Мать Марина пыталась затолкать в монастырский УАЗик пять объёмных круглых сумок с вещами. Её тощая длинная спина нависла над открытым багажником.
- Дай-ка я, - сказала мать Сусанна, юркнула к УАЗику и ловко расставила поклажу.
Потом, маленькая и быстрая, как полевой зверёк, мать Сусанна шмыгнула за руль.
Первую остановку сёстры сделали на заправке. Мать Сусанна заплатила за бензин, и купила подорожавший кофе, да ещё и с круассанами. Слава Богу, матушка Игумения дала деньги на дорогу. Мать Марина благодарно уплетала выпечку, ведь выехали рано, даже не позавтракали, на двери трапезной в монастыре в это время висит замок.
Следующая остановка была в супермаркете. Здесь надо было запастись едой для скита. Сёстры вошли, и «выездная» мать Сусанна объяснила мать Марине, что сначала нужно протереть ручку тележки бесплатной антисептической салфеткой, а потом протереть руки антисептиком, стоящим рядом.
Сёстры взяли две большие неуклюжие тележки и покатили их между продуктовыми рядами. Несколько раз с монахинями поравнялся мужчина с марлевой повязкой на лице. Больше в магазине никого не было.
Сёстры выгрузили еду из тележек на заднее сиденье машины, мать Сусанна открыла пакет молока и разлила по стаканчикам.
- Читай Пасхальный тропарь перед трапезой, - сказала она спокойно мать Марине.
Пока мать Марина читала, монахиня Сусанна заглянула в пикнувший смартфон.
- Кто там, не отец Александр? – спросила мать Марина, пытаясь посмотреть в телефон сестры.
- Да, батюшка прислал благословенье на дорогу, - сказала мать Сусанна, закрывая крышку телефонного чехла.
«Почему батюшка её благословил на дорогу, а меня нет?» - пришёл помысел мать Марине.
Пока мать Сусанна кушала печенье, и запивала его молоком, мать Марина размышляла над тем, что монастырский духовник явно выделяет мать Сусанну. Душа её мрачнела, появлялась ревность.
- Ты молоко льешь на подрясник! Мать Марина, что с тобой?
- Помыслы принимаю. Думаю, что отец Александр выделяет тебя.
- Да ты что? Это тебе враг говорит.
- А почему он меня тогда не благословил в дорогу?
- Как не благословил? Смотри: «Божие благословение вам в дорогу».
Мать Марина почувствовала прилив гнева: «Почему она мне так сразу не сказала? Господи прости меня!» Она беспомощно и сутуло откинулась на спинку сиденья и продолжила бороться с собой.
Но вот, приехали. Мать Сусанна открыла ворота, и мать Марина во второй раз в жизни попала в дальний монастырский скит. Она глубоко вдохнула лесной воздух, взгляд притянули: мелкие жёлтые цветы на подрастающей траве, птичка на ветке берёзы над Крестом, и громогласный птичий щебет, который тонул в звонкой тишине.
Этот день прошёл в совместном копании огорода, откачке воды из застоявшегося затхлого колодца, промывки отмостки дома из шланга, осмотре жилых помещений и в других хозяйственных трудах. Сёстры приезжали сюда на пару месяцев из монастыря по очереди, но в последние два месяца никого не было, и всё заросло паутиной и пылью. Мать Марина и мать Сусанна трудились весь день.
- В этот раз пустыня встретила меня радостью и теплом. Я даже никогда не думала, что пустынный скит может быть таким светлым и теплым! – сказала мать Марина на прощанье мать Сусанне, когда та садилась в УАЗик, чтобы ехать назад в монастырь.
- Не забудь, матушка благословила пошкурить и покрасить Крест в сухую погоду, - Сказала мать Сусанна, просматривая записи в рабочем блокноте.
- Хорошо, только в ближайшую неделю обещали дожди.
- Ага, - сказала мать Сусанна, не слыша, потом закрыла блокнот и села за руль:
- Да, помяни меня пожалуйста. Хоть машин теперь на дорогах мало, но всё равно… помяни.
Говорила она искренне. Потом она тепло окинула взглядом сестру, дом, и выехала за ворота.
Через четыре дня мать Марина поняла, что она с приезда ни разу не вспомнила, что мир сразил коронавирус. Она даже забыла об этой эпидемии, потрясшей всех. В скиту оказалось всё просто: солнце-дождь, солнце-дождь, труд-молитва, труд-молитва, брань-поражение-победа, брань-поражение-покаяние.
Предельно просто. И предельно тяжело, когда брань.
В этот день мать Марина немножко пилила и работала секатором, носила большие бутылки с водой в подсобку, а во время дождя работала в доме. Трудиться ей нравилось, но непривычный Физический труд отвлекал от молитвы. А она привыкла к лёгкой работе.
Состояния души сегодня менялись, но монахиня не обращала на это внимания.
Ливанул дождь, и матушка решила сидеть в келье, чтоб не простудиться, и сохранить своё здоровье для Бога.
Ещё она думала о своей душе – пыталась представить себе её – и подумала, что её душа сейчас очень проста – как незаполненный чистый лист – белый прямоугольник.
Во время вечернего правила Иисусовой молитвы, которое длилось четыре часа, мать Марина прилегла и уснула. Разбудил телефонный звонок. «Я же выключила телефон» - подумала монахиня, и сразу стало тревожно. Она судорожно вскочила и взяла трубку.
- Мать Марина, у меня что-то температура поднялась, насморк и кашель. Но ты не беспокойся, это не коронавирус, - сказала мама взволновано и успокаивающе.
- И ты не беспокойся, мама, только молись. Я за тебя сорокоуст подать попрошу, позвоню в монастырь, - выпалила с жаром монахиня.
Мать Марина встала в углу кельи перед старинным образом Матери Божией, склонилась пред Ней и закрыла глаза. В этот момент она почувствовала, будто находится в храме. Она поняла, что пустынная келья – это храм, и его должна наполнять Иисусова молитва как Богослужение. Молитвы за маму потекли со слезами.
Через недельку распогодилось. Мать Марина покрасила Крест, и сегодня на очереди была разборка в сарае. Матушка ловко залезла на высокое крыльцо без ступенек, осмотрелась, и стала складывать скарб: старый тент, рваные тряпки, сломанная газонокосилка, гвозди, скобы, шпатели… откуда-то выпал пакет с бумажными иконами. А за спиной ярко горело солнце, и птицы, как всегда в лесу, старались друг друга перекричать. Но вот, мать Марина спрыгнула на упругую и мягкую землю, поросшую сочной травой. Придя в дом, она взяла веник, подмела келейку, крошеную кухоньку, и маленькую прихожую. Посмотрела на часы – через пять минут по уставу - чтение.
Так проходили дни.
В одно утро мать Марина проснулась на рассвете. Отодвинула штору около кровати, и смотрела, как рассветает в окне.
Она видела сквозь тюль, как к окну прилетела птичка, юркнула в чердачный проём, вылетела, села на балку, и стала трясти длинным прямым хвостиком.
Посидела, порадовала душу и полетела вверх. А за окном осталась только решётка листьев клёна и небо. Небо вскоре заволокло, дунул ветер и стал терзать крону. Ветки клёна взметнулись, и затряслись так, будто то ли хотели улететь, то ли пытались защититься. Но вот, ветер стих, и солнечные лучи пронизали молодые листочки. И стал ощутим в каждом листочке воздух, свет и сок, монахине показалось, что она даже чувствует запах кленовых листьев.
Тут звякнул телефон. Мать Марина вновь вскочила. Это было сообщение от мамы: «Кошмар, результат теста пришёл, у меня нашли коронавирус».
Монахиня села на свой узкий жёсткий диван и вздохнула. Она достала из кармана чётки, и зашептала молитву. Потом вспомнила, нехотя отложила чётки, и снова взяла телефон. Набрав монастырский номер, мать Марина сказала в трубку:
- У меня уже кончаются дрова, но вы не приезжайте никто. У меня что-то горло сегодня болит, и, кажется, температура растёт. У мамы нашли коронавирус. Две недели назад я к ней приезжала.
Мать Марина выслушала ответ. И продолжила говорить в трубку:
- Да нет, не беспокойтесь. Да, Тамифлю буду пить. Но даже если у меня коронавирус – умереть в пустыне – это была бы радость. Тем более сейчас, когда так хорошо идёт молитва. И когда я нашла наконец-то смысл жизни. Я долго искала смысл жизни в покаянии, самоуничижении, молитве, но смысл жизни – это только Бог.
Бледная, худая высокая монахиня, с жёлтым отёкшим лицом, осторожно шла по двору дальнего скита. Она жмурилась на ярком, холодном солнце. Монахиня подошла к дровнице, пошатнулась, нагнулась, и подняла несколько поленьев. Улыбнулась, хрипло закашлялась, и очень медленно пошла назад в дом.
Через три дня матушку Марину прямо из скита увезли на «скорой помощи» в больницу.
Май, 2020г.