Жизнь меня побила изрядно, иногда не больно, но чувствительно, а иногда жестоко, наотмашь, так что сваливала с ног, казалось уж и не встану больше. Не знаю, откуда брались силы, откуда я их черпала, но я вновь и вновь поднималась. Боялась зачерстветь душою, потерять веру в добро и самое главное в бога. Иногда так молилась отчаянно, просила его не оставлять меня и поддержать в минуты отчаяния. Видимо, судьба у меня такая, живу не для себя, всегда помню, что если я дам слабину, без меня все пойдет кувырком и разрушится. Я, как тот краеугольный камень, на котором все держится. Я так решила для себя, и этим живу.
Себя я помню лет с шести, это мои самые теплые воспоминания, когда все казалось удивительным и светлым. Детство было беззаботное и пропитанное добротой и улыбкой моей бабушки, к которой мама привозила меня на все лето. Думая о том времени, мои губы расплываются в широкой улыбке, и я снова и снова погружаюсь в ту атмосферу.
– Верочка, вставай, дочка! Обед скоро, ну нельзя же так долго спать! Потом будешь удивляться, отчего так скоро день закончился. Вставай, я тебе блинков напекла, Жданка молочка тебе вкусного прислала. Бабушка Пелагея уже целое ведро надоила и принесла.
Я открываю глаза, потягиваюсь, и от ласкового голоса бабушки по телу разливается какое-то приятное тепло. Родные глаза так и лучатся добрым светом.
– Бабулечка, а что, правда, уже обед?
– А ты посмотри, как солнышко уже высоко. Сережа уже давно встал, воды мне с родника натаскал в баню. Вставай, вместе обедать будете.
Сережа – это мой двоюродный брат, он старше меня на четыре года, высокий и сильный. Его никто не заставляет вставать так рано, он сам просыпается. Он умный, книги любит читать и мамка у него учительница.
– Сегодня, дочка, приедут за Сережей родители. В понедельник уже в школу ему.
Я быстро вскакиваю с постели, бегу во двор к рукомойнику с теплой водичкой, заботливо приготовленной бабушкой, и наспех умываюсь. Мне не хочется, чтобы брат уезжал. Он хоть и старше, но никогда не обижал, катал на велосипеде, читал книжки и рисовал машины.
После обеда приехали Сережины родители, мои тетя Валя и дядя Петя. Тетя Валя родная сестра моей мамы, она работает в школе, а ее муж управляющий в большом селе.
А вечером они собрались уезжать, мне тоже хочется с ними и, я начинаю проситься.
– Ну, что ты будешь делать там одна у них, дочка? – бабушка начинала меня отговаривать. – Тетя Валя уйдет на работу, и дядя Петя тоже уедет на машине на свою работу, а Сережа в школу пойдет. Поживи еще у меня, а через неделю и за тобой мамка из города приедет.
Я вроде согласилась, но в последний момент начала громко плакать. Машина медленно поехала, я сорвалась с места и побежала за ней. Бабушка вслед что-то стала кричать, а я, не обращая внимания, продолжила бежать и вопить, что есть силы.
Я бежала долго и отчаянно плакала. Вдруг машина остановилась, и вышел дядя Петя. Он махнул рукой, громко выругался и крикнул:
– Садись, засранка!
Я села на заднее сиденье к тете Вале, прижалась тесно к ее боку и слезы мгновенно высохли.
Дядя повернул назад, а бабушка к этому моменту уже вынесла кое-какие мои вещи. Она чувствовала, что дядя Петя не выдержит и вернется за мной.
Все было так, как и говорила бабушка. Утром все расходились по своим делам, а я безмятежно спала чуть не до обеда. Просыпалась и то ли завтракала, то ли обедала оставленной тетей Валей на столе едой. Время пролетало незаметно, вскоре возвращался из школы Сережа.
Однажды я проснулась пораньше, поела и стала ждать брата. Мне стало скучно, и я решила пойти к школе и встретить его. Причесавшись, поправила на себе платье, залезла в шкатулку тети Вали, достала оттуда проявляющуюся губную помаду морковного цвета. Помада не сразу проявлялась, поэтому я долго водила ей по губам, оценивающе глядя на себя в зеркало, подражая тете Вале. Потом, нацепила на шею бусы и, посмотрев по сторонам, заметила Сережин красный пионерский галстук, сняла его со спинки стула и повязала на голову, как платок. Результат мне очень понравился. В довершение ко всему обула тетины туфли и в таком, как мне казалось, красивом виде отправилась в школу. Шел последний урок, было тихо.
Я села на крыльцо и стала терпеливо ждать. Мне, казалось, что я такая красивая и модная и представляла, как обрадуется Сережа. Наконец, прозвенел долгожданный звонок. Я встала в сторонке под липой и, радостно улыбаясь, внимательно разглядывала выбегающих учеников. Сережа, увидев меня в таком наряде, с ярко накрашенными губами, видимо, опешил, и прошел, не останавливаясь, мимо.
– Дура! Ты зачем сюда пришла? – буквально прошипел он, не поворачивая головы, и побежал в сторону дома.
Я часто вспоминаю этот случай и смеюсь. Не оценил братец моих стараний!
На следующее лето мама вновь привезла меня к бабушке, Сережа уже был там, а через несколько дней приехали и мои братья с Украины: два сына дяди Володи – Сашка и Митька, и сын тети Вики, тоже Сашка. Это была целая банда! Четверо мальчишек и я одна, маленькая девочка, которая была беззащитна перед их проказами.
Я спала всегда долго, а они, пользуясь этим, и тем, что всего боюсь, ловили с утра сусликов и привязывали их к ножкам кровати. Просыпаясь, я орала от ужаса и плакала пока не прибегала бабушка. Эти сорванцы, смеясь, убегали, замышляя сотворить что-нибудь еще. Мне было обидно, что Сережа, который всегда опекал меня и во всем помогал, был на их стороне. Мальчишки есть мальчишки.
Однажды, они загнали меня в крапиву, чтобы я изжалилась, а потом в туалет для охлаждения, и заперли там. Пристроили к нему лестницу, один из них забрался наверх, а остальные передавали по цепочке ведра с водой. Бестия, который был наверху, выливал воду на сияющую дырами крышу, и она щедро лилась на меня. Я кричала, плакала и звала на помощь. Я точно знаю, что они любили меня по своему, но их забавляло, что я была плаксой.
Когда украинские братья уехали домой, для меня снова наступили хорошие и добрые времена, а Сережа снова стал спокойным и любящим братом.
Он катал меня на велосипеде, сажал то на рамку, то на багажник, возил в лес, на родник. Я очень любила петь песни и, как помню, всегда распевала их, пока мы ехали, или пока не надоедало Сереже слушать.
В то время из тюрьмы сбежали трое заключенных и промышляли где-то поблизости от нашей деревни. Все лето их не могли поймать, и они держали в страхе всех жителей. Однажды, они забрались в погреб к одной старушке, которая жила на краю села. Она, думая, что это пришел внук, крикнула ему чтобы он получше запер дверь, а то ходят, мол, тут тюремщики. Утром оказалось, что ее ограбили. В конце лета бандиты взломали магазин.
Несмотря на это мы продолжали ездить на велосипеде в лес, я как всегда пела, не осознавая опасности, но Сережа был уже большой, он прикрикивал на меня, напоминая, что заключенные могут быть рядом. Я, напугавшись, умолкала.
Осенью, когда в лесу стало холодно, сбежавшие бандиты решили пробираться в город. Они угнали у кого-то со двора мотоцикл, но, не доезжая километров десять до намеченного пункта, попали в засаду. У них был обрез, завязалась перестрелка и погиб капитан, молодой еще мужчина. Он был родом из наших мест.
Мама работала на стройке крановщицей, а отца я своего не помнила, они развелись, когда я была совсем маленькой. Мне рассказывали, что он был секретарем комсомольской организации стройки, на которой они с мамой работали. Когда они поженились им дали комнату в коммуналке на восемь семей. Навсегда запомнила ту обстановку на общей кухне, где бегали мыши и крысы.
Когда я выросла, то узнала, что мама вышла замуж за отца не по любви. Оказывается, она до него встречалась с Михаилом, парнем из их деревни и они очень любили друг друга. Но однажды между ними произошла ссора, они долго не разговаривали, никто не хотел сделать первым шаг к примирению. Кончилось тем, что он уехал работать на Камчатку. Поговаривали, что он там хорошо устроился и зарабатывал большие деньги.
Мама уехала в город и там, на стройке, познакомилась с моим отцом. Очень скоро они поженились. Жизнь в этом браке у мамы не задалась сразу, они часто ругались, оказалось, что он был любителем выпить. Семья отца жила недалеко от города в деревне. Свекровь как-то сразу невзлюбила маму. Через год родилась я. Мама прожила с отцом после моего рождения еще месяца четыре. Добрые люди рассказали ей, что муж, пока она была в роддоме, не терял времени и ночевал у одной одинокой соседки.
Мама уехала в деревню побыть у матери. В это время с Камчатки вернулся Михаил. Надо ли рассказывать, что былые чувства вспыхнули вновь? Вернувшись в город, она тут же развелась с отцом, и они поженились с Михаилом.
Но это уже оказался не тот ее любимый человек, которого она помнила. Камчатка и деньги его испортили, он тоже очень сильно пил, к тому же был чрезмерно ревнивый. Мама хотела счастливой жизни, а получилось еще хуже, чем с отцом.
В конечном счете, пристрастие к спиртному его погубило. Не дожив и до тридцати лет, он умер. Не везло маме с мужьями, к сожалению.
Бабушка умерла неожиданно, ей вырезали аппендикс, операция прошла успешно и ее должны были уже выписывать, но оторвался тромб и она мгновенно умерла. Мое безмятежное детство закончилось со смертью родного человека, когда мне исполнилось десять лет.
Когда ее не стало, летом мне уже было не к кому ездить в деревню, и каникулы я проводила в городе. Но это было уже другое детство. Хотелось помогать маме, и чтобы ей было легче, я устраивалась с подругой на работу. Мы ездили в питомники на сбор ягод, а когда созревали яблоки и другие фрукты стали ездить в сады, которые были на склоне Волги. Набрав две полные корзины, поднимались вверх, там стояли весы, взвешивали, выкладывали содержимое в ящики, и так несколько раз в день. Иногда устраивались в оранжереи, где выращивали цветы. Я не помню, чтобы мы жаловались на то, что нам тяжело работать, но зато я четко запомнила, как радовалась, отдавая маме заработанные деньги.
Еще я запомнила одну большую радость в нашей с мамой жизни, когда ей дали двухкомнатную квартиру. Комнаты были большие, но кухня и прихожая были маленькие. Зато туалет и ванная, хоть и совмещенные, но они были наши и, ни с кем их не надо было делить, как в коммуналке.
Мама много работала и на стройке и вне работы, делала ремонты людям. Она умела все: и кафель класть, и красить, и штукатурить, была неутомимая и великая труженица с большой и доброй душой, готовая всем помогать.
Я выросла, мне было четырнадцать лет, у меня были хорошие друзья и подруги. По вечерам мы выходили гулять и общаться. Детство моё закончилось, я становилась девушкой и пришла другая пора в моей жизни.
Продолжение: http://proza.ru/2020/06/03/1489