Терапевт
На окраине шумного районного города Кострова стоит больничный комплекс.
Лечебное учреждение это, построенное по настоянию маршала Парамонова, министра обороны и депутата Верховного Совета от Кострова, была медсанчастью завода имени Берёзова.
Клиники такого масштаба строились только в областных городах.
Огромные семиэтажные корпуса из белого кирпича. Светлые палаты на шесть человек, уставленные кроватями, изготовленными в Германской Демократической Республике.
Пациентов встречала чистая поликлиника с кабинетом флюорографии, оборудование для коего поставила не братская, но всё же дружественная в то время Венгрия.
Доктора же были отечественные и не совсем порою свои.
Один из ярких примеров – Тушканов, худощавый участковый, хоть и не слишком участливый терапевт в очках, еле держащихся на его носу.
Врач порою встречал больных, пришедших на приём, стоя к ним спиной.
Даже не глянув на недужного или хворую, он резко спрашивал: «Ну, что там у нас? На что жалуемся?»
В ожидании ответа целитель продолжал смотреть в окно.
Становилось интересным, что он мог там увидеть, кроме стоящих напротив серых панельных пятиэтажек.
Наконец, доктор поворачивался к пациенту лицом и начинал приглядываться к нему или к ней, а не только прислушиваться.
В итоге приёма терапевт с большой неохотой выписывал рецепт.
Таблетки и микстуры рекомендовались доктором активно, зато сине-зелёные бумажки бюллетеней или листки нетрудоспособности выдавались им с большим нежеланием.
Возможно, сказывалось то, что больница была медсанчастью завода союзного значения, и от выдачи больничных зависело выполнение «планов громадья».
Удосужился попасть на осмотр к Тушканову и я.
Жуткий жесточайший кашель измучил парня, недавно ставшего мужем.
Опытные мужики говорили мне, что это явное следствие «медового месяца».
Возможно, именно так и обстояло дело, однако в один далеко не прекрасный день оказался молодой слесарь возле белой двери врачебного кабинета.
И, как всегда, наследник Гиппократа начал беседу, устремляясь тусклым скучающим взглядом за оконный переплёт.
Даже сухой надрывный кашель вошедшего не вывел его из равновесия.
-Так, так, так. Значит, кашляем. А почему? Простыл, что ли? Или продуло? Ноги в тепле надо держать.
- Да не знаю, доктор. Бронхит привязался, просто сил больше нет. Я уж и курить бросил. Две недели до сигарет не дотрагиваюсь.
- А вот это как раз напрасно, уважаемый. Сейчас нельзя бросать. Вот пройдёт твой трахеобронхит, тогда чуть погодя и прекращай дымить себе на здоровье.
Пока же принимай бромгексин, ингаляцию делай, чай с молоком и мёдом пей. Кашель пройдёт, хоть и не сразу.
Совет Тушканова помог мне, и с той поры о том, чтобы кинуть курево, я и не помышлял года три.
А кашель, действительно, прошёл. Не таким уж никудышным был этот странный врач, как многим казалось