В.К. посвящаю "теперь и всегда".
«Дух бессмертен. После мрака я снова буду жить и снова встречу женщину. Будущее таит для меня еще не родившихся женщин, и я встречусь с ними в жизнях, которые мне еще предстоит прожить…»
(Смирительная рубашка. Джек Лондон.)
«Дай, судьба, мне последнюю посадку
На планете, где жизнь мои предки прошли.
Дай увидеть покров голубых облаков
И зеленые холмы Земли!
Я хотел бы без нормы, вволю
Надышаться среди долин... —
Чтоб овеял меня добрый ветер,
Чтоб легко мы вздохнуть смогли
На далекой родной планете,
На зеленых холмах Земли…»
(Зеленые холмы Земли. Роберт Хайнлайн.)
Когда Имярек, следуя непостижимому замыслу Птицы Феникс, в очередной раз пребывал в Бездне (в Небытие/Нави)*, одновременно являясь частицами Её и Ею Самой, и в очередной раз выкристаллизовывался из отдельных фрагментов своих прошлых жизней, его состояние ещё не было состоянием Его Самого, того, кем он был изначально, по сути, но было Множеством с Одним Сознанием, которому Она (Навь/Бездна) из Своей беспросветной Тьмы шёпотом полных, чувственных женских губ вещала:
— Укрепи Дух свой! Узнай последнюю сокровенную тайну, которую узнать надлежит и которая откроется, как только ты вновь обретёшь Тело и примешь в нём свой Облик!
И даже было указано место, где он его обретёт — где время обращается «наничь» (вспять) и рушатся все устои и традиции, и «вержеся Дивъ на землю», где всё наоборот, всё против Прави, и легко затеряться или погибнуть, так как всё наничь вывернуто, и Душу в нём не то что бы обрести мудрено — утерять запросто… (То есть тот самый мир, который наяву давно канул в Лету, но за который он — полководец и воин — сражался и … любил ОДНУ женщину во всех своих и её ипостасях…) Но прежде дорога, уведшая его когда-то от отчего порога, через череду рождений и перерождений, вернулась к своей изначальной точке — и он оказался в мире, в котором рождён был, и на недолго вновь обрёл давным-давно забытое имя своё…
Родина его (ТА)РА была планетой тихой и старой, хотя, будто в насмешку, звалась Большим Миром. «Недра её (больше) не сотрясались, не дымили вулканы, да и гор как таковых уже почти не было, — всё стёрло время. Под ласковыми лучами местного солнца, которым не были преградой редкие рассеянные облака, скорее похожие на лёгкую дымку, буйствовала растительность. Дожди выпадали лишь к ночи, когда температура воздуха резко понижалась, и земля жадно впитывала влагу, остатки которой сливались в ручьи и реки зеленовато-голубого оттенка, приобретаемого благодаря большой концентрации медных соединений. Моря были довольно широкие, но мелкие, малая глубина которых при обилии света обеспечивала обилие водных растений и живности, которой, как и на суше, было много — пищи хватало для всех. В домах, украшенных медными сплавами, блестящими «золотом» под «солнечными» лучами, жили его умудрённые опытом бесчисленных поколений сородичи с голубой кровью, давно освоившие межзвёздные перелёты…»** Рай, да и только! Но ему что с того и зачем? В конце концов, не на ней предстояло ему «обре(сти) Тело и при(нять) в нём свой Облик», чтобы «узна(ть) последнюю сокровенную тайну»!..
И вот, ещё не «обре(тя) Тело», но будто возымев власть над огнём Пекла и тьмой Нави, он вновь путешествовал в своём теле Сновидения по просторам неурожайной земли, над которыми в долгие тёмные ночи расстилалось бледное ленточное сияние, где синевато-серые русла рек и озёра отсвечивали безжалостным железным блеском в обрамлении мокрых от назойливых осенних дождей берегов, а по весне, когда грохотали над ними первые летние грозы, серо-голубые кусты молодой полыни и зазеленевший камыш пахли молодо и свежо и в расплескавшейся водной глади чуть заметно покачивались вершины деревьев, словно опахалами овевая белопенные облака, и отражалась вечность.
А между тем вовсе не крылья Таната — века прошелестели над его головой, и вот уже он, Имярек, в час, когда кони на той же далёкой планете, что звалась РА (ЖИЗНЬ), ложатся наземь***, искал одиночества и бродил в таких местах, где редко кого можно встретить, и однажды в такое забрёл, где открытая всем ветрам колоннада стояла, но … ветра не было — не ощущалось ни малейшего дуновения, в то время как внутри неё — над вогнутым чёрным подиумом — дрожал воздух, а в проёмах трилитов рождались, роились и сгущались причудливые огненные фантомы, пока внезапный сполох багряного пламени не персонифицировался в трепетную фигурку, которая, как полупрозрачный пустой сосуд, по мере того как солнце вставало, наполнялась цветами и содержанием, превратившись в конце концов в стройную, узнаваемо красивую женщину…
На сей раз на ней было лиловое, с переливами платье, а поверх лёгкий, ниспадавший изящными складками паллий накинут, полы которого она придерживала левой рукой, правой же опираясь на посох с изогнутым клевцом на конце. Ростом довольно высокая, с серебряной диадемой поверх расшитого затейливой вязью клафта, отчасти скрывавшим лицо, оставляя сиять лишь смотрящие будто сквозь него глаза, искрящиеся, как зимняя наледь, и неподвижные, как остановившееся время, она интуитивно была хороша, но … близ уголков глаз можно было различить паутину морщинок, выдававших, что ей немало пришлось испытать во всех предыдущих своих ипостасях…
— С благополучным прибытием! — произнесла она, приветствуя то ли поднимавшееся над горизонтом солнце, то ли его, Имярек, и «… о боги! (явилось на ум) — будто бы здесь, (вновь, как когда-то) в позабытом ими и Временем Всемогущим краю, прозвучал её негромкий, слышный лишь сердцу голос — шёпот полных, чувственных губ»****:
— Ты вновь на РАСПУТЬЕ!! — с присущей исключительно ей проницательностью констатировала она. — А я, наконец, сделала ВЫБОР и … решила остаться, потому что поняла, что моё СЧАСТЬЕ здесь, «на планете, где жизнь мои предки прошли», и ни в каких иных мирах — ни в прошлом, ни в будущем — его НЕТ и БЫТЬ НЕ МОЖЕТ, поскольку оно то, что делает жизнь наполненной: почитании предков, любви к детям и внукам, уважении соплеменников, радости и вдохновении творчества.., то есть именно в таких её проявлениях, без которых НЕТ и НЕ МОЖЕТ БЫТЬ её самой! И я на сей счёт уже высказалась…
Она протянула ему пылавшую браслетами и кольцами руку, и он вновь, как когда-то, в той, одной из бесчисленных своих ипостасей, коснулся её губами, но … узкая и сильная ладонь на сей раз без видимого усилия выскользнула из его рук…
Да, вспомнил он, когда-то она объяснила, что «не смогла (б) променять кров, наследство и алтари предков на неустроенность и вечную тревогу и, в конце концов, оказаться (ему) под стать — хорошей подругой, хорошей любовницей…», а после ещё не раз сокрушалась: «Ради какой такой цели … (её) любовь или чья-то должна быть непременно растоптана в крови и грязи!!..».
Да, хотя времени кануло в Лету немало, так что могло показаться, будто минула целая вечность, прошлое (и она в том числе), тем не менее, «оживало в памяти в часы усталости и печали, (и) продолжало влиять на события…», «грядущее (же) было по-прежнему смутно, а счастье призрачно, как утренний туман, в особенности после того, как (Навь/Бездна вновь заговорила с ним). (Но) прошлое… помогло ему осознать цель и путь к ней, понять саму жизнь, полюбить её проще, сильнее, безусловнее, что ли (хотя оно же обременило его тяжестью невосполнимых утрат…)»
Он поднял голову — солнце вставало, и первые длинные лучи его, как пилумы, наискось пронизали небосвод и окрасили рукотворные каменные трилиты в радостные терракотовые тона, в то время как небосклон уже полыхал нежным багрянцем.
Маленькие чёрточки на его фоне — птицы — привлекли его внимание. Их было довольно много. Некоторое время они кружили над ними, то круто снижаясь, то опять взмывая вверх, быстро махая крыльями, а он машинально следил за ними, пока сильный порыв ветра не унёс их, как опавшую листву…
«— … Слыхивал я, — некогда сообщал ему некий ханнаанец, один из тайных владык душ РА, — будто где-то в Гиперборее, откуда рукой подать до края земли, живут вещие птицы, которые не прядут судьбы людские, как наши Парки, а беспечно парят в небесах, (щедро) даруя ЛЮБОВЬ и ТЕПЛО … но, если спускаются, превращаются в одиноких волчиц, которые рыщут по лесам в поисках жертвы. И если встретить такую — бесполезно уповать на её милосердие — у неё просто нет сердца… Так вот (она), по-моему, и была такой птахой, которой подрезали крылья… — И желая, по-видимому, настроить разговор на более мажорный лад, высоко поднял чашу: — Возольём в честь неё, дорогой, ведь замечательной она всё-таки была женщиной!
— К кому она полетит нынче, вот в чём вопрос, — отозвался (Имярек).
— Добра-то, думаю, она никому не принесёт, — между делом заметил тот…».
— Но я правду сказала, — повторила она, — и вижу, ты не очень расстроился. Всё преходяще у тебя… И всё же, «если (за)хочешь, я тебя подожду…», чтобы завершить путь вместе!
Имярек не нашёл что сказать — у него просто слов не нашлось. Тем не менее он твёрдо знал/был уверен, что Навь/Бездна не оставила ни единого шанса, не изменив суть, как она, встретить её в своих новых жизнях … пусть хотя бы в образе Белой Волчицы, что обитала в самых дремучих лесах РА, потому что таков был закон/каприз/воля Её, Нави!
— Пора расставаться, — сказала она. — У меня мало времени, а нужно ещё повидать дочь.
— Она взрослая? — безучастно осведомился Имярек.
— Ещё нет, сын старше, — ответила она со значением. — Я исполнила долг — два ребёнка, не меньше. А теперь хочу третьего, только взрослого. Уверена, что и мне замена быстро найдётся!
И тотчас нечто забытое, но всё же знакомое всколыхнулось в его душе вновь, будто распахнулись незримые врата, и он понял вдруг, что пути их отныне расходятся в Обоих мирах, и, скорее всего, НАВСЕГДА, а вот куда/к кому полететь ныне было на самом деле сугубо её личным выбором.
— Увидимся ли мы ещё? — напоследок осведомилась она, глядя на него долгим, как сама вечность, взглядом, в то время как в одночасье «всё наничь выв(ернулось)», и близкое стало далёким, далёкое — близким.
— Почему нет? — отозвался он, наверняка зная, что, если б даже Навь/Бездна дала такой шанс, он не смог бы принять её новый Образ взамен прежнего — САМООТВЕРЖЕННОЙ, ИСКРЕННЕЙ, ЛЮБЯЩЕЙ…
Отбросив всё, что было так или иначе связано с ней, обернувшись к грядущему лицом и душой, он подумал о прошлом всего лишь как о начале пути, как о прозвучавшей прекрасной прелюдии, а ещё о том, что в своих новых жизнях, которые ему предстояло прожить, ещё встретит женщин, которых будет ЛЮБИТЬ только в них!
Вот так вот…
Примечание:
* "Зов Бездны. Слиперы". Док. фильм;
** "Какова ты, родина Богов?.." А.Скляров;
*** Час Быка;
**** Здесь и далее по тексту выдержки из историко-фантастического романа "Спутница" Ю.Хохлова.