В конце сентября в Игарском районе погода изменчива. Нередки снегопады, переходящие в метели, примораживало с фрагментами потеплений.
Полевой сезон продолжался обычно до начала октября, когда температура воздуха понижалась до – 10 градусов, а то и ниже. «Добивались» поисково-съемочные маршруты, продолжалось поисковое бурение.
Главный геолог Игарской партии Владимир Федосович Ржевский формально находился в отпуске, но продолжал держать руку на пульсе геологической жизни своего подразделения. Между собой его называли просто «Федосыч» или «Ржев». Он пользовался в коллективе заслуженным авторитетом. Более 12 лет Федосыч посвятил геологическому изучению Игарского района и непосредственно руководил поисковыми работами.
В один из дней третьей декады сентября густо шел крупный снег. Несмотря на плохую видимость, вертолет Ми-2 приземлился на один из бугров недалеко от озера Бедового, находящегося в 20 минутах полета к северу от Игарки. Из вертолета были выгружены пиломатериалы для обустройства небольшой лагерной стоянки.
Спустя неделю сюда вылетели Ржевский и профессор из Москвы Ершов, а также иногородний журналист, отправившийся в творческую командировку. Обратный рейс был запланирован на 4 октября.
Вертолет, подсевший на озеро Бедовое в означенное время, чтобы забрать людей, прилетел на базу только с журналистом. Скорбная весть разнеслась мгновенно не только среди работников Игарской партии и Норильской комплексной геологоразведочной экспедиции, но и по просторам Арктики, где осуществляли свою производственную деятельность подразделения Центрально-Арктической геологоразведочной экспедиции. Друзья, знакомые, коллеги были поражены известием о том, что на озере Бедовом 3 октября 1989 года погибли главный геолог Игарской партии НКГРЭ Владимир Федосович Ржевский и профессор Московского горного института Вадим Викторович Ершов. Помнят «дрогнувший голос знаменитого радиста Арктики Марса Хабибуллина», сообщившего также об этой беде.
Незамедлительно на место трагедии вылетели начальник партии Василий Богомолов и геолог Геннадий Шклярик. Их взору предстала одиноко стоящая в лесу на берегу озера палатка. В ней кроме личных вещей были обнаружены карабин Федосыча и рация «Ангара», которые следовало забрать как предметы специфической отчетности. Печка была неумело забита дровами. На озере метрах в пятнадцати от берега на воде находилась оранжевая резиновая лодка «трехсотка» со спущенным передним отсеком, у борта которой, угадывалось тело Ржевского. Для поиска и подъема его товарища требовалось привлечение водолазов.
К работе приступила оперативно-следственная группа, прибывшая впоследствии на озеро Бедовое. Были вызваны водолазы из речного порта. В этом невеселом мероприятии участвовали также представители руководства Игарской партии и геологической службы.
На воду спустили резиновую «пятисотку», пробивая лед у берега, добрались до лодки. К прибытию второго рейса вертолета из Игарки тело Ржевского было уже транспортировано на берег.
Два «дедугана» водолаза знали свое дело. В их техническом арсенале имелось соответствующее кондовое оборудование и снаряжение, а также бутылка портвейна в качестве согревающего средства. Водолазная помпа, как механизм для подачи воздуха, представляла собой громоздкое и тяжелое устройство с большими латунными колесами – маховиками. Их пришлось вращать многим из присутствующих, благодаря чему воздух подавался в шлем водолазного снаряжения. Облачившись в свои «доспехи», водолаз погрузился в воду и точно под лодкой на глубине четырех метров обнаружил тело Вадима Викторовича Ершова, которое при помощи фала вытащили на берег.
После завершения следственных действий на месте гибели, тела доставили в Игарку.
Из тундры в срочном порядке вызвали Сергея Лузана, находившегося на своем промысловом участке, чтобы он написал статью-некролог о Владимире Федосовиче. Случившееся потрясло его до слез.
Постепенно стала вырисовываться картина трагедии, произошедшей на озере Бедовом. Она носила несколько мозаичный характер. С течением времени некоторые эпизоды затирались в памяти.
3 октября утром Ржевский в установленное время вышел на связь по рации. Как уже отмечалось, борт на вывоз их из тундры был заказан на следующий день.
Сергей Лузан писал позже в своей публикации «Прощай, озеро Бедовое...»: Это был день не из лучших... Осклизлый ветер гнал седовото-серые лохмы сначала с юго-запада, со стороны левобережной игарской тундры, потом развернулся к юго-востоку и, огибая Брус-Камень, рябил полынью на озере Бедовом. Здесь, как раз на Бедовом, трепетала под ветром палатка..., а двое: главный геолог Игарской партии Норильской комплексной геологоразведочной экспедиции Владимир Федосович Ржевский и заведующий кафедрой геологии Московского горного института, профессор, доктор технических наук Вадим Викторович Ершов уходили в маршрут. В свой последний маршрут уходили двое мужчин, для которых геология была делом всей жизни от первого маршрута до последнего».
Озеро было покрыто не очень прочным льдом, по которому следовало передвигаться с большой осторожностью, волоча лодку за собой. Соответственно, участки с открытой водой преодолевались с помощью этого плавсредства.
По одной версии передний балон «трехсотки» был поврежден льдом, на который напоролась лодка. Об этом свидетельствовал порез размером с ладонь в ее носовой части выше днища. Вот как она изложена Сергеем Лузаном: «В ледяной октябрьской каше озера Бедового, метрах в пятнадцати от берега резиновый клипер стал вдруг неожиданно оседать. Вадим Викторович Ершов соскользнул в ледяную хлябь и скрылся в стылости Бедового. Ржевский выполз на лед, сбросил с себя болотные сапоги, теплую куртку… Локти были уже изодраны о тонкий стеклянный лед. Он долго не раздумывал... Прямо со льда снова в воду... До Ершова уже не дотянулся... Охватил рукой веревочный леер лодки...».
Как вариант, лодка была порвана, когда ее тащили по льду. Владимир Федосович был сухощавым и жилистым человеком. Оказавшись в воде, он смог выбраться на лед. Крики, раздававшиеся с озера, услышал журналист, находящийся в палатке. Сообразив, что это неспроста, он поспешил на берег. Мужчина увидел полуспущенную лодку и Ржевского, который насколько мог, пытался помочь Ершову выбраться из воды. В результате он снова провалился и оказался в ледяной купели.
Не помог и моток геофизического провода, оказавшийся в их распоряжении, конец которого Федосыч намотал себе на руку. Люди, находящиеся в воде возле лодки, элементарно замерзали. Все их движения сковывал холод. Ржевский торопил журналиста, но вытащить их из воды растерявшийся человек не мог. Действительно, в качестве средства спасения тонкий и скользкий провод не очень подходил.
Из имеющихся сведений, которые приводил Сергей Лузан, следовало, что последними словами Ржевского, обращенными к журналисту, были: «Не уходи от палатки. С нами всё. Не уходи, жди вертолета». Ржевский в этой критической ситуации «…боролся за жизнь друга до последней точки…». Он и не мог поступить иначе. Жить с мыслью о том, что его друг погиб, находясь рядом с ним, было для него недопустимо.
Владимир Федосович, благодаря тому, что удерживался рукой за леер лодки, по сути дела не утонул, а умер от переохлаждения. Ершов не смог удержаться на поверхности воды. Намокшая куртка-спецовка и полностью откатанные болотные сапоги гирями тянули ко дну. Выбраться из воды было невозможно, так как лед просто ломался под ним, уже не было сил, да и холод делал свое дело. Результат этих трагических событий известен. Озеро оправдало свое роковое название.
Можно себе представить, какой шок испытал человек, на чьих глазах погибли люди, а помочь он им не смог. Ночь, проведенная в холодной палатке, также запомнилась ему навсегда. Небольшую железную печку по своей неопытности разжечь не удалось. На связь журналист выйти не сумел. Частота на «Ангаре» была сбита.
Возможно, итог мог быть иным, если бы третий участник трагедии воспользовался острым топором, находившимся рядом с палаткой. С другой стороны человек, не имевший тундрового опыта, вряд ли мог быстро срубить дерево, росшее на берегу и наклоненное к озеру или несколько жердей из молодой поросли, которые помогли бы выбраться на лед Ржевскому и Ершову. Менее чем в ста метрах имелись специально оборудованные мостки, построенные предшественниками, которые позволяли причалить к ним на определенном расстоянии от берега, но они предпочли более короткий путь.
Погода тоже преподнесла свои сюрпризы, когда мороз чередовался с оттепелью. Передвигаться по тонкому льду было опасно, хотя подобный способ нередко использовался. Текущая обстановка была скорее всего оценена неверно.
Ржевский был опытным полевым геологом-тундровиком, который не раз попадал в экстремальные ситуации. Все обходилось. С другой стороны это притупляло бдительность человека и рано или поздно приводило к трагическим последствиям. Пренебрежение опасностью, природной стихией, надежда на русский «авось» часто играли злую шутку с людьми. Не исключено, что так произошло и на сей раз.
Таким образом, основными причинами трагедии следует считать человеческий фактор и характер погодных условий.
Специальным рейсом вертолета Ми-8 тела Владимира Федосовича Ржевского и Вадима Викторовича Ершова были отправлены в Норильск. Их расположили на брезенте, постеленном в вертолете. Так, завернутыми в одеяла, их доставили к месту назначения. Одним из встречающих своеобразный «черный тюльпан» был главный геолог Норильской комплексной геологоразведочной экспедиции Виктор Александрович Люлько.
С некоторыми трудностями удалось поместить тела в морг. После производства необходимых анатомических мероприятий в спешном порядке пришлось обивать гробы, для чего привлекли даже геологов.
Далее предстояла отправка «груза 200» в Москву. Для этого были снаряжены сопровождающие. Несколько геологов Игарской партии приняли в этом непосредственное участие.
В Москве в аэропорту скорбный груз уже встречали родственники и друзья Ершова. Цинковый гроб с телом Ржевского на микроавтобусе был отправлен в Тулу, где Владимир Федосович был захоронен.
Поминки проходили в Норильске в кафе «Парус». Доступ туда был предоставлен всем, кто хотел почтить память Владимира Федосовича Ржевского и Вадима Викторовича Ершова.
Май 2020 г.