Вариант с иллюстрациями/фото здесь: https://vk.com/club87908871
Военнопленные апачи в казармах Маунт-Вернон, Алабама.
Автор: W. Michael Farmer
Форт Силл удерживал заключенных индейцев более восемнадцати лет, и был третьим местом, где содержались заключенные. Казармы Маунт-Вернон, расположенные примерно в двадцати восьми милях к северу от Мобил, в Алабаме, в которых пленные находились более семи лет, были вторым местом их пребывания. Форт Пикенс на острове Санта-Роза, что в заливе Пенсакола, и форт Марион в Сент-Огастине, штат Флорида, удерживали их более года, и были первыми местами, куда их отправили. Это эссе описывает их жизнь в Маунт-Вернон, цитируя Юджина Чиуауа, сына вождя Чиуауа, как он описал это Ив (Еве) Болл, (которая перенесла информацию в свою книгу «Индэ» (Indeh: An Apache Odyssey), а Э. Дебо - в свою великолепную биографию Джеронимо), и дополнения от Норы Хенн, и Линды Санчес.
Более семидесяти процентов чирикауа остались в резервации, когда в 1885 году Джеронимо сбежал с тридцатью пятью мужчинами, восемью мальчиками, достаточно взрослыми, чтобы носить оружие, и 101-й женщиной и детьми, - всего 144 человека. После того, как генерал Майлс рекомендовал всем чирикауа и некоторым мимбреньо (Теплые Источники), сгруппироваться в одном месте, правительство отправило 394 человека (включая и скаутов-индейцев, все еще находившихся на жаловании армии), в уже переполненный форт Марион, где уже было более семидесяти человек из группы, которая сдалась генералу Круку в начале 1886 года. Когда в сентябре 1886 года, Джеронимо вместе с шестнадцатью воинами, женами и детьми, наконец сдался, воинов отправили в форт Пикенс, а их семьи- в форт Марион.
Во Флориде, дети апачей были отобраны для обучения в промышленную школу Карлайла, которой руководил военный офицер, Ричард Пратт. Их забрали у родителей, и отправили на север, в Карлайл, штат Пенсильвания. Однако, вскоре несколько детей были возвращены обратно в форт Марион, с туберкулезом. Вскоре, в форте Марион апачи начали умирать от голода, вызванного бюрократическим бесхозяйственностью Военного министерства, болеть малярией и желтой лихорадкой, от скопления комаров, и туберкулезом. Уровень смертности был настолько высок, и генерал Крук так часто упоминал об этом в национальных газетах, что общественное возмущение заставило Военное министерство искать более здоровое место для содержания заключенных.
Fort Marion (Castillo de San Marcos), St. Augustine, Florida.
После нескольких неудачных вариантов, были выбраны казармы Маунт-Вернон, куда пленных из форта Марион и переселили. По дороге, поезд остановился 27 апреля 1887 года, и к нему присоединились семьи воинов, удерживаемых в форте Пикенс. Воссоединенные семьи были отправлены в Маунт-Вернон годом позже, 13 мая 1888 года. За тот год, что они провели в форте Пикенс, умерла только одна женщина - жена Джеронимо, Ше-Га, которая заболела еще до того, как приехала во Флориду.
Казармы Маунт-Вернон с 2160 акрами земли, окруженной сосновым лесом и болотами, были намного больше, чем форт Марион. Юджин Чиуауа сообщил, что когда они прибыли из форта Марион, супружеские пары были размещены в полуразваленных домах с земляными полами, а холостые мужчины были размещены вместе. Все время шел дождь, и крыши протекали. Форт Марион был плох, но Маунт-Вернон, жаркий и душный, с его дождями и комарами, был еще хуже. Буквально все покрывалось плесенью - еда, одежда, мокасины. Полчища комаров вскоре привели к тому, что многие из людей заболели трясущейся болезнью (малярией). Д-р. Уолтер Рид, исследовавший, как передаются малярия и желтая лихорадка, посетил казармы Маунт-Вернон, когда там находились апачи.
Апачи принялись рубить деревья, и строить дома с крышами, позволявшими им оставаться в сухости и в удобстве. Бревенчатые хижины были с двумя комнатами, каждая около десяти квадратных футов, с открытым «слуховым окном» под крышей, для лучшей вентиляции. В хижинах были земляные полы, и апачи спали прямо на них, или на досках, а еду готовили на открытом огне, сидя на земле. Печи Сибли давали немного тепла, но у них не было дымоходов. Когда Джеронимо со своим отрядом прибыл из форта Пикенс, пришлось построить еще несколько хижин. Планировка дома была идеальной для Джеронимо, который держал свою жену Зи-Ех и ее сына Фентона в одной комнате, а Их-Тедду и ее дочь Ленну - в другой. Жизнь стала немного лучше, а смертность снизилась, когда армия восстановила их до полного пайка (армейский квартирмейстер «гениально» придумал, что им не нужны полные пайки, и сократил их вдвое, заставляя людей продавать личные вещи, чтобы покупать еду самим, спасаясь от голода). Группа Джеронимо / Найче прибыла в Маунт-Вернон в мае 1888 года. В форте Пикенс им не хватало рациона примерно на два месяца, в то время как в Форт-Марионе необъяснимым образом, недоставало пайков гораздо дольше (почти на год). Члены группы Джеронимо / Найче, в форте Пикенсе также, чувствовали себя намного здоровее, чем те, кто сидел в форте Марион. На самом деле, комендант форта Пикенс, да и другие тоже, рекомендовали держать всех чирикауа именно в Пикенс, который был более здоровым по климату, и имел гораздо больше места для проживания, чем форт Марион, но армейское руководство было решительно настроено переселить их в казармы Маунт-Вернон.
Джеронимо, Найче и Мангас, в форте Пикенс, 1887 год
Нана, основываясь на том, что генерал Крук первоначально предложил в марте 1886 года, продолжал советовать людям не враждовать со своими тюремщиками. Он сказал, что они смогут пережить два года плена. Когда прошли эти годы и стало очевидно, что их не собираются освобождать, он все еще призывал людей сохранять спокойствие, и выживать. Чиуауа настолько впечатлил командира в форте Марион, что тот сказал ему, что он не будет работать, если согласится носить полную капитанскую форму, в качестве вождя своего народа. Чиуауа считал, что носить брюки унизительно, но согласился надеть униформу после того, как вырезал заднюю часть из брюк, чтобы можно было комфортно носить свою набедренную повязку.
Ассоциация индейцев Массачусетса, филантропическая ассоциация друзей индейцев, собрала деньги и послала двух учителей, для детей апачей в Маунт-Вернон после того, как убедила их, что они не собираются красть детей, и отправлять их куда-то еще. Женщины, начиная с зимы и ранней весны 1889 года, обучали восемьдесят учеников в первый год, в однокомнатном здании, оборудованном под почту. Джеронимо с энтузиазмом поддерживал школу, признавая важность навыков белоглазых, которым можно было бы там обучиться. Он, очевидно, назначил себя ответственным за дисциплину в школе, проводя много времени с детьми, и обращаясь с ними точно так же, как он это делал при тренировке мальчиков в прежние годы, чтобы они стали воинами.
Девочки-ученицы, стоит – Чиуауа. 1893г.
Уровень смертности апачей подтолкнул правительство к тому, чтобы снова переселить их. Генерал Говард, который пятнадцать лет назад вел переговоры о заключении договора с Кочисом, приказал представить подробный отчет о положении военнопленных апачей в казармах Маунт-Вернона. Адъютант генерала Говарда, его сын, лейтенант Гай Говард, подписал рапорт. Отчет показал, что из 498-ми апачей, заключенных в тюрьму в период с 13 апреля по 7 ноября 1886 года, 119 (24%) умерли, в течение следующих трех лет: 49 - в форте Марион, 50 - в Маунт-Верноне, и 30 - в Карлайле. За это же время, родился восемьдесят один ребенок, и в общей сложности - 460 из них остались живы. В докладе говорилось, что обычный уровень смертности, для «цивилизованных» людей, составляет 2% в год, а для апачей, включая тех, кто был послан в Карлайл - 6,8%.
Почти все случаи смерти в Карлайле, первоначально были связаны с высокой влажностью, вызывающей туберкулез (так считал Уолтер Рид). Однако позже было установлено, что примерно за десять лет до того, как дети апачей прибыли в Карлайл, там уже находились равнинные индейские дети, уже страдавшие этой болезнью (очевидно, зараженные белыми торговцами). Прежде чем эти индейцы умерли, или вернулись домой, они оставили достаточно бактерий, которые могли заразить многих детей апачей, которые ранее не были подвержены этому смертельному заболеванию легких. Джеронимо отдал туда своего женатого, двадцатидвухлетнего сына Чаппо, который ездил с ним верхом во время последней вспышки болезни в Карлайле. Через год Чаппо вернулся в Маунт-Вернон, и вскоре умер от туберкулеза. Лозен, легендарная женщина-воин, хотя и никогда не бывавшая в Карлайле, как полагают, умерла от этой же болезни, в июне 1889 года.
Могила сына Джеронимо Чаппо (одна из 13-ти апачских могил кладбища Маунт-Вернон).
Дети чирикауа по приезду в Карлайл, 4 ноября 1886г.
Дети чирикауа в Карлайл, 1886 год. Пройдет двадцать семь лет, прежде чем оставшиеся в живых из этой группы, окажутся на свободе.)
Дети чирикауа в Карлайле, март 1887г.
После встречи генерала Крука с чирикауа в начале января 1890 года, и его последующей оценки и доклада, армия послала лейтенанта Уильяма Уотерспуна, чтобы он занял пост их командира, в июне 1890 года. Уотерспун был умелым администратором. Вскоре он основал больницу, и позволил четырем мужчинам и их семьям жить за пределами базы, чтобы работать с местными фермерами. Он признал хижины, в которых жили чирикауа, не намного лучше ветхих лачуг, и выбрал новое место для поселения, на хребте, примерно в трех четвертях мили от главного поста. В 1891 году, Уотерспун привел пару плотников, которые научили апачей строить уютные маленькие дома, на прочном фундаменте, с деревянными полами, отделанными изнутри, и окрашенными снаружи. Они также, научились обставлять дома кроватями, столами и стульями, и им были предоставлены железные кухонные плиты. Женщины содержали свои дома в чистоте, и гордились ими, дополняли в интерьер уникальные украшения.
Министр армии Проктор создал пехотную роту армии апачей, и пригласил всех здоровых мужчин, чтобы завербоваться. Сорок шесть человек завербовались туда в мае, оставив в лагере только двадцать восемь человек. К ним присоединились тридцать один человек из группы Сан-Карлоса, а также несколько студентов из Карлайла. Апачи тренировались и делали все, что делали другие солдаты. Они немедленно приступили к строительству своих казарм, и продолжали строить новые дома, пока в Новой деревне не стало восемьдесят домов. Будучи солдатами, они учились маневрам, разведке белоглазых, и технике слежения (как будто они не знали и лучших методов), а также сражались в военных играх, которые им нравились. Пока чирикауа были пленниками в казармах Маунт-Вернон, они делали все возможное, чтобы сохранить свой прежний образ жизни. Они собирали своих детей у костров по ночам и часто рассказывали им о своей истории и традициях. Они обучали церемониальным танцам, выполняли обряды полового созревания, и справляли свадьбы, как того требовали племенные обычаи. Для мальчиков-подростков они требовали четырехдневного поста, и молитвенного испытания, чтобы помочь им обрести свое видение в поисках магии, которая поможет им пройти через всю жизнь.
Опасаясь, что их либо убьют, либо они подхватят туберкулез, Джеронимо отправил Их-Тедду и их маленькую дочь Ленну к мескалерос, а у другой его жены, Зи-Ех, через девять месяцев родилась маленькая девочка. Он назвал девочку Евой, и всем, кто их видел было ясно, что он нежно ее любит.
Дети Джеронимо и две его жены. Ленна, около 3 лет, жена Их-Тедда. Роберт, около 1 года, жена Зи-Ех, Фентон, около 4 лет, и стоит – Ева, около 16 лет.
В 1893 году, один з наблюдатель сообщил, что видел, как он радостно тащил Еву, тогда еще трехлетнюю, в маленьком фургончике, в сопровождении улыбающейся Зи-Ех, чистенькую и симпатичную. Тот же наблюдатель, который описывал Джеронимо, возившего Еву, сообщал, что заключенные передвигались по посту и резервации свободно, и «ежедневно встречались, между своей деревней и торговыми магазинами в Маунт-Вернон, где они были и продавцами, и покупателями». Хотя в этом районе практически не было туристов, апачи продавали свои поделки пассажирам, прибывающим на поезде на станцию Маунт-Вернон. Джеронимо был крупным игроком в этом бизнесе, и его описывали как обладающего острым глазом, и способного вести жесткую сделку с его товарами, которые включали луки и стрелы, колчаны и трости.
Переводчик Джордж Раттен (Wratten) научил его писать свое имя, и за дополнительную плату, он мог написать его на любом своем товаре. Наблюдатель отметил: «у него был странный головной убор, но мистер Раттен объяснил, что это была его боевая шапка . . . . Он, казалось, очень высоко ценил эту свою шапку, но в конце концов, или от большой нужды, или от жажды денег, но выставил ее на продажу, за 25 долларов (около 450 долларов по сегодняшним ценам), хотя находившаяся при этом его жена, очень решительно возражала... В конце- концов, я купил ее, за гораздо меньшую цену, но с большим ожерельем из бисера, которое шло вместе с ней . . . Я попросил его написать свое имя на шапке, и предложил ему для этой цели перо, но он отказался от пера, и срезал маленькую сухую веточку, которую заточил, а затем очень медленно, и с большим трудом, написал свое имя этой заостренной палочкой, обмокнутой в чернила».
Подпись Джеронимо.
На двух верхних фото: переводчик и друг апачей Джордж Раттен, и Анандиа. Маунт-Вернон.
Фан, Раттен, и Перико.
Джордж Раттен (Wratten, George Medhurst. 1865-1912)
Апачи в Маунт-Вернон.
Чирикауа пытались добиться нормальной жизни в неволе. Все их менеджеры отчитывались об их хорошем поведении, жизнерадостности и трудолюбии. Однако, женщины втихаря поигрывали в азартные игры, а слишком многие из их мужей, имели сильное пристрастие к виски, которое они могли купить у бутлегеров, белых и черных, прямо за забором резервации. Тем не менее, большую часть времени трезвость поддерживалась бдительными армейскими офицерами, и решительным преследованием бутлегеров. Вскоре после того, как Уотерспун стал командиром заключенных, он назначил Джеронимо судьей по делам о мелких правонарушениях, с ежемесячным окладом в 10,50 доллара. Не зная поначалу, чего от него ждут при вынесении приговора, Джеронимо оказался весьма суровым судьей. Он приговорил одного человека к шести месяцам тюремного заключения за пьянство, а другого - к целой сотне лет тюрьмы, за пьянство и драку. Однако, после некоторой практики, его наказания стали гораздо более благоразумными.
В Маунт-Вернон, взгляды чирикауа на брак и развод начали меняться, и за последние семь лет были известны лишь два случая супружеской неверности. Капрал Фан, полагая, что у его жены Белл была связь на стороне, выстрелил в нее, после чего покончил с собой. Однако, вскоре Белл пришла в себя, и вернулась к родителям. Другой солдат, действительно убил свою жену, а потом и себя. По просьбе участников, было заключено четыре брака, в соответствии с обычаями белоглазых. За исключением уже существовавших браков, многоженство исчезло у апачей к тому времени, когда они отправились в Форт Силл, в октябре 1894 года. Например, после того как Джеронимо отослал Их-Тедду обратно к мескалеро, у него никогда не было больше одной жены, одновременно.
Влияние христианства росло, пока апачи находились в Маунт-Верноне. Почтовый капеллан/священник начал проводить для них по воскресеньям две службы–воскресную школу утром для детей, и службу для взрослых днем. Обе службы были хорошо посещаемы. «Учителя-миссионеры», для которых Джеронимо обеспечивал дисциплину учеников, несомненно, делали религиозное обучение обычной частью своего учебного дня. Должно быть, сказалось и знакомство с католическими монахинями, которые давали детям в форте Марион схоластические уроки. Жена Джеронимо Зи-ех их маленькая дочь Ева, были крещены в католической церкви, в Маунт-Вернон, в июле 1890 года.
Когда дети достигли возраста, когда они нуждались в профессиональном обучении, Уотерспун забирал старших мальчиков из их обычного класса через полдня, чтобы они учились плотничать, пока строились деревенские дома. Он рекомендовал послать их в Карлайл, или в Хэмптонский институт, чтобы они изучали ремесла, но Военное министерство ничего не предпринимало в этом направлении. Ассоциация индейцев Массачусетса собрала достаточно денег, чтобы отправить четырех старших девочек в Хэмптонский институт. Родители возражали против высылки девочек, но Уотерспун привел хорошо известный аргумент, что правительство знает, что будет лучше для девочек, а не для их родителей, которые «продадут их тому, кто больше заплатит». Военное министерство согласилось с Уотерспуном.
После того, как генерал Крук был послан осмотреть более подходящие места для переселения апачей, было решено, что Форт Силл – это лучшее место для них. В январе 1890 года, ознакомившись с докладами Говарда и Крука, президент Харрисон «искренне» рекомендовал Конгрессу «законодательно предусмотреть их размещение на землях Индейской территории» (Южная Оклахома). К сожалению, рекомендации Харрисона плохо вписались в политику и бюрократию, и пленным апачам пришлось ждать еще три года, прежде чем Конгресс принял закон, разрешавший им переселиться в Форт-Силл.
В 1893 году, срок службы солдат-апачей в роте I (in Company I), подходил к концу. Армия сказала солдатам, что они свободны, но их семьи должны остаться. Остались только двое, или трое молодых неженатых мужчин. Остальные предпочли остаться в плену, вместе со своими семьями. У армии был приказ, что как только студенты закончат школу в Карлайле, они будут свободны, и не смогут вернуться, чтобы жить как заключенные со своими семьями. Приказ был отменен, и студенты вернулись в свои семьи. Чиновники были озадачены. Они пытались уничтожить племенную культуру, но безуспешно.
Фото чирикауа и мимбреньо, членов Роты I, Двенадцатой пехоты, ок. 1895 г.
Задний ряд: Токланни, Тоисга, Куни, Тисснолтос, Митло, Яхножа, Хаозоус (Toclanney, Tooisgah, Coonie, Tissnolththos, Mithlo, Yahnozha, Haozous).
Передний ряд: Найче, Мангас, Чатто, Кайтенне, Фатти, Перико (Naiche, Mangas, Chatto, Kaytennae, Fatty, Perico)
Жена и дети Чиуауа.
Женщина апачей с ребенком, в Маунт-Вернон (фото Джонсон/Джонсон, из Селмы, около 1900г)
Бывшая индейская школа в Маунт-Вернон. Фото 1935 года.
Апачи в Маунт-Вернон, 1900-е годы.
Подвалы Маунт-Вернон, фото 1935 года.