ИСПОВЕДЬ. Книга 2, часть 2. Любить? Или… Ненавидеть? / Виталий Иванов. – СПб.: Серебряная Нить, 2019. – 174 с.
http://russolit.ru/books/download/item/3961/
Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/yjws/
__________________________________________
07-08.1978 Малошуйка
ФОТО в книге:
Виталий Иванов и мастер Аполлон Александрович
С машинистами мотовоза у Конторы железной дороги.
В центре - Виталий Иванов
У Конторы железной дороги. Виталий Иванов, Шура Изотов, Сергей Соловьев (Жестокий, Командир), Шура Смирнов
У вагона мотовоза. Верхний ряд: Юра Иванов, Боря Головкин
Второй ряд: Шура Изотов, Юра Абакумов, Серей Соловьев, Повариха
Нижний ряд: Виталий Иванов, Валера Каминский, …
Наша база
______________________
Встретили нас действительно дружески. Василий, начальник железной дороги, яркий брюнет с усиками лет тридцати пяти/сорока и мастер – Аполлон Александрович, поджарый, невысокого роста, неопределенного возраста, видимо, ближе к пятидесяти, отнюдь не красавец, в противовес звучному имени.
Достали привезенную с собой водку. Нам с командиром сразу налили по граненому стакану, 200 грамм. И так три раза, почти что без перерыва, без закуси и запивки. Второй Серёга, вроде бы, пропустил, или третий.
Я выпил, конечно, всё. Для знакомства. Командир, кстати, и говорил при выборе заместителя, нужен человек для пития, пить с местным начальством. Пока он будет оформлять наши дела.
Через некоторое время мне поплохело. До того разговор был живой, интересный. Но в моей памяти не задержался.
А потом я часа два ходил вокруг какого-то фонаря. Или сидел, держась за него. Пока не очнулся.
После чего мне было сказано командиром, еще один такой случай, и он найдет себе другого помощника.
Целыми стаканами больше не пили. Только по половинке. При знакомстве была проверка, на «неслабо», которая, кстати, сразу установила доверительные отношения с руководством узкоколейки, на которой нам предстояло работать.
До Малошуйки на поезде добрались нормально. Серега Соловьёв, командир (между собой мы его звали Жестоким, это сложилось, не знаю уж почему, еще до моего восстановления во ВТУЗ на 3-й курс) сказал, пить в шабашке не будем. Разве что по выходным. Едем все за деньгами.
И действительно, никто из бойцов больше не пил. За исключением банных дней, их у нас было два, если память не изменяет. Все-таки прошло 40 лет.
В бригаде было человек 18, двое до конца не доработав, по личным причинам, уехали. Ребята, в основном из нашей втузовской группы и одна девушка – повариха. Наша ровесница, довольно таки симпатичная, с прекрасной фигурой. На удивление, обошлось без любовных интриг и разборок. Возможно потому, что народ был в целом правильный и на работе сильно все уставали.
Ехали на 50 дней. Поездом в плацкартном вагоне. На второй день командир нас собрал в одном из купе, моем в частности, обсудить основные вопросы.
Предложил выбрать себе помощника. В качестве кандидатов назвал Валеру Каминского и меня. Мотивируя тем, что мы несколько старше и опытнее. Действительно, мы на 4 года были постарше товарищей, в основном поступивших в институт после школы, в шабашку ехавших первый раз. Валера заканчивал Политех, я с ним вместе учился, но из института ушел, точнее, был отчислен «как прекративший посещение учебных занятий». Вместе с академкой набежала разница. Об этом я рассказывал в Книге 1 «Исповедь. Детство и юность»).
Были среди нас, правда, трое отслуживших в армии и поступивших в институт после неё, то есть почти наши ровесники. Но мы с Валерой два раза ездили в стройотряды и не только, подрабатывали по-разному.
Валеру никто не знал. Это я его пригласил с нами поехать. А мне, кстати, незадолго до отъезда предложил Сергей Соловьев. До того я и не знал ничего. Учился первый год с мужиками, восстановившись после четырехлетнего перерыва на третий курс.
Да. Так вот, после некоторого общего замешательства, минуты молчания, я предложил на пост Заместителя Командира кандидатуру свою.
И народ меня поддержал. После чего я слез со второй полки, на которой лежал до этого, и совещанье продолжилось.
Мы неплохо подготовились к поездке. Закупили несколько ящиков тушенки, мешков макарон, 10 бутылок водки – для представительства. Вся водка была у меня в рюкзаке.
Тушенки потом уходило две банки в день, на всех. На завтрак, обед и ужин – макароны с тушенкой, точнее ее запахом. И чай с хлебом по выдаче.
Как мы работали.
После первых двух дней на устройство, получение необходимого для жилья – кроватей, одеял, подушек, посуды для кухни, инструмента для работы – лопаты, лома, домкраты поднимать рельсы и прочее - мы выехали на место нашего жительства. Это оказалось километров 40 от Малошуйки, по узкоколейке, которую мы и должны были поднимать, выравнивать, укреплять.
Предполагалось, что мы должны были поднимать рельсы на 10 – 20 сантиметров домкратами, менять сгнившие шпалы, подсыпать щебень на те же минимум 10 см., утрамбовывать, потом опускать домкраты. Да так, чтобы рельсы в итоге лежали ровно, не проседали под мотовозами, не перекашивались.
Мне это показалось утопией. Таким образом мы ничего бы не заработали. Нам был нужен объем – километры, а не пару рельс в день. Как, кстати, и выходило у местной бригады, состоящей из пожилых женщин пенсионного возраста.
И я предложил делать всё по-другому.
Мы поднимали рельсы домкратами и подсыпали, утрамбовывали только под стыками. Насколько поднимать определял я, чисто на глаз, отходя на некоторое расстояние, работал смотрящим, руководил в целом. Мой способ ребятам понравился, тем более что таким макаром довольно быстро мы приноровились проходить несколько сот метров в день. Что и позволило нам в результате отремонтировать, не помню уж сколько точно, но больше 15-ти километров.
Работу нашу оценивали мотовозники машинисты. И весьма положительно. Я делал так, что после нашей бригады стыки рельс были чуть выше полотна остального. При прохождении мотовозов они несколько оседали и вставали на место, в один уровень с рельсами, лежащими на многолетне утрамбованной насыпи. Дорога получалась практически идеальной, до того даже, что поезд по стыкам почти не стучал.
Как мне удавалось без какого-либо опыта подобных работ определять высоту, на сколько поднимать стыки, - тайна и для меня, до сих пор. Но так было.
Интересно, что, не помню, при закрытии второго наряда, меня не было на рельсах три дня. Руководил подъемом Валера Каминский. Сделали много, километра полтора. Но! Мотовозники были весьма недовольны и почти всё пришлось переделывать. Мы потеряли день или два.
После этого меня с рельс уже не отпускали. Собственно, и нужды не было, потому что третий, последний наряд мы закрывали с командиром уже после окончания всех работ, перед самым отъездом.
Кстати, весёлая получилась история.
Закрыли мы без проблем, нормально. С арифметикой у меня хорошо, расписал все работы по максимуму. Тем более был прототип второго наряда работ, расценки известны. Надо было указать лишь объемы. По-честному, но в нашу пользу. Не сложно.
Получилось однако так, что всё подписать, получить подписанное всем начальством, в том числе из районного центра, удалось только лишь поздно вечером. В день отъезда. Точнее, поезд наш мимо Малошуйки проходил ночью.
Касса леспромхоза, где деньги давали, уже закрылась давно. Пришлось идти домой к кассирше, уговаривать её выходить на работу. Пошла-таки нам навстречу.
Привела в какой-то совершенно темный барак. В Малошуйке с освещением вообще плохо, практически нет, открыла и запустила в темную дверь, совершенно черное помещение. Закрыла. Сама ушла открывать с другой стороны.
Потом загорелось маленькое окошечко, и в нем что-то зашевелилось. Стали возникать пачки денег. Серега их брал и складывал в холщевый мешок, который держал я. В какой-то момент одна пачка упала мимо мешка, на пол, в кромешную тьму. Как потом выяснилось 25-ти рублевок. То есть 2,5 тысячи (2500 рублей).
Если кто не знает сегодня, скажу. Стипендия у меня - повышенная! – была 46 рублей. В месяц.
Да. Выдав все положенные нам деньги, тысяч 16, окошко закрылось, наступила полная тьма. А мы стали искать упавшую пачку. Рядом не оказалось. Мы облазили на карачках всё помещение. В полной тьме, спички быстро закончились.
- Смотри, - говорю, Серега, - как бы и мешок не пропал!
Он только ругался. Пришла кассирша, открыла дверь. Слава богу, у нее оказался фонарик. Мы уже искали, наверное, с час. Отчаялись совершенно… Но со слабым светом фонарика обнаружили прямо под кассой оторванную или ломанную узкую половицу.
Половая щель! В которую провалилися наши деньги!
Пачка упала на землю, довольно таки глубоко, мне было до земли не достать. И, в общем, мы ее вытащили с трудом, чисто на ощупь, кончиками пальцев Сереги. У Жестокого - длинные руки! И он щель немного раздвинул… Только это спасло.
До поезда оставалось уже в притык. И мы по ночной Малошуйке, без фонарей, в полном мраке, в начале одни, потом окружённые лающей стаей диких собак, явно голодных, почти бежали с нашими тысячами с лишком три километра. По безлюдным, грязным улицам между разваливающихся хибар и бараков.
Хорошее приключеньеце!
Бойцы нас заждались, конечно. И денег, которые мы тащили в мешке по ночной Малошуйке, вовсе не безопасной, Тем более, местные пьяницы и бандиты знали, что шабашники должны были получать крупную сумму.
Успели на поезд в последний момент. Обошлось.
Работа была довольно однообразная, вспоминать особенно нечего. Шли - рельс за рельсом, поднимая стыки, утрамбовывая под ними щебень. Сами рельсы поднимали чуть ли не единственный раз. Одно место было совсем низкое, заболоченное, ручей протекал через дорогу. Пришлось повозиться. Мотовоз высыпал целую платформу песка, и мы поднимали самый низкий рельс чуть ли не на метр выше и остальные по сторонам от него соответственно, чтобы выровнять с полотном лежащим нормально.
Потом подсыпали щебенку, всё утрамбовывали. Это заняло целый день. Продвинулись минимально. Хорошо еще по моей инициативе организовали круговую цепочку, перекидывали или носили лопатами, не мешая друг другу. В общем, справились.
ФОТО:
На узкоколейке. Подсыпка грунта. Виталий Иванов – 4-ый слева.
Случались и приключения. Мы возвращались с командиром на базу после закрытия второго наряда. Все были, понятно, навеселе, машинист тоже. Набрал хорошую скорость, и мы даже не заметили как, но зато хорошо почувствовали как мотовоз колесами застучал вдруг по шпалам. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук… Подпрыгивая. Но не так, чтобы резко с надрывом. Мотовоз плавно сбавил ход и, съехав с невысокой насыпи - она везде была невысокая, до полуметра, а там её почти не было - оказался в молодом березнячке, выросшем вдоль дороги.
Мы были от базы недалеко. Все живы. Собрали с Жестоким вещички и скоро добрались до дома. А машинист остался ждать помощи. Через какое-то время, довольно быстро, надо сказать, его вытащили. В этот же день.
И еще один раз мы упали на мотовозе.
Жестокий предложил покататься. Дело было к концу рабочего дня, ребята уже могли доделывать без меня. А мы «поехали по делам».
Сергей, оказывается, научился водить мотовоз. Мотовоз это небольшой тепловоз, практически настоящий, только для узкоколейки. Не маленькая машина. Зверь!
Машинист был уже сильно пьян, Сергей держался нормально. Мне налили штрафную, ещё.. и мы погнали. Сергей – за рычагами. Машинист, очнувшись, предложил установить рекорд скорости. Дорога, конечно, была не очень, мы ее не ремонтировали еще.. тем не менее, Жестокий выжал из мотовоза 60 километров, это было много для узкоколейки. Потом еще… но сколько, мы зафиксировать не успели. Мотовоз резко вильнул и свалился с порядочной насыпи. Она там была. Удар, потом тишина.
Открыв глаза, я увидел перед собою, выше, над головой ноги Жестокого, который вылезал в дверь, оказавшуюся на потолке. А я лежал и смеялся. Сергей подтягивался, сучил ногами и быстро довольно вылез. Видно, ситуация прибавила сил и сноровки.
Надо отдать ему должное, он скоро вернулся, поняв, что взрыва не будет, заглянул в дверь-окошко, увидел внизу меня и стал уговаривать вылезать.
Что я и сделал, не торопясь.
Потом вылез и машинист, капитан мотовоза.
Перевернувшийся, откатившийся мотовоз лежал метрах в десяти от дороги. На примятых березках.
Чудом мы отделались практически без синяков.
До Малошуйки, как сказал машинист, 18 км. Жестокий говорит: «Что ж, пошли». Ему надо было туда.
ФОТО:
Мотовоз на узкоколейке. Стоит Сергей Соловьев, справа Володя Васильев.
В Малошуйке Сергей познакомился с женою Василия, начальника железной дороги. Красивая женщина! Я её пару раз видел. Даже останавливался, ночевал у Василия, когда закрывали наряды. Помню, читал ей стихи на крыльце. Ну, а Жестокий, видимо, ночевал там частенько. Понятно, ничего конкретного не рассказывал, у нас это не принято, но… можно понять молодую женщину, тоскующую в глуши, черт знает где, среди одних пьяных морд, можно сказать. Сергей на этом фоне был просто орел. Высокий, статный, уверенный в себе крепкий мужчина.
А Василий частенько был пьян, вусмерть, как говорится.
Об Аполлоне вообще лучше не говорить… все 50 дней нашей шабашки Сергей держал его в постоянном сильном подпитии. Так что Александрыч полностью нам доверял, мы сами составляли наряды, он только подписывался каракулями. А потом и Василий.
Но совесть нас вовсе не мучила, мы были молоды, да и работу свою все-таки делали... с некоторою пользой для леспромхоза.
Жестокий из Малошуйки не вылезал, бойцам сообщал - «выстраивал отношенья».. с начальством. Никто его не осуждал, потому что работа была налажена, шла хорошо. И закрывались наряды тоже отлично! Делу не мешало.
Собственно, о жене Василия, кроме меня, никто ничего и не знал.
Да. Ну, и вот мы с Жестоким шли по рельсам 18 километров, ночью, среди вырубок и болот, где бродят медведи. В полной тьме. Ни звезды, ни огня. И тишина. Только изредка непонятные звуки по сторонам. Странные…
Дошли часов через пять, протрезвев совершенно и завалились на пол в каморке при станции.
Баня. Вторая.
Запомнилась она тем, что после неё были танцы. В местном клубе, барачного типа.
Конечно, все выпили. Танцевать особенно было не с кем. Но Валера умудрился найти себе пару. И исчезал пару раз за клубом минут на 15.
Поделился со мною успехами и впечатлениями. И как-то так получилось…
Мы взяли ее с собою… на мотовоз, который терпеливо нас ждал. Привезли на базу. Она переночевала у нас. Женщина лет 25-ти – 30-ти, не помню ни имени, ни лица.
Детали этого вечера все-таки я лучше не буду рассказывать. Да и забылись они уже…
Помню только, как машинисты смеялись, когда утром с нашей базы ее с подарками забирали и подсаживали в мотовоз.
Ну вот, наверно, и всё.
Больше нечего вспомнить о Малошуйке.
Подумалось вот. Леса в этом леспромхозе я ни разу не видел.
Да. Мы хорошо заработали, рублей по 700-800. При стипендии в 46 это была мощная поддержка семейного бюджета.
Мы с Леной купили телевизор, небольшой, но хороший. И комната была у нас небольшая, как раз для нее. Что-то из одежды.
И, конечно, появились деньги на детскую кроватку и все что нужно при рожденье ребенка.