Эта трагикомическая история приключилась на Сахалине. На том самом, богом забытом острове, который воспели некогда в своих произведениях знаменитые русские писатели Антон Павлович Чехов и Валентин Саввич Пикуль.
Семья Бондаренковых, прогуливаясь в полном составе тёплым августовским вечером по улицам Корсакова, заприметила крутящегося возле автобусной остановки бесхозного дога. Дог был большой, мраморный. И, судя по оборванному поводку, вкупе с ухоженным внешним видом – недавно потерявшимся.
– Ну и что будем делать с ним, мать? – спросил у жены старший Бондаренков, когда подозванная свистом собака принялась доверчиво тереться об его ногу.
– Даже не знаю, Виталик, - развела руками Наталья Бондаренкова. – Смотри, какой умный – ластится! Интересно: чей он?
– Мама, папа! А давайте возьмём этого дога к себе домой! Не пропадать же собачке на улице? Пускай поживёт некоторое время у нас, пока мы не найдём его хозяев, – принялись наперебой канючить их дети-погодки Даша и Паша.
Семейство придерживалось прогрессивных взглядов на окружающую действительность, позиционируя себя в социуме любителями природы и животных. Потому, после непродолжительного родительского совещания, приблудившийся дог был приведён за обрывок поводка в двухкомнатную панельную «хрущовку» Бондаренковых. Кобелю определили угол в коридоре квартиры, куда постелили старое одеяло и поставили алюминиевую миску для кормёжки.
– Ну и сколько он у нас будет жить? Надеюсь это ненадолго? – поинтересовалась перед сном Наталья Бондаренкова, зевая и прижимаясь к любимому супругу в постели.
– Собака приметная. Городок у нас маленький. Завтра пораспрашиваем местных, проживающих в том районе и, наверняка, найдём хозяев, - обнадёжил жену Виталий. – Спи, утро вечера мудренее.
Однако ни завтра, ни последующие шесть дней не принесли ожидаемых результатов. Виталий с Натальей усердно опрашивали всех встречных и поперечных в радиусе километра от автобусной остановки, где был обнаружен дог. Респонденты в ответ либо отрицательно мотали головой, либо недоумённо пожимали плечами. Никто из жителей того микрорайона не располагал информацией насчёт владельцев «потеряшки».
Помогая родителям, к поискам подключились Даша и Паша. Дети написали от руки кучу бумажных объявлений, а затем расклеили их по фонарным столбам, заборам и подъездным дверям пятиэтажек Корсакова. Текст объявлений был примерно следующим: «В районе Автовокзала найден большой мраморный дог. Тех, кому он принадлежит, просим откликнуться и позвонить по указанным внизу номерам телефонов».
За первой неделей поисков незаметно прошла другая. Незаметно для собаки, но отнюдь не для самих Бондаренковых. К этому времени все члены семьи крайне утомились играть роль волонтёров. Дело в том, что пригретый в доме дог постепенно стал для своих спасителей тяжёлой обузой. Во-первых, он ел за двоих. А когда не ел, то громко выл и царапал когтями внутреннюю обивку входной двери. Во-вторых, он требовал к себе постоянного внимания. И если Даша или Паша не успевали рано утром вывести его на моцион, то справлял нужду прямо в коридоре. В-третьих, из-за всех вышеперечисленных проблем, Бондаренковы перестали выспаться по ночам и начали постоянно ссориться между собой.
Неудобства совместного существования с догом были очевидны. Но не выгонять же из-за временного дискомфорта бедное животное обратно на улицу? Расписаться в собственном бессилии Бондаренковы не могли. Также как не могли проявить бессердечие по отношению к собаке, которую сами же и привели к себе в дом. Всё-таки имелись у людей моральные принципы. Из создавшейся ситуации нужно было срочно искать какой-то выход. И Бондаренковы, вновь собравшись на семейный совет, крепко призадумалась.
Мозговой штурм длился долго. В конце концов, пальму первенства отдали варианту Даши и Паши, которые предложили сплавить псину одному общему знакомому семьи. Звали этого знакомого - Алексей Николаевич Тарарыка. Проживал он в соседнем от Бондаренковых доме и слыл добродушным и безотказным человеком. Все в округе называли его запросто по отчеству: Николаич.
Не откладывая дела в долгий ящик, Бондаренковы вместе со злополучным догом отправились на поклон к соседу. Николаич на тот момент квартировал бобылём-одиночкой. Открыв дверь, он, конечно, удивился многочисленности прибывшей делегации, однако виду не подал и даже отнёсся к озвученной ему ситуации с пониманием, пообещав подержать собаку некоторое время у себя дома. Тем более, визитёры благоразумно подкрепили свою просьбу небольшой денежной дотацией.
– Николаич, золотой, это ненадолго. Пару-тройку дней – не больше. Мы уверены, что хозяева дога скоро найдутся, - клятвенно заверили Бондаренковы.
– Ну, хорошо, хорошо. Пускай поживёт у меня ваша псина. Вдвоём всё веселее будет, чем одному, - благосклонно махнул рукой Николаич, лишь бы поскорее отвязаться от непрошеных гостей. Он мучился сильным похмельем, а на кухне ждала початая бутылка водки.
Облегчённо выдохнув, после сброшенной на чужие плечи тяжёлой ноши, Бондаренковы вернулись к себе в «хрущовку» с твёрдой решимостью, во что бы то ни стало, в ближайшие дни отыскать настоящих хозяев собаки. Назавтра Виталий и Наталья опять прошерстили район автовокзала, а благодаря рукописному творчеству Даши и Паши по Корсакову прокатилась новая волна расклеенных объявлений. Однако все приложенные Бондаренковыми усилия оказались напрасными.
Таким образом, минула ещё одна неделя безрезультатных поисков. И тут уже взвыл непосредственно Николаич. Появившись однажды под вечер в нетрезвом виде на пороге дома Бондаренковых, он сообщил им прямым текстом:
– Да ну его на хрен, вашего дога! Забирайте свою псину обратно! Жрёт, как конь и так же, как конь серет! Устал я вашу скотину сначала кормить, а потом ещё и убирать круглосуточно за ней!
– Николаич, его просто надо выгуливать утром и вечером. Он тогда на улице все свои дела делать будет, - попытался вразумить недовольного соседа Виталий Бондаренков.
- Я его ещё и выгуливать каждый день должен!? Мне что: заняться больше нечем!? Вы, вообще, просили всего на пару дней приютить, а уже целая неделя прошла! Забирайте собаку обратно – я к ней в прислугу не нанимался!
– Ну, Николаич! Ну, потерпи ещё немного, пожалуйста! Скоро обязательно найдутся хозяева дога, и они отблагодарят тебя. Ты же видишь: собака дорогая – ну не может такого быть, чтобы никто её не искал! – принялись наперебой упрашивать-уговаривать соседа все члены семьи Бондаренковых.
– Да на кой чёрт мне это нужно? Опять же: содержать такого проглота довольно накладно, - недвусмысленно намекая на материальную помощь, артачился Николаич.
– Держи вот денег - купишь псу мясных консерв, а себе водки и закусь, - правильно понял намёк старший Бондаренков. Николаич тяжело вздохнул и не в силах отказаться от достаточно веского аргумента, взял протянутые ему купюры.
Между тем, прошёл месяц. Хозяева собаки так и не разыскались. Что касается Николаича, то он отчасти смирился с навязанным ему четвероногим другом. И даже придумал ему кличку – Фидель. В честь легендарного кубинского команданте Фиделя Кастро. Правда, при всём этом Тарарыка не забывал регулярно навещать в конце недели Бондаренковых для получения от них очередной порции обещаний и денег.
Как-то раз Николаич выпивал у себя дома с сослуживцем по работе корейцем Нгуеном. Их, корейцев, на Сахалине – пруд пруди. Можно сказать, практически ассимилировалась азиатская нация в жизнь российского полуострова.
Так вот: уселись, значит, мужики на кухне, разлили водочку по стаканам, а невыгулянный дог принялся громко выть и крутиться у них под ногами. Короче, требовать, как обычно, к себе внимания.
– Чито за глюпый пьёс? Откуда он ваабщье у тебя взялся? – кивнул в сторону надоедливой собаки Нгуен.
– Фидель то? Ох, и не говори! Свалилась скотина вредная на мою голову и теперь не знаю, как от неё избавиться! – развёл огорчённо руками Николаич и поведал историю про затянувшуюся на целый месяц услугу для Бондаренковых.
– Послюшай, Лиоша. Могу помочь тебе. Давай я приготовлью из твоего дога вкусное мьясо, - проникшись проблемой своего собутыльника, предложил кореец. При этом на его узкоглазом лице не дрогнул ни один мускул.
– То есть, как это приготовишь? – немного опешил от подобного предложения Николаич.
– Да вот так! Завалью его сейчас по-тихому и потушу прямо здесь в кастрюле со специями. Быль мраморный дог – станет мраморное мьясо. Шикарная закуська для нашего стола получится.
– А давай! – махнул рукой, уже хорошо поддатый, Николаич. – Надоел мне этот зверь до чёртиков! И главное: прошу ведь забрать его обратно – не забирают.
Сказано – сделано. Нгуен быстро и со знанием дела оприходовал собаку.
– Тут тебе недели на две хватит. Хочешь – суп кя-дя вари, хочешь – гульяш делай, - расфасовывая по пакетам части того, что ещё недавно было догом, – с довольным видом сообщил кореец.
- Ну, хоть какая-то компенсация за все мои мучения. Грех, конечно, мы с тобой сотворили, Нгуеша. Всё водка эта проклятущая виновата! Э-э-эх! Давай, выпьем за упокой Фиделевой заблудшей души! Помянём, так сказать, животину! – поднял налитый стакан Николаич.
– Ты, Лиоша слишком впечатлительный чиловьек. Собаки для того и существуют, читобы их есть. Я тебе сичас такой дженгол сделаю, чито ты просто пальчики оближешь! – успокоил своего собутыльника Нгуен.
- Азия-Евразия! Это что ещё за безобразие? Давай только безо всяких выкрутасов с твоей исторической родины! Обещал же просто приготовить мясо со специями, - запаниковал Николаич.
- Дженгол и есть мьясо со специями. Традиционное блюдо нашей корейской кухни. Чего ты так распереживался, Лиоша? Вот если бы я тебе хванъкусин предложил приготовить – тогда другое дело.
– Совсем меня запутал. Тут-то в чём подвох? Давай, растолкуй, басурман!
- Понимаешь: хванъкусин - особьенное блюдо. У нас считается настоящим деликатесом. А вот ты навряд ли будешь его кушать. Потому что это собачий член с яйцами, - с невозмутимым лицом пояснил кореец.
- Тьфу, на тебя! – плюнул в сердцах на пол Николаич. – Это ж надо такое удумать: причиндалы собачьи есть! Готовь нормальную пищу, извращенец! Зря, что ли Фиделя порешили!?
Третью бутылку водки Нгуен и Тарарыка откупорили уже под превосходно потушенное корейцем мясо дога. Если вдруг наш читатель подумал, что на этом душещипательная история про судьбу мраморного дога подошла к своему логическому завершению, то он глубоко ошибается.
В самый разгар трапезы в дверь квартиры Николаича позвонили. Тот, как раз произносил тост, разглагольствуя на тему нерушимости российско-корейской дружбы народов. Настойчивые трели звонка оборвали поток мысли оратора на полуслове.
– Кого там ещё черти принесли? – ругнулся Тарарыка и, поставив на стол не допитую порцию водки, отправился открывать дверь. Оказалось: за дверью его ждала целая толпа народа, возглавляемая супругами Бондаренковыми. Все незваные гости были радостно возбуждены.
– Вот, Алексей Николаич! Говорил же тебе – такую собаку обязательно будут искать! И ведь прав я оказался, прав! Нужно было только немного потерпеть. Зато теперь мы все вместе совершили большое доброе дело! - полез к Тарарыке с объятиями Виталий Бондаренков. После того, как унялись ликующие возгласы и приветствия стоящих на лестничной площадке людей, выяснилось, что, наконец-то, нашлись хозяева мраморного дога.
- Знакомься: Илья Борисович и Эмма Леонидовна. Между прочим – ответственные научные работники, – поочерёдно представил их Николаичу с довольным видом Бондаренков.
Научные работники, солидная супружеская пара средних лет, выглядели немного растеряно и смущённо. Видимо, осознавая какую ответственность они взвалили на плечи Николаича во время своего отсутствия.
- Понимаете: мы были вынуждены улететь на материк по работе. Нас с мужем пригласили на международный симпозиум. А Лорда, так зовут нашу любимую собаку, пришлось оставить под присмотром старенькой бабушки, моей мамы. И надо же было такому случится, что во время одной из прогулок он погнался за кошкой, сорвался у неё с поводка и убежал! Мама у меня - пожилой человек, ей в ноябре уже семьдесят восемь исполнится. Поэтому она тогда так перепугалась, что после полученного стресса даже не стала искать убежавшего Лорда, - извиняющимся тоном объяснила Эмма Леонидовна.
В общем, хозяева дога только на днях вернулись обратно в Корсаков и, конечно, первым же делом принялись разыскивать своего питомца. В процессе поисков они наткнулись на развешенные по столбам города объявления Бондаренковых. Те, соответственно, привели их прямиком к Николаичу.
– Мы так рады, так рады! Вы даже себе не представляете, как мы вам благодарны! Ну и где же наш Лорд? Ведите нас скорее к нему! – тряся руку впавшего в ступор Николаича, рассыпались поочерёдно в любезностях Илья Борисович и Эмма Леонидовна.
– Так это… Поздно уже. Мы как раз его дожираем, - ответил им вышедший из кухни и обгладывающий собачью косточку Нгуен. Возникшая после этих слов корейца пауза, была, наверное, похлеще, чем в концовке гоголевского «Ревизора».