Глава 2
«Новый год»
Ванда
Совсем скоро Новый год. Нога Гадеса давно пришла в норму, мы планировали провести вместе праздник, но ему пришлось уехать во Францию на месяц в качестве семейного психолога для какой-то очень большой и богатой семьи, переживающей общий кризис или что у них там, я не вдавалась в подробности. Мы с Гертрудой и Ринатом работаем каждый день, чтобы освободить новогоднюю смену.
Санитарки и санитары украшают наше отделение мишурой, а сегодня утром мы всем персоналом наряжали большую ель, растущую возле входа в здание. Должно быть, когда к нам доставят новых «пациентов», их настроение сразу же поднимется до предела шкалы праздничности. Но в скором времени его, к сожалению, отрежут вместе с каким-нибудь пальцем.
Хотя сейчас их поступает гораздо меньше – наверное, хотят спокойно насладиться праздником, а потом продолжать избивать, насиловать, убивать и делать подобные крайне «захватывающие» дела. Ну а как иначе объяснить их мотивы?
В этот период поступают, в основном, мошенники и воры. Смотря по тому, насколько они надурили или обворовали кого-то, первым удаляют язык либо глаз, а вторых лишают слуха – частично либо полностью.
Сегодня я закончила смену раньше. Доставив последнего в салон и наведя уборку, я собралась и в восемь сорок снова зашла в кабинет Рината. Он добивал молодой девушке, примерно нашего возраста, татуировку. Жирными красными буквами прямо на лбу он вывел надпись «МОШЕННИЦА».
Вдвоем мы подошли к роддому, а прямо нам на встречу вышла Гертруда. Каждый из нас отработал свои смены в этом году, и теперь мы все вместе отправились в супермаркет закупаться продуктами.
Преддверие Нового года. Полки магазинов полны имбирных пряников и разнообразных подарочных наборов. Все переливается блеском искусственного снега, а у входов продаются разных размеров новогодние деревья: от маленьких настольных елочек до статных елей, высотой чуть ли не в два этажа.
Покидали магазин мы только в начале первого. На выходе аромат хвои снова притянул нас к себе и мы все-таки решили купить елку. Выбирать было трудно: все они одинаково замечательно пахли и были по-своему милы. Были там высокие и стройные, низкие и пушистые, темные и посветлее, и в итоге, спустя полчаса раздумий и дилемм, мы, наконец, определились. Наша избранница была немного выше меня, а уж Гертруда на ее фоне смотрелась совсем крохой. Ринат взвалил ее на плечо и мы пошли ко мне домой, с полными пакетами продуктов под скрип снега под ногами и новогодние песни, доносившиеся из магазинчиков на первых этажах высоток.
Гертруда
Тридцатое декабря. Первый раз за долгое время чувствую себя такой выспавшейся. Когда я открыла глаза, в них ударил яркий белый свет, просочившийся сквозь щель между шторами. Затем раздался телефонный звонок, от которого я чуть не подскочила с кровати. Это Ринат.
- Алло, Гертруда, ты уже пришла? – раздался сонный голос из трубки.
- Куда пришла? – так же сонно промямлила я.
- К Ванде.
От этого слова мой организм сразу зарядился энергией, я села на край кровати и посмотрела на часы. Час дня.
- Э-э-э… Нет, но я скоро буду. А ты где? – уже совсем бодрым голосом сказала я, направляясь в ванную.
- Я дома, но тоже буду относительно скоро. Ванда не отвечает, наверное, занята.
- Давай, поторопись, я уже выхожу, – пробубнела я с полным ртом зубной пасты.
Через пять минут я была уже готова. Мы обещали, что придем к ней с Ринатом к десяти утра и поможем с готовкой. Выйдя из подъезда, я была ослеплена очень ярким светом. Во дворе шумно, дети играют в снежки, а возле каждого крыльца стоит по несколько снеговиков разных размеров. Пройдя немного, я оказалась у подъезда Ванды, вошла в него и поднялась на ее этаж. Входная дверь была закрыта и я отворила ее дубликатом ключа, который она дала мне пару лет назад. В квартире тихо. Я зашла на кухню – никаких следов готовки. Дальше я пошла к ней в комнату. Свет не проникал сквозь задернутые шторы – тут было темно. Я распахнула их и посмотрела на кровать. Ванда лежала на ней, сопя в подушку.
К приходу Рината мы пили кофе, за которым сходили в кофейню. Я вручила ему стакан горячего шоколада. Только к половине третьего мы начали готовить. Каждый делает то, что у него получается. Ванда начиняет птицу черносливом, заворачивает куриные рулеты и фарширует шампиньоны. Ринат чистит и нарезает овощи, мясо и закуски. А я готовлю яблочный пирог с корицей, выпекаю и расписываю имбирное печенье. Сначала кухню наполнил аромат запеченной птицы, а позже – пряной выпечки и корицы.
К вечеру все было готово. На троих у нас было три салата, два вида мяса, четыре блюда закусок и пряники с пирогом. Мы собираемся провести у Ванды несколько дней подряд. Обернув продукты пищевой пленкой, мы с Ринатом убрали их в холодильник, а Ванда за чем-то отошла.
Через пару минут она притащила и поставила перед нами огромный ящик, распахнула его и улыбнулась, словно ей снова десять лет. Ящик был полон елочных игрушек, новогодних венков и гирлянд. Сейчас, вечером тридцатого декабря, пришло время украсить все к Новому году.
Ринат и Ванда установили огромную елку, которая была на полметра меня выше, на подставку, и принялись украшать верхнюю ее часть, а я развешивала игрушки внизу. Мы наряжали ее в фиолетовом и бирюзовом цветах, разбавляя их блестящими белыми шариками.
Когда игрушки закончились, мы достали длинную гирлянду с фонариками и обернули ее вокруг ели по всей ее высоте. Ванда взяла из ящика бело-бирюзовую звезду и вручила ее мне. Я рассмеялась.
- Сейчас, только сбегаю за ходулями.
Подруга перехватила мой смех:
- Да, тебе они не помешают.
Ринат тоже смеялся, но вдруг он развернул меня к себе и с улыбкой сказал:
- В этот раз они тебе не понадобятся.
Он взял меня за руку и завел на диван, а потом развернулся спиной и усадил к себе на плечи. Я оказалась под самым потолком и рассмеялась, глядя на высокую Ванду сверху вниз. Мы подошли к елке и я надела на ее верхушку блестящую звезду. Я смотрела на все с такой высоты и ощущала себя великаном. Мы одновременно громко-громко расхохотались: Ванда, стоящая далеко внизу, Ринат, держащий меня на плечах, и я, под потолком.
Ванда
К пяти часам тридцать первого декабря друзья уже пришли ко мне с двумя бутылками шампанского и набором горячего шоколада и зефира. Весь вечер мы поедали печенье, приготовленное Гертрудой, запивали его какао и смотрели новогодние фильмы. Ближе к одиннадцати мы накрыли на стол, я достала из кладовки набор хлопушек и несколько фейерверков, упаковку бенгальских огней и серпантин.
В половину двенадцатого мы сели за стол. Каждый съел по кусочку птицы, паре шампиньонов, по порции салата и выпил по стакану сока.
- Что-то мы мало сока взяли. Нужно было брать две упаковки, – сказала Гертруда.
Когда стрелки часов приблизились к двенадцати, мы надели пальто, взяли шампанское, серпантин, пиротехнику и выбежали во двор. Ринат установил фейерверки и, услышав первые выстрелы, мы подожгли их. Через несколько секунд раздался грохот, и небо озарилось яркими огнями разных цветов, после чего грохот многократно повторился, и теперь уже было слышно, как с каждой секундой взрывается новый фейерверк у каждого, кто так же, как и мы, вышел во двор под снегопад, чтобы встретить Новый год. Гертруда откупорила бутылку, но звук от вылетевшей пробки затерялся среди взрывов десятков фейерверков. Шампанское запенилось и побежало прочь из горлышка. Ринат перехватил ее и выпил прямо с бутылки, потом поставил ее на землю. Он взял из упаковки три хлопушки, раздал их нам и на счет три мы потянули за веревочки. Разноцветное конфетти смешалось со снежинками. Я посмотрела на Рината и Гертруду. Их освещали переливающиеся огни салюта, и сверху сыпал снег вперемешку с блестками. Ринат заправил ее волосы за ухо и поцеловал. Почему-то я сразу подумала о Гадесе.
Израсходовав все хлопушки и фейерверки, и опустошив бутылку шампанского, мы вернулись в квартиру. Сейчас атмосфера стала не такой, как пару часов назад. Мы громко включили музыку, погасили свет, чтобы зал освещали лишь огоньки гирлянды и оставшийся салют, и начали танцевать. Мы бегали, щекотались, быстро-быстро кружились, держать за руки и просто энергично водили хороводы. Через полчаса мы изрядно запыхались. Гертруда пошла на кухню и огорченно прокричала:
- Сок закончился. Кому воды?
Ринат, красный, как рак, встал с дивана и пошел к ней на кухню.
- Я схожу в магазин. Я быстро!
Он чмокнул ее в губы, накинул пальто и выскочил за дверь.
Гертруда прибежала ко мне с сияющими глазами и пролепетала:
- Он пошел в магазин под больницей, значит, у нас есть минут пять на поболтать!
Она поведала мне историю, как, после одиннадцати лет дружбы их вдруг потянуло друг к другу, и как они гуляли, держась за ручку, и как она не хотела переводиться в другое отделение, и что это был их первый поцелуй. И вообще, она успела рассказать слишком много, и до нас дошло, что прошло точно не пять минут. Ринат ушел полчаса назад, а его все не было. Мы звонили ему много раз, но ответа так и не последовало. Решено было пойти и проверить, где он потерялся.
На часах половина четвертого утра. Мы с Гертрудой подходим к магазину под больницей и видим Рината. Он просто лежит на снегу, устремив взгляд на звезды. Он лежит на ярко-красном снегу. А неподалеку от него еще два тела.