Святилище дьявола. Мари Хермансон
The Devil's Sanctuary
Hermanson Marie
ЧАСТЬ 1
3
Вместе с общим потоком Даниэль прошел к выходу из аэропорта, где небольшая стайка таксистов держала рукописные таблички с именами людей. Он взглянул на них, указал на того, кто носил его имя, и сказал по-немецки: «- Это я».
Таксист кивнул и повел его к фургону на восемь мест. В котором Даниэль, однако, оказался единственным пассажиром. Пока он устраивался внутри, водитель успел позаботиться о его багаже.
" – Как долго нам ехать?" - выкрикнул Даниэль.
«- Часа три , с небольшой остановкой, - отозвался водитель, закрывая дверь.
Покинув границы Цюриха, они ехали вдоль большого озера, окруженного покрытыми лесом горами. Даниэлю хотелось расспросить водителя о местах, которые они проезжали, но разделяющий их стеклянный экран препятствовал этому. Откинувшись на спинку сиденья Даниэль привычным движением запустил пальцы в бороду. Во время путешествия он еще не раз повторит этот жест.
По правде говоря, далеко не только братский интерес заставил его согласиться на визит. Финансы также оставляли желать лучшего. А временно занимаемый им пост в школе заканчивался уже осенью. А потому этим летом Даниэль никак не мог позволить себе отпуск. И предложение Макса оплатить билет в Швейцарию оказалось как нельзя более кстати. После посещения клиники он мог пожить с неделю в небольшом отеле в предгорьях и отлично провести время, путешествуя по живописной предгорной местности. Он уже предвкушал удовольствие, которое он получит от этих прогулок.
За окном фургона мелькала густая зелень. Вязы, ясень, орешник. Вдоль берега озера стояли аккуратные домики с пологими садами. Внушительного размера птицы с шоколадным оперением, медленно плыли над дорогой.
Даниэль прикрыл глаза и на минуту представил себя в одном из этих домишек, сидящим у камина с чашкой обжигающего шоколада. Но вместо умиротворения, почувствовал лишь острую тоску по домашнему уюту.
В последние годы Даниэль мало общался со своим братом. Подобно ему самому, Макс большей частью жил за границей, сначала в Лондоне, а затем и в других местах, где, по слухам, занимался каким-то бизнесом.
Жизнь Макса была похожа на американские горки, представляя собой головокружительную череду сменяющих друг друга успехов и неудач, но это почти никогда не было результатом слепого случая. Макс был не из тех, кто рассчитывает на милости судьбы. Он сам был рулевым своей судьбы. Как в случае успеха, так и в поражениях. В обоих случаях причиной был он сам. Он мог быть впечатляюще изобретательным, почти нечеловечески энергичным, когда начинал проект. Затем, когда получал то, что хотел, он, внезапно терял всякий интерес и уходил без сожаления, пожав плечами, в то время как его коллеги и клиенты отчаянно пытались связаться с ним по выключенным телефонам и искать по заброшенным офисам.
Не раз и не два, во времена их далекого детства, многострадальному отцу братьев близнецов приходилось вмешиваться и вытаскивать Макса из его детских, а затем и подростковых проблем. Возможно, именно вечный хаос, окружавший его непредсказуемого сына и привел к тому, что, упав однажды утром на полу в ванной с сердечным приступом, отец больше не встал. Бесконечные переживания за сына доконали его.
Психиатрическое обследование, проведенное в связи с судебным делом, показало, что Макс страдал биполярным расстройством. Диагноз объяснил большую часть таинственного хаоса, который всегда, казалось, окружал Макса: его смелые деловые начинания, его саморазрушительное поведение и его неспособность поддерживать долгосрочные отношения с женщинами.
Время от времени Макс звонил Даниэлю. И всегда во время этих редких звонков голос Макса был слегка пьяным, а звонки приходили в самое неожиданное время, глухой ночью или в предрассветный час.
Когда не стало их матери, Даниэль пошел на многое, чтобы добиться возвращения Макса, но все было безуспешно, и похороны прошли без него. Так или иначе, новость, должно быть, дошла до брата, потому что через пару месяцев он позвонил, чтобы узнать где похоронена мать, хотел принести цветов, как он сказал. Даниэль предложил ему встретиться и сделать это вместе. Макс пообещал связаться, по приезду, но так этого и не сделал.
Стеклянный экран опустился. Таксист оглянулся и сказал: «- Скоро доберемся до ближайшей гостиницы. Хотите остановиться и перекусить ?
- Я не голоден, но от чашки кофе, пожалуй, не откажусь, - ответил Даниэль.
Стеклянный экран снова поднялся. Вскоре они остановились возле маленькой гостиницы и заказали по чашке эспрессо. Пили молча, не проронив ни слова. Даниэль, погруженный в свои мысли был благодарен за эту тишину и просто наслаждался льющейся из встроенных динамиков музыкой.
- Вы были в Химмельсталене раньше?» - решил нарушить их уютное молчание водитель.
– Нет. никогда. Я навещаю своего брата.
Водитель кивнул, как будто он уже знал это.
- Вам часто приходится возить туда пассажиров?» -спросил Даниэль осторожно.
" – И Сейчас и Тогда. Еще в девяностых, когда это была клиника пластической хирургии. Господи, я возил людей, похожих на мумии. Не каждый мог позволить себе остаться, пока его раны не зажили. Я помню одну женщину, через повязки которой можно было увидеть только ее глаза. И какие глаза! Опухшие от слез, воспаленные они смотрели на тебя таким душераздирающим взглядом, что и представит не каждый. От постоянной боли, она плакала всю дорогу. У меня прямо сердце разрывалось. Когда мы остановились с ней здесь – а я всегда останавливаюсь здесь, потому что это ровно половина пути до Цюриха - она попросила принести ей апельсиновый сок и соломинку, и сидела там на вашем месте, прихлебывая его. Ее муж завел себе молодую любовницу и она решилась на операцию, чтобы его вернуть.
Господи Иисусе… - Я уверен, что все пройдет хорошо. Ты будешь просто прекрасна, - сказал я тогда, держа ее за руку. Дерьмо…"
- А сейчас? Что с этим местом сейчас? - спросил Даниэль.
Рука собеседника с чашечкой эспрессо резко замерла в воздухе: " - Разве твой брат не сказал тебе?"
- Не совсем. Он сказал, это что-то вроде реабилитационной клиники.
– Точно. Именно оно. - Водитель нетерпеливо кивнул и поставил чашку на блюдце. – Пора двигаться, засиделись – буркнул он, отворачиваясь от стойки.
Что-то в его интонациях насторожило Даниэля. Но он решил не заморачиваться и выкинул это из головы.
Вскоре Даниэль задремал, а когда снова открыл глаза, они оказались в неописуемой по своей красоте долине зеленых лугов, освещенных закатным солнцем. Он никогда не видел столь насыщенного зеленого цвета, нигде в природе, вообще. Это выглядело настолько невероятно, что казалось искусственным, химически созданным. Хотя, возможно, это была лишь игра света.
По мере продвижения вперед долина сужалась и пейзаж менялся. Справа от дороги поднялось почти вертикальное каменное лицо, затеняя собой солнце и делая внутреннюю часть фургона более темной.
Внезапно водитель затормозил. Человек в униформе с короткими рукавами и в фуражке преградил им путь. Чуть дальше стоял припаркованный фургон, из которого приближался второй человек в форме.
Водитель опустил окно и обменялся несколькими словами с одним из мужчин, пока его коллега открывал заднюю дверь фургона. Стеклянный экран между передними и задними сиденьями все еще был закрыт, И Даниэль не мог слышать, о чем они говорили. Тогда он опустил окно собственной двери и прислушался. Мужчина в форме достаточно дружелюбно болтал с водителем, по всей видимости, о погоде. Трудно было разобрать лучше из-за немецкого диалекта, на котором тот говорил.
Затем он наклонился через окно Даниэля и попросил удостоверение личности. Даниэль вручил ему свой паспорт. В ответ снова донеслось что-то на непонятном языке.
- Вы должны выйти», - перевел водитель. Он повернулся и открыл экран между ними.
" - Я действительно должен выйти?"- настороженно спросил Даниэль
Водитель ободряюще кивнул.
Даниэль вышел из фургона. Они стояли прямо возле скалы, покрытой мхом и папоротниками. В ее многочисленные прожилки, как по венам, стекала вода. Он мог чувствовать запах горы, прохладный и кислый.
Мужчина протянул металлоискатель и быстро провел им по телу Даниэля спереди и сзади.
« - Вы проделали немалый путь!», - дружелюбным голосом произнес он, возвращая паспорт.
Его коллега занес чемодан Даниэля обратно в фургон и закрыл дверь.
« - Да, еще утром я вылетел из Стокгольма», - ответил Даниэль.
Человек с металлоискателем наклонился внутри фургона и быстро провел им по заднему сиденью, затем показал жестом, что закончил.
« - Можете вернуться обратно», - сказал водитель, кивая Даниэлю.
Мужчины отсалютовали им, и шлагбаум медленно заскользил вверх.
Даниэль наклонился к водительскому креслу, чтобы задать вопрос, но водитель не слишком учтиво оттеснил его.
«Обычная проверка. Швейцарская тщательность. «Не о чем волноваться», - сказал он, затем нажал кнопку, чтобы закрыть стеклянный экран на лице Даниэля.
Через открытое окно он увидел мшистое каменное лицо, проносящееся мимо, и услышал отраженный, усиленный звук двигателя.
Он чувствовал себя неловко. Проверка безопасности пробудила в нем беспокойство. Даниэль ни на минуту не думал, что это был обычный родственный визит. Слово «обычный» и «Макс» просто не могли стоять в одно предложении. Если уж Макс решил связаться с ним после стольких лет, должна быть веская причина. Макс нуждался в нем.
Эта мысль одновременно трогала и печалила его. Чем он мог помочь своему брату? После всех этих лет полных разбитых надежд и разочарований, нужно было признать, Макс никогда не нуждался ни в чьей помощи.
Даниэль пытался утешить себя тем, что с его стороны этот визит был просто жестом доброй воли. Он пришел, когда Макс позвонил. Он просто выслушает его и побудет немного рядом. А потом, через пару часов, он снова уйдет. Не было никаких сомнений, в том, что здесь могло быть что-то большее. И тем не менее Даниэлю было неспокойно.
Фургон резко повернул влево. Даниэль открыл глаза. Он видел наклонные луга, лес елей и, в некотором отдалении, деревню и резной шпиль церкви. Женщина, работавшая в саду, склонилась над морем георгинов. Когда они приблизились, она выпрямилась и помахала им небольшим шпателем.
Они свернули на небольшую дорогу, ведущую на склон холма, миновали лесной участок, и подъем стал круче.
Вскоре Даниэль увидел клинику, внушительное здание девятнадцатого века, окруженное парком. Водитель подъехал прямо к главному входу, достал чемодан Даниэля и открыл пассажирскую дверь.
Воздух, заливавший машину, был настолько чист и ярок, что легкие казалось дрожали от удивления.
- Ну, вот мы и на месте.