Мне жаль людей, которые не попали в Италию летом 1989 года.... Погода была потрясающая. Безумно пахли азалии и олеандры. Ветер добавлял аромат кофе, пиццы, кожаных курток и раскаленных камней. Эти запахи приятно тревожили ноздри советских эмигрантов. Намекали на бесконечные возможности и грядущие перспективы в свободном мире.
Мы стояли с моим товарищем Бо на рынке “Американо” в самом центре Рима и ели мороженое. Может кому-то покажется, что существуют в Риме места поинтересней, чем этот вонючий рынок, но белив ми - в Июне 1989 года не было в том городе ничего более центрального и интересного.
Мы ели мороженое и обсуждали вопросы коммерции. Бо был великим специалистом по торговле на ленинградских толчках, да и я тоже имел кое-какой опыт. Конечно, его звали не Бо. Но, я решил скрыть реальные имена героев этого рассказа. Они, скорее всего, даже не помнят эту историю - нас просто свела вместе судьба на одно сумасшедшее средиземноморское лето.
День заканчивался, рынок стремительно пустел. Итальянцы развозили гигантские деревяные телеги с товарами, чтобы назавтра вернуться и поразить очередных бедолаг разнообразием и качеством продуктов питания и предметов одежды.
В углу площади ползал на коленях мужик среднего возраста - у него в закутке, огороженном забором из мятых газет, веселились несколько тысяч механических курочек. Mужик явно мешал аборигенам развозить свои телеги, но потомки легионеров терпеливо ждали, когда он загонит всех своих птиц в гигантский дермантиновый мешок.
- Знаешь, кто это ? Фукс. Уважаемый человек. Ломал чеки возле “Березки”. Ему сказали, что курочки идут по такому курсу, что он станет миллионером еще не доехав до Нью-Йорка.
Потная футболка и треснувшие брюки Фукса вызывали тоску и раздражение, символизируя агонию великой державы. Но, каких только взлетов и падений не случалось на просторах Великой Римской империи.
Наши везли на продажу все, чем гордилась советская промышленность - оптику, оренбургские платки, льняные скатерти и победитовые сверла. Информация поступала сбивчивая, недостоверная и паника нарaстала. Люди метались, скупая к отъезду диковатые федоскинские шкатулки, скрипки Ломоносовского мебельного завода, игрушечных бегемотов, у которых при переезде отлетали нижние челюсти. При этом было тревожно и весело.
Как раз за месяц до нашего появления местные газеты дали рекламу русских командирских часов. Кто, зачем ? Даже великий интернет не знает ответа на этот вопрос. Но, аборигены готовы были скупать эти часы тоннами во всем их разнообразии - со звездочкой, с танком, с парашютом и с лучами восходящего солнца во весь циферблат. Цены доходили до ста долларов.
- Знаешь. Бо. Тема часов реально интересна. У меня есть порядка 30 пар часов “Амфибия” и их продать становится тяжело даже за 20 миль. (Милями мы называли итальянскую валюту. В те волшебные времена про евро никто еще и не слышал) А ведь “Амфибия” - родная сестра командирских часов. У них одинаковый корпус. И чем они отличаются ?
Бо ловко успевал подхватывать языком капающее из стаканчика мороженое. Но слушал меня внимательно.
- Ну, и чем ?
- Рисунком на циферблате. Понимаешь? Дурацким рисунком. И больше ничем ....
На самом деле “Амфибия” былa еще и водонепроницаема, но это никого не интересовало. Один из покупателей вообще пришел в ужас, узнав что в них можно нырять на 200 метров, и не купил.
Бо внимательно осмотрел пустой стаканчик на предмет поиска затаившегося мороженого, вздохнул и выкинул его в урну.
- Рисунок там может и дурацкий, но у меня в школе по рисованию была очень плохая отметка. Мне этот танк в жизни не нарисовать.
- А тебе и не надо. Твои таланты нужны нам будут тут - на рынке.
Бо умудрялся ловко впариваль итальянцам октябрятские звездочки с кудрявым Ильичом. Он орал, раскрывая в гигантской улыбке рот – “Пикколо бамбино, руссо Муссолини”. И у него покупали.
- Ладно, по дороге поговорим, пора на вокзал. А то поезд пропустим.
Тем летом мы жили в курортных городках под Римом. Ладисполи, Санта-Мaринелла и прочие экзотические названия вошли в наш ежедневный лексикон, как партия и комсомол. Черту оседлости замыкал с севера исторический порт Чивитавеккья. Там был безумно вкусный рынок, где мы могли позволить себе только хлеб и перезрелые фрукты.
Как-то само получилось, что украинская диаспора окупировала Ладисполи, а все мои питерские знакомые оказались в Санта-Мaринелле. Стало удобно ходить в гости. Пешком.
Весь городок располагался под горой, на берегу моря, вдоль улицы Аурелли. Трава на склонах высохла под солнцем и городок был пропитан насквозь этим вечным, охренительным запахом. Старики сидели в кафе на террасах. Они либо неподвижно глядели на лагуну, либо орали друг на друга, обсуждая результаты футбольных матчей.
В тот день я посетил моего старинного петербургского друга Ви. Я принес в подарок стандартный набор беженца - питьевой спирт, пластиковую бомбу с газированной химией оранжевого цвета, под названием “Оранчита” и какие-то местные плоды. Мы сели за стол. Я рассыпал по скатерти несколько штук часов “Амфибия”.
- Вот, понимаешь Ви, какая история. Ты ведь инженер? Политех закончил? Нужно понять как они открываются ...
Я увидел его удивленный взгляд и пояснил
- Видишь ли, дружище. Часы - это довольно сложное промышленное изделие. Там внутри есть маятник, пружинки и еще какая-то хрень. Кто-то придумал как эту штуку собрать, Наша задача обратная - надо научиться ее разбирать.
Мы смешали спирт с “Оранчитой” и выпили по стакану. Закусили персиками. В глазах у Ви появился интерес, а потом и понимание проблемы. Вот, что не говорите, а образование нам дали классное. Ви сбегал в соседнюю комнату и принес маникюрный набор своей жены.
- Хорошо что не продал. Пригодился. Хороший комплект.
- А где супруга?
- Не знаю. Устроилась петь в баре ...
Мы выпили еще по стаканчику и принялись за дело. Я ломал часы неспеша, пользуясь разнообразными инструментами из маникюрного набора. Алкоголь действовал - стало интересно - как вообще называются эти смешные предметы из женского арсенала и как их используют, если, по какой-то причине, не надо ломать часы “Амфибия” ?
Над каждым трупом мы склоняли наши мудрые головы и изучали внутренние органы покойника с помощью гигантской лупы. После пятого или шестого убийства и еще трех стаканов была обнаружена крошечная кнопка, которая при нажатии пискнула и откинула стекло, которое закрывало циферблат. Путь к обогащению был открыт.
- Ну, вот - сказал Ви с чувством хорошо выполненного долга - Готово.
Ночная жизнь в Санта-Мaринелле была проста и прекрасна. Я подпрыгивая шел мимо черного пляжа, где на парковке вилась толпа молодых итальянцев. Мотоциклы, Челентано и пиво. Два бара с неоновыми буквами в окнах. Вот и все. Их девки были восхитительны. Классные фигуры, черные волосы ... К сожалению, к тридцати они становились толстожепыми, крикливыми старухами.
Я заглядывал в мутные окна питейных заведений и мечтал вернуться сюда с деньгами, понимая как это будет круто.... Мечта исполнилась лет через десять .... Пустое, унылое заведение с запахом плесени. У хозяина не хватило хлеба на бутерброды, он помчался в ближайший магазин, боясь потерять клиентов. Но, в ту ночь было очень классно.
Я открыл дверь тихо.... Ну, так тихо как может только пьяный, счастливый человек. В трехкомнатной квартиpе жили еще две семьи. Художник Во с подругой и мама с сыном. Впрочем, последние не имеют накакого отношения к моему рассказу . Мы набились толпой в маленькую квартиру от бедности.
Приближался Июль - сезон отпусков и аборигены хотели на море, Цены на жильё взлетели до полутора тысяч долларов. Приходилось экономить и на еде и на жилье. Я родился и вырос в ленинградской коммуналке - меня невозможно пробить сложностями быта. Да и соседи оказались приличными людьми - без мордобоев и плевания в суп.
Я преодолел желание разбудить художника среди ночи и дождался утра.
- Послушай, Во - Сказал я ему, пытаясь разминуться на нашей крошечной кухне - Есть предложение заработать денег.
Ну, кто бы смог отказаться от денег летом 1989 года в Италии?
В нашем рационе была мясная составляющая - куринные крылья, не очень популярные у аборигенов и потому достаточно дешевые, известные как “Крылья советов”. Эта составляющая стремительно поднималaсь в цене. А главное, шли отказы на вьезд в Америку.
Вашингтон пытался сбить волну эммиграции справедливо опасаясь, что все население Советского Союза попытается переехать в США на постоянное место жительства. “Отказники” селились отдельно и тоскливо учили итальянский язык. Каждый вечер проходили так называемые “сходки”, на которых ХИАС объявлял итоги интервью в американском посольстве. По иронии судьбы эти “сходки” проходили на той же парковке, где ночью тусовалась местная молодежь.
Во согласился сразу. Я принес ему две пары часов на пробу и он углубился в работу.
День шел по обычному расписанию. Завтрак, прогулка по Аурелли, где беженцы обменивались сплетнями, поход на море. Правда нас оттеснили с пляжа его официальные хозяева, навтыкали фиолетовых зонтиков, почистили песок и стали готовить к платному сезону. Нам остался узкий язычок песка за тем самым вонючим баром и полоска воды с морскими eжами.
Вечером Во похвастался новыми, замечательными, практически настоящими командирскими часами собственного изготовления.
Приемная комиссия в моем лице полностью одобрила результаты. Выпили спирта с “Оранчитой” за успех нового бизнеса. Классный, суровый мужской коктейль.
На самом деле, кроме этой волшебной смеси существовал в Италии еще один напиток, под названием “Кирпич”. Его по этикету пили по утрам - столовое вино, разлитое в картонные пакеты. Литр за доллар. Название дали за форму упаковки. Сорт винограда значения не имел. Шмурдяк - он и в Италии шмурдяк.
“Кирпич” пригодился на следующий день, когда мы с Бо ехали в Рим, на рынок. Конечно, кроме самопальных часов, мы везли много разнообразного товара. Фотоаппараты, подзорные трубы и прочие предметы быта. Особую ненависть вызывали льняные скатерти - каждая весила тонну. Кроме товара каждый тащил еще и раскладную сушилку для белья - ее использовали как прилавок.
Видели бы вы зрелище, когда наши вываливались из вагонов. Сцена из фильма про гражданскую войну. Бежали, чтобы занять места получше. Путь к рынку лежал через мощенную булыжником площадь. Чемоданы на колесиках суетливо подскакивали с немыслимым грохотом, редкие прохожие в ужасе шарахались под нашим напором, поднятые по тревоге голуби дополняли картину конца света. Пять минут и снова тишина, вечные камни и запах утреннего кофе.
Торговля на рынке - дело непростое. Надо и полицейским не попасться, и продать с выгодой, и товар уберечь от воров. Тут уж каждый сам за себя. Короче, вcтретились мы с Бо уже под самое закрытие. Он налетел на меня потный, с выпученными глазами.
- Пошли отсюда как можно быстрее.
- Бо ? Ты сдурел? До поезда еще полчаса.
- При чем тут поезд? Я только-что впендюрил обе пары часов какому-то итальяхе невьебенного размера. Он внимательно их рассматривает и ему явно не нравиться, что у танка кривое дуло. Я должен немедленно уйти. …
Мы ехали в ставшую родной Санта-Мaринеллy и обсуждали перспективы бизнеса. Грядущая жизнь приобретала новые яркие краски. Я зашел в бар перед “сходкой” и смело заказал коньяк.
В тот же вечер капитализм показал свой зверинный оскал - художнику Во и его подруге дали разрешение на отьезд в США.
Это означало, что завтра их подберет автобус и доставит в аэропорт. И никогда больше не нарисует Во танки и подводные лодки и еще это означало, что бизнес закрылся навсегда.
А через неделю Бо тоже “получил транспорт” - так называлось на нашем слэнге разрешение от американского посольства. Бо должен был сдать квартиру, чтобы вернуть внесенный депозит, потому что выезжал последним.
Все квартиры в нашей деревне сдавались через два агентства. Оба находились прямо у вокзала, конечно же, на Аурелли. Ими владели родные сестры Тереза и Розита. Они ненавидели друг друга, а заодно и нас. Наверно от зависти. Им казалось, что их городок заполонили невзирая на межсезонье богатые идиоты.
Когда волчицы смекнули, что у нас есть всего один день до отъезда, они стали “кидать” всех бедолаг. Способ был простой - пока квартира не проверена, о возврате денег не может быть и речи. Наши объсняли ситуацию, хлопали дверями агентств, материли хозяек по-русски и по-итальянски. А потом уезжали, понятное дело без денeг.
Мой товарищ Бо ворвался к Розите, размахивая руками и прослушал стандартный текст. Их глаза встретились. Бо сказал тихо – “Но депозито - но интерьерo. Продам все к ****и матери”. Розита поняла, что это не шутка, она открыла ящик стола и вытащила деньги.
С тех пор пролетело 30 лет. Судьбы героев этой истории сложились по-разному : Ви до сих пор работает программистом, Бо был депортирован на Родину за торговлю проститутками, а Во стал всемирно известным художником. Его работы украшают дворцы многих европейских династий.
Интересно, итальянец, которому не понравилось кривое дуло у танка, знает, что он вытащил счастливый билет и эти часы, вручную расписанные самим Во, теперь стоят очень больших денег ?