36
- Некачественное всегда дёшево, – изменила Марина Викторовна мнение об общежитии. – Я больше не люблю хостелы.
- И что, в туалет и душ уже нельзя зайти? – задала я вопрос, который меня сейчас волновал.
- Только в душ можно.
- Это кто такую глупость выдумал? – вырвалось из меня возмущение. – Куда же людям перед дальней дорогой идти – на улицу, за угол, что ли? Кичимся, что нанотехнологии осваиваем, а обычный туалет в гостинице сделать по-человечески не можем, – закипело всё во мне.
- Да туалет-то нормальный, – заметила Марина Викторовна. – А вот зачем они бывший отстойник в жилой номер переделали?
- Больше денег захотелось, – высказала я распространённое утверждение, которым объясняют все российские беды.
- Вы зайдите туда тихонечко, – шёпотом посоветовала приятельница, как будто её могли услышать администратор или завуч. – Вас одну, может, и не заметят. Только быстро. – И дала чёткую инструкцию: – Напротив нас – закоулок. Туда идите. Потом повернёте вправо и упрётесь в узкую дверь. Это душевая, совмещённая с туалетом. Я вам ничего не говорила, – сразу предупредила она меня о том, что не встанет на мою сторону, если я окажусь в неловкой ситуации.
Я схватила дорожную сумку, быстро расстегнула молнию и стала выхватывать из сумки полотенце, зубную пасту со щёткой, шампунь, мыло, губку.
- В душевой висят две хорошие мочалки и мыло лежит, – подсказала Денкина, наблюдая за тем, как я всё прячу в полотенце.
- Мне неприятно чужими вещами пользоваться, – ответила я, всегда помня о личной гигиене.
- Да, наверно, никто не пользуется, – сказала Марина Викторовна. – Зачем тогда положили банные принадлежности?
- Как всегда, для видимости заботы о людях, – обернувшись уже у двери, бросила я в ответ.
- Может, это мочалки спортсменов? – донеслось до меня.
Пряча за спиной свёрток, я осторожно прикрыла за собой дверь. Посмотрела вправо: длинный коридор был пуст; влево: на балконе – никого. Озираясь, как подлый человек, готовящий преступление, я перебежала на другую сторону и юркнула в тёмный закоулок. Тут же надвинулись два больших грязных пятна. Испуганно вгляделась – это коричневые двери, слабо отражавшие свет от балкона. Вверху светились белые номерки в форме ромбика. Справа услышала мужские голоса. Они проникали из третьего, бокового номера, через не закрытую плотно дверь. В узком просвете я успела заметить три ряда кроватей, занимавших даже середину комнаты, и две молодые фигуры, сидевшие на кроватях напротив друг друга. Комната показалась широкой, и, наверно, в ней стояло кроватей девять. Что тут раньше было – кладовка?
Глаза немного привыкли к темноте, и я различила рядом узкую дверь, без номерка, без таблички. Нерешительно дёрнула дверную ручку. Обдало тёплым влажным воздухом. Шагнула в темноту и наткнулась на преграду. Начала лихорадочно шарить рукой по стене, стараясь найти выключатель. Что-то скользнуло по пальцам. Да будет свет!
Осматриваюсь: сразу перед дверью – высокая ступенька, на которую я вначале и наткнулась, выше – широкий поддон душа. Чисто, без плесени на стенах, выложенных синей плиткой. На боковой стене – два больших мокрых полотенца из синтетики, которыми не то что насухо, а даже промокнуть тело невозможно. Около полотенец, на крючке, – две длинные мочалки. Тут же полочка с большим флаконом отечественного шампуня и куском косметического мыла. Унитаз втиснулся между ступенькой и стеной. Под крышкой – блестящая поверхность. Чтобы не шуметь, я медленно и тихо задвинула язычок дверной защёлки.
Теперь надо побыстрее освежиться и убежать…
Светлана Грачёва
Воскресенск
Продолжение http://proza.ru/2020/06/05/1130