Моя личная библиотека, состоящая из многих тысяч томов, поскольку она ютится на весьма ограниченной территории, систематизирована очень слабо. Основной единицей хранения является книжная стопка высотою от пола до потолка. Книги по ним распределялись согласно их формата, поэтому альбомы складывались отдельно от изданий in-octavo. Внутри же каждой стопки преобладает археологический принцип, из которого сделано следующее исключение: те из книг, в которых возникала нужда, после их извлечения и использования не возвращались на прежнее место, а клались на самый верх стопки, образуя зону «быстрого доступа».
Как-то, когда я рассеянным взглядом взирал на стену из книжных корешков, меня посетила мысль о том, что археология залегания альбомов и книг по изобразительному искусству позволяет объективно вскрыть историю смены моих художественных интересов, что может позволить написать своеобразный «роман эстетического воспитания». Археологические изыскания можно проводить независимо в каждой стопке, которые будут выполнять роль как бы отдельных «шурфов». Я начал со стопки, ближайшей ко мне.
Шурф I
«Быстрый доступ»
“Josef Beuys. Actions, Vitrines, Environmets”. Tate Modern, London. 2005.
Этот альбом, купленный мной в 2005 году Лондоне, по-видимому, попал наверх либо в 2012, когда состоялась первая представительная выставка Йозефа Бойса - самого известного немецкого художника XX века, либо в 2008, после моего посещения берлинского музея Hamburger Bahnhof, в котором выставка его произведений из собрания Фридриха Кристиана Флика занимала целое крыло огромного здания, и на ней я смог впервые оценить все величие и грандиозный масштаб Бойса, так как там художник был представлен в своих главных жанрах – инсталляции и перформансе. Первое же знакомство российской публики с Бойсом состоялось в 1992 году посредством камерной выставки его графических работ, показанной в Санкт-Петербурге и в Москве. Выставка вызвала недоумение; было непонятно, почему Бойс столь прославлен.
Зато теперь, когда, благодаря выставке в ММСИ ( Московский музей современного искусства, 2012), стали широко известны его хрестоматийные вещи: - перформанс «Я люблю Америку, а Америка любит меня» (1974), в котором Бойс общается с американским койотом, инсталляция «Конец двадцатого века» (1983 - 1985), состоящая из 30 необработанных базальтовых глыб, разложенных на полу отдельного помещения, инсталляция «Трамвайная остановка», включающая кусок рельса и металлические пруты разных диаметров, истребитель «Мессершмидт», изготовленный из фетра, - подобных недоумений ни у кого не возникает. Учитывая титанические масштабы корпуса его произведений, Йозеф Бойс признан главной фигурой, определившей облик современного искусства. Для меня каждая встреча с его произведениями – это событие; впечатление от его работ – сильное, и гнетущее, как от самой жизни.
“Hieronimus Bosch”. Milano. Rizzoli Editore. 1966.
Этот альбом оказался сверху, так как в 2011 году – это был «год зайца» по восточному календарю, - я срисовывал «косого» с правой части триптиха «Сад радостей земных», чтобы, увеличив изображение, повесить его у себя на работе, и тем развлечь посетителей моей комнаты. Но, справедливости ради, должен отметить, что альбом Иеронима Босха заслуживает того, чтобы быть моей настольной книгой, ибо, как только я увидел первые репродукции его картин (это было в середине 60-х), он стал моим любимейшим художником. Поэтому посещение музея Прадо (Мадрид) я начал с зала Босха, а наличие в каком-нибудь музее единственной босховской картины, делает его посещение для меня обязательным. Так было в Вене (Институт истории искусств), так было в Брюгге и Лиссабоне. В картинах Босха, населенных сотнями персонажей – человечками, зверями и монстрами, - меня привлекают его необыкновенная фантазия, ирония, и скептический взгляд на homo sapiens.
Richard Shone. “Bloomsbury Portraits”. London. Phaidon 1999
Эту книгу я прочел, как только купил (в 2000 году), так как она написана о «группе Блумсбери», куда, наряду с художниками Ванессой Белл, Данкеном Грантом и Роджером Фраем, литературным критиком Литтоном Стрейчи, экономистом Мейнардом Кейнсом, входила и Вирджиния Вулф, которую я считаю крупнейшим писателем мировой литературы XX века (такого же мнения придерживается автор «Мимесиса» Эрих Ауэрбах). Автор книги прекрасно передает высокий духовный и интеллектуальный накал, царивший в Блумсберийской группе, все ее участники меня очаровали.
Во время посещения Лондона я пришел на небольшую, тихую и уютную площадь Блумсбери-Сквер; она была полностью погружена в себя. Пробыв на ней с получаса, я почувствовал, как здешний Гений места нисходит в душу, настраивая ее на серьезный и возвышенный лад; я вызвал образы блумсберийцев, хранившиеся в моей памяти, и, оказавшись в родной атмосфере, они как бы ожили и расцвели; с тех пор они мне стали еще ближе. Поэтому, вернувшись в 2017 году из поездки в Лондон, я ее просмотрел вновь, и оставил на верху стопки.
Adolf Rosenberg. “Lenbach”. Leipzig. 1903
Франц фон Ленбах (1836 – 1904) в современной России давно уже забыт, но когда мне в 70-х годах в букинистическом магазине попалась тонкая книжка из серии «Монографии о художниках», она меня весьма заинтересовала. Будучи придворным художником, Ленбах создал галерею портретов всех государственных деятелей Германской империи: Вильгельма I, Бисмарка, Мольтке и множества других; портретировал он, также, композиторов и художников – Вагнера, Листа, Штрауса, Швиндта, Бёклина. Поскольку Ленбах был мастером психологического портрета, просмотрев все 122 иллюстрации, можно погрузиться в атмосферу первой эпохи глобализма, начавшейся в Европе в конце XIX века, которая охватывала и нашу страну.
Альбом всплыл наверх после моего возвращения в 2009 году из поездки в Мюнхен, в которой мне не повезло: я не смог попасть на виллу Ленбаха, так как этот музей был закрыт на ремонт, и просмотром его иллюстраций я пытался заменить знакомство с оригиналами.
Marc Rombaut. “Paul Delvaux”. Ediciones Poligrafia. Barcelona, 1990
На том альбоме выдающегося бельгийского сюрреалиста сохранился ценник – 300 000 рублей, что указывает на время его приобретения – незадолго до денежной реформы 1998 года. Тогда мне попала в руки маленькая популярная книжица типа «Бельгийская живопись XX века», в которой я впервые увидел скверную репродукцию картины Дельво: в метафизическом пейзаже в стиле Де Кирико (пустынная равнина с несколькими античными храмами, находящимися на разном отдалении), лежали, сидели и разгуливали обнаженные женские фигуры; - да, именно фигуры, ибо изображены они были условно, как архетипы некой иной, не нашей цивилизации. Мир картины Дельво представлялся необыкновенно привлекательным, и я принялся за поиски его альбома, и, наконец, нашел его в букинистическом магазине на Малой Никитской, где товароведом был московская знаменитость полиглот Егор (вот уж лет пять, как этот магазин закрылся).
Теперь, благодаря альбому я знаю, что метафизические пейзажи Дельво бывают не только на голых равнинах, но и в гористой местности, и в современных городах – на железнодорожных вокзалах, в аллеях парков, и даже в больших общественных помещениях. Насельниками этих пейзажей изредка могут оказаться и мужчины (они обычно одеты); особенно же впечатляющи большие группы скелетов: скелеты я просто обожаю! Когда у меня плохое настроение, я его поднимаю при помощи альбома Дельво!
Ю.П. Маркин. «Эрнст Барлах. Пластические произведения». М., «Искусство», 1976.
Я ничего не слышал об этом скульпторе, когда мне случайно попала в руки эта книга. Помещенные в них фотографии работ этого художника, которого Брехт считал одним из крупнейших скульпторов Германии всех времен, произвели на меня сильное впечатление своей экспрессией, особенно бронзовая скульптура «Парящий ангел» (1927, собор в Гюстрове), посвященная матерям, потерявший своих детей в Первой мировой войне; фигура ангела, летящего горизонтально, - подобно птице, -, - подвешена к потолку на цепях.
Книга была мною извлечена в 2012 году после поездки в Германию, где я в Кёльне, в Антоненкирхе, видел одну из копий этой скульптуры (ее оригинал не сохранился). Впечатление, оставшееся от встречи с этим шедевром, было столь сильным (у ангела детское личико, преображенное недетским страданием), что я решил прочесть о нем все, что доступно.
Продвигаясь далее вглубь стопки, я вдруг начал громко чихать, так как столкнулся с резким увеличением слоя лежащей на них пыли; это свидетельствует о том, что книги «быстрого доступа» в данной стопке закончились, и я перехожу к пластам историческим, где глубина залегания соответствует времени приобретения книги и ее изучения. Углубляясь в нее, я сделал эти выборочные заметки так как полный перечень книг был бы невыносимо громоздким.
«Исторические пласты»
1. Claude Allemand-Cosneau, Manfred Fath, David Mitchinson “Henry Moore”. Bonn PRESTEL, 2009
В альбоме приведены все области искусства, в которых работал Генри Мур – подлинный Микеланджело XX века – скульптура, мелкая пластика и графика.
Редкий крупный европейский город обходится без монументов Генри Мура; они, как правило, обитают в парках, обращая на себя внимание издали, и ты попадаешь в силовое поле скульптуры, которое не отпускает, пока к ней не подойдешь. Я часто задумывался о причинах такого сильного воздействия его произведений, и пришел к выводу, что в своей простоте они схватывают основы Мира, делая их видимыми.
2. «Илья Пиганов. Том второй». М., Lumi Collection. 2005
Пиганов прославился своими большими работами – орнаментальными коллажами, включающими матрицы, составленные из одинаковых фотографических изображений. Они привлекают своей декоративностью, являясь современным аналогом ковров. Использование картин Пиганова в немалой степени способствовало успеху фильма Ивана Дыховичного «Музыка для декабря» (1995); там ими были украшены подпорные стенки петербургских набережных. В культурном центре АРТСтрелка, в 2004 – 2009 годах находившемся на территории бывшей кондитерской фабрики «Эйнемъ» (в течение некоторого времени она называлась «Красный Октябрь»), «Галерея Ильи Пиганова» играла весьма заметную роль. В просторном помещении, украшенном его произведениями и созданной им дизайнерской мебелью, был оборудован современный кинозал.
3.Wieland Schmied. “Hundertwasser”. K;ln. TASCHEN. 2005
Главной целью австрийского архитектора и художника Хундертвассера было излечение болезней западной цивилизации посредством искусства. Он является главным автором направления, именуемого «Фантастической архитектурой»; по всему миру по его проектам построены десятки сооружений самого разного назначения – от церквей до котельных. В Вене я видел его самую знаменитую постройку – жилой дом «Хундертвассер» по адресу: Kegelgasse, 36-38. Выглядит он так, как будто его нарисовал пятилетний ребенок, давший волю своей необузданной фантазии: - в нем не соблюдается ни один из архитектурных канонов. Построить такой дом было невероятно трудно, и в нем наверняка нелегко жить: утопия требует жертв.
В альбоме приведены сотни живописных работ Хундертвассера; они интересны и разнообразны, но все они производят одинаковое впечатление эскизов для мозаик и росписей, предназначенных для украшения фасадов и интерьеров зданий, имея ярко выраженный декоративный характер.
4.” Botero”. N.Y. Abrams. 1997
Этот альбом всемирно известного колумбийского художника я купил в начале 2000-х в магазине иностранной книги на Кузнецком мосту. Меня сразу привлек своеобразный экспрессионизм его произведений, выражающийся в полноте фигур его персонажей (то есть они «полненькие»), а также потому, что в последних легко угадывались герои Габриэля Гарсия Маркеса – они были столь же экзотичны.
Особенно популярны скульптуры Ботеро; его толстенькие ню встречаются на улицах многих городов, например, я такую видел в парке Монако.
5. “Bacon”. N.Y. Abrams. 1995
Данное издание впервые меня познакомило с творчеством самого крупного английского художника XX века Фрэнсиса Бэкона. В своей живописи он экспериментировал с новыми средствами выразительности; Бэкон деформировал изображения человеческого тела по законам неевклидовой геометрии, и этим заслужил всемирную славу.
Российская публика познакомилась с Бэконом совсем недавно, когда несколько его работ были представлены на выставке английской живописи в ГМИИ в мае 2019 года, то есть альбом позволил мне обогнать ее на целых 20 лет.
6. Lucius Grisenbach. “Ernst Ludwig Kirchner”. K;ln. TASCHEN. 1996
Главной темой немецкого экспрессиониста Эрнста Людвига Кирхнера, безусловно, являются дамы, - как одетые, так и ню. Они отличаются тем, что изображены в готическом стиле – сильно вытянуты в длину, а на концах – заострены. Личики у них ромбовидные, губки сложены «домиком», носики острые, каблуки – высокие. С первого взгляда становится очевидно, что женщина – существо совершенно иной природы, нежели мужчина.
7. Wolfgang Georg Fischer. “Egon Schiele”, Cologne. TASCHEN. 1995
В конце 90-х – начале 2000-х в Москву хлынул поток зарубежных изданий по изобразительному искусству, и оказались возможными поистине фантастические приобретения, как, например, вот это.
Картины и рисунки Шиле меня поразили не только своей невероятной выразительностью, но и их явной порочностью. Поскольку его произведениям присуща высшая степень привлекательности – они притягивают взор – этот альбом стал моей настольной книгой, и после многократного просмотра до меня дошло, что понятие «порочного», внушенное мне с детства, шибает ханжеством, которое, увы, является общепринятым. Искусство, если оно настоящее, не может быть порочным; порочны лишь подделки.
8. «Обри Бердслей. Рисунки, проза, стихи, афоризмы, письма». М., «Игра – техника», 1992
Издание содержит около 200 рисунков Бердсли - выдающегося художника Ар Нуво. Представлены все жанры, включая порнографический (в то время можно было издать буквально все). Творчество Бердсли для меня олицетворяет всю сладость декаданса.
9. В.Е. Лебедева. «Татьяна Назаренко». М. «Советский художник». 1991
Выставка московской художницы вызвала у меня большой интерес; она затронула новые темы, применила новые техники,- например, плоские вырезные фигуры; - в ней присутствовала карнавальность «по Бахтину».
В начале 2020 года Назаренко выступила в Москве с еще одной выставкой; новые работы отличались от показанных в 1992 году, но они меня оставили совершенно равнодушным; - для меня Назаренко осталась в прошлом, ставшем уже далеким.
10. Е.А. Борисова, Г. Ю. Стернин. «Русский Модерн». М., «Советский художник» 1990
Этот поистине роскошный альбом, по существу, посвящен памятникам архитектуры стиля Модерн, построенным в Москве, Петербурге, и Самаре (им отведено 80% места). Здания показаны во многих видах, включая интерьеры и детали декора. Полнота представления материала придает изданию статус справочника. Поскольку я «тащусь» от Модерна, разглядыванием иллюстраций я наслаждался, не выпуская альбома из рук в течение целой недели.
Издание поступило в продажу еще в советское время, и было весьма дефицитным, даже невзирая на солидный тираж (30000 экземпляров). Мне альбом достался по счастливому случаю – мне его по номинальной стоимости уступил знакомый книжник – художник с сумасшедшими глазами, всклокоченной рыжей бородой и бессвязной речью; возможно, что впоследствии он об этом пожалел, когда один мужик в моем присутствии требовал «Русский Модерн» в обмен на книгу, позарез нужную рыжему художнику. Последний, возможно, надеялся, что я ему «Русский Модерн» верну, но я на это оказался не способен, и вот он лежит здесь, грея мою грешную душу.
11. С.О. Хан-Магомедов. «Константин Мельников». М. Стройиздат. 1990
Гениальность Мельникова, как архитектора, раскрывается в его «Доме Мельникова» (Кривоарбатский переулок), повлиявшего на мировую архитектуру XX века. Купив эту книгу, я располагаю сведениями обо всех его архитектурных проектах, включая нереализованные. Добавлю, что я испытываю к нему чуть ли не родственные чувства: мой дед был близко знаком с Мельниковым.
12. «Михаил Шемякин. Нью-Йорк – Москва». М., ЦДХ, 1989.
Русский живописец Михаил Шемякин, изгнанный из СССР в 70-е, триумфально вернулся в Россию во время Перестройки, став невероятно популярным в интеллигентских кругах. Альбом, изобиловавший его главными сюжетами – черепами, призраками, арлекинами, а то и абстракциями, я смог приобрести лишь в начале девяностых, - хоть и по смешной цене, но в состоянии безденежья, так как в этом отказать себе не мог; столь была велика жажда обладать им. Сейчас доступны издания, в которых Шемякин представлен полнее, но они мне не нужны, так как этот художник для меня остался в том, перестроечном времени, которое уже отражено этим самым альбомом.
13. Ю.П. Маркин, Ю.В. Бугуева. «Вильгельм Лембрук». М., «Искусство», 1989.
Для меня выдающийся немецкий скульптор Вильгельм Лембрук, прежде всего, является автором скульптуры «Поверженный» (1915 – 1916), выражающей крайнюю степень человеческого отчаяния; - обнаженная коленопреклоненная мужская фигура, нагнувшись, оперлась о землю локтями и теменем. Именно так я себя символически представлял при больших неудачах в моей работе. Переводя случавшееся со мной на язык искусства, я его переносил в другой регистр, поднимая себя над повседневностью, что позволяло получить удовольствие даже от отчаяния. Вот как может проявляться сила искусства!
14. С.И.Тюляев. «Искусство Индии». М., 1988 г.
Ознакомление с этим богато иллюстрированным изданием позволило мне впервые вникнуть в великое искусство Индии; до этого я лишь временами схватывал кое-что по верхам. Здесь же эффект был достигнут уже за счет обилия материала. Особенно сильное впечатление на меня произвела архитектура, а, также, скульптура, как элемент архитектурного декора. Я ими восхитился, но чисто внешне; оказалось, что я, извините, - европеец.
Я считаю, что европейское искусство, к которому я отношусь, как к своему, берет свое начало в Греции Классического периода (III век до н. э.). До того греческое искусство еще не отделилось от общемирового, которое мне не близко. Культуры Индии и Китая развивались автономно от Европы, тоже достигнув высокого уровня, но это – не мое.
15. Stuart Preston. “Vuillard”. N.Y. Abrams, 1985
Творчество Вюйара, как и других членов «группы Наби», является переходным от импрессионизма – к фовизму. Возможно, этим и определяется сновидческая эфемерность его картин, их тонкость, миражность, невесомость, их ускользание, иллюстрирующее тщетность надежды. Вот чем для меня ценен Вюйар.
16. Fritz Erpel. “Max Beckmann. Leben und Werk. Die Selbstibildnisse”. Berlin. 1985
В Германской Демократической Республике (ГДР) в вопросах культуры режим был гораздо либеральнее, чем в СССР, и западное искусство XX века тотально, как у нас, не охаивалось. Поэтому у любителей искусства была отдушина: магазин «Дружба» на Тверской (тогда – улице Горького), в котором можно было приобрести книги из ГДР. Альбом крупнейшего художника немецкого экспрессионизма – Макса Бекмана – был в то время одной из моих лучших покупок.
Название «Автопортреты» может ввести в заблуждение, ибо в редкую картину зрелого периода Бекман не вставлял свое изображение, и все они приведены в данном издании. Это был его способ отражения мира в произведении: автор находится не вне полотна, как обычно, - а в нем. Возможно, что этим Бекман давал понять, что подлинный автор не он, а Тот, Кто Стоит над Ситуацией, изображенной на картине. Мир же ему представляется местом опасным и страшным. Энергетика его образов, кажется, деформирует не только плоскость картины, но и окружающее пространство.
17. «Михаил Врубель». Альбом. Л. «Аврора» 1985.
Хотя с произведениями Врубеля я был знаком с раннего детства, когда мама меня водила в Третьяковку, и у меня всегда имелось несколько книг с репродукциями его произведений, я купил этот альбом, в котором творчество художника показано во всей его полноте; например, здесь впервые должным образом были представлены картины на религиозные темы.
18 В.Г. Брюсова. «Русская живопись 17 века». «Искусство» 1984
Это великолепно иллюстрированное издание (книга была напечатана в Италии) излечило меня от одного предрассудка: я считал, что эпоха русской иконописи, как высокого искусства, закончилась в XVI веке. Брюсова меня убедила в том, что это не так, показав, что западное влияние, распространявшееся в XVII веке, не отменило богатую русскую традицию, а трансформировало ее в новый стиль, отличающийся богатой и яркой палитрой, контрастностью рисунка и большим вниманием к деталям, включая бытовые. Поскольку через новую декоративность еще просвечивал канон древнерусской живописи, русские иконы XVII века сохраняли высокую духовность и еще не грешили дурновкусием. Иконопись пришла в упадок позже, в XVIII веке, а в веке XIX выродилась в ремесло.
Вдохновленный книгой Брюсовой, я съездил в Муром, чей художественный музей особенно богат на иконы XVII века, в том числе на произведения большого размера, которые обладают максимальным декоративным эффектом.
19. «Валентин Серов». Альбом. Л., «Аврора», 1982.
Когда вышел альбом моего любимого художника с полиграфией высшего качества (он был отпечатан в Австрии), я, конечно же, не мог его не приобрести. Придя домой, и ознакомившись с ним, я обнаружил в нем репродукции вещей, мне совершенно еще не знакомых, например, картины «Коронация Николая II» или портрета Победоносцева (ранее в советское время их не публиковали).
С тех пор было издано несколько новых альбомов Серова, но этот по-прежнему остается наилучшим.
20. «Скульптура и рисунки скульпторов конца XIX – начала XX века». Каталог. М. «Советский художник» 1977.
Почти половину альбома занимают описания работ выдающегося скульптора и художника Н.А. Андреева, и в этом для меня состоит его ценность.
После того, как на Гоголевском бульваре в начале пятидесятых замечательный памятник Гоголю, созданный Андреевым, заменили на изображение Фомы Опискина, мой дед обратил внимание на колоссальную разницу в художественном качестве этих двух скульптур, и с тех пор, бывая на Арбате, я старался зайти в сквер дома Гоголя, куда перенесли андреевский монумент, чтобы им полюбоваться; Андреев был для меня автором одной скульптуры. Но вот вышел этот альбом, и в нем были приведены фотографии десятков его произведений, которые до этого были мне абсолютно неизвестны. Они меня восхитили своей стилистикой - тем, что проникнуты духом Серебряного века, являясь его столь же сильным выражением, как живопись мирискуссников, и лучшие архитектурные сооружения «стиля Модерн», а также своею эмоциональной силой и убедительностью содержащейся в них правды.
Недаром советская власть не любила Андреева, несмотря на то, что он бы автором лучших портретов Ленина.
21. Liana Castelfranchi Vegas. “International Gothic Art in Italy”. Berlin, 1966.
Так называемая «Интернациональная Готика» плавно переходит в Ранний Ренессанс. В произведениях Пизанелло, Виварини и Сассеты уже предвосхищены Чимабуэ, Джотто и Карпаччо.
Я недолюбливаю Возрождение времен Рафаэля и позже, в котором начинают проступать черты реализма, который является тупиковым направлением искусства; Раннее Возрождение мне много ближе, как и его предшественник - Интернациональная Готика. В ней были доведены до совершенства формы средневековой живописи, которые уже оказались готовыми принять новое – ренессансное - содержание. Когда это произошло, были достигнуты вершины мировой живописи – картины Леонардо и Боттичелли, но потом пришел Рафаэль, и все опошлил.
22. И.Е. Данилова. «Фрески Ферапонтова Монастыря». М., «Искусство», 1970.
Приобретение этого альбома я считал большой удачей, так как это произошло после путешествия на Север, в котором нам с женой довелось посетить Рождественский собор Ферапонтова монастыря. Это произошло полднем солнечного августовского дня 1972 года, когда фрески Дионисия, заполненные золотистыми фигурами на нежно-голубом фоне, предстали во всей своей красе. Нет, не содержанием - перипетиями Священной истории – производят они впечатление, а своей декоративностью, создающей радостное, неземное настроение; интерьер храма – это как бы полпредство небесного Рая.
Конечно же, репродукции не могут заменить физического присутствия в храме, который гениально вписан в окружающую местность, но они позволяют оживить воспоминания о том, что было видено почти пятьдесят лет назад.
23. В.Н. Лазарев. «Московская школа живописи». М., «Искусство», 1971.
«Открытие» мною древнерусского искусство состоялось при первом просмотре фильма А. Тарковского «Андрей Рублев», после которого я сходил в Третьяковскую галерею, чтобы посмотреть иконопись, а затем начались путешествия по России, в которых меня интересовали, главным образом, храмы и их росписи.
Выход серии альбомов, посвященных иконописным школам, был, как нельзя, кстати; лучшим из них я считаю этот. В нем приведены репродукции всех известных икон кисти «русского Леонардо» - Андрея Рублева. Я их рассматривал многократно; помимо «Троицы» мне особенно нравились «Спас» и «Апостол Павел», святость которых не затмила «человеческого, слишком человеческого» ( Ф. Ницше) .
На этом первый шурф заканчивается, на его дно осели книги, потерявшие для меня интерес; я их здесь держу в качестве страховки на случай затопления, который невозможно исключить.
;
Шурф II
«Быстрый доступ»
Karen Wilkin “Giorgio Morandi” N.Y. Rizzoli. 1997
Итальянский живописец Джорджо Моранди известен, как мастер натюрмортов и пейзажей философской направленности. Разнородные сосуды, сгрудившиеся на столе, безликие домики и сарайчики, плотно прижавшиеся друг к другу; - все, увиденное как бы сквозь дымку, - выражают принцип предметности, субъект - объектное отношение между человеком и миром. Вообще-то говоря, это задача любого натюрморта и любого пейзажа, но Моранди удалось выработать особую эстетику, уникальный художественный язык, позволивший добавить к плоским изображениям метафизическое измерение, которое приковывает взор.
Поскольку меня всегда влекла тайна Моранди, путешествуя по Италии, я заехал в его родной город – Болонью, где посетил музей его имени, оставивший у меня неизгладимое впечатление.
«Эмиль Нольде». Каталог выставки из собрания Фонда Эмиля Нольде в Зеебюле. ГМИИ. 1990
В 70-х годах я прочел роман Зигфрида Ленца «Урок немецкого», в котором было описано противостояние Эмиля Нольде и фашистского режима, отнесшего творчество художника к «дегенеративному искусству».
Зигфрид Ленц считался в СССР писателем «прогрессивным», и его основные романы были переведены и изданы. Хуже дело обстояло с живописью Нольде, которую в СССР, видимо, тоже считали «дегенеративной», так что я мог с нею познакомиться только через 15 лет после прочтения романа, в 1990 году на выставке в ГМИИ. Мощь его палитры меня просто поразила; его морские пейзажи, бесспорно, составляют особую главу истории искусств. А в изображении человеческих лиц Нольде использовал возможности экспрессионизма до крайнего предела – дальше «ехать некуда».
Позже я смог приобрести еще два альбома Нольде немецкого производства, но этот – на их фоне все же не поблек.
«Исторические пласты»
1. Il Palazzo Enciclopedico. Venice. Marsilio. 2013
Данное издание является кратким путеводителем по 55 Венецианской Биеннале современного искусства, которую я посетил в 2013 году. Это было событие поистине глобального масштаба, в котором приняли участие 77 стран мира. Выставочное пространство вышло далеко за пределы биеннальной резиденции – Джардино, заняв огромную территорию Арсенала, а также 82 площадки, разбросанные не только по всей Венеции, и по ближайшим к ней островам Лагуны. Здесь было представлено лучшее из созданного во всем мире не только за последние годы, но и артефакты, подчас, вековой (и более) давности, впервые признанные шедеврами художественным директором Биеннале Массимилиано Джони, решившим воспользоваться случаем, чтобы совершить очередную революцию в современном искусстве, включив в него работы давно забытых художников, произведения дикарей, детей и сумасшедших, а также ритуальные предметы маргинальных культур. За время, прошедшее с 2013 года, стало ясно, что революция ему не удалась, но тогда концепция Джони произвела мировую сенсацию, привлекшую в Венецию сотни тысяч посетителей, сновавших по городу в безнадежном стремлении посетить на ней все.
Едва ли не самая большая очередь стояла в российский павильон Джардино, где был выставлен проект Вадима Захарова «Даная», в котором роль золотого дождя играли сто тысяч специально изготовленных монет, непрерывно сыпавшихся с крыши павильона, а роль Данай – посетительницы павильона, бродившие по его подвальному этажу под прозрачными зонтами, имитировавшими противозачаточные средства.
Венецианская Биеннале была для меня праздником, осветившим мою жизнь светом высокого искусства.
2. Наталья Абалакова, Анатолий Жигалов. «Тотарт: четыре колонны бдительности». Maier. 2012
На титульном листе имеется дарственная надпись: «Олегу с удовольствием – услышав его вопрос к авторам. А. Жигалов, Н. Абалакова. 8 11.12 г.
Здорово, конечно, получить такой комплимент за вопрос, заданный на презентации в ГЦСИ книги двух московских художников, посвященной их пути в искусстве, начиная с 1970-х годов. Кажется, он касался показанного ими видео: в Китае, на ступеньках садовой лестницы были расставлены готовые к употреблению, дымящиеся горячие блюда, мимо которых бочком протискивались прохожие; а о чем я спросил – хоть убей, не помню!
Дело было так: на это мероприятие я принес фотографию изготовленного мною художественного объекта, который был вдохновлен давней работой Абалаковой и Жигалова, а именно: на дверце чуланчика, что под кухонною раковиной, было написано фломастером слово «НЕТЛЕНКА», а на газовой плите – «ДУХОВКА». По аналогии с этим я написал фломастером на дверце холодильника слово «ХОЛИЗМ», которое при помощи альтернативных вставок превращалось либо в «ХОЛУИЗМ», либо – в «ХОЛЕРИЗМ». По моему замыслу все вместе, нанесенное на холодильник «Мир» производства 1968 года, выражало нашу национальную идею.
Когда я с гордостью вручил Абалаковой свой снимок, она, смутившись, от него отказалась, пробормотав: «Не напоминайте мне про нашу неудачную работу, а за заданный Вами интересный вопрос – большое спасибо!», - и, надписав авторский экземпляр, она мне его вручила, загладив возникшую, было, мимолетную неловкость.
3. Мэтью Барни. “Cremaster 1-5, Drawing Restraint.” М., Книги WAM, 2007
Издание было подготовлено к серии кинопоказов «6 вечеров с Мэтью Барни», организованных в Центральном Доме литераторов в рамках 2 Московской Биеннале современного искусства.
С серией видео «Кремастер» этого известнейшего американского художника я уже познакомился раньше на показах в Музее кино. В них разыгрываются сюрреалистические сюжеты, например: в некоем просторном помещении целая группа лимузинов исполняет брутальный танец; водители в них отсутствуют, но в одном из них лежит окровавленный женский труп; или еще: в гондоле дирижабля с неизвестной целью совершает полет компания красавиц - герлз в купальных костюмах и сюрреалистических туфельках о двух каблуках (второй – на подошве).
Я, естественно, очень хотел попасть на просмотр, чтобы послушать Барни, но билета в ЦДЛ достать не смог. Как же я был рад, узнав, что Барни выступит в ГЦСИ, куда я был постоянно вхож!
Встреча состоялась в малом зале на третьем этаже здания ГЦСИ на Зоологической улице; присутствовало не больше пятидесяти человек, так что атмосфера была вполне домашней. Барни был в ударе; московская публика его покорила большим интересом к его искусству; он ответил на множество вопросов; один из них был задан мной – о близких ему современных философах.
Так что эта книга связана с приятными воспоминаниями 2007 года.
4. Gisela Rosental. “Vieira da Silva”. K;ln. TASCHEN, 1998
Замечательная португальская художница Виейра да Сильва исследовала свой способ перехода от фигуратива к абстракции. В отличии от Мондриана, который шел по пути увеличения размеров пикселя, превращая картину в матрицу из прямоугольных элементов, Виейра да Сильва строит свои абстрактные полотна из мириадов разнохарактерных фрагментов, как крупных, так и мельчайших, размещение которых позволяет отразить силовые линии, а также смыслы, доминирующие в мире. Цветовая же гамма картины и распределение цветных пятен служат ее эмоциональным фоном. На периферии области ее манипуляций картины становятся похожими на произведения других абстракционистов – Мондриана, Мардена, или Поллока, что указывает на универсальность метода.
5. Norman L. Kleeblatt and Kenneth E. Silver “An Expressionist in Paris: The Paintings of Haim Soutine” N.Y. PRESTEL 1998
Эту монографию о выдающемся художнике - экспрессионисте XX века Хаиме Сутине я приобрел в киоске Музея современного искусства Сан-Франциско (МОМА) во время командировки в США в 1998 году. Очумев от богатства выбора, я нахватал не очень мне нужных книг. Например, в данной монографии было всего 32 цветных иллюстрации, что, конечно, очень мало для плодовитого Сутина. Правда, нет худа без добра; чтобы оправдать свои затраты, я проштудировал это объемистое эссе (160 страниц ин-фолио), став не только любителем Сутина, но и знатоком. И все же это не помешало мне крупно опростоволоситься: во время посещения городка Кань-сюр-Мер (Лазурный Берег, Франция), я не осмотрел лестницу, которую прославил Сутин, изобразив на одном из своих пейзажей, а его цветная репродукция в монографии имелась; эх, я и чудило (на «М»)!
6. «Дмитрий Крымов». Каталог выставки. СПб., Государственный Русский музей. 1996
Когда мне попался в руки этот каталог, имя Крымова мне еще ничего не говорило, но, увидев репродукции его картин, я понял, что познакомился с очень крупным художником; он мне напомнил раннего Шагала.
Позже, когда мне представилась возможность познакомиться с деятельностью «Лаборатории Дмитрия Крымова», выведшей гибрид театральной декорации и инсталляции современного искусства, я понял, что интуиция меня не обманула. Из работ Крымова самое сильное впечатление на меня произвело видео на тему возвращения на Родину тела А.П. Чехова, почившего в Германии; оно было представлено на выставке «Прибытие поезда» (куратор В. Пацюков) в фонде «Екатерина» в 2018 году. Мне его трудно как-то прокомментировать: нет слов!
7. Hanna Weitemeier “Yves Klein”. K;ln. TASCHEN. 1995
Французский художник Ив Кляйн известен своей приверженностью к синьке; возьмет скульптуру, или школьный глобус, или вообще что угодно, и густо покроет синькой, и выставит это в музее, и знаете, - здорово смотрится, причем автор произведения - узнаваем.
Но самую большую славу Иву Кляйну принес проект ANT 74. Намазав синькой обнаженную женщину, он разные стороны ее тела прижал к побеленной стене так, чтобы на ней остался отчетливый женский след.
Ив Кляйн особенно популярен в родной Ницце; в Музее современного искусства этого города ему отведен отдельный зал.
8. Дени Шевалье. «Пауль Клее» М., «Слово» 1995
Это – один из многих альбомов Клее, имеющихся в моей библиотеке, и все они нужны, так как репродукции в них повторяются редко; Клее был на редкость плодовит.
Мне представляется, что всю свою жизнь художника Клее посвятил опробованию всевозможных живописных форм, стараясь их все перебрать, до единой. Похоже, он не стремился создать главное, вершинное произведение, ибо в каждый момент его творческой жизни его влекла цель иная – опробовать еще одну новую форму. Что позволяет предполагать такое? Пролистайте любой альбом Клее, и вы поразитесь необыкновенному разнообразию зрительного материала и богатейшей фантазии автора, его чувству юмора. И еще вы, конечно, обратите внимание, что его произведения напоминают детские рисунки; - может быть, детскую способность удивляться он пронес через всю свою взрослую жизнь.
Когда в 2011 году я был в Берне, то не знал, что в нем существует Центр Клее; того, что его не посетил, я не могу себе простить до сих пор.
9. «Дмитрий Краснопевцев. Памяти мастера» М. Галерея «Дом Нащокина» 1995
Краснопевцев начинал, как последователь Моранди, но потом пошел своим путем; в отличие от итальянского художника, писавшего натюрморты с натуры, Краснопевцев их выдумывал. Это ему позволяло одушевлять изображаемые предметы. Так он создал особенный, герметичный мир, населив его странными, почти мифическими сущностями.
В посмертную выставку Краснопевцева включили его мастерскую, в которой он хранил коллекцию предметов, которые собирал всю свою жизнь; чего там только нет: мелкая пластика, керамика, раковины, высушенные морские звезды, древесные корни, бусы, иконы, четки, монеты, старинные инструменты – все, что он, наверное, использовал, как материал в работе, или как средство обретения вдохновения. С тех пор мастерская Краснопевцева включена в корпус его произведений.
10. Eva Mendgen. “Franz von Stuck”. K;ln. TASHEN. 1995
Творчество Франца фон Штука (1863 – 1928) объединило в себе все тенденции немецкой культуры конца XIX - начала XX веков, включая увлечение античностью и древнегерманской мифологией, музыку Вагнера и философию Ницше, символизм и декаданс. Штук был крупнейшей фигурой мюнхенского Сецессиона.
Первое, на что обращаешь внимание, когда знакомишься с его творчеством, - это то, что он являлся поклонником женской красоты, в каком бы виде она ни выступала.
Когда я был в Мюнхене, одним из самых ярких событий стало посещение музея Вилла-Штук. Ее единственным автором – архитектором, декоратором, дизайнером мебели был сам фон Штук. Описать впечатление от посещения этой виллы, украшенной, кстати, лучшими картинами автора, можно одним словом – восторг! В полумраке ее интерьеров, задрапированных темным бархатом, тут и там поблескивают золотом широкие рамы, похожие на иконостасы, из которых на тебя смотрят картины, своею мрачноватой красотою вызывавшие восхищение еще в юности, когда ты с ними знакомился по черно-белым репродукциям; а здесь – в своих насыщенных тонах.
11. Britta Benke. “Georgia O’Keeffe”. K;ln. TASCHEN. 1995
Джорджия О’Киф известна большими красочными полотнами, на которых крупным планом показаны цветы, изображенные анатомически точно, как половые органы растений. В свое время она считалась «матерью Американского модернизма», но к настоящему времени так основательно забыта, что упоминание о ней есть не в каждом справочном издании. Я же, увидев посвященный ей ташеновский альбомчик, сразу ее картины узнал. Они были помещены в богато иллюстрированном журнале «Америка», продававшемся в Москве в 1944 -1946 годах, который покупали родители, и который я с удовольствием рассматривал; картины О’Киф глубоко врезались в мою зрительную память, хотя об их сексуальном контексте я тогда и не подозревал.
12. Gilles Neret “Gustav Klimt”. K;ln, TASCHEN, 1993
Густав Климт, бесспорно, был лидером венского Сецессиона, - самым его известным представителем. От других художников Югендштиля его отличало то, что тела и лица его аристократических красавиц вплетались в красочный и затейливый модернистский орнамент, как драгоценные камни - в декоративную ткань. Все, что выходило из-под его кисти, было по-особому, - по-климтовски - пронзительно красивым. Недаром мой соученик и друг Сергей Достовалов проиллюстрировал свой цикл «Рассказы о любви в прошлом веке» репродукциями картин Густава Климта.
13. «Юккер» Каталог выставки. М., Центральный Дом Художника. 1988
Выставка немецкого художника Гюнтера Юккера имела мощный резонанс среди московской публики, так как впервые в СССР в широком масштабе были показаны произведения радикального современного искусства, что стало еще одним достижением Перестройки. Приведу лишь один любопытный факт: каталог был оплачен фондом Альфреда Круппа фон Болена (раньше его не подпустили бы на пушечный выстрел).
Вся обширная территория Дома Художника была заставлена объектами разных размеров и форм, в каждый из которых на небольших расстояниях друг от друга были вбиты сотни гвоздей, образуя на их поверхности как бы металлическую шерсть. Разнообразие работ обеспечивалось как формой предметов: это могли быть плоскости, параллелепипеды, части сфер, конусы, предметы мебели, пианино, и прочее, так и размерами гроздей, углом их наклона, и выбором точек их забивания, которые могли образовывать разнообразные узоры. Зрители смотрели на все это, как на потеху; особенным успехом пользовались интерактивные объекты, которые можно было трогать, и они в ответ разражались стуком. Интересное было время!
Я разбираю свой шурф, стоя на своей постели; на нее же складываю книги – больше некуда; поскольку они тяжелы, а пружины топчана – мягкие, стопка из больше, чем 15 книг, наклоняясь, расползается горизонтально; чертыхаясь, я себя кляну за то, что в 1968 году не купил матрас пожестче, и из-за этого теперь вынужден стоять на кровати весь в книгах по колено.
14. «Иван Билибин» Альбом. Л. «Аврора».1981
Билибину повезло: его иллюстрации к русским сказкам были в советское время призваны реалистическими, и тонкие детские книжечки Серебряного века переиздавались даже при Сталине. Но вся многогранная деятельность Билибина, члена «Мира искусства», была впервые представлена только в этом альбоме (я не покупал дореволюционных изданий). Наибольшее впечатление производит книжная графика, в которой ему не было равных, даже среди мирискуссников.
Мой дед был большим поклонником Билибина, и ему подражал. В качестве подарка моей матери он изготовил деревянную шкатулку, расписав картинами из народной жизни и орнаментом в стиле Билибина.
15. Andrea Rose. “The Pre-Raphaelites”. Phaidon. Oxrord. 1981
Альбом, впервые познакомивший нашу публику с Прерафаэлитами, продавался в начале восьмидесятых; я его купил в Московском Доме книги на Арбате, и часто любовался репродукциями в нем. Собственно, именно у Прерафаэлитов я заимствовал неприятие реалистической традиции в живописи, которая была инициирована Рафаэлем.
Я с наслаждением погружался в ирреальный мир их картин, созданный по законам чистого искусства, эфемерный и грустный, насельники которого живут исключительно духовными интересами, и никакой тебе пятилетки в четыре года.
16. J. P. Hodin. “Edvard Munch”. THAMES & HUDSON London 1977
По этому популярному изданию, купленному в букинистическом магазине в начале 80-х, я изучал творчество Мунка, до этого бывшее мне совершенно неизвестным (единственная его картина, имеющая в ГМИИ, раньше не выставлялась), после чего стал большим его поклонником, но меня покорил не хрестоматийный «Крик», а эскизы к росписям Университета Осло, - особенно «Похоронный марш», и «Гора из человеков», в которых обыгрывался концепт горы, составленной из еще живых человеческих тел, но на вершине которой – гроб (эскизы не были реализованы).
Когда я был в Осло, то первым делом отправился в Музей Мунка, имеющий более тысячи произведений художника, и там меня огорошили тем, что Музей закрыт в связи с переездом в новое здание, но в утешенье добавили, что самые известные картины экспонируются в одном большом зале, и его можно посетить бесплатно.
Войдя в зал, я оказался среди старых знакомых: три его стены занимали эскизы университетских росписей (их масштаб 1:1), а на четвертой тоже висели картины из моего учебника, который я мысленно поблагодарил за хорошее образование.
В 2019 году справедливость была восстановлена: Музей Мунка в Осло, куда я не смог попасть в 2015 году, сам приехал в Москву на выставку в Третьяковской галерее, и путь познания Эдварда Мунка, на который я вступил, прочитав эту книгу, был завершен успешно.
17. David Larkin “Dali” Verona. Mondadori. 1976
Этот альбом, стоявший на витрине букинистического магазина, расположенного в Метрополе, по его цене тянул на предмет роскоши, так как в конце 80-х на Дали в Москве был уже ажиотажный спрос, а о его издании в Союзе не могло быть и речи, ибо он был художником, наиболее ругаемым советскими идеологами. Я ходил вокруг, да около, и, наконец, решился: как же без Дали?
Я был едва ли не счастлив, располагая таким редким сокровищем; здесь были представлены такие известнейшие работы, как «Искушение Святого Антония», «Христос Санта Мария делла Кроче», «Медиумический паранойальный образ», «Лицо войны», и другие, и репродукции имели неплохое качество, но было их всего 40 штук, а для представительства Дали этого очень мало.
Теперь такой альбом ничего не стоит.
18. «Микалоюс Константинос Чюрленис» Вильнюс. «Вага» 1977
Живопись этого удивительного художника по своей тематике близка интересам его современников – эзотерика, символизм, теософия, пантеизм, но Чюрленис выработал стиль, не имевший аналогов, который многими искусствоведами был охарактеризован, как «симфонический». И действительно, ко многим из своих картин Чюрленис написал музыку.
Эстетика его живописных работ представляется новаторской даже в наше время; остается лишь догадываться, какой шок его произведения вызывали у современников. Они открывают совершенно иные миры, сотканные, как кажется, не из материи, а из музыки и снов. Сила этих картин – в их бесконечной загадочности; эмоции, которые они вызывают – тоска по Иному, мечты о том, чего не никогда удастся увидеть, и тем более, - понять.
Первые советские публикации о Чюрленисе появились в 60-х, - раньше, чем были возвращены в оборот другие художники - «формалисты» Серебряного века, так как в Прибалтике власть проявляла в вопросах эстетики больший либерализм, чем в метрополии. Но только данный альбом представил творчество художника достойным образом, - тогда, когда я уже к нему остыл.
19. Н. Лапшина «Мир искусства» М., «Искусство», 1977
Выход в свет этой монографии, наконец, прорвал завесу враждебного замалчивания, окружавшего в советское время деятелей художественного направления, носившего это имя. Эстетизм всегда вызывал у Гегемона стойкую неприязнь, и советская власть им охотно жертвовала, чтобы Гегемону потрафить. Так и получилось, что первая (после революции) выставка Сомова имела место … в 1969 году. Я же был знаком с мирискусниками с пятилетнего возраста, когда смотрел картинки в кипе журналов «Мiръ искусства», вывезенных моим дедом на дачу. Потом журналы куда-то исчезли, и теперь, просматривая эту великолепно иллюстрированную монографию, я мог вспомнить многое из виденного в детстве, но уже другими, просвещенными глазами. Так в моем художественном сознании прочно угнездись Бенуа, Сомов, Лансере, Бакст, Добужинский, и другие, а с ними и наш славный Серебряный век, наконец, дождавшийся своей реабилитации.
20. Наталья Николаевна Розанова. «Петр Васильевич Митурич». М., «Советский художник». 1972
Книга познакомила меня с выдающимся русским художником - графиком Петром Митуричем. Именно на примере его рисунков я убедился в том, что в описании мира графика и живопись соотносятся меду собою так же, как философия и художественная проза: предназначение рисунка – схватывание базовой структуры мира.
Митурич создал галерею портретов своих знаменитых современников – художников М. Врубеля, Л. Бруни и В. Хлебниковой, композитора А. Лурье, поэтов О. Мандельштама и Вяч. Иванова. Уникальную роль в его жизни сыграла встреча с поэтом Велемиром Хлебниковым. Для меня самыми известными работами Митурича стали рисунки «Больной Велемир Хлебников» и «Влемир Хлебников на смертном одре», смысл и значение которых далеко выходят за пределы простых иллюстраций к биографии поэта.
21. В.П. Князева «Н. Рерих». М., «Искусство» 1968
До середины 60-х о Рерихе вспоминали лишь, как об авторе картин о древней Руси, а резкий всплеск интереса к нему совпал с увлечением религиями Востока – всякой Шамбалой; публика валом валила на любую выставку, где выставлялись его картины «индийского» периода. Я избежал этих модных поветрий, но меня всегда восхищала его манера писать небо и горы; я и сейчас не равнодушен к его стилю, характерному резким контрастом между поверхностями с разной освещенностью, представленными пятнами с однородным красочным слоем, что придает его картинам экспрессивность мозаик.
Lubor Hajek. “Utamaro” Artia. Prag. 1958
Это был один из первых альбомов, познакомивших меня с японской ксилографией в жанре уки-ё в лице его самого известного художника – Китагава Утамаро (1753 – 1806). По большей части – это изображения гейш в их традиционных прическах и нарядах. Лица их весьма далеки от европейского идеала красоты, но они, подчас, пленяют позой, разворотом головы. Со временем меня покорила эстетика этих графических серий – композиция, краски, орнаментальные вставки из иероглифов, но особенно привлекательны чистые упругие кривые линии контуров, которые были у японцев заимствованы европейскими художниками рубежа XIX – XX веков. По этой причине японское искусство мы не ощущаем чужим.
;
Шурф III
Эта стопка труднодоступна, ибо к ней вплотную придвинут письменный стол, - так, что до книг можно добраться, опять же, только с кровати, но теперь приходится согнуться в пояснице, чтоб дотянуться до книги.
Поскольку эта стопка была редко посещаема, ее разобрать особо интересно; так приступим!
«Быстрый доступ»
Г.Г. Поспелов, Е.А. Илюхина, «Михаил Ларионов». М., «Галарт», 2005
Ценность этой монографии состоит в том, что она содержит 274 репродукции произведений Ларионова, отражающие все разнообразие его творчества на всех этапах жизни. Вместе с тем, здесь особое внимание уделено периоду зрелого модернизма – 1908 – 1914 годам, когда Ларионовым были созданы прославившие его произведения. Такой подход выглядит предпочтительнее, нежели концепция выставки Ларионова в ГТГ в 2018 году. Там было выставлено все, что только удалось привлечь, в результате чего много места заняли поздние работы не лучшего качества, шедевры Ларионова были ими «разбавлены», а общее впечатление – ослаблено.
Я глаз не могу отвести от его женских и мужских фигур, каждая из которых изображена с той степенью условности, что выбрана именно для нее; они-то и обнаруживают в Ларионове выдающегося модерниста. Эти фигуры населяют его живопись периода «бури и натиска» - 1908 – 1914 годов.
«Исторические пласты»
1. “Zhang Huan”. Phaidon. London. 2009
Темой перформансов Занг Хуана является обнаженное человеческое тело. Это могут быть массовые сцены, составленные из десятков участников, которые или лежат ничком на траве, или составляют кучу-малу, или залезли на деревья, или стоят по пояс в воде, или расставлены на многоярусных стеллажах. Но тела используются и поодиночке, - как правило, для экзекуций, например: всю кожу от головы до ног плотно испишут иероглифами, или обсыплют пеплом. С одной стороны, на всех произведениях лежит отпечаток садизма; с другой, - это по-особому красиво; сочетание того и другого весьма характерно для китайской школы современного искусства.
2. Alfred Kubin Drawings 1897 - 1909. N.Y. Prestel 2008
Тема страданий и смерти была очень близка художникам конца XIX – начала XX веков; это поветрие распространялось и на литературу: видимо, творческая интеллигенция чувствовала приближение конца первой эпохи глобализма. Цикл рисунков Альфреда Кубина является самым ярким выражением этих настроений. Рассматривая их, легче понять и психоанализ Зигмунда Фрейда, и рассказы Кафки; они жили в той же стране – Австро-Венгрии в то же время, что и Кубин.
Для меня Кубин интересен, как самый яркий представитель жанра «ужастиков», который проходит через всю историю искусств: сюда относятся и Босх, и Фузели, и Клингер, и наш современник Виткин.
3. Сэм Тейлор-Вуд. Выставка фото и видеоарта в Московском Музее современного искусства. British Council. 2005
Выставка мне понравилась: там было фото парящей Тейлор-Вуд, и видео Тейлор-Вуд, плачущей горькими слезами, но самым интересным было видео, на котором соблазнительный натюрморт из свежих фруктов за десять минут сгнивал и зарастал плесенью.
Я художницу запомнил, и когда в прокат вышел ее фильм «Стать Джоном Ленноном», его посмотрел, и зря: кинорежиссер из Тейлор-Вуд - никакой.
4. Наталья Нестерова. «Отражения утраченного времени». СПб, ГРМ, “Palace Editions” 2004
Курортники в соломенных шляпах и матросках; официанты; повара; клоуны; музыканты; ангелы; акробаты; садовые скульптуры; призраки; голуби; всадники; женщины с букетами вместо лиц; шахматисты; людские скорлупы; отдельные человеческие глазки - стадами и штучно; карнавальные маски; гамаки, мостики, стремянки и качели; стрекозы; рыбы; игральные карты; – поместите это все в сюрреалистическую атмосферу, и вы сможете себе представить мир Натальи Нестеровой. Мне в нем интересно.
5. «Андрей Красулин. Образ жизни». СПб. ГРМ “Palace Editions” 2004
В альбоме представлены объекты, созданные классиком современного Российского искусства Андреем Красулным (они почему-то названы скульптурой), а также его живопись и графика, которые по производимому ими впечатлению я тоже отнес бы к объектам. Правильнее сказать, что Красулин использует «смешанную технику», когда рисунок может быть нанесен на «скульптуру», а «скульптура» повешена на стену, как картина. Рельеф может быть вылеплен из гипса или воспроизведен на бумажном листе. Работы Красулина, выполненные в разных техниках, и собранные в одном пространстве, превращаются в инсталляцию, связанную единым замыслом.
О чем произведения Красулина? О том, что не выскажешь словами, и о чем поэтому должно молчать (Людвиг Витгенштейн), а на что смотреть и видеть - можно.
6. «Сулаж – светоносность черного». Каталог выставки в Государственном Эрмитаже 2003.
На титульном листе – автограф: “Pour Oleg cordiallement. Sulage” («От всего сердца – Олегу. Сулаж» (франц.))
По ходатайству Лужкова эту выставку показали и в Москве, в Новой Третьяковке, и я ее посетил.
Большие (в полстены) полотна Сулажа выполнены черной краской, оставляя на холсте лишь небольшие площадки белого цвета. Только в ранних работах на их черноте лежит отблеск красного или желтого цвета; в последних же картинах по черному фону бегут тонкие полосы белого или серого; эти мрачные бездны завораживают.
Впечатлившись этой выставкой, я уж, было, собрался уходить, когда вдруг в углу зала увидел Сулажа, сидевшего за столом; он перед уходом уже собирал свои вещички в портфель. Боясь опоздать, я к нему подлетел, положив пред ним альбом, раскрытый на титульном листе, и произнес: - “Je vous prie!” ( «Ну, пожалуйста!» (франц.)) Сулаж смерил меня серьезным взглядом, и поставил свой автограф. С тех пор Сулаж умер.
7. Семен Файбисович. Живопись 80-х. М. «Риджина». 2001
На картинах изображена повседневная жизнь: салон автобуса, вагон электрички и метро, прохожие на тротуаре, первомайская демонстрация, очередь, купальщики на пляже. На первый взгляд может показаться, что это – увеличенные цветные фотографии, но вскоре понимаешь, что это – картины, притворяющиеся фотографиями. И действительно: в основу каждой картины положен снимок; например, «люди едут на электричке», и кроме этих слов, глядя на него, сказать больше было бы нечего. Но художник в той сцене видит много больше – на то он и художник. Поверх фотографии он пишет картину, играя цветом и светотенью, в результате чего одни поверхности становятся «холодными» другие – нежными, третьи – «бархатными». Иными словами, художник прибегает к чуду искусства, которое позволяет передать настроение, но не столько персонажей, сколько зрителя картины, - впечатление не только от поездки в электричке, но от всей окружающей жизни.
Какими словами можно выразить общее впечатление от этих картин у меня, который жил в 80-е годы?
Жить было можно, но тошно!
8. Daniel Arasse “Anselm Kiefer” Thames and Hudson. London. 2001
Как-то, просматривая популярную книгу о современном искусстве, я запал на картину «Немецкие герои духа» (1976). На ней было изображено скудно освещенное пустое барачное помещение, к стенам которого прикованы восемь жаровен, и в них разведено пламя. Имя художника - Ансельм Кифер. Шли первые 2000-е; полки книжных магазинов ломились от импортных альбомов по современному искусству, а Кифера среди них не попадалось. Тогда я заказал этот альбом через фирму «Логосфера». Он пришел: его размеры: 32;25;4 см, вес – 3 кг; количество иллюстративного материала соответствующее.
Кифер – художник крупной формы; у него, если картина, - то во всю стену; если инсталляция, - то на весь зал, а то - и на целый бывший заводской цех. Как правило, он тяготеет к абстракции. Киферу присуща склонность к природным и промышленным материалам – соломе, древесине, резине, сушеным травам, песку, проволоке, углю, свинцу. Это приводит к тому, что картина зачастую превращается в коллаж, а коллаж прорастает в инсталляцию. Колорит и настроение произведений Кифера – мрачные или очень мрачные; может быть, именно поэтому он мне и нравится. Ни один музей мира, экспонирующий современное искусство, не обходится без произведений Кифера; только у нас он практически не известен.
9. Fresh Cream. Phaidon. London. 2000
Издатели прибегли к нестандартному приему: альбом «Свежие сливки» был помещен в прозрачную полиэтиленовую оболочку, герметизированную под давлением (то есть она была надута воздухом), так что альбом нельзя было посмотреть перед покупкой. На оболочке было написано, что в альбоме представлены репродукции произведений 100 художников всего мира, отобранных 10 кураторами современного искусства (например, Россия была представлена Виктором Мизиано).
Я альбом купил, и не просчитался, так как посредством него мне было разъяснено, что такое «современное искусство». Кроме того, здесь я впервые познакомился с такими художниками, как Ванесса Бикрофт (ансамбли из девушек, полуодетых по-разному), Вим Дельвуа (татуированные свиньи), Кай-Гуо-Квианг (инсталляция из 108 овечьих шкур, надутых воздухом, и подвешенных к потолку),. Сара Лукас (инсталляции из курятины, яичниц, дынь, окурков), Такаши Мураками (глазастые тоненькие куколки из акрила), Вольфганг Тильманс (фотографии на любую тему и ни о чем). Ну, и мне было приятно, что мирового признания заслужили известные мне русские художники: Дмитрий Гутов, Олег Кулик, Анатолий Осмоловский, и Арсен Савадов.
Мне, также, показали, что в современном искусстве живопись уступила первенство таким жанрам, как видео, инсталляция и перформанс, и я это принял.
10. Леонид Соков. Скульптура, живопись, объекты, инсталляции. СПб, ГРМ, “Palace Editions”, 2000
Один из основателей российского Соцарта Леонид Соков в своих произведениях ведет увлекательную постмодернистскую игру, используя архетипы как советской, так и западной цивилизаций, такие, как Ленин, Сталин, медведь, Гитлер, крейсер Аврора, Мэрилин Монро. Он использовал самые разные материалы и техники, но наибольшее впечатление производят поделки в стилистике ремесленной резной деревянной игрушки. Посетить выставку Сокова – значит весело распроститься с советским прошлым.
11. Ида Гофман «Голубая роза» М., «Пинакотека», 2000
Это первая монография, посвященная деятельности художественного объединения, в которое, наряду с признанными советской властью М. Сарьяном, П. Кузнецовым, Н. Крымовым, и А. Фонвизиным, входили замечательные русские художники Н. Сапунов, Н. Милиоти, П. Уткин, Н. Феофилактов, С. Судейкин, В. Борисов-Мусатов, и скульптор А.Матвеев, которые упорно замалчивались. Художники этого объединения в своей стилистике прошли в направлении авангарда гораздо дальше, чем их современники – мирискуссники; на картинах мастеров «Голубой розы» действительность после ее перенесения на холст обретала характер видения, статус высокой мечты. Так как в СССР мечтать можно было только о коммунизме, «Голубую розу» тщательно вымарывали из истории русского искусства, нанеся ему непоправимый ущерб: о «Голубой розе» до сих пор мало, кто знает.
12. Ольга Флоренская «Таксидермия», Александр Флоренский «Смиренная архитектура». О.& А. Флоренские «Передвижной бестиарий». СПб, «Государственный Русский Музей», 1999
Я не побывал на выставке известных питерских художников Ольги и Александра Флоренских, состоявшейся в 1999-2000 годах в Санкт-Петербурге, в филиале Музея Людвига (Мраморном дворце), поэтому могу оценивать только ее каталог.
Здесь приведены рисунки и фотографии с объяснительными подписями, иллюстрирующие некие воображаемые исследования в областях зоологии и архитектуры, а, также, шуточные объекты, якобы использованные в них в качестве профессиональной аппаратуры. В общем, это – увлекательная постмодернистская игра, направленная на ироническое исчерпание заявленных тем методами современного искусства, - как бы упражнение на способность фантазировать. А в этом деле Флоренским таланта не занимать! Приведу примеры.
Чучело кашалота подвешено к потолку так, что посетитель через отверстие в его животе может залезть головой внутрь, чтобы осмотреть экспозицию из гравюр и фотографий на тему жизни китов.
Действующее чучело собаки Павлова. Посетитель нажимает на педаль, включая лампу и звуковой сигнал (звонок), после чего из чучела собаки выливается в кувшин порция воды, имитирующая слюноотделение.
Русский ресторанный медведь с подносом, вином и фруктами.
Метеорологический информационный киоск снабжен термометром, анемометром (прибором для измерения скорости ветра), и громкоговорителем для сообщения прогноза погоды.
13. Robert Hughs “Lucian Freud Paintings” Thames and Hudson. London, 1998
Об известном английском художнике Люсьене Фрейде, внуке основателя психоанализа Зигмунда Фрейда, я узнал благодаря этому альбому, купленному в начале 2000-х. Что меня к нему привлекло? Казалось бы, что особенного? – человеческие лица и обнаженные тела, показанные с предельным реализмом, однако они вызывают у зрителя болезненное ощущение экзистенциального неблагополучия его персонажей; они абсолютно беззащитны пред своею судьбой, так как лишены Высшего покровительства, - в них дух мертв, они обречены, и знают об этом.
Таким Люсьен Фрейд видит человечество.
14. Keith Bell. “Stanley Spencer” Phaidon, London, 1999
Об этом художнике я узнал, прочитав в 70-х посвященный ему роман Мюриэл Спарк, с тех пор затерявшийся где-то в недрах Британской литературы (а его русский перевод, видимо, осел на самое дно моей библиотеки, откуда его не достать), поэтому, увидев в магазине Иностранной книги посвященный ему альбом, его раскрыл, и увидел картину Страшного суда, а именно: все могильные камни отвалены, и из могил повылезали воскресшие мертвецы. Я продолжил его листать, и предо мной Священная история предстала в самом доходчивом виде, так как она впервые была переведена на художественный язык XX века. При этом художник избежал всякой иронии, - он убийственно серьезен, ибо тверд в вере, даже фанатичен, – отчего оторопь берет. Полагая творчество Стэнли Спенсера вершиной религиозного искусства XX века, я этот альбом приобрел. Теперь, когда Апокалипсис уж близок, альбом очень даже может пригодиться.
15. K.E. Sullivan “The Life, Times, and Work of Charles Rennie Mackintosh”. Blockhampton Press, London, 1997
Чарлз Ренни Макинтош был одним из основоположников дизайна эпох Модерна и Ар Деко. Он был первым не только по времени, но и по творческой оригинальности, по мере художественного вкуса, по уровню созидательной энергии. Очень многие линии развития дизайна XX века берут начало в творчестве Макинтоша. Самым знаменитым из его произведений, явился стул со спинкой – лестницей, ставший знаком стиля Макинтоша, возведшего парадоксальность в норму.
Если я долго не могу найти решения какой-нибудь проблемы, я пролистываю этот альбом; – помогает!
16. В. Пацюков. «Пурыгин». М., “Titul Publishers”. 1992
Художник, которого во время советской власти преследовали Органы и карательная медицина, интересен во многих отношениях. Во-первых, он тесно связан с традицией народного искусства, в частности, с лубком. Во-вторых, его картины по своему характеру религиозны, или проникнуты простонародными суевериями. В-третьих, они содержат аллюзии на средневековое искусство, особенно на Босха. И, наконец, по способу мышления произведения Пурыгина глубоко шизофреничны, что так же очевидно, как и наличие большого оригинального таланта.
Какой, однако, ценный самородок!
17. Жан Тэнгли. Каталог выставки в Москве. Фонд ПРО ГЕЛЬВЕЦИЯ. 1990
Я не помню, был ли на этой выставке, так как, если и посетил, то впечатление от нее полностью вытеснено экспозицией Музея Тэнгли в Базеле, в котором я провел полдня во время моей поездки по Швейцарии летом 2011 года. Его бесчисленные мобили самых разных размеров – от настольных объектов до монстров, занимающих двухэтажные залы, - вращали колесами, сучили штоками, тряслись, скрежетали и рычали.
Мобили Тэнгли не преследуют цели изображения технической цивилизации – для этого они слишком архаичны; их задача – ввести движение в искусство, эстетизировав его в самой простой и наглядной форме.
18. Roland Penrose. “The Sculpture of Picasso” N.Y. MOMA 1967
Из всех западноевропейских художников XX века для Пикассо в Советском союзе было сделано исключение: его выставка состоялась в ГМИИ еще 1955 году, так что ко времени покупки этого альбома (похоже, она состоялась в середине 2000-х), я был давно и обстоятельно знаком с живописью мастера, но со скульптурой и мелкой пластикой встречался лишь эпизодически. Здесь же во всей полноте была представлена скульптура Пикассо, и она меня поразила: мне стало казаться, что его гений в трех измерениях чувствует себя комфортнее, нежели в двух. Это представление укрепилось после выезда Парижского Музея Пикассо в 2010 году в Москву, в ГМИИ. Его «Коза» (Бронза, 1950), до сих пор стоит перед моими глазами.
Когда я посетил Валлорис, где Пикассо занимался керамикой, то его скульптура «Человек с ягненком» (Бронза, 1944), стоящая на центральной площади городка, долго меня не отпускала.
Дальше я дошел до мощного слоя толстенных и тяжеленных справочных изданий, посвященных искусству XX века в Англии, Германии, Италии и Бельгии. Они были очень полезны для самообразования, но их не интересно комментировать. Когда я их вытащил на Божий свет, то книжная стопка обратилась в шурф буквально: книги я добывал из глубокого колодца, с трудом перегнувшись через его край, и жалобно кряхтя. Наконец, длины моих рук стало недостаточно, я бросил прощальный взгляд вглубь колодца, различив в его кромешной тьме надпись «Литовская графика», и на этом закончил погружение, так как иссяк.
Осталось подвести итог моих археологических штудий. К каким выводам подталкивает хронологический срез большого периода моей жизни?
Итог очевиден: обнажилась резкая граница, разделившая советский и постсоветский периоды. Советская эпоха была временем Большого плена: мы были насильственно изолированы не только от мировой культуры, но и от собственного культурного наследия, которое нам отмеряли крупицами, блюдя нашу идеологическую девственность.
Но, начиная с Перестройки, а тем более после Великой Августовской Буржуазной Революции, произошло взрывное освобождение духа из коммунистического застенка, мы вернулись в общемировую культуру, под освобождающим влиянием которой я стал другим человеком – самим собою подлинным.
Апрель 2020 г.