(продолжение. Предыдущая глава ХLVI– http://www.proza.ru/2020/05/18/1538)
(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)
Опасения коллежского секретаря оказались напрасными. Все три казака оказались живы, хотя сам вид их внушал вполне обоснованные сомнения по поводу их физического здоровья.
- М-да! Ну, и разукрасили вы их, Зосим Петрович! – рассматривая избитых лазутчиков, озадаченно произнес журналист, когда Верещагин по очереди окатил едва живых пленников студеной водой из колодца, чтобы привести их в чувство.
- Так ведь граф не целоваться же с ними будет, если получит обратно…
- Неудобно же, господин Верещагин! Потом будут говорить, что мы пленных избиваем…
- Кто будет говорить? Негодяй Луконин? Да черт бы с ним! Нашли перед кем краснеть, Владислав Леопольдович! Между прочим, все их синяки и ссадины получены от меня совершенно правильно, без малейшего намеренного издевательства и излишнего насилия над их неприятной внешностью. Они и сами это подтвердят при случае!
- Пусть так! Все равно, теперь уже ничего не исправишь!
- Ну, да! Зато у нас теперь есть, на кого поменять мальчишку и батюшку…
- Это верно! Зосим Петрович, думаю, что пора проведать, как себя чувствует крестник Нила Карповича – славный казак Данияр… Полагаю, что пять человек из луконинского войска - вполне достойная мена за отца Иллариона и юного Воронина…
- Сейчас разбужу этого Данияра, черт бы его подрал! Только ведь эти ребята снова против нас будут козни строить, Владислав Леопольдович, как только попадут обратно к безумному графу.
- Вряд ли у казаков есть с собой запасной арсенал. А эти пятеро нам не страшны, пока будут без оружия. Не правда ли?.
- Будем надеяться, Владислав Леопольдович! Сейчас доставлю сюда этого треклятого Данияра!
Пациент доктора Глухова выглядел вполне здоровым, хотя было заметно, что его правая рука еще не приобрела былую подвижность. На его лице даже играл легкий румянец.
Увидев своих товарищей, сидящих на земле возле частокола, сначала он удивленно воскликнул: - А вы здесь откуда взялись?..
Потом, заметив разительные перемены в их внешности, недоуменно спросил: - А что это такое с вами?
- Товарищи твои в гости незвано пожаловали, видимо, тебя проведать хотели, да еще и плохо себя вели… Вот и отведали тумаков! – ответил за пленников Верещагин.
Данияр покосился на чиновника, заметил свежие ссадины на его руках и опасливо втянул голову в плечи.
- Чего скукожился-то? Не боись, кулаками тебя бить не буду! – весело заметил помощник следователя, поигрывая кастетом.
- Перестаньте, Зосим Петрович! Сейчас не время для глупых шуток! – сердито пресек его веселье Каминский.
Верещагин хмыкнул, пожал плечами и спрятал кастет в карман.
- У нас будет к тебе предложение, Данияр, - обратился к казаку журналист. – Готов ли ты выслушать?
Пленник согласно кивнул.
- Так вот… Сейчас мы тебя, добрый молодец, отпустим… Ты пойдешь к своему хозяину и скажешь графу, что мы готовы обменять всех его людей, находящихся у нас в плену, на батюшку и мальчика… Ты меня понял?
- Понял! Чего ж тут не понять-то?.. Так вы меня отпускаете?
- Отпускаем! Ступай к своим и передай господину Луконину наше предложение об обмене.
Казак недоверчиво посмотрел в глаза Каминскому, перевел взгляд на Верещагина, невозмутимо дымившего цигаркой у ворот, и нерешительно промямлил: - Ну, тогда я пошел?
- Иди-иди! – подбодрил его Зосим Петрович. – Но помни, еще раз сюда придешь с недобрыми намерениями, жалеть больше не будем!
- Ступай, Данияр, и передай графу, что сказано!
Верещагин распахнул дверь в воротах и учтиво показал руками на выход: - Прошу, мон шер!
Опасаясь подвоха, казак потоптался у ворот, потом, нерешительно ступил за частокол и медленно пошел прочь от хутора, постоянно оглядываясь.
- Ступай-ступай, не бойся ! – махнул ему рукой Зосим Петрович и засмеялся, когда отпущенный пленник, сделав всего несколько шагов, вдруг припустился бежать со всех ног, видимо, ожидая выстрела в спину.
Однако, через пару минут луконинский клеврет понял, что его опасения напрасны и перешел на быстрый шаг. Навстречу ему поскакали несколько казаков. Первый из них остановил разгоряченного коня прямо перед ним и удивленно крикнул: - Данияр, ты?
- Я, как видишь!.. Не ожидал, что вы меня бросите!
- Так ведь мы думали, что ты погиб, когда молодой чиновник влепил тебе пулю из револьвера! Ты и упал, словно куль с мукой! Ни у кого даже сомнения не было, что он убил тебя насмерть!..
В это время подскакали еще двое казаков и тоже не смогли скрыть радостного удивления: - Разрази меня гром перуновой десницы… Так это же Данияр!.. Живой!.. наших видел?.. А как ты…
- Потом все расскажу, ребята, а сейчас ни о чем не спрашивайте!.. Везите быстрее к хозяину!
Один из казаков подал руку, и Данияр, ухватившись за нее, мигом запрыгнул на лошадь и устроился за спиной всадника. Конники хлестнули коней и, подымая клубки пыли, с гиканьем понеслись к лесу, перед которым граф Луконин распорядился поставить для себя парусиновую палатку.
Было время второго завтрака. Помещик сидел за небольшим походным столом на раскладывающемся стульчике и уже заканчивал пить кофий. Увидев своего телохранителя, живым, он не выразил внешне никакого удивления, только слегка приподнял левую бровь.
Граф неторопливо допил кофий, поставил чашку на поднос и, сорвав с шеи салфетку, аккуратно промокнул ею губы. Потом кивком головы показал слуге, чтобы тот убрал со стола приборы.
- Хм-м!.. Однако!.. Так ты, оказывается, жив, Данияр?.. И сумел даже выбраться из хутора, что весьма удивительно!..
- Меня отпустили, ваше сиятельство, чтобы я передал…
- Отпустили, говоришь?
- Отпустили… Они предлагают…
Луконин махнул рукой: - Потом расскажешь!
Помещик внимательно оглядел казака с ног до головы: - Похоже, что ты не только жив-живехонек, но даже и не ранен? Что скажешь?
- Был серьезно ранен, ваше сиятельство, но меня вылечил тамошний лекарь, по фамилии Глухов…
- Вот как?.. Очень интересно!.. Но мне думается, что ты весьма глупо хитришь, дурная твоя голова! Выглядишь-то ты вполне здоровым для человека, еще вчера получившего, как ты говоришь, серьезное ранение…
- Тамошний лекарь - настоящий кудесник, ваше сиятельство!
- Кудесник, говоришь? Хм-м!.. Пусть так, но, сдается мне, что ты, скотина, меня обманываешь…
- Я говорю правду!
- Так куда ты был ранен?
- В правое плечо…
Луконин вскочил со стула и приказал двум стоящим рядом телохранителям: - Эй, вы двое, ну-ка, разденьте его до пояса!
Казаки, было, бросились исполнять волю хозяина, но Данияр остановил их: - Не надо, я сам!
Он быстро снял черкеску, потом сбросил рубаху с засохшим пятном крови на правом боку и остался обнаженным до пояса.
Граф подошел к нему поближе и любопытством уставился на его правое плечо, на котором был явственно виден свежий звездообразный шрам, покрытый молодой, еще розоватой кожей.
- Кто-нибудь раньше видел такое у Данияра? – обратился Луконин к казакам.
- Дозволь доложить, хозяин! – обратился к нему один из телохранителей. – Третьего дня мы с им коней купали… Не было у него таковской отметины!
- Правду говоришь? Может просто не заметил?
- Мы с им на купании том схватились в шутку… Возились, дурачились… Боролись значит… Не заметить я не мог - сами-то голышом были!
- Ага!.. Ну, хорошо! Одевайся, Данияр, я тебе верю!..
Граф перевел взгляд на небо, зажмурился от яркого полуденного солнца, потом опустил голову и, заложив руки за спину, стал в раздумье прохаживаться перед палаткой.
- То, что серьезная рана твоя, мой славный пес, так быстро зажила, меня совсем не удивляет! – бормотал он себе под нос. - У этого кудесника, как ты говоришь, доктора Глухова есть одна хитрая вещица, за которой мы сюда и пришли. Теперь я знаю, что она сейчас у него, и этот невежа, скорее всего, даже не догадывается о ее возможностях… Сейчас этот дурак использует ее для врачевания… Ну, что же – не все так плохо, как представлялось мне!
Граф остановился перед Данияром, вскинул голову и уставился на казака в упор: - Так тебе что-то на словах передать велено, я правильно понимаю?
- Оне предлагают поменять четверых наших на попа и мальчишку… А меня отпустили, чтобы я…
- Вот как!.. Хм-м… Весьма любопытно!.. Неужто живы мои молодцы? Ты их видел?
- Видел всех четверых…
- Ну, и как они?
- Один Велимир, похоже, что целехонек, а другие помяты шибко. У всех троих лица вдрызг разбиты, даже узнать… Узнать и то не сразу получается! А у Казимира еще правая рука плетью висит…
- Странно! А почему так получилось? Как такие молодцы в полон попали?
- Как так вышло, не знаю… Сам удивляюсь… Вроде бы, и Казимир, и прочие ребята во всякой злой драке зело искусны и в лютой сече удальством ловки, но, видать, сплоховали…
- А сколько всего народу на хуторе, можешь сказать?
- Могу!
- Тогда рассказывай!- приказал Луконин.
Велимир поднял глаза к небу, припоминая: - Вроде бы, пятерых видел… Один лекарь старенький… Глуховым прозывается… Он от раны меня и пользовал.
Потом судейские чиновники… Их двое…Один – тот молодой, что вчера меня так ловко срезал!.. Второй постарше будет… Он еще обличьем на медведя похож!.. Коего я застрелить думал... Он еще похвалялся, что противу него никто из наших не устоит… Похоже, что не врет, вражина! Это он наших помял!.. Действительно - великой силы и свирепости муж!..
Мужик еще один… Охотник местный и хозяин хутора. Севастьяном кличут. Этот Велимира подловил, когда он через тын лез.
- Это все?
- Это все, которых сам видел. В доме слыхал еще голоса бабьи… Но сколько их – не знаю… Врать не буду… Не видел же, только слышал!
Граф задумался, потом обернулся к одному из телохранителей, стоявшему позади него: - Хм-м!.. Гарнизон-то в крепости не слишком велик, Колояр… На нашей стороне явный перевес в численности… Запросто можем взять одним лихим налетом… Что скажешь, сотник?
- Взять-то возьмем, но две трети людей потеряем, а может быть и больше… Хутор-то хорошо укреплен, а местность вокруг него открытая. Вся простреливается. Сказывают, тут раньше острог был…
- Ты забываешь, сотник, что служба, на которую вы, клоуны, подрядились, дело опасное! Я и плачу вам весьма изрядно, между прочим, за риск, а не за фокусы и кульбиты на лошадях, что вы тут показываете!
- Уговор такой был, но касаемо другого дела – защиты вашего сиятельства от покушений и посягательств неприятелей. О войне речи не было!
- Ах, вот как ты запел! А разве вам, бродягам прОклятым, не один ли хрен, где буйной головушкой рисковать?
- На верную смерть никто из нас не подписывался! Личная охрана – одно, осада и штурм крепости – совсем другое! Дураков нет, ваше сиятельство!
Граф заскрежетал зубами и схватился, было, за револьвер: - Да я тебя!
Казаки быстро сорвали с плеч винтовки и защелкали курками.
- А ну, не балуй, ваше сиятельство!
Луконин увидел направленные на него со всех сторон стволы ружей и, несмотря на овладевший им приступ ярости, сумел взять себя в руки. Он огляделся вокруг и злобно усмехнулся: - Опустите ружья, преторианцы* хреновы!..
Буйный нрав сочетался в помещике с хитростью и вполне практичным отношением к делу. Луконин кинул револьвер обратно в кобуру и миролюбиво поднял вверх правую руку: - Не будем горячиться, господа! С сегодняшнего дня я удваиваю ваше жалованье…
Потом голос его обрел твердость: - Однако, я оставляю за собой безусловное право, требовать от нанятых мной людей беспрекословного подчинения! Отныне, не потерплю никаких капризов! Кто не согласен служить мне, может немедленно убираться на все четыре стороны!.. Итак?..
Казаки убрали ружья и переглянулись.
Послышались голоса: - Да за двойное жалованье-то и воевать сподручней!.. Мы же не против, хозяин!
Луконин зловеще улыбнулся: - Ну, то-то, живорезы!.. Только впредь требую выполнять все мои приказы без всяких проволочек! Иначе…
- Не сумлевайся, хозяин! Сделаем все, что скажешь!
- Так что ты предлагаешь, Колояр, если штурмовать хутор в лоб нельзя? – обратился граф к сотнику, когда согласие с казаками было достигнуто.
- Сейчас нельзя. Сначала хорошо бы обменять попа и мальчонку на четверых наших…
- Бред! Этому никогда не бывать!
- Ну и зря, ваше сиятельство! Отличная мена! У нас на четверых прибавится войска… А нам эти люди очень пригодятся, когда пойдем на приступ. А тем на хуторе все равно деваться некуда - возьмем всех сразу скопом!
Помещик задумался.
- Ну, что же! В твоих рассуждениях, Колояр, есть некоторый резон…
- На хутор пойдем ночью. Темнота лишит неприятеля возможности стрелять прицельно и сделает бесполезным их навыки в этом искусстве...
- Хм-м!.. Согласен! А днем мы продолжим обстрел и постараемся ядрами выбить ворота, если получится… Кстати, сколько у нас осталось снарядов к орудиям?
- К фальконету несколько десятков свинцовых пуль. Есть еще картечь на десяток зарядов. Для мортиры ядер - полторы дюжины. Есть еще четыре бомбы, но пустить их в дело не можно, если не хотим устроить пожар.
- Да, жечь хутор нельзя… Что случится, если медалион Чернобога попадет в огонь, мы не знаем… Это может навредить амулету и навсегда изменить его свойства…
После некоторого раздумья Луконин решился: - Вот что, сотник, пошли-ка парочку ребят в имение. Пусть привезут попа и этого щенка Воронина. Будем их менять на наших охотников…
Потом граф обратился к Данияру: - Отправляйся к ворогам и сообщи им, что я согласен на их предложение. Скажи, что мена будет вечером… Ты все понял?
- Сделаю, ваше сиятельство!
- Дай ему коня, Колояр! А как вернется, начинайте обстрел ворот. Не сидеть же без дела, если война!
ПРИМЕЧАНИЯ*
Преторианцы* - личная гвардия древнеримских императоров, обладавшая известной свободой в несении службы. Иногда гвардейцы низвергали своих хозяев.
(продолжение следует. Глава ХLIVIII– http://www.proza.ru/2020/06/04/1917)