Сима с детства любила засыпать, разглядывая рисунки на обоях. Пляшущие цветочки и крапинки превращались то в кривую башню, то в птичьи игры у пруда, то в нелепых рыцарей с широкополыми шляпами и откляченными задами. Пятна света играли в догонялки, рогатая тень троллейбуса важно проползала по потолку - и как же сладко было проваливаться в пуховую перину приготовленного кем-то сна!
И вот однажды Пудри поклеила в своей комнате светло-золотистые дизайнерские обои. Качественные, стильные, в элегантную узкую бороздку. Ни тебе пятнышка, ни кривенького цветочка. За что ухватиться воображению на пороге сна? Тем более что Сима трудно засыпала в гостях. Ей приходилось, сгорая от смущения, просить хозяев как можно плотнее задернуть портьеры и непременно вынуть батарейки из настенных часов. Иначе этот мерный стук, подобно метроному, задавал некий ритм, а тот ложился в основу причудливых мелодий, которые плодились в Симиной голове до самого рассвета...
Непростую задачу уснуть на новом месте усложняло ещё и то, что в стене у Пудри кто-то жил и внятно оповещал об этом каждую ночь. Соло незримого дятла начиналось в начале второго и завершалось под утро. Нет, это не было похоже на усыпляющий шум дождя! Ритмический рисунок то и дело предательски менялся, не оставляя шанса к себе привыкнуть.
Голова раскалывалась. В половине пятого измученная Сима обмотала ее толстым шарфом а ля осиное гнездо и стала воскрешать в памяти забытый девяностый псалом. Розоватая от неги, уютная Пудри, по своему обыкновению, спала как пожарник на своем рыжем диване.
Ситуация повторялась, сколько бы раз Сима ни оставалась ночевать у подруги. Решить проблему было просто необходимо.
Встретив во дворе у ближайшей помойки Юру Карасёва - психиатра, живущего через стенку, - Катя Пудрина осторожно поинтересовалась, нет ли чего-нибудь такого, что мешало бы им с женой отправляться ко сну каждую ночь. Не сразу уяснив смысл вопроса, Юра широко улыбнулся и, произнеся загадочную фразу "Так ты моя?!", нежно прижал Пудри к своей впалой груди.
Очевидно, нелепые россказни о регулярных информационных вбросах незримого дятла не вызвали у психиатра ни малейшего доверия. Однако, чтобы успокоить жертву весеннего обострения, Юра предложил в едином порыве прильнуть ухом к стене, разделяющей их квартиры. Как и ожидалось, подлый дятел не подал признаков жизни днём, так как "работал" исключительно в ночную смену.
Когда через пару недель Пудри снова случайно встретила Юру у помойки, тот натянуто улыбался и выглядел помято. Под его глазами наметились синяки, а в уголках рта притаилось уныние.
- Ну как там наш-то? - устало спросил психиатр. - Все веселится по ночам? Знаешь, до того, как ты о нем рассказала, мы с женой спали как убитые. А теперь то и дело прислушиваемся, пьем феназепам. Обзавелись берушами...
- И что? Стучит?
- Стучит, собака, как в тридцать седьмом году. Спасибо тебе, дорогая. Удружила...
- Финита! - подытожила Пудри. - Пора искать новое место обитания. Думаю, это знак!
Через пару месяцев Катя Пудрина переехала в многоэтажку с двумя лифтами, и начались веселые рассказы о новых знакомствах.
- Тысяча и одна ночь отдыхает! Ни дня без строчки, - хвасталась Симе по телефону лучшая подруга. - Спускаемся мы сегодня с соседкой из 138 квартиры. На четырнадцатом этаже к нам подсаживается немолодой человек с лицом цвета спелой сливы. "Девчонки, - бормочет, - ЕСЛИ Я НЕ ПРОТИВ?" Очевидно, ему казалось, что вопрос сформулирован как надо. Мы в ответ смеемся: "А вы не против?"
На завтра, когда я ехала на работу, он снова подсел и, дыхнув перегаром, предложил показать "м-мужские места". Это было по-настоящему смело! Оказывается, речь шла всего лишь о бане и пивном ларьке, расположенных неподалеку. Вероятно, мой отказ показался ему черной неблагодарностью: дяденька покинул лифт на седьмом этаже с криком "Египт твою мать!". Может, он разочарованный в жизни гид на пенсии, а? Как ты думаешь?
В Пудриной новенькой высотке жили своеобразные люди, и тот, кто наносил им визиты, был не менее странен. Молодая женщина, относящаяся к категории "после вчерашнего и перед сегодняшним", возбужденно спросила у Пудри, очутившись рядом с ней в лифте: "Вы не подскажете, на каком примерно этаже находится квартира 101? Я наугад жму все кнопки подряд и прочесываю вероятные варианты..."
Пока Пудри размышляла над ответом, женщина сунула ей в руки толстенную сумку, обмотанную скотчем. Попросив посторожить ценный груз, незнакомка вывалилась в открывшуюся дверь и унеслась в неизвестном направлении - выполнять свою загадочную миссию. "А вдруг это теракт и в сумке взрывчатка?" - запоздало подумала Катя Пудрина. К счастью, сумасшедшая вскоре вернулась за своим багажом.
Рядом со стрекозой Пудри Сима чувствовала себя неповоротливым жуком. Стоило только пожаловаться лучшей подруге на какую-нибудь неразрешимую проблему, как в голове у той вырастала целая грядка идей.
- Я говорю одному семикласснику: "Черный как сажа - это банальность. Клише. Придумай что-нибудь поновее!" А он только молчит и смотрит с ненавистью, - сетовала на жизнь училка Серафима Калошина.
- Ну а как тебе вариант "черный, как Саша"? - перебила ее Пудри псевдосерьезным голосом. - Свежо, по-моему.
- Какой такой Саша? - опешила Сима.
- Да Саша Черный! Поэт. Какой ещё?
- А белый тогда, как... Андрей? - включилась в игру Сима. - И горький, как Максим?!
- ...а холодная, разумеется, как Вера! - продолжала хулиганить веселая стрекоза на другом конце провода.
Пудри шутит, как дышит. Увидав на заборе внушительный символ мужской самости, она может неожиданно заголосить бодрым пионерским голоском: "А ну-ка песню нам пропой, весёлый пенис!" Так и видишь детский хор гостелерадио СССР, выступающий перед высокими гостями...
Есть люди - самолёты. Бегут по небу, а следом тянется сверкающая полоска афоризмов и анекдотов. Этакий естественный выхлоп, катарсис на скорую руку. Здоровая реакция на абсурдность нашего земного существования.
(Продолжение следует.)