Итак, опять все изменилось. Вот оно прорвалось своим мерцающим светом через покрывало, и тьма стала отступать. Тьма была похожа на туман, который словно кто-то стал откачивать в сторону. Появились очертания размытые предметов, камней, силуэты стволов деревьев и кустарников. Предметы росли в количестве, но было еще не достаточно светло, чтобы понять что-то в очертании окружающего его мира. Более того, изменился весь звуковой фон, мгновение тишины, и окружающий мир обрушился на него новой симфонией своих неповторимых природных звуков. Теперь Руиф сидел на голой земле, сам абсолютно раздетый и подавленный. Раздетый? Шорты и майка, вот и все, что на нем было надето. Попытался встать.
- Куда все подевалось? Где я?
Он покачнулся, чуть не упал на спину, выпрямился, присел, опять встал, и споткнулся о какую-то корягу, нога еще зацепилась за край солдатского одеяла, которое каким-то чудом оказалось рядом. Руиф потянул руками за плотный знакомый материал, тот послушно стянулся к нему. Одеяло было присыпано сырой землей, но пока даже не намокло. Ему пришлось стряхнуть его. Было достаточно прохладно, одеяло можно было накинуть на себя сверху. Так он и сделал, укутался в одеяло.
Что он помнил? Странное болезненное ощущение. Словно его мгновенно завалило землей или камнями. Возможно, что это был лишь кошмарный сон. Или что-то все-таки было. Может быть, это какие-то природные катаклизмы?
Как-то его пожилой родственник рассказывал о произошедшем давно землетрясении в Ташкенте. Тогда еще был разрушен почти весь город. Он помнил с детства рассказы дяди, и прекрасно знал и представлял себе, что такое землетрясение.
Сейчас же абсолютно никаких внешних толчков не наблюдалось. Возможно, что чуть раньше, когда он спал в комнате со своими земляками. Впрочем, и там тоже было совершенно спокойно. Но когда под самое утро ему стало душно, тогда-то у него наступил необъяснимый приступ кашля. В комнате было сумрачно, темнота была не полная, очертания окружающих предметов едва угадывались, за шторой были виден силуэт уличного фонаря, другие реальные предметы. Руиф привстал, что-то давило на него, он захотел выйти из комнаты наружу, для этого следовало пересечь помещение по диагонали, направиться к выходу. Наступил момент, это он точно помнил, следовало перешагнуть за порог. Затем что-то изменилось, он это почти почувствовал, словно выпал в другое место.
Поселка, в котором еще недавно он нашел место для своего временного проживания, не было. Теперь его окружал густой, темный лес. Это он понял чуть позже, когда окончательно пришел в себя. Странно, первым порывом было – сорваться отсюда, отбежать куда-то, чтобы убедится, что там все так же, как и здесь, на этом самом месте. Но нет, вдруг на него напала какая-то апатия, безнадежность. То есть, никуда бежать-срываться больше не захотелось, следовало как-то осознать свое новое местонахождение. Ночная сырость, прохлада, плотная волна непонятных звуков, назойливая мошкара. Под ногами лежали какие-то корявые ветки, мягкий мох, еще ниже в стороне что-то чавкало при любом неаккуратном движении. Рядом присутствовали другие пока невидимые им предметы, очевидно животные, насекомые, о которых он раньше даже не задумывался. Это был лес, точнее лесная поляна, которая жила своей отдельной жизнью. Может быть он просто больной, или лунатик?
- Может быть я лунатик?
Правильно, он спал! Всего-навсего спал, и куда-то пошел. И эта ночная прогулка привела его сюда, сон словно закончился, и вот он вдруг проснулся. Нет, никогда раньше у него не было никаких таких нарушений состояния сна. Про лунатиков он точно все знал, они были поводом к насмешкам среди его друзей. Лично он сам никого из лунатиков раньше не видел, но те знания, которые существовали в его кругу, никак не подтверждали в былом поведении таких признаков. Он не лунатик, и никогда им не был.
- Вряд ли. Скажите, с чего ради, вдруг мне быть лунатиком?
Он не лунатик, и это ему показалось уже хорошим признаком. Сон прошел давно, как только он встал со своей постели. И не мог он больше спать, следовало привести себя в порядок, сходить в туалет, потом пройти к умывальнику, смыть с лица остатки пота и ночной усталости. Теперь пот ему не мешает, кажется, что ни туалета, ни умывальника ему не нужно. Впрочем, в туалет он еще хочет. Сделал шаг, другой. Остановился, спустил вниз резинку шорт, сделал неторопливые движения. Стало легче, но поверьте, ненадолго. Очень скоро стало по-утреннему светать. Он отошел в сторону, сел на корточки и принялся ждать. Чего ждать? Ждать неизвестности.
Руиф. Это молодой узбекский парень, который у себя на родине не смог найти достойной работы. Нет, работа для строителей там еще была, но это уже совсем не тот уровень, как скажем в другой соседней стране. Например, в Республике Казахстан на строительстве любой мечети за сезон можно неплохо заработать, но и там для него, как для приезжего не будет постоянной работы. В этом отношении законодательство соседнего государства надежно оберегает права своих граждан. Там иммиграционные рамки довольно строги.
В России все иначе, там можно найти хорошую работу по специальности. На ее территории еще строят мосты, возводят новые здания. Работа есть и в других сферах, так что, реально устроиться можно. Например, работать таксистом. При хорошем раскладе, некоторые приезжие открывают свои магазины, или просто работают на других своих соотечественников. Он умел водить трактор и легковой автомобиль, имел водительские права, по международному соглашению, они приравнивались к российским документам, если в ближайшее время ничего в законодательстве не изменится.
За его плечами уже была служба в армии. Это были короткие военные курсы. Точнее сказать сборы, на которые он попал. Следует отметить, что они были обязательными для граждан его страны. Об этом он мало что может рассказать. Несколько месяцев постоянной муштры, потом полевой выход, и работа на строительном объекте.Что он помнил о службе? Почти ничего, ничего хорошего. Впрочем, на этом периоде можно остановиться отдельно. Там его сначала считали деревенщиной. Это он узнал от городских парней, которые своим поведением указывали ему на якобы его несостоятельность. Уже потом он понял, разницу между такими, как он, и теми другими парнями, кто ничего не умеет делать своими руками.
- Какие они все тупые! Ничего сами не умеют, и совершенно никого из себя не представляют. Одни, как это говорят, понты. Толстые кошельки родителей позволяют иметь все, что душе угодно. Но ничего не больше. У них и желаний больше нет, только показать, кто из них круче. Никакого уважения к остальным людям.
В его родном кишлаке принято уважать старших, никто никогда плохого слова не скажет в присутствии стариков или родителей. Это было, как в крови, у всех, кого он знал. Мало ли что было не так, но повышать голос, или ругаться было не принято. Кажется, что те городские парни не знали никакого уважения к старшему поколению. Странно, кто их только воспитывал? Как они жили до сих пор в своих семьях? Или их не воспитывали вообще? Это был трудный вопрос, на который Руиф никогда бы не нашел ответа, если бы не побывал в гостях у знакомого городского парня. Они действительно другие, нет, вроде бы такие же, как и в деревне, но их самостоятельность лезет через край. Грубость, равнодушие, черствость, и многое другое в разной мере и в разном объеме. Думают только о себе. Уважают старших, но только своих, от которых зависят. Странно, некоторых сразу не поймешь. Конечно, не тупые, просто другие и все.
Впрочем, Руиф тоже другой. Для своего окружения он был редкостной личностью. В чем выражалась эта редкость? Иногда он читал книги. Поверьте, сегодня книги уже мало кто читает. Они полностью исчезли из жизни многих людей, тем более там, где русский язык стал даже не второстепенным для изучения. Потом, сами понимаете, прогресс давно не стоит на месте. Можно иметь хорошую модель телефона, но и там, представьте себе, читать книги не обязательно. Современные люди нынче просто общаются, пишут друг другу короткие и длинные сообщения. Парень по вечерам читал настоящие книги, которые мог достать в своем небольшом поселке.
Про Дальний Восток он точночто-то знал, в книгах Арсентьева, Янковского и других писателях дальневосточниках можно было много чего подчерпнуть интересного и необычного. Еще он немного увлекался фантастикой. Его детство прошло в редких походах в летний кинотеатр, где преимущественно было много индийский мелодрам, китайских боевиков, американских «блок-бастеров» и разных южно-азиатских фантастических фильмов. Картин, которое давно заполонили все азиатские кинотеатры. Книг было немного, их можно было найти у пожилых русских соседей, которые доживали свой век в далекой глубинке. Они давали книги узбекскому пареньку, потому что он им всегда нравился. В его доме стоял неплохой импортный видеоплеер. Фильмы еще существовали на кассетах и нелицензионных дисках, которые можно было брать у многочисленных знакомых. Но честно сказать, времени на чтение и просмотры фильмов у парня не было, он уже выполнял по дому основные работы, трудился в огороде, и самое главное - обучался навыкам своей семейной профессии. В его среде лень не приветствовалась, следовало помогать старшим. Еще он учился.
На Дальний Восток он приехал вместе с другими земляками, чтобы устроиться на стройке пока в качестве разнорабочего. Здесь уже работали его знакомые, даже некоторые родственники, этого было достаточно, чтобы он попал именно сюда, а не в другое место. Его основная профессия была связана со строительством. Каменщиками были его дед и отец, этому этой специальностью его обучили сразу, как только он смог помогать взрослым. Он прекрасно владел многими современными способами обработки декоративного камня, мастерски управлялся со сложным инструментом.Как говорится, чувствовал материал. Рядовую работу выполнял добросовестно и старательно. Где-то в душе он был художником, даже творцом. Очевидно, что это было наследственным. В его семье еще дед смог отличиться на какой-то областной выставке. Выполненное им огромное каменное панно стало украшением на центральной улице областного города.
Его основные документы были вполне пригодны для работы в любой другой стране, скажем в Турции или в Казахстане, но он сам захотел попасть именно в Россию. Имелась вполне квалифицированная фирма, которая помогала его землякам получить полный пакет документов для работы там.
Он не был молчуном, просто разговаривать вполголоса, сам по себе не мог, раньше не было такой потребности. Парень неплохо говорил на русском языке, почти без акцента. Чем это объясняется? В семье еще говорили на русском языке, но с каждым разом все реже и реже. Просто в его родном кишлаке старую школу давно закрыли, а преподаватели со временем уехали. Высшее образование стало реально недоступным, а вот начальное и среднее образование еще требовалось. Что касается иностранных языков, они просто всегда были чужими языками. Их стало труднее изучать. Требовалось знать английский язык, понимать турецкий язык. В некоторых местах знать русский язык уже стало необязательным условием. Правда, его все равно учили, не по привычке, просто все вокруг еще говорили на русском языке, и самое главное, имелись перспективы, наличие работы. В России была работа, а чтобы туда уехать, русский язык следовало знать хорошо.
Глава вторая о том, как началась первая неделя пребывания попаданца в другом измерении. Один. Ночь.
Стало светать. Он окончательно продрог, тяжелые мысли сковали волю. Дальше сидеть на корточках укутавшись в солдатское одеяло, было глупо, его трясло. И он стал раскачиваться на месте, чтобы согреться. Это помогло, он решил встать, чтобы найти выход из данной ситуации. Следовало куда-то пойти. Найти людей, какое-то поселение, там ему помогут, накормят и обязательно отправят домой.
Ориентируясь на солнце, можно было начать свое движение. Он пошел, медленно пробираясь через кусты и валежники. Двигался медленно и осторожно. Иногда следовало обойти ручей или заросшую травой лужу. Совсем не хотелось окончательно промокнуть и замерзнуть. Местность была неровной, далеко угадывались невысокие зеленные сопки. Впереди имелся склон, который тоже был покрыт густой растительностью. Если идти повыше, то путь будет сухой и безопасный, если ниже, то можно провалиться в воду. Где-то проходя краем пологой сопки, он вспугнул птиц. А когда огромные туши, с шумом размахивая темными крыльями, выпорхнули, оставляя после себя колыхающие ветки деревьев, он от неожиданности присел, стал испуганно озираться, не понимая, чтобы это все могло быть. Кажется, что он испугался в тот миг больше, чем положено. Лишь только оглядевшись, парень понял, что боятся тут действительно нечего, фазаны или тетерева были безопасны для него.
- Тут есть птицы! А почему бы им тут не быть? Не знаю. Наверное, и хищники есть.
В небе никого вроде бы видно не было, стая скрылась в зарослях, на других деревьях, это следовало взять на заметку. Как поймать такую птицу? Он пока этого себе не представлял. Следовало все обдумать, и самое главное, к этому подготовиться. Пока он понятия не имел, что ему делать. Буквально о своем выживании, он вопрос не ставил. В голове стояла спасительная мысль, что следует кого-то найти, и тогда ему обязательно помогут. Чтобы что-то сделать самому, об этом пока он старался не думать. А ведь уже следовало бороться за свое существование, но как? Как именно это все будет выглядеть? Он пока не думал.
Через несколько часов мерной ходьбы он вышел на почти знакомое место. На берег пролива. Но каким-то образом в знакомый ему поселок он все-таки не попал. Почему? Он его вообще не нашел. Может быть, он просто заблудился, как-то ошибся дорогой? Конечно, дороги там, в помине не было, и склон был еле знакомый, едва угадывалось что-то, или ему это так хотелось видеть. Это было тяжело, необъяснимо и, кажется надолго.
- Вот, кажется, застрял!
Парень уже стал разговаривать сам с собой, чтобы ободрить себя, и своим голосом сбить чувство выросшего внутри за последние часы страха. Да, он боялся, что никуда не попал, точнее, попал куда-то, но не по своему желанию. Вообще страх сковывал движения, захотелось опять лечь, закрыть крепко глаза, и долго-долго никуда не вставать, пока этот кошмар не закончится, и знакомый голос земляка не скажет на узбекском языке, мол, вставай, на работу проспал.
Да, он остался один. Точнее, не скажешь.
- Куда? Да, куда делись все остальные?
Это он объяснить сам себе пока никак не мог. Вроде бы, он остался на том же самом острове Русском. Но теперь этот остров совсем не походил на то место, где он успел прожить последние три месяца своей жизни. Остров Русский как-то разительно изменился. Как именно изменился? Во-первых, исчезли все здания, во вторых, куда-то пропали все транспортные магистрали и просто дороги. Самое очевидное, нигде вокруг не было столбов электропередачи! Более того пропали некоторые знакомые деревья и кустарники, мимо которых он проходил, когда нужно было попасть на автобусную остановку. То есть отсутствовал весь знакомый ему географический ландшафт. Пропал знакомый поселок. Появились какие-то сопки, покрытые очень густой непроходимой растительностью. Местность резко отличалась от той, которая там должна быть. Нет, возможно, это было Приморье! Вероятно, что это был Дальний Восток. Очевидно, что это был остров, но уже Русским островом его никак не назовешь. Первозданная тайга заканчивалась на этом берегу. Еще куда-то делись стоянки для автомашин, прибрежные бетонные причалы, рыбацкие корабли, церковь. И даже дзоты военного периода куда-то пропали. Самое главное, не было знаменитых на весь мир мостов, а на другом берегу не было знакомого ему города! Не было Владивостока!
Визуально он узнавал очертания противоположного берега, но там абсолютно ничего не было, никаких зданий, ни тем более дорог. Ясно, что бетон и стекло отсутствовали, как привычный электрический свет. Он почему-то вспомнил, как еще недавно просил знакомых, чтобы ему показали японский берег. Раньше он считал, что Япония находится так близко, что ее видно с российского берега. Друзья на подобную просьбу озабочено чесали головы, они точно не знали, в какую именно сторону им следует показать в данном случае. Старожилы говорили, что следует немного отъехать, называли какой-то район. Но это было уже не важно.
- Теперь важно. Интересно, Япония хоть на месте?
Еще в голову пришла другая, как в тот момент показалась, смешная мысль. Он вспомнил, как пропагандируют жизненную и политическую ситуацию в Южной Корее. Он видел металлический значок, на котором изображена эта страна в сонме ярких огней, а северный сосед таким освещением не отличался. Тридцать восьмою параллелью разделили не только страну, но и светлую и затемнённую стороны полуострова. Надпись на английском про свет была очень понятной. Так же можно было сравнивать СССР и Японию, по газетным вырезкам он помнил, что эти два государства находятся в постоянном противостоянии друг с другом. Подробности он не знал, что-то связано с островом Сахалином и островами Курильской гряды. Как житель другой страны, он был далек от притязаний и политических споров в территориальных вопросах этих двух государств. Ему было все равно.
Парень пошарил по карманам шорт, в поисках каких-нибудь полезных в быту предметов. Обнаружил старую полупустую зажигалку, которую когда-то в другой своей жизни, забыл положить на место. Курить ничего у него не было, он не курил. Также он не пил спиртное, вера ему не позволяла. Зажигалка оказалось единственной бесценной находкой среди остального мусора. Клочки бумаг, какие-то товарные чеки, обертки от жевательной резинки. Все это первым делом он выкинул, но потом подумал, и собрал обратно, сложил в карман, мало ли что, может пригодиться.
Итак, что делать? Что он будет есть? В желудке непривычно что-то забурлило, не иначе, как голодные спазмы решили напомнить о себе. Есть ли тут питьевая вода? Впрочем, воду он уже обнаружил, но пить тогда не стал, лужи и ручей не внушали ему доверия. Правда, в Приморье можно безопасно пить воду из некоторых знакомых рек, если действительно уверен, что сточную канализацию туда не выводят. Что он для себя решил? Все очень просто. Следовало пройти выше вверх по ручью, осмотреться, если это родник, то пить можно. Он знал, что в его знакомом поселке были родники, откуда сами жители часто набирали воду, не доверяя той, что подавала им общая система водоснабжения. Но где здесь имеются такие родники, он пока понятия не имел. Да, сходство с тем самым местом было поразительное. Он точно знал, что на какой-то сопке должны были быть следы воинской части, про нее ему рассказывали, но в его новой действительности ничего подобного не было. Как это объяснить? Он пока не вдавался в подробности, чтобы поберечь себя, и уже потом все самому себе объяснить.
- Потом. Пока не нужно забивать себе голову, потом все уляжется, или утрясется.
Возможно, что он еще ошибается, и попал на другой остров, в другую часть Приморья, очень похожую на ту, куда он приехал, чтобы работать на стройке.
Эмоционально он не был готов к данному такому потрясению, но психологические особенности организма пощадили его самого, тревожные мысли на этом не зацикливались. Это как-то помогало ему, но возникшее давно чувство голода стало более заметным.
- Следует что-то найти, чтобы приготовить себе еду.
В тайге, а все вокруг он уже иначе никак не называл, наверняка есть ягоды, грибы, шишки. Но сейчас всему этому не сезон.
- Что же я буду есть?
Возможно, что именно сейчас он стал больше разговаривать вслух, и спрашивать себя о чем-то, тем самым скрашивая свое одиночество. Про свое одиночество он тоже старался пока не думать, категорически запрещая себе подходить к этой теме. Но он натыкался на нее, чтобы не делал. Ведь все это где-то было рядом за спиной, за плечом, куда стоило повернуться, и убедиться, что он по-прежнему один. Вот тогда и возникнет безмерное чувство страха и безнадёжности, а пока об этом не думать, можно чуть опустить голову в плечи, и не думать, а,скажем, говорить. Вот он и говорил сам себе, громко вслух. На русском языке, то на узбекском. Где-то рядом с ним был, как бы другой человек, с которым он решил, что с данного момента будет делиться своими мыслями и заботами. Так закончился день. Вечерело, ему хотелось прилечь, что собственно говоря, он и сделал. Укутался в солдатское синее одеяло, присел к стволу большого дерева, задремал, и незаметно крепко уснул. Организм человека от чрезмерной усталости дал заметный сбой, видимо, что ему следовало как-то оправиться. Сон должен был вернуть ему силы, сберечь его нервы.
Ночь пронеслась быстро, и если бы он не спал, то смог увидеть, что высоко в небе, среди летних облаков, мелькнуло большое темное пятно, издалека напоминающее невероятный летающий объект. Огромный летучий продолговатый пузырь, обтянутый сетками, скрученный пеньковыми канатами, тащил с собой тяжелую корзину. Это было управляемое воздушное судно. Пассажиры объекта изредка смотрели вниз, и решительно ничего не замечали в темноте. Земля для них была неким подобием прибрежной морской зоны, которую они старались не покидать. Летающий корабль унесло дальше, теперь это было просто темное пятно. И если бы Руиф смог его заметить, то вряд ли бы опознал в нем что-то знакомое. Такие гондолы он никогда в жизни не видел, изображения их просто не встречал.
Глава третья, в которой Руиф смог развести костер. Топор. Шалаш.
А ты сидишь на берегу, тебе тепло и грустно,
Сидишь себе худеешь, не по дням, а по часам.
Утро было сырым, немного болело тело. Вокруг слышался постоянный шум, жизнь в этом месте была насыщенной, какой-то без отрывочной и самое главное - безмятежной. Следовало что-то делать, и он решил составить план-график на сегодняшний день.
- Начну, пожалуй, с костра.
Костер для него не был проблемой. Первую минуту он искал вокруг сухой мусор и бумагу, но очень скоро убедился, что бумаги и мусора тут нет.Странно, но не было намека на железный лом или что-то еще. Для очага нужен был материал. Следовало что-то это принести.
Плавник у берега, сухие ветки деревьев в лесу, камни под ногами на пляже. Да, что сразу бросилось в глаза. Вокруг просто не было пластикового мусора, был любой другой мусор, но не стекло и пластик. Некая первозданная чистота природы. Будто бы от этого ему действительно станет легче. Возможно, что станет. Из статей прессы он знал, что где-то в море есть целые острова, состоящие из пластика, это спрессованные плавучие отходы цивилизации. К этому уже все привыкли, а тут ничего нет, одно это должно было его насторожить.
- Вот ведь шайтан, тут даже простой бумаги нет.
Потом он собрал немного сухого мха, мелких веточек, наломал сухостоя из веток кустарников и деревьев. Готово. Под костер он сложил несколько удобных камней, их пришлось тащить с самого берега. Такие валуны, возможно, будут стрелять в костре. Камней достойных его костра вокруг почти не было, все остальное было покрыто ровным дерном. Место для костра он выбрал удачное. Нечто подобное оврагу, закрытое сразу с трех сторон. Еще для своей стоянки он расчистил в ложбине ровное место под будущий шалаш. Кстати, его будущий очаг тоже был правильно определен. Имелись природные соответствующие укрытия, чтобы костру не мешал ветер. Это было почти грамотно, именно тут заканчивалась тайга, имелся короткий пространственный участок, и только потом начинался пустынный каменный пляж.
Возможно, если походить по берегу, то он найдет что-то съедобное. Крабы в прибрежных камнях, это не в новинку, раньше он такое уже видел. Но морская кухня для него была в диковинку, он что-то пробовал, но принципиально не воспринимал различные местные деликатесы, потому что далеко дома у них в рыбном рационе было очень малый ассортимент, к которому он все-таки привык. Поэтому ничего искать на берегу он не стал. Пока не стал, мысль была хорошая, но ее он оставил на потом, на самый крайний случай.
- Следовало еще что-то сделать.
Он осмотрел пару камней, взвесил один из них на весу рукой, визуально примерился. Возможно, что удастся что-то из него соорудить. Осмотрел также и другой булыжник. Конечно, следовало найти другие камни, очевидно, что не тут. Последовало несколько ударов камнем об камень.
- Бить придется наискосок, чтобы был результат, и тут мне еще следует хорошенько постараться.
Особых орудий для труда не было, не беда, он грамотно расколол нужный камень на средние куски. Потом еще раз. Теперь острые края образовавшихся осколков можно было использовать для своих будущих работ. Не было веревки, но рукоятку для возможного каменного топора он уже нашел. Длинный сухой дрын был им укорочен. Оголенная часть удобно ложится в его руку. Длина, кажется, соответствует будущему назначению орудия. Палку пришлось отложить на видное место.
Опять занялся заготовкой дров и материала для будущей лежанки. Обошел все вокруг, возвращаясь с очередной охапкой валежника. Наломать веток почти удалось, сухие деревья поддавались легко, ломались об колено, но некоторые сырые растения сломать было невозможно. На все ушло более двух часов. Место для лежанки было готово. Потом следует собирать ветки на изготовление крыши. Костер еще можно было не разжигать, это он оставил на вечер. Пока готовил дрова, искал, чтобы можно было употребить в пищу. Он вспомнил, что чуть выше на сопке, по пути следования сюда, на деревьях видел птиц. Следовало чем-то вооружиться.
- Но чем?
Он знал, что тут без мяса очень скоро загнется. Стал опять готовить себе оружие. В ход пошла резинка с шорт, точнее, это был длинный прочный шнурок, который молодому человеку не обязательно было носить. Камень и короткий деревянный обрубок срослись в нечто похожее на топор. Держа за свободный конец, парень примерил все на балансировку. Представил, как бы его можно было кинуть поудобней. Получилась тяжелая, пока не совсем удобная вещь. Аэродинамические свойства этого предмета были очевидны, следовало подобраться поближе, тогда возможно, что шансы на удачу увеличатся.Он попробовал метнуть свое новое орудие. Две попытки, конструкция выдержала, не развалилась. Вполне очевидно, что таким орудием можно что-то срубить, острый край камня пока не затуплен. Другой тупой конец камня был идеален для удара. Этот увесистый предмет был смертелен в опытных руках. Воображение рисовало все что угодно, чтобы отвлечь нашего «попаданца» от тяжелой действительности.
- Потом нужно будет что-то найти более подходящее.
Одеяло пришлось сложить и оставить на месте стоянки. Укрыл под камнем.
- Чтобы не украли.
Такая мысль сначала рассмешила его, потом он тревожно осмотрелся, рядом точно никого не было. На много километров, спокойный пейзаж, и море тоже чужое и пока спокойное. Подумал, что тут будет холодно, если пойдет дождь или шторм налетит с моря. Нужно соорудить более надежное убежище или найти, скажем,небольшуюпещеру. Про имеющиеся пещеры на остове он ничего не слышал. Имелись военные туннели, но о них он только немного знал. А пока очень хотелось есть. Он еще раз огляделся, чтобы запомнить место своего нового поселения. Если пойти куда-то на поиски, следовало иметь твердые ориентиры. Это было побережье, почти знакомое по прошлой жизни, трудно было ошибиться. Теперь у него есть какое-то оружие. В голове прокручивался некий запасной план. Следовало свить из одежды веревку, к которой можно было привязаться два камня, метательное орудие по низко летящей цели. Одежду рвать было жалко, это единственное, что осталось от прошлой жизни. Зажигалку он оставил на месте будущего шалаша. Мало ли что, вдруг нечаянно разобьётся от удара, тогда огонь будет менее доступен. Добывать трением искру он не хотел, видел пару способов по телевидению, очень много трудностей, но возможно. Канал «дискавери» показывает очень любопытные передачи, есть чему поучиться. «Раздетые и голодные», это почти про него, и раздетый и голодный на данный момент. Он задрал голову, от неожиданной мысли ему стало окончательно плохо. Вдруг это телевизионная передача и его сейчас снимают на камеру, просто не предупредили ни о чем, мол, сюрприз, если только сможешь, то выживешь. Сколько они там были сто дней? Он уже не помнил. Участникам давали по одному предмету, чтобы могли выжить.
- Их было двое. А я - один. Глупости, все это сплошные глупости. Никто ничего не снимает. Не могут быть тут везде камеры.
Мысль о спрятанных камерах была спасительной, он тайком огляделся, и тут же поник. Ради одного человека так круто изменить весь ландшафт? В это трудно было поверить.
- Слишком все сложно. Можно объяснить все проще, меня просто похитили инопланетяне. Инопланетяне? Чушь какая?
Трудности только в том, что в них, в инопланетян, Руиф никогда не верил.
Итак, он пошел в сторону знакомой уже сопки, благо запоминать путь особенно было нечего. Повторяю, все тут что-то напоминало, словно точно скопировано из другой реальности. Пока ничего ему не нужно, только очень хочется есть. По дороге он рискнул, попил из ручья. Вода была ледяная и чистая. Такого он давно не ожидал, привык, что люди пьют воду, которую берут из колонки, покупают в бутылках. В приморском поселке родник был, но туда всегда ходил его земляк, потому что днем остальные работали, а тот нет. Работал только вечером допоздна, днем спал или занимался хозяйством. Родниковую воду приносил иногда, если заканчивалась.
- Ладно, вода у меня есть. Это уже хорошо.
Это он произнес на узбекском языке, потом на русском языке ответил.
- Осталось поймать дичь, и развести огонь.
Он вспомнил детский фильм «про красную шапочку», где главная героиня очень быстро перевоспитала одного маленького барчонка. Все это он помнил, потому что еще в далекие советские времена этот фильм перевели на узбекский язык и очень часто крутили по местному телевидению. У него дома очень часто показывали старые фильмы на родном языке, и ему лично как-то не приходилось задумываться, что все их когда-то перевели с русского языка. Напомню, что это был качественный дубляж, как потом оказалось, целые поколения благополучно выросли на классических советских картинах и сериалах. Небольшой шок он испытал потом, когда уже в российском городе ему пришлось посмотреть по телевизору пару старых фильмов, которые изначально оказались на русском языке. Где-то в голове крутилось все эти действия на узбекском языке. Элементарно срабатывала память.
Итак, ему следовало, как пелось в той детской кинокартине, развести огонь. Песня где-то уже звучала у него в ушах, точнее глубоко в душе. И это вызвало обратный эффект. Ему стало впервые действительно грустно. Если читатель понял, о чем, собственно говоря, идет речь, то ему станет ясно, откуда растут корни этой самой грусти. Это он сидит сегодня одни на берегу, сидит и худеет. Далекие волны бьются о прибрежные камни, вокруг летают любопытные чайки, теплый пока ветер поет свою песню, солнце беспощадно светит. Уходит время. Он резко встал, прошелся по периметру своих новых владений, и решительно прогнал эти грустные «упаднические» мысли.
Развести костер для него не составляло трудности, но вот со всем остальным как ему быть? Чтобы поймать птицу, тут следовало постараться. Почему-то он представил себе соответствующее блюдо из сети узбекских ресторанов «Хлопок». Там постоянно делают красивые мясные блюда на заказ. Например, запеченное горячее мясо покрывают декоративными пестрыми перьями. Однажды такой заказ приготовили на торжество дорогому клиенту. Конечно, небогатый приезжий Руиф не смог бы никогда позволить себе купить такую дичь. Он не достаточно много зарабатывал, порой просто экономил на продуктах, и практически никогда не брал дорогих вещей. И все же, судьба улыбнулась ему. Он бы никогда не смог попробовать настоящую дичь, но сосед по комнате, работник этого заведения, принес в пластиковой коробке однажды пол блюда. Оказывается, что обычно в ресторане такие заказы готовят в двух экземплярах. Мало ли что может случиться, пригорит в духовке или одной птицы окажется не достаточно. Дубликат блюда в тот раз не пригодился. После работы работники общепита остатки пищи забирали домой. Как забирают? Кажется, что это ни для кого не секрет. Земляк принес одну порцию на съемное жилье, где ее разделили на несколько паек. Мясо конечно тогда понравилось всем.
Глава четвертая, которая началась с охоты.
Ни горы, ни овраги, и не лес,
А поле, поле, поле чудес.
В стране дураков.
А последние десять метров он двигался осторожно, согнувшись. Это дало ему шанс, подкрасться, чтобы там внимательно осмотреться. На крайнем лиственном дереве на средних ветках сидело сразу три птицы. Снизу была небольшая вытоптанная площадка, усыпанная мелкими перьями. Токовище, не иначе. Он еще раз огляделся, прислушался, и был готов нанести свой удар. Замер, прицелился, медленно готовясь к удару. Потом резко выпрямился, произвел замах, так орудие стало продолжением всей руки. Зачем-то громко закричал. Впрочем, это случилось от сильного переживания. Сами понимаете, всякое бывает. Вот легкие выпустили излишнее количество воздуха, в горле возник гортанный крик, боевой клич. И это было почти лишнее.
Знаете, с первой попытки у него все-таки все получилось, рукоятка сбила одну из черных фигур в перьях. Остальные две с шумом взлетели ввысь. Улетели и другие пернатые, которых он сразу не заметил. Оглушенная неожиданным ударом птица свалилась с ветки, и забилась в истерике, когда он попытался ее взять в руки. Именно это было неприятной неожиданностью. Птицу пришлось лихорадочно добивать голыми ногами. Послышался противный хруст. Он осмотрелся, ноги были перепачканы в крови. Кажется, ему в очередной раз повезло, их удалось не повредить. Прошел в кусты, где отыскал свое охотничье орудие. Внимательно осмотрел его. Только тут он заметил, как руки его предательски дрожат, хотя следует заметить, все у него получилось, как нельзя лучше.
- Кажется, древко следует перемотать заново.
Туша была порядочной на вес, мертвая голова птицы болталась в немом недоумении. Глаза не закрывались, налились кровью. Он провел руками по сальной поверхности своей добычи. Длинные темные перья блестели на солнце. Они еще могут понадобиться. Если растянуть крылья, то получалась довольно внушительная картина. Парню буквально не хватало рук. Это был настоящий гигант в своем роде. Пощупал толстые окорока экземпляра, прикидывая, сколько он может весить без оперения, ответа пока не было.Но это была настоящая победа, где-то в груди все бурлило.Он сделал небольшой надрез. Как? Очень просто, перебил камнем кусок теплой плоти. Подождал, пока кровь стекла небольшими порциями, потом наступил момент, она свернулась. Трофей и орудие следовало нести одновременно. Ничего больше не придумал, как срубить ветку, привязать все вместе пучком скрученной травы и тянуть поклажу, волоком. Следовало выбирать ровную дорогу, обходить камни и деревья. Так он и брел обратно в свой лагерь, гордый, довольный собой.
- Целый индюк. И перья обязательно еще пригодятся.
Глава пятая, в которой начался строиться лагерь.
Пришлось приготовить несколько дополнительных компонентов. Сюда входили глина, трава, вода, несколько новых камней. Все это пришлось искать, носить издалека, так как ничего рядом не оказалось. Глину наскреб на дне в небольшой проталине. Потом он сел на ровный камень, на который постелил одеяло, и принялся готовить себе ужин. Как настоящий мужчина, он умел обращаться с кухонным ножом и разделочной доской, и теперь отметил, что ничего этого у него нет. Гладкую поверхность небольшого камня можно использовать, как разделочную доску. Эту поверхность он вытер пучком мокрой травы, которую использовал, как тряпку. Остатки камня, из которого он делал топор, послужат ему резаками. Они были не достаточно острые, но ничего другого под рукой у него не оказалось, пришлось довольствоваться этим.
Можно было начинать свое кулинарное действо. Он с силой выщипал некоторые длинные перья, и убрал их в сторону. Затем методично убрал остальное оперение. Сами понимаете, в иных условиях, для этого процесса тушу следовало ошпарить кипятком. Но где его взять в данной ситуации? Пришлось постараться, кропотливо, вручную. Потом отрубил голову, лапы, остальное все оставил в покое. Рубить тоже получилось не идеально. Топор больше походил на огромный молоток, им можно было разбить место несколькими ударами. Впрочем, отбивать мясо он не собирался. Тут пригодился навык настоящего мастера. Стоило положить нужное место на более острый угол камня, и процесс становился менее болезненным и более скорым. Вы можете спросить, зачем вообще следовало что-то рубить. Сработал элементарный стереотип, тушу сначала разделывают на порции, или удаляют лишнее. Сама по себе птица, была очень большой, чтобы уложить ее под костер, потребуется внушительная яма. Поэтому оконечности лапы казались лишними.
Если получится, то из лап можно сделать прекрасные деликатесы. Коптить или варить их следовало отдельно. Голову он отложил в сторону, в дальнейших планах она у него ни с чем пока не была связана. Можно было сварить бульон, но без посуды – решить такую задачу проблематично. Хранить, как заготовку, ему тоже не придется.
Теперь следовало выпотрошить все внутренности. Выбрал участок, где следует совершить вскрытие. Сначала ничего не вышло. Камни были относительно тупые для этой операции. Тогда он применил маленькую хитрость. Кусок сырой плоти свернул в два раза, тем самым натянул. Острым краем другого камня он постарался и сделал ровные надрезы, вывалил внутренности на нижний гладкий камень. Почистил, спустил желчь, застоявшуюся кровь. Помыть мясо не представляло возможным. Нести мясо в сторону ручья теперь было трудно. Решил, что сойдет и так. Что-то можно было сразу выкинуть, но все съедобные части внутренностей птицы он запихал обратно. Очистил веточки от коры, нарубил ровные части, концы заострил. Этими палочками сделал крепления с внешней стороны шва. Последовало завершающее действие. Тушку обмазал ровным слоем мокрой глины, теперь она была готова к дальнейшей термообработке. Пожертвовать толстым слоем жирной кожи, ради всего блюда? Это было практично. Очаг пришлось расчистить под это самое вложение. Сверху для подушки засыпал немного песком. Затем выложил весь приготовленный заранее горючий материал. Когда все было готово, он просто воспользовался зажигалкой, сухие палочки и мох вспыхнули сразу, костер весело затрещал, выкидывая клубы дыма. Перехватились огнем и остальные сухие материалы, очень скоро все прогорело до золы, можно было вновь закинуть дров. Он повторил операцию с костром. Одновременно заметил, что от дыма исчезли насекомые. Но мошкара и комары еще раньше успели нанести урон его коже. Стемнело. Тепло костра нежно убаюкивало его, хотелось спать. Пока как-то маскировать огонь он не видел необходимости. Слабая надежда, что его увидят на другом берегу и спасут, как второстепенная мысль, она еще теплилась в его голове.
Он прошелся к небольшой луже, чтобы вымыть руки. Пить отсюда он сам себе не рекомендовал, в стоячей воде могли находиться различные личинки насекомых и других тварей, которые ничего хорошего его организму не принесут. Воду следовало набрать в том месте, откуда он пришел, он уже убедился, что там родниковая вода. Носить воду в чем-то еще было пока рано. Можно было изготовить глиняную посуду, эти он займется чуть позже. Ничего сложного в этом он не видел. Когда был мальцом, он помогал месить глину гончару, живущему в их кишлаке. Можно сказать, что в этом искусстве он достиг некоторых высот.
- Это все будет потом, не сегодня.
Так прошло некоторое время. Очевидно, что мясо птицы уже приготовлено, но только с одной верхней стороны. Подождав еще, он стал отодвигать палкой костер в сторону, чтобы не тушить его, а в дальнейшем не разжигать заново. Следовало беречь драгоценный газ и кремний в своей зажигалке. Немного потомив тушку в тепле, он вытащил ее за лапу, чтобы перевернуть. Попробовал проткнуть острым концом зачищенной палочки. Корочка была прочной, но этого было недостаточно. На краях отверстия следов крови не было, он аккуратно повернул тушу и вновь закопал все, присыпав горячим слоем песка и золой. В сам костер пришлось положить еще немного дров. Затем он прогулялся в сторону ручья, чувствуя себя в некоторой безопасности возле костра.
Прошло еще некоторое время, кажется, что теперь настала пора. Выдернул все блюдо на край за сломанную часть лапы, он стал немного очищать тушу и разламывать ее на более приемлемые куски. Некоторые части птицы были темного цвета, теперь они как бы сами разламывались на составляющие. Кости буквально оголялись, выделяя тепло, приятный запах разнесло далеко. Парень заблаговременно расстелил свое одеяло, чтобы сидеть или лежать удобней. Теперь ничего не мешало его трапезе. Первый кусок он съел так жадно, что ничего не понял, вторая порция тоже стремительно исчезла, корочку можно было есть до сухой золистой кожицы. Он выламывал руками небольшой кусок, с удовольствием зажмуривал свои глаза, жевал, пока тот не исчезал у него в желудке. Вскрытая туша еще частично лежала в золе. Каждый кусок он воспринимал, как дар. Кажется, что каждая обглоданная им кость приносила радость и удовлетворение. Сегодня он сытый и грязный, а остальные проблемы пока не в счет.
- Это конечно не ресторан, но жить можно.
Впрочем, каждый день добывать такую дичь он не сможет. Очень скоро птицы прекратят подпускать его на нужное расстояние.
- Следовало придумать более качественное оружие. Скажем, лук и стрелы.
Жир стекал так обильно, что отсутствие специй и соли пока не воспринималось, как недостаток.Теперь он был не так голоден, долго обгладывал кости, пока окончательно не насытился. Лежа, он пытался разглядеть свои владения, но ничего не увидел, нахмурился. Наступил час окончательного выбора. Что с пищей делать дальше? У него не было холодильника для ее хранения. Еще следовало укладываться спать. Итак,нужно прекратить ужин, оставить полтуши на завтра. Но зная, что свежеприготовленное мясо трудно сберечь, он еще не решался.
- Да, что с ним будет? Завтра доем.
И было решено, не есть все до конца. Хотя завернуть остатки еды в чистый материал он не мог, и ткани, в котором можно было бы сохранить мясо, у него не было. Аккуратно свернул все в одно целое, завалил золой, прикрыл несколькими камнями. Отдельный кусок лежал в остывшей золе, он хотел вернуться к нему, через некоторое время.
Пошел мыть руки. На этот раз он сходил к морскому берегу, заодно сполоснул ступни своих ног. Когда вернулся, то его ожидал сюрприз, все кости и отдельный кусок мяса очень пригодились двум молодым лисицам, о наличии которых он мог лишь догадываться. Молодые хищники не прятались, нагло сожрали все, а теперь рыча дрались за кусок кости, которую не успели оприходовать и утащить. Появление человека они восприняли, как должное, из кустов последовал лай, лисицы ретировались, забрав кость. Парень хотел кинуть в них камень, но было поздно. Наличие таких соседей его пока устраивало. Ведь очень скоро ему потребуется мех, зачем бегать далеко, если пару шкурок находятся так близко. Впрочем, если бы не эта наглость оборзевшего молодняка, он бы с радостью подумал, что находится не один в этой местности.
Теперь он будет осторожен, лисицы – не собаки. Это хищники, они могут быть опасны, могут укусить, могут заразить бешенством, могут…
- Они слишком много могут, короче беспокойные соседи, ничего не скажешь. Осторожность с ними не помешает.
А если бы у него была собака? Чем собака лучше лисицы? Собака друг человека, но может ли здесь собака быть другом? Этого он не знал. Кстати, почти все это он произнес вслух, и самое главное в третьем лице о самом себе, почти ничего не заметив. Он кинул остатки хвороста в огонь, взял свое одеяло и свернулся калачиком на лежанке, которую успел себе приготовить. Следует отметить, что сон пришел мгновенно.
Гава шестая, в которой есть описание третьей недели. Охотник.
Он появился внезапно. Было всего несколько секунд, чтобы что-то предпринять. Но начнем все сначала. Однажды вечером необъяснимое чувство тревоги овладело Руифом. Он еще не знал, чем это можно было мотивировать, но больше на открытой местности костер на ночь не разводил, спал в дупле старого дерева, укрывшись одеялом. На берег вечером больше не выходил. Затем, когда чувство тревоги притупилось, он вернулся к своему шалашу. Все вокруг было, как прежде, тихо и спокойно. Быстро темнело, далекое пространство через пролив покрылось мраком. Сколько он туда не всматривался, на другом берегу никогда не было ни одного огонька. Парень понимал, что следует разжечь костер, чтобы не замерзнуть ночью. Спать в дереве было не самым лучшим вариантом. Однажды лисы вернулись, и теперь своей ночной возней и громким лаем не давали ему покоя.
- И чего я испугался? Впрочем, не удивительно, одному тут с ума можно сойти.
Охотника он увидел случайно. Размышляя, он замер возле дерева и краем глаз заметил какое-то постороннее движение. Это был невысокий человек с грязным лицом, одетый в неимоверно причудливую одежду. Человек неестественно и медленно приближался к его шалашу, согнувшись на корточках. В руках он держал недлинный кривой лук, и был готов выстрелить. Пока он не видел парня, но доля секунд, разворот и тогда все. Испуг привел в движение все тело, наш парень развернулся на сто восемьдесят градусов и задал стрекача. Конечно, это было неразумно. Испугаться постороннего человека, когда давно считал, что остался чуть ли не один в данной местности, это здоровый жизненный позыв самосохранения. Посторонний мужчина был темен лицом, одет в какие-то шкуры. Он был еще чем-то вооружен и имел намерения защищаться или даже убить любого, кто окажется у него на пути. Ошибкой было вообще оказаться на траектории его выстрела. Руиф еще бежал, когда до его сознания докатилась мысль, что он оторвался. Боль в лодыжке возникла неожиданно, и так же стремительно исчезла. Судорога свела ногу и все тело. С одного нелепого прыжка вверх и в сторону, наш парень еще сумел развернуться, чтобы вновь посмотреть на преследователя. Он конечно увидел его, а сам упал в траву. Преследователь мирно стоял, опираясь на свой лук, ждал результата своего снадобья, которым он смазывал наконечник стрелы. Он был спокоен, от него еще никто просто так не уходил.
Как он выглядел? Темный выцветший балахон, типа длиннополого халата, с разводами-разрезами снизу. Пояс вокруг тела. Заломленная соломенная шляпа, надвинутая за спину. На ногах мягкая удобная обувь. Еще один головной убор, напоминающий тюбетейку из потертого легкого материала. Кожаные нарукавники закрывают наполовину голые до плеч руки. Ремни и всевозможные подпруги по всему телу. Небольшой рог на отдельном ремне. Это особенная вещь, натертая до блеска руками, поверхность которого имеет рисунок. Резьба на кости, в которой можно увидеть сюжетный узорчатый орнамент. Повторяю, все искусно зашито.
Охотника он сможет хорошо разглядеть потом, первое впечатление было самым пугающим и печальным. Небольшого роста полуголый бородатый мужик без штанов, явно из местной народности, ничего общего с известными доныне признаками цивилизации. Мех, кожа, деревянные орудия для охоты, темный загар, едва просвечивающие на коже татуировки и возможно какая-то мазь для тела. Суровый вид, и неумолимый взгляд, сначала стреляет, потом спрашивает, если конечно есть, кого спросить.
Когда парень пришел в себя, он понял, что лежит на земле, но не в состоянии пошевелить своими руками. Руки в районе локтей затекли, потому что были заломлены и связаны за спиной. Никого рядом видно не было, впрочем, обзор был не полный, голова лежала на одну сторону, шея порядком тоже затекла. Ноги были свободны, и первое что пришло в голову, это встать и бросится бежать. Но сил сделать такие телодвижения не было, что-то мешало внутри это совершить, присутствовала некая вялость и крайнее болезненное изнеможение. Он медленно повернул голову, какой-то мужичок осматривал его одеяло, щупал руками, смотрел на солнце, наверное, оценивал качество трофея. Парень вдруг все вспомнил, попытался что-нибудь сказать, но во рту ощущалось явно лишняя там вязкая масса, состоящая из песка и травы. Как он успел всего этого наглотаться? Не понятно. Пришлось все это выплёвывать. Процесс не ограничился истошным кашлем и изрядным выбросом соплей. Очевидно, он упал лицом на землю, и непроизвольно набрал все это себе в рот.
Заметив движение, пришелец отвлекся, подошел поближе, перевернул ногой тело пленника, посмотрел в его глаза, что-то сказал, помахал одеялом, опять что-то сказал. Слова проходили через небольшую дистанцию, но смысл сказанного был где-то далеко. Парень ничего не понимал.
- И о чем говорит этот мужик? Что ему от меня нужно? Что он тут делает? Впрочем, что тут делать, и так ясно, он захватчик, или добытчик, пришел-увидел-победил, собрал трофеи, оставил после себя выжженную землю, снял скальп со своего врага и удалился. Мысль о скальпе пронеслась в очень страшном вихре, загривок неожиданно отреагировал, то есть вспотел, кажется, что все на голове было на месте. Парень что-то сказал, но теперь и сам ничего не понял.
Охотник опять что-то произнес и посмотрел на лежачего человека. Было видно, что его интерес к пленнику возрос. Никакой враждебной подоплеки в его действиях парень вообще-то не видел. В глазах была только некая усмешка, мудрость и даже смех. Что-то очень рассмешило этого человека, но что именно, если парень этой поймет, то сможет найти ключ к дальнейшим взаимоотношениям. А пока ничего не получалось. Что-то мешало ему, возможно непрожитый организмом шок от внезапного одиночества, или это осадок некого ужаса, который прятался где-то внутри его, и теперь наконец-то растекся по всему телу и сознанию.
В какой-то момент до его сознания дошло, что возможно он отравлен или находится под воздействием неких медицинских препаратов, поэтому не может контролировать себя и ситуацию. Но почему он его не понимает? Впрочем, этот человек не говорил на русском языке, его речь была совсем «нетюркского» направления, сродные языки имеют много общего, и понимать их не так сложно. Тут все было иначе, охотник был общителен, но его сообщество никак не связано с русской речью. Ведь слова он слышит, просто не может их связать ни с чем, что имело в его жизни, хоть какое-то значение или смысл. Словно, это индеец с побережья другого континента, не связанного с общим миром.
Парень вновь попытался приподняться. На этот раз пришелец ему помог, быстро действуя ножом, он освободил пленника от пут, и отошел заниматься своими делами.
Глава седьмая, в которой напомним немного о пришельце.
Теперь его интересовало все, и глиняная посуда, и каменный очаг и прочный шалаш. Самое главное, он осматривал каменный топор, было видно, что он им восхищается. Но больше всего ему понравилось одеяло, словно таких прочных и надежных вещей он раньше не видел, даже у торговцев, которые редко появлялись у его очага.
- Странно, что этот человек меня не понимает. Возможно, что он полудурок, в смысле недоразвитый в общении, поэтому правильно не отвечает. Да, нет. Создать такие вещи своими руками не может ни один сумасшедший человек. Зачем собирать перья? Наверное, так он собирает свои трофеи. Вообще выжить с лесу очень сложно, а этот человек, судя по костям животных тут недолго, и уже успел соорудить себе дом, изготовить оружие и красивую посуду. Вот только ткать и шить он не может, это сделал кто-то другой, а может быть боги? Что он может сказать о богах?
- Ты видел богов? Вообще молчит, словно воды в рот набрал. На, выпей, станет много-много легче.
Конечно, это не прямая речь охотника, но смысл сказанных им слов можно было вложить именно в эти слова. Потянутая фляжка была наполнена жидкостью, от которой парню сразу стало легче. Травяной настой с явно мятным вяжущим привкусом. В голове немного прояснилось. Он даже вслух поблагодарил.
Растерев локти, Руиф оперся, поднялся. Его шатало, он понял, что замерз, согнулся. Стал массировать затекшие места. Между тем, он оказался намного выше пришельца, но это не было преимуществом, то есть ничего ему не давало. В чужестранце чувствовалась сила, знание, природная ловкость. Он, очевидно, был хозяином на этой территории. Или она ему была не нужная, вот одеяло нужно, в быту пригодится, раб нужен, а пустая земля, очевидно, нет.
Через некоторое время охотник увел своего пленника с этого самого места. Собрав трофеи, они двинулись к другому месту на берегу, там, у охотника была спрятана лодка. Покачивало. Но сама переправа прошла успешно. Хозяин сам управлял этой деревянной конструкцией, доверив Руифу короткое весло. Тому пришлось научиться, правильно им пользоваться. Грести с обоих сторон, оказалось не так просто. Парень стоял полусогнувшись, и быстро выдохся, но короткие приказы не следовало игнорировать. Так с горем пополам, они пересекли пролив. Охотник не выпускал изо рта свою дымящую трубку. Только в самый нужный момент он коротко кричал Руифу, что следовало делать и рукой показывал на нужную в данный момент сторону. Потом они спрятали лодку. Это оказалось очень выгодным местом. Сопка, куда они попали была вся покрыта деревьями. Возможно, что здесь с его мире стоял город Владивосток. Дальше они пошли пешлом
О
Глава восьмая, в которой появляется еще один персонаж.
Мрина. Так звали девушку, которую он увидел, когда открыл глаза. Но начнем все с самого начала, то есть с первого момента их знакомства. Сначала он заболел, поэтому ничего толком не помнил. Как оказался в жилище охотника, как они добрались туда. Как охотник вытащил его из воды. Ничего. Теперь остатки болезни мешали ему двигаться, но возникшее желание встать самостоятельно и выйти из жилища, подняло его с лежака. Постели там не было. Но имелись самодельные натяжные лежаки, поднятые над земляным полом крепкими деревянными каркасами с крепкими элементами костей животных. Эту часть мебели можно было сравнить только разве с раскладушками, которые быстро разбирались до более мелких частей, чтобы можно было удобней собрать все в дорогу. Собственно говоря, он полностью уже не лежал на земле, потому что частично его тело находилось в подвешенном состоянии. Для лучшего удобства полог следовало поднять выше, но тот, кто все это создал, имел на данный аспект свой взгляд. Тело почти затекло, он тихонько пошевелился, стал массировать ногу.
Хижина также быстро разбиралась, и складывалась в походный куль, который можно было закрепить сверху на любом вьючном животном. Шкуры служили хорошей основой для такого лежака. Сшитыми в одно целое выделанными шкурами можно было укрываться, как одеялом. Вот только было одно «но». Такое вонючее одеяло регулярно следовало вытряхивать, выбивать, точнее, обрабатывать от присутствия в нем насекомого мира. Запах был специфический, точнее невыносимый, так что парень сразу его воспринял, как нечто необычное. Но к посторонним запахам он уже стал привыкать, как к неизменимому отклонению, неизбежному злу, постоянному фону. Это были сопутствующие запахи полыни, своего пота и возможно своей мочи. Все это было также неприятно.
Итак, сначала был этот запах, потом появились звуки. Они накрыли парня, мгновенно оглушили его. И, очнувшись, он понял, что никуда теперь не спрячется, пора открывать глаза, бороться за свое существование дальше. Тело безнадежно болело, ломило ноги и кисти рук. Он зашевелился, понял, что даже не связан, и вроде ему ничего не угрожает, стал ждать. Было еще темно.
А потом, чуть позже с рассветом появилось освещение. Свет проникал через широкий самодельный люк в пологе-стене жилища. Вот в помещение вошла женщина, присела рядом и уставилась на больного. Когда парень поглядел на нее, то понял, что это была девушка, почти ребенок. Красивый, невысокий, небольшой человек, женского пола. Итак, как именно она выглядела? Независимая спокойная поза, руки переплетены спереди. Светлая кожа лица, словно не подвластная загару. Небольшие кисти рук, спокойно лежащие на локтях. Ноги подобраны под непонятную нижнюю накидку, которая потом окажется юбкой. Головной невысокий убор скрывал все волосы, лицо местами было покрыто красивыми узорами, имелся шрам на щеке. Что еще? Конечно, на ней была какая-то одежда. Как бы ее правильно описать? Сразу в той моде не разберешься, но попробуем. Шейный платок был соткан из тонкой прозрачной материи. Где-то выделывали ткань, теперь это было вполне очевидно ему. А вот охотник с собой почти не имел никакой хорошей материи, словно ткань была для него недоступной. Кожаная куртка девушки была застегнутая спереди сбоку, скроенная, словно на монгольский лад, с высоким воротником и длинными рукавами. Она состояла из нескольких широких кусков кожи, сшитых в один стильный удобный каркас, в который можно было завернуться, спрятавшись от дождя и холода. Курка была стянута отдельным ремнем. Таким широким поясом с блестящими прошитыми разводами узоров. На одежде были украшения. Небольшие жемчужины или какие-то заменители, как явное украшение. Камешки не проткнуты насквозь, а запаяны или даже вклеены в небольшое металлическое ложе. Некрупные бугристые шарики, запутанные в паутине. А само крепление выполнено, как тщательная ювелирная работа. Подсчету эти мелочи не подлежат, так как выполняют различную роль, возможно элементарно заменяя, знакомые всем нам с детства пуговицы. Швы на одежде грубые и добротные. Было очевидно, что все это чем-то пропитано и вряд ли пропускает влагу и воздух. Девушка была вооружена плоским широким ножом. Оружие находилось в закрытом кожаном чехле, который находился всегда у нее под рукой. На светлой костяной рукоятке имелся затейливый узор. Что еще было из одежды? Длинная, темная грубая юбка. Штаны под юбкой. Вряд ли это было удобно, но не нам с вами тут судить об этом. Какая обувь? Кажется, в тот раз она была обута в мягкие, кожаные мокасины, ручной работы. Обувь без каблуков, как у знакомого уже нам охотника.
Да, это было для него почти шоком! Он и не думал, что тут есть женщины. Впрочем, они должны были быть, иначе никто бы не смог выжить. Охотник никогда ничего не говорил о женщинах, а, если и говорил, то парень его пока не понимал. Сам он спросить о женщинах не догадался.
Девушка присела рядом и долго смотрела на него, не отрывая взгляда. Потом она вздохнула, встала, и, плавно покачиваясь при ходьбе вышла. Он не смог ничего понять, попытался встать, хотел последовать за ней. С трудом ему удалось подняться. Под шкуровым одеялом он оказался совершенно голый, на нем не было ничего. Это его озадачило, следовало во что-то одеться, или завернуться. Вернулся к своему ложу и накинул небольшую часть одеяла-постели поверх плеч. Прикрыл все, что следовало и удалось спрятать, он повернулся, шатаясь, двинулся к выходу. Жилище было невообразимо запутанным, входа нигде не было, кажется, что девушка что-то откинула в сторону, но что именно, этого он не успел тогда увидеть. Пригляделся.
- Ничего не понятно.
Темные складки чужого быта, верх этого строения просел под тяжестью самого животного материала. Оконный люк указывал, что где-то уже наступило утро, а в жилище оставаться было темно и неуютно. Он стал руками тыкаться наугад, и скоро нашел выход.
Оказывается, что они находились в каком-то лесу, вокруг росли высокие деревья, и только в одном направлении можно было куда-то спуститься вниз. Там недалеко угадывалась река. Поляна произвела на него хорошее впечатление, там не было никаких особенных строений, но присутствие человека сказалось во всем. Плетеная изгородь отделяла все это место от остального леса. Очаг был устроен наподобие летней кухни. Небольшая печь с двумя керамическими крышками сверху, сбоку имелся отводящий дым невысокий трубопровод. Труба этого сооружения была выполнена из настоящей жести. Оказывается, где-то изготавливают настоящую жесть. Очаг был выложен из ровных каменных кусков, связующим составом угадывалась светлая глина. Имелся невысокий стол, вокруг которого были разбросаны скатанные шкуры животных. Очевидно, это были сидушки. На столе находились берестяные закрытые короба разной величины. На столе имелась раскрытая книга. Это было настоящее открытие для Руифа. Переплетенный печатный экземпляр какой-то книги.
Он спросил, что это. Кажется, даже не надеялся, что ему ответят. Но девушка неожиданно на русском языке ответила ему. Правда, в словах пропадали некоторые звуки, ударения были совсем иные, чем это обычно приято.
- Книха. Альманакс.
Дальше открытия следовали одно за другим. Это был прорыв! Его наконец-то кто-то понимает и может с ним разговаривать. Руиф подался вперед, и захлебываясь стал задавать вопросы. Первым делом его интересовало, куда именно он попал, и что же здесь такое происходит. Вопросов было так много, что это смутило сначала собеседницу. Некстати он крепко схватил девушку за руку, кажется, что именно этого не следовало делать. Неожиданный удар ступней в грудь опрокинул его. То есть наш едва стоящий на ногах парень улетел далеко в сторону. Когда шок от удара прошел, он поднял голову, девушка лукаво смотрела на него, наклонив голову то в одну то в другую стороны, как нефритовый божок. Учтя свои ошибки, парень поднялся, но тут же присел на месте, натянул на себя громоздкое одеяние. Теперь ему было незачем близко приближаться к этой девушке. Она прекрасно могла постоять за себя, но это его не смущало. Боль в грудной клетке сочеталась с остатками легкого недомогания, очевидно, что это последствия его неудачного плавания в холодно реке. Он стал что-то вспоминать, ему стало на миг неуютно, но кажется, неприятности ушли, божок больше не сердится и ждет, когда он снова что-то спросит. Спокойно, чтобы не вызвать недовольства, он стал спрашивать. Каждый вопрос для наглядности он подчёркивал своими жестами. Жесты были разные.
- Где я нахожусь?
Он обвел вокруг себя руками.
- Цето наше становище.
Впрочем, вместо становища она произнесла что-то другое, но Руиф понял все именно так. Ее русский язык был совсем иной, чем тот, к которому он привык. Она делала невольные жесты, повторяя их вслед за ним. Это уже было не плохо, девушка его не боялась, она оказалась вполне общительной и очень многословной. За каждым вопросом следовал ответ, ничего не утаивалось, сомнений не было, она его почти понимает. Если возникали затруднения, они искали приблизительно похожие по значению слова, тыкали пальцем на различные предметы. Обменивались вопросительными взглядами, она даже улыбнулась несколько раз, обворожительно закрывала глаза, прикрывалась рукавами, скрывая усмешку. Его слова порой вызывали у нее приступы смеха, с которыми она успешно боролась. Охотник успел посвятить ее в некоторые подробности их встречи, и теперь она хотела его о чем-то спросить. Поэтому она прервала его поток вопросов, руками показала, что тому следует заткнуться и выслушать наконец-то ее.
- Ты хто? Каково твое наречённое имя?
- Я - Руиф. Я – узбек, родился в Узбекистане.
Но это географическое значение ей ничего не сказало. Такое понятие, как национальность для нее тоже оказалось ничем. Тогда она сама представилась, низко наклонив голову в поклоне.
- Я - Мрина, из рода Сульхов, державших Верхней город цетой провинции. Пребываю в Камчатке.
Руиф мгновенно понял свою ошибку. Только почему именно Камчатка? Как он мог оказаться на самой Камчатке? Это ведь очень далеко от Владивостока. А если он действительно там, тогда многое объясняется. Впрочем, это не Камчатка, точно не она. Он там никогда не был, но спутать Приморье с чем-то географически еще, ему было трудно. Неправильность относительно Камчатки он не стал подчёркивать, решил вернуться к этому вопросу позже. Он начал с поклона.
- Я - Руиф Низами из рода, живущих в Самарканде. Проживал в поселке на Острове Русском.
Что это такое, Самарканд, девушка совершенно не представляла себе, но наименование Остров Русский произвело на нее особенное впечатление.
- Руиф Низами от острова Русский. Руиф Низами Русский. Руиф Русский.
Кажется, этого было вполне достаточно, чтобы как-то запомнить пришельца, обозначить на будущее его значимость для себя и остальных. Такой поворот не устраивал нашего парня, он с поклоном стал переубеждать ее в данном заблуждении.
- Я не русский, я узбек. Это остров Русский, а я сам родом из Самарканда.
- Внятно! Марканда. Внятно. Руиф Русский. Намизи Марканда.
При этом девушка понимающе кивала. Разводила немного руками, ловко повела плечами. Мол, все ей ясно, что тут непонятного.
- Да, из Самарканда.
- Нимизи Амарканда. Руиф Русский.
Последнее уже уверенно произнесла девушка, и этим поставила жирную точку в их общении. Дальше говорила только она. И вся последующая информация была для него чем-то необычным, невероятным и большей частью непонятной. Возникали такие слова, в значение которых ему приходилось буквально вникать.
- Замутненно. Оттуль откуль. Ничо. Взаболь слышу. Мерцалово.
Девушка встала и принялась готовиться к какой-то необычной церемонии. За считанные секунды она разожгла костер в печи. Совершенно непонятно, как появился огонь. Руиф с интересом смотрел за этим процессом, подозревая, что она воспользовалась невидимым пьеза разжигателем, так все было выполнено проворно и быстро. Он подошел ближе, чтобы что-то разглядеть, видимо, хотел увидеть незаметную панель управления, но вот только ничего не обнаружил. Деревянный высокий столб, стоящий у стола, на который он сначала даже не обратил внимания, оказался чем-то вроде комода. Незаметные пазы открывались по мановению ее руки, и в следующие мгновения она что-то оттуда доставала. На плите появился чугунок с плотной крышкой. Рядом девушка поставила настоящий пузатый медный чайник со свистком. Набрала туда свежей воды, которую взяла из другой деревянной посуды. Мрина все время что-то говорила, решительно оттеснив парня в сторону. Сама она плавно передвигалась во дворе, вечно стряхивала что-то по пути, поправляла, затягивала концы шатра, подвязывала тесьмой свисающие в разные стороны кусты. Такое впечатление, что все это ей удавалось легко и беспечно. Только значение ее движений сразу даже не угадывалось. Стянутая тесьмой часть куста открыла просторную панораму, стало видно, как куда-то вниз убегала тропинка. Шатер тоже вдруг выпрямился, в нем открылись люки, очевидно чтобы проветрить все внутри. Над столом появился тонкий тент, который выполз откуда-то со стороны, хотя на его присутствие ничего ранее не указывало. Руиф по-прежнему был в накинутом на голое тело куске шкуры, и только теперь понял нелепость своего поведения и такого присутствия. Он был до сих пор голый, и не имел никакой приличной одежды. Парень хотел что-нибудь попросить для себя, но девушка была пока занята, а перебивать ее, теперь после такого сильного удара ногой, казалось, был настоящим верхом неуважения. Понуро опустил голову, зарылся в шкуру, стал ждать, когда все это чем-то закончится. Тем не менее, что-то из ее речи он все-таки понял.
Оказывается, что у него долго была лихорадка, возможно, он бредил, но его вылечили, выходили. Какое-то время он спал беспробудно, теперь проснулся и стал приходить в себя. Мрина, так вы помните, звали эту девушку, все это время ухаживала за ним, присматривала, пока хозяина-охотника не было на месте. Тому следовало регулярно проверять выставленные силки, ловушки. Это, сами понимаете, занимало у него некоторое время. Собственно говоря, когда Руиф очнулся и стал ходить, охотник тут же вернулся. Появился он не сразу, но в какой-то момент, когда Мрина уже накрыла на стол, она повернула голову, и на поляне появился охотник. Он нес с собой связку пушистых тушек. Отдельно за спиной у него висело несколько крупных рыбин. Никакого лишнего оружия и снаряжения. Еще была одна странность в их жизни, по какой-то причине, они не держали при себе собак. Обычно, собаки сопровождают человека на охоте, охраняют его жилище. Он отметил, что потом об этом следует у девушки обязательно спросить.
Хозяин нежно посмотрел на девушку, о чем-то ее спросил. Разговаривали они на непонятном Руифу языке. Впрочем, теперь все было предельно ясно. Охотник с улыбкой узнал хорошую новость, и долго о чем-то еще говорил с девушкой. Она неуверенно покачала головой, сходила за куском ткани, и знаками показала парню, чтобы он следовал за ней. Они спустились вниз, там действительно оказался берег реки, укрытый плотными плавнями. Удобный помост вел к открытой части водного пространства, течение которого даже не угадывалось. Руиф отмети, что помост выложен из обработанных инструментом досок. На берегу стоял берестяной короб, который был плотно закрыт деревянной крышкой. Парню следовало вымыться. Мрина показала на кусок глины в берестяной кадушке, на воду, на сухую ткань, которую принесла с собой, все вроде стало предельно ясно для него. Дальше ее присутствие здесь было необязательным. Она спокойно ушла, странно, но ни одна доска даже не скрипнула под ее ногами. Руиф проводил ее взглядом, потом скинул одеяло-шкуру. Оглядел себя. На его смуглой груди осталось красноватое пятно от удара. Его происхождение было вполне ему понятно. Еще он заметил, что ранее был вымазан каким-то составом, который, наверное, изначально был липкий, от него на теле остались грязные разводы. Возможно, что его, таким образом, лечили. То есть натирали жиром или медом. Глина оказалось не простым моющим средством. Ею следовало натереться, а потом смыть. Он таки сделал, размазал немного глиной поверхность рук, ног и лица. После Руиф на всякий случай потрогал рукой воду, опасаясь, как бы та, не оказалась слишком для него ледяной. Но ничего, кажется, терпимо. Очевидно, что протока на данном участке прогревалась солнцем. А то место, где он упал с камня, и оказался в смертельном водовороте, находилось далеко отсюда.
Он сел на подмосток, тот предательски заскрипел под его весом. Тут же на бамбуковом шесте висел огромный деревянный черпак. Парень стал дальше натираться составом и частично смывать с себя слои глины и грязи. Волосы ему пришлось мыть отдельно, глина для этой цели, увы, не годилась. После водных процедур, он вытерся и когда повернулся, то обнаружил, что на берегу лежит стопка чистого мужского белья и какая-то одежда. Как оно там оказалось, он этого даже не заметил. Теперь данный факт его сильно смутил, но вокруг также никого не было, чуть дальше и выше стояла плотная стена кустов. Он быстро оделся. Кальсоны и домотканая рубаха были велики, их пришлось заправлять и плотно стягивать специальной тесьмой. А верхние штаны и безрукавка оказались в самый раз, он обулся в чужие стоптанные мокасины, прошелся. Повесил на место черпак, закрыл крышку короба, встряхнул ткань, повернулся и вздрогнул, рядом стояла Мрина. Ее невысокая фигура словно выросла из-под земли. Поборов страх, парень протянул ей ткань, поблагодарил, низко поклонился. Она показала на шкуру, сама встряхнула протирочную ткань и повесила сушить на тонкую веревку, которую он раньше даже не заметил. Оказалось, что он ничего сразу не видит, словно не придает значение. Шкуру пришлось нести ему. Обратно они шли вместе, парень пропустил девушку вперед, и внимательно разглядывал ее сзади. Она спокойно шла, затем повернулась и лукаво спросила.
- Що? Залюбовался?
Это на мгновение привело его в некое замешательство, возможно, что Руиф ею точно залюбовался. Еще он отметил, что ему стало смешно, и грустно одновременно. Он после сколького времени одиночества, голода и постоянной борьбы за свою жизнь, наконец-то встретил людей, ему даже успели спасти жизнь, вылечили, и теперь все понемногу укладывается в некие рамки стабильности. Что ждет его впереди? Этого он пока не знает, но Мрина уже успела ему понравиться. Теперь даже охотник оказался не таким страшным и непонятным, как это было с первых минут их знакомства. Толи еще будет, если первые жители этого места оказались такие забавные. Следовало бы еще понять, как ему вернуться обратно, домой.
Медленно тянулись дни, время словно остановилось для него. Вы спросите, чем они занимались все это время? Все очень просто, хозяйством. Если охотник еще ходил на недалекие расстояния, чтобы проверить состояние поставленных им ловушек и капканов, то Мрина готовила различные заготовки на зиму. Обычно нужно было высушить некоторые сорта трав, выкопать полезные корни, прополоть небольшой огородик, правильно обработать шкуры, пойманных охотником пушных животных. Она еще ловила рыбу на реке, сама собирала дикий мед, кормила каких-то своих, но совершенно диких животных. Занималась кулинарией, если это было нужно. Руиф помогал охотнику, помогал Мрине, а в свободное время мастерил. Так он очистил небольшой участок у воды, построил там глинобитную баню на сваях. Каменка получилась не плохой. Для удобства он даже соорудил невысокие полати. Правда, они выглядели грубыми, но потом оказались вполне надежными. Помещение изначально было темное, сказалось отсутствие элементарного стекла для окна. Оконный проем закрывался крепким ставнем. Внутри следовало использовать простую лучину. Потом охотник натянул в окне бычий пузырь, это несколько решило вопрос с дневным освещением. Что такое баня, жители этого места знали, они сами могли в своем чуме устроить настоящую сауну, но после того, как Руиф закончил строительство и каждый смог насладиться этим удобством, благодарность их была сердечной. Парень прикинул, что в такой баньке можно прекрасно пережить холодную зиму, протапливать потихоньку. Яранга для него была слишком странным сооружением. Спать в ней было довольно сложно, всегда просыпаясь в ней, он вздрагивал, очевидно, сказывалось отсутствие света и чистого воздуха. Этот утренний испуг был для него тяжелым испытанием. Он пытался спать на природе, у костра. Достаточно было взять пару шкур, но оказалось, что именно так спит сам охотник. Парень стеснялся, не хотел мешать остальным. Руиф построил отдельную хижину. Но жить в хижине оказалось уже не так просто.
Как-то после дождя все вокруг стойбища стало невообразимо грязным, топким. Все имеющиеся тропинки были скользкие, это в корне не устраивало нашего героя. Жить на природе оказалось не так просто, как кажется. Это не дача, даже не сельский поселок. Про наличие городков и деревень Руиф слышал от Мрины, но все это было где-то далеко, не тут. Для дальнейшего удобства Руиф выложил всюду дощатые и коростные тропинки, которые чередовались с каменными ступеньками и небольшими аккуратными площадками. В хозяйстве имелась настоящая двуручная пила. Откуда она тут взялась, трудно сейчас сказать, очевидно, охотник прихватил ее из какого-то определенного заброшенного людьми места. Доски парень умел хорошо распускать с бревен. Только вот сухих бревен у охотника не оказалось. Плавник, который сплавляли по реке, следовало отбуксировать к стойбищу, вытянуть на берег и высушить. Тоже самое касалось и распиленных бревен. Получается, их кто-то рубил, сплавлял, а они их забирали себе. Парень не знал, что охотник имел некоторые договоренности с лесорубами, они ему разрешали брать остатки плавника после сезона. Но охотник не видел в них особой ценности. Обычно в виде дров поселенцы использовали сухие ветки, которые легко было собирать. Руиф сам срубил пару деревьев. Обрубленные ветки откинул в сторону, они пойдут на дрова, сами бревна он сначала подсушил. Что-то пошло на постройки, что-то он сразу распилил, поколол, приготовил на зиму. Старик часто помогал ему, если считал, что это следует делать. Часть кирпичей они изготовил из глины, их пришлось немного обжечь в небольшой установке. Сам бы он никогда не справился.
(продолжение http://shop.club-neformat.com/07/ruif/
Категория: Приключения, Фэнтези )