Часть 1.
Была середина октября. Обыкновенно в это время уже было холодно и пасмурно, но эта осень выдалась очень теплой. Ночью прошел дождь, прошумел по крыше старинного каменного дома, вымыл и без того чистый воздух, освежил осенние краски на деревьях. Утро вышло яркое, чистое. Завтракали на террасе, с которой открывался красивый вид на старый парк.
- Я приглашу сегодня садовника, мистера МакНила, нужно привести парк в порядок перед зимой. – Сказала Мэри, хозяйка поместья, высокая, стройная, удивительной красоты женщина. – Джон, я тебе уже надоела своими страхами, но может быть не так уж обязательно тебе садиться руль?
- Мэри, милая, не начинай. – Вздохнув, ответил Джон, муж Мэри и хозяин поместья, крепкий седоватый джентльмен с улыбчивым лицом. – Я понимаю твои страхи, но могу тысячный раз тебя заверить: мои тесты не опаснее поездки в супермаркет. И потом, ты же знаешь, что я сам сажусь за руль только в крайнем случае, когда боевые пилоты не могут дать мне полноценной обратной связи, а это случается крайне редко. Давай вспомним, когда это было последний раз?
- Я помню, в прошлом году, тоже осенью, и я также страшно волновалась. – Виновато улыбнулась Мэри. - Я все понимаю. И что ты профессионал, и что сам в прошлом боевой пилот, и что сейчас машины гораздо безопаснее, и что на трассе кроме тебя никого не будет, и так далее и так далее. Но… Почему-то я всегда ужасно волнуюсь, когда ты садишься за руль этих кошмарных болидов. Тебе кофе добавить, милая? – обратилась Мэри к своей дочери Саре, третьей обитательнице поместья, завтракавшей со своими родителями на террасе. Сара – их единственный, поздний, и потому трепетно любимый ребенок.
- Да, мам, спасибо. – Отозвалась Сара. Саре было тринадцать, оны была рыжая, нескладная, с умными мамиными глазами и доброй папиной улыбкой. – А я люблю, когда папа гоняет на формульных болидах. И запах бензина люблю, и горелой резины, и визг мотора. Если бы не лошади, я уже непременно гоняла бы на карте. А потом стала бы чемпионкой Формулы.
- Конечно, стала бы! – рассмеялся Джон.
- Ох, - вздохнула Мэри. – Мне и лошади кажутся опасными. Предчувствие какое-то неясное. Будто эти ваши гонки - и машины, и лошади – как-то связаны, и что добром все это не кончится. Это, наверное, осень на меня так действует.
- Окей, договорились, - провозгласил Джон, - на зимние каникулы поедем куда-нибудь на теплое море, разгоним хандру. Лыжи перенесем на лето. А ты, Сара, должна найти место, где летом можно кататься на лыжах.
- Ура! – закричала Сара. – Мы поедем на океан! Я буду нырять!
На ее крик прибежал четвертый, но еще не последний обитатель поместья – здоровенный сенбернар Бутч. Он подбежал к Саре, та скормила ему кусок сыра со стола (под неодобрительным взглядом матери), и ребенок и огромный пес запустились наперегонки вглубь осеннего английского парка, поднимая в воздух сухую листву с дорожек. Они затеяли любимую игру Бутча – «принеси палочку». Бутч носился, как молодой, радостно и басовито лаял, Сара весело что-то кричала собаке. Наблюдая за их игрой, Джон подумал, что они ведь одного возраста, вместе росли, что всю жизнь Сары Бутч был с ней рядом, и как больно будет Саре, когда Бутча не станет.
- Я тоже об этом думаю, Джон. – Сказала Мэри. – Это ужасно. Сколько живут сенбернары?
Не было ничего удивительного в том, что Мэри «читала» мысли Джона. Они недавно заметили эту способность – понимать друг друга без слов. Кто-то из них подумает, другой тут же озвучивает эту мысль. Они так давно были вместе, и были так близки, с годами становясь только ближе, что в одинаковых мыслях для них не было ничего необычного.
- Я очень люблю тебя, Мэри. – Спокойно ответил Джон. – Не волнуйся, сенбернары живут долго, мои тесты пройдут нормально, Сара без происшествий и с удовольствием сегодня покатается на лошади, а зимой мы поедем на море. И посмотри, кто пришел!
На террасу пружинисто запрыгнул и грациозно зашагал к столу пятый, теперь уж последний официальный обитатель поместья. Он был яркого рыжего цвета, очень гармонирующего с осенней листвой, усы его были шириной едва ли не в целый фут, а глаза зеленые, как у самой отъявленной салемской ведьмы. Низкое утреннее солнце подсвечивало его пушистый хвост, торчащий строго вертикально, как Биг Бен. Кота звали Ленин, за масть и за запредельную хитрость, которую Ленни (это его сокращенное имя) проявил, еще будучи котенком. Ленни нес в зубах мышь. Он подошел к столу, запрыгнул на кресло Сары, положил мышь рядом с тарелкой Сары и сказал людям своими зелеными глазами: «Я вам нормальной еды принес, а то питаетесь всяким дерьмом». Затем, высокомерно прищурившись, стал наблюдать за играми Сары и Бутча.
- О, Ленни, бродяга, где ты был? – спросила Мэри. – Спасибо, что заботишься о нас. Скольких красавиц ты сегодня соблазнил, проказник? Скольких противников победил? Смотри, Джон, у него ухо разодрано. Перед тем, как он поедет с вами, я обработаю ему рану.
Мэри поставила на дощатый пол террасы блюдце с куском омлета для Ленни. «Оставь, я потом возможно съем» - глазами сказал кот.
- Ну что, гроза чердаков и помоек, - обратился Джон к Ленни, - с кем сегодня будешь? Со мной или с Сарой?
«Сдались вы мне с вашими глупыми лошадьми и вонючими машинами» - зелеными глазами ответил Ленни.
- Ладно, пора собираться. – Сказал Джон. Кот спрыгнул со стула и пошел в обход дома к машине. К омлету он не притронулся. Рваная рана на его ухе осталась необработанной.
__________________________________________________________
Стройная тонконогая кобыла гнедой масти по имени Роза обрадовалась приходу Сары. Она подошла к девочке и аккуратно уткнулась влажной мордой в плечо. Сара обняла лошадь за шею и стала что-то шептать ей на ухо.
- Удивительно, мистер Карсон, как только ваша дочь умеет общаться с лошадьми. – сказал мистер О’Райли, хозяин конюшни, тучный краснолицый джентльмен в старомодном котелке - Сорок лет я в этом бизнесе, а такого ни разу не видел. Она с ними разговаривает, ну чисто мы с вами.
- Да, Сара очень любит лошадей. – Ответил Джон.
- Когда-нибудь она станет чемпионкой, сэр, или я не Клиффорд О’Райли.
Конюшня мистера О’Райли располагалась прямо за ограждением гоночной трассы. И трасса, и паддок были собственностью формульной команды, где Джон работал гоночным инженером. Джон часто брал Сару с собой, когда ехал работать с машинами на трассе, и по дороге оставлял Сару в конюшне, а сам ехал дальше на работу. Спустя несколько часов Сару привозил в паддок мистер О’Райли, там она ждала, когда Джон закончит работу, и они вместе возвращались домой. С ними всегда ездил кот. Иногда кот изволил остаться с Сарой, забирался на дерево и внимательно наблюдал, как та каталась на лошади. А иногда изволил ехать с Джоном, крутился под ногами механиков, мешал работать, залезал во все невозможные места, вымазывался в масло и топливо и отчаянно вонял, пока Мэри не выкупает его. Но кота не гнали из паддока, его любили, считали талисманом команды.
По одну сторону ограждения был пустырь, где можно было скакать на лошади во весь опор. По другую сторону – гравийная зона безопасности и длинная асфальтовая прямая, где гоночные машины развивали скорость больше двухсот миль в час, проносясь мимо с оглушительным воем. И всадники на лошадях, и пилоты болидов могли видеть друг друга сквозь металлическую сетку ограждения. Лошади привыкли к вою машин и не пугались его, а вид скачущих лошадей поднимал пилотам настроение. Сара подошла к мужчинам и обратилась к мистеру O’Райли:
- Мистер О’Райли, Розе заднюю левую подкову нужно заменить, вы знаете?
- Это она тебе на ухо нашептала? – весело рассмеялся мистер О’Райли. – Да, юная мисс Карсон, я знаю и уже вызвал кузнеца на завтра. Он приедет и поменяет вашей любимице все четыре подковы.
- А сегодня безопасно будет кататься на Розе? – с легкой тревогой в голосе спросил Джон.
- О да! – заверил его мистер О’Райли. – На сегодня этой подковы наверняка хватит. В худшем случае подкова слетит, но уверяю вас, Джон, юная мисс Карсон даже не заметит этого: здесь же не мостовая.
- Да, папа, - подтвердила Сара, - я уже теряла подковы, не волнуйся. Я помашу тебе рукой, когда ты будешь проезжать мимо!
- Я попробую помахать тебе в ответ, моя милая. – отозвался Джон. – Будь осторожна. Когда накатаешься, мистер О’Райли отвезет тебя в паддок, как обычно.
- Здорово, что мы зимой поедем на океан. Я так люблю нырять к кораллам!
_______________________________________________________
Переодеваясь в гоночный комбинезон, Джон подумал, что нужно бы побольше бывать дома, с семьей. Сара уже совсем большая, подросток, ей нужен отец рядом, а не в телевизоре. Хватит уже этих гонок для меня, пора бы и остановиться. Четыре кубка конструкторов в двух разных командах. Будет их пять, ну шесть, уже разницы нет, я на вершине. Денег накоплено достаточно и для нас и для Сары. Мотаюсь весь год по планете, как заведенный. Из двенадцати месяцев хорошо, если два полноценно провожу с семьей. Хватит. В конце сезона истекает контракт, и все, стоп. Тем более что предложения о продлении от мистера Уилсона не поступало. Вот и хорошо. Возьму паузу. Просто проведу год с семьей, а дальше видно будет. Это будет самый счастливый год моей жизни.
Джон облачился в гоночную амуницию и спустился в гараж к болиду. Вокруг машины суетились полдюжины механиков. Джон поприветствовал их.
- Все готово, Джон! – отрапортовал Салли, пожилой чернокожий механик, правая рука Джона. Всю карьеру Джона в формуле Салли был рядом. Я вижу его чаще, чем Мэри и Сару, подумал Джон. – Все, как ты сказал: новое заднее антикрыло, все настройки для максимальной скорости, шины жесткие.
- Отлично, Салли. – ответил Джон. – Выкатывайте нашу птичку, ребята. Посмотрим, как она сегодня полетит.
- Полетит, как ракета, сэр! – отозвался молодой прыщавый механик. Питер, кажется. Очень толковый. Надо будет сказать Салли, чтоб подписал его еще на пару лет с повышением зарплаты. Жалко будет, если его переманят, такие на дороге не валяются.
Джон, как и всегда перед поездкой на боевом болиде, испытывал сильное возбуждение. Ему нравилось это ощущение, нравилось гоняться на тысячесильной машине. У него определенно был талант гонщика, и давным-давно он был перспективным молодым пилотом, и, возможно, были бы серьезные достижения, если бы не та страшная авария. В одном из заездов его столкнул с трассы напарник по команде, и на скорости около ста пятидесяти миль в час Джон улетел в отбойники. Ему сильно повезло: он выжил. Но повредил позвоночник. И ему повезло еще сильнее: он не потерял возможность двигаться, хотя врачи говорили, что он был в миллиметре от полного паралича. После той аварии гоняться Джон больше не мог. Дюжину-другую кругов он проезжал, а дальше начиналась невыносимая боль в спине. Джон не ушел из гонок, начал с самого начала: работы простым механиком в тестовом паддоке. За счет таланта, трудолюбия и почти мистического инженерного чутья он сделал невероятную карьеру гоночного инженера, обладателя четырех кубков конструкторов, самого востребованного технического специалиста в мире автоспорта. О его карьере писали книги типа «Семь жизненных принципов Джона Карсона», «Карьерные советы Джона Карсона» и тому подобные. Будучи на самой вершине, он так и не избавился от легкой зависти к боевым пилотам болидов. Окей, проеду сегодня максимум, когда еще доведется. Только бы спина не подвела.
Болид выкатили на залитый осенним солнцем трек. Какая же она красивая, подумал Джон. Пахло горячим металлом и пластиком, резиной и метанолом. Джон любил этот запах. Из пространства для ног извлекли сопротивлявшегося и царапавшегося Ленни, никто и не заметил, когда он успел туда забраться. Джон надел и застегнул шлем, втиснулся в узкий кокпит, Салли пристегнул ремни безопасности, машину завели, она ожила, взвыла, проверили связь, еще раз протестировали телеметрию, еще раз проверили настройки, работоспособность датчиков, можно было стартовать. В шлемофоне раздался голос Салли:
«Джонни, прилетел сам Большой Уилсон, срочно требует тебя. Глуши и поднимайся к нему»
«Салли, я уже на трассе, готов стартовать, пусть подождет»
«Да я ему сказал. Он настаивает, говорит, времени у него нет, а хорошие новости для тебя есть. Он даже двигатель в своем вертолете не выключал. Очень просит. Так и сказал: скажи, мол, я очень прошу»
«Да чтоб его… Окей. Глушу»
Большой Уилсон – мистер Реджинальд Уилсон – для Джона просто Редж – владелец гоночной команды, на которую работал Джон последние два года, для которой завоевал кубок конструкторов, и еще один был на подходе.
- Джонни, дорогой мой, ты меня прости, что вытащил тебя из кокпита. – Без приветствия пророкотал мистер Уилсон, когда Джон переступил порог кабинета. Уилсон был человек-гора: без малого семь футов ростом и почти триста фунтов веса. Телосложение боксера-тяжеловеса, лицо канонического мафиози, при этом умные глаза и изысканные манеры. Впрочем, изысканные манеры не мешали мистеру Уилсону выражаться иногда так же крепко, как портовые грузчики перед дракой. – Ты меня знаешь, я бы никогда не стал отрывать тебя от работы, тем более, вытаскивать из кокпита, если бы не обстоятельства. Мне очень жаль.
- Все нормально, - ответил Джон, усевшись в кресло. – Я в любом случае рад тебя видеть, Редж. Что у тебя такого важного для меня, что ты не можешь сообщить по телефону, а гонишь сюда на вертолете, вытаскиваешь меня из кокпита и извиняешься, будто я барышня из Букингемского дворца, а ты собираешься сделать мне непристойное предложение?
- Я тоже очень рад тебя видеть, Джон. – Мистер Уилсон уселся напротив. – Это чертовски несправедливо, что мы с тобой так много общаемся, а вживую видимся в лучшем случае два раза в год и даже не можем опрокинуть по стаканчику. И я в восторге от твоей прозорливости: я действительно собираюсь сделать тебе предложение.
- Судя по ненормальной сладости твоих речей, Редж, - рассмеялся Джон, - ты действительно предложишь мне что-то предосудительное. Учти, я натурал и счастливо женат.
- Как мужчина, ты меня не очень привлекаешь, - подхватил шутку Редж. – Но как гоночный инженер, ты практически бесценен. И вот мое предложение: контракт на следующие два года с повышением зарплаты на пятьдесят процентов.
- Щедро, - осторожно отозвался Джон. Ого, и как ему удалось убедить акционеров, интересно знать, подумал Джон, но вслух ничего не добавил.
- Боюсь, что кто-нибудь окажется щедрее.- Совсем серьезно сказал мистер Уилсон. - Итак, два года, плюс пятьдесят процентов и полная свобода действий. Ответ нужен до конца недели. И я очень рассчитываю, Джонни, что он будет положительным. Ответ сообщи мне напрямую, пожалуйста, а потом уж пусть занимаются агенты, окей? Для меня это очень важно, Джонни.
Они хорошо понимали друг друга. За два года совместной работы у них сложился такой стиль общения, что они позволяли себе многословно и витиевато шутить, но как только речь заходила о чем-то серьезном, оба выражались предельно кратко и прямо.
- Хорошо, Редж. - Ответил Джон. – До конца недели я позвоню тебе. Спасибо за предложение, оно действительно очень хорошее. А сейчас не буду тебя задерживать, и позволь мне пойти покататься на твоей машинке, я придумал для нее новое антикрыло, нужно собрать данные.
- Снова решил сам?
- Нет, Редж, я не говорю, что они плохие пилоты. Но некоторые моменты мне нужно чувствовать самому, своей задницей.
- Твоя задница, наверное, самая дорогая в мире! – рассмеялся мистер Уилсон. - Ок, иди создавай чемпионский болид, мне тоже пора.
Они тепло попрощались, даже обнялись. Ну вот что мне теперь делать, думал Джон, снова спускаясь в паддок. Хотел же на год взять паузу, а тут этот змей-искуситель. Такие деньги на дороге не валяются, от таких денег не отказываются. Еще два сумасшедших года, еще два года Сара фактически без отца, а Мэри без мужа. Саре будет пятнадцать, когда истечет новый контракт. Самый сложный возраст, нужно быть рядом, а я буду в основном в телевизоре. Сколько это стоит? В деньгах это не измеришь. Чертов Уилсон! Уж лучше бы он сказал, что не может продлить контракт. Ладно, не ной, сказал себе Джон, давай за руль и сконцентрируйся на пилотаже.
- Все в порядке, мистер Карсон? – спросил молодой прыщавый механик, кажется, Питер, когда Джон приблизился к болиду.
- Да, Питер, все окей. – ответил Джон. – После тестов зайди к Салли, у него к тебе есть разговор.
А приятно, черт побери, когда тебя так ценят, подумал Джон, выезжая на трассу на ревущем болиде с новым антикрылом. Поехали, моя дорогая, - мысленно обратился Джон к машине, - покажем им, чего мы стоим. Для Джона гоночные машины были женского рода, и он их очень любил, считал воплощением человеческого гения. Выше формульных болидов Джон ставил только современные самолеты и космические корабли. Причем насчет самолетов он не был уверен. И сейчас ему предстояло самое большое удовольствие, которое он мог получить: пара дюжин кругов по трассе на тысячесильной машине. Только бы спина не подвела. А ответ Джиму дам в воскресенье, и не факт, что положительный, я слишком соскучился по Саре и Мэри.
А ведь я чертовски счастливый человек – это была последняя мысль Джона, прежде чем его разум очистился от раздумий, и он полностью сконцентрировался на пилотаже и поведении болида.
_____________________________________
- Мистер О’Райли! А можно мне сегодня карьером? – спросила Сара, вдоволь накатавшись рысью и даже вполне неплохим галопом. – Я ведь уже достаточно хорошо держусь в седле. И Роза все время норовит скакать быстрее.
Раскрасневшаяся Сара действительно держалась в седле очень уверенно, и кобыла действительно проявляла признаки нетерпения, ей тоже хотелось побегать, как следует. Время от времени за оградой по трассе с оглушительным воем проносился болид, и Сара зала, что это папа, и ей хотелось, чтобы он увидел ее не просто в седле, а скачущей самым быстрым карьером.
- Ну не знаю, мисс Карсон, - мистер О’Райли нахмурил косматые брови. – Можно попробовать, только не на максимальной скорости. Вы все же придерживайте ее. И держитесь, как я вас учил. А главное, помните: командуете вы, а не лошадь!
- Спасибо, мистер О’Райли! Не волнуйтесь, мы с Розой хорошо поладили.
И Сара пустила кобылу вдоль сетчатой ограды сначала в галоп, а затем и в головокружительный карьер. Лошадь почти летела под ней, едва касаясь копытами земли, ветер свистел в ушах, мимо проносились деревья с одной стороны и столбы ограды с другой. Сара доехала до конца прямой, развернула Розу, и они понеслись карьером обратно к конюшне. Сара была в восторге.
- Вы видели, мистер О’Райли? У меня получилось! Я еще раз туда-обратно!
Сара снова неслась на лошади во весь опор вдоль ограды. Ее догонял вой формульного болида, выходившего на прямую из быстрого поворота. Вот сейчас меня папа точно заметит, подумала Сара, он будет гордиться мной.
________________________________________________
«Джонни, это чертовски быстро! Всего на секунду медленнее абсолютного рекорда трассы! Чем ты сегодня завтракал?» - голос Салли в шлемофоне перекрывал вой мотора.
«Подожди, Салли, я еще не закончил» - ответил Джон.
А я все еще хорош, подумал Джон. Чертовски хорош. И еще знаю, где можно улучшить. Сегодня будет новый рекорд, и пусть попробует молодежь его побить.
«Салли, сейчас снова сделаю быстрый круг. На прямой выжму максимум, внимательно следи за датчиками на антикрыле. Мне оно не нравится на максимуме»
«Ок, Джонни, покажи им, что мы еще кое-что можем, пусть потом молокососы попробуют побить наш рекорд»
Спина вроде нормально… Ну полетели, птичка… Разгон… Торможение… Поворот… Разгон… Быстрый поворот… Жесткое торможение… Медленный поворот… Разгон… Быстрый поворот… Широкий выход… Газ в пол… А я хорош, идеальная траектория… Максимум… Сара скачет на лошади во весь опор, какая молодец…
_____________________________________
В тот момент, когда мотор догоняющего болида взял самую высокую ноту, развив скорость в двести двадцать четыре мили в час, и стремительно приближался сзади, кобыла под Сарой дернулась, чуть споткнулась, но не упала, сделала несколько неровных шагов, выровнялась и продолжила бежать в прежнем темпе. Подкова слетела, подумала Сара, назад поеду рысью.
_____________________________________
Какая она красивая на лошади, подумал Джон Карсон. Кажется, я понял, откуда эта вибрация сзади.
Это была последняя мысль, пришедшая в голову Джона Карсона. Следом за ней на скорости двести сорок миль в час в голову Джона Карсона прилетела подкова с левой задней ноги кобылы по имени Роза (скорость болида 224 плюс скорость подковы примерно 16). Подкова легко проломила шлем и в кашу размозжила череп самого востребованного в мире гоночного инженера. Он умер мгновенно, как будто кто-то выключил свет.
В этот же момент в паддоке испустил дух кот по имени Ленин. Ленин тоже сдох быстро, но в отличие от хозяина, успел осознать свою смерть и подумать «Наконец-то».
________________________________________
Часть 2.
В комнату ворвался разъяренный молодой человек с роскошной рыжей шевелюрой, и, не замечая того, что хозяин был не один, затараторил ломким юношеским фальцетом:
- Эл, ты как хочешь, но я так больше не могу. Тринадцать лет без рук, без возможности говорить, с туманным сознанием и ненавистью к собакам. Эл, я люблю собак! И это невыносимо – питаться объедками со стола и ловить мышей! А ты пробовал не подтираться после дефекации? А вместо биде использовать собственный язык? Хватит! Котом я больше не буду, ни за какие деньги! – молодой человек заметил гостя, немного стушевался и уже спокойным голосом продолжил, обращаясь к гостю, - Ох, простите, мистер Карсон, я был уверен, что вы в другом кабинете. Надеюсь, вам все понравилось. Я – Ленни, ваш кот. В смысле некоторое время им был. Здесь я тоже Ленни, компаньон этого пройдохи. – Ленни совсем запутался, засмущался, - Надеюсь, вам действительно понравилось путешествие. Извините за…
- Знакомьтесь, мистер Карсон. – бархатным голосом заговорил Эл. Он тоже был рыжий, тоже молодой, но очевидно постарше Ленни. – Мой компаньон и по совместительству родной брат Леонард Гриффитс. Он, как вы уже, наверное, догадались, был вашим котом и по совместительству куратором в вашем путешествии. Ему почти не пришлось вмешиваться, все прошло очень гладко. Надеюсь, вам понравилось.
Мистер Карсон – очень толстый, очень старый и очень богатый, пожалуй, самый богатый человек в этой части мира. Он расплылся, полулежа в старом стоматологическом кресле, на лысую в складках голову его был надет тонкий серебристый обруч. Губы его дрожали, поблекшие глаза были широко раскрыты, толстые пальцы побелели от того, как сильно он сжимал подлокотники кресла.
- Надеюсь, вам понравилось, мистер Карсон, - чуть более настойчиво повторил Эл. – Кстати, ваш кофе еще не остыл.
Мистер Карсон быстро, не моргнув, взглянул на чашку. Над ней действительно поднимался пар.
- Сколько прошло времени? – быстро спросил мистер Карсон. Голос его был хриплый, испуганный.
- В нашем с вами мире, - тоном заправского коммивояжера заговорил Эл, - с момента начала вашего путешествия прошло менее трех минут. С другой стороны, ваше путешествие продлилось больше пятидесяти лет. Согласитесь, это огромная экономия вашего бесценного времени, мистер Карсон.
- А Мэри? А Сара? – с ужасом в голосе спросил мистер Карсон.
- Это всего лишь боты. На момент вашего путешествия их там наплодилось около семи миллиардов. Ну приходите же в себя, мистер Карсон. Только что вы прожили хорошую жизнь, у вас была и любовь, и слава, и деньги, и любимое дело. Вы играли не на высших настройках, но для ознакомления получилось вполне прилично, согласитесь? И смерть получилась почти незаметной, верно? Кстати, когда вы будете готовы дать ответ о финансировании нашего с Ленни проекта? – Эл решил взять быка за рога.
- Это потрясающе… - промолвил мистер Карсон. – А что значит на высших настройках?
- Ну… -замялся Эл, - Мы можем настраивать ваш уровень интеллекта, ваше тело, программировать события, везучесть в конце концов. Вы можете рождаться в любых эпохах того мира, в любом месте. А хотите, будете самым богатым человеком планеты? Хотя, вам это вряд и будет интересно… Ну или режим бога? Или вот, например. В том мире, откуда вы только что благополучно вернулись, была война, ее там называют, если не ошибаюсь, Вторая мировая. С одной стороны - Гитлер, с другой – Ленин. Ленин, кажется, победил. Верно? – Эл обратился за подтверждением к брату.
- Верно. – Хором ответили Ленни и мистер Карсон. – Хитрая бестия, этот Ленин. – Добавил мистер Карсон.
- Так вот. Хотите перехитрить Ленина? Поиграть в войну на новом уровне? Или прожить жизнь вождя Германии и попробовать победить во Второй мировой? Проявить свой талант полководца? Или, возможно, вы захотите быть кем-то из окружения Ленина? Перехитрить его, уничтожить, и стать вождем вместо него? Затем победить Гитлера? – Эл сыпал вопросами, словно раскладывал пасьянс из чудесных товаров перед мистером Карсоном. – Наши боты – серьезные противники, мистер Карсон. – Кроме того, путешествие может быть и осознанным. То есть вы будете знать, что вы - это вы, и вы просто путешествуете.
- Подержите, Леонард. – Мистер Карсон протянул Ленни чашку еще горячего кофе, снял с головы серебристый обруч, с трудом вытащил свое огромное тело из стоматологического кресла и сразу же уселся в застонавшее от тяжести роскошное мягкое кресло, стоявшее рядом. – Давайте.
Ленни вернул чашку мистеру Карсону, тот залпом проглотил кофе вместе кофейной гущей.
- А вкус кофе тот же. – Отвердевшим голосом отметил мистер Карсон. Он уже вполне пришел в себя, за минуту превратившись из испуганного путешественника обратно в умного и жестокого бизнесмена. – Где все это находится?
- В каком смысле, мистер Карсон?
- Физически. В каком месте?
- Здесь. – Ленни указал на серебристый куб, стоявший у изголовья стоматологического кресла. Он извлек из куба небольшую, величиной с кулак, тускло светящуюся сферу. Сфера не имела четких очертаний, ее границы были расплывчаты, но Ленни запросто держал ее между большим и средним пальцем. – Здесь. Это Вселенная. Мы ее создали. Вы путешествовали на одну из десятка планет одной из сотен миллиардов звезд одной из триллионов и триллионов галактик, составляющих эту сферу. Та планета запрограммирована как раз для любителей повоевать. На ней в любой момент времени где-нибудь идет интересная война.
- Хотите командовать войсками, вооруженными мечами и стрелами? – снова завел свою коммивояжерскую пластинку Эл. – А хотите захватывать и уничтожать целые звездные системы во главе ужасающего космического флота? Мистер Карсон, у нашей игры огромный потенциал, это колоссальные деньги, согласитесь?
Мистер Карсон молчал и раздумывал, глядя на тусклую сферу с зыбкими очертаниями. Он сопел и покрывался потом. Рыжие братья тоже молчали. Они молчали и ждали решения богатейшего человека этой части мира.
- А ваш этот Ленин все же хитрый мерзавец. – Наконец проговорил мистер Карсон. – Окей, парни, вы соорудили потрясающую вещь. Я открываю вам неограниченный кредит. Доводите до ума вашу игрушку, делайте рекламу, продавайте путешествия. Акционерное Общество «Любовь и Война». Мои семьдесят процентов.
Эл попытался что-то сказать, но мистер Карсон взглядом остановил его.
- Семьдесят. – Стальным голосом повторил он. - Мои юристы свяжутся с вами.
Мистер Карсон вдруг расплылся в совершенно детской улыбке, обнажив ряд белоснежных зубов.
- А что, парни, дайте-ка я попробую надрать задницу вашим этим хитрожопым ботам? Давайте я буду кем-то из окружения Ленина. Надеру задницу ему, а потом этому вашему Гитлеру.
- Без проблем, мистер Карсон! – откликнулся Эл. – Пожалуйте в кресло. Какие настройки? Максимальные?
- Не надо максимальные. Давай средние, чтобы мы были примерно на равных. – Мистер Карсон снова надел на голову серебристый обруч и устроился в стоматологическом кресле. Ленни вышел в другую комнату и тоже приготовился к путешествию.
Вперед!
______________________________________________________
Часть 3.
В шестой день месяца декабря тысяча восемьсот семьдесят восьмого года в маленьком грузинском городе Гори Тифлисской губернии раздался крик младенца.
- Мальчик. – Сказала повитуха, держа в руках новорожденного. – Удачливый будет: в рубашке родился.
- Я назову его Сосо – Иосиф. Пусть он станет великим отцом, как нареченный отец нашего Спасителя. – Сказала Екатерина.
Сосо родился третьим в семье беспутного пьяницы-сапожника Бесо и огненно-рыжей красавицы Екатерины. У родителей нечем было заплатить повитухе.
- Не надо платить. – Сказала повитуха. – Сделай так, чтобы он выжил. Он заплатит.
Двое предыдущих детей Бесо и Екатерины умерли в младенчестве.
- Я убью за него, я умру за него, он выживет. Клянусь. – Сказала огненно-рыжая красавица Екатерина. – Позови Бесо.
Когда в комнату вошел Бесо, Екатерина сказала ему:
- Виссарион. – Екатерина называла мужа полным именем только когда хотела сказать что-то очень важное. Последний раз она назвала его так, когда сообщила о смерти второго сына. – Виссарион, это мой сын. Его имя Иосиф. Если ты поднимешь на него руку, я тебя убью. Если ты поднимешь руку на меня, он тебя убьет. Клянусь.
Рыжие волосы Екатерины пламенем разметались по подушке, в ее глазах была холодная решимость. Бесо впервые видел свою жену такой страшной. Это произвело на него сильное впечатление, и он долгое время действительно не трогал жену. Потом, правда, снова стал поколачивать ее, будучи пьяным. Но она больше не терпела его побои, а давала сдачи. За семейными драками с интересом наблюдал маленький Сосо Джугашвили. Тогда он понял: побеждает не сильный, побеждает хитрый и осторожный.
2020