Глава. 6. Против страха.
Виктору хватило двух недель, чтобы обойти все бары города. Парни из его комнаты покорно плелись за своим, новым вожаком туда, куда он их вёл. Программа Виктора в каждом, новом баре новизной не отличалась, но именно поэтому встречали его везде одинаково приветливо. Рабочему люду, измотанному тяжёлым трудом и безысходностью, даже такое развлечение было в радость. Вечер начинался с рукоборья на спор и выпивку. Потом проиграно – выигранная выпивка дружно потреблялась. Виктор марку держал. Выиграть у него больше никому не удалось, но люди не обижались. Как никак, приход чудаковатого парня сулил хоть какое-то разнообразие.
Так что, когда Виктор через две недели закончил обход, в «свой» бар он вернулся признанным героем. Теперь он уже не был ни «новичком» ни «пришлым».
Слава парня оказалась столь велика, что через пару дней после «обхода» к нему подошли местные «бревноголовые» – как за глаза, в рабочей среде, было принято называть охранников из профсоюза, контор, банков или чего-то там ещё.
Для начала, по общему правилу, парни попробовали потягаться с «Молнией» – кличка за Виком закрепилась и здесь – в рукоборье. Проиграв же, предложили худощавому рубщику: «…бросать месить грязь по чекам…».
Виктор отхлебнул минералки, ответил вяло, не вдумываясь в предложение: «Нет». В стакане вспухали и взрывались безобидными, крошечными фейерверками пузырьки газа. О способности своих собеседников от безобидной беседы переходить к избиению, Виктор знал и был вполне готов в ответ на замах плеснуть парням в глаза шипучей водой. А дальше – как пойдёт. Замаха не последовало. «Дубиноголовые» растерялись.
– В каком смысле «нет»?– ошалело переспросил один из них. – Тебе нормальную работу предлагают!
– Я под надзором, – ответил Виктор.
– Под каким надзором? – опять не понял громила. – Под его, что ли? – он презрительно мотнул головой в сторону дежурного полицейского. – Так это дело пяти минут.
В глазах Виктора отразилось презрение к непонятливости человека:
– Бери выше.
– Выше?
– Да. Пятью минутами тут дело не обойдётся.
«Бревноголовые» переглянулись. То, что мелкотравчатый работяга может находиться под наблюдением у спец служб – у них просто не укладывалось в головах, а вот презрительный тон парня их разозлил.
– Да что вы его слушаете, – взорвался самый здоровый. – Он же…
Вопреки внешней расслабленности, Виктор держался настороже и успел уклониться от удара. Дальнейшее развивалось со скоростью, почти недоступной глазу человека. Вода из стакана – в лицо одному, стол – под ноги другому, третьему – подножка и руками, сцепленными в замок, по затылку. Тут же задребезжал свисток дежурящего полицейского. Драки в баре – обычное дело.
В общем пол часа спустя все четверо оказались в полицейском участке. Трое, по причине врождённой тупости и ничем не сдерживаемой наглости, изрыгали угрозы. Виктор стоял с кротким видом, старательно скрывая под ним мстительное злорадство. Так же, как и троица, он знал, что засунут их в одну клетку и так же, как они, предвкушал последствия.
К огорчению Виктора, полицейские почему-то устроили всё иначе. Его – выставили из участка, не дав парню отвести душу в камере, а вот охранников, для их же безопасности, оставили на ночь за решёткой. Те, кто держал парня на контроле, достаточно серьёзно относились к своему подопечному. Так что когда трое Виковых соседей по комнате вернулись из бара, Виктор уже спал.
И снова утром чек, тростник, работа в липкой грязи и удивлённые вопросы товарищей: «Тебя, что? Отпустили?». За вопросом следует ответ:
– Сами видите.
– Как это? – не верит человек.
– Взяли и отпустили? – сомневается другой.
– Просто так?
– Да.
Такой ответ людям переварить сложно:
– Почему? Просто отпустили?! Из участка?!!
– Да, – стоит на своей версии Виктор. – Допросили и просто отпустили.
– А ты что сказал?
– Правду. Сидел в баре, пил минералку, а они пристали втроём и в драку полезли.
– И поверили?
– Конечно. Я же здесь. Вот если бы я сказал, что, выпив минералки, без причины, напал на троих мордоворотов, – тогда бы мне точно не поверили.
– А их, тоже отпустили?
– Нет, их оставили.
– Их? Оставили?! Не может быть! Они же охранники! С лицензией!
– Они? Они шелупонь зарвавшаяся.
– Ну, ты без комплексов…
– А чего бояться? – Виктор перешёл в наступление. – Чего вы струсили?
– Мы?
– Ну, не я же! – Виктор бросил в мешок для мусора опустошённую, одноразовую миску. Разговор шёл на платформе, за обедом. На перемазанных лицах собеседников ясно читалась обида и Виктор сознательно подхлестнул её. – Что вы все трясётесь? Что случилось? Ну задрались эти недоумки ко мне в баре, ну замели нас всех в участок, ну разобрались, ну выпустили меня. Чего здесь такого, невообразимого? Чего вы все трясётесь, как мокрые мыши? Чего трусите?!
– А ты не понимаешь?
– Нет.
– И сам ничего не боишься?!
– Не боюсь, потому, что бояться нечего.
– Да они же в участке, в клетке, втроём, тебя в фарш размолотить могли!
– Не размолотили, значит, не могли.
– А если бы размолотили?!
– Если бы они могли, то размолотили бы. Но они ничего не могли! А раз они ничего не могут, то почему я должен бояться?
– Ну ты и дурак! Да в клетке, в участке, да они бы…
– Опять «бы». Опять «если». Может быть, я и дурак, но я живу реальностью, а не тупыми «бы» и «если». И реально: в клетке – они, а я здесь, с вами. И здесь ни мне, ни вам бояться нечего и некого.
Виктор встал, сполз с платформы в жидкую грязь чека, взял новое, свежезаточенное мачете. Казалось, он даже не предавал значения прерванному спору. Первый обед и первый разговор закончены. Через пять часов будет второй обед и второй разговор, – точные копии первых. Потом опять работа, дорога в общежитие, толкотня в душе. И везде его будут спрашивать: как же это он не боится? И он везде будет отвечать, что бояться нечего. Ни ему, ни им. Так надо.
Люди покорно сидят в грязи, не потому, что им это нравится, а потому, что бояться. Бояться же они, потому, что ничем, кроме страха не могут оправдать своей овечьей покорности. Замкнутый круг начинается и заканчивается страхом. Следовательно, страх людей сейчас, – его первый враг. И он расправится с ним, как с врагом. Эта задача посложнее банальной драки в баре, но вполне разрешимая. В лагере для военнопленных все тоже боялись, но там он справился. Справится и сейчас…
Заснул Виктор, как и все, под утро. День спал, вечером с соседями по комнате – в бар. В баре – тот же разговор между делом. Дело – игра в дротики на выпивку. Виктор проиграл целых три рюмки. У парня не оказалось необходимых навыков, что и у завсегдатаев – людей. Глазомер не развит, азартен. Людям его проигрыш тоже понравился. Свой парень, в доску. Хорошо время прошло.
Всё началось, когда пришло время уходить. Как было всегда? Вчетвером в бар пришли, вчетвером – ушли. А сегодня Джон (он до Виктора был вожаком в комнате), заявил:
– Я остаюсь.
– Чего так?
– Слишком ты смелый, Молния. Запросто с тобой влипнуть можно.
Виктор насторожился, чувствуя подвох, но заводиться не стал, пообещал лишь:
– Не знаю, как кто, но ты без меня сегодня точно влипнешь. Впрочем, чёрт с тобой. Клод, Марк, пошли.
Ни Клод, ни Марк спорить не стали. Во-первых, в отличие от Джона, они ни о чём не знали. Во-вторых же, Виктор в роли командира их устраивал больше. С ним было интересней. Они растерялись на мгновение лишь тогда, когда их, троих, на полпути к общежитию, остановили пять бревноголовых.
Единственное, чего боялся Виктор, так это того, что его спутники от страха, сами упадут на мостовую, прикидываясь мёртвыми. Но опасения не оправдались. Может быть смелости у его спутников было и немного, но сработали рефлексы.
Уклонившись от удара так, как если бы на него падал стебель тростника, Клод с размаху врезал напавшему на него громиле. Так же повёл себя и Марк…
Когда Виктор «вынырнул» из драки, Клод и Марк, на пару, сосредоточенно пинали одного из агрессоров. Тот поскуливал от боли и обиды, катался по земле, всячески уворачиваясь от тяжёлых, как колодки, рабочих ботинок парней. Двое громил валялись на мостовой, не подавая признаков жизни, но Вик всё-таки решил, что они живы. Из оружия у бойцов были только ботинки. Один охранник забился за мусорные баки у стены. Накачанный герой с лицензией, сжался, зажмурился и, кажется, даже дышал через раз. Ну и последний громила с подбитым носом и рассаженной губой, весь перемазанный кровью, сочащейся из глубоких ссадин, в ужасе пятился от худосочного, ловкого как кошка, неуязвимого работяги.
Осматриваясь, Виктор ослабил напор. Его противник тут же воспользовался этим: отступил, развернулся и бросился бежать. Можно было бы догнать его, наподдать на последок, но боевой задор у Вика уже пропал. Драка закончилась. Теперь предстояло отступить без потерь.
В два прыжка Виктор вклинился между товарищами и их жертвой: «Уносим подошвы, пока нас копы не замели!» – повторять не пришлось. Парни, по всему, новичками в уличных драках не были. Громила остался тихо поскуливать на тротуаре, а троица, на перегонки помчалась к общежитию, подальше от места схватки.
Джон прокрался в комнату чуть ли не на рассвете. Виктор ждал его и встретил мощнейшим ударом под ложечку. После чего, сдавив жертве горло, притиснул к стене и несколько раз, в пол силы, вмазал по физиономии. Шума получилось немного, но Клод с Марком проснулись сразу и теперь с кроватей наблюдали за расправой. Зрители были в наличии и Виктор начал свой монолог: «Слушай, ты, шестёрка профсоюзная, зачем ты всё это затеял? – поучения сопровождались оплеухами. – Скажи спасибо Марку с Клодом. Мы же тебя, как мешок тренировочный, отделать можем. И в полицию сдать, как дебошира. У ребят синяки, у тебя морда битая. Нас – трое, а ты – один. Скажем: нажрался в баре, приплёлся под утро, и пошёл воевать. Кому поверят? Короче! – Виктор опять встряхнул хрипящую жертву. – Собирай вещички и выматывай из комнаты. Куда хочешь. Чтоб вечером духу твоего здесь не было. Всё равно тебе здесь не спать!» – закончил он, отбрасывая Джона на пол.
На тряской платформе кара, по дороге на чек, Марк робко спросил Виктора:
– Слушай, Молния, койка у нас свободна? Можно к нам один парень перейдёт?
– Стоящий парень?
– Нет слов!
– Ну, раз ты сказал, – будем рады.
– Это действительно дельный парень, – продолжал напирать Марк, не смея верить, что так легко получил согласие командира. – Его и Клод знает. Это Влад.
– Так бы сразу и сказал, – оборвал парня Виктор. – Кто не знает Влада? Он же в любую дверь, – только боком. Слушай Марк, а он меня ненароком не придавит? Влад, все знают, под ноги смотреть не привык?
– Не, Молния, не боись, – поддержал шутливую беседу Клод. – Ты шустрый, успеешь отскочить.
Работа как работа. День как день. Разве что в привычном громыхании грузовой платформы, чуткое ухо механика уловило нехорошее поскрипывание. Где-то там, внутри, сдвинулись, перекосившись, шестерни. Железо жевало железо.
Работа до полуночи, обязательный душ, отсыпной день. Вечер в баре. Виктор сразу занял очередь на игру в дарц. Хотелось отыграться за прошлое поражение. Парни из его комнаты, наперегонки хвалились своей победой. Ещё бы! Втроём запинали пять качков! Вик – Молния – боец классный! А вожак – вообще выше всех похвал. Не то, что эта трусливая крыса Джон. Короче, в их комнате этому уроду больше не бывать…
Виктор не мешал чужой похвальбе. Скромность – необходимое свойство для вожака, тем более что чужая похвала ценится дороже. Он мирно ждал своей очереди на игру, пил минералку и беседовал с официанткой. С той самой, мисс Энн, которая первой встретила его в рабочем посёлке. Разговор шёл самый, что ни наесть светский. Входная дверь за его спиной хлопала, кажется, не переставая. «Гости» из соседних баров валили валом, лишь бы посмотреть на героев дня.
– Как я оказалась здесь? – рассказывала о себе девушка. – Наверно, из любопытства. Отец всё время работал, мама – тоже. Дети предоставлены сами себе и телевизору. В школе тоже все чужие друг – другу. Знаете, как это бывает? Сегодня дружим, – а завтра разбежались. Потом совершеннолетие. Хотелось чего-нибудь особенного, хотелось приключений, интересной жизни, как в кино. Я и завербовалась на рабочую планету. Какая разница! Работа везде одинаковая. Вот накоплю денег на билет и улечу ещё куда-нибудь!
– А смысл? – возразил Виктор. – Везде одно и тоже.
– Может быть, но лица вокруг будут другие и люди.
– Не знаю, мне кажется, даже лица и люди везде одинаковы…
Входная дверь опять хлопнула. Виктор, увлечённый беседой, даже не подумал оглянуться.
Жестокий удар сбросил его с высокого, барного табурета на пол. Дальнейшее воспринималось смутно.
Несколько человек лупили сброшенного на пол парня с расчетливой яростью, на которую способны только профессионалы.
Виктор извивался на полу, стараясь избежать наиболее болезненных ударов. То, что подняться ему не дадут, – он понял сразу.
– Что вы делаете! Прекратите! – официантка от неожиданности и возмущения даже не поняла происходящего. Она выбежала из-за стойки, ухватила ближайшего громилу за руку, повисла на ней. – Прекратите же!
Поступок девушки, абсолютно нелепый, на мгновение ошеломил нападающих, но Виктору хватило и этого. Извернувшись между столами и стульями, он вскочил, подхватил ближайший табурет.
Громила встряхнул рукой, отбросив официантку, как крысёнка или хомячка: «Брысь, дура!»
Их было пятеро. Не накачанные дурным мясом пугала – дуболомы, а крепкие, сухие парни с движениями, перетекающими из одного в другое. От одного их вида, посетители, кажется, готовы были лезть под столы. И полицейского в баре, почему-то не было.
– Ловок, – в коротком слове старшего из пятёрки прозвучало насмешливое одобрение. Озлобленный работяга, даже вопреки фактам, не вызывал опасений у профессиональных бойцов. – Только имей ввиду, малыш, это предупреждение – последнее!
– Вали! – с издёвкой засмеялся в ответ Вик. – Не забудь дружку премию выписать! Если бы он девчонку ударил, – вы бы отсюда живыми не вышли. Это не предупреждение, это факт!
– Твоё дело, – усмехнулся горячности дохляка старший. – Пошли, парни. Мы свою работу выполнили.
Виктор проводил их глазами, медленно и неуверенно поставил табурет у стойки. Мысль привычно обкатывала угрозу бойца: «последнее предупреждение…». Что за ним? Выстрел в спину в тёмном переулке? Ну, после расстрела в чеке, это смешно. Арест? Стоп. Для ареста, всё-таки нужен повод, а он Вик, такого повода не даст. Или…повод не нужен? Как это он забыл, что находится под следствием…
– Мастер Вик, как вы?
Виктор почувствовал, что краснеет. Думает об ерунде, а о главном, – забыл.
– Всё в порядке, мисс Энн. Благодаря вам, всё в порядке.
– Что вы, мастер Вик, я только хотела…
– Это грубая и безжалостная правда, мисс Энн, – перебил девушку Виктор. – Только благодаря вам со мной всё в порядке. Кстати, как вы? Сильно ударились?
– Да нет, ничего, он только толкнул… – смущение охватывало девушку всё сильнее, а Виктор, как нарочно, говорил громко, в полный голос, чтобы все слышали:
– Мисс, Энн, давайте отбросим ненужную скромность и честно признаем, что в этом заведении вы – самый смелый человек.
– Я? Нет, но…
– Посмотрите вокруг, мисс Энн. Защитник порядка удрал загодя, здоровые парни попрятались под столы. Вы одна не струсили и не растерялись.
– Но он же отшвырнул меня…
– Отшвырнул, потому, что не посмел ударить. И ушёл, когда понял, что нас с вами – двое. А их, между прочим, было пятеро!
– Что ты плетёшь, Молния, – не выдержал самый здоровый из посетителей. – Ты что? Не понял, кто это был?! Да они, впятером, нас бы всех штабелями сложили!
– Поэтому ты полез под стол?
– Да не прятался я! – сорвался парень. – Я растерялся!
– Это другой разговор, – неожиданно для всех, согласился Виктор. – Растеряться было легко. Сидишь себе в баре, отдыхаешь, вдруг, заходят пять мясников и сходу, ни слова не говоря, начинают кого-то бить. Кстати, ты говорил, что знаешь этих уродов?
– Да не то, чтобы знаю, – смутился парень.
– Ты сказал…
– Да ладно, Молния, – вмешался другой рубщик. – Ты ещё новичок, немного не в курсе. Влад другое имел ввиду.
– Что именно? – не отставал Виктор. – Просветите новичка, парни.
– Это были бойцы из профсоюза, – вступила в мужской разговор официантка.
– Мисс Энн, – быстро подхватил реплику Виктор. – Вы, с вашей отвагой, опять всех выручаете. Но, может быть хоть сейчас, когда всё закончилось, мужчины тоже наберутся смелости? Хотя бы для того, чтобы открыть рот и объяснить мне: откуда взялись те парни?
– Из города прилетели, – ответил Влад. – Говорят, там при профсоюзе есть группа профессиональных бойцов.
– Точно! – воскликнул ещё один парень. – Я ведь их планер у конторы видел. Точно, их! Я ещё подумал: кого это черти принесли?
Их планер! Точно, их!
– О чём шум, мальчики, почему стулья на полу?
– А, мастер полицейский! – Вик мгновенно переключился на блюстителя порядка. – Проходите, проходите. Теперь здесь безопасно.
– Не дерзи, Молния, – строго одёрнул парня офицер. – А если что-то случилось, – рассказывай.
Загалдели все и наперебой: об избиении, об угрозе.
– Тихо! – рявкнул страж порядка. – Пусть отвечает пострадавший. Молния, тебя били? Отвечай!
– А что говорить, Мастер офицер, – зло огрызнулся Виктор. – Не мне надо отвечать, а вам. Парни – свидетели, – когда я к стойке подсел, – вы в баре были. Ну, сколько я просидел? Минут десять? Очень вовремя вы, мастер удалились. Ещё бы! Профсоюз-то у нас общий!
– Ты думай..!
Виктор не дал себя сбить:
– Второе: даже если мы все, скопом подадим заявление, то кого вы будете искать? Ребята у профсоюза планер видели. Сто против ста, – этих типов сейчас в посёлке и духу нет. В лицо их парни не очень хорошо разглядели. Я так вообще и не помню ничего! От побоев у меня туман перед глазами стоял. Не в синяках дело, мастер офицер. Чёрт с ними. Заживут! Вы лучше мне вот что объясните: за что меня отделали? За что прилюдно угрожали?!
– Не догадываешься?!
Виктор не уступал:
– За то, что местным хулиганам морды почистил? Было дело. Но, заметьте, мастер, вы мне за это слова не сказали. Потому, что по закону, сказать тут нечего.
– Много болтаешь!
– Это не преступление, мастер офицер. Кто из нас после рюмки потрепаться не любит?
– После какой рюмки! – не выдержал полицейский, заражаясь напором собеседника. – В твоём стакане ничего крепче минеральной воды не бывает! Я тоже не слепой! Вижу! На лице у тебя улыбочка, а в глазах – злость! Чего добиваешься, Молния?!
– Злость? Да, злость, – не уступал Виктор. – Только в чём проблема, мастер? Когда вас бьют, – вы сдачи даёте. А мы – не люди?! Нам – не больно?! Нам даже злость в глазах показать нельзя!
– Молния! Ты что? Совсем?! – возмутился страж порядка, видя, как нарастает напряжение в толпе и невольно ощущая неприятный холодок, ползущий от затылка между лопатками, по спине. Работяги теснились вокруг. Возбуждённые, озлобленные, готовые вот-вот сорваться. Не важно на ком.
Но не только человек видел и ощущал это, нездоровое возбуждение. Виктор, наконец-то сумевший разогреть толпу, тоже понял: довольно. Пока, рано.
– Ладно, мастер офицер, – он примирительно и панибратски хлопнул полицейского по плечу. – Я всё понимаю. Понимаю, что вас заставили, что вы, как и любой из нас боитесь потерять работу. Только, в отличие от нас, вы, мастер, ещё боитесь грязных чеков и тростника. А мы этого уже не боимся!
Полицейскому до жути хотелось скинуть руку работяги, оборвать его, но он действительно струсил и был рад, даже ценой унижения, обезопасить себя. Ход Виктора оказался опять верным. Глупого шума в баре не хотел никто. Толпа начала успокаиваться.
– Всё-таки поберечься тебе стоит, – наставительно заметил Влад и тут же, сочувственно спросил. – Здорово отделали?
– По голове крепко приложили. Причем, сразу. Потом – пустяки, – Вик завернул рукав, показал руку. – Видишь? Даже синяков нет. Я вёрткий.
– А как беречься собираешься, – спросил, поддерживая разговор, полицейский.
Виктор поправил табурет у стойки, сел на него боком, демонстративно поднял два пальца:
– Клянусь! Больше спиной к двери не сяду!
Общий смех окончательно разрядил обстановку.
Полицейский демонстративно хлопнул Виктора по плечу, – мстил за недавнее унижение:
–Хоть ты и отчаянный парень, Молния, а с головой дружишь. Уважаю, – он подтянул табурет, сел напротив Виктора. Когда же народ немного разбрёлся, спросил, между делом: – Как я понял, следы побоев с тебя снять не удастся?
– Похоже, что нет, мастер офицер, – равнодушно отозвался Виктор, прихлёбывая из стакана свежую минералку.
– Мне намекали…
– Мастер офицер, – перебил Виктор собеседника, – лучше бы не вам, а тем дуболомам намёк был сделан. Скажите, ну почему они ко мне прицепились? Потому, что не захотел к ним идти? Это же дурь, мастер офицер, чистая дурь.
– Пожалуй, – согласился полицейский, пытливо вглядываясь в собеседника, а тот продолжал:
– Что я такого из себя представляю. Работяга. Отрубил смену, посидел в баре, повеселил себя и окружающих. Сам себя не повеселишь, – никто тебя не повеселит. Кого всё это может беспокоить? Вас?
– Нет.
– Просто эти парни, мастер офицер, обнаглели от безнаказанности. Им всё сходит с рук. Вот вы сами видели, что люди – злые. А как им злыми не быть, если их постоянно дразнят? И даже если народ сорвётся, то кто пострадает? Работяги вроде меня? Такие служаки, как вы? Эти-то субчики в город умотают!
– Точно, – уже с откровенной досадой подтвердил полицейский. – Эти герои давно уже в городе сидят, а нам, всем за ними разгребай!