1.
дворовый снег в каштановых листах
серебряная зелень на кустах
и воробей приклеился к карнизу
и это все чем я теперь богат
и рад тому что этому я рад
и чту за дар октябрьские капризы
2.
настурция! настурция! какое слово терпкое!
в нем приглашенье в турцию и унция сурепки в нем
как будто принял порцию и шляюсь по всем улицам:
настурцию! настурцию! кричу – а бог волнуется
за мой рассудок смешанный с осенней желтой пеною
того гляди – насупится и даст под зад вселенной мне
и выгонит и выкинет туда где все пакуется...
«Ну вот – твоя настурция... Цветок невзрачный... Куцый...»
3.
я только пару слов!
о том что зол
на золото украденное всуе
наверно ветром под шумок покуда
я десять дней болел – он крал и крал
по листику детальке самородку
он не гнушался поднимать с земли
и обдирать срывать...
еще одна сворованная осень
как после пьесы – номерок в руке
но сыро и пустынно в гардеробе
4.
на мне тельняшка – в рыжую полоску!
и в левом ухе – новая серьга!
любимая! я твой хмельной матросик
забытый на чужбине впопыхах
оставленный в пустыне каракумьей
лежать под саксаулом на песке
три капельки любви в горящем трюме
и парусник двугорбый – вдалеке
5.
нет чтобы блюз на клавесине
иль артишок на мостовой –
мне выпал вечер темно-синий
над опустевшей головой
без мысли крохотной и века
серебреного рифмы без
как череп но без человека
как без сосны сосновый лес
как без любви пастель и пушка
без непременного ядра...
один – как волос на макушке
и вечер темный – как дыра