Рис.12. Колонна немецких штурмовых орудий StuG III на Северном Кавказе. Лето 1942 г.
Игорь АБРОСИМОВ
КАВКАЗСКИЙ УЗЕЛ: НИ ШАГУ НАЗАД !
Боевые действия Красной Армии летом и осенью 1942 года на Кавказском направлении
IV. Битва за Кавказ началась (ч. 3)
Войска Северо-Кавказского фронта отступали в августе 1942 г. к западным предгорьям Северного Кавказа, но им удавалось, несмотря на неудачный исход происходивших боестолкновений, сдерживать противника. В то же время восточная часть, грозненское направление, осталось практически оголенной(см. карту-схему Примечания IVа - http://proza.ru/2020/04/03/2165). Большинство отходивших в этом направлении соединений 37-й армии оказалось в небоеспособном состоянии. Положение Закавказского фронта под командованием генерала армии И.В.Тюленева, который должен был дать отпор противнику, стремительно продвигавшемуся к Грозному, с каждым днем осложнялось.
Тем не менее, надо признать, сообщал в Ставку Тюленев, что 37-я армия под командованием генерал-майора П.М.Козлова свою задачу выполнила и до самых северных предгорий Главного Кавказского хребта противостояла натиску врага. Отдельные части и подразделения 37-й армии, которые возглавлялись волевыми и инициативными командирами, отступая с рубежа на рубеж, держали под огневым воздействием наседающего противника и обеспечивали таким образом отход тылов Северо-Кавказского фронта. Вдоль железной дороги Армавир - Прохладный отходили не только тыловые формирования, но гражданское население, различные учреждения и организации. Движение железнодорожных эшелонов, автомобильного и других видов транспорта было беспрерывным, этим же путем шли в пешем строю саперные и строительные части, уходило гражданское население.
Закавказский фронт был образован в мае 1942 г. на базе Закавказского военного округа. В 1941-1942 гг. округ отправил в действующую армию десятки подготовленных частей и соединений, сотни маршевых подразделений, поэтому в мае Закавказский фронт располагал ограниченными силами - 13 стрелковыми дивизиями и 5 стрелковыми бригадами, кавалерийской дивизией, 2 УРами, 3 танковыми бригадами, которые прикрывали по периметру все Закавказье. Войска объединялись в 45-ю и 46-ю армии, развернутые вдоль границы с Турцией и Ираном и охраняли черноморское побережье. В июне по указанию командования Закавказского фронта соединения 46-й армии приступили к построению оборонительных порядков на перевалах Главного Кавказского хребта. Тогда же управление 44-й армии, выведенное их состава Северо-Кавказского фронта и переданное Закавказскому фронту, готовило оборону на дальних подступах к Баку. Армия объединила 3 стрелковые дивизии и 2 стрелковые бригады. Кроме того стрелковая дивизия и две кавалерийские дивизии фронтового подчинения дислоцировались в Иране. Состояние войск фронта, не имевших боевого опыта и слабо укомплектованных материальной частью, находилось на низком уровне. Более половины соединений и частей фронта были сформированы с февраля по июнь 1942 г. и состояли из необученного личного состава, не были сколочены и не готовы к боям.
По мере развития наступления противника в состав Закавказского фронта включались дополнительные соединения. На грозненском направлении для противодействия наступлению 1-й танковой армии генерал-полковника Э. фон Клейста директивой командующего Закавказским фронтом от 2 августа на рубеже реки Терек развертывались войсковые соединения, которые объединялись управлением 9-й армии - стрелковый корпус трехбригадного состава, три стрелковые дивизии и стрелковая бригада. Управление армией было передано из резерва Северо-Кавказского фронта и переброшено в район Беслана. 7 августа в телеграфных переговорах с Генштабом И.В.Тюленев информирует, что командующий армией генерал-майор Ф.А.Пархоменко «ввиду слабого руководства» снят им с поста и заменен генерал-майором В.Н.Марцинкевичем, исполнявшим ранее должность командующего 24-й армией.
Угрожающий характер обстановки на грозненском направлении заставил принять и другие срочные меры с целью повлиять на ситуацию. В частности, создавались и выставлялись по дорогам заградотряды с задачей остановить отступающих и использовать их в общей системе обороны. И.В.Тюленев, на котором лежала теперь вся ответственность за стабильность обороны на этом направлении, в телеграфных переговорах с Генштабом 12 августа донес в Ставку ВГК: «Исключительный хаос и бесплановость отхода разрозненных частей бывшего Южного и частично Северо-Кавказского фронтов. Отходящие подразделения не знают направление своего движения и, тем более никто не знает своих боевых задач. В результате этого неожиданно обнаруживается в различных населенных пунктах скопление обезоруженных людей, объясняющих свое состояние тем, что они не успели сформироваться. Полное пренебрежение с их стороны маскировкой и дисциплиной. Принятыми мерами выведено за линией фронта до 4500 без материальной части танкистов различных танковых бригад, 40 батальонов авиационного обслуживания, 8-я саперная армия до 28 тысяч и другие остатки частей».
Между тем из личного состава частей 24-й армии, находившейся на укомплектовании в резерве Северо-Кавказского фронта, был срочно сформирован сводный моторизованный отряд под командованием майора Корнеева в составе четырех мотострелковых рот общей численностью 542 чел. и 6-ти орудийной артиллерийской батареи, который поступил в оперативное подчинение 9-й армии и выдвигался в район Буденновска с задачей занять оборону на р. Кума. Для организации подвижной обороны по рубежу р.Кума от Буденновска на запад вплоть до Пятигорска, что обеспечивало стык Северо-Кавказского и Закавказского фронтов, к 5 августа была сформирована и занимала позиции оперативная группа под командованием инспектора кавалерии Закавказского фронта генерал-майора Г.Т.Тимофеева - Новочеркасское кавалерийское училище (полковник И.П.Калюжный) в составе четырех сабельных и двух пулеметных эскадронов с минометно-артиллерийским дивизионом (9 - 45-мм и 76-мм пушек, 30 батальонных 82-мм и ротных 50-мм минометов), сводный батальон курсантов Полтавского военно-тракторного училища (подполковник В.А.Каневский), 26-й учебный мотоциклетный полк (подполковник Н.Т.Петренко), четыре артиллерийских батареи (всего 16 - 45-мм и 76-мм пушек) Ростовского артиллерийского училища, две пулеметные роты Орджоникидзевского пехотного училища, слушатели курсов «Выстрел», а также сводные мотострелковый и минометный (16 батальонных 82-мм минометов) батальоны. Группа усиливалась 36-м (майор В.Д.Кондратьев) и 41-м (подполковник П.Ф.Кононенко) дивизионами бронепоездов (всего 4 легких бронепоезда). Под оперативное руководство Тимофеева поступала также 11-я дивизия НКВД (полковник И.Ф.Хазов), подчиненная 37-й армии, в составе трех стрелковых и кавалерийского полков, которая занимала оборону на подступах к Минеральным Водам и Ессентукам. Отряду майора Корнеева и оперативной группе генерал-майора Тимофеева во взаимодействии с отступающими частями 37-й армии поручалось упорным противодействием продвижению противника дать возможность и время для приведения в готовность рубежей обороны на реках Баксан и Терек и заполнения их боеспособными войсками.
В боях отличились подразделения Новочеркасского кавалерийского училища, которые выступили из Пятигорска, где училище находилось в эвакуации, и общим количеством около 1300 чел. в ночь на 4 августа заняли оборону на реке Кума. Вывод на фронт был проведен по боевой тревоге без должной подготовки и организации баз боевого и продфуражного довольствия. Тылы и основная база училища после выступления личного состава на фронт оставались в Пятигорске, они были явочным порядком подчинены и использованы командованием 9-й армии.
Несмотря на неблагоприятные условия при введении в бой, имея открытые фланги, курсанты-кавлеристы прикрыли подходы к Минеральным Водам и на исходе дня 8 августа достойно встретили наступавшие танки и мотопехоту противника. Бой училища в районе Миниральных Вод не только задержал продвижение немцев, но обеспечил следование всех железнодорожных эшелонов, находящихся на станции Минеральные Воды, в направлении Георгиевск – Прохладная.
Утром 9 августа в районе моста через реку Куму, в направлении главного удара противника, две атаки батальона мотопехоты, поддержанных шестью танками, были успешно отбиты. После полуторачасового боя во избежание выхода противника на южный берег Кумы, когда два немецких танка уже находились на мосту, по приказу начальника училища полковника Калюжного под ураганным огнем мост был взорван. Во второй половине дня немцы предприняли очередную попытку прорваться на южный берег реки, но вынуждены были вернуться на исходные позиции.
Потерпев ряд неудач при форсировании Кумы, противник нанес очередные удары во фланги боевых порядков курсантов-кавалеристов. Отбросив и буквально рассеяв 17-ый кавалерийский полк 11-й дивизии НКВД, занимавший растянутые позиции и имевший лишь огневую связь с левофланговыми подразделениями училища, немцы начали охват курсантских оборонительных порядков с тыла. Одновременно, используя разрыв в 12 - 15 км с оборонительным рубежом сводного батальона Полтавского военно-тракторного училища справа, в охват двинулась группа автомашин с пехотой и несколько танков противника, что создало реальную угрозу полного окружения. Однако до вечера, имея на флангах и в тылу крупные силы врага, несмотря на непрерывный артиллерийский и минометный обстрел и атаки отдельных групп пехотинцев, курсанты с занимаемых позиций не отошли. К 19 час., используя для укрытия разрушенные строения Минеральных Вод и складки местности, училище под перекрестным огнем в течение более двух часов выходило из боя, а фактически прорывалось из окружения. Только с наступлением темноты от противника все же удалось оторваться.
Сохранив боеспособность, курсантские эскадроны отступали через район Горячеводска к реке Баксан, но 14 августа, упредив кавалеристов, немцы отрезал пути их отхода. Вырываясь из окружения с боем и маневром, уклоняясь от огня в складах местности, кукурузных полях, прибрежных лесах, подразделения училища самостоятельными колоннами вечером и ночью вышли к Баксану и форсировали реку. 16 августа, выполняя боевое распоряжение штаба 37-й армии, училище заняло позиции, прикрыв правый фланг отходящей армии и ее стык с частями 9-й армии.
Помимо Минеральных Вод, упорное сопротивление наступающему противнику в эти дни было оказано в районе Пятигорска, где по состоянию на 6 августа находилось около 2500 бойцов и командиров, в основном тыловых частей и подразделений, а также оставалось до 600 курсантов Полтавского военно-тракторного училища. Не более 1100 из них, в т.ч. курсанты, были вооружены винтовками, ручными пулеметами и несколькими противотанковыми ружьями, остальные оказались совершенно безоружными. Есть сведения, что некоторые командиры, проявляя личную инициативу, изымали оружие и боеприпасы у отступавших групп военнослужащих и снабжали таким образом своих подчиненных. Несмотря казалось на непреодолимые трудности, в течение двух дней – 9 и 10 августа, в основном силами курсантских рот, в городе и окрестностях шли упорные бои с передовыми частями 3-й танковой дивизии.
Продвижение 40-го танкового корпуса, главной ударной силы группы армий «А», тормозилось как сопротивлением советских войск, так и постоянной нехваткой горючего. Командир корпуса генерал танковых войск Л.-Г. фон Швеппенбург вынужден был неоднократно останавливать боевые и транспортные машины в ожидании подвоза заправок. 13 августа 40-й танковый корпус наступал вдоль горного хребта на Прохладный и Нальчик, имея 3-ю танковую дивизию на правом фланге и 23-ю танковую дивизию - на левом. Город Прохладный после уличных боев 28 августа был оставлен курсантами сводного батальона Полтавского военно-тракторного училища. По указанию командования фронтом командующий 9-й армией в тот же день организовал захват Прохладного силами 151-й стрелковой дивизии (полковник В.П.Колесников), которая вводилась в бои, переброшенная после окончания формирования из Сумгаита в Азербайджане. В ночь на 30 августа немцы сильной контратакой вновь ворвался в город. Но дальнейшие попытки наступления вдоль железной дороги от Прохладного на Орджоникидзе успеха противнику не принесли.
Таким образом, маршевые группы 23-й и 3-й танковых дивизий 40-го танкового корпуса, захватив 8 - 10 июля Минеральные Воды, Пятигорск, Ессентуки, Кисловодск, а затем Прохладный, отбросили в предгорья Главного Кавказского хребта части оперативной группы генерала Тимофеева, а также обескровленные после окружения севернее Сальска и стремительного отступления на юг соединения 37-й армии. Даже 347-я стрелковая дивизия полковника Н.И.Сильвестрова, которая вырвалась из окружения в сравнительно боеспособном состоянии, не имея возможности вступать в серьезные боестолкновения с ударными группами танковых дивизий, была отведена для приведения в порядок, пополнения и получения нового вооружения. Дивизия насчитывала в составе управления, тылов дивизии и остатков двух стрелковых и артиллерийского полков всего 1350 чел., причем вооружение ограничивалось 7 ед. 76-мм пушек дивизионной и 3 ед. 76-мм и 45-мм пушек полковой артиллерии, 7 ед. 82-мм минометов, 13 ПТР, 9 станковыми пулеметами. Только 15 августа, после непродолжительной передышки, 347-я стрелковая дивизия смогла занять тыловой рубеж обороны южнее Орджоникидзе, прикрыв Военно-Грузинскую дорогу.
Если 347-я стрелковая дивизия, находясь в резерве, получила непродолжительную передышку, то остальные соединения 37-й армии собирали рассеянный при отступлении личный состав и получали пополнения, не выходя из непрерывных боестолкновений с противником. Так 2-я гв. стрелковая дивизия под командованием полковника К.П.Неверова, отступая, вынуждена была вести активные боевые действия. Развернутая на правом фланге армии, дивизия с боями через калмыцкие степи выходила на просторы Ставрополья, пытаясь закрепиться по берегам озера Маныч-Гудило и реки Маныч. Окружение основных сил 37-й армии севернее Сальска, отступление выходивших из кольца дезорганизованных войск и прорыв противника к Ворошиловску (Ставрополю) заставили командование отдать 4 августа приказ о срочном отводе дивизии к Невиномысску с глубиной отскока сразу на 200 км.
К тому времени дивизия насчитывала всего около 1300 чел. личного состава и занимала полосу обороны, растянутую на 135-км. Противник практически не проявлял активности в полосе обороны соединения, которое при подобной численности и крайне низкой плотности построения боевых порядков могла выдержать столкновения лишь с малочисленными заслонами врага. При этом риск полного окружения по мере продвижения противника в юго-восточном направлении становился очевидным, что и вызвало необходимость спланировать столь значительную глубину отступления без занятия промежуточных рубежей. Стремительность броска привела к тому, что получив задачу занять оборону восточнее Невиномысска, полковник Неверов собрал поначалу на новых рубежах развертывания лишь один стрелковый полк численностью до 200 активных штыков, артиллерийский полк в составе 6 дивизионных 76-мм пушек с сокращенными до трех человек расчетами на орудие, истребительно-противотанковый дивизион с 4 противотанковыми 45-мм пушками и минометный дивизион с 12 полковыми 120-мм минометами.
Танковые и моторизованные части противника, продвигавшиеся в направлении Минеральных Вод, выдвинули для прикрытия от нападения справа танковый заслон, с которым завязали бой наскоро окопавшиеся гвардейцы. Им удалось поджечь один танк, после чего немцы, не втягиваясь в дальнейшие бои, дальше не пошли. Бесперспективность пребывания на занимаемых рубежах с мизерными силами и без обеспеченного стыка с соседями вынудила части 2-й гв. стрелковой дивизии, вступая в непродолжительные кровопролитные боестолкновения, продолжить отход к Черкесску и далее к Кисловодску, а затем по дороге к Нальчику.
12 августа командир дивизии получил приказ занять оборону на реке Малка и всеми силами не допустить прорыва противника через реку к Нальчику. К тому времени удалось собрать все три стрелковых полка, что помогло организовать если не сплошной рубеж вдоль речного берега, то отдельные узлы сопротивления на наиболее возможных направлениях вражеских ударов. Общая численность активных штыков, обороняющих узлы сопротивления, не превышала 270, на вооружении которых имелось 5 ручных, 3 станковых и 2 крупнокалиберных пулемета при 16 противотанковых ружьях и 4 противотанковых 45-мм пушках, 6 дивизионных 76-мм пушках и 6 полковых 120-мм минометах. Артиллерийских боеприпасов в дивизии почти не было.
Учитывая реальные силы, задача, которую поставили соединению, оценивалась как очередная оборонительная демонстрация с целью замедлить продвижение врага и выиграть этим время. Гвардейцы дрались упорно, но при отсутствии снарядов и мин сдержать противника не смогли. Не помогли и пополнения, посланное по приказу штаба фронта, в частности, 200 чел. из состава выходившей из окружения и расформированной 41-й мотострелковой бригады. 2-й гв. стрелковой дивизии, общая численность которой не превышала, несмотря на пополнения, 900 чел., пришлось отступить за реку Баксан. В ночь на 14 августа за самовольный отход от Малки командир дивизии полковник К.П.Неверов был арестован, судим и приговорен к расстрелу, Приговор трибунала командование не утвердило, заменив его 10 годами заключения с отсрочкой отбывания наказания. В командование 2-й гв. стрелковой дивизией вступил генерал-майор Ф.В.Захаров. Тогда же дивизия была пополнена за счет расформированной 230-й стрелковой дивизии, которой ранее Захаров командовал.
В итоге после отступления с более или менее организованным сопротивлением лишь на отдельных участках фронта соединениям 37-й армии удалось во второй половине августа закрепиться на рубежах реки Баксан. В состав 37-й армии вошли части оперативной группы генерала Тимофеева, командование которой не имело штаба, средств связи, подразделений обеспечения и не могло поэтому нормально управлять боем. Попытки немцев силами 23-й танковой дивизии, а также подошедшей к району боев 2-й румынской горнопехотной дивизии прорваться к Нальчику не удались. В положении Закавказского фронта после 17 августа наступил наконец перелом, отныне враг продвигался вперед, преодолевая крепнувшее противодействие Красной Армии при растущих собственных потерях. Символично в связи с этим, что 26 августа во время выезда на передовую в районе Прохладного попали под обстрел и погибли командир 23-й танковой дивизии генерал-майор Э.Мак и несколько сопровождавших его офицеров.
Прекратив атаки на нальчикском направлении, противник приступил к концентрации сил для удара на Моздок. Передовые части 1-й танковой армии вышли на моздокское направление 20 августа. Три дня сводный отряд майора Корнеева, курсанты Ростовского артиллерийского училища и части 26-й запасной стрелковой бригады удерживали врага на подходах к Моздоку. В боях отличился личный состав 20-го отдельного тяжелого бронепоезда, вооруженного двумя 107-мм пушками и станковыми пулеметами, в т.ч. счетверенными зенитными, который отражал атаки танков и пехоты противника, а затем, прикрывая отход Ростовского артиллерийского училища, остановил противника у станции Осетинская. После отхода бронепоезда к Моздоку, вечером 23 августа, он был атакован большой группой танков (до 40 танков PzIII и PzIV). Под удар попал также пришедший на помощь легкий бронепоезд 19-го дивизиона бронепоездов, которым командовал капитан И.П.Кучма. Когда 20-й бронепоезд был поражен огнем танковых пушек и на бронеплощадках, охваченных пламенем, стали рваться боеприпасы, личный состав, вооруженный гранатами и стрелковым оружием, продолжил бой, заняв оборону на пути немецких танков и пехоты. В бою погибло большинство членов экипажа бронепоезда во главе с командиром капитаном С.Н.Бородавко и комиссаром политруком Г.Р.Абрамовым. Прямыми попаданиями вражеских снарядов был выведен из строя, а затем уничтожен также легкий бронепоезд.
23 августа 3-я и 13-я танковые дивизии (последняя также была передана в состав 40-го танкового корпуса) и 111-я пехотная дивизия развернули наступление на Моздок. Город оборонял частью сил 11-й гв. стрелковый корпус. Основные силы корпуса с 8 августа развертывались на противоположном, южном берегу Терека, используя водную преграду как возможность построения надежных оборонительных рубежей. Непосредственно город на северном берегу защищали лишь ограниченные силы, которым 25 августа под ударами 3-й танковой дивизии, сведенной в две боевые группы на основе 384-го и 3-го мотопехотных полков, поддержанных танковыми батальонами 6-го танкового полка и механизированными дивизионами 75-го артиллерийского полка, после трехдневных уличных боев пришлось оставить Моздок и отойти на южный берег. Одновременно боевая группа из состава 13-й танковой дивизии на основе 43-го мотоциклетного батальона прорвалась к Тереку в 30 км западнее, а части 3-й танковой дивизии выходили к реке восточнее Моздока, в районе Ищерской. Таким образом противнику удалось выйти к Тереку на широком фронте.
Полностью овладев левыми берегами рек Терек и Баксан, используя Моздок как базу для дальнейшего наступления, 1-я танковая армия фон Клейста начала подготовку к удару на Малгобек и прорыву к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам.
Положение войск Красной Армии облегчалось тем, что главные силы 4-го воздушного флота генерал-полковника фон Рихтгофена действовали в районе Сталинграда. В интересах 1-й танковой армии, развернувшей наступление на грозненском направлении, действовала 3-я группа 52-й истребительной эскадры III/JG.52. По штатам она должна была насчитывать 30 истребителей Bf109G, но в августе-сентябре численность исправных самолетов едва превышала половину. Однако, ввиду нехватки горючего на аэродроме Гонштаковка в районе Армавира чаще всего возможно было подготовить к полетам и задействовать не более двух пар истребителей. Кроме того совместно с III/JG.52 для борьбы с наземными целями в качестве штурмовиков и бомбардировщиков действовало до шести двухмоторных Bf110 из 1-й группы 1-й тяжелой истребительной эскадры I/ZG.1. Только изредка для усиления поддержки наземных сил, действовавших против войск Северной группы войск, командование 4-го воздушного флота направляло группы в составе до 10 пикировщиков Ju87D из 77-й эскадры пикирующих бомбардировщиков StG.77.
Таким образом, впервые после начала летнего наступления противника воздействие его ударной авиации на оперативно-тактическую обстановку резко сократилось, уменьшились возможности и для прикрытия собственных войск от ударов советских штурмовиков и бомбардировщиков. При этом с середины августа самолеты 4-й воздушной армии Северо-Кавказского (Закавказского) фронта выполняли ежедневно по 300 - 450 боевых вылетов. Правда численное преимущество советской авиации не могло быть в полной мере реализовано, т. к. далеко не все истребительные авиаполки 216-й, 217-й и 265-й истребительных авиадивизий были вооружены самолетами ЛаГГ-3, МиГ-3 и Як-1, также решающим образом уступавшим немецким Bf109G, а были оснащены устаревшими истребителями И-16. В качестве штурмовиков обычно использовались не Ил-2, а истребители-бипланы И-153 «чайка». Для ударов по местам скопления войск, механизированным колоннам и переправам направлялись бомбардировщики Пе-2 и ленд-лизовские А-20 «Бостоны». Однако, боеготовных Пе-2 и А-20 в составе 219-й бомбардировочной авиадивизии было явно недостаточно. Сказывались также широко известные недостатки в боевой подготовке летного состава, несовершенство тактики применения авиации и управления воздушными силами.
***
Для организации четкого оперативного управления войсками на правом крыле Закавказского фронта 9 августа Ставка приказала образовать Северную группу войск со штабом в Грозном. Полоса обороны группы войск составляла 400 - 420 км. При формировании командования и штаба группы использовалось управление 24-й армии и штаб расформированной Донской группы войск, командующим назначался генерал-лейтенант И.И.Масленников. Позднее командующий авиацией Закавказского фронта генерал-майор авиации К.А.Вершинин напишет: «Генерал-лейтенант И.И.Масленников, человек крутого, а порой и весьма сурового нрава. Возможно, эта черта его характера объяснялась критическим положением, в котором находились наши войска на подступах к Главному Кавказскому хребту». [IV-20] Все войска, в том числе отступающие части и отдельные группы военнослужащих восточнее Ворошиловска (Ставрополя), было приказано подчинить командованию Северной группы войск. Шло срочное приведение в порядок и доукомплектование частей и соединений, которые занимали рубежи обороны вдоль Терка и Беслана.
В состав Северной группы войск вошли 9-я и 44-я армии - 9 стрелковых дивизий и 5 стрелковых бригад, одна танковая бригада. Соединения 9-й армии к середине августа заняли рубеж по рекам Терек - Урух, где ускоренными темпами велись оборонительные работы. В течение августа армия пополнялась дополнительными формированиями. В состав Северной группы войск передали также 37-ю армию, которая оборонялась по реке Баксан на нальчикском направлении, прикрывая левый фланг группы войск.
Соединения и части 44-й армии, командующим которой 30 июля назначили генерал-майора И.Е.Петрова, ранее командующего обороной Севастополя, выдвигались из района Махачкала - Баку и занимали правое крыло Северной группы войск, вдоль Терека до Каспийского моря.
Части и соединения прибывали с советско-турецкой границы, Черноморского побережья, передавались из резерва Ставки. Переброска войск была связана со значительными трудностями. Единственная железнодорожная линия Баку — Ростов, на которую легла вся тяжесть военных сообщений была забита эшелонами с эвакуированным заводским оборудованием и населением, многие составы простаивали на запасных путях. Это лишало командование Закавказского фронта возможности свободно маневрировать войсками. Соединения, которые передавались из резерва Ставки, необходимо было перевозить из Астрахани водным путем по Каспию до Махачкалы, а затем перевозить по той же железнодорожной магистрали. При этом порты ни в Астрахани, ни в Махачкале не были приспособлены для погрузки - выгрузки войск и тяжелой техники.
Главный Кавказский хребет и оборона перевалов не входили в зону действий Северной группы войск. Для их обороны с 23 августа развертывались части 46-й армии, которая прикрывала границу с Турцией и побережье Черного моря в районе Сухуми - Поти. Армия находилась в непосредственном подчинении командования Закавказским фронтом и противостояла наступлению 49-й горно-стрелкового корпус под командованием генерала горных войск Р.Конрада. Корпусу ставилась задача наступать через Главный Кавказский хребет на Сухуми и Кутаиси.
С 1 сентября накануне новой серии наступательных операций противника, в подчинение Закавказского фронта поступила Черноморская группа войск, образованная из частей упраздненного Северо-Кавказского фронта. Силами 47-й, 56-й и 18-й армий (с левого фланга к правому) группа под командованием генерал-полковника Я.Т.Черевиченко оборонялась на новороссийском и туапсинском направлениях, а также прикрывала западную часть Главного Кавказского хребта. Черноморская группа войск должна была нейтрализовать действия 17-й полевой армии генерал-полковника Р.Руоффа, в задачи которой входили захват побережье Черного моря от Анапы до Поти и наступление на Батуми и Тбилиси. Командующим Черноморской группы войск был назначен
Северной группе войск, оказавшейся с сентября в эпицентре сражения за Кавказ, удалось выстроить к концу августа на фронте от Орджоникидзе и Нальчика до побережья Каспийского моря следующие боевые порядки, способные противостоять наступающей 1-й танковой армии фон Клейста:
4 4 - я а р м и я генерал-майора И.Е.Петрова - 414-я, 416-я и 223-я стрелковые дивизии, 9-я и 10-я стрелковые бригады, 84-я морская стрелковая бригада, 30-я и 110-я кавалерийские дивизии, 1196-й пушечный и 1230-й гаубичный артиллерийские полки, 103-й и 1115-й истебительно-противотанковые артиллерийские полки, 133-й минометный полк и 190-й, 195-й, 2-й, 350-й отдельные минометные батальоны, 44-й гв. минометный полк («катюши»), 44-й отдельный танковый батальон, 66-й дивизион бронепоездов, 17-й и 18-й отдельные бронепоезда НКВД. Армия оборонялась на правом фланге Северной группы войск с задачей прикрыть ее правый фланг вплоть до побережья Каспия и не допустить форсирования противником Терека с проникновения его в направлении Махачкалы. Подвижными группами (кавалерийские дивизии, бронепоезда) совместно с войсками Сталинградского фронта контролировался почти 300-км разрыв в боевых порядках войск между флангами Закавказского и Сталинградского фронтов и обеспечивалась безопасность железной дороги Кизляр - Астрахань, строительство которой было завершено в августе. Простиравшиеся в этом обширном регионе безводные калмыцкие и ногайские степи практически не имели населенных пунктов, что не позволяло держать большие гарнизоны, поэтому командованием и была организована оборона подвижными группами;
9 - я а р м и я генерал-майора В.Н.Марценкевича (с 3 сентября армией командовал генерал-майор К.А.Коротеев) - 151-я, 176-я и 389-я стрелковые дивизии, 11-й гв. стрелковый корпус (8-я, 9-я, 10-я гв. стрелковые бригады), 62-я морская стрелковая бригада, 68-й гв., 69-й гв. армейские и 93-й гв. корпусной артиллерийские полки, 98-й, 863-й и 1174-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 132-й минометный полк, 180-й, 339-й, 513-й отдельные минометные батальоны, 50-й гв. минометный полк («катюши»), 1258-й и 1260-й зенитные артиллерийские полки, 268-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 36-й и 42-й дивизионы бронепоездов обороняли основной, центральный участок на Моздокско-Малгобекском направлении по реке Терек;
3 7 - я а р м и я генерал-майора П.М.Козлова - 2-я гв., 275-я, 395-я и 392-я стрелковые дивизии, 11-я стрелковая дивизия НКВД, 127-й кавалерийский полк, 4-й гв. и 268-й армейские артиллерийские полки, 49-й гв. минометный полк и 259-й гв. минометный дивизион («катюши»), 537-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, обороняясь на левом фланге группы, должна была удерживать Нальчик и не допускать противника за реку Баксан. После потери Ставрополя и кровопролитных сдерживающих боев войска армии закрепились на рубеже Баксана. 11 августа армия была переподчинена командованию Северной группы войск;
р е з е р в командования группой - 10-й гв. стрелковый корпус (4-я, 5-я, 6-я, 7-я гв. стрелковые бригады; передан в нач. сентября в состав 44-й армии), 89-я, 347-я и 417-я стрелковые дивизии, 9-й гв. корпусной артиллерийский полк, 92-й, 117-й и 140-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 49-й гв. минометный полк и 259-й гв. минометный дивизион («катюши»), 203-й, 234-й, 504-й и 540-й отдельные зенитные артиллерийские дивизионы, 52-я танковая бригада, 249-й, 258-й и 563-й отдельные танковые батальоны;
.
5 8 - я а р м и я генерал-майора В.А.Хоменко (с 10 августа командовал Махачкалинской стрелковой дивизией НКВД, 30 августа назначен командующим 58-й армией) - 317-я, 328-я, 337-я стрелковые дивизии, которые заканчивали формирование, 3-я стрелковая бригада (передана в нач. сентября в состав 44-й армии), Махачкалинская стрелковая дивизия НКВД, 136-й артиллерийский и 1147-й гаубичный артиллерийский полки составляла второй эшелон Северной группы войск. Армия, образованная директивой Генштаба от 28 августа, дислоцировалась в районе Махачкалы и была введена в бои только в конце ноября - декабре 1942 г.
Таким образом, к концу августа, накануне наступления противника на моздокском направлении, командование Северной группой войск располагало, если не считать соединений, находившихся в стадии формирования, 19 расчетными стрелковыми и 2 кавалерийскими дивизиями.
Соединения 37-й армии, за исключением введенной в бои в середине августа 392-й стрелковой дивизии (полковник И.А.Силагадзе), отступили к предгорьям Главного Кавказского хребта крайне ослабленными в результате длительных кровопролитных боев. Боевой потенциал стрелковых соединений находился на низком уровне. Укомплектованность личным составом ряда частей и соединений, которые длительное время не выходили из боев и понесли серьезные потери, была далека от положенной по штатам в 12,8 тыс. чел., количество артиллерийских орудий и минометов, а также автоматического стрелкового вооружения не обеспечивало даже минимально необходимой огневой поддержки. Значительное количество красноармейцев и командиров, поступавших с пополнением, не имело боевого опыта. Поспешное пополнение слабо обученным, либо вообще необученным личным составом не способствовало повышению боевых возможностей соединений.
Большинство соединений 44-й, 9-й и 58 армий, а также резерва Северной группы войск были сформированы в 1941 - 1942 гг. и в боях не участвовало. Их укомплектованность личным составом была доведена до штатной. Исключение составила только 176-я стрелковая дивизия, которая отступала с боями через Армавир - Минеральные Воды, заняв оборону на Тереке, и понесла тяжелые потери в личном составе и вооружении. Но во всех этих, на первый взгляд полнокровных дивизиях, имелись большие проблемы с боевой подготовкой личного состава, сколоченностью частей и подразделений. Существенной оставалась нехватка тяжелого вооружения. Так в 223-й (полковник В.П.Зюванов), 389-й (подполковник Л.А.Колобов) и 417-й (полковник С.П.Сторожилов) стрелковых дивизиях вместо 74 стволов полковой и дивизионной имелось только 51 - 52. Количество ПТР, которое по мартовским штатам 1942 г. составляло 279 ед., во всех дивизиях было почти наполовину меньше. При весьма слабых огневых возможностях дивизий, даже укомплектованных вооружением строго по штатам 1942 г., реальный потенциал формирований Северной группы войск не соответствовал возлагаемым на них задачам.
Все три стрелковые дивизии, входившие в состав 44-й армии, были укомплектованы коренными жителями закавказских республик - азербайджанские 223-я (полковник В.П.Зюванов) и 416-я (полковник В.Т.Маслов), грузинская 414-я (полковник И.Ф.Иоскевич), а также резервная армянская 89-я стрелковая дивизия (подполковник А.Саркисян). Значительную часть призывного контингента составляли в них сельские жители, которые в армии никогда не служили, многие из них плохо владели русским языком, что препятствовало обучению военным специальностям. Из недавно опубликованных воспоминаний начальника штаба 89-й стрелковой дивизии майора К.И.Рогова следует, что отдельные красноармейцы не умели зарядить винтовку, или симулировали неумение зарядить, ни разу из нее не стреляли. С пополнением были организованы занятия прямо в окопах. Занятия проводились теми сержантами, которые знали оружие и приемы стрельбы. Потому что иные из сержантов пополнения также не имели военной подготовки. Исчерпанность мобилизационных ресурсов в Закавказье и критическое положение с комплектованием частей и соединений не оставляла иного выхода, как действовать подобным образом. Тяжелая обстановка на фронте, непривычные для не служивших в армии условия быта и продовольственного снабжения не способствовали укреплению дисциплины личного состава и ответственному отношению к службе, но становились одной из причин воинских преступлений, дезертирства и добровольной сдачи в плен.
Замалчивая столь неблагоприятную обстановку в среде военнослужащих из числа представителей «братских народов», отечественная пропаганда советского времени, а до последнего времени и работы по военной истории, этой «неудобной» темы старались не поднимать. В то же время в немецких источниках, особенно в литературе о битве за Кавказ, на этот счет имеются многочисленные свидетельства, где с удовлетворением отмечается, что большинство перебежчиков, т.е. лиц, сознательно и добровольно сдавшихся в плен, были представителями кавказских народов. Части Красной Армии, укомплектованные кавказцами, немцы считали «явно неустойчивыми», «имеющими невысокую боевую ценность по сравнению с «русскими» частями».
В воспоминаниях майора К.И.Рогова встречаются по-настоящему шокирующие сведения о массовом дезертирстве, переходе на сторону врага и сокрытии командованием соединения этих данных. За неполный месяц в сентябре - начале октября, из частей 89-й стрелковой дивизии, сформированной весной и в начале лета в Ереване, дезертировало или перешло на сторону врага около двух тысяч (!) человек. При этом командир дивизии подполковник А.С.Саркисян всячески препятствовал передаче достоверных данных командованию 9-й армии. Характерно, что после того, как благодаря усилиям Рогова тревожное положение в соединении стало известно начальству, дело «спустили на тормозах». Дивизию для приведения в порядок срочно отвели в резерв. Саркисяна после обсуждения вопроса на Военном совете Северной группы войск от должности отстранили, но никто по-настоящему наказан не был. К тому же уже 29 октября, получив очередное звание «полковник», Саркисян был допущен к командованию 151-й стрелковой дивизией, также отведенной в резерв Северной группы войск.
Оно и понятно - национальная политика в Красной Армии не позволяла прибегать в подобных случаях к жестким методам воздействия. Ситуация в национальных формированиях подправлялась усилением воспитательной работы и совершенствованием боевой подготовки, улучшением условий, в которых находился личный состав, а также «изъятием» из боевых подразделений «ненадежного элемента». Тем не менее, национальные соединения, как перечисленные, так и вводимые в состав действующей армии в последующие месяцы, старались держать на сравнительно спокойных участках фронта либо на тыловых рубежах, во втором эшелоне армий. Забегая вперед, следует сказать, что кропотливая работа по совершенствованию организации национальных дивизий, боевая учеба, опыт, накопленный в боях, приносили свои плоды. Та же армянская 89-я стрелковая дивизия отличилась осенью 1943 г. в боях на Таманском полуострове, при освобождении Керченского полуострова, а весной 1944 г. - Балаклавы и Севастополя. Под командованием полковника А.А.Василяна, а затем генерал-майора Н.Г.Сафаряна соединение прошло до Берлина, участвовало в штурме столицы Третьего Рейха.
Наиболее боеспособным стрелковым соединением Северной группы войск, безусловно, являлся 11-й гв. стрелковый корпус, который комплектовался с первых чисел августа в районе г.Орджоникидзе и был включен в состав 9-й армии. Командиром корпуса назначили генерал-майора К.А.Коротеева, после перевода которого на пост командующего 9-й армией, во главе корпуса встал его заместитель генерал-майор И.П.Рослый.
Потери, понесенные Красной Армией в первые месяцы войны, привели к ликвидации в структуре стрелковых войск корпусного звена. Одной из основных причин стала нехватка опытных командных кадров для вновь формируемых соединений - дивизий и бригад. Однако уже в 1942 г. для улучшения управления войсками к воссозданию стрелковых корпусов пришлось вернуться, причем формирование новых соединений осуществлялось по особым штатам (состав - стрелковая дивизия, чаще всего гвардейская, и две - три стрелковые бригады, либо три - четыре стрелковые бригады; корпус усиливался артиллерийским полком, саперным батальоном, включал батальон связи, разведроту, службы тыла). Входившие в состав 11-го гв. корпуса 8-я гв. (подполковник П.И.Красовский), 9-я гв. (подполковник И.А.Власов) и 10-я гв. (полковник С.М.Бушев) стрелковые бригады были укомплектованы личным составом воздушно-десантных частей, которые в боях не участвовал, но отличались хорошей выучкой и крепкой дисциплиной.
В стрелковых бригадах, которым уже в процессе укомплектования присвоили звания гвардейских, состояло по четыре стрелковых батальона, артиллерийский дивизион (8 дивизионных 76-мм пушек УСВ и 4 полковых 76-мм пушек), минометный дивизион (12 полковых 120-мм миномета), противотанковый дивизион (12 противотанковых 45-мм пушек), батальон связи, саперная рота, рота разведчиков, рота автоматчиков, подразделения тыла и обслуживания. Помимо вооружения артиллерийского и минометного дивизионов, в подразделениях бригады числилось 48 станковых и 3 крупнокалиберных пулеметов, 80 противотанковых ружей, 24 ротных 50-мм и 24 батальонных 82-мм минометов. Общая численность стрелковой бригады составляла 5 тыс. чел.
В боевом составе корпуса состояли также 98-й гв. корпусной артиллерийский полк (16 дивизионных 76-мм пушек УСВ и 12 легких 122-мм гаубиц), 47-й истребительно-противотанковый дивизион (12 противотанковых 45-мм пушек), 52-й и 513-й минометные дивизионы (по 12 полковых 120-мм минометов в каждом), 54-й отдельный пулеметный батальон. Перечисленные части вводились в состав корпуса в первых числах сентября, после начала активной фазы боевой деятельности соединения. Тогда же корпус был усилен 62-я морской стрелковой бригадой (полковник С.П.Кудинов).
При значительной штатной численности личного состава, превышавшей 22 тыс. чел., что приближалось по численности к двум стрелковым дивизиям, укомплектованных по мартовским штатам 1942 г., общее количество артиллерийских орудий и минометов (без 50-мм минометов) составило около 300 стволов (против 250 в одной стрелковой дивизии), количество ПТР - 320 ед. (против 290 ед. в одной стрелковой дивизии). Таким образом, общий вес артиллерийского залпа и противотанковые возможности 11-го гв. стрелкового корпуса существенно уступали возможностям эквивалентных по численному составу двух стрелковых дивизий. Однако, наличие корпусного управления позволяло вводить в состав соединения или придавать дополнительные части, которые могли быть эффективно использованы для решения поставленных перед корпусом общих задач. Вскоре после начала интенсивных боестолкновений в состав 11-го гв. стрелкового корпуса прибыли 249-й и 258-й отдельные танковые батальоны и 98-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк, 50-й отдельный гв. минометный полк («катюши») и некоторые другие части. Не следует упускать из виду, что части корпуса были укомплектованы личным составом и вооружением по нормам, близким к штатным, чего не удавалось добиться в отношении большинства стрелковых дивизий. Если еще раз упомянуть о боевых качествах личного состава, то заключение о высокой боеспособности гвардейского соединения в сравнении с другими войсковыми формированиями Северной группы войск можно считать вполне справедливым.
В обстановке нарастающей угрозы прорыва немцев к Грозному и Баку из резерва Ставки Закавказскому фронту были переданы ранее скомплектованные 4-я гв., 5-я гв., 6-я гв. и 7-я гв. стрелковые бригады. Бригады первоначально формировались как маневренные воздушно-десантные специального назначения и готовились для операций в тылу врага. Некоторые из них успели поучаствовать в боевых действиях. Обстановка заставила переформировать части в гв. стрелковые и перебросить эшелонами через Астрахань, затем морем в Махачкалу, где на основе управления 3-го гв. стрелкового корпуса 13 августа было образовано управление 10-го гв. стрелкового корпуса. В состав корпуса включили вновь прибывшие бригады. Командиром корпуса был назначен генерал-майор И.Т.Замерцев.
Находясь в резерве Северной группы войск, 4-я гв., 5-я гв., 6-я гв. и 7-я гв. стрелковые бригады, а также 92-й гв. корпусной артиллерийский полк спешно довооружались и доукомплектовывались личным составом. Пополнение прибывало в основном из числа недавно призванных в армию в закавказских республиках, а также личного состава частей, разгромленных и расформированных в ходе отступления от Дона к Тереку. Исходя из численности, наличия вооружения и, главное, состава и уровня подготовки бойцов и командиров, боевой потенциал 10-го гв. стрелкового корпуса, мероприятия по формированию которого не были к тому же завершены, не поднялся до уровня 11-го гв. стрелкового корпуса. Однако, соединение под командованием Замерцева также выделялось в лучшую сторону по сравнению с большинством стрелковых дивизий Северной группы войск.
Состав бронетанковых войск Северной группы войск ограничивался 52-й танковой бригадой и 249-м, 258-м, 563-м отдельными танковыми батальонами. Кроме того отдельный танковый батальон находился в подчинении 44-й армии, в армейском подчинении состояли также шесть дивизионов бронепоездов и два отдельных бронепоезда [IV-21].
Для усиления бронетанковой группировки Северной группы войск принимались меры, возможные в той напряженной обстановке, когда основные резервы Ставки перебрасывались в район Сталинграда. В действующей Красной Армии и Резерве ВГК состояло осенью 1942 г. в разные месяцы от 20 до 25 танковых и механизированных корпусов. Но ни одно из этих крупных бронетанковых соединений, способных самостоятельно решать оперативные задачи, не поступило на усиление советских войск во время битвы за Кавказ. Общевойсковые армии Северной группы войск и Закавказского фронта усиливались танковыми бригадами и отдельными танковыми батальонами, которые не могли обеспечить массирования высокоподвижных танковых и моторизованных войск на решающих участках сражений.
52-я танковая бригада (командир с 22 июля - полковник И.А.Чернов, с 9 сентября - майор В.И.Филиппов) формировалась с декабря 1941 г. в Тбилиси. Личный состав, поступавший на формирование, особенно танкисты, не были должным образом подготовлены и плохо знали материальную часть, многие из них в боях не участвовали. Командование бригады должно было провести многомесячную кропотливую работу по обучению личного состава, сколачиванию подразделений и частей. 5 августа 52-ю танковую бригаду - два танковых батальона (10 тяжелых танков КВ, 17 средних Т-34 и 16 легких Т-60, всего 43 машины), мотострелковый батальон, истебително-противотанковая и зенитная батареи, рота техобслуживания, отправили по железной дороге на Северный Кавказ и с 10 августа включили в резерв Северной группы войск. До 1 сентября полностью укомплектованные части бригады (за исключением зенитной батареи) общей численностью 1150 чел., составляя резерв Северной группы войск, продолжали боевую учебу, отрабатывали взаимодействие с пехотой и использование танков в борьбе с танками противника.
В последних числах августа в распоряжение Северной группы войск срочно перебрасывались 249-й отдельный танковый батальон - 20 средних американских танков М3с «Ли» и 10 легких М3л «Стюарт», 258-й танковый батальон аналогичного состава и 563-й отдельный танковый батальон - 16 средних танков М3с «Ли» и 14 М3л «Стюарт». Батальоны заканчивали процесс укомплектования на базе 191-й учебной танковой бригады (г.Сумгаит) в районе Баку. В начале сентября бронетанковые части Северной группы войск пополнил также 75-й отдельный танковый батальон - 30 танков М3л «Стюарт». Средние танки М3с «Ли», двухпушечные (75-мм и 37-мм пушки), с толщиной брони от 51 до 38 мм в основных проекциях, отличались архаичной конструкцией и повышенными габаритами (высота более 3,1 м), что делало машину мало приспособленной для боевых условий, заметной на поле боя и удобной для поражения целью. Высокие ходовые качества легкого танка М3л не могли компенсировать его недостатков - больших для легкого танка габаритов, слабого бронирования (38 - 25 мм в основных проекциях) и вооружения (37-мм пушка). Однако, несмотря на недостатки конструкции, «Стюарты» и «Ли» приходилось широко использовать для комплектования боевых частей, ввиду отсутствия более совершенной техники.
Забегая вперед упомянем, что в последних числах сентября в состав Северной группы войск из резерва Закавказского фронта после доукомплектования прибыла 5-я гв. танковая бригада (полковник П.К.Шуренков) - 40 британских пехотных танков MК.III «Валентайн» (несмотря на усиленное бронирование, ввиду небольшой массы и слабого вооружения 40-мм пушкой, относились в Красной Армии к легким танкам), 3 средних Т-34 и 1 легкий БТ-7, всего 44 машины. Развернутая во втором эшелоне южнее Малгобека, бригада в сентябре - начале октября активных боевых действий фактически не вела и особых потерь не имела. Бригада находилась в постоянной готовности к контратакам в случае прорыва противником основной полосы обороны.
Состояние танкового парка введенных в бои частей, уровень потерь, которые в определенной степени восполнялись, иллюстрирует изменения первоначального состава 52-й танковой бригады. После неудачного боя 7 сентября в бригаде осталось 30 танков: 8 - КВ, 6 - Т-34 и по-прежнему 16 - Т-60, которые в активных боях в тот день не участвовали. 27 сентября очередное наступление противника под Малгобеком 52-я танковая бригада отражала, имея боеспособными 5 танков КВ, 2 - Т-34, 1 - MК.III «Валентайн», 8 - М3л «Стюарт», 13 - Т-60 и 1- трофейный PzIV, всего 30 машин. В тот день половина танков была потеряна - 9 сгорело и 6 подбито. По состоянию на 1 октября в бригаде числилось 3 танка КВ, 3 - Т-34, 10 - MК.III «Валентайн», 9 - М3л «Стюарт», 8 - Т-60 и 2 - трофейных PzIII, всего 35 машин. Как видно из приведенных данных, сравнительно высокую численность бригады, несмотря на потери, удавалось поддерживать за счет легких танков. В то же время из-за серьезных потерь, 258-й и 563-й отдельные танковые батальоны были отведены в резерв для пополнения и восстановления боеспособности, а 75-й отдельный танковый батальон, первоначально имевший с строю 30 боевых машин, продолжал действовать в составе 8 танков MК.III «Валентайн» и 10 - М3л «Стюарт».
Широкое использование на Кавказе ленд-лизовской бронетехники объясняется ее поставками через Иран в Баку, что упрощало возможности укомплектования частей на данном театре военных действий, причем 191-я учебная танковая бригада в Сумгаите специализировалась на обучении танкистов на английских и американских машинах.
Из-за высоких потерь, которые несли танковые части, общее количество бронетехники, действовавшее в на всей полосе Северной группы войск никогда не превышало 120 - 140 ед. К концу августа 1942 г. в частях Северной группы войск Закавказского фронта насчитывалось примерно 130 танков, на начало октября, несмотря на поступавшие пополнения, - примерно 110 боевых машин. Ввиду того, что укомплектование и пополнение частей шло в основном за счет машин, поставляемых по ленд-лизу, численность тяжелых танков КВ и средних Т-34 уменьшилось до критического уровня - три четверти и более общего количества машин приходилась на легкие танки.
В начале октября в распоряжение 9-й армии прибыла 15-я танковая бригада (полковник И.Я.Кочин) - 1 танк КВ, 5 - М3с «Ли», 10 - MК.III «Валентайн» и 24 - М3л «Стюарт», всего 40 машин. Бригада с августа 1942 г., находясь в резерве Закавказского фронта, укомплектовываясь материальной частью и личным составом. Также в начале октября из Москвы, через Астрахань и Махачкалу, был переброшен вновь сформированный 488-й отдельный танковый батальон - 5 танков Т-34 и 27 легких танков Т-50, всего 32 машины. В обеих вновь прибывших частях большинство машин также составляли легкие танки.
Перед фронтом Северной группы войск на грозненско-моздокском направлении, прикрытом 9-й армией и частью сил 44-й армии, сосредоточились 3-я и 13-я танковые дивизии, а также отдельный батальон моторизованной дивизии СС «Викинг» в полном составе, 23-я танковая дивизия без 128-го мотопехотного полка, 111-я и 370-я пехотные дивизии. 111-я и 370-я пехотные дивизии 52-го армейского корпуса, прикрывавшие левый фланг 1-й танковой армии и обеспечивавшие почти 300-км разрыв, который образовался между боевыми порядками группы армий «А» и действующей на сталинградском направлении группы армий «Б», переместились на направление главного удара. Для организации подвижной обороны на левом крыле 1-й танковой армии разворачивались части 16-й моторизованной дивизии. Имея основную группировку, развернутую но рубежах Ищеская - Мооздок - Прохладный, противник сосредоточил главные силы в районе Моздока. На нальчикском направлении, которое обороняла 37-я армия, враг располагал сравнительно небольшими силами - 128-м мотопехотным полком и танковой группой от 23-й танковой дивизии, а также 2-й румынской горнострелковой дивизией. В то же время советское командование, не вскрыв намерений противника, расположило войска по правому берегу Терека и Баксана сравнительно равномерно.
Высокая комплектность соединений 1-й танковой армии была достигнута перед началом летней кампании за счет дивизий группы армий «Центр», из которых были изъяты танковые батальоны с материальной частью и личным составом. Однако, и эта мера не позволила довести и поддерживать танковые части в пределах штатной численности. Так накануне наступления, которое началось 28 июня в 6-м танковом полку 3-й танковой дивизии, к примеру, насчитывалось, ввиду недоукомплектования и потерь в предшествующих боях, а также из-за выхода из строя по техническим причинам и выработки ресурса только 164 машины. В ходе боев потери не компенсировались пополнениями, поэтому к 23 августа для наступления на грозненско-моздокском направлении противнику удалось сосредоточить и подготовить к введению в бои только до 160 боевых машин из состава 3-й и 13-й танковых дивизий, части танковых сил 23-й танковой дивизии и танкового батальона моторизованной дивизии СС «Викинг» (последняя перебрасывалась из-под Туапсе). Еще примерно 60 танков 23-й танковой дивизии оставалось на нальчикском направлении.
Общее число боеспособных немецких танков в полосе Северной группы войск, несмотря на непрерывные пополнения, не превышало 220 машин, хотя еще в первой половине августа количественный состав бронетехники в трех упомянутых танковых дивизиях и танковом батальоне дивизии «Викинг» доходил до 340 ед., а в июне, накануне летнего наступления - до 450 ед. И неудивительно, только 23 - 25 августа в боях за Моздок противник безвозвратно потерял 23 танка.
Однако, в ходе нового этапа наступления, после 1 сентября, общее количество задействованных танков за счет пополнений не только поддерживалось на прежнем уровне, но превысило 300 ед. Кроме того, в сентябре части 1-й танковой армии ввели в бои примерно 60 штурмовых орудий StuGIII из состава 191-го, 203-го 210-го и 249-го дивизионов штурмовых орудий. В частности, в составе 210-го дивизиона штурмовых орудий дивизии СС «Викинг» насчитывалось 23 «штурмгешутца».
Количественное и качественное состояние бронетехники сторон, отработанная в боях совершенная организация частей и соединений Панцерваффе позволяют оценить преимущество противника, количественное и качественное, как подавляющее. Войска Закавказского фронта основную тяжесть борьбы с бронетанковыми силами противника вынуждены были вести, опираясь только на сравнительно малочисленную артиллерию и противотанковое оружие пехоты - противотанковые ружья, ручные гранаты, бутылки с зажигательной смесью, а также минное оружие.
***
31 августа Гитлер приказал командующему группой армий «А» фельдмаршалу В.Листу собрать максимально возможные силы с целью завершающего молниеносного удара на Грозный. Предполагалось захватить нефтедобывающий центр, не допустив вывода из строя большинства скважин и инфраструктуры промыслов с тем, чтобы быстро восстановить добычу столь необходимого Германии жидкого топлива. Более того, планировалось, что продолжая наступление, войска под непосредственным руководством командующего 1-й танковой армией фон Клейста до 25 сентября овладеют Баку. Тем самым германское руководство считало вполне реальным выполнить уже в сентябре задачи, поставленные перед Вермахтом на 1942 г. и фактически решавших на Южном ТВД исход войны с Советским Союзом.
Силы Северной группы войск, в т.ч их огневые средства, способные отразить удары противника, были довольно равномерно распределены вдоль всей полосы обороны. Низкая подвижность частей и подразделений из-за возможностей коммуникаций и наличия необходимых транспортных средств исключало их быструю переброску на угрожаемые участки в ходе боев, что и заставляло принимать не лучшие в данном случае решения. Даже хорошо осознав уязвимость подобных боевых порядков, трудно представить иной выход при сложившейся ситуации. По указанию Ставки для сдерживания противника и вскрытия его намерений перед главным оборонительным рубежом выдвигались передовые отряды советских войск, которые 18 августа вступили в бой с частями 111-й и 370-й пехотных дивизий, вводимые в активные действия вслед за 40-м танковым корпусом.
Тем не менее, следует отметить, что оборона, выстроенная вдоль Терека - Баксана была намного сильнее, чем наскоро организованные боевые порядки Южного фронта по южному берегу Дона, где противнику удалось сравнительно легко смять и отбросить обескровленные в предыдущих боях соединения Красной Армии. Дальнейшие события показали, что несмотря на перечисленные выше преимущества противника, характерные для всей летней и осенней компании 1942 г., соединения и части Северной группы войск смогли достойно противостоять врагу. В ходе ожесточенных боев потенциал противника неизбежно «стачивался», а Красной Армии, благодаря целенаправленным усилиям командования и военно-политического руководства страны, - повышался. Это и позволило переломить стратегическую обстановку в нашу пользу, выиграв грандиозную битву на южном крыле советско-германского фронта.
Положение на Закавказском фронте, и в частности, в полосе обороны Северной группы войск, к концу августа 1942 г. несколько стабилизировалось. В результате тяжелых боев мощные ударные группировки противника были остановлены. Окружить и уничтожить отступающие войска Красной армии также не удалось. Однако, этот первый успех достался дорогой ценой. Войска Северо-Кавказского фронта с 28 июля по 31 августа по неполным официальным данным потеряли около 44 тыс. чел., причем безвозвратные потери составили 35,2 тыс., а санитарные всего 8,7 тыс. Сдерживая врага севернее Терека, войска Северной группы войск Закавказского фронта с 10 по 31 августа потеряли около 12,5 тыс. чел., из них безвозвратно более 7,3 тыс. чел. при санитарных потерях 5,1 тыс. чел. Численность безвозвратных потерь, основную часть которых составляли без вести пропавшие, в большинстве оказавшиеся в плену, и санитарных потерь, особенно в войсках Северо-Кавказского фронта, характеризует степень дезорганизации частей и соединений, подвергшихся ударам противника.
***
С 21 августа до 17 сентября на Кавказе с чрезвычайными полномочиями в качестве члена ГКО находился Л.П.Берия. Политический вес Берии, который являлся в тот период кандидатом в члены Политбюро ЦК, заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР и наркомом внутренних дел, а главное, доверенным лицом Сталина, был очень высок. Поэтому все ключевые военные и политические мероприятия по укреплению обороны Закавказья решались с его участием, а многие - по его инициативе. Не без влияния Берии, еще до прибытия на Кавказ, командующим Северной группой войск был назначен заместитель наркома внутренних дел по войскам генерал-лейтенант И.И.Масленников, креатура всесильного наркома. В дальнейшем, пользуясь покровительством Берии, Масленников сознательного игнорировал указания командования фронта, не ставил в известность о принимаемых решениях и ходе проводимых операций. По этой причине отношения его с командующим фронтом, а также штабов Северной группы войск и Закавказского фронта были временами весьма напряженными и нередко даже конфликтными. Дело дошло до того, что 11 декабря 1942 года Сталин лично приказал Масленникову «прекратить пререкания с Тюленевым и выполнять его директивы». Командующим 58-й армией по рекомендации Берии и Масленникова стал генерал-майор В.А.Хоменко, служивший до войны на руководящих постах в войсках НКВД, с ноября 1940 г. начальник пограничных войск НКВД Молдавской и Украинской ССР. Кадровые перемещения и назначения в войсках Закавказского фронта входили в круг постоянных забот Берии, причем многие должности замещались сотрудниками НКВД. В ряде случаев они назначались на временной либо постоянной основе командирами соединений - 276-й, 394-й, 351-й стрелковых дивизий.
Причиной, вызвавшей появление Берии на Кавказе, было желание Москвы объективно оценивать обстановку и принять своевременные решения по ситуации в блокированном районе с отрезанными от центра коммуникациями и постоянными перебоями надежной связи. Для решения военных вопросов, связанных с повышением боевого потенциала войск и совершенствованием управления частями и соединениями, укреплением тыловой базы и мобилизацией местных ресурсов на нужды фронта у Берии было достаточно прав и личного влияния не только на Кавказе, но и высших эшелонах власти. Свои связи в Москве он активно использовал для упрощенной процедуры принятия решений по проблемам фронта в Ставке, а также непосредственно привлекал центральные ведомства к содействию военным и гражданским структурам Закавказья. Все это входило в функции Берии как члена ГКО. Кроме того перед ним как наркомом внутренних дел стояла задача по наведению порядка в тылу, охране коммуникаций, активизации борьбы с дезертирством, бандитизмом и с антисоветскими выступлениями в северокавказских республиках, набиравших размах по мере успехов Вермахта. Немцы всячески поддерживали антисоветские выступления коллаборационистов не только целенаправленной пропагандой, но переброской в горы подготовленных диверсантов-разведчиков. Осуществлялось снабжение бандформирований вооружением и материальными средствами. Всплеск антисоветских и антироссийских настроений среди горцев выливался в диверсии и нападения на воинские подразделения. Стали массовыми случаи террористических актов против военнослужащих и отдельных граждан, диверсии на коммуникациях и линиях связи. В некоторых горных районах Чечни в 1942 г. советская власть фактически была свергнута.
Как раз 21 августа, в день приземления самолета, который доставил в Тбилиси Л.П.Берия и сопровождавших его ответственных руководителей (1-ый зам. наркома внутренних дел, начальник ГУГБ НКВД В.Н.Меркулов, заместитель наркома И.А.Серов, большая группа старших командиров НКВД, а также сотрудники Генштаба во главе с начальником Оперуправления генерал-лейтенантом П.И.Бодиным), отряд немецких альпинистов из состава 1-й и 4-й горно-егерских дивизий 49-го горного корпуса с помощью проводников из местного населения достиг вершины Эльбруса. На вершине был установлен военный флаг со свастикой, а рядом с ним штандарты с эмблемами 1-й горно-егерской дивизии - эдельвейсом и 4-й горно-егерской дивизии - гвоздикой. Военного значения данная акция не имела, но была широко использована нацистской пропагандой как символ завоевания Кавказа. В печати публиковали многочисленные фотоснимки, в кинотеатрах демонстрировали отснятую кинохронику. Событие это, однако, показало реальную возможность проникновения противника через перевалы Главного Кавказского хребта в тыл Закавказского фронта, что подрывало всю систему обороны советских войск.
Вместе с тем, в штабах Закавказского и Северо-Кавказского фронтов господствовало ошибочное мнение о непроходимости высокогорных перевалов. В результате, к середине августа войска 46-й армии Закавказского фронта заняли только некоторые из них силами не более чем взвод – рота, причем многие из этих подразделений, отчитавшись о прикрытии перевалов, находились на южных скатах Главного Кавказского хребта. Командование и штаб фронта не контролировали руководство 46-й армии и не требовали по-настоящему, а не формально, укрепить оборону на горных рубежах.
Одним из первых мероприятий, проведенных под руководством Берии, было кардинальное укрепление обороны перевалов. Ознакомившись 22 и 23 августа с работой штаба Закавказского фронта в Тбилиси, он с 23 до 28 августа находился на перевалах и в штабе 46-й армии. Именно тогда полным ходом развернулось устройство заграждений на важнейших перевальных маршрутах, выводящих к побережью Черного моря. На Военно-Осетинской и Военно-Грузинской дорогах велись работы по подготовке обрушения скал, разрушению дорог и их затоплению. Кроме системы заграждений, строилась система оборонительных сооружений – узлов обороны, опорных пунктов, дотов и дзотов, окопов и противотанковых рвов. Подрывались перевальные тропы, которые не прикрывались войсками. Срочно создавались отдельные горнострелковые отряды, каждый в составе роты – батальона. Эти отряды, куда входили альпинисты-инструкторы, направлялись на самые труднодоступные участки. Ответственный за оборону Главного Кавказского хребта командующий 46-й армией генерал-майор В.Ф.Сергацков был отстранен от занимаемой должности. Одновременно со сменой руководства 46-й армии 26 августа была создана Оперативная группа по обороне перевалов. В состав группы были включены главным образом войска 46-й армии. Командующим стал начальник управления войск НКВД по охране тыла Закавказского фронта генерал-майор И.А.Петров, который получил статус заместителя командующего войсками фронта. Штаб Оперативной группы также полностью комплектовался командным составом НКВД.
Надо отметить, что вопреки сложившемуся мнению Берия, «наводя порядки» на Кавказе и жестко, в присущей ему грубой форме взыскивая за недостатки и упущения, не использовал репрессии как инструмент устрашения. Несмотря на неудачи, репрессий среди военных, тем более, проведенных по указаниям Берии, не отмечалось. Характеристики, которые давал Берия отдельным военачальникам, были жесткими, но не содержали политических обвинений. В числе других после приезда Берии по его ходатайству лишились должностей начальник штаба фронта генерал-майор А.И.Субботин, командующие 9-й и 47-й армиями генерал-майоры В.Н.Марцинкевич и Г.П.Котов. Однако, все военные руководители, устраненные грозным наркомом внутренних дел, обладавшим неограниченными полномочиями, продолжили службу на более низких постах, а те из них, кто оправдывал оказанное им доверие, восстанавливал свое пошатнувшееся положение. Тот же Сергацков в октябре был назначен с понижением командиром 351-й стрелковой дивизии, состоявшей в резерве фронта.
После преобразования Северо-Кавказского фронта в Черноморскую группу войск с подчинением Закавказскому фронту последний становится одним из важнейших объединений действующей армии. Естественно, перед Ставкой встал вопрос о кандидатуре командующего, которому можно было доверить столь ответственный пост. Решающее значение в назначении стало мнение Л.П.Берии. 1 сентября 1942 г. Берия телеграфировал Сталину: «Командующим Закавказским фронтом считаю нужным назначить Тюленева, который, при всех недостатках, более отвечает этому назначению, чем Буденный. Надо отметить, что в связи с его отступлениями авторитет Буденного на Кавказе значительно пал, не говоря уже о том, что вследствие своей малограмотности безусловно провалит дело». Таким образом с ликвидацией Северо-Кавказского фронта Буденный выпал из обоймы действующих военачальников. Продемонстрировав неумение приспособиться к новой изменившейся стратегии войны, легендарный маршал и герой Гражданской войны был полностью отстранен от командных должностей и в 1943 г. занял почетный пост командующего кавалерией Красной Армии.
Генерал армии И.В.Тюленев [IV-22] в начале войны командовал Южным фронтом, пережил тяжелое поражение руководимых им войск и в августе был тяжело ранен. После возвращения в строй крупного действующего войскового объединения ему уже не доверили, назначив в ноябре с понижением командующим резервной 28-й армией, которая формировалась в Московском военном округе. Но в марте 1942 г. последовало назначение командующим Закавказским военным округом (с мая - фронта). Летом, в связи с наступлением противника на Северном Кавказе и критическим положением на грозненском направлении, Тюленев показал себя достаточно энергичным и опытным военачальником, сумев в августе в экстремальных обстоятельствах организовать систему обороны для противодействия наступлению 1-й танковой армии. Так что настойчивое ходатайство Берии, который конкретно разбирался в тяжелой ситуации, сложившейся на Кавказе, имело все основания.
Не претендуя на переоценку деятельности Берии вообще и не ставя под сомнения факты его участия в организации массовых репрессий, следует одновременно признать его безусловные заслуги в борьбе за Кавказ, достигнутые умелым руководством, а не голым администрированием и репрессиями. В этом Лаврентий Павлович отличался от Мехлиса, не обладавшим организаторским талантом военно-политического руководителя столь высокого ранга и провалившим дело в Крыму. Мехлису не помогли тяжелые наказания исполнителей за упущения и ошибки, не помогло чувство страха, наводимого на окружающих репрессивными мерами воздействия.
Естественно, особое внимание московского эмиссара привлекало состояние дел в Северной группе войск, где разворачивались бои, решавшие судьбы Закавказья. С 30 августа по 1 сентября Берия находился в штабе Северной группы войск в Грозном, затем с 8 сентября нарком вновь занимался проблемами Северной группы, сделав поздно вечером 9 сентября совместный с командованием Закавказского фронта доклад Сталину.
По настоянию Л.П.Берии приказом командующего Закавказским фронтом от 26 августа в глубине полосы обороны Северной группы войск были образованы Орджоникидзевский (Владикавказский), Грозненский и Махачкалинский особые оборонительные районы, которые обеспечивали прикрытие важнейших административно-промышленных центров и коммуникаций. Основу боевых сил этих районов составили вновь формируемые в августе Орджоникидзевская (генерал-майор В.И.Киселев), Грозненская (генерал-майор Н.П.Никольский) и Махачкалинская (генерал-майор В.А.Хоменко) стрелковые дивизии войск НКВД. Личный состав соединений проходил соответствующий отбор, что позволяло комплектовать части обученными и подготовленными бойцами, обладавшими необходимыми физическими и морально-психологическими данными. Основной контингент составили кадры пограничных полков и полков внутренних войск, а также милиции. Берия пресек попытки Тюленева по передаче войск НКВД в свое подчинение, согласившись лишь на оперативное руководство со стороны штаба Северной группы войск. При этом внутренним войскам, занявшим особые оборонительные районы, запрещалось отступать без особых указаний со стороны руководства НКВД.
Каждый особый оборонительный район был разделен на секторы и рубежи обороны. Было организовано устройство инженерных сооружений системы узлов сопротивления и опорных пунктов, пулеметных и артиллерийских дотов и дзотов, противотанковых и минных заграждений. Для усиления боеспособности особых районов в подчинение командиров дивизий НКВД передавались части Красной Армии. Из состава войск Закавказского фронта выделялись для этой цели две стрелковые дивизии, шесть стрелковых и одна танковая бригады, три артиллерийских полка и другие части и специальные подразделения. Осенью при отражении немецкого наступления войска особых районах решительным образом способствовали устойчивости обороны Северной группы войск. Кроме того войска особых районов широко использовались при проведении оперативных мероприятий для борьбы с бандформированиями и бандгруппами, в состав которых наряду с повстанцами - националистами, терроризующими местное население и органы власти в Карачаево-Черкессии, Кабардино-Балкарии и Чечено-Ингушетии, вливались дезертиры и лица, уклонявшиеся от службы. [IV-23]
Общее инспектирование особых оборонительных районов, а также Оперативной группы по обороне перевалов возлагалось на штаб НКВД по обороне Кавказа, во главе которого стоял заместитель наркома внутренних дел СССР Б.З.Кобулов, подотчетный по всем делам штаба лично наркому внутренних дел. В распоряжение Кобулова прибыли из Москвы до тридцати ответственных сотрудников НКВД в звании подполковник - полковник. Они назначались начальниками оперативных направлений и командирами оперативно-чекистских групп в составе 10-15 оперативных работников, используемых для несения разведывательной службы и организации обороны, а также для организации и руководства истребительными отрядами.
Таким образом Берия возложил на НКВД ответственность за состояние обороны на важнейших участках фронта, полностью взяв под контроль прикрытие горных перевалов и выстроив тыловые боевые порядки на восточном крыле Закавказского фронта, способные противостоять врагу в случае прорыва либо развала обороны на армейских рубежах. Подобная система обороны, связанная с оценкой обстановки и решениями Берии, на советско-германском фронте нигде, кроме Кавказа, не практиковалась. Роль войск НКВД в прифронтовой полосе ограничивалась задачами охраны тыла.
С одной стороны, определенная независимость войск НКВД, занимавших оборонительные порядки и необходимость в связи с этим согласования планов и решений удлиняли время прохождения оперативных документов, создавали дополнительные трудности в управлении войсками и могли привести к неприятным последствиям. С другой стороны, обстановка на всех оперативных направлениях Закавказского фронта стала более устойчивой, в чем немалую роль сыграли указанные выше организационные мероприятия. Присутствие и деятельность полномочного представителя ГКО придали мобилизирующий импульс и способствовало повышению ответственности за порученное дело командования Закавказским фронтом, а также командований соединений и руководства тыловых структур, они помогли в ускоренном порядке решать проблемы первостепенной важности как в Ставке, так и с органами власти на местах.
Между тем военные события приближались к неизбежной фазе, когда войска Красной Армии должны были прекратить отступление и остановить дальнейшее продвижение Вермахта. Если защиту перевалов через Главный Кавказский хребет и прикрытие сравнительно узкой полосы вдоль Черного моря можно было, хотя и непросто, решить наличными силами и средствами, то остановить 1-ю танковую армию на грозненском направлении в совершенно иных природно-ландшафтных условиях, способствующих массированному применению танковых соединений, было несравнимо тяжелее. Здесь были сосредоточены почти все подвижные соединения группы армий «А», сюда направлялся удар ее бронированного кулака .
Воспользовавшись огромными трудностями, которые испытывал Советский Союз летом 1942 года, Черчилль требовал согласия СССР на ввод английских войск на Кавказ. Он настоятельно предлагал концентрировать силы Красной Армии у Сталинграда, а оборону Кавказа предоставить британским войскам. Правительства США и Англии подготовили план «Вельвет», согласно которому они надеялись ввести свои войска в советское Закавказье. Подобные планы, на реализацию которых Сталин согласиться никак не мог, лишний раз показывают всю тяжесть сложившегося положения. Но дальше отступать было просто некуда, поэтому от исхода боев Закавказского фронта и его Северной группы войск, оказавшейся на острие главного удара Вермахта летом и осенью 1942 г., в конечном итоге зависел исход битвы за Кавказ и во многом - всей летней кампании.
(Продолжение следует)
Продолжение - http://proza.ru/2020/08/26/1501
Примечания IV в - http://proza.ru/2020/06/06/1988
Использованная литература - http://www.proza.ru/2019/03/25/1524
Начало очерка - http://www.proza.ru/2019/03/25/1429