*Присутствует ненормативная лексика.
Шагнуть на орбиту было делом несложным, сложным оказалось принять бескрайний Космос вокруг. Люк за Андреем Семеновым с грохотом закрылся. Только трос соединял его с реальным, ощутимым, родным МКС. Было страшно. В такие моменты невольно ощущаешь всю свою мизерность, ничтожность перед бескрайностью - непонятной, пугающей, бесконечной Вселенной. В такие секунды хочется прижаться к кому-нибудь родному, почувствовать и ощутить прикосновение, обычное, человеческое, лучше даже нежное. В наушниках раздался голос космонавта Виктора Андреева.
- Андрюх, тут с Земли. Тебя.
- Включай, я тут, - ответил Семенов.
В наушниках после небольшой паузы явился голос начальника ЦУП-а Коростыленко.
- Андрей, - голос Коростыленко был странным и встревоженным, - тут, в общем, такое дело…
- Слушаю вас, Григорий Аполлонович, - ответил Семенов, - к любому готов. Я, кстати, сейчас на орбите, гляжу на нашу грешную матушку-Землю…
- В общем, Андрей… Люда, жена твоя, тут все заминировала…
Семенов непроизвольно прыснул смешком.
- Я серьезно, вообще-то… - в голосе Коростыленко прозвучали знакомые стальные нотки. Семенов вдруг понял, Корыстеленко не шутит. Он, вообще-то, и не умел никогда.
- То есть, заминировала?
- Ну, в прямом смысле. Мину тут у нас заложила. И не говорит, где.
- Ну?..
- Да ху ем гну, Андрей, требование у нее.
- И какое?
- Тебя отстыковать на х уй. В Космос отправить. В вечное плавание. Так сказать. Или нас тут всех взорвет к ху ям.
- А, это, наверное, она про Лидию Аркадьевну узнала… Вот ведь, сука…
- Про нашу Лидию Аркадьевну?
- Про нашу, про нашу. Роман у меня с ней…
- Блять, ну ты и мудак…
- Знаю, Григорий Аполлонович, знаю. И что делать будем?
- Ну, тут немного вариантов, Андрюш. Ты можешь делать, что хочешь. А мы тебя отстыковываем на х уй.
- То есть как отстыковываем? Пропаду ведь… Оху ели, что ли, там совсем?
- Ну, ничего. Мы тебя как непредвиденное обстоятельство спишем. Может, даже к герою представим. Ладно. В общем, баста разговоров. А то ща заплачу я. Давай, Андреев, отсоединяй на х уй!
Небольшой толчок Семенов ощутил в спину, сзади. Словно кто-то легонько пнул его подло, исподтишка. Пуповина, соединявшая его с МКС, оборвалась. В голове прокрутилось одно слово: «Пи зд ец». Связи тоже больше не было. Через пару часов кончится кислород, и Семенов навсегда станет орбитальной примечательностью, ну или пока не сгорит в плотных слоях атмосферы…
Джоан читала «Над пропастью во ржи» раз уже в третий или четвертый, когда прямо мимо ее люка проплыл неизвестный космонавт с МКС. Видимо, терпящий бедствие и потерявший трос-пуповину. Несколько минут понадобилось Джоан, чтобы выйти из МКС-3, чтобы подхватить, спасти "потеряшку". Им оказался прославленный и обожаемый ею русский космонавт Андрей Семенов, тот самый, ради которого она и пошла в школу астронавтов NASA. Джоан прижимала родного, но незнакомого ей человека, с жадностью и дикой страстью целовала его.
- You are mine… I saved you, love. Dear hero... I love you, Andryusha...
Семенов, не ожидавший, в принципе, своего спасения, и уж тем более такого жаркого приема, растерянно улыбался и повторял этой странной молодой симпатичной американской женщине.
- Схорониться мне надо, понимаешь? И Людке не говорите, и вообще никому, ЦУП-у в особенности. Поняла?