Жили мы не скучно. Папа был инженер, окончил военное училище, а после – Военную ордена Ленина академию бронетанковых войск имени Сталина в Москве. Солидно звучит, правда? Хотя сейчас имя Сталина не предмет гордости. История странная штука, иногда про тебя после смерти помнят только плохое. Участвовал в парадах на Красной площади. Это были 1954-1959 гг. И так его там выучили, что стал он хорошим инженером и разбирался на пять не только в танках, а и в другой военной технике тоже. Я думаю, что тут все дело в природной жажде знаний. Он ведь всегда любил читать.
Помню, как рассказывал, как в детстве денег на книги у семьи не было, и он читал книги прямо в магазине. Возьмёт книжку, вроде посмотреть, а сам стоит и читает…
У нас постоянно были свои авто, он их ремонтировал всегда сам, без посторонней помощи, никаких тебе сервисов, как сейчас. Всем своим авто давал названия – то у него был старый-престарый москвич, не помню марку, я в них плохо разбираюсь до сих пор, по имени «Антилопа Гну»; потом – москвич новый, любовно названный «Ласточкой».
И очень он любил ковыряться, делать всяческие детальки для машины своей. Вот сядет и тихонечко так что-то выпиливает часами. В гараже у него были всяческие приспособления для работы. Дома-тоже. Помню, очень любил он свои маленькие тисочки и очень сердился на маму, когда она их куда-нибудь убирала, в поисках бегал по квартире и кричал на нас: «Где мои тисочки, где мои тисочки?!»
После академии в Москве мы жили недолго, родители решили не сидеть в столице, а посмотреть мир и уехали служить сначала на дальний восток, а потом в Забайкалье. Мне тогда было всего 6 лет.
Природа в тех местах богатая, и отец все время - то на охоту, то на рыбалку. Обожал эти занятия.
Дома у нас было ружье, и он патроны к нему делал сам. Для охотничьих надобностей в хозяйстве были: маленькая чашечка для пороха, специальные небольшие весы, пыжи и проч. На весах он взвешивал дробь. Она была разного калибра – от совсем маленькой до очень крупной, в зависимости от дичи. Я ему помогала, мне тоже было интересно. Ну и добыча тоже была разнообразной – лось, кабан, козел какой-то лохматый. У нас долгое время на полу лежала шкура от него, серая такая, потом выкинули, а рога сохранились. До сих пор у меня дома в прихожей висят и ничего им не делается. Я, пытаясь блеснуть остроумием, обычно друзьям говорю: «Это папины рога». Улыбаются.
Уточек тоже стрелял. Мама их ощипывала и готовила нам дичь. В то время с мясом в Сибири было туго, но у нас дома всегда мясцо было. Мы постоянно ели то пельмени из лосятины, то рыбу, что папа наловит. Запомнила окуньков с красненькими плавниками, которые плохо чистить, и тайменей, их ловят на блесну специальной удочкой - спиннингом.
Готовила мама вкусно. Стол на праздники всегда был серьезный: много мясных блюд, основательных и сытных, никаких тебе салатиков. Оливье делали только для меня - настрогаем с ней целый тазик, я и лопаю. «Силос» - презрительно говорила она, но мне нравилось. И много гостей, таких же молодых и красивых, как сами. Наедятся, выпьют (не без этого!) и песни поют… Стихи читают. Свои. Гитара, гармошка.
Я думаю, это было самое счастливое время в их жизни. Да и в моей, кстати, тоже. Как это было здорово чувствовать себя защищенной родителями от всяких напастей и жизненных неуклюжестей. Только я тогда этого не понимала, дубина стоеросовая! И не ценила. Росла себе потихоньку рядом с ними, училась, думая, что так будет всегда. Оттого и было мне очень тяжело, когда вступила во взрослую жизнь. Помнится, я даже сетовала на родителей за то, что они не научили меня самому главному, что жизнь - это не всегда лютики и цветочки, и в ней много всего мерзопакостного…