Письмо 5

   
                Привет, сын!

  Детская игрушка – пластмассовый водолаз, дырочка в подошвах ботинок и трубочка на шлеме, к которой присоединен резиновый шланг, как у настоящего водолаза. Положишь на воду перед собой, сидя в теплой ванне в нашей берлинской квартире – втянешь воду в себя, водолаз наполнится водой и утонет, подуешь – вода выйдет из водолаза, и он всплывает. А водолаз в настоящем водолазном костюме, и даже лицо улыбается за стеклом шлема. Таких игрушек не было тогда в Советском Союзе.
    И окон в ванных комнатах, выходящих прямо во двор, не было в московских и минских квартирах. А во дворе огромные пирамидальные сказочные тополя и запах какой-то другой, не такой как дома в Москве…
    1965-й год. Я приехал с папой и с мамой в Германию, в Берлин, в восточную его социалистическую дружественную нам тогда часть.
     И хрустящих булочек горячих и ароматных, прямо из печки, в немецкой булочной-пекарне «беккерай» с колокольчиком, встречающем тебя прямо у дверей, не было в Москве и Минске…
     И игральных улиц – «шпильштрассе», на которых можно было кататься на велосипеде и роликовых коньках, и даже играть в мяч, не боясь,что тебя задавит машина, не было в родном СССР, в «Союзе» как говорили все.
    
     А магазины… Что в них продавали, тем они и пахли. В обувных - запах хорошо выделанной кожи, в мясных - запах копченой колбасы… Свитер, который мне купили тогда, источал запах хорошей шерсти, запах спокойной жизни и благополучия. А когда я снял свои убогие советские ботинки и надел это чудо, это произведение обувного искусства, полуботинки, которые оказывается можно изготовить не только для взрослых, но и для маленьких мальчиков, мама спросила: «Ну что, не жмут?» И хоть они мне были малы и чуть-чуть поджимали, я боялся, что если я сейчас признаюсь,  мне их не купят, и я уйду в своих уродах, а красивые, новенькие и таких желанные останутся здесь, в этом чудесном магазине, и мне не видеть и не иметь их никогда. 
    Вообще мальчику из СССР всё казалось каким-то сказочным и нереальным. Тебе трудно меня понять, ты вырос в стране, где всё есть, магазины ломятся от товаров. А во времена СССР было такое понятие – «дефицит».
    Наверно, в масштабах Вселенной и всего человечества воспоминания маленького мальчика, не отличавшегося гениальностью, могут мало кого заинтересовать, но с другой стороны из миллиардов жизней складывается история человечества.
    Я помню, например, как в Доме офицеров, в довольно невзрачном здании,  в Карлсхорсте, предместье Берлина, где мы жили, выступал молодой Иосиф Кобзон, который потом стал для меня, принадлежностью телевизионного экрана, недосягаемой величиной, звездой, а тогда казался таким простым и доступным.
     Помню, как впервые в этом же Доме офицеров смотрел новую кинокомедию
«Кавказская пленница…», которую сейчас запилили донельзя, потому что мало получилось по-настоящему талантливых комедиографов и комедий, и гениальность Гайдая с годами крепнет от этого как хорошее вино.
     Хорошо помню первое ощущение чего-то нового, веселого, свежего и необычного. Что потом стало привычным, классическим и обыденным… Нет, хуже не стало, но свежесть впечатления ушла и покрылась патиной времени.
     А рядом с Домом офицеров был рыбный магазин, где продавали живых карпов, которых огромный немецкий дядька убивал толстой палкой, ударом по голове. Карп дёргался всем телом и замирал…
    Близкое прошлое, далеко не ушедшее нацистское фашистское прошлое Германии иногда вдруг прорывалось на мирные тихие улицы предместья. Помню, как у того же  Дома офицеров собралась толпа мальчишек, а в центре толпы какой-то дядька в кожаных баварских шортах что-то злобно выкрикивал. Это был фашист, по-моему, я даже видел свастику на его значках. Когда сам не видел, а видел только в кино, в реального фашиста веришь не сразу.
     А в Карлсхорсте была подписана безоговорочная капитуляция фашистской Германии во второй мировой войне, в скромном особняке – великое событие, выстраданное великим народом, купленное страданиями и жизнями миллионов людей всего мира, великой победой добра над злом.
   
     Библиотека в Доме офицеров… Можно было заходить в книгохранилище и самому выбирать книги. Характерный, ни с чем несравнимый запах книг, потертые переплеты и буквы на пожелтевших от времени бумажных страницах вдруг растворялись в воздухе, как старик Хоттабыч из сказки, и свежий, холодный морской ветер ударял в лицо, наполняя паруса, заставляющие лететь по соленым волнам парусники великих путешественников и капитанов, детей капитана Гранта, пятнадцатилетнего капитана и капитанов Гатерасса и Блада.
  Не было стеллажей с книгами и тесного помещения…
  Я шёл с героями Жюля Верна к центру Земли, плыл в глубинах океана с капитаном Немо на его Наутилусе, жил в томительном ожидании на необитаемом острове с Робинзоном Крузо и радовался, что он оказался обитаемым и у нас появился Пятница… Вместе с Томом Сойером и Геком Финном дрожал от страха на кладбище, где индеец Джо прятал свои сокровища.
  Вместе с Тимуром и его командой помогал старикам. И ,конечно, хотел быть похожим на мужественных, чистых сердцем людей, умеющих преодолевать все трудности ради справедливости и счастья других людей… 
   Книги, книги, что вы делали со мной… На несколько часов я исчезал из этой реальности, а когда возвращался, долго не мог смириться с тем, что далёкие берега и приключения остались на этих невзрачных стеллажах, а мне нужно возвращаться домой к повседневной жизни…

               
                Октябрь, 2019 г.