Покушение

Глава 3
«Покушение»

Ринат


Подходя к магазину, я увидел пару, выходящую из машины. Стройная женщина с волнистыми черными волосами и молодой человек, выше нее ростом и с таким же цветом волос. Обоим лет по сорок. Они направились ко входу в стационар, но им преградил дорогу странный мужчина. Он выбежал из-за боковой стороны здания и ударил спутника женщины по затылку настольной лампой, а затем кинулся на нее. Она побежала к машине, но мужчина схватил ее за волосы и повалил на снег. Два раза он ударил ее по лицу наотмашь той же лампой. Он был в операционной рубашке. Должно быть, сбежал из отделения.
Увидев происходящее, я подбежал и набросился на него со спины, рукой целясь на металлическую лампу, и мне даже удалось схватить ее, но он высвободил руку, резко дернув на себя. Тогда я принялся душить его. Он замахнулся и нанес мне сильный удар по затылку, от чего у меня помутнело в глазах. Упав на спину, я чувствовал, как на меня обрушивается град ударов, и как  стекают струйки крови. Он  заехал мне по лицу той лампой, но я уже почти не ощутил этого. В следующую секунду, сквозь кровавую пелену, я увидел, как он замахивается еще раз.





Мойра

Спустя два с половиной часа после наступления Нового года мы с Израфилем отправились в Главный Дефектирующий Хирургический Стационар. Каждый год первого января мы проводим обязательную проверку заведения по наказанию подсудимых. В этом году мы решили наведаться пораньше, чтобы освободить оставшийся день. Предупредив персонал, в четыре часа утра мы прибыли.
Израфиль вышел из машины и подал мне руку. Мы направились ко входу в здание. Пройдя несколько метров, я услышала глухой звук справа от себя, и, посмотрев в сторону брата, увидела, как он падает лицом в снег. Сзади  него стоял мужик в больничной рубашке с металлической настольной лампой в руке. Он двинулся в мою сторону. Я побежала к машине и почувствовала резкий рывок. Он дернул меня за волосы и, бросив  на землю, сел сверху.
Последним, что я увидела, была приближающаяся к моему лицу настольная лампа.




Ванда

Мы подошли ближе. Лицо Рината было избито в кровь, а снег вокруг был в красных брызгах. Гертруда бросилась к нему, но я схватила ее за рукав, не дав дотронуться до него. Несомненно, это было убийство.
На крыльцо выбежал медбрат, медсестра и несколько санитаров. Первые двое направились к нам, а другие – в противоположную сторону. В руках у них были электрошокеры. Когда сотрудники подошли, я увидела, что это медсестра, с которой я менялась сменами и медбрат, который перевелся из роддома в наше отделение. С собой у них было две пары носилок. Без слов они направились к лежащим в стороне телам и начали грузить на носилки женщину. Мы с Гертрудой взяли вторые и подошли к Ринату.
- Нет. Сначала того, – бросила медсестра, увидев, что мы подошли с носилками к другу.
Они погрузили женщину и понесли ее в здание, а следом пошли мы. Переместив ее на каталку, они пошли обратно. Через минуту принесли Рината. Медбрат взял каталку с мужчиной , медсестра – с женщиной, а мы – с Ринатом. Все вместе, молча, мы повезли их в реанимацию.
Их  забрали. Мы с Гертрудой переоделись в халаты и отправились помогать. Персонала почти не было – все отмечают праздник.
Взгляд моей подруги совершенно пустой. Перед тем, как мы вошли в палату, оттуда вышел медбрат. Зачем-то он подошел к нам и взял руку каждой в свои. Лицо его закрыто маской. Он посмотрел на нас из-под стекол очков, а затем снял их и протер глаза.
- Присядьте, – сказал он нам неестественно спокойным голосом.
Мы обе знали, что означает такое спокойствие. Ему уже не обязательно было объяснять.
- К огромному сожалению, Ринат получил травмы головы, не совместимые с жизнью. Нам очень жаль.
Его слова эхом носились в моей голове. Пару часов назад мы встретили Новый год. Вместе, как и было всегда.
 Знаете человека больше десяти лет, учитесь с ним в одной школе, далее – в одном колледже, а потом идете работать в одно учреждение. И вот, проведя вместе праздник и  засвидетельствовав первый поцелуй со вторым важнейшим в жизни человеком, я вижу его, мертвого, в снегу, забрызганном кровью.
- Пожалуйста, снимите халаты и пройдите в сестринскую. Мы сами там справимся.
Я встала с кресла и взяла Гертруду за руку. Она молча смотрела в стену прямо перед собой, а потом, нарушив это безмолвие, сказала ледяным голосом:
- Я хочу его увидеть.
В этот момент двери больницы распахнулись. Я услышала несколько голосов и шаги, как минимум, четырех человек. Выйдя из-за угла реанимационного крыла я увидела, как санитары тащат мужчину, одетого в операционную рубашку. Она забрызгана кровью.
Понимание пришло само собой, а ноги так же сами понесли к нему. В рассудке у меня помутнело, и следующее, что я почувствовала – руки охранников, оттаскивающих меня от этого мужика. На его отвратительном лице красовались глубокие царапины, оставленные, по видимому, моей рукой.





Гертруда

Мы вернулись к Ванде домой. Все еще горели огоньки на елке. Убрав еду со стола, сели друг напротив друга. Ванда достала из сумки пачку вишневых сигарет и протянула ее мне. Мы закурили. Несколько  минут мы провели в полной тишине, ни разу не встретившись взглядами. Но потом я посмотрела прямо ей в глаза. Тяжело было сдерживаться. Выронив сигарету, я закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Мой плач в итоге перешел в истерические крики, эхом разносившиеся по всей квартире. Ванда подошла ко мне и обняла сзади, прислонившись подбородком к моей макушке. Я чувствовала ее слезы, падающие мне на волосы. Казалось, она стояла так целую вечность. Выплакав все, что могла, я встала, взяла подругу за руку, и пошла в спальню. Мы долго лежали на кровати, не проронив ни слова.




Израфиль

Очнувшись, я почувствовал сильную боль в затылке. Судя по всему, нахожусь я в больничной палате. Повернувшись влево, я увидел Мойру, у которой было перевязано лицо. Такая картина вызывает немалое количество вопросов. Распахнулась дверь и в палату вошла медсестра.
- О, вы проснулись, добрый вечер! – бодро сказала она, – должно быть, у вас много вопросов.
Оказывается, мне удалили гематому из затылочной части головы, а вот сестре предстоит долгое лечение. У нее переломано несколько лицевых костей. Судя по тяжести травм, тот, кто это сделал, хотел действовать наверняка. Однако что-то пошло не по его плану. Был еще один парень, которого тот забил до смерти, проломив височную кость и сильно повредив мозг. Он работал в этой больнице татуировщиком. Медсестра сказала, что его звали Ринат. Камеры засекли избиение.  Он пытался остановить убийцу, который в тот момент бил мою сестру по лицу металлическим светильником. Но ему это дорого обошлось. Будет правильным взять на себя все расходы по его захоронению.
В скором времени должны явиться психиатры  из «Сферы», когда мы оба уже будем в более-менее осознанном состоянии. Не важно, какие мотивы двигали этим человеком, если его таковым можно назвать. Безусловно, его действия были намеренными. Значит, независимо от обстоятельств, будет проведено крайне действенное мероприятие, которое не практиковалось со времен правления нашей матери.





Ванда

Ранним утром восьмого января мы с Гертрудой зашли в кофейню и заказали по стакану кофе с валерианой, хотя в организме каждой из нас и без того присутствовала львиная доля седативных препаратов. После Нового Года мы разошлись только вечером третьего числа. Три дня мы провели, заедая слезы салатами, которые готовил Ринат, однако кроме них кусок в горло не лез.
Я зашла в хорошо знакомый лифт. Совсем недавно мне предстояла неделя  отдыха от него, больничных коридоров, отвратительных людей. Неделя в компании самых близких. Но все не так. Я снова здесь, и теперь совсем одна. Снова смотреть в безумные лица и наслаждаться расправой над их обладателями. Но, разумеется, как сильно бы я не ненавидела каждого из пациентов, я нахожусь на своем истинном месте. Как и любой из нас.
Проходя по коридору, я заглядывала в каждую дверь  и, наконец, нашла ту самую. В такую рань мало кто приходит, поэтому, оглядевшись, я вошла  в палату. На кровати лежало тело в смирительной рубашке, а кожу его лица украшали красные полосы. Он  повернул голову в мою сторону, и, судя по взгляду, узнал меня.
Он провалялся тут уже неделю после случившегося, но все конечности до сих пор на месте. Я взяла с тумбочки его карту. Почему-то  предстоящая процедура была зачеркнута, а вместо нее выведена надпись:
« В ожидании работников «Сферы» »
Вне всяких сомнений, что его вину признают и усилят наказание. Но даже лишение всех до одной конечностей не покроет сотворенного им. Я замахнулась и со всей силы ударила его по лицу планшетом для больничной карты. В этот самый момент в палату зашла Минакс  – заведующая корпусом, которая, увидев меня, казалось, не удивилась.  Она взяла меня под руку и вывела оттуда.
- Иди переоденься и приступай к работе, - сказала она с привычной суровостью в голосе.
- Ладно, - ответила я и направилась в сестринскую. Но через пару мгновений почувствовала руку на своем предплечье. Минакс развернула меня и посмотрела так, как никогда раньше. Ее взгляд исподлобья был необычно мягким, а поджатые губы тронула едва заметная улыбка. Она крепко обняла меня, и я впервые почувствовала, как от столь холодного человека исходит тепло. Подержав в объятиях около минуты, она отступила и тихо сказала:
- Ступай работать, – и легонько похлопала меня по плечу.
В сестринской сидел медбрат, который был в отделении в новогоднюю ночь. Мы обменялись приветствиями.
- Как будешь готова, подойди в восьмую палату на первом этаже, я подожду тебя там, - с этими словами он вышел.
Переодевшись в форму, я спустилась на первый этаж, где находится реанимационное отделение. На главном входе встретились люди – мужчина и две девушки – все трое были в офисной одежде. Не сложно понять – они из «Сферы».
Медбрат встретил меня у восьмой палаты. Я узнала человека, сидящего у окна – это один из мэров. А на соседней кровати, должно быть, его сестра. Ее голова полностью перемотана и разговаривать она, по-видимому, не в силах.  В  суматохе той ночи их лица не показались мне знакомыми, но сейчас меня это ввело в замешательство.
Около обеих кроватей было много красивых букетов, некоторые из них уже  увядали. Мужчина – Израфиль – подошел ко мне и пожал руку.
- Вы, должно быть, Ванда. Нам сообщили о том, что случилось с вашим другом. Оказывается, он поспешил нам на помощь, что кончилось столь плачевно. Я очень соболезную вашей утрате. И ввиду того, что у Рината нет родственников, а также за его героический поступок, мы с Мойрой берем на себя все затраты на ритуальные услуги.
Не выдавить и слова. Будто мысли о нем отнимают у меня дар речи. В глазах поплыло, а окружающие звуки смешались в кашу. Он помог людям, а его за это убили? Он прослывет героем, защитившим мэров от покушения сбежавшего психа. Но какое теперь ему дело? Отныне его попросту не существует. Теперь его имя – больше не его. Оно рано или поздно достанется кому-то другому. Вот так ему обернулось его добродушие.  Но он для всех герой, оставивший после себя ярчайший след – двух выживших при покушении. Им он выиграл несколько мгновений, взамен на годы.
Медбрат протянул мне планшет с каким-то документом и ручку.
- Что это? – спросила я, вернувшись к реальности.
- Нужно подписать это, если ты согласна ассистировать хирурга в публичном наказании убийцы, - ответил он.
- Безанестезионном наказании, - дополнил Израфиль.