Между тем в жизни мамы тоже произошли перемены. Они с Андреем Сергеевичем переехали в другую квартиру. До встречи с моей мамой у него была жена с сыном и старенькая мать. Про жену он рассказывал, что у нее было не совсем хорошо с головой. Потом она умерла, а через какое-то время умерла и мать, и квартира отошла отчиму.
Жилье было настолько запущенное, словно, это было логово диких зверей, хотя это, наверное, неудачное сравнение. Моя неутомимая мама выгребла всю грязь из квартиры и сделала ремонт. Теперь можно было жить и радоваться, но не тот был человек мой отчим. Но не буду забегать вперед.
Я, как уже рассказывала выше, работала на базе бухгалтером. Со временем руководство объявило, что не может меня оставить на этом месте только с бухгалтерскими курсами, надо учиться дальше. Пришлось поступить в техникум на заочное отделение.
После развода с Авдеевым примерно через год я снова вышла замуж, хоть и думала, что еще долго меня не заманишь в семейные отношения. Но судьба снова распорядилась по-своему.
Коллектив в нашем отделе был очень хороший, мы дружили семьями, ходили в гости друг к другу, отдыхали вместе в домах отдыха. К нам часто заходили коллеги из других отделов, мы были молоды и полны жизни.
С некоторых пор к нам стал приходить один из водителей базы, его также звали Виталием, как и мою первую любовь. Он был обходительным и веселым мужчиной. Мне нравился его юмор, его вежливое отношение к женщинам, его начитанность. Мы знали, что он одинокий, приглашали его на все праздники, нам казалось, что раз он один, то голодный, в общем, дружно его жалели. Потом он стал оказывать мне знаки внимания, но каким-то особенным образом. После рейса заезжал к нам домой, не проходя дальше порога, он мог вручить мне арбуз или какие-нибудь фрукты со словами:
– Это детям.
И практически сразу уходил.
Потом стал задерживаться, мы с ним общались, и как-то само собой получилось, что стали жить вместе. Дети его сразу приняли и стали называть папой. Маше было уже пять лет, а Венечке три года.
Только мама была недовольна, она часто меня ругала:
– Зачем он тебе нужен? Он уже два раза был женат, бабник и б…н. Он старше тебя на десять лет. Послушай меня хоть в этот раз! – в отчаянии добавила она.
Меня тоже немного напрягало, что Виталий старше меня, но обаяние, исходившее от него, покорило, я влюбилась, да и кто в этом возрасте прислушивается к мнению матери.
Тогда я уже стояла в очереди на получение жилья. И когда от нашей организации начали строить дом, то пересмотрели списки, оказалось, что по существующим тогда нормам у нас были лишние метры. Меня чуть не вычеркнули из этих списков. Мы, используя связи, быстро расписались с Виталием.
Я снова стала замужней женщиной, еще не догадываясь, что это очередные грабли в моей жизни, которые меня не раз потом больно били по лбу, и не только…
Гулять он начал практически с первого года нашей совместной жизни. Он все время врал, то он задержался по просьбе директора базы, нужно что-то отвезти или привезти; то уехал в район, и там сломалась машина, и он не смог уехать, пришлось остаться с ночевкой. Причины всегда были обоснованы, а мне приходилось верить, потому что в то время не было сотовой связи и проверить я не могла.
В начале нашей совместной жизни Виталий относился к моим детям, как к родным, но очень часто заговаривал о совместном ребенке. Я была не готова к этому, и если уж совсем быть честной не хотела больше рожать. Но моя мама, которая всегда хотела иметь общего ребенка с Андреем Сергеевичем, постоянно меня уговаривала.
– Как же так, дочка? Обязательно надо родить общего ребенка вам с Виталием. Если бы я родила Сергеичу ребенка, может быть, мы жили бы с ним лучше.
Она искренне считала, что именно поэтому ее жизнь с ним не удалась.
Однажды мама достала из шкафа чемодан и открыла его. Перед моим взором открылась чудесная панорама из красивых детских вещей. Там были ползунки, ажурные чепчики, костюмчики, колготки и обувь от маленьких пинеток до больших уже туфелек и ботинок. Я была настолько удивлена и поражена, что глядя на всю эту красоту, сдалась.
Виталий очень радовался, когда родилась девочка. Мы назвали ее Наташей. К тому времени Машеньке было уже восемь лет, она была мне хорошей помощницей, нянчилась с малышкой, уложив ее в коляску, гуляла с ней на улице, переодевала, когда нужно было.
Через месяц после рождения Наташи мама вернулась домой, чаша ее терпения, наконец, переполнилась. В этот год они с Андреем Сергеевичем взяли участок земли. Мама весной в одиночку вскопала его и стала выращивать овощи. Трудилась она, как всегда, одна, а отчим сидел, обычно, в сторонке и курил. Но он не терял времени даром, подсчитывал количество огурцов, выросших на грядке. Мама, конечно же, старалась и нас подкармливать. Отчим, заметив пропажу нескольких огурцов, учинил жуткий скандал на виду у всех соседей, затем схватил лейку и с размаху ударил маму по голове.
Мы жили недалеко от этого огорода. Мама, зажав платком рану, из которой сильно текла кровь прибежала к нам.
Она, словно, прозрела, наконец. Чтобы понять, что он не стоит ее мизинца, надо было терпеть его выходки тринадцать лет и разбить ей голову!
Через несколько дней Сергеич пришел к нам домой. Он плакал и ползал в буквальном смысле слова по полу возле нее на коленях, просил прощения и умолял вернуться. Мама, словно, окаменела. Она смотрела сквозь него и молчала.
Мы снова стали жить вместе. Конечно, мне с мамой было легче, она помогала мне с детьми и по хозяйству.
Но тут начались проблемы с Виталием, он тоже был любителем выпить. В первое время он только иногда приходил домой немного выпившим, потом это стало повторяться практически каждый день. Он стал задерживаться на работе, потом начал приходить к полуночи.
В отличие от Авдеева, я любила Виталия и поэтому очень сильно ревновала его. Я не знала где он и с кем. В голову лезли всякие мысли об изменах, и как оказалось не напрасно.
Я не понимала, что можно было делать в гараже допоздна? Ведь дома ждала его я и долгожданная дочь. Как потом оказалось дела там находились. Это была не только выпивка и карты, но и доступные женщины, которые появлялись по их вызову. Я была в неведении, мучилась подозрениями, терзалась, плакала, но продолжала любить его и ревновать.
Шли годы, со временем и он стал очень ревнивым. Наверное, тут сказывалась большая разница в возрасте. Мне еще не было тридцати лет, я еще больше расцвела, а он рядом со мной уже не так хорошо смотрелся. Он придирался ко всему и стал распускать руки. Однажды я после работы зашла в гастроном за продуктами, а в то время были большие очереди за мясными изделиями. Нагруженная сумками, я вошла в квартиру и с порога, тут же стала получать от него тумаки. Он бил меня и обзывал такими словами, которые я сейчас не могу произнести.
Несколько дней я ходила с опухшим лицом и синяками. Мне было очень обидно. За что?
Я развелась с ним, но жили мы под одной крышей, ведь квартиру давали нам вместе. Он занял одну из спален и врезал замок в дверь, перетащив туда мой холодильник. Вел он себя безобразно, водил женщин в квартиру, когда я была на работе. Всю еду приготовленную для детей на весь день, они съедали, при том что на их содержание и на продукты не давал ни копейки. Однажды я пришла домой среди дня, на диване сидела его любовница. Я ее знала давно, звали Наташкой. Внутри меня все всколыхнулось, я стала выгонять ее, но та развязно ответила мне:
– Да пошла ты! Я не к тебе пришла.
В ярости я вытолкала ее за дверь и выбросила на площадку обувь.
– Ты еще пожалеешь об этом! – уходя, пригрозила мне Наташка. – Я тебе сделаю.
Она не осталась в долгу и сделала, но об этом потом, потом…
Время шло и дети подрастали. Машенька была удивительным, спокойным и добрым ребенком. С ее лица никогда не сходила улыбка. Она любила, когда ей читали детские книжки, знала много стихов. Мою девочку любили все: и родственники, и знакомые, и воспитатели в садике, а потом и учителя в школе. Тетя Валя, старшая сестра мамы всегда с удовольствием брала ее к себе на несколько дней. А Венечка в отличие от Маши был очень подвижный, любознательный и озорной мальчик. Глядя на него, казалось, что он только и ищет где бы и как бы ему набедокурить. В садике он слушался одну воспитательницу, которой было лет пятьдесят, и она считала его обычным ребенком, а ее молоденькую напарницу доводил своими проказами и непослушанием до слёз, и она часто отводила его к заведующей.
Дом, в котором мы жили, был как одна большая семья, все друг друга хорошо знали. Дети спокойно играли во дворе, и никому не приходило в голову, что нужно следить за ними. Их выпускали гулять и поглядывали в окно время от времени. За Машеньку можно было не беспокоиться, она никуда не убегала, а вот Веня успевал быть и на виду и в то же время ненадолго исчезнуть, а потом выяснилось, что они пробовали курить. Когда у него в шесть лет спрашивали в шутку:
– Венька, ты куришь?
Он очень гордо отвечал:
– Нет, я бросил.
Не смотря на то, что он был таким озорником и непоседой, это был необыкновенно ласковый и добрый ребенок. Я его так сильно любила, что прощала его за все проказы.
Когда говорят, что любят своих детей одинаково, по-моему, люди лукавят. И дочерей я любила, но, своего Веньку как-то особенно. Для меня он был и останется самым лучшим.
Продолжение:http://proza.ru/2020/06/04/434