Мать, окруженная многочисленными дочками, младшими сестрами Галки, затягивая и без того мучительное молчание, исподлобья смотрела на старшую. Наконец, пожевав блеклыми губами, проговорила, показав пальцем на окно, в котором было видно собравшуюся около их низкого заборчика из кривых штакетин толпу соседей- односельчан – А вот с этим что прикажешь делать, дочка!? Тут поди почти половина деревни собралась, благодаря твоему приезду с этим «сюрпризом». К нам теперь как в цирк ходить будут, хоть билеты, как в клубе на кино продавай! Ты уж прежде чем сюда его везти, хоть подумала бы, во что эта твоя «побывка» превратится и как на семье скажется! Тут село Кизяки, а не Москва… Мать перебила одна из младших сестренок- школьниц, заскочив опрометью на кухню и прикрыв дверь в горницу – Мам! Он опять цветок из горшка съел! Вытирая слезы продолжила – Третий уже! Сначала «доктор» - алоэ вместе с коренюшкой сожрал, а теперь и до остальных добрался… А я этот, последний цветок у Марь Васильны, у нашей классной выпросила! У нее на окне всегда стоит, дома, красивый такой. Взяла веточку «на развод», вырастила почти, а он… сожрал! Мам!! Скажи ему- пусть перестанет! Мать показала на Галю – Вот ей говори, а не мне. Пусть сама суженого своего окорачивает! Тут и без цветов мороки полная голова! Батька ваш вон, даже после трех стаканОв «очишшанной» трезвый как стекло! С перепугу наверно… В сарае с вилами оборону занял. Кричит- надрывается – Не отдам папуасу на потраву-съедение поросят молочных со свиноматкой и корову с телушонком! Заколю вилами, прям на пороге сарая, супостата! Даже «Тузика» и кота Ваську в угольный сарайчик спрятал, что б не слопал их, окаянный! Галя как могла, оправдывалась – Мама… да хватит вам! Он с уважением, подарки вон, сам для вас выбирал, деньги свои тратил. Мне столько не покупал, сколько вам, всем! Мы ведь по-хорошему решили, по обычаю. Сначала сам с вами познакомится, а потом и родня его приедет, все чин по чину! Мать замахала руками – Окстись! Еще и табора негритянского нам тут не хватало!! Погляди в окно. Наверно уже и из соседних деревень народ подтягивается, на это чудо посмотреть. Вона Нюрка, из Рябинок, за несколько килОметров прибежала! Она на ферму, на работу через день и к обеду появляется, а тут с самого утра нарисовалась! Хочет своими глазами твоего людоеда узреть, почитай первый раз в жизни… Вот ты нам удружила, дочка, одни горЯ! Мать заплакала, вздрагивая спиной, закрыв поблекшее лицо достаточно молодой, но уже старухи древним выцветшим полотенцем. Вслед за ней захлюпали носами шестеро девчушек разного школьного возраста, тесно сгрудившись вокруг мамы. Из маленьких, будто поросячьих, с короткими рыжими ресничками глаз Гали также потекли слезы, на которые она не обращала внимания. В груди захолодело и будто сжалось, наверное, сердце, от жалости к любимой маме, к сестричкам и к себе, такой счастливой в последнее время, но совершенно не понятой родными! – Так что же мне делать-то, мам!? Уехать назад, в Москву? А Аврааму что я скажу!?? Галка первый раз громко всхлипнула – Как скажешь родимая, так я и поступлю! Прости, не думала, что так вот получится…
Прервав их разговор в дом вошел тяжело дышащий парень лет 16-ти, со светло рыжей копной волос, сильно схожий лицом с матерью – Что случилось, мама? С батей беда, или еще что?? Я с автобуса, уже с угла заметив толпу вокруг дома, подумал- случилось что-то! Не томи, скажи в чем- дело-то! Мать, вытирая углом фартука глаза ответила- С отцом все хорошо, Коль. Галя вот приехала, поздоровайся сынок с сестрой-то. Только теперь заметив старшую сестру, парень обняв ее облегченно заулыбался – Так радоваться нужно, мамань! Чмокнув сеструху в щеку, спросил - Сколько ж ты дома-то не была, сестрица? А что народ толпится, тебя что ль встречает!? Гля… прям как Брежнева! Галя молчала, лишь как-то жалко улыбалась, вытирая слезы. Мать пояснила Николаю – Так народ-то, с самого утра толпится, зятя пришли односельчане посмотреть- подивиться! Даже вон, гляжу и с Рябинок некоторые дюже любопытные есть. Коля растянул рот в улыбке – Так пусть выйдет добрый молодец! Людям покажется, и я заодно с ним познакомлюсь. Галюнь, зови молодожена, пошли к народу- пусть завидуют глаза на столичного гостя лупят! Мать перебила – Сам сначала пойди в горницу, глянь… Быстрее других глазами замаешься! – Ну и пойду, гляну! Рыжий немедля скрылся в соседнем помещении хлопнув дверью, но буквально через несколько мгновений вернулся назад, теперь уже тихо прикрыв за собой дверь. – Ну что, познакомился? Мать качнула в сторону горницы головой. – Нет. Спит он. И почему-то на полу!? Так он что, взаправду негр, Гальк!? ЧуднО! Черней самого чернявого цЫгана!! Я сначала не понял, а после перепугался! Ведь у нас в селе таких «загорелых» никогда не было! Я, к примеру, их только на картинках в книжках видел и в кино пару раз… А тут, прямо в нашей хате, да к тому же теперь и родня… Мать всхлипнув вздохнула обреченно – Родня… Отец вон, в хлеву оборону с вилами занял. Боится, что пожрет он, зять-то этот, всю скотину нашу! Коля хохотнул в ответ – Ха! Да разве у него получится, Зорьку слопать!? Сама знаешь, какая она у нас боевая, тем более с теленком. Враз на рога подцепит, хоть цЫгана, хоть негра! Галя! Буди его, что ли… Поведу с батей знакомить, да за стол потом, ведь я-то прямо с автобуса, оголодал в дороге. Галя ушла в горницу, а через пару минут вернулась с разбуженным женихом. Высокого роста, долговязый парень дурашливо улыбался, морща широкий нос и растянув насколько можно толстогубый рот с ровным рядом белых зубов, особенно выделяющихся на почти черном лице. – Здравствуйте, мои дорогие родственники! Я называюсь Авраам. Родился в племени динка, на самой границе Эфиопии. Теперь вот учусь в город Москва! Если получится, то стану лечить животных, получив специальность ветеринара. Я лублу их, особенно коров. А у вас есть корова? Хочу ее смотреть! Николай, считаясь в родном селе большим шутником, принялся ерничать, отвечая Аврааму в его же манере – Здравствуй дорогой наш зять Авраам! Я называюсь Николай, Коля, если по-домашнему, среди своих. Родился в этом селе Кизяки, почти на самом краю Елецкого района, Липецкой области. В настоящее время учусь в городе Задонске, в культпросветучилище и если меня оттуда не выгонят из-за чего-то, планирую заведовать домом культуры, заниматься с работниками совхозов или колхозов хоровым пением и игрой на народных инструментах! Ты вот любишь коров, а я обожаю селян, в особенности совхозно-колхозное женское общество, а если точнее – девчат! Нашу дорогую маму ты уже увидел, сестренок тоже, теперь пойдем знакомиться с нашим, всеми обожаемым батюшкой! Вспомнив, спросил у Гали – Вы водку привезли? Не забыли?? Услышав ответ, облегченно рассмеялся и хлопнув по лопаткам Авраама, предложил тому следовать за собой.
Прямо за порогом хлева, в теплом по- особенному полумраке отполированные работой зубцы вил, направленные в сторону вошедших смотрелись по-настоящему угрожающе! Вооруженный ими, набычившийся, небритый рыжий мужик буравил непрошенных гостей маленькими злыми глазами – А ну тормози, неруси! Ща приколу как навозную муху! Над коровой изгаляться пришли!? Не выйдет- не позволю! Тута вам не Африка, чужую животину за просто так сжирать! Она своя, то бишь хозяйская! Валите, пока целы, не то щас проткну вилками, глазом не моргнете! – Угомонись батя! Это я, Коля, из училища только что приехал. Да не маши ты вилами, и в правду поранить сможешь, а у нас тут гость дорогой! Батя настороженно, но опустил вилы – Ты что ли, Коль? А это хто, да никак негр настоящий!? Подошел ближе, удостовериться – И вправду, цветом, что сапог кирзовый! Ну дела, Колюх! Обрадовала Галька, слов нету... Как- величать-то тебя, папуас!? - Авраам… неожиданно сробев, ответил тихо гость. Батя в сердцах с силой воткнул вилы в пол – Ладно… Считай, что познакомились. Меня будешь звать Иваном Сергеичем! А я тебя- по- нашему, Абрамом или Абрашкой. А то придумал… Авраааааам! Повернул голову к сыну – Чо там мать, собрала что на стол? Получив подтверждение кивком головы, скомандовал – Ну пошли потихоньку. Только ты, Коля, сараи все позамыкай! Вдруг в нем ихний аппетит звериный проснется!? А у нас тута корова с телушонком, да свинья с поросятами, это не считая всякой птицы! Озвереет спьяну-то, да и пожрет всех, нехристь! Не пререкаясь и без привычных шуток Николай, под пристальным взглядом отца повесил на все двери многочисленных сараев замки, которые батя проверил самолично. После чего поспешили в дом, основательно проголодавшись.
Гулянка- сватовство удалась на славу! Поначалу стеснялись, а после четвертой, выпитой «За молодых» старшие разговорились- зашумели в горнице на голосА! Младших же определили за кухонный стол, также заставленный городскими закусками и сельской снедью, приготовленной ради праздника. Приглашенные кумовья с удивлением раскрыв щербатые рты слушали рассказы Авраама про далекую диковинную Африку. Про великую реку Нил и его родное племя динка, выживающее в непростом климате и условиях существования. Глава семьи, Сергеич, совершенно окосев от выпитого и продолжительного волнения, размахивая потухшей «беломориной» перед приплюснутым черным носом зятя, пытался выяснить разницу в мычании ихних, африканских коров и здешних, своих – Неееет… Вот ты покажи, промычи как они, а мы послушаем!? Авраам послушно мычал, изо всех сил стараясь повторить тембр коров своего племени. Сергеич, в нетерпении размахивая то вилкой, то окурком, перебивая парня мычал низко и продолжительно, с превосходством взирая на оппонента! Ему хором вторили- мычали кумовья, окосевшие от наикрепчайшего «первача», смешанного с водкой. Дежурившие до самой темноты у забора, буквально сгорающие от неведения и любопытства соседи и односельчане с дальних улиц дивились, который уже час слушая разноголосое мычание и людской пьяный гвалт доносящиеся из дома, где теперь находился удивительный гость- настоящий негр! В сильном волнении перешептывались между собой – Они видать скотину в хату навели, его, зятя- людоеда угощать! Эт наверно, что б он малышню ихнюю не сожрал, факт! Слышь, как- бычки- то волнуются, в точности кого-то уже загрыз зараза! Теперя пора за участковым бежать и за парторгом, обязательно! Покуда «перетыкивались» – «кому бежать-сообщать», шум понемногу, но верно начал стихать. Первым затихло мычание, после- бессвязная пьяная речь и пение… Самогон, его огромное количество, выпитое участниками застолья, да еще и разбавленный несколькими стаканами водки сделали наконец свое «дело» - гости и хозяин валялись вокруг стола, заливаясь теперь переливчатым храпом. И лишь женщины, переговариваясь тихими голосами позвякивали убираемой со стола посудой. Коля и Авраам поднялись из-за стола почти трезвыми. Предупредив, что будут спать на сеновале (что б не занимать спальные места в тесной для всех хате), отправились во двор. Устроившись на душистом, пахнущим разнотравьем сене, укрывшись взятыми с собой тулупами, основательно намаявшись за этот неспокойный день и вечер, парни почти мгновенно уснули, будто провалившись в глубокий безмятежный сон.
Проснувшись поутру, Николай слегка удивился отсутствию спящего рядом Авраама. Подумалось – Время-то раннее, может от переедания да от харчей деревенских, непривычных с утра приспичило? Что ж я с вечера туалет-то ему, бедолаге закопченному не показал!? И лишь только спустился с сеновала, обнаружил зятя, который только что отвез на тележке за забор двора убранный в хлеву навоз. Поприветствовав Колю, Авраам с явной радостью принялся рассказывать, как он с раннего утра, еще затемно познакомился с Зорькой, открыв хлев вытащенными из кармана рыжего ключами. – Коля! Я все приготовил! Убрал- вычистил ее дом, угостил сеном, теперь буду доить, показывать тебе наш, племени динка метод! Неси теплой воды, полотенце и ведра для молока. Рыжий с привычной ухмылкой, но без обязательных шуток, молча исполнил просьбу. Заодно предупредив хлопочущую в доме мать, что сам подоит корову и процедит молоко, за что она, довольная сыном чмокнула его в конопатое ухо. Принеся требуемое принялся наблюдать за действиями Авраама, иногда отпуская подходящие к месту шутки. Тот, счастливо улыбаясь и даже напевая что-то себе под нос с усердием вымыл вымя коровы, зачем-то продолжив мытье ее органов, расположенных «по соседству» под Зорькиным хвостом! А закончив и насухо вытерев вымытые места, к крайнему удивлению Николая, который внезапно, буквально остолбенев потерял на какое-то время речь, принялся с усердием, с чмоками и движениями головы, ртом-губами… будто бы, как показалось рыжему массировать детородный орган коровы! Зачем-то еще периодически и с явным старанием вдувая в него воздух… От неожиданности, необычных действий и явно ярких для нее ощущений корова присела, будто собравшись прыжком преодолеть находящееся перед ней препятствие, а через несколько мгновений тихо и без какого-нибудь перерыва принялась мычать, дрожа- вибрируя звуком! У Коли тоже внезапно «включился наконец звук», прорезался голос – Да что ж ты с коровой-то творишь, басурман!? На сватовство приехал и за такое принялся!?? Прекрати сейчас же издевательство над животиной! А вдруг она, вот прям через минуту подохнет!? А??? По-хорошему прекрати, или я батю позову! Авраам, пропустив мимо ушей последние фразы Николая, повернувшись и широко улыбаясь произнес, как ему, наверное, казалось очень важное – В это время будь внимателен, иногда корова может сходить по-большому! Что Зорька почти сразу и исполнила, вывалив к ногам Авраама приличную кучу навоза. – Вот видишь! Я же тебе только что об этом сказал! Споро убрав навоз и вымыв в ведре руки Авраам, теперь уже серьезно и с усердием продолжил свое действо. Коля опять потерял способность что-то говорить, буквально остолбенев у стены хлева вращал вытаращенными, совсем немигающими глазами! Через некоторое время Авраам приступил к дойке, снова напевая незнакомый рыжему, незатейливый мотив. Молоко тугими струями буквально било в подставленное ведро, быстро наполняя его! – Давай еще посуда! Эта уже почти полная!! Авраам счастливо улыбаясь протянул в сторону Николая черную руку. Тот, немедля, будто наконец проснувшись подал требуемое. Через некоторое время процесс дойки закончился. Подойдя к голове Зорьки негр что-то очень тихо проговорил в ее настороженное ухо, а может, как показалось Коле, несколько раз дунул в него, ввиду чего ее мычание резко прекратилось! Забрав емкости с парным молоком они наконец выбрались из хлева, под щедрые теплые лучи поднявшегося над подворьем солнца. Коля, вдохнув полной грудью целебный деревенский воздух, начал быстро успокаиваться, входя в свое нормальное шутливо-веселое состояние – Ты, друг мой прокопченный, нашим-то пока про свой способ не рассказывай. Особливо бате! Иначе скандал большой начнется, да и до избиений дело может дойти! Молчи и все тут! Понял? Растянув в улыбке толстые губы Авраам утвердительно качал курчавой головой. - Ну вот и поладили. Порядок.
Обильный завтрак, да еще и с вновь пришедшими гостями- соседями и кумовьями незаметно, но верно перешел в рано начавшийся обед! К пышущему жаром самовару и к тарелкам с пирожками и яичницей, пожаренной на ломтях сала женщины подносили уже и приготовленный с самого раннего утра холодец, похлебку-шулюм из пары приговоренных еще затемно петухов и еще множество разносолов, принесенных из холодного каменного подвала! Пара трехлитровых бутылей - «четвертей», наполненных крепчайшим самогоном- «первачом» уже в который раз пошли по кругу, наполняя опорожненные «губастые» (это чайные, которые с пояском) граненные стаканы. Тройка бутылок казенной водки, поставленные Галей сиротливо стояли посередине стола, среди закусок никем не тронутые. Попавшие только сегодня за праздничный стол гости приставали к Аврааму, настойчиво уговаривая его рассказать, что- либо интересное из жизни его племени и родственников. Тот, совсем не желая отказываться, пригубив свой стакан начал повествование.
Сейчас пошел уже третий, нет, четвертый год моего пребывания в вашей прекрасной Стране! Я уже нормално говорить на русском, понимать ваши обычаи, привычки и законы. Понимаете, ведь принятые и действующие много лет обычаи в разных странах, у разных народов и в разных многочисленных племенах совершенно отличаются друг от друга! Разного много, как в поведении людей, общин, так даже и в погоде тех мест, где им приходится проживать. Однажды, когда мы толко начинали жить с моей лубимой Галей, в первый год моей учебы, я проснулся утром, совершенно один в нашей комнате общежития. Удивляясь что Гали рядом нет, совсем слючайно посмотреть в окно, на улицу… А там… Я сразу подумал, что началась ядерная война и все луди кроме меня погибли от неожиданного нападения! Все вокруг – земля, дорожный асфальт, крыши, уцелевших от взрывов, как и наше общежитие домов, даже провода на столбах и деревья были покрыты совсем белым ядерным пеплом!! Он лежал на всем и везде, этот смертельно радиоактивный, убивающий всо живое, пепел! Я понял, что теперь, по воле Богов и случая остался совсем один из выживших, на этой несчастной земле! Сильно испугавшись, начал громко плакать и спрятался под кровать, закутавшись в одеяло- спасаясь как можно от радиации. Мне было очень плохо, сердце разрывалось от жалости к погибшей Гале и к себе, теперь одинокому, непонимающему как выжить в этом страшном белом аду! Я долго и громко плакал, лежа под кроватью, пару раз даже наверно терял сознание от страха и тоски. И вот, через некоторое время в комнату вошла… моя лубимая Галя!! Я узнал ее по ногам и старым шлепанцам! Вытащив меня, сопротивляющегося из- под кровати, она долго не могла понять- зачем и от кого я там спрятался!? Это потому, что я сильно плакал и заикался от испуга! И вот, прячась за угол стены я все-таки выглянул в окно и… громко закричал от радости! – Смотри, лубимая – проговорил Гале – Там, на улице идет еще один человек, оставшийся в живых!! Нас теперь трое и жизнь будет продолжаться! Давай позовем его к нам, будем думать- как спасаться вместе! Начал кричать остановившемуся, ничего не понимающему мужчине, а Галя, поняв в чем дело и громко смеясь тащила меня от открытого окна! Она говорила – Дурачок! Ведь это же первый снег и иней на проводах! Теперь все будет укрыто белым снежным одеялом до самой весны! Отойди от окна, простудишься и начнешь болеть! Но я радовался как совсем маленький ребенок, получивший подарок от старших! Радовался всему- Жизни, моей лубимой и живой Гале, даже этому страшному и незнакомому мне веществу, называемому – снег! Когда я успокоился, выпив целую горсть таблеток, а Галя объяснила мне особенности вашей здешней природы, мы с ней долго и громко смеялись! Иногда и теперь, вспоминая этот случай веселимся от души!
Рассмеялись задорно только лишь девчонки, стоявшие в дверях горницы. Сидящие за столом взрослые исподлобья смотрели на Авраама. Затянувшееся молчание нарушил, допив сначала полстакана самогона глава семьи – Это что ж, ты совсем стебанутый, простого снега не видал!? Да у нас его зимой, за сараем… Ну Галька, и повезло тебе с дураком… Сергеича перебил уже основательно поддатый кум – Ты че нам тут брешешь, образина!? Неужто в твоей сраной Африке снега совсем не бывает!? Да его везде валом! Только, к примеру, где-то больше, а где-то малехо поменьше выпадает. Я вот, аж в Азербайджане срочную служил! Так и там, при ихней-то жарище, все равно зимой иногда снег идет! Скажешь- у вас в Африке жарче чем в Азербайджане!?? Да быть такого не может! В жисть не поверю! Брехня!! Гости за столом одобрительно зашумели – Знай наших! Тута тебе не в Москве, про Африку-то брехать! Много чего знаем и еще более видывали!! Ладно, бить не станем… Ты-то теперь наш, Кизяцкий зять, понимать надо-ть! Снова зазвенели граненные стаканы, полилась залихватская песня, о непростой военной службе казаков. Кто-то уже и заплакал навзрыд, вспомнив свои армейские тяготы- страдания от дедовщины. Галя незаметно показывала Аврааму знаками- не спорить и больше молчать, а не говорить. Мать с девчатами подносила приготовленную еду, заодно меняя тарелки и опустошенные миски.
Вечер за столом получался похожим на вчерашний. Снова вспомнив, участники застолья начали пьяно спорить, сосредоточенно подражая мычанию своих коров, сравнивая протяжность и тембр с африканскими копытными, мычание которых, по настойчивым просьбам собравшихся со старанием имитировал Авраам. Из-за чего, совершенно неожиданно в хате появился участковый, вызванный взволнованными соседями. Выпив пару предложенных «губастых», наполненных всклянь- до самых что ни наесть краев, стаканов самогона и похрустев соленым огурчиком, досконально вникнув наконец в самую суть спора,младший сержант Перегудов, настроившись, с чувством промычал- подражая своим- корове и телке! Показав не только полнейшую солидарность с земляками в затянувшемся споре, но и большой талант, промычав так, что некоторые за столом прослезились, да и на глазах Авраама появились слезы умиления! Запихнув в глубокий, специально пошитый женой под такую тару карман, поданную хозяйкой поллитровку и пропустив стакан «на добрую дорожку», участковый удалился, картинно козырнув на прощание. Вышел достойно, громко стуча по ступенькам крыльца коваными каблуками яловых сапог, но отойдя от дома он внезапно и как всегда неожиданно почувствовал всю силу первача- самогона! Переломившись в поясе как тростинка, привычно встал на четвереньки и закатив глаза, двинулся, подчиняясь годами выработанному инстинкту самосохранения в сторону своего, расположенного неподалеку поместья. Находя радость в движении, бормоча слова любимой песни, сопровождая исполнение редким мычанием. Гуляющие между домами куры, принялись лениво долбить клювами блестящий лакированный козырек ментовской фуражки, уже четвертой, потерянной с начала недели… Ничего не поделаешь- Служба.
Небо лишь чуть только засерелось, а в доме рыжих уже вовсю шли волнительные хлопоты- сборы в дальнюю дорогу! Вместительные сумки были затарены деревенскими деликатесами, душистым копченым салом, свежей, переложенной для дальнего пути крапивой, курятиной, разнокалиберными банками с вареньями, медом, соленьями и прочим, отсутствующим в Столице настоящим съестным припасом. Дальний родственник, дядь Вася, подогнав к крыльцу потрепанный долгими годами и тяжелыми сельскими дорогами «Москвич», терпеливо ждал, покуривая крепчайший «Север». Наконец собравшись, всей гурьбой вышли из дома. Мама плакала, закрыв глаза углом цветастого когда-то платка, батя угрюмо раскуривал "беломорину", сестренки, которые постарше, буквально висели на плечах Галины, обнимая ее. Ну а Коля, смеясь как обычно, рассказывал Аврааму про свои вчерашние приключения на танцах в сельском клубе и после них. Уже стоя у двери машины крепко пожал непривычно черную, но со светлой ладонью руку теперь уже зятя – Ты давай, не забывай нас! Как только будет время, сразу сюда! Мы ведь еще и на рыбалку не ездили, ни по грибы не сходили! Услышав знакомое слово, Авраам заметно оживился, показав в улыбке белоснежные ровные зубы - Оооо! Кола- брат! Я лублу рыбалька! Ведь на родине, в Африке, когда получалось пасти свой скот недалеко от великого Нила, я с другими соплеменниками тоже старался поймать болшую рыбу! Это очень вкусная и полезная еда. А еще... Ты знаешь такую реку- Вольга? Заметив утвердительный жест рыжего, продолжил - Мы ездили к родителям одной из наших соседок, ты слышал про такой город Ярославл!? Так вот, когда мы приезжали в Ярославл, родные водили нас на Вольга! Это такая красивая и болшая река!! Мы жарили на берегу мясо, называется - шашлик! Купались в теплой воде, загорали, лежа на горячем песке... Впрочем, это они все загорали... я не загорал, а лежал в тени, под зонтиком. Посмотрев на свою черную руку, добавил - Ну зачем мне загорать, правда Кола- брат? На что рыжий лишь усмехнулся, качнув головой в ответ.
Расставание было необычно для села скорым. Обнявшись с родичами на прощание Галя устроилась на заднее сидение, кое-как умастившись среди сумок с продуктами, улыбающийся во весь рот Авраам вольготно расположился рядом с водителем. Весело рыкнув, «Москвич» неожиданно резво тронулся, обдав провожающих сизым дымком из глушителя и переваливаясь на ухабах разбитой тракторами дороги, буквально через минуту уже свернул с улицы, блеснув напоследок когда-то яркой, теперь же изрядно ободранной краской дверей. Самые младшие плакали, старшие девчонки крепились, однако шмыгая украшенными конопушками носами. Обнимая, как могли успокаивали меньших. Мама перекрестила вслед удаляющуюся машину, негромко пожелав молодым счастливой и доброй дороги.
Директор совхоза крепко задумавшись, продолжительное время стучал карандашом по столешнице. Парторг, в который уже раз высморкавшись в цветастый платок нервно поправил замусоленный узел своего галстука. Директор проскрипел голосом неожиданно – Так ты утверждаешь, что после этого безобразия надой существенно увеличился!? Что-то мне с большим трудом верится в эту небылицу. Может опять на сплетню бабью купился? Говори честно, как на духу! Парторг, заерзав на скрипящем стуле пропищал неожиданно тонким голосом – Так мне доложили! Сам конечно не видел, но источник, проверенный годами, ни разу не подводивший! Директор махнул раздраженно рукой – Знаю я твои «источники»! Или жена в уши надула, или Маруська- комсорг, которую в баню постоянно таскаешь. Не вращай глазами-то, знаю, что говорю, в отличие от тебя! Ты хоть уточнил на сколько прибавилось молока… ну в процентном что ли отношении!? А?? Парторг отрицая махнул лысеющей головой. – Вот то-то, и оно… Директор закурив, продолжил – Я так сейчас придумал. Ради нашей с тобой выгоды и важности момента в будущем, придется тебе Федя, самому провести так сказать эксперимент. И не маши башкой и руками! Прямо сегодня, по приходу домой ныряй в закуту, не забудь воды теплой ведро взять и чистую ветошь, уж я-то тебя, растяпу знаю! Вымоешь задок коровий, ну… все там, под хвостом, что нужно… вытрешь и, как сейчас сам рассказывал, расстараешься! Как тот негр, рыжего зять. Повтори еще раз, поточней, что он там вытворял с ихней буренкой? Парторг задрожал голосом отвечая – Как было мне доложено, он, этот негр, лизал ее, буренкину вульву, стимулировал так сказать губами, а еще периодически вдувал в нее воздух… - В кого, в буренку!? – Ну да, в ее, так сказать вульву! – А ты не путаешь? Может пропустил что-то важное? Директор снова начал стучать карандашом. – Нет, докладываю все как услышал! И вот… Егорыч… может кого другого на проведение мероприятия подобрать!? Боязно мне, вдруг не осилю, не справлюсь с заданием! – Эээээ, да ты никак отлыниваешь, голубок!? На чужом горбу в рай как всегда заехать норовишь!?? Ведь если надои значительно поднимутся на самом деле, небось первым кинешься в райком докладывать, очки набирать! Что, не так что ли? И что это за название коровьей шмоньке придумал – «вуууульваааа», нельзя попроще, по- нашему называть это место? – Парторг скривился – Так я у ветеринара спрашивал… Вдруг описание передового, новаторского, так сказать метода придется делать? – Так ты уже и доклад сочинять собрался!? А мне тут пищишь, отказываешься! Молчи, махинатор хренов! За спиной начинаешь шуршать, как гадюка за пазухой!? Смотри у меня! Парторг замахал руками отрицая. Директор продолжил – Я могу конечно кого-то из своих, проверенных озадачить. Механика, зав. фермой или зав. мастерскими, но сам пойми- масштаб не тот уже будет, мелковат! А так, даже в докладе «на верх» прозвучит прилично и торжественно, мол, объединив усилия- административный опыт и политическую прозорливость нами, руководителем совхоза и секретарем партийной организации был разработан уникальный, совершенно новый метод значительного повышения надоев в совхозном стаде КРС! Путем долгих изысканий, опытов и ошибок был найден вариант, уникальный в животноводстве. Представляешь, как наша с тобой карьера в гору пойдет!? Может даже и до министерства сельского хозяйства дотянемся… А что!? Ведь не боги горшки-то обжигают!? Парторг улыбаясь пропищал – Да мне и в райкоме неплохо бы жилось… Все рядом и положение по высокому в районе ранжиру! – Ну вот! А ты отказываться вздумал! Авось за один раз губья-то не отскочат. Только ты уж, Федя постарайся для общего нашего дела, не шалтай-болтай, а с особым старанием процедуру делай, не торопясь и с пониманием желаний животного. Когда нужно поднапрягись, когда положено- поддуй получше, сам понимаешь- серьезный момент у нас с тобой наступил, дальнейшая судьба считай решается! Парторг поднялся из-за стола смущенно улыбаясь и тихо пропищал – Пойду помаленьку… Если что не так, не поминайте Александр Егорович лихом. Директор, облегченно улыбаясь ответил – Ты, когда в хлев пойдешь, кроме ведра или подойника бидон еще обязательно прихвати, флягу сорокалитровую! Вдруг после стимуляции молоко «дуром» попрет!? А ты будешь метаться, посуду нужную искать!? А тут все будет под боком! Только знай, сливай да рекорды новые устанавливай! Удачи тебе, Федя. Уж постарайся, не подведи старика!
Заперев помещение парткома Федор Иванович поспешил домой. Задумав опередить прибегающую в полвторого со склада, где она трудилась жену, которая сразу начинала обеденную дойку любимой всей семьей Рябухи. Около двенадцати был уже на месте, споро приготавливая все нужное для эксперимента. Переодевшись в рабочее, принес в хлев ведро теплой воды, полотенце, подойник и согласно совету директора совхоза, молочный бидон, прихваченный когда-то на ферме. Не откладывая, после омовения вымени, к явному удивлению Рябухи, косящей лиловым глазом на расположившегося позади ее Федора, отодвинув в сторону и придерживая рукой ее хвост, принялся намывать расположенные под ним органы коровы. Насухо протерев их и выдохнув как обычно перед употреблением первого с утра стакана самогона, парторг приник ртом к естественным складкам на крупе животного, зачмокал интенсивно работая губами и языком, периодически вдувая в нужное место воздух! От совершенно незнакомых и скорее всего ярких впечатлений Рябуха присела, замерев на полусогнутых ногах и вытянув насколько можно шею тихо замычала, по-видимому поощряя действия хозяина… А затем, протерпев пару минут вывалила на лысеющий череп Федора приличную порцию навоза, большая часть которого сползла ему за ворот рубахи! Оторвавшись от своего занятия парторг, в попытке очистить голову, лишь сильнее размазывал коровий помет по голове и шее, иногда вздрагивая от громкого незнакомого хрипящего звука, издаваемого Рябухиным влагалищем, освобождающимся от надутого в него Федором воздуха! Вот в этот, самый неподходящий момент в хлев заскочила Раиса, жена парторга, громко хлопнув дверью, обитой для сохранения тепла старым ватным одеялом. Завидя происходящее она буквально остолбенела, выронив из рук приготовленное для молока ведро. А через некоторое время начала тихо говорить, с каждым словом повышая голос! – Это что же ты придумал-то, Федя? Никак принялся надой поднимать- увеличивать!? Да ты посмотри, плешивый дурак, что ты с Рябухой-то сотворил!?? Корова вон, трясется вся, присела как квочка, глаза вылупила и мычит не переставая!! Отвечай, зараза писклявая, что ты с ней успел спроворить, вредитель полудурошный! Федор в растерянности лишь переминался с ноги на ногу, да тщетно пытался смахнуть навоз со своего лица, лишь еще сильнее размазывая его по впалым щекам. Через минуту подал наконец голос – Да не ори ты на все село! Полей лучше вон, с ведра, а то глаза уже от говна щиплет! Шевелись, мочи нет терпеть… Переставшая наконец орать, но еще ворчащая злобно жена начала поливать воду на загривок Федора Ивановича, а он, согнувшись сутулой спиной, спешно работая руками удалял с головы и лица коровий навоз. Повернувшись в сторону все еще мычащей Рябухи, Раиса тихо, будто про себя проговорила – Да ты посмотри, Федя! У ей молоко само из сисек течет!! Подскочив, немедля подсунула под тяжелое вымя ведро и массируя сосцы принялась доить свою любимицу, не переставая вслух удивляться легкой отдаче и количеству молока. Отставив наполнившееся ведро, заменила его попавшимся под руку подойником – Смотри чего сотворил! Уже и подойник набирается!! Просто чудо- чудное… Я такого надоя отродясь не видела, да и не слыхивала о таком! Закончив наконец дойку и протерев вымя уставилась на мужа немигающими, как ему казалось, ставшими громадными глазами. Помолчав, проговорила – Это ж рекорд, Федор Иваныч… Мы теперя молоком… опузыримся, если так, дело-то пойдет! Неужели не соврал негр-то!? Вот тебе и посмеялись дураки над человеком… А оно вона как вышло! Только вот чего-то она, Рябуха наша, мычать не перестает!? Не издохнет теперичи, Федь, а?? Парторг молчал, собираясь с мыслями. Он уже начал понимать, что стоит перед большими переменами как на партийной работе, так и в семье! Спешно подсчитывая все плюсы и обязательную личную выгоду, считай мелкобуржуазную наживу, явно замаячившую перед его пламенным- коммунистическим, но откровенно жадным взором! В голове роились радостные мысли, совсем недавно бывшие лишь несбыточными миражами- мечтами – По- первому, сразу после доклада в райком, а может и выше- сразу в обком, нужно будет не стесняясь потребовать повышения! Рапортуя на «самый верхний верх» сделать акцент на своем непосредственном участии в эксперименте и получении лично, считай «в первых рядах» рекордного результата! Не забыть сказать и о решающей роли партийного руководства, мудрыми и особо ценными наставлениями, советами нацелившего на оглушительный успех! Должность, зарплата- премии, доплаты, поощрения... да тут еще и с молока прибыль в домашнюю мошну пойдет... Машину нужно будет взять, «Москвича», цвета культурного, городского! Еще к Рябухе коровенку- первотел, другую- третью прикупить! Вот тут деньга попрет, успевай считать да прятать! Поднял на жену глаза, налившиеся слезами счастья – Раенька, пошли дорогая в хату, устал я сегодня, трудный день… Не так просто рекорды даются, да и если честно- не привык еще коровьи «дела» массажировать. Неожиданно нахмурившись, тонко пропищал - Кстати, откуда ты, родная моя супружница, об этом, считай секретном пока методе узнала!? Рая громко рассмеялась, уперев кулаки в крутые бедра – Федя! Так про это все село аж гудит! Сначала Рыжий, малой проболтался, шутник малолетний, а после и про ваш с директором разговор люди прознали! В конторе ведь не одни вы заседаете… Кругом Феденька, глаза и уши… Само собой и в бане тоже! Так что шила в мешке не утаишь, дорогой мой муженек- любитель Маруськиных комсомольских банных массажей! Да не маши ты, руками-то… Пошли в хату, на обед времени совсем почти не осталось. Развернувшись и прихватив ведро с молоком завиляла толстой задницей направившись к двери хлева. Бросила через плечо – Подойник возьми, не забудь и бидон на место отнеси что б в сарае не валялся. Притихший после услышанного парторг засеменил следом, выполняя поручения.
Очнувшись после обычного послеобеденного сна, осматривая семейное ложе внушительных размеров со скомканными простынями на котором он лежал, Федор Иванович почувствовал, как покраснело и буквально «загорелось» его лицо, аж до самой макушки на лысине. Ярко, в красках и до самой последней мелочи вспомнилось происшедшее перед самым его сном! Как зайдя в дом и исполнив по- быстрому действия личной, женской гигиены, пробежав голой, оставляя на полу мокрые следы, жена картинно развалилась мощными телесами на кровати. На что Федор Иванович пропищал – Не ко времени, ягодка… На работу пора, да и пообедать нужно! Плотоядно улыбаясь и оглядывая благоверного из-под припущенных ресниц, Райка проворковала, как обычно перед близостью – Успеет твой совхоз! Иди ко мне, да побыстрее!! Зная, что ответив отказом, можно спровоцировать скандал, в чем супруга была «высококлассным специалистом», Федор не переча, быстро сбросив одежду, устроился рядом. Райка почему-то убрала его руку со своей тяжелой груди и жарко зашептала прямо в ухо мужу – Давай Феденька попробуем… как с Рябухой… Уж очень ты сноровисто это дело исполнял, раз Рябухе так шибко понравилось. Гля, сколько молока-то отдала!? Там, в сарае и подумалось, что нужно попробовать- как этот массаж на женский организм подействует! Федор Иванович стушевавшись, начал было отнекиваться, сбивчиво шепча какие-то слова, но руки Раисы настойчиво двигали его голову вниз живота, а приблизившись лицом к ее чреслам он уже и не сопротивлялся желанию жены, а устроившись поудобнее начал «стимуляцию» …
Время будто остановилось, а может они просто не замечали его течения! И когда пробежавшая в третий, а может и в пятый раз по крупному телу Раисы дрожь, сопровождаемая ее частым дыханием и вскриками наконец унялась, жена принялась гладить мокрую от пота, зажатую ее мощными ляжками голову измученного Федора Ивановича. В счастливом изнеможении шепча ему почти неразборчиво какие-то ласковые слова! На что, умаявшийся новой любовной игрой парторг никак не реагировал, постепенно проваливаясь в глубокий сон уставшего напрочь косаря после сенокоса.
Теперь проснувшись, полежав неподвижно некоторое время, Федор Иванович решил для себя, что в контору идти уже незачем, так как ходики показывали половину пятого- почти уже конец рабочего дня. Да и громко урчащий живот подсказывал, что пора бы уже и пообедать, если не поужинать! Важный разговор с директором совхоза решил отложить до утра, с ехидством подумав – Пусть помается в неведении, в койке без сна помечтает!
Утро в селе начиналось как обычно, легкой дымкой над усыпанными хрусталиками росы, пока еще темнеющими темно-зеленым цветом травами, скромно показавшимся светящимся краешком, поднимающегося из-за горизонта солнца, да громким щелканьем пастушьего кнута, подгоняющего выходящих из калиток коров, направляя их в стадо. Кое-где уже слышался людской говор, ранее других начавших управляться во дворе, торопыг. В самом конце села, громко взревел «пускач» заводящегося трактора, совсем невидимого за косогором. После ночного отдыха село оживало, чтоб снова, как обычно не замечать времени в нелегком крестьянском труде. Распрямляя наконец усталую спину, либо глуша моторы разгоряченной техники только лишь с наступлением сумерек, а как здесь иначе!?
Директор совхоза «Путь в коммунизм!», Александр Егорович Щекин, распахнув окно кабинета старался избавиться от сизого табачного дыма, стелющегося пеленой в просторном помещении. Чтоб встряхнуться и вздохнуть глубже, расстегнул рубаху, обнажив грудь со странного вида наколкой- синеющим толстым контуром с тенями, оскалившимся человеческим черепом со скрещенными под ним костями, занявшим половину его груди, изображенным почти в натуральную величину! Это безобразие являлось памятью о лагере строгого режима, в котором он в молодые годы отбывал третий по счету и, к счастью последний срок, полученный за три ограбленных на территории «родного» района сельских магазина. Над лысиной черепа виднелась странная надпись, сделанная большими буквами уже позже, после отсидки, как «реабилитация» - «Слава КПСС!», что вкупе с головой скелета казалось еще более странным, даже скорее тревожным! Вернувшись за стол, вытряхнул пепельницу, переполненную окурками, ругнувшись вслух – …Твою мать! Ну где этот олух писклявый!? Всю ночь из-за него не спалось и в контору еще затемно приперся, думал, что он чуть свет прибежит! Раянка его к стенке что ли толстой задницей придавила? А может при проведении эксперимента под коровье копыто попал?? Нет! Если что-то аварийное, сразу бы доложили, да и крик стоял бы на все Кизяки. Значит спит еще, зараза плешивая! Ордена- премии- должности во сне получает- красуется… Егорыч, неожиданно обрадовавшись, хлопнул в ладоши – А все-таки опередил я парторга с докладом! Хотел гад на себя одеяло перетянуть… Похвалу да поздравления собрать! Какой он, дескать, умный, дальновидный и рачительный труженик сельского хозяйства в масштабе всей Страны! Правильно я смикитил, когда не разрешил ему на дом телефон провести. Сам же, имея домашний аппарат, уже с вечера сделал обстоятельный доклад давнему своему собутыльнику- председателю райисполкома, следующим звонком задушевно поговорив заодно и с замом первого секретаря райкома, своим бывшим подельником по магазинным грабежам, которого Егорыч отмазал тогда от тюрьмы, взяв «все на себя». Благие дела правильными людьми не забываются! Именно он, его кореш по жизни, и помог Александру Егоровичу как с вступлением в партию, так и в успешной многоходовой комбинации, проведенной ради получения должности директора совхоза в родных Кизяках. Снова потерев ладонями, негромко проговорил – Твое дело, плешивый пискун задки коровьи языком шлифовать, а для орденов и премий другие люди найдутся, более достойные и порядочные! В это время в коридоре хлопнула входная дверь, а через несколько секунд в кабинет вошел запыхавшийся парторг – Здрассте, Александр Егорыч! Еще не докладывали? Я вот спешил, чтоб не упустить, так сказать, момент истины! Егорыч в ответ хрястнул тяжелым кулаком по столу так, что лопнуло толстое настольное стекло, а графин со стаканом подпрыгнув, звякнули друг об друга! Зарычал, грозно шевеля мохнатыми, никогда не стриженными бровями, буравя вошедшего маленькими злыми глазками – Тебе что, особое приглашение или машину под крыльцо посылать!? Государственное дело решается, а ты, пачкун, почти до полудня дрыхнешь!?! Да я тебе за саботаж… как куренку… или как камсе, вот этими руками башку оторву!! Почему с вечера не доложил, как договаривались? Или я сам к тебе бегать должен, узнавать про результат?? Парторг осел на крайний к входу стул, не имея возможности стоять на ставших вмиг ватными от испуга, подогнувшихся ногах. Покрывшись холодным потом от лысины до копчика, залепетал торопливо – Александр Егорыч, дорогой ты мой… Прости ради Христа! Не смог вечером доложить, ввиду крайней усталости после эксперимента! Только не гневайся!! Все получилось на пять с плюсом! Дала моя Рябуха… аж под два ведра, зараз! Мы с Раей даже перепугались… И что интересно- мычит не переставая, почти час после доения… Егорыч, прикурив новую папиросу, хмыкнул успокаиваясь – Это она скорее всего от необычного подхода. Главное теперь, это достойно и с пользой провести показательное доение при районной комиссии! Если проще- не опрохвоститься, как у нас частенько бывает. Дело тонкое и очень важное для нашего с тобой дальнейшего существования. Короче, как в пословице – Или грудь в крестах, или голова в кустах! Понял, любитель поспать? В этот момент, как показалось обоим – тревожно, зазвонил телефон. Парторг шустро подскочил к столу, но Егорыч остановил его поднятой рукой, отвечая в трубку односложно и коротко. Положив ее на рычаг, вытер пот со лба – Вот так! В райисполкоме уже знают о наших делах и предупредили что с утра доложено в область! Кто-то расстарался… Не ты, случайно!? Парторг отрицая махал всем туловищем, от плешивой головы и до кобчика – Клянусь, не я! Да и звонить мне неоткуда!! – Ладно… Директор замолчал, задумавшись. Усевшись к столу, парторг покорно ждал, нервно теребя замусоленный узел галстука. – Срочно собирай собрание партийцев! Это в первую очередь. Затем, через час примерно- собрание актива совхоза, с обязательным присутствием специалистов, бригадиров, вплоть до звеньевых! Понял? Нужно распределить задание, закрепив за добровольцами и назначенными администрацией, т.е. нами. Управиться нужно до обеда! Потому что делегация из районного начальства, может еще включая представителей области и прессы прибудут скорее всего после обеда, ближе к 16-ти часам! -Сейчас… посмотрел на часы – половина седьмого. Начинай Федя аврал! Я отсюда сам специалистов обзвоню, пока Надьки- секретарши нет. Дослушав, Федор Иванович стремглав рванул исполнять заданное, ругая про себя директора последними словами – Вот тварь! Небось еще с вечера доложил своим дружкам- ухарям районным!! Конечно… Рука руку моет! Вместе в молодые годы на большаке по ночам с кистенями да обрезами промышляли… Люди, кто постарше, хоть и с опаской, но рассказывали про их жиганскую юность-молодость! Одно слово – бандюганы матерые, словно звери лютые- безжалостные рядом!
Партсобрание состоялось вскорости, буквально через час после разговора в директорском кабинете. Но также быстро и закончилось. Потому что после объявления Федором Ивановичем повестки дня, четверо из десятерых членов, крепкие мужики- механизаторы, молча и с достоинством положили на стол перед парторгом свои партбилеты, немедля покинув помещение парткома! Остальные, занимающие разные должности в совхозе, т. е. имеющие и не упускающие возможности «прихватывать» доверенное им имущество, остались в кабинете, но принялись с жаром перекладывать друг на друга самое ответственное действие в эксперименте- стимуляцию вульвы коровы. Соглашаясь, впрочем, на второстепенные роли- подержать там, или вымыть требуемые места на теле животного, оказать моральную поддержку… Один, самый скользкий хитрован-член, заведующий клубом, предложил свое посильное участие- сопровождать действие экспериментаторов громким пением популярных песен на патриотическую тему, которых он, якобы знал большое количество, исполняя их под баян (конечно же не желая трудиться физически) при проведении субботников! Добровольцев на самое ответственное и важное действие, среди оставшихся партийцев так и не нашлось! Под обязательную запись в ведущемся протоколе собрания, проголосовав утвердили решение – обязать найти исполнителей среди актива и руководителей среднего и младшего звена совхоза на последующем собрании специалистов. Облегченно вздыхая и с шутками вышли в коридор на перекур.
Курить партийцам, однако пришлось недолго. Буквально через несколько минут они были приглашены в находящийся по соседству с совхозной конторой клуб, где были собраны беспартийные руководители совхоза разного ранга. Собрание повел Щекин, с самого его начала безоговорочно захвативший инициативу! Не заморачивая голову голосованием и увещеваниями- уговорами директор начал распределять обязанности в приказном порядке. Несогласным и пытающимся отказываться он тут же припоминал их промахи и ошибки в работе, а некоторым – откровенное воровство совхозного имущества! Угрожал увольнением, либо передачей имеющихся у него документов, доказывающих хищения и воровство прямиком в правоохранительные органы. Пресекая неуместные споры, волевым решением директор определил и назначил пофамильно ответственных за каждый этап экспериментального доения. В число «специалистов» по стимулированию вульвы животного попали четыре человека, двое из ранее отказавшихся партийцев, испугавшихся обещанного наказания за воровство и еще двое, алкоголики агроном и механик МТМ. Парторг объявил им об обязательном прохождении инструктажа и консультации с привлечением совхозного зоотехника в кабинете парткома, по окончании экстренного сбора руководителей среднего и младшего звена. На этом собрание закончилось, а его постановления были скрупулезно запротоколированы секретарем директора совхоза, Надеждой Ераксиной. Получив конкретные задания люди поспешили выполнять их, чтоб успеть в поставленный срок. В просторном зале клуба, определенном для проведения важного эксперимента наводился должный порядок! Все что нужно, скреблось, зачищалось и красилось, поломанная либо непрезентабельного вида мебель срочно менялась на достойную мероприятию. Мылись окна, остекленные портреты вождей и космонавтов, менялись портьеры и половики, вкручивались недостающие в плафонах лампочки! По приказу директора, работающий на ферме долговязый скотник, ахнув, сломал ломом задние ноги годовалому бычку, после чего, добив его ножом, принялся споро свежевать тушу. Забитого телка зав. фермой с зоотехником тут же списали, указав в акте- «переломы обеих задних конечностей». А после разделки мясо отвезли в столовую для приготовления блюд дорогим районным и областным гостям и на «продуктовые подарки от благодарных селян», им же! Комсомольский актив совхоза- несколько девчат и парней, возглавляемый комсоргом Марусей Карасевой, крупной девахой с копной рыжих как огонь волос, украшали самодельными гирляндами вход в здание клуба. На доске объявлений, рядом с крыльцом уже висела красочная афиша, также споро изготовленная комсомольцами, осведомляя порядком будущих мероприятий:
1. Проведение эксперимента важного сельскохозяйственного назначения.
2. Доклад секретаря партийной организации совхоза Сапелкина Ф.И. о международном положении.
3. Ознакомление с результатами Пленума Партии, а также разъяснение постановлений ЦК, принятых на недавнем Партсъезде КПСС.
4. Доклад секретаря комсомольской организации об организации досуга молодежи на селе.
5. Выступление коллектива художественной самодеятельности совхоза «Путь в коммунизм!» (хоровое и индивидуальное пение частушек, игра на народных инструментах- балалайка, гармонь и прочее.)
6. По окончании эксперимента и последующих торжественных мероприятий ТАНЦЫ (под радиолу и баян).
Администрация совхоза.
После часа дня все было в полной готовности. Директор вместе со взмыленным парторгом обходили помещения клуба, столовой и прилегающих к ним территорий. Везде наблюдался идеальный порядок. Все ненужное было убрано с глаз долой, лавки и штакетник заборов покрашены, бордюры и фасады зданий побелены, приобретя нарядный вид. Ввиду чего довольный увиденным директор разрешил трудящимся на благоустройстве разойтись по домам пообедать, строго настрого запретив выпивать перед приездом высокого начальства. Заглянув в столовую и пообщавшись с заведующей по поводу меню и сам поспешил домой, перекусить по- скорому до появления гостей. Парторг забежал в котельную, где наконец не торопясь, постоял в блаженстве под горячими струями воды в душевой. Перекусить решил в столовой, потому как подозревал, что после вчерашнего, устроенного и испытанного Райкой, она теперь нескоро успокоится и будет требовать повторений при любом представившемся случае! Будь то выходной день или как вчера, время обеденного перерыва. Переодеться задумал сразу по приезду начальства, что б отклонить приставания жены, благо его дом находился совсем неподалеку от клуба. И он был прав в своих опасениях, зная характер благоверной.
Раиса с самой ранней рани буквально порхала, светясь лицом и блестя глазами! Подоив с утра Рябуху обычным способом, поспешила на склад, где отпуская нужные материалы краем глаза следила за медленными, как ей сегодня казалось, стрелками настенных часов. Работала невнимательно, ввиду чего допустила несколько досадных ошибок в заполняемых документах, чего с ней никогда почти не случалось. Это заметил зав. складом, один из ее партнеров по любовным делам- утехам, не сделав, однако Рае замечания. Убежав домой пораньше, она скоро приняла душ и оглядев себя, будто со стороны, подбрила «причинное место» и подмышки. Постелив красивый комплект белья, приберегаемый для гостей и надушившись «Красной Москвой», улеглась в красивой, как ей думалось, позе, в нетерпеливом ожидании своего проказника Феди. В предвкушении повторения вчерашнего, ярчайшего для нее удовольствия, нет, скорее даже восторга! Прождав в кровати около часа, поняла, что намеченное ею придется отложить до вечера, отчего даже слегка вспылила! В ее голове пронеслось – Нарочно не пришел, Федька! Ну да ладно… Сейчас же, по приходу с зав. складом оторвусь, как обычно в подсобке, а потом, вроде как в отместку «добавку» организую- позвоню завгару Юрику, давно не захаживал. Вот сегодня пусть и приедет на пол часика- часок. Отвезет на речку, «лебедей посмотреть»! Заправив постель и набросив халат поверх одежды, наскоро подоила Рябуху и отказав себе в еде для легкости, поспешила на работу, исполнять намеченное.
Для приема начальства и последующего эксперимента все было готово и несколько раз перепроверено, как самим директором, так и парторгом, не считая еще и специалистов совхоза более низшего ранга, проявляющих примерное рвение на глазах «самого»! Непосредственные участники отличались от остальных занятых в важном действе новыми белыми халатами, шапочками и новыми резиновыми сапогами, полученными ради такого случая на складе. У каждого имелось полотенце и нитяные перчатки. Хотели укомплектовать еще и брезентовыми фартуками, но посчитали их лишними. По указанию Щекина, для проведения экспериментального доения были подготовлены три молодых коровы из совхозного стада. Под надзором заведующего фермой животных отчистили щетками и отмыли от прилипшего к шерсти навоза и грязи. После чего досыта накормили в отдельности от стада диковинным для них гранулированным кормом, полученным ради такого случая со склада. Теперь подготовленные коровы мирно и с явным удовольствием жевали сено, находясь на летней танцплощадке, позади клуба. Неугомонная Маруся- комсорг с помощником из комсомольцев, проявив инициативу обматывала коровам рога цветными лентами, чтоб было красиво.
Около половины третьего, наконец показались автомобили руководства, вырулив из-за поворота направились в сторону правления и клуба. Затормозив у толпящихся около крыльца встречающих, прибывшие гости, кряхтя после неблизкого пути выбирались из тесноты машин. Поздоровавшись с каждым, Александр Егорович подал знак и стоящий на крыльце, вмиг вспотевший от волнения парторг, дрожащим тонким голоском начал свою приветственную речь, подготовленную заранее. Стоящий рядом баянист был наготове.
Как раз в эти минуты в подсобке склада, окно которой выходило в сторону клуба, его законная супруга Райка, держась за края канцелярского стола широко раскинутыми руками, лежа левой щекой и животом на столешнице с задранной до самой поясницы юбкой, томно постанывала в такт толчкам, создаваемым старающимся сзади заведующим складом. Сильные пятерни которого буквально «вкогтились» чуть ниже ее, Райкиной поясницы, оставляя на белой коже заметные «следы». А в момент, когда после приветственной речи парторга сельский баянист закончил играть «…Лучше весело шагать по просторам…», одновременно с последним аккордом Райка и завскладом издали наконец, общий протяжный стон!
Когда районные и областные начальники расселись на заботливо приготовленные стулья в первом ряду, а приехавший с областными оператор, поставив на треногу споро настроил кинокамеру, в зал перед сценой два участника эксперимента в белых халатах завели наконец, корову. Животина, спокойно жуя свою жвачку, и, наверное, радуясь первый раз в жизни состоянию сытости, разглядывала уставившихся на нее людей. Председатель Райисполкома, придя в себя от увиденного, громко произнес – Александр Егорыч, это… что такое!? Разговор был о КРС, а тут определенно коза получается, а не корова!? Остальные гости также закивали головами. Щекин, был вынужден оправдываться – Так это недоразумение… Поймали… самую небольшую, какую смогли… Но она тоже ничего, так, вроде справная! Областной чиновник скривив губы, указал пальцем – А с хвостом у нее что!? Его половины нет, а то, что от него осталось лысое, как у крысы! Она у вас что, больная что ли? Зоотехник совхоза встрял в разговор без спроса, по глупости радостно выпалив – Этта… они у нас с голодухи друг другу хвосты-то объедають! Некоторым вообще откусывають под корень!! Областной продолжил задавать неприятные вопросы – Ладно, с хвостом и кормами разберемся! А шкура-то почему клоками, да залысинами!? Она что, какая-то лишайная!? Тут уже среагировал парторг – Нет- нет, это скотники, когда мыли животных щетками, то несколько перестарались! Надо было помягче, волосяные дать, а не металлические. Да Вы не волнуйтесь! Шерсть нарастет быстро, да и холодов-то нет! Чиновник многозначительно пожевал губами – Ммммда… Так она хоть не издохнет, при этом вашем эксперименте? Что-то мне подсказывает, что с приездом мы поторопились… как и с докладами «наверх»! Как вы считаете, товарищи!? Предрик заступился за Егорыча – Нормально! Вон у нее какие бока круглые! Сразу видно, что не голодает! В этот момент, как нарочно перестав жевать коровенка громко и протяжно опорожнила брюхо от скопившихся газов… Приезжие гости дружно прикрыли носы платками, местные заулыбались. Опять заговорил областной – Какие бока!? Она всего раз-то и освободила нутро, а бока вон, почти ввалились! Щекин решил брать инициативу в свои руки – Товарищи! Давайте все вопросы по откорму и состоянию совхозного стада оставим на потом! Сейчас предлагаю приступить к тому, ради чего к нам и прибыли важные лица областного и районного масштаба! Федор Иваныч! Проводи посторонних, не участвующих в эксперименте людей в коридор, а лучше- на улицу! Пусть пока покурят. А ответственные пусть уже начинают! Нечего время тянуть.
Одетые в халаты участники забегали вокруг животного, загремели принесенными подойниками. Двое из них, подойдя почти вплотную, взялись за обмотанные красной лентой рога, страхуя на всякий случай. Прошедшие инструктаж у зоотехника специалисты- вороватый партиец- прораб и агроном, попавший в эту повинность из-за пристрастия к алкоголю расположились позади ничего пока не подозревающей коровы… Перед началом эксперимента попросив приглушить свет из-за своего стеснения. На что им пошли на встречу, выполнив просьбу. Партиец, по устоявшейся привычке сотоварищей по партии- «настойчиво пропускать» вперед себя людей, если намеченное чем-то грозит или пока еще непонятное, принялся подталкивать алкоголика- агронома к коровьему задку, приговаривая чуть слышно – Давай- давай, Петруха! Начинай, а я опосля тебя продолжу… Впервой, чтой-то боязно мне! Агроному также не хотелось заниматься хоть и с тщательно вымытым, но все-таки половым органом животного. Однако выбора не было и он, глубоко вздохнув, ткнулся лицом под услужливо отогнутый партийцем в сторону, хвост, начав выполнять требуемое действие согласно полученной инструкции. Как раз в этот момент, то ли от новых в ее жизни ощущений, то ли из-за большого количества съеденного гранулированного корма и сена, слегка изогнув- сгорбатив спину, корова неожиданно вывалила щедрую «порцию» жидкой консистенции навоза прямиком на голову экспериментатора, добрая половина которого быстро стекла ему за пазуху! Агроном на какое-то мгновение опешил, чувствуя, как дурно пахнущая жижа сползает по его лицу и лопаткам, а затем, внезапно придя в ярость, что есть силы цапнул недавно вставленными металлическими зубами то место, которое требовалось массировать ртом для получения рекордного надоя! Корова среагировала мгновенно, подпрыгнув, с громким мычанием лягнула задними ногами, сломав причинившему ей боль агроному одну ногу в колене и отбив надколенную мышцу другой, отчего тот, с воплем отлетел в сторону сцены клуба! Партиец в эти мгновения уже сверкал каблуками в полутьме зала, стремглав уносясь в сторону входной двери. Страхующих экспериментаторов животина вмиг разбросала в стороны, нанеся страшные по силе удары головой и рогами. В это время в зале включили верхний свет и корова, буквально взбесившись от боли, бросилась атаковать людей на передних стульях, разбрасывая их рогами и лбом, словно невесомые тряпичные куклы, а уже оказавшихся на полу, топча копытами! В это время, видимо среагировав на яростное мычание, в зал заскочили две животины, ожидавшие свою очередь в коридоре клуба. Они также принялись с мычанием носиться по залу, преследуя мечущихся в испуге людей, громя и роняя все что попадалось на их пути, орудуя рогами, лбами и копытами! Егорыч, находясь на верху массивного шкафа орал благим матом, призывая подчиненных на помощь! Но люди, выскочившие на улицу не спешили заходить в помещение где им явно грозила опасность. Баянист, запрыгнув на мопед, помчался в сторону дома участкового, позвать его на помощь, может даже с применением оружия! А через несколько минут уже ссаживал полуодетого и явно пьяного младшего сержанта возле клубного крыльца. Войдя в коридор и раздвинув толпящихся людей у закрытой в зал двери, он, приложив к ней ухо дал знак рукой, соблюдать тишину. Некоторое время послушав грохот, топот и вопли в зале, младший сержант, чуть приоткрыв дверь, неожиданно для всех принялся протяжно и негромко мычать, изображая голос теленка… Шум в разгромленном помещении почти внезапно затих! Показав знаком людям покинуть коридор и удостоверившись, что рядом никого не осталось, мент, продолжая негромко мычать открыл настежь дверь… Поблизости от которой стояли все три коровы, отвечая ему также тихим мычанием! Участковый попятился к выходу, коровы, будто на поводу, дружно последовали за ним! Вот так, пятясь и перекликаясь с ними мычанием он довел уже успокоившихся животных до первого на пути, огороженного забором двора, куда и заманил коров, заперев затем накрепко калитку! Уже подходя к клубу, наколов босую ногу он заметил, что второпях успел надеть только один сапог. У порога сразу попал в объятия директора! Тиская его, Егорыч, не стесняясь своих слез громко благодарил за помощь Алеху, который к тому же приходился Щекину дальним родственником по линии жены. Из здания клуба выводили и выносили пострадавших и покалеченных животными людей, а кто-то из членов актива уже вызвал медицинскую помощь из райцентра, сделав звонок из совхозной конторы. Парторг сидел на клубном крыльце тихо плача, раскачиваясь корпусом и обхватив лысеющую голову израненными оконным стеклом руками, на некоторых пальцах обеих были напрочь сорваны ногти.
Примерно в километре от села, на заросшем густой травой берегу, в кузове «ЗИЛа» на накрытом покрывалом сене Райка, ради повторения помогла Юрику восстановиться, одарив оральными ласками. Ну а после снова, то таяла в мнущих ее тело руках, то угорала от вожделенного напора! В этот раз Юрик ей больше понравился, чем в прошлый! А может просто так показалось, по прошествии времени? Теперь милый попросил ее перевернуться, что Райка с удовольствием сделала… Они находились на речке уже более часа, но не заметили прошедшего времени!
Вот так неожиданное появление совершенно чужого кизяковцам человека, отличающегося от них как цветом кожи, так и обычаями, спровоцировало более чем досадную неудачу в эксперименте. Фактически разделившую жизнь и судьбы, участвующих в нем, либо наблюдающих за его проведением людей, на «до» и «после». Оставив у некоторых как физические раны- отметины, так и душевные, не менее болезненные и тяжелые! А ввиду того, что дело получило достаточно серьезную огласку и такие же последствия, разбирательство велось совсем нешуточное, с обязательным привлечением сотрудников высокого ранга как правоохранительных органов, так и представителей политического руководства области и района! Директор, предусмотрительно подстраховавшись больничным листом, без каких-либо перерывов мотался между областью и районом, подключая свои многочисленные «связи» в нужных государственных учреждениях. Пытаясь непременно переложить бОльшую часть ответственности и само собой последующее неминуемое наказание на своего «соучредителя по новаторству», парторга совхоза Сапелкина Ф.И. Который по примеру Щекина также воспользовался медициной, пойдя даже дальше директора- пусть хоть и на время, но спрятавшись в больничном стационаре! Однако, частично благодаря своему «совхозному патрону» почти ежедневно сносил посещения то следователя, то ответственных сотрудников райкома, с мукой на израненном осколками стекла лице отвечая на задаваемые вопросы и давая пространные объяснения, почти всегда письменно. Наполненные тревогой дни складывались в недели, но, к крайней досаде «экспериментаторов» тучи на их жизненном горизонте лишь сгущались, обещая скорый и катастрофический «ураган», наверняка суливший большие перемены в их карьере, да что там в карьере, в существовании!
Заметно опухший от почти ежедневных попоек с «нужными людьми» разного ранга директор совхоза, подобно глубоководному батискафу, закончившему исследование океанского дна Марианской впадины настойчиво продирался сквозь толщи проблем, стремясь к поверхности! Буквально не жалея живота своего, включая нещадно нагружаемые алкоголем печень, селезенку, кишечник и прочие органы, не говоря уже о денежных средствах, расходуемых без сожаления и счета, прикладывал неимоверные усилия, чтоб наконец отвести от себя большую беду! Что в конце концов ему все-таки удалось! Щедро задобренные Александром Егоровичем чиновники районного и областного масштаба почти единодушно приняли решение, что дело имеет политическую «окраску», и трагедия при проведении эксперимента произошла скорее всего неспроста… На что по их мнению указывали многие факты, в начале разбирательства, казавшиеся будто бы случайными совпадениями. После длительных «обменов мнениями» и наметив единую версию которой следовало придерживаться, буквально заваленные щедрыми подарками и подношениями чиновники разных уровней, при очередном возлиянии в сауне уже позволяли себе шутить и почти по-дружески подтрунивать над благодарным Щекиным, теперь уже привычно прикидывающимся этаким «деревенским простофилей- дурачком», произнося шутливые тосты в его честь. Как подтвердилось самой жизнью, «непотопляемый аппарат» все-таки вырвался из смертельной пучины и закачался на легких волнах, отбрасывающих теперь уже веселые яркие блики! Даже зловеще скалившийся череп наколотый на груди, как казалось Александру Егоровичу при обязательном утреннем бритье, отражаясь в зеркале по-братски улыбался, будто бы даже подмигивая своему хозяину синеющими глазницами. Жизнь входила в привычную колею.
У парторга все складывалось по- другому и намного серьезней. Возвращаясь домой после очередного ежедневного посещения какого-либо важного кабинета, вспоминая вопросы, задаваемые его хозяином Федор понимал, что именно его и готовят на роль «агнца на заклание», если проще, то «козла отпущения»! Ведь с каждым днем беседы становились больше похожими на НКВДшные допросы проводимые, впрочем, пока без рукоприкладства и изощренных пыток. На двух последних встречах с секретарем райкома уже присутствовал сотрудник ГБ, молча пописывая что-то в своем блокноте, при прощании откровенно «забывающий» пожать Федору Ивановичу руку. А из того, что секретарь уже несколько раз, будто невзначай поинтересовался длительностью знакомства Федора с африканцем, парторг сделал горький для себя вывод, что по их мнению он, Федор Иванович давно уже якобы завербован и «работает» на разведку одной из африканских стран, скорее всего Эфиопии, откуда был родом проклинаемый парторгом папуас!
Дома тоже все пошло кувырком. Раиса словно взбесилась, буквально растворяясь в новых ощущениях, ежедневно и подолгу мучая Федора новым методом достижения пика удовольствия. Не забыв, впрочем, о финансовой стороне дела. Ведь пока парторг кантовался в больнице, жена умудрилась взять в рассрочку, под будущую непременную выгоду молодую корову- первотел, выпросив ее у своей подруги, разводящейся с супругом, с непременным дележом нажитого имущества. Теперь, после дневной нервотрепки, исполнения текущих дел и ставших регулярными домогательств благоверной Федор, добиваясь «рекордного надоя» занимался уже с двумя животными, буквально падая от усталости и нервного перенапряжения. Молока было действительно много, но это совсем не радовало, наоборот, все более удручало.
Секретарь райкома, грузно взгромоздившись на соседний стул вроде как участливо приобнял за плечи Федора Ивановича. – Ну что, мой однопартиец- выдвиженец, по душам говорить будем или нет? Федор устало качнул головой – Будем, Геннадий Васильевич, обязательно будем… Тот утвердительно качнул головой – Тогда рассказывай подробно, какие у тебя отношения с иностранцем, и насколько они продолжительны? Разговор у нас с тобой будет доверительным, хотя сотрудник ГБ просил без него не начинать, даже если припоздает. Ты, Федя, когда в столицу на курсы выезжал, встречался с этим человеком? И где ты с ним познакомился?? Пойми, это очень важно! У многих наших, да и у обкомовцев мнение, что трагедия при проведении эксперимента произошла неслучайно! Специалисты из сельхоз управления вообще настаивают на том, что животные были подготовлены, т.е. дрессированы и бросились на членов комиссии именно по команде! Ты, если не являешься участником преступного сговора, как организатор работы по политической части с тружениками совхоза, просто обязан был выявить и просигнализировать о готовящемся акте терроризма. Разве я не прав!?
Федор Иванович, повернувшись всем корпусом к секретарю, в отчаянии прижимая руки к груди взмолился, перейдя на высокий фальцет – Батюшка ты мой, Геннадий Васильевич! Да я на курсах, сразу после занятий в мавзолей почти каждый день бегом бежал, что б на нашего Великого Вождя полюбоваться! Сколько слез там выплакал, не сосчитать… Ведра! Раза четыре даже культурно, но принудительно выводили сотрудники тамошние! Зачем мне с каким-то папуасом знакомиться, тем более общаться, когда такая возможность раз за жизнь выпала!? Наши-то вон, Кизяцкие, никто и ни разу Вождя не проведал, хотя в Столицу наведывались по совхозным делам. Им бы только колбасой ливерной, да кренделями- конфетами сидора-мешки загрузить, да пива Московского от пуза нахлебаться, не считая водки само собой! Срамота! А когда чего по- личному надобно, непременно партбилетами трясут, нахрапом требуют! Да я вообще эту образину тут, в совхозе только и увидел… После того как про этот «новый метод» прознал! Черт меня дернул, что ли!? Ты, товарищ Кладов, человек мой дорогой, соратник- однопартиец, хоть один поверь мне, да замолви словечко кому надо! Как собака предан буду, поверь! Секретарь, по-видимому жалея Федора погладил его по жидким волосам, в волнении почти «вставшим дыбом» на украшенной шрамами-болячками лысине парторга – Не рви себе душу, Федя! Я к тебе как к сыну отношусь, сам знаешь! И в обиду напрасную не дам. Сегодня же перетолкую с членами бюро и с ГБшником. Но сам пойми, я по должности своей обязан выяснить все досконально! Что б не появилось даже самого наималейшего пятнышка на нашей родной Партии! Федор Иванович, теперь уже не сдерживаясь громко заплакал навзрыд… Сморкаясь в свой галстук, которым он еще и вытирал пот выступивший над бровями. Невнятно приговаривал – Спаси! Отведи беду, Геннадий Васильевич!! До смерти твою доброту помнить буду и почитать как отца родного!!! Секретарь перевел разговор в «другое русло» - Ты мне вот что скажи, но только без фантазий и брехни- правду говорят, что ты и с бабой своей этим методом забавляешься!? Уставившись немигающе на парторга жевал мундштук давно потухшей папиросы «Казбек». Судорожно вздохнув, Федор Иванович пришибленно нагнув голову произнес – Истинная правда, врать тебе не стану, незачем. Получилось все случайно. Я в сарае экспериментом занялся, тут и ее нанесло! Сначала ругать начала по- всякому, а как результат, количество молока увидела, аж ошалела… Ну а когда в хату, обедать пошли, она, Раиса моя, прямиком в койку и потащила… себе попробовать… Так… вроде и ничего страшного, только вот устал сильно. Видно с непривычки. Секретарь переспросил – Ну а ей-то как… по душе пришлось!? Федор скривился ртом – Еще как! Часа полтора мучила, чуть ляхами не придушила. Секретарь, прикурив протянул задумавшись – Вона как… Это ж надо!? И пойми их, этих баб… Ладно, давай закругляться с этим. Ты поезжай сейчас домой, да не переживай так сильно. Чую - Егорыч тут крепко руку приложил с выводами, он ведь сколько ден уже из бань не выбирается, руководство все задабривает! А крайний-то в этом безобразии нужен и обязательно! Дело ведь непростое, подрывающее так сказать авторитет всей нашей родной и любимой! Хлопнул ладонью парторга по спине – Не волнуйся! Раисе привет передавай… Ухмыльнувшись, продолжил – И не обижай, если что… Прощаясь, Федор Иванович долго тряс руку секретаря, благодарил за понимание и помощь униженно заглядывая в глаза, даже всплакнул напоследок… от радости, наверное, как показалось Кладову.
Развязка наступила скоро и оказалась неожиданно жестокой. В результате кропотливого разбирательства, проведенного спецами нескольких ведомств были выявлены настоящие виновники преступления! Долгое время скрывающиеся под личиной истинных партийцев, враги! Затаившимися до времени негодяями оказались непосредственные участники эксперимента, теперь уже бывшие члены партии, вороватый совхозный прораб и прикидывающийся тихим алкоголиком агроном Петруха! Как доказало скрупулезное следствие, заведомо вставивший металлические зубные протезы, которые по их преступному замыслу и были использованы как разящее оружие в манипуляции с органом животного! А также использующий новейшие заграничные методики гипноза, внушая животному ненависть и чувство вражды по отношению к членам гос. комиссии! На следствии преступники во всем сознались и раскаявшись, просили пощады у членов справедливого суда. Заседание, ввиду наличия явной измены и еще многих раскрывшихся на следствии преступлений проводилось в закрытом режиме. Присутствующим для наглядности демонстрировались как неоспоримое доказательство, вырванные из челюстей агронома, злобно сверкающие металлом зубные протезы, лежащие на цветном разносе на столе секретаря суда. Приговор был произнесен в торжественном молчании. Оба негодяя получили по заслугам- по пятнадцать лет особо строгого режима! Чему они неожиданно для всех обрадовались, рассчитывая на неминуемый в таких случаях расстрел. Покидая зал оба громко и радостно пели любимую жителями совхоза, ставшую почти что гимном села песню – «… Лучше весело шагать по просторам…»! Провожающие их взглядами участники заседания неожиданно принялись… нестройно подпевать осужденным! Находящийся на крыльце учреждения, вызванный в качестве свидетеля участковый инспектор младший сержант Перегудов, пребывая в привычном для себя состоянии опьянения средней степени, вытирая рукавом кителя бегущие по щекам слезы, выражая этим жалость к осужденным протяжно и жалобно мычал, провожая земляков в дальний и непростой путь.
Эксперимент, о котором было скоропалительно доложено руководству до самого «верха» так и закончился ввиду диверсии, едва только начавшись. Результаты по надоям остались на прежнем, совершенно не устраивающем партийное и хозяйственное руководство уровне. Жизнь на селе шла своим чередом.
Парторг Федор Иванович Сапелкин продолжал «повышать надои» в личном подсобном хозяйстве, успешно стимулируя организмы двух животных. В один из ничем непримечательных дней, выйдя из хлева на подкашивающихся от выполненного задания ногах он с навалившимся внезапно ужасом увидел, как его жена, весело припевая загоняла во двор еще трех, взятых в рассрочку молодых коров! Не дожидаясь объяснений и непременного скандала Федор коршуном перелетел высокий забор и скрылся в неизвестном направлении! Больше в родных Кизяках он никогда не появлялся. Впрочем, иногда водители совхоза, командированные в соседние области встречали в разных, больших и малых населенных пунктах бывшего совхозного парторга. Который не один год вел кочевую жизнь, то откровенно бомжуя, то подрабатывая в каком-нибудь хозяйстве по мелочи, то прося милостыню сидя на паперти какого- либо из храмов. Рая пыталась найти благоверного, откровенно скучая, да и с коровами нужно было заниматься с должным рвением и пониманием, но ее розыски не увенчались успехом. Распродав теперь уже ненужную скотину, она нашла себя в другом, почти что «городском» досуге- заливисто пела вечерами в хоре, в совхозном клубе! Не забывая уделять должное внимание знакомым мужского пола, скрашивая обоюдно приятными встречами серую деревенскую жизнь.
Негр в Кизяках больше не появлялся. Окончив учебное заведение он отправился поднимать сельское хозяйство на родину, к берегам Великого Нила. Галя в Африку не поехала, оставшись в Столице. Где вскорости удачно вышла замуж за достойного человека своей расы, буквально обожающего свою женушку и народившихся впоследствии ребятишек!
Чуть было не оставил без должного внимания!! Директор совхоза «Путь в коммунизм!», многоуважаемый Щекин Александр Егорович еще некоторое время успешно руководил своим детищем- совхозом. Но к его досаде объявились последствия как бурной молодости, проведенной в ухарстве и на ледяном бетонном полу тюремных карцеров, так и в последующей, вроде бы и спокойной жизни, но с частыми многодневными возлияниями, похмельями, последующими пьянками! Догнал-таки Егорыча печеночный цирроз! Достаточно скоро угомонив лихого гуляку… Хоронили директора всем районом, с плачем и почестями! Произносилось много речей, поминающих его чаяния и заслуги. Напоследок, на многолюдных поминках всем миром под баян спели любимую «…Лучше весело шагать по просторам…». Участковый младший сержант Алеха Перегудов, напившись до изумления, валяясь в осенней грязи у клубного крыльца выразительно…мычал, видимо выражая этим всю глубину своих чувств!
Над Кизяками сияло редкое теперь солнце, радуя все живое, ветки деревьев с еще оставшейся листвой лихо трепал промозглый ветер, обещая скорую и как всегда морозную с сугробами зиму.
Чур без огорчений и обид! Все имена и персонажи вымышлены, совпадения случайны.
Август 2020 г. Зимин В.В.