Вот острая пила. Не какая-то там «бензопила», а ножовка привычная – тонкая, стальная, категоричная. И с большими амбициями та пила была, а потому считала, что ей всё по зубам. Всё вокруг пилила, изучала, улучшала, делила.
Как-то встретился ей камень – серый увалень, а точнее – валун. Сей валун был молчун. Не красив, не красноречив, пассивен, не агрессивен. Пилу, в упор не видит, реакции – ноль (обидел!). Лежит себе на пути, с дороги не сходит, не слушает, не кивает, в беседу включаться не хочет.
Нет, ну, просто какой-то тупой булыжник!
Ох, как трудно было честолюбивой пиле стерпеть это невежливое молчание, эту равнодушную весомость! Просто невыносимо не узнать, что у него внутри, что скрывает, чем дышит? Кто знает, что там, в каменных мыслях?
Принялась пила исследовать камень. Принялась на зуб пробовать – принялась пилить. А он не мешает. Молчит, не поддаётся, терпит, не спорит: кто знает, зачем она пилит, может, работа у неё такая?
Разозлилась на тупой камень пила и ещё упорней пилить стала. Накалилась, покраснела от натуги, пилила, пилила, пи-ли-ла пи-ли-ла пи-ли-ла-пи… Скрежет, звон, треск, звяк, бряк… Бздрынь!!!
Всё!
Полный облом. Фатале финита, зубо поломато, работо кончито.
Вот досада!
А тот всё молчит. И не стыдно ж ему? И пилу, бедняжку, не жалко?
Бессердечным оказался молчун. Что с него взять – валун!