О Зиночке, зенитке и машинке Зингер
Семьи военнослужащих Щуровского испытательного полигона, что в нескольких верстах от Коломны, эвакуировали в последнюю очередь. Еще с вечера до военного городка доносился только тупой гул артиллерийской канонады, а под утро, когда поступил приказ о срочной эвакуации, черное, без единой звездочки, давящее октябрьское небо вовсю расцвечивали пушечные сполохи. Яркие, радужные, совсем не страшные.
Посланные за народом из Коломны грузовички-«полуторки» где-то на полдороге напрочь увязли в непролазной грязи, и женщинам, детям, старикам и старушкам пришлось месить густую осеннюю жижу ногами. Пятилетней Зиночке, худенькой и крохотной, как говорят в народе: «от горшка два вершка», пришлось, почитай, хуже всех. Братик, на пять лет постарше ее, на руки сестричку не взял, понеже посчитал себя солидным мужичком и торил след впереди, а мама, вопреки указанию брать с собой только суточный запас продуктов и минимум одежонки, тащила тяжеленную ручную швейную машинку «Зингер», семейную кормилицу. Ну, не могла она расстаться с этим агрегатом и все тут!
В результате такого неправильного расклада полусонная Зиночка на первых же минутах всеобщего исхода из военного городка плюхнулась в грязь и теперь ковыляла враскоряку, дабы уберечь от приставучего суглинка свое осеннее пальтишко, пошитое мамой накануне из папиной комсоставской телогрейки и крытое бывшей бабушкиной блузкой, голубой, в веселый горошек.
Впридачу ко всем несуразностям, буквально на подходе к станции припустил противный ледяной дождь вперемешку со снежной крупой. Зиночке, край головушки, хотелось заплакать, но как она ни пыталась, ни одной слезинки так и не навернулось на глаза. И вдруг со всей ясностью ребенок понял; кончилось детство и слезок больше никогда не будет.
Какой-то строгий военный дядька остановил маму и приказал бросить швейную машинку. Гуттаперчевую куклу Катьку, которую Зиночка изо всех имеющихся силенок прижимала к груди, по коротком раздумьи разрешил оставить при себе. Мама послушалась приказа, поставила машинку на размокшую насыпь, где уже в жутком беспорядке валялись патефоны, баулы с книгами, набитые под завязку школьные портфели и еще много всяких чемоданов, корзинок, клунков.
Строгий командир на секунду отвернулся, заприметив очередную перегруженную тетеньку. Мама мигом подхватила машинку одной рукой, другой уцепила Зиночку за рукав и пулей рванула к составу.
В теплушку их с контрабандной машинкой тоже отказались впустить. Мама впихнула туда Зиночку, а сама, вконец расстроенная, принялась метаться вдоль состава. И нашла таки местечко для самой дорогой семейной вещи. Сунула машинку под станину зенитной пушки, задравшей с платформы в мокрое небо длинный хобот ствола. Никто ничего не заметил. Мама рассудила мудро: увидят- выбросят, не увидят – ее счастье! На том и успокоилась.
А в это короткое время старшая по вагону уже отвела Зиночке с братиком местечко на нарах и когда вернулась мама, Зиночка успела провалиться, будто в омут, в дремотное забытье. В явь ее вернул не перестук вагонных пар на стыках рельсов, а лающий грохот зениток на платформах, которые были прицеплены в голове, середине и хвосте состава.
И этот оглушительный, вызывающий тошноту зенитный лай сопровождал поезд с беженцами почти до границ Челябинской области. По объявлении воздушной тревоги взрослые запихивали детишек под нары, хотя понимали: ахни бомба обочь вагона, не говоря уже о прямом попадании, от деревянной, царских еще времен, телячьей теплушки и помина не останется.
А Зиночке было интересно. На их родном полигоне испытывали танки и самолеты и со словами «мама» и «папа» она одновременно научилась произносить названия боевых машин. Издалека, когда папа впервые взял их с братиком на наблюдательную вышку, вся та ползающая и летающая техника вовсе не казалась грозной, и стрельба по наземным мишеням походила на игрушечную войнушку – любимое занятие всех проживающих рядом с полигоном детишек.
Щелястые стенки теплушки позволяли наблюдать за событиями снаружи, и однажды Зиночка, в очередной раз упрятанная под нары, увидела падающий фашистский бомбардировщик. Подцелили все-таки его, вражину поганую, наши зенитчики! Наверное, те самые, под чью станину мама спрятала машинку. А почему бы и нет? Хотелось так думать. Вот! Черный страшный самолет с белыми крестами на крыльях, волоча за собой хвост бурого дыма, упал по ходу поезда, срезав кусище придорожной посадки, и взорвался, вызвав ураган восторга у детишек и всех обитателей теплушки.
Наконец беженцы прибыли на место назначения. Машинка «Зингер», к вящему благочувствию Алферовых, измотанных дорогой, бомбежками, сухомяткой, нестерпимой вонью из ничем не отгороженной от людских глаз параши ( бельевого бака), тоже благополучно доехала до Урала. Мама с трудом отрыла ее из-под кучи стрелянных гильз, а командир зенитной батареи сказал, что машинка послужила талисманом. Зиночка не поняла, но все равно на душе было приятно. Это чувство она до сих пор помнит. Кстати говоря, машинка «Зингер» и доныне хранится в семье Зинаиды Петровны Трегубовой, в девичестве Алферовой, как самая дорогая реликвия.
Что было потом? Все как у всех, кого невиданная дотоле по своей жестокости, подлости, неизбывному горю и людским невосполнимым потерям война захватила раскаленными добела клещами. И не отпускает до сих пор! Семьдесят пять с лишним лет минуло с момента ее окончания, а она, подлая, не отпускает… И зацепит еще не одно последующее поколение! Скажем, до войны малышка Зиночка обожала классическую манную кашу. Как водится, на молоке, с тающим брусочком сливочного масла. И сладкую. И вот однажды там, на Урале, мама добыла где-то горсточку манки и решила порадовать младшенькую. Сварила кашку. На воде, без масла и сахара. С тех пор ни Зинаида Петровна, ни ее дочь Елена, ни внук Юрий на дух не переносят означенное лакомство. Последние двое уже на генетическом уровне…
В сорок пятом вернулись из эвакуации на свой родной Щуровский полигон. В домике, брошенном четыре года назад, оказалась поселенной семья сержанта Калашникова. Жена, две дочки и он сам. Да, да, тот самый , ныне всемирно известный прославленный Михаил Тимофеевич Калашников, генерал-лейтенант, дважды Герой, лауреат и пр. А автомат Калашникова доводился до ума военными инженерами Щуровского полигона. Там же, в научно-исследовательских мастерских были изготовлены и всесторонне испытаны первые опытные образцы этого непревзойденного до сих пор стрелкового оружия. Факт малоизвестный, но, тем не менее, факт!
Обид не было по определению. Алферовым выделили более просторный домик по соседству, а с девчонками Калашниковых Зиночка бегала в одну школу. Зиночкин папа, вернувшийся на полигон в звании майора Советской Армии и награжденный орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, многими боевыми медалями, трудился вместе с Калашниковым над воплощением его детища в идеальную форму.
Вот все это вместе взятое и определило дальнейший жизненный путь Зиночки. В 1953 году она поступает в Тульский механический институт (ныне ТулГУ), на факультет «автоматическое оружие». Перед защитой диплома выходит замуж за выпускника того же факультета Станислава Трегубова. В общем, судьба и любовь свели в единое целое двух молодых и талантливых инженеров-конструкторов. Их отцы (майор Петр Андреевич Алферов и подполковник, кавалер двух орденов Красной Звезды и двух орденов Отечественной Войны Иван Михайлович Трегубов) с оружием в руках защищали Родину от врага, а благодарные дети посвятили себя созданию еще более совершенного и действенного оружия. Такого, которое сводит на «нет» любые агрессивные помыслы и задумки потенциального противника. Ныне Зинаида Петровна как и ушедший в мир иной Станислав Иванович носит заслуженное почетное звание «Изобретатель СССР», имеет на своем счету десятки авторских свидетельств, и является лауреатом премии им. С.И.Мосина! Кстати, единственная из женщин, удостоенная данной награды с момента ее учреждения.
Зинаида Петровна довольна судьбой.
-Жизнь удалась.- говорит она. Дочь и зять – кандидаты технических наук, доценты Тульского государственного университета, внук – член Союза журналистов России, талантливый фотохудожник. И выпускник той же «Альма матер», где получали путевку в жизнь бабушка с дедушкой и мама с папой!
Выйдя, как говорится, на заслуженный отдых, Зинаида Петровна обнаружила в себе новые таланты. С детства была неравнодушна к рисованию, да все как-то времени не хватало, а когда оно появилось, приобрела краски, мольберт и принялась писать, вы не поверите, подушечками пальцев! Почему-то решила, что кисти не отдают картине человеческого тепла. И на мой авторский, сугубо личный взгляд картины Зинаиды Петровны недалеки от шедевров живописи. А руки у нее поистине волшебные. На своем дачном участочке она занялась разведением гладиолусов и освоила более двухсот сорока сортов, поражающих воображение неземной красотой. А как она готовит всякие вкусности! На зависть многим хозяйкам и даже профессиональным кондитерам. Элементарные пирожки с капустой и те ныряют в организм, как к себе домой, а он, довольный организм, то бишь, просит еще и еще. И спасибо Зиночке за то, что она есть!